КЕСАРЬ О КОЩУНСТВЕ
В "Мастере и Маргарите" Пилат страшно пугается обвинения в оскорблении кесаря. Он трусит и поэтому приговаривает Иисуса к смерти.
Булгаков основывался на тогдашних представлениях о правлении Тиберия Цезаря (в Евангелии Тиберий обычно и упоминается просто как Кесарь - тот самый, которому кесарево).
"Тогдашние представления" основывались на Таците, который полагал, что во второй половине своего правления Тиберий использовал закон об оскорблении величества для расправы с римской аристократией. Эдакий Иван Грозный - тот уехал в Александрову слободу, Тиберий уехал на Капри, тот расправлялся с боярством, Тиберий - с сенаторами.
Тацит - очень хороший историк. Его оценки всегда легко отделить от фактов. Да, он полагал, что Тиберий стал к концу жизни тираном (точнее, сбросил маску). Факты, однако, таковы, что сегодня учёные склонны, как говорится, к "более осторожным оценкам".
В первые пять лет правления Тиберия (до 19 года) никто из обвинённых в оскорблении величества наказан не был. И что же? Академический, казалось бы, историк заявляет: "Механизм политических репрессий пока ещё только отрабатывается" (Вержбицкий, 1999). "Создаются прецеденты". Извините - если репрессии нет, то нельзя говорить, что "создаются прецеденты", "отрабатывается механизм". Не "в основном заканчиваются снятием обвинений" (Вержбицкий), а - все заканчиваются снятием обвинений!
В 21 году казнят Клутория Приска, который получил от Тиберия премию за стихотворную эпитафию покойному племяннику императора и написал впрок такую же эпитафию заболевшему сыну императора. История трагикомическая, мягко говоря, приговор неадекватный и вообще понятный только с учётом очень своеобразной психологии римлян. Но тонкость в том, что приговор вынесен сенаторами, Тиберий выразил неудовольствие приговором. Более того, не вполне ясно, был ли осуждён поэт по закону об оскорблении величества, поскольку этот закон распространялся только на императора и его мать. Более того: в чём, собственно, сочли виновным бедолагу? Видимо, налицо суеверная убеждённость в том, что наличие эпитафии могло повлечь смерть Друза. Оскорбление величества тут ни при чём, это - магия. Сенатор, который предлагал не казнить, а сослать поэта, как раз и предлагал воспользоваться законом об оскорблении величества - что было неуместно, но давало возможность оставить жизнь. Приск погиб именно потому, что был осуждён не за оскорбление принцепса, а за колдовство. В любом случае, дело Приска - единственное за 19-23 годы. Таким образом, в первые 9 лет правления Тиберия - ни одного осуждённого за оскорбление величества. И если "ужесточение режима" (Вержбицкий) и было, то упомянутый процесс этого не доказывает.
В 24 году проходит процесс Гая Силия и его жены. Тацит описывает этот процесс вместе с ещё тремя. Гай Силий обвинялся во взяточничестве. Тацит не спорит: "Не подлежит сомнению, что они были замешаны в вымогательствах, но в суде всё рассматривалось как оскорбление величия". Муж покончил с собой, жена была сослана.
Следующий процесс - Кальпурния Пизона - не окончился приговором, потому что обвиняемый скончался естественной смертью. Обвинение в оскорблении величества при этом было одним из, как выражается Тацит, "множества" - и к суду его привлекли, не скрывает Тацит, именно из-за этого "множества".
Третий процесс - над Кассием Севером. Тацит не упоминает ни Тиберия, ни закона об оскорблении величества, он подчёркивает лишь, что Кассий был справедливо отправлен в ссылку.
Четвёртый процесс - чистая уголовщина. Сенатор убил жену, инсценировав самоубийство. Роль Тиберия сугубо положительная - он лично осмотрел место события и доложил сенату о том, что это именно убийство (Тацит не спорит). Более того, сенат проявил замечательную мудрость, достойную энциклопедистов XVIII века: когда обвиняемой попытались сделать первую жену сенатора - якобы она его околдовала, и он лишь выполнял её волю - несчастную "бывшую" оправдали.
