Вера Викторовна Королёва

Её книга о митр. Николае Могилевском, 2000. О митр. Иосифе Чернове, 2004.

Крест на красном обрыве,

Преподобный старец Севастьян Карагандинский

Тексты см. http://www.orthodox.kz, 2006.

*

«НАШЕ ДИВЕЕВО» СРЕДИ СТЕПЕЙ

http://vera.mrezha.ru/434/10.htm, 2003 г.

Так называют православные в Казахстане свои святыни

На минувших Рождественских чтениях в Москве меня поразил рассказ Веры Викторовны Королевой из Алма-Аты о жизни русской общины в Казахстане. О том, как в начале 30-х годов привезли в карагандинскую степь сотни тысяч спецпереселенцев. Далеко Казахстан от Русского Севера, но сколько наших земляков нашли там свою погибель!

В.В.Королева – референт епархиальной комиссии по канонизации, автор нескольких книг. Вот запись нашей беседы.

– Вера Викторовна, сколько русских людей погибло под Карагандой в 30-е годы? Что там произошло?

– Началось с того, что собрали отцов семейств и старших сыновей, которые способны были работать. Заставили их проложить железную дорогу. Там были огромные нормы – нужно было каждый день вынимать по 8 тонн грунта. Кто не успевал, тем урезали паек, а умерших прямо в насыпь железнодорожную закапывали. Когда мы проезжаем этой дорогой Астана – Караганда – Балхаш сейчас, стараемся совершать молитвы. В 1931 году это было.

Потом 500 тысяч раскулаченных из России привезли по этой дороге в степь для освоения целинных земель. Маленькие дети, беременные женщины начали умирать уже в скотских вагонах, в пути. А под Карагандой их просто высадили в голой степи. Вокруг ни кола, ни двора. И люди просто рыли себе норы. Это было в августе, стояла страшная жара – до 50 градусов. Самые слабые, истощенные переселенцы погибли тем летом, в том числе почти все дети до 6 лет. К зиме бараков из самана на всех не успели построить, и люди так и зимовали в норах. Начались тиф, цинга. Три четверти людей вымерли от болезней, голода или просто замерзли.

Это одна из самых страшных трагедий в истории ХХ века. Когда Патриарх был в Караганде, он отслужил молебен и сказал такие слова: «Степь Казахстана – это как распростертый антиминс». Свято-Введенский собор во время приезда Святейшего не мог вместить всех православных, потому что Караганда – она почти вся православная. Во многом по молитвам святого старца Севастиана.

Отец Севастиан,
фото до 1923 г.

Схиархимандрит Севастиан – быть может, самая яркая звезда на православном казахстанском небосклоне. Постриг он принял в Оптиной пустыни, был учеником старцев Иосифа и Нектария. Он семь лет провел в Карлаге. И сам, пройдя через лагерные испытания, знал, какие страдания перенесли в этой казахстанской степи спецпереселенцы, которые нуждались в утешении. Они пережили смерть родных и не могли выехать в Россию. Были навечно сосланные.

И вот батюшка создал большую полумонашескую общину близ Караганды. Вокруг селились духовные чада, ехали со всех концов страны. Он покупал им саманные хатки, а когда люди становились на ноги и возвращали деньги, это позволяло приобрести жилье для новых семей. Была там и церковка, о которой митрополит Иосиф сказал: «Люди в Караганде под землей живут, под землей работают (поскольку там шахты) и под землей молятся». Первая церковь, которую преподобный Севастиан основал в Караганде, была очень невысокой. Не разрешали в высоту строить, и тогда верующие углубились вниз.

Там был тайный женский монастырь Рождества Богородицы. Теперь, конечно, он существует открыто. Окормляют обитель духовные дети батюшки – матушка Севастиана (Жукова) и архимандрит Петр (Горошко).

Мы совершаем паломничества в те места. Не только в обитель, но и в поселок Долинка – центр Карлага. Это для нас тоже святое место. Там были прекрасные агрономы, инженеры – цвет русской нации туда был сослан, и они развили там прекрасное аграрное хозяйство. Сейчас разработки, насаждения в запустении находятся, но продолжают стоять высокие пирамидальные тополя квадратами вдоль полей, чтобы почва не выветривалась. Остались огромные арыки, вдоль которых мы, как по Дивеевской канавке, ходим с молитвой.

