Яков Кротов

Дневник литератора

К оглавлению "Дневника литератора"

К оглавлению за 1999 год

2. А.А.Френкин. Национал-либерализм. - Вопросы философии. - 1999. - №1. Автор считает вполне органичным сочетание либерализма с национальным мышлением, но не с национализмом. Либеральную идею он определяет как идею "максимальной индивидуальной свободы в рамках закона, уважения достоинства другого человека, соблюдения права". "Три индивидуальных принципа либерализма — это свобода, приоритет индивидуального интереса и принцип изменения действительности" (С. 20). Национальное - ценность консервативная. Консервативный национализм исходит из приоритета общего, либеральный - частного. Примером национал-либерализма служит игумен Иннокентий Павлов. Автор, говоря от имени национал-либерализма, заявляет, что готов органично вобрать в себя и многие элементы консерватизма. 

5. Чанышев А.А. "Град земной" в эсхатологической перспективе: переосмысление опыта античной истории и гражданской культуры в историософии Августина. - Вопросы философии. - 1999. - №1. Августин связывает римское и христианское видение истории: первое понимало добродетель как стяжание земной славы, второе — как стяжание славы небесной, Царства Божия. "Свобода предназначенности к спасению как высшей цели создает возможность свободных решений в безальтернативном прежде деле политики" (127). Августин менее детерминистичен, чем античные историки, одержимые идеей фатума. Августин преображает и идею государства — в более персоналистическом духе, основывая государственное принуждение на любви к ближнему. 

7. Валерия Алфеева. Странники. (Знамя, 1991, №1). Очерк о поездке в Санта-Барбару к православной общине, некогда объединенной фигурами архим. Дмитрия Егорова, из воспитанников митр. Евлогия и Четверикова, о Галине Васильевне Михнюк, хранительнице архива Иоанна Шаховского, сопровождавшей его 65 лет (с Югославии). В очерк помещен мемуар Маргариты Романовны о себе и и ее муже прот. Дм. Гизетти. Мемуаристка удивляется, что ее любимым законоучителем, человеком пламенной веры был о. Александр Осипов, впоследствии ренегат. Тут же мемуар еп. Сан-Францисского Тихона Фитцджеральда (он стал христианином во время военной службы в Японии, где он читал на английском Бердяева: "Знаете ли, тем, что я стал православным, я в большой мере обязан Николаю Бердяеву. Главное, что он открыл мне в христианстве, — это идея свободы и Христос — как содержание свободы, ее наполнение и верховный смысл" (С. 177; в 1957 демобилизован). 

10. Дневники Н. Эйдельмана (Знамя, 1991, №1): с наслаждением выписывает остроты Светлова в "Литгазету" 1966 года: "Рыбу, в отличие от еврея, не режут ножом". "Без необходимого могу, но нельзя без лишнего". 
 

13. В рубрике "История неравенства" очерк Игоря Ефимова "Хозяева знаний и хозяева вещей" (Звезда, 1999, №1). Выделяет два типа политического мышления - уравнительный и состязательный, которому соответствует деление на либералов (журналисты и прочие производители информации) и консерваторов ("хозяева вещей"). "Требуя свободы для себя, хозяин знаний крайне подозрительно смотрит на свободу для хозяина вещей. Ибо результатом ее неизбежно будет обогащение одних и обеднение других" (212). Для предотвращения социальных бурь надо сгладить неравенство. 

14. Зандкюлер Х.Й. Демократия, всеобщность права и реальный плюрализм. - Вопросы философии. - 1999. - №2. Анализ понятия плюрализма в политике ("единственность суверена, господина ... уступает место множественности субъектов господства", причем одновременно господствует плюрализм представлений о плюрализме. Плюрализм закрывает онтологический путь обоснования норм. В качестве примера конфликта — постановления Конституционного суда ФРГ о том. что помещение креста  в школе противоречит праву на свободу вероисповедания (а ведь в Баварской конституции есть еще ст. 131, провозглашающая высшей целью образования почитание Бога и христианских идеалов). 

