Передача радио "Свобода", №9. 2 февраля 2000 г.НЕОЯЗЫЧЕСТВО
Слово "язычество" в своем первоначальном смысле означало всякую религию, которую исповедует чужой народ, не свой народ. Язык на славянском языке - не только речь, которой пользуются люди того или иного племени, но и само это племя. Поэтому в переводах Библии тот же самый термин означает веру всякого народа, кроме избранного Богом, кроме народа иудейского. И отношение к язычеству двоякое. В любое время в любой стране, с одной стороны, это отношение уважительное. Мир поделен между религиями. Такова воля Божия, что у каждого народа своя вера. И если мы покидаем нашу родную страну и отправляемся, как Афанасий Никитин, в какую-нибудь Индию или в Аравию, то там своя вера, и мы, сохраняя верность нашей религии, религии нашего языка, тем не менее должны уважительно и с пониманием относиться к тому, что в Индии только индусы и не заниматься среди них проповедью нашей религии, нашей веры. Короче говоря, где родился, там и пригодился. Если ты родился в России, значит, ты русский человек и вера у тебя должна быть русская. Но одновременно с этим, с этим убеждением, что произведен Богом какой-то передел мира, что религия - это неотъемлемая часть национальности, конечно же, отношение к чужому народу всегда было и озлобленным, и агрессивным. Видимо, это восходит еще к тем временам, когда люди еще не были людьми, были полуобезьянами, когда мало было земли плодородной, занимались собирательством, охотой, рыбной ловлей, и каждый ручей был драгоценен. И свое стадо - это было все. А стадо, которое могло отобрать "свои" грибы, "свою" рыбу, оказывалось в числе жесточайших врагов. И вот эта ксенофобия по отношению к другой группировке, к другому племени дожила и до сегодняшнего дня. Очень ярко она была выражена и в ту эпоху, когда в мир пришел Христос. В древнем Риме, в древней Палестине, в древней Греции язычник, варвар - это всегда было существо нечистое. И отсюда мы подходим к другому значению слова язычество и к другому термину, который обозначает язычников: "поганые". Это столь обрусевшее слово на самом деле происходит от звучного латинского корня "поганус". Что оно означает, до сих пор спорят историки. Некоторые - такова наиболее общепринятая концепция - считают, что слово "поганый", "поганус" означало жителя деревни. Так, первые христиане, которые в основном обитали в городах (первые христианские проповедники, апостолы - это видно из Евангелия и Деяний апостолов - прежде всего ходили по городам), первые христиане считали тех, кто живет в деревне и сохраняет веру в языческих богов, не знаком с благой вестью, нечистыми людьми, отсталыми, варварскими людьми. Но есть и другое толкование, тоже допустимое и тоже осмысленное. По этому мнению, историки-античники говорят, что слово "паганус" в древнем Риме означало не только деревенщину. Оно означало штатского или, как говорили русские офицеры, штафирку. В общем-то эти два значения слова "паганус", конечно, связаны, потому что главным источником рекрутов для римской армии, как и для сегодняшней, были, конечно, крестьяне, земледельцы. И когда крестьянин попадал в армию, его презрительно называли "деревенщиной". А со временем и каждого человека, который не понимал военной психологии, офицеры римской армии стали называть поганцем. Как же этот термин укоренился в христианском лексиконе? Видимо, дело в том, что с древнейших времен христиане смотрели на церковь как на воинство, противостоящее силам мрака, борющимся с Сатаною. И человек, который не был членом церкви, рассматривался как своего рода дезертир, человек не понимающий, что мир вовсе не так спокоен и благополучен, что нельзя заключать договоры и компромиссы с бесами, с повелителями природных сил. Первые христиане не отрицали их реальности, но подчеркивали, что кланяться им даже ради хорошего урожая все-таки не стоит. Но чем же современное язычество отличается от древнего? Вообще, на сколько оправдано можно говорить о том, что в современном мире, в русском обществе распространено язычество? Говорит Борис Фаликов, православный богослов, преподаватель Святофиларетовской высшей православной школы. Фаликов: Те неоязыческие группы, которые