Там кругом могилы, там «маменькино кладбище», где матери – узницы лагеря – хоронили своих детишек. Остались крестики – согнутые, они продолжают стоять. В советское время на окраине кладбища был построен стадион, но когда футболисты стали там ломать себе ноги, стадион пришлось закрыть. Вместо него в Долинке построили церковь Новомучеников Российских.

– Нельзя ли еще что-нибудь рассказать об отце Севастиане?

– Однажды преподобного Севастиана попросили отпеть одного скончавшегося старика. Была лютая стужа, но батюшка пошел на кладбище одетый в легкую рясу с металлическим крестом в руке. Всю дорогу, километров десять, нес этот крест.

Когда вернулись домой, его спросили: «Как вы, батюшка, выдержали этот путь?» – «Это что! – улыбнулся он. – Когда меня однажды допрашивали в ГПУ и требовали отречься от веры православной, то выставили в столь же легкой рясе на мороз. Каждые два часа стража менялась, а я стоял неизменно. Но Матерь Божия опустила надо мной шалашик, и мне было в нем тепло».

В лагере, замерзая ночами, батюшка забирался в ясли к скоту и согревался теплом животных.

Постепенно всем открывалось, что он за человек. Караганда была голодным городом, особенно плохо с хлебом было в военные и послевоенные годы. И вот батюшка сам ходил в магазин получать хлеб по карточкам. Одевался как простой старичок, в очень скромный серенький костюмчик. Шел, занимал очередь. Очередь подходила, его отталкивали, он снова становился в конец – и так не один раз. Люди это заметили и, видя его незлобие и кротость, стали без очереди пропускать батюшку за хлебом.

Он был чудотворцем и прозорливцем, но главное – молитвенником. Он предстоял перед Богом, вымаливая всех погибших в этом краю.

– С чего начиналась Церковь в Казахстане?

– В 30-е годы православие у нас было почти полностью уничтожено, перешло на нелегальное положение. А возрождаться оно начало с 45-го года. Тогда была создана наша Алма-Атинская и Семиреченская епархия, и был назначен на нее вернувшийся из лагерей митрополит, а тогда архиепископ, Николай (Могилевский). Ныне он прославлен, мощи его лежат у нас в Никольском соборе. Владыка Николай поднял церковную жизнь, были построены храмы в пределах возможностей того времени.

После его кончины в 1955 году одной из самых ярких личностей был митрополит Иосиф (Чернов). Он 20 лет провел в лагерях и ссылках, а с 1960 года по 75-й год был нашим архипастырем. Образованнейший человек. На столе у него всегда лежало не меньше трех книг, богословского, научного, художественного содержания. На допросах он поражал следователей тем, что цитировал наизусть Маркса и Энгельса. Еще до революции его духовный наставник, владыка Арсений Тверской, дал ему книги этих «основоположников» со словами: «Прочитай, Ваня (мирское имя владыки), и знай суть. Тебе придется жить при таком строе».

И благодаря этим двум архиереям – св.Николаю и владыке Иосифу – у нас православная жизнь по всему Казахстану находится на определенной высоте.

– Как повлиял на православие в Казахстане отрыв от России в начале 90-х годов?

– Да, после распада страны, наша родина – Россия – стала для нас почти недоступна. Поездка стоит немыслимо дорого. Но ведь это не случайно, что сразу после распада Советского Союза мы обрели святыни, своих новомучеников и подвижников. Господь дал нам свои святыни.

Это и Свято-Введенский храм в Караганде, где покоятся мощи старца Севастиана (на фото слева – ред.). Здесь – наша Оптина. Преподобный завещал его построить и даже деньги давал своим чадам, чтобы они хранили их на тот момент, когда будет разрешено возведение собора. Получился грандиозный, просто потрясающий монастырский комплекс, который вытянулся в степи на окраине Караганды.

Крест,
выбитый на горе Кызыл-Жар

Другая наша святыня – гора Кызыл-Жар в Аксайском ущелье, где погребены мощи преподобномучеников Серафима и Феогноста. Каждый год 11 августа наступает великий праздник для казахстанцев, на гору восходят тысячи и тысячи паломников изо всех уголков Казахстана. Это наш Синай.

Гора находится на высоте около 2 тысяч метров над уровнем моря, очень красивая. Стоят грандиозные, величественные тянь-шаньские ели, есть там источник, остались пещеры священномучеников Серафима и Феогноста, где они молились. Остались ямочки такие, где стояли их монашеские кельи. Там, наверху, возрождается монашеский скит, построена церковка, обретены мощи святых мучеников. Многие получают утешение, исцеляются, никого святые не отпускают без подарка.