15. Г.Ирджик. Философия науки и радикальный интеллектуальный ислам в Турции. - Вопросы философии. - 1999. - №2. Автор описывает трагический процесс угнетения западнической модели мышления в Турции, причем исламисты основываются не столько на исламе, сколько на западном же бунте против модерности, используя его как маску для возвращения к архаике (за постмодернизм выдается средневековье). Али Булач: "Модернизм, который обещал рай на земле, превратил в ад всю планету" (С. 73). Впрочем, исламистов привлекает все, где критикуется модерность, привлекает их и марксизм, и Кун, и Фейерабенд (разрушающие позивистский образ науки). Автор считает, что надо приглашать исламистов к диалогу — исламисты же пока ответили сожжением (так!) сорока турецких философов "западников" в гостинице, где они собрались на конференцию. 

Африканист Игорь Андреев в очерке "В джунглях прапамяти" ("Новый мир", 1999, №3) описывает тайные ритуальные сообщества Африки, оппозицию там мужского и женского, первобытный феминизм и каннибальский культ Леопарда. Охота на ведьм тут буквальное понятие. Автор отмечает, что в современные мафиозные и политико-мафиозные структуры вся эта архаика встраивается исключительно элегантно. 

22. Р.Браг. Антропология смирения. - Вопросы философии. - 1999. - №5. О смирении у св. Бернара Клервосского. В античности смирение было скорее пороком (С. 99). Бернар все шесть упоминая философию, говорит о ней хвалебно, и девятнадцать раз упоминая философов, говорит о них враждебно. Философия для него самопознание, это христианский сократизм. Он различает уничижение и смирение — по русски тут связи не видно, по латыни она очевидна: "Смиренен тот, кто превращает уничижение в смирение" ( "qui humiliationem convertit in humilitatem"), вот и две антропологии — уничижения и смирения. Человек унижен, сослан после грехопадения (впрочем, космологический аспект уничижения у него нвелик), зато часто Бернар призывает человек осознать свое достоинство богоподобия. "Смирение — добродетель, которая делает человека ничтожным в собственных глазах при истинном познании самого себя" (С. 102). Смирение от познания мира и от переживания уничижения Христа. Смирение от милосердия, согревающее, и смирение от истины, в познании. Бернар чуть изменяет образ ап. Павла (смирение от сознания того, что ты - сосуд глиняный): он говорит о человеке как сосуде из драгоценного тонкого стекла. "Если бы я собрал кровь Господа, падавшую капля за каплей с креста, и поместил бы в стеклянный сосуд, который мне, кроме того, приходилось бы очень часто иметь при себе, каково бы было мое состояние духа в столь критический момент? ... Но это сокровище у меня в сосудах глиняных" (С. 108). Сознание прозрачно, как стекло — истину надо видеть. Бернар создает модель истины, в которой истина освещает и позволяет овладеть ею, а между этой исттиной и человеком есть истина, в которой находится челочвек. 

23. П.П.Гайденко. Метафизика конкретного всеединства, или Абсолютный реализм С.Л.Франка. - Вопросы философии. - 1999. - №5. Очерк о Франке, любопытным образом перекликающийся с последующим очерком С.В.Михалева "О соотношении наук и философии в мировоззрении П.А.Флоренского". Флоренский отмечает первичный свой импульс как бунт против идеи неразрывности истории (прогресса), он сосредотачивается на прерывности (а европейская наука - на непрерывности, бесконечно малых). Франк же говорит о прерывности в связи с проблемой закона тождества и апориями Зенона: непрерывность, движение недостижимы для разума, металогичны. Он не принимает Аристотеля, определившего непрерывное как то, что делится на делимые части, следовательное, неделимого не содержит. Непрерывное не может быть суммой неделимых — но не для Франка. 