сейчас наиболее активны на Западе, возникли где-то и сформировались в 60-70 годы. Во многом это связано с феноменом контркультуры. Как правило, это попытки реконструировать язычество. Причем, поскольку эти реконструкции делаются интеллигентами, то их можно называть весьма вольными реконструкциями. Очень велик там элемент синкретизма. Например, классический случай. Одна из самых популярных неоязыческих религий на Западе - это Викка, воскрешение кельтского прошлого... Проделал все это Гарднер, и опирался он не столько на реальное кельтское прошлое, сколько на некие магические церемонии, свидетелем которых он был в юго-восточной Азии. Это некие интеллигентские фантазии по поводу некоего мифологического прошлого. Вот эта модель работает в современном неоязычестве. Причем как вы понимаете, прошлое может быть самое разное. У нас, скажем, это попытки воскресить языческое, наше языческое российское прошлое. В этом случае возникают очень любопытные модели, связанные, там, скажем, с Перуном, с другими божествами. Иногда такие вещи имеют довольно агрессивный характер. И вот в этом смысле очень любопытно то, что в политическом плане неоязычество может быть ориентировано в диаметрально противоположных направлениях. Надо выделить изначально в язычестве высокое язычество и низовое язычество. Высокое язычество - это то, что связано с греками, с греческой культурой. Низовое язычество - это то, что непосредственно связано с народом. И ежели мы будем брать оккультную традицию, западную оккультную традицию, то в ней переплетаются два этих плана, два этих слоя. Иногда на первый план выходит один слой, иногда другой. Но чаще всего оккультисты - это интеллектуалы, это интеллигенты, поэтому в общем высокое язычество у них как бы на поверхности. В 19 веке в этой оккультной струне стали подключаться и индийские источники. В этом смысле Блаватская, так сказать, была одной из первых, кто это проделала с европейским оккультизмом. Кротов: Во всем многообразии современных не христианских течений, наибольшей, видимо, популярностью пользуются имена Николая Рериха, Елены Блавацкой, Елены Рерих, Анни Безант - деятелей теософии и антропософии 19 - первой половины 20 столетия. И это, видимо, не случайно. Потому, что не нужно ходить в какую-то церковь, чтобы быть последователем Рериха. Достаточно читать его книги, достаточно разделять какие-то определенные идеи. Например, последователям "Белого братства" надо было ехать в Киев. Последователям Виссариона Торопа, надо вообще все бросать и ехать в Минусинск. Между тем, конечно, язычество на много популярнее в современном мире, чем христианство. Почему? Язычники представляют собой большинство молчаливое, рассеянное. В социологических опросах обычно никто не говорит о себе - я язычник. Человек причисляет себя к православным, к католикам, к конфессии доминирующей в той или иной среде. Конечно, язычество современное разное, как и в любую другую эпоху. Есть язычество, так сказать, в очках, язычество интеллектуалов, со своими какими-то сформулированными идеями. И есть язычество в лаптях, язычество суеверное. Почему же язычество так популярно, особенно в виде учений, которые связаны с Индией, с Тибетом, с учением о карме? Говорит Петр Сахаров, историк-индолог, работавший в музее востока, католический журналист и богослов. Сахаров: Индийское учение о карме, которое вот очень хорошо назвали "законом сохранения моральной энергии", то есть действительно, все, что совершено должно как-то аукнуться, все должно как-то воздастся. Действительно, оно более понятно, оно легче усваивается, чем учение о какой-то тайне. Легче объяснить, скажем, почему болеет и умирает ребенок, сказать, что он грешил в предыдущем рождении и сейчас за это платит, хотя сам того не знает, чем сказать - а вот на этот вопрос мы не можем ответить совсем. Мы знаем, что существует первородный грех, но вот почему он действует так, почему это. Вопрос оставляющий большое поле для тайны, он менее усвояем. Если скажем человека, спросившего меня, почему я страдаю, когда я не согрешил, я отошлю к книге Иова, где один ответ будет в общем-то не окончательным ответом... Ответы собеседников Иова будут не вполне