Леонид Федоров

"Да будут все едино"

По поводу "Основ для соединения", предложенных православным протоиереем о. А. Устиньским

Отрадно было прочитать в последнем номере "Слова Истины" призыв к единению о. протоиерея Александра Устиньского. Отрадно не только потому, что подобный призыв исходит от представителя русской, господствующей Церкви, но и потому, что он выражен ясно, определенно, в форме условий, на основании которых святое дело могло бы стать совершившимся фактом.

Таких условий о. протоиерей ставит десять. Они сводятся к тому, что Церкви православная и католическая возглавляются видимым Первосвященником - епископом Римским, к которому могут апеллировать, как к высшей инстанции, православные епископы и обращаться к нему за советом. Обряд православной Церкви, ее догматы и каноническое право остаются неприкосновенными. Союз обеих Церквей Должен основываться на христианской любви, быть "союзом мира", а не подчинением одной Церкви другой.

Всякому, знакомому с историей католической Церкви, ясно, что почти все условия, поставленные о. протоиереем, не только вполне приемлемы, но уже давно приняты различными народностями православного Востока в форме различных "уний", т. е. соединений с католической Церковью на основе сохранения соединившимися своих "литургических, административных и дисциплинарных порядков". У нас в России, таковым соединением была так называемая Брестская Уния в 1596 году, последователи которой остались теперь в восточной части Галиции и северо-восточной части Венгрии. Те же самые основы легли в основу и нашей русской православно-кафолической Церкви, называемой так именно потому, что "православие", т. е. чистота веры является необходимым дополнением "кафоличности", т. е. вселенскости веры, для которой не существуют и не являются препятствием разности литургического, административного и канонического характера отдельных, поместных церквей.

Следовательно для грядущего святого единения из 10 условий, предложенных о. протоиереем, вполне приемлемы 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8 и 9 условие; что же касается до 1 и 10, то принять их безусловно, в той форме, в какой они выражены, - мы не можем.

Первое условие гласит, что "Римские католики и восточные православные христиане остаются всецело, каждые, при своих догматических верованиях и при своих литургических, административных и дисциплинарных порядках".

Если бы св. Церковь была человеческим учреждением, то конечно и это условие не представляло бы никаких затруднений. Люди могут искажать даже догматы Богооткровенной религии. Поэтому нет никакой гарантии для того, чтобы только в одном каком-либо обществе людей "догматические верования" сохранялись в полной чистоте и неприкосновенности. Отсюда ясно, что ни православное общество, ни кафолическое не могли бы претендовать на исключительную чистоту своего догматического учения и принуждать взаимно к принятию его. Но, как веруем мы, кафолики, и, как надеемся, верует и сам о. протоиерей Устиньский, Церковь есть учреждение Божественное, святое, "столп и утверждение истины" (I Тим. 3, 15), в ней "едина вера" (Ефес. 4,5), она не имеет "скверны или порока, или нечто от таковых " (Ефес. 5, 25-27), так как ее Глава - Господь Иисус Христос. Следовательно, если два общества, православное и кафолическое - действительно исповедуют различные, прямо противоположные догматы, держатся различных "догматических верований", то их соединение немыслимо до тех пор, пока "едина вера" не будет достоянием того и другого.

Отец протоиерей согласен признать Верховным Первосвященником всей Церкви - римского епископа. На каких основаниях это может быть сделано, если теперешним догматическим верованием господствующей русской церкви, как равно и всех православных церквей Востока, является полное отрицание главенства св. Петра. В силу чего же православные признают Папу Верховным Первосвященником и будут апеллировать к нему на решение синода? По человеческим соображениям? Потому только, что ходом всемирной истории Папа Римский был - как это утверждают протестанты - выдвинут на первое место в церковной иерархии? Тогда, при различных догматических воззрениях той и другой Церкви, получится невыносимый компромисс, с которым не может мириться христианская совесть. Кафолическая часть Церкви будет признавать Папу преемником св. ап. Петра, Наместником Христа на земле, т. е. таким человеком, таким епископом,, которого Сам Бог сделал видимым Главой Церкви, а православные будут считать того же самого Папу только главным иерархом всего христианского мира, сделавшимся таковым только в силу особо благоприятных для него исторических условий. Мало того, догматическое основание папского главенства, при всецелом сохранении в данном случае православными своего догматического верования, т. е. того, что ап. Петр не был главой Апостолов и что Римский епископ не наследовал эту власть от ап. Петра по божественному установлению, будет непрестанным источником всяких раздоров и недоразумений. Вопрос этот имеет в церковной практике слишком жизненное значение, чтобы его можно было не касаться или как-нибудь обойти. В самом деле, если Папа Римский может принимать апелляции православных епископов, то его решения будут считаться окончательными, как это имело место во время арианских и монофизитских споров. (См.: Церковная история Эрмия Созомена, СПБ. 1850, стр. 179. - Церковная история Сократа Схоластика, СПБ. 1850, стр. 141, 144, 382-3. - Церковная история Феодорита еп. Кипрского, СПБ. 1852, стр. 304, 323-325. - Ср. Деяния Вселенских Соборов, том 3-4).

Что же будет происходить во время этих апелляций? Когда дело будет касаться недоразумений чисто литургического и дисциплинарного характера, Папа будет постановлять свое решение, применяясь к восточному каноническому праву и восточной литургике. В этом случае разности Церквей ничуть не мешают делу единения. Но если Папе придется принимать и апелляции по делам догматического характера и смешанного, т. е. такого, в котором догматы играют ту или другую роль? Как кафолик, Папа не может уже применяться к православной догматике и вынести решение, согласное с "догматическими воззрениями" православных. Следовательно, он вынесет только чисто кафолическое решение дела, с чисто кафолической точки зрения. Как будет тогда принято православными такое решение? Конечно, будет отвергнуто, как несогласное с их догматикой. Во что же тогда обратится право апелляции к Папе?