28. Хренков А.В. Машков в Эфиопии (между подвигом и авантюрой). Вопросы истории, 1999, №2. Очерк о первом русском, побывавшем с неофициальной миссией в Эфиопии (он представлял сразу и МИД, и Минобороны, но последнее отнеслось к нему отрицательно, и в конце концов Машков, уже после эфиопской миссии, перешел на службу в МИД). Виктор Федорович Машков был слишком инициативным для армии, служил в Карсе, почему-то увлекся Абиссинией, изучил все, с нею связанное, заинтересовал влиятельных лиц в Петербурге. В 1888-9 гг. в Абиссинии действовал авантюрист Н.И.Ашинов, выдававший себя за атамана казаков, депортирванный французами в феврале 1889 г.  Машков не успел примкнуть к Ашинову, но  это, видимо, было и к лучшему. К концу 1889 г. он вернулся из первой поездки в Эфиопию, был обласкан прессой и двором, и отправился в новое путешествие, под эгидой еще и Синода (правда, Победосцев считал преждевременной пропаганду для привлечения абиссинцев к православию). Машков считал (как и большинство российской общественности), что эфиопы едиоверны с русскими, разница лишь в обрядах. Решено было дать в сопроводители образованного священника — им стал иеромонах Тихон, недавно постригшийся, а ранее бывший врачом в гвардейском полку (!). На экспедицию отпустили более сто тысяч серебром. Во вторую Машков отправился с гражданской женой (что вызвало возмущение сопровождавшего его священника, который позднее изобразил Машков в черном свете в минобороны). Жена спасла ему жизнь, когда он умирал от лихорадки в Абиссинии, выходила его. Иеромонах струсил (французы пугали экспедиционеров) и вернулся в Россию, не побывав в Эфиопии. Британцы сорвали встречу Машкова с коптским патриархом, французы пытались сорвать православную пропаганду, видя в ней конкуренцию католической. Итальянский посол граф Салимбени привез в Эфиопи. "сделанный итальянцами амхарский перевод изданной в Петербурге брошюры известного профессора богословия В.В.Болотова. В ней доказывалось, что для русского православия "нет ни чести, ни славы" в духовном единениями с "неразвитыми дикарями, каковы суть абиссинцы" (С. 135; автор, видимо, не читал текста Болотова, а цитирует мнение о нем Машкова). Мошков был принят негусом, получил от него послание императору. 

30. А.Р.Артемьев. Восстание индейцев в 1802 г. в истории Русской Америки. Вопросы истории, 1999, №3. Очерк, развеивающий еще один миф — о том, что отношения русских с индейцами были благостнее, чем у американцев. Впервые русские встретились с тлинкитами в июне 1741 г., когда к Аляске поошел "Святой Павел" А.Чирикова, но потом лишь в 1788 г. с Кадьяка на Аляску была послана экспедиция под командованием Д,И.Бочарова и Г.Г.Измайлова. Индейцам вручили медные российские гербы и решили, что, раз индейцы эти гербы приняли, то они добровольно подчинились императрице. Но следующая экспедиция, 1792 г., была тлинкитами атакована.В 1799 г. Александр Баранов решил основать на Ситхе фпсеоление, послал туда алеутов и два корабля, крепость назвали Ново-Архангельской. Был заключен договор с ситхинским тойоном Скаутлелтом, которому опять же вручили медный российских герб, записав, что тойон уступил якобы русским место под крепость и принял русских как защитников от нападений соседей. Но 15 июня 1802 г., в воскресенье, именно Скаутлелт организовал нападение тлинкитов на крепость, почти все русские были убиты (кроме двоих), крепость сожгли. Несколькими днями позже вырезали еще две русско-алеутских экспедиции (видимо, нападения были согласованы). Индейцам отомстили русские суда, обстреляв поселения индейцев (в обстреле участвовали и суда американских коммерсантов, которым русские за помощь заплатили). Артемьев считает, что ненависть тлинкитов к русским и алеутам объясняется "разным менталитетом этих этносов", "отсутствием комплиментарности, как называет Л.Н.Гумилев подсознательную взаимную симпатию членов этнических коллективов" (145, 144). Якобы из-за отсутствия этой комплиментарости мы и продали Аляску — хотя Артемьев не объясняет, чем менталитет российского императора Александра отличался от менталитета ситхинского тойона Скаутлелта.

33. Л.Л.Нелюбин, Г.Т.Хухуни. Из истории переводов (древность, античность). Вопросы истории, 1999, №4-5. Очерк, подчеркивающий уникальность нашей эпохи: в древности перевод всегда был чисто утилитарным, неточным. На греческий переводили много — но не греки. А вот римляне переводили очень многое, у них словосочетание "верный переводчик" приобрело негативный оттенок (но это значит, что и перевод буквалистский был распространен). Авторы отмечают революционный характер в переводах Библии во II-III веках. 