убедительными, ответы там речь Илиуи еще больше в нас, ответ Бога, который, казалось бы, на все отвечает на самом деле все равно оставляет возможность только удивиться. Кротов: Последователи индийских движений как раз подчеркивают, что их учение, их религиозные взгляды более таинственны, чем христианское богословие, о котором все можно вычитать в "Катехизисе", а в неоязычестве многие вещи не проговорены, они как бы замяты. Есть некоторая тайна. Видимо, это не случайно, потому, что язычество в том числе и современное, апеллирует прежде всего к природе, взывает к загадке самого бытия. Но это именно загадка. По сравнению же с тайной бытия Божия загадка природы, конечно, кажется очень простой. Природа поддается исследованию, Бог исследованию не поддается. Тем не менее, очень важно понять, что взывать к тайне и говорить, что моя религия лучше, потому, что она менее рациональна, конечно не стоит. Между тем, именно так часто поступают православные, которые говорят, что католичество, протестантизм, они очень рациональны, а православие лучше сохранило таинственность. Конечно, в православии больше таинственности. Но только надо помнить, что из того же протестантизма, да даже и из православия, многие люди уходят за таинственностью не в православие, а в неоязыческие культы. Так что православие и христианство вообще сильно не тем, что в нем дым от кадило, не тем, что в нем не все понятно. Может быть все понятно. Может быть зал в доме культуры, где собрались молящиеся, и все-таки христианская тайна там присутствует. Это тайна особого рода. Это тайна личности Христа. Не тайна учения, не тайна какой-то эмоциональной смутности. Эта единственная тайна христианства может проявляться и в более восточных формах, и в более западных. Суть христианства от этого не меняется. Кстати, и суть язычества не меняется от того, что язычество разное. Есть язычество более таинственное, где жизнь строится вокруг богослужения, как кришнаизм. А есть язычество вовсе без внешних форм, без духовенства, без особых одежд и кадил, язычество, претендующее на то, чтобы и не быть вовсе религией, а быть наукой. Такого язычество рерихианцев. Между тем, в современном сознании часто отождествляется, скажем, язычество, вероисповедание членов общества "Сознание Кришны" и язычество рерихианцев. Чем же "Сознание Кришны" отличается от учения Рерихов. Говорит Борис Фаликов, православный богослов. Фаликов: Рериховское движение - это такой типичный сенкритизм, в духе Блавацкой и Елена Рерих как известно была преданной последовательницей Блавацкой. Вот индийские вещи, буддистские вещи, они как раз преображены в свете оккультного знания, причем иногда до неузнаваемости. Если мы возьмем "Сознание Кришны", там оккультные элементы практически отсутствуют. Оккультные тайны сокровенные, это то, что связано с тайным знанием, с некими магическими приемами, которые способны дать желаемые результаты. С кришнаитами мы имеем типичный случай индийского теизма, то есть это вера в единого личного бога, в верховную личность, это богословское определение Кришны. Другое дело, что этот индийский теизм и индийское учение о любви к богу Пхакти, довольно сильно отличается от христианского теизма. Кротов: Отношение христианства к язычеству менялось с течением веков. В первые 2-3 века своей истории, когда христиане были в меньшинстве в Римской империи, к язычеству относились крайне враждебно. Все, что было связано с язычеством, рассматривалось как величайшая нечистота, погань, говоря латино-русским языком. И поэтому, например, первые христиане не пользовались лампадами, потому что это была обязательная принадлежность именно античного язычества. С 4 века, когда церковь стала господствующей религией в Римской империи и сохраняла такое свое положение и в средневековых варварских государствах, пришедших на смену античной цивилизации, многое из язычества стало вбираться внутрь христианства. В 8-м столетии христианская церковь устанавливает обряды - освещение воды, хождение крестным ходом вокруг полей, появляются и входят в богослужебные книги специальные молитвы об изгнании вредителей - жучков, червячков, о том, чтобы была хорошая погода. Все это было и в