Все четыре процесса, очевидно, не имеют отношения к борьбе с инакомыслящими. "В сухом остатке" - лишь следующий процесс, действительно позорный: Кремуций Корда в своих анналах "похвалил Брута и назвал Кассия последним римлянином". Обвинение исходило не от Тиберия, а от его фаворита Сеяна. Обвиняемый покончил с собой, не дожидаясь приговора.
Тацит в связи с этим процессом обрушивается с гневной филиппикой не только на Тиберия, но на всех вообще "чужеземных царей или наших властителей". Оправдать Тацита легко - затронуты основы профессионального этоса историков.
Разумеется, нынче в России большинство голосов будут против и Корды, и Тацита - мол, "государство имеет право" формировать историю себя,любимого, оберегая от злонамеренных "фальсификаций".
Тем не менее, процесс - единственный, инициатива исходит не от Тиберия, который, кстати, вскоре казнит Сеяна.
Одновременно Тиберий выступает против возведения храмов в свою честь: лучшая благодарность - это "храмы мне в ваших сердцах".
Тацит, ещё не остывший из-за надругательства над историком, бранит Тиберия даже за это: мол, надо было одобрить строительство храмов во имя себя, иначе Тиберий обнаруживает презрение к доброй памяти о себе, а "в презрении к доброму имени сокрыто презрение к добродетелям". Феерический софизм! А что бы написал Тацит, если бы Кесарь согласился?..
Вовсе не относится к закону об оскорблении величества расправа с Сеяном, что бы ни стояло за этой расправой - реальный заговор или мнительность императора. Остаются ещё девять процессов, по счёту сурового Вержбицкого. Только, к примеру, первый же казус - Гай Коминий, написавший сатиру на императора, был императором же прощён. Вотиен Монтан, публично обвинивший императора в преступлениях - не казнён, а сослан на Балеарские острова. Следующие "жертвы" - Клавдия Пульхра, осуждена не за оскорбление величества (хотя и в этом обвинялась) - ведь она была осуждена вместе с Фурнием, с которым совершила прелюбодеяние (чрезвычайно жёсткий закон Августа против прелюбодеяний - отдельная и любопытная история).
Совсем непонятно, почему Вержбицкий даёт ссылку на 66 главу IV книги "Анналов" Тацита - ведь в этом месте речь идёт о доносе на родственника Тиберия, который вообще остался без малейших последствий.
В итоге, кроме суда над историком, остаётся одна-единственная смертная казнь по обвинению в заговоре против императора - Тития Сабина. Одна - за всё правление Тиберия. Тацит не отрицает, что Сабин ругал императора, но отрицает факт заговора. Два процесса за всё правление! Тацит подчёркивает, что Тиберий хотел убить Нерона, но вот... как-то не убил... Страшный, страшный деспот!
Между тем, именно Тиберий ещё в начале правления - когда якобы "формировались механизмы репрессий" очень чётко сформулировал основы толерантности, характерной для культуры своего времени и региона. Когда некоего Рубрия обвинили в том, что он "клятвопреступлением оскорбил святыню Августа", Тиберий постановил: "На нарушение клятвы нужно смотреть так же, как если бы был обманут Юпитер: оскорбление богов — забота самих богов".
Ровно по той же логике "заволжские старцы" в начале XVI века предлагали Иосифу Волоцкому не требовать сожжения тех, кого он обвинял в еретичестве, а войти с ними в костёр - кто сгорит, тот и виноват.
Не верует в Бога тот, кто пытается его защитить земными средствами. В этом смысле Кесарь сказал ровно то же, что и Христос: "Богово - Богу".
Так что нечего было Понтию Пилату трусить. Евангелист, который полагал, что прокуратор испугался доноса в Рим, плохо разбирался в политике, как и те, кто грозил донести. Возможно, что евангелист хотел переваливать вину с Пилата на "проклятых иудеев" - так обычно и понимают дело историки. Мог Пилат не распинать Христа. Всегда человек может не убивать человека. Всегда и во все века! Теоретически. Теоретически все мы белые, мирные и пушистые. А практически люди делятся на тех, кто убил физически и кто убил мысленно - хотя бы, как грустно пошутил Иисус, назвав ближнего "дураком".
См. кощунство. Ио. 19, 12. Вержбицкого статья.