34. Д.М.Володихин. Критика теории прогресса в трудах Р.Ю.Виппера. Вопросы истории, 1999, №2. Академик (с 1943 г.) Роберт Юрьевич Виппер прославился прежде всего автор историко-философской системы, созданной в 1916-1925 гг. В ней бросалсь в глаза критика теории прогресса и замена ее понятием "круговорота" в истории. Сперва-то он рассматривал прогресс более спокойно (в 1900 г. вышла его книга "Общественные учения и исторические теории XVIII и XIX вв. в связи с общественным движением на Западе", где проследил развитие концепции прогресса как культа разума и понятия о законах общества с научно-технической критериологией. Революция не прибавила, конечно, Випперу оптимизма — какая уж там разумность в общественном развитии. Люди, с его точки зрения, стали "монотоннее и скуднее", чувства ослабели и т.п., а государство всегда одно и то же жестокое чудовище. Автор безусловно сочувствует Випперу, видя в нем лекарство против "самообольщения" Фукуямы и прочих оптимистов. 

38. Г.Хазагеров ("Во дни сомнений...", Знамя, №3, 1999) рассказывает о том, как по заказу института Виталия Найшуля ("национальной модели экономики") провел иссследование "Царь и суд в концептосфере русского языка". Он сравнил немецкие и русские пословицы со словами "царь", "кениг", "кайзер". Русских вышло 172, немецких 269. Разница потрясающая: немецкие чаще упоминают закон, чем Бога.

40. Сергей Баймухаметов. Переселенцы. Знамя. 1999, №4. С подзаголовком "Записки человека из телевизора". Переведенный в текст цикл телепередач телерадиокомпании "Мир" о жизни русской провинции, переселенцах из Прибалтики, которые переезжают коммунами, а затем общность их распадается. Но не все плохо: один из переселенцев решил под Псковом разводить страусов и просит у журналиста помощи. 

41.  Александр Эткинд. Иная свобода: Пушкин, Токвиль и демократия в России. - Знамя. - 1999, №6. О сопоставлении России и Америки, начатом еще в 18 веке, но Токвилем развитый, а одновременно увлекавшем ссыльных декабристов (они с Америкой сравнивали лишь Сибирь). Чаадаев, возможно, не без основания, считал, что Токвиль заимствовал многое у него (особенно мысль о том, что развитие народа определяется его отправной точкой — у русских призвание варягов, у американцев отплытие пилигримов). Петр Великий — Колумб. Пушкин совершил крупнейшую из своих ошибок, когда среферировал Токвиля как осуждение демократии. Он смутно чаял спасения от деспотизма в идиллической дикости, которую приписывал американцам. 

45. Григорий Померанц. Бог есть любовь. Дружба народов, 1999, №1. Ответ на вопрос "Что значит для вас сегодня Иисус Христос?". Слова Достоевского о том, что лучше с Христом, чем с истиной, автор "понял ... так: истина — логическое мышление ... а Христос — божественная целостность сознания". Христос воскрес, "но что такое воскресение?" "Рождение Бога в человеке не совпало с плотским рождением Иисуса. Скорее с сорока днями в пустыне". Там же на тот же вопрос отвечает Вл.Леонович: он видит, как Христос изгоняет торгующую "сволочь" — "это особенно важно понять сейчас слюнтяям демократического "лагеря", проболтавшим свои невеликие достижения". Не торговать, а "строить страну". Член Союза писателей Москвы Виктор Кузнецов (Дружба народов, 1999, №2) на тот же вопрос отвечая, ругает Патриархию за неотмежевывание от черносотенцев, ругает клерикализацию, ущемляющую права атеистов, но все же выражает восхищение подвигом Христа. 

48. Сергей Филатов. Алтайский бурханизм: вера или мечта о вере. Дружба народов, 1999, №2. Очерк об эпизоде современной религиозной эклектики: бурханизм, возникший в начале 20 века, развивается, слился с буддизмом, сблизился с русским рерихианством (сливаься с ним не хочет — национальное дороже). В буддизме видят средство спасения от руссификации. езко высказывают сяо православии, терпимее к адвентистам и пятидесятникам как вк более нравственным гражданам. При этом республикой руководит с декабря 1997 г. Семен Зубакин, старовер, сын часовеенного наставника, против крайних алтайских националистов. 