язычестве. Более того. Многие языческие праздники фактически переименовываются в христианские. Но мне кажется, что это не самое страшное язычество из тех, которые пропитывают нашу жизнь. Такое язычество, дисперсное, оно осталось и у горожан. Это вера во всевозможные приметы - остатки древних, мощных мифологических систем, когда человек верил, что каждое его движение, каждое событие в его жизни повторяет событие с каким-то мифологическим божеством, человеком. И от того, рассыпем мы соль или нет, упадет ли сперва вилка на пол или нож, попадется ли нам в борще листик лавра, зависит, что произойдет дальше. Потому, что мир - это огромный механизм, техническое устройство, и в этом смысле суеверия очень технологичны и помогают ориентироваться в мире и предсказывать, что будет дальше. Конечно, может произойти и сбой, но здесь всегда возможно уверение, что из всякого правила бывают исключения. Конечно, не следует читать гороскопы или смотреть астрологические передачи по телевизору. Но дело в том, что существует опасность глобального превращения христианства в своеобразное язычество. Вспомним, ведь язычество - от слова язык, народ. Язычество означает народную религию. И вот в те минуты истории, когда к христианству и не только к христианству, но мы сейчас говорим о своей вере, - когда к христианству начинают относится как к народной религии, обязательной для каждого члена этого народа, тогда, конечно, в христианство приносится языческое начало. И здесь две опасности. Во-первых, опасность внешней агрессии. В современном мире, где достигнуто политическое равновесие, опасность агрессии православной страны против неправославных, конечно, практически равно нулю. Но есть и более опасная агрессия - внутрь, когда начинается накат на каждого члена того или иного народа, когда от каждого русского начинают требовать, чтобы он был христианином, по определению, если ты русский. И конечно это агрессия. И опасна она тем, что она может отвратить человека от веры, потому что так устроен человек, что не только запретный плод для него сладок, но что, когда его тянут в царство Божие, каким бы способом - пряником или кнутом, человек сопротивляется. Что угодно, куда угодно, когда угодно, но только не силком. И часто человек, который с симпатией относился к православию, к христианству, к Евангелию до 1990 года, сейчас уже относится к ним с опаской, с предубеждением, подозревает, что его силком хотят заманить туда, где истина, но не ради истина, а ради господства над человеком. Если в язычестве какая-то истина или оно - сплошной сатанизм для интеллигенции, как выразился об учении Рериха один современный православный автор. Впрочем, тот же автор и католиков зачислил в язычники, так что относится к его оценкам, конечно, нужно с осторожностью. Мнение Петра Сахарова - католического журналиста и историка. Сахаров: Человечество на протяжении многих веков и тысячелетий искало бога. Когда на эти поиски бога бог сам идет к человеку и открывает себя. Так и религии, так называемые естественные - это термин в общем-то сейчас принят и в католическом, на сколько мне известно, и в протестантском богословии говорится о естественных религиях, то есть религиях возникших естественным путем, но в которых все равно сохранялся поиск бога, в которых люди искали. Вот это место, где человек находился в состоянии познании бога, потом он разъединился, и вот этот свет, который есть где-то высоко, солнечный свет, вот его от нас отгораживают какие-то жуткие деревья, лианы, которые на всем этом наросли. Но он пробивается, он все равно виден. И мы пытаемся его поймать. Мы используем для этого какие-то наши средства, какие-то зеркала. Они, может быть, немного искажены, потому что мы ловим этот свет искаженным. Но он все равно, это отблеск того света, он действительно есть. Примерно тоже самое происходило во всех естественных религиях. Так или иначе люди искали бога и что-то находили. Между прочим, если мы возьмем христианских апологетов начала христианской эры, то они это прекрасно осознавали. Скажем, в творениях Лустина Философа о том, что язычество тоже по-своему шло к познанию Христа, то есть несомненно в нем, наряду со многими ложными