Яков Кротов. Богочеловеческая комедия.
«На ловца и зверь бежит». Только написал о Быкове, и наталкиваюсь на его очерк о Галиче. Из очерка можно многое узнать не о Галиче, - о Быкове. Историк не должен искать источника такой информации:
«В 1973 году он принимает крещение, крестит его о.Александр Мень. Но ни среди диссидентов, ни среди православных, ни среди советской интеллигенции он уже не мог быть своим – Галича вообще любить трудно».
Любили Галича, вот и весь сказ. Быков Галича не любил – о чем заботливо информирует – так это факт из биографии Быкова, а не, скажем, отца Александра Меня. Это во-первых.
Во-вторых, крестятся не для того, чтобы тебя любили. Во всяком случае, такова норма. Быков крестился, очевидно, именно для того, чтобы его полюбили. Что ж, бывают разные казусы. Крестятся даже не для того, чтобы тебя Бог любил.
В-третьих, "быть своим" и "быть любимым" - разные вещи. Берия был для Сталина "своим", но говорить о любви между ними вряд ли разумно.
Предсказуемо Быков, как и подобает советскому человеку, выпячивает на первый план «бойтесь того, кто скажет – я знаю, как надо».
Носители культа личности (в позитивной или негативной форме) очень заботливо критикуют культ личности. Догматики критикуют догматы – а как иначе?! Так нудисты критикуют одежду, но сами носят самую одёжную из одежд, превращая свою кожу в кожаное пальто. Достаточно было бы трусов, чтобы остаться нагим, а не закутаться в нудизм.
В центре очерка – исповедание веры Быкова: «Эстетика – последнее прибежище этики». К Галичу, конечно, это отношения не имеет, и совершенно «мимо кассы» фраза:
«Люди красивого жеста – вот герои Галича; на них он уповал – и сам был из них. Его картинность, его выпендреж, его поза, словечки, игра в аристократа – без этого он бы элементарно не выжил, сдался».
Фраза оправдана лишь тем, что очерк в журнале под названием «Дилетант», что Быков многократно исповедовал право поэта «взлетать». Но взлетать – не врать, даже не выдумывать. У лукоморья дуб зеленый – не враньё, а Галич-аристократ – враньё, Галич – богема.
Всякая поэзия – отрыв от земли, но не всякий отрыв от земли – поэзия. Орел летает, курица подпрыгивает. Летает правда, а вранье бегает по земле, по-куриньи размахивая крылья.
Чего стоит попутная характеристика Окуджавы как «аристократа», противоположного «интеллигенту» Галичу (тут Галич, только что поданный как аристократ, вдруг превращается в «интеллигента»). Для Окуджавы-де «честь выше совести». Окуджава «к себе не подпускает», «политических песен не пишет, имя Сталина не упоминает». Ну да, Окуджавской песни «За что ж вы Клима Ворошилова» Быков не слыхал, и думает, что «Римская империя времени упадка» это про Римскую империю времени упадка. Окуджава «выступает скупо» - а Галич «охотно поет по первому требованию»? Что тут сказать… Достаточно сравнить количество сохранившихся фонограмм… Оба пели всегда, когда была возможность, причём у Галича возможностей было намного меньше.
Противопоставление – один из главных риторических приемов. Но противопоставление красиво, когда противоположности выявляются. Когда противоположности выдумываются, это не красота, а краснобайство.
Фраза Быкова про эстетику забавна тем, что верна, если ее вывернуть. Этика – последнее убежище эстетики. Именно об этом Пушкин про гения и злодейство, «Портрет» Гоголя, да и Галич тоже. Добро раздваивается на красоту и доброту, но симметрии нет: бывает безнравственная красота, но не бывает уродливой доброты. А эстетика слишком часто – убежище негодяям или просто шалопаям от культуры.