 49. Никита Моисеев. Вехи-2000 (Дружба народов, 1999, №3) Академик бранит "кухонную интеллигентщину", возникшую с хрущевской оттепели — от нее же пошло диссидентское движение: никакие они не демократы, видели в капитализму панацею от собственных бед, "типично правое движение". Метаморфоза Сахарова Моисееву "не очень понятна". По его мнению (которое он как-то основывает на авторитете Бердяева и Булгакова), в 1950-е гг. в СССР не было "системного кризиса", он начался лишь в 1970-е гг., когда страна осталась без четко сформулированных целей, "аппарат занялся устройством прежде всего собственных дел". Социализма было мало, вот беда. Ведь советовал Моисеев Горбачеву демонополизировать промышленность и "восстановить систему, подобну синдикатам времен нэпа". Не послушались. Результат налицо. Рыночные методы нехороши. Насчет синдикатов с крепкими связями с государством Моисеев мечтает и теперь. И еще правительство должно профинансировать сельское хозяйство, потому что "в основе нашей цивилизации лежит прежде всего сельскохозяйственное производство". Утверждение "в США производительность труда одного сельскохозяйственного рабочего примерно в сто раз превышает производительность труда китайского крестьянина" соседствует с утверждением "но американскому фермеру никогда и не снились урожаи, которые собирает с одного гектара китайский крестьянин". Интересно, что академик понимает под производительностью труда, если не урожай? Статья заканчивается призывом создать "общественный совет ... который занялся бы перспектива развития страны", чтобы его указания реализовывались интеллигенцией и определяли судьбу России. 

56. В.Витюк, И.Данилевич в статье "Национальное согласие и переход от авторитаризма к демократии (испанские уроки)" (ОНИС, №2, 1999) отмечает факторы, способствовавшие принятию идеи в Испании: уезжавшие зарубеж на заработки распространяли знание об уровне и нормах жизни в демократических странах, появилась поддержка у технократических групп, в т.ч. у "Опус деи". Идея согласия прошла три этапа, от полного разнобоя в ее трактовке в 60-е годы, до популяности среди всех слоев общества и, наконец, до выработки конкретных механизмов его достижения. "Национальное согласие не есть полное политическое единомыслие. Скорее наоборот, оно потому и становится необходимым, что способно объединить во имя решения общей задачи индивидов, группы, организации, во многих иных отношениях расходящиеся между собой" (38). Позиция коммунистов смягчилась под воздействием массового отката избирателей. Король главной тактической идеей сделал продвижение вперед на основе толкования старых законов. Был выработан негласный кодекс морального поведения политиков, который, однако, долго не продержался. Сравнивая испанское положение с Россией, автор с удивлением отмечает, что угроза раскола общества никак не реализуется, а самовластие исполнительной власти перетекает в ее же безвластие. 

57. С.Ушакин в статье "Университеты и власть" (ОНИС, №2, 1999) констатирует миф об аполитичности как принципе университетской жизни, а о политизации — как вынужденной и временной мера, реализуемая через носителей знания. Он полагает что причина и в самом характере университетского знания. Но это затемняется — например, даже слово "университет" выводят из всеохватности его системы знаний, а оно означало "гильдия", "все члены определенной группы". Исторически первичен был тип "studium generale" (в Париже закрыт в 1229 г.) — т.е. учебного центра, за которым стояло лицо с нелокальными юридическими правами (папа, император). Лишь к концу XIV века, когда стабилизировались и гильдии, университет стал совокупностью людей, обучающих и исследующих в строго определенном месте. Локальный характер производимого знания и цеховая форма защиты корпоративных интересов были замаскированы. Болонский университет, к примеру, создавался для защиты собственных интересов в мире враждующих корпораций, не для оформления интеллектуального богатства. И если в Болонье центром притяжения были студенты, то в Париже — преподаватели, котоых поддерживал король (а они платили идеологическим обеспечением монархии), создавали учение о переносе империи, заодно уча и о преемственности познания (translatio studii). И в Оксфорде научное сообщество селилось в надежде на защиту короля, получая автономию от церковных властей. В конце XIV в. Оксфорд получил уникальное право управляться во всех отношениях канцлером (в том числе, как законодателем). В 1603 г. английские университеты получили право иметь представителей в парламенте.  При этом в современной Японии, как и в средневековой Болонье, доминирует функция университета по обеспечению стабильности элиты (важно не знание, а носитель, университет воспроизводит модель социального поведения). На Западе же приоритетна мобильность, акцент становится не на властном определении системы знания, а на разнообразии интересов, разнообразии как цели обучения. Университет из института социализации превращается в институт "институциализированной двусмысленности", научая сомневаться в несомненном — только в рамках такой неясности возможны новации. 