предпосылками, есть определенно много истины в отношении мира, потому что язычество осмысливало этот мир. Осмысливало по-своему, но, несомненно, что-то в нем открывало его объясняя в отношении твореного мира, но и в отношении творца, на какие-то ступени приближения к нему оно выходило. Я не хочу утверждать, что эти ступени представляются для нас чем-то более ценным или даже равноценным тому, что есть в религии - откровения, но они как бы во многом в свете религии. Откровения подтверждаются. Кротов: Есть ли в язычестве положительный религиозный смысл? Говорит Борис Фаликов, православный богослов и специалист по индийским религиям. Фаликов: Смысл там некий заложен, безусловно. Можно назвать по крайней мере два или три смысла. Прежде всего, это на мой взгляд попытка решить проблему религиозного плюрализма. В наше время очень сложно верующему человеку в ситуации религиозного плюрализма да еще при том, что мы становимся глобальной деревней, когда у тебя под богом индусы, ислам и все такое... Вот как решить для себя эту проблему? Вот такие учения синкретические, оккультные, неоязыческие, они помогают эту проблему решить. Они решают ее радикальным путем. Они говорят, что божество имеет много проявлений и вот эта единая божественная сущность как бы просматривается в разных формах. Значит все таким образом имеют истину некую, все это разновидности некой универсальной истины. С христианской точки зрения, мы христиане принять этого не можем, но тем не менее это - попытка решить вопрос плюрализма религиозного. Иногда она имеет очень рафинированный, кстати, характер. Тут не надо приуменьшать. Иногда это довольно грубо и поверхностно, что чаще бросается в глаза. И второе, это связанная с этим проблема религиозной терпимости. И язычество и неоязычество, они достаточно терпимы. Возможно опять-таки по причинам, по которым я уже сказал. Поскольку они полагают, что свет истины может быть обличен в различные формы, то они в достаточной мере терпимо относятся к различным проявлениям этой истины. Опять-таки, с христианской точки зрения это отдает неким индифферентизмом, то есть неким безразличием. То есть это толерантность от безразличия. Ну, тем не менее люди, которые в этих системах, они настаивают на своей толерантности. Вопрос: А как должна церковь, по вашему мнению, вести себя по отношению к неоязыческим религиям? Фаликов: На мой взгляд, все-таки надо пытаться решить эту проблему в диалогическом ключе. Надо попытаться затеять некий разговор. Понимаете, на мой взгляд, диалог это совершенно не обязательно предпосылка какого-то синкритизма, какого-то там соглашательства. В диалоге каждый может оставаться при своих взглядах. Но при этом может быть в чем-то лучше понимать самого себя. В богословском плане, мне кажется, что все-таки диалог с неоязычеством возможен, хотя очень сейчас затруднен, потому что степень агрессивности уже дошла почти до предела. Ну и второе, что мне кажется достаточно интересным, это все-таки научные штуки, позволяющие лучше нам понять, что такое феномен неоязычества. Кротов: Что должна церковь предпринимать, когда она сталкивается с язычеством, возрожденным в новых одеждах. Говорит Петр Сахаров. Сахаров: Людей следует просвещать, но просвещать не только объяснив им, чем Рерих не совместим с христианством, чем Блавацкая, Штейнер не совместимы с христианством, или гадание по кофейной гуще. Людей следует просто просвещать. Потому что в основном это очень низкий уровень знаний не только гуманитарных, но в общем-то и естественнонаучных тоже. Широта знаний, глубина знаний, особенно гуманитарных знаний истории религии, знание культуры. Ведь я, например, часто спрашивал людей, стоящих в очереди на выставку Рериха: скажите, а кого вы еще любите из художников? И человек, выяснялось, просто живописи не знает. Он считает, что существует Рерих, а все остальное - это уже вообще мелочи. Когда человек видит какую-то более широкую картину мира и более системную картину мира, истории, человеческой культуры, то ему легче разобраться с истиной религиозной. Хотя, конечно, принятие бога, принятие Христа - это вопрос, конечно, не упирающийся только в знание. Мы знаем, что принятие Христа совершенно