– При каких обстоятельствах погибли святые Серафим и Феогност?

– В 1921 году на гору поднялись красноармейцы и расстреляли там отшельников. Отцу Серафиму было всего 38 лет, но люди относились к нему как к прозорливому старцу – таких он достиг духовных высот. А отец Феогност был старше на десять лет и попроще. Есть монахи, которые на виду и яркий след оставляют, а есть молчальники, которые тихо делают свое дело. Таким был и отец Феогност, мы о нем очень мало знаем. Но Господь даровал обоим отшельникам кончину в один день, Господь как бы разделил мученический венец между ними.

– Как их нашли в такой глуши красноармейцы?

– Это необъяснимо, горы-то огромные, видно, нечистым духом было указано богоборцам это место. Такова была злоба бесовская, так досадили им монахи.

И вот могилки Серафима, Феогноста и Севастиана у нас – это наши Дивеево, Саров и Сергиев Посад. В Казахстане теперь есть уже все свое. В Петропавловске почитают епископа Мефодия (Красноперова), расстрелянного в 18-м году. Тогда же был казнен в Верном (прежнее название Алма-Аты) епископ Пимен Вернинский и Семиреченский. В Чимкенте люди очень ценят то, что Господь даровал покоиться у них мощам св.митрополита Кирилла (Смирнова).

– Как относятся сегодня к русским в Казахстане?

– Я бы... не хотела об этом.

– Многие ли уехали?

Храм Христа Спасителя
в Алма-Ате

– Да, люди уезжают потихоньку, хотя сейчас нет такой волны, какая была сразу после распада Союза. Уехали все немцы, греки – на историческую родину. А если говорить о нас – русских, то я еще застала время, когда Алма-Ата была русским городом. У нас в классе было сорок человек детей, из них двое казахов. Сейчас соотношение в корне изменилось. Русских в городе процентов 30.

Но, вы знаете, дело ведь не только в количестве. В Алма-Ате за последние годы построено десять храмов, и все они полны народом. До революции в Верном было 16 церквей, а также монастырь, и мы сейчас приближаемся к тому, что было. А Караганда – это вообще оплот православия. Там дух православный. Старец Севастиан говорил: «Никуда не уезжайте. Будут нестроения, но Караганду только краешком заденет». Много народу выехало, но все равно много осталось.

– По сути, русских сейчас в Казахстане больше, чем их было в Московской Руси.

– Да, и очень важно заметить, что русские казахстанцы ищут себе опору именно в православии. И здесь немножко больше ценится русский дух, чем это можно видеть в России.

– Среди самих казахов много православных?

– У нас есть игумен Владимир, в миру его звали Асланбек Утегенов – он казах, закончил Московскую духовную академию. Есть известный кинорежиссер Эльза Дильмухамедова, у которой два высших образования, но она крестилась и снимает сейчас фильмы, позволяющие казахам приблизиться ко Христу. Хорошие фильмы, на высоком уровне. Вся ее семья православная, занимается миссионерской деятельностью.

Вы знаете, казахи, обращаясь в православие, становятся более ревностными, чем русские. Потому что у нас вера – это часто что-то традиционное. Не всегда есть понимание, что родиться русским, иметь православных предков – это начало пути, а не торжественный итог.

Казахи же, обретая истину, вкусив всю полноту благодати церковной жизни, стараются расти все выше, у них есть сверхзадача – всех казахов сделать православными.

– Некоторое время назад православие принял известный казахский богослов имам Ак-Бекет. Он объяснил свой поступок собственным духовным ростом, тем, что только через христианство может произойти воссоединение человека с Богом, тогда как ислам – это, скорее, культура, чем религия. Вы не знаете подробностей?

– Да, это было. Посыпались угрозы, и происходящее держалось у нас в епархии в тайне. Кажется, все обошлось. А вот отца Владимира Утегенова действительно однажды избили.

Но этот процесс – обращение казахов в православие – он имеет давние традиции. До революции у нас была Киргизская миссия в Семипалатинске, успешно развивалось миссионерство. И когда нарождалась казахская интеллигенция, она вся была православной. Христианином был, например, такой известный деятель культуры, как Чокан Валиханов, близко знакомый с Достоевским. Возможно, если бы не революция, Казахстан был бы сейчас православным. Но пути Господни неисповедимы. У нас есть сейчас свои новомученики и исповедники – а ведь только на святости созидается Церковь.

Беседовал В.ГРИГОРЯН