Св. Киприан говорит, что Господу, "чтобы показать единство (Церкви), угодно было с одного же и предначать это единство" (Творения священномученика Киприана, еп. Карфагенского, книга II, стр. 143). Отсюда следует, что единство Церкви угодно Богу. Значит, не только соображения человеческой мудрости говорят нам, что без единого Верховного Первосвященника Церковь не может быть единой, но и ясно выраженная воля Божия. Эта воля хочет, чтобы единство Церкви исходило от ап. Петра и его преемника - римского епископа. Не естественно ли, что, для сохранения этого центра для всей христианской Церкви, Господь должен был наделить ап. Петра и его преемников на римской кафедре особыми преимуществами и всегда помогать им быть центробежной силой всего христианского мира? Воля Божия, чтобы существовала единая Церковь с центром единства - Римом, могла быть поэтому только определенным Богооткровенным догматом, не зависящим от каких бы то ни было исторических, временных условий, ибо Церковь земная будет существовать до "скончания века" (Мат. 28, 20).

Все многочисленные изречения св. Отцов о главенстве и власти Римского епископа и Римской Церкви основываются только на догматическом факте главенства ап. Петра над остальными апостолами, установленного самим Иисусом Христом. Так например, для св. Никифора, патриарха Константинопольского, без римлян "учение, проявляющееся в Церкви, издревле узаконенное каноническими установлениями и священными обычаями, никогда не может получить одобрения или быть принято к исполнению, так как они получили жребий начальствовать в священстве и им поручено это достоинство от первоверховных Апостолов" (Творения, стр. 188, § 17). Св. Петра он называет не иначе, как: "первейший из учеников", "основание и утверждение Церкви" (там же, стр. 171, § 17), "опора Церкви" (стр. 238), "основание и утверждение нашей веры " (стр. 208). Почему для св. Максима Исповедника "быть вне общения с Римской кафедрой значит то же, что быть вне Вселенской Церкви" (Maximi Confessoris opera omnia Migne P. G. XCI, 1860 г., стр. 143-144). Потому что, как говорит он, "все концы вселенной и повсюду находящиеся правоверные люди Божии взирают, как на солнце вечного света, на святейшую Римскую Церковь, на ее исповедание и веру" (там же, стр. 138), ... "которую по обещанию Самого Спасителя никогда не одолеют врата ада" (там же, стр. 139).

Почему св. Федор Студит называет Папу "архипастырем поднебесной Церкви" (Творения, том I, стр. 221), "главою всех глав" (там же, стр. 219), "высшим настоятелем" (стр. 42, т. II)? Потому что для него Папа есть "камень веры, на котором воздвигнута кафолическая Церковь" (там же, том II, стр. 41), а Римская кафедра - тот "верховный престол, на котором Христос положил ключи веры" (там же, стр. 179). Излишне добавлять, что так же смотрели на свою власть и сами Римские епископы, в особенности же св. Лев Великий и св. Григорий Великий, почитаемые святыми в православной Церкви.

Если к первому условию о. протоиерея Устиньского сделать небольшую добавку, а именно, - что православные остаются при своих "догматических верованиях, установленных на семи вселенских соборах", тогда дело принимает иной вид. Это будет значить, что православные не должны при вступлении в лоно кафолической Церкви отрекаться от действительного православного учения, а только от систем своих протестантствующих ученых и богословов, а также и от инсинуаций византийских логоматов, для которых квасной хлеб и борода дороже церковного единства. Не будем много говорить о старом споре относительно нахождения Святого Духа от Отца и Сына. Если православные богословы примут вместо формулы "filioque " - " per filium " и сверх того пожелают, наконец, положа руку на сердце, сказать, что и та и другая формула одинаково не объясняют нам тайны исхождения Духа Святого, то бесполезные пререкания исчезнут.

Десятое условие протоиерея Устиньского выражено так: "Отношения между Церквами Римской и Российской остаются отношениями союза, а не подчинения, во исполнение заповеди апостольской, повелевающей "блюсти единение духа в союзе мира" (Ефес. 4, 3).

Из того, что мы сказали относительно первого условия, ясно наше отношение и к десятому.

Союз христианских Церквей не политическая комбинация, основанная на принципе "do ut-des", но - союз божественный, скрепленный единством веры и одухотворенный любовью. Следовательно и необходимое подчинение велениям Божиим, исходящему из центра христианского единства - Рима - не только не нарушает "единения духа в союзе мира", но наоборот укрепляет его. Как Апостолы, подчиняясь Христу, ничего от этого не теряли, так и каждая Церковь, - Российская или какая-нибудь другая - подчиняясь Наместнику Христа, не потеряет своей свободы, а наоборот, раз навсегда избавится от засилия светской власти, которая то в лице царей и правительств, то в лице мирян, душила и будет душить в Церкви всякую попытку к совершенству и свободному самоопределению.

Небольшой размер журнала не позволяет нам, к сожалению, высказать всех тех мыслей, на которые наводит благодатный почин о. протоирея Устиньского. Мы обращаемся поэтому к о. протоиерею с горячей просьбой продолжать и далее развивать свои идеи относительно возможности соединения Церквей. В особенности хотелось бы точнее узнать его мнение о том, как, по его мнению, подчинение верховному Первосвященнику нарушает "единение в союзе мира"?