полное, он может быть человеком совершенно, даже и Евангелие не читавшим, это встреча с Христом. Но на эту встречу может ведь еще очень многое накладываться и очень многое мешать. Так, что я думаю, что просвещение в самом широком смысле этого слова - кропотливое, глубокое, оно поможет так или иначе язычество преодолевать. Кротов: В 1994 году Собор русской православной церкви анафематствовал тех, кто следует учениям Николая Рериха, агни-йоги и так далее. То есть была признана несовместимость пребывания в церкви, говоря немножко казенным языком, с исповеданием неоязыческих учений. Проблема однако в том - что значит собственно быть рериховцем. Ведь многие люди читают агни-йогу, читают книги о карме, ходят к экстрасенсам, которые снимают плохую карму или плохую ауру и надевают на нас хорошую, и при этом считают себя вполне православными людьми. В конце концов, часто невелика разница идти ли к экстрасенсу или идти к бабке, которая заговорит твоему ребенку грыжу. Кто же может считаться современным язычником, и есть ли люди, которые говорят, что да, моя вера совместима с христианством, хотя я уверен в существовании кармы? Я зашел в международный центр Рериха в Москве, он находится на Волхонке, и поговорил с двумя людьми, достаточно произвольно избранными, которые оказались чрезвычайно разными. Свое отношение к вере выражает Сергей Зорин, научный сотрудник международного центра Рерихов. Зорин: Вера - понятие святое. Верь, ради бога, в своего бога, как ты его себе представляешь. Вот перед тобой дорогой тебе лик твоего божества - веруй. Но только протяни серебряную нить от твоей души, от твоего взгляда сквозь лик дорогого твоего бога туда, в даль. А другой - сквозь лик своего бога. И так окажется, что все нити серебряные сойдутся в одной точке, потому что единый исток. Как бы мы на эту проблему ни смотрели - физически, тоже единый исток. Метафизически - все равно исток единый. Есть вера - высочайшее понятие, есть суеверие. Так вот, на уровне суеверий часто бывает так, что огромные толпы и мчатся в эти храмы. И вот мой опыт, который я наблюдал в Америке. Там тоже очень много верующих людей. Но как я сделал свой вывод, может, они правы, но мне так показалось, что верят они для соседа, чтобы все видели, и сосед тоже должен видеть, - я тоже верую. А это глубоко сокровенное и личное - взаимоотношение твое лично с богом. Поэтому ты предстоишь перед ним, ты предстоишь перед вечностью. Причем здесь посредники? Посредники, если они берут на себя эту функцию, и они соединяют высшее и низшее, небеса и землю, и действительно служат господнему престолу, они всегда делают действительно нужное и важное дело, потому, что тогда на этой самой духовной ниве должны взойти плоды и мы увидим и всходы, и плоды. Самое главное, это пример. Церковь, которая погрязла в роскоши и это все видели, та же католическая в 13 веке, вот вам пример. Поэтому, если сам пастырь, которые стадо свое как бы ведет и выпасает, ведет неправедный образ жизни, а это к сожалению огромному, на каждом шагу, то вся остальная, извините, болтовня никому не нужна. Народ все видит, все понимает, но привык помалкивать. Кротов: Сергею Михайловичу важна вера, и он критикует церковь с позиции именно верующего человека. Совсем другую точку зрения высказывает другая сотрудница международного центра Рерихов Ирина Орловская. Вопрос: Ирина, что такое для вас учение Рериха - религия или философия? Орловская: Там идет речь о тех же самых нравственных постулатах, что лежат в любой другой религии, те же самые заповеди Христа - не убий, не укради и так далее. То есть, мне кажется, что это философское учение, которое просто учит людей жить по обыкновенным нравственно-этическим законам. Есть что-то, что, возможно, влияет на мою жизнь, на мою судьбу. Но сказать, что моя вера основывается на таких принципах божественности, как об этом говорится, скорее всего - нет. Кротов: Конечно надо определиться - а кто, собственно, правомочен говорить от имени рериховского движения. Но вот у меня в руках журнал "Мир огненный" - официальное издание международного центра Рерихов, и различных групп, связанных с рериховским движением. Я должен сказать, что, если бы я был вообще не верующим человеком, читал бы этот журнал, то меня бы насторожила агрессивность, которую я усматриваю уже в предисловии. Ни какая-то идейная, богословская агрессивность, но вот обращение к читателю: "Люди, привлеченные идеями живой этики, изучающие книги учения, тем не менее находятся как бы вне сферы самого рериховского движения. Они не чувствуют потребности включаться в происходящие процессы". Ну, не чувствуют люди такой потребности, пускай они остаются рерихианцами свободными. Но нет, от имени рериховского учения призывают людей объединяться. В этом же номере нападки на христианство. Они замаскированы. Тут говорится о недостатках церковного варианта христианства, в котором смысл великого учения великого учителя, то есть Христа, был утерян задолго до научной революции 17 века. Опять же, значит рериховцы считают себя вправе определять, каков истинный смысл христианства, судить церковь. Тоже как то не очень хорошо. И в этой же статье, некоего Иасаблеева из Тулы, нападки на науку, что вот мол, есть ложная наука, и из текста ясно, что речь идет об обычной науке - позитивистской, которая занимается экспериментами. А должна быть настоящая наука, которая изучает космическую эволюцию человека и в которой, видимо, найдется место и для рериховского учения. И в этом же журнале, в другой статье, другого автора поносная, прямо скажу брань в адрес Аум Синрике за то, что они оказывали психовоздействие на людей. А ведь между тем, и самих рериховцев обвиняют в том, что они одурманивают людей. При международном центре Рерихов есть так называемый оптический театр со светомузыкальными представлениями. А ну, как обвинят и их в зомбировании. Рериховцы считают, что как раз в христианстве-то, в католической церкви, особенно, Христа нет. Они называют то христианство, в котором я лично живу, - церковным вариантом христианства, а учение Рериха считают единственно верным пониманием христианства. Говорит Сергей Зорин, сотрудник международного центра Рерихов. Зорин: Сколько бы там не изгалялись они, ни пытались что-то выискивать в учении... Учение все пронизано светлой любовью к Христу. И сами Рерихи его и любили, и понимали, и ценили. Где бы они ни жили - в России или за границей. Посмотрите, какие у них образа, и как светоч над ними сиял всегда Сергий Радонежский. А для нас это тоже, для России это свой бог. Собственно говоря, вот только это учение отметили в этом соборе. Да потому, что это единственный яркий, настоящий, серьезный свет. Это единственное изложенные, прекрасно изложенные учение и взгляд на мир. Причем ведь это учение, ведь если вы внимательно его почитаете, не отрицает никаких духовных накоплений предыдущих человечеств. Оно их все включает, развивает, поднимает на какую-то ступеньку дальше и никому не запрещает эти ступеньки строить выше. Никто не говорит, вот раз и на всегда данное и только так живите. Тогда это была бы действительно религиозная догма, а так это своеобразный, если хотите, научный взгляд на мир, но более даже широкий, не только научный. Прежде всего культурный, потом научный и дальше мы можем все, что угодно говорить и социологически и так далее. Конечно это никакая не новая религия. Религию могут сделать невежественные люди, которые могут Рериху поклоняться и делать из этого учения религию. Нет, это действительно не так, это прекрасное, светлое учение. А света всегда боится известно кто. Так, как испугалась страшно католическая церковь света катар, их чистой и праведной жизни. Я думаю, что точно также испугались наши, не очень, к сожалению большому, одухотворенные люди, хотя и сан высокий занимали, и поэтому с перепугу, себе конечно, сделали большую беду. И здесь очень важный момент, я его должен подчеркнуть, потому, что скажем так, как представляли себе католики... Я думаю, что не далеко может быть отошли православные в этом представлении, что кто такой Иисус Христос. Это сын божий, принявший человеческий облик, сошедший на землю, чтобы как бы искупить наши грехи своими страданиями на кресте. Это абсолютный нонсенс и заблуждение страшное. Нет, это земной человек, родившийся на земле, но поднявшийся до божественных высот и силой своего духа, своим ярким примером, своим высоким учением, своей жизнь показавший нам путь к спасению. И дальше, мы ведь историю хорошо знаем. Мы знаем, когда началось реальное христианство. Уже 40-50 лет после казни Христа, казни отметим. Причем казнила его церковь, та существующая в то время церковь, она не выдержала этого яркого света. Тоже надо подчеркнуть, она казнила, а потом начали сказки придумывать в оправдание. И Петр, от которого пошла христианская церковь, это не тот Петр, который был рядом с Христом, а другой. Но все легло в основу его, хотя ему просто было видение, а он живого Христа не видел никогда. Кротов: Конечно, сказанное, мягко говоря, далеко от истины, и не только от христианской истины, но и от исторической. Тут вера в то, что церковники подменили христианство, очень похожа на веру христиан в то, что помещики подменили настоящую грамоту об освобождении с землей подложной. Доказать, что подлога не было, не возможно, потому что мы имеем дело именно с верой в подлог. У рериховцев конечно нет документов, подтверждающих, что церковники-де изменили учение Христа. У них есть только догадки и убежденность, что документов нет, потому, что церковники позаботились их уничтожить. А у нас христиан, нет, конечно, документов о том, что мы передаем учение Христа правильно, что Евангелие не искажено. Разница в том, что церковь честно говорит, что ее вера в Евангелие есть вера, а последователи Рериха, Блавацкой, различных современных гностиков пытаются свою веру замаскировать псевдонаучными разговорами. В язычестве есть много хорошего. Это гармоничная религия. Она действительно часто дает человеку ощущение гармонии с природой и с другими людьми. Начинается покой в семье, у женщины свое место, у мужчины свое, у детей свое. Начинается спокойное отношение к жизни и смерти. Все умирают и мой черед придет лечь в мать сыру землю. Что тут плохого? Это только хорошее. Но, одного, пожалуй, в язычестве все-таки нет. Там может быть вера в единого бога. И современные историки религии подчеркивают, что, видимо, в основе большинства языческих религий, древних религий действительно все-таки есть вера в единого бога, которая обросла затем верой в существование богов второго плана. И тем не менее, все-таки в язычестве нет, пожалуй, главного. В язычестве нет Христа. В язычестве нет бога, который обращается лично к тебе, который говорит, что главное это не мир и покой, главное это правда. Главное - это истина. Если ради этой истины надо оставить дом, семью, то надо ставить. Приходится жертвовать многим. Замечу, что это не означает, что всякий, кто жертвует гармонией с природой, всякий, кто бросает жену и семью идет за Христом. Конечно, современная цивилизация, которая отравила землю и разрушила нашу гармонию с природой, вовсе не христианская, а просто грабительская. Но тем не менее, для христианина часто вопрос переносится в совершенно другую плоскость, и он жертвует тем, ради чего другие люди готовы отдать и деньги, и время, и силы. Конечно, язычество не обязательно агрессивно. В России оно агрессивно потому, что здесь в целом еще торжествует атмосфера взаимной агрессивности и недоброжелательности. Проявляется агрессивность, к сожалению, и у православных, что греха таить. Мы хотим дать язычникам почувствовать вкус истинного православия, а чувствуют они вкус нашего кулака. Что же делать? Неужели единственное язычество, с которым мы можем бороться, это язычество внутри себя. Может быть и так, но ведь можно не только бороться с язычеством. Можно жить рядом с ним, как тысячелетиями до Христа, Бог жил бок о бок с язычниками, существовал среди людей, открывал людям - и это были язычники - себя. Делал им добро. Помогал людям творить добро. Делал все уместное в тот или другой момент для того или иного конкретного человека, чтобы этот человек почувствовал - нужен Христос, нужна церковь. И сегодня, конечно, мы можем сделать так, чтобы окружающие нас люди почувствовали - Христос пришел не к христианам, он пришел ко всем, потому что нет иного способа удовлетворить духовную жажду, как только обратится ко Христу. И христианин - это всего лишь язычник, или иудей, принявший Христа и ставший частью его тела - церкви. |