65. Сергей Бочаров ("Заклинатель и властелин многообразных стихий", Новый мир, № 6, 1999) отмечает, что лишь в 1920-е годы наука вступила в борьбу с мифологизацией Пушкина (с Григорьева начавшейся — Пушкин-де Орфей, абсолютный поэт, Гоголь — "единственное явление русского духа"). Десакрализация, начатая Томашевским, не затронула эмигрантские работы. Бочаров считает превосходной и оптимальной характеристику, данную Аверинцевым ("мгновенная исключительность" Пушкина) и переходит к анализу стихотворения "В начале жизни школу помню я...". Его трактовали и как прогрессивное движение от церковности к античности, Ренессансу (Гуковский), и как воспоминание о преодоленном соблазне язычества (Б.Васильев, Храповицкий). Пушкин употребляет слово "бесы" применительно к античным богам не от себя — он "цитирует" православную позицию. В конечном счете, Бочаров считает стихотворение подтверждением характеристики григорьевской — "заклинатель стихий". Поэт организует во внутреннем мире встречу двух исторических миров и взвешивает спор, "не решая его". Тут же Сергей Аверинцев ("Гёте и Пушкин") отмечает неожиданный у обоих интерес к американизму и капиталистической демократии как антропологической проблеме. Гете в противовес романтизму выдвигает неромантический, но более позитивный Новый Свет. Аверинцев, правда, не отрицает, что у Пушкина нет симпатии к Америке — но хоть интерес-то есть. Поэзия обоих "поствольтерьянская", п.ч.анти-антирелигиозна, хотя и не благочестива. У обоих плюрализм культур проявляется в интересе к исламу (очень абстрактному). У обоих связаны идеи свобода и странствия, динамики в пространстве, личности между цивилизациями.  Острая напряженность традиционной культурной исключительности и разнообразия. Р.Гальцева в заметке "Поэт и царь Давид" протестует против преувеличения религиозной прямолинейности Пушкина, И.Роднянская ("Наши экзорцисты") защищает Пушкина от нападок Мадорского, а заодно Солженицына от нападок Олега Давыдова ("подлый слог, лексикон шпанистской тусовки"). 

67. Татьяна Чередниченко "Радость (?) выбора (?) ("Новый мир", 1999, №1) — саркастические вопросительные знаки должны означать неприятие директором Благотворительного фонда Г.Свиридова, музыковеда, западного стиля в рекламе, либеральных монетаристов, грозит Западу дефолтом (не России, а Запада). Реклама мифологична, рейтинги продажны, "тусовка как внушенная элита". Идеальный выход в монашеском "осмысленном самоотречении" (с. 134), для большинства же вынужденная бедность и питание благотворительностью богатых. Долой "финансовые игры". "Только натуральной ценой добровольного сдерживания консуматорных амбиций ... толькуо благотворительно-свободным перераспределением доходов достижимо сегодня личное и общественное самоуважение, национальная и государственная солидарность" (136). Ей возражает Александр Носов (№4), напоминая, что лучше реклама, чем всюду Брежнев. Впрочем, Чередниченко тут же ему отвечает, указывая на совсем уж кошмарное явление: торговля акциями через INTERNET в режиме on line (именно так, латинскими буквами, все заглавные) — вот, мол, начало мирового кризиса, когда домохозяйски станут брокерствовать. Будем надеяться, что у Чередниченко будет время точнее узнать, что такое интернет и торговля акциями в режиме он-лайн. Если бы уважаемые диспутанты еще не обращались друг к другу на ты... 

68. Олеся Николаева. Творчество или самоутверждение? ("Новый мир", 1999, №1). Рецензия на выпуск журнала "Иностранная литература" (1998, №5), посвященный евангельской теме в литературе. Николаева спрашивает, "должен ли быть какой-либо - эстетический или этический — предел пресловутому праву художника?" Мне лично приписано мнение, что "кощунство не есть объективная реальность" (С. 206) — конечно, ничего такого в моей статье нет, тем более нет "это означает", которое выводит Николаева, "что в мире нет и не может быть никаких абсолютных ценностей". Путание абсолютного с общепризнанным и общеобязательным — грех, впрочем, простительный. 

69. Воспоминания А.Солженицына  ("Новый мир", 1999, №2) об изгнании обнаруживают еще один случай, когда писатель стал причиной для самоубийства (впрочем, не вернее ли считать, что у самоубийства есть лишь причины): когда в 1977 г. поставил перед "Вестником РХД" ультиматум, что будет там печататься только, если оттуда уйдет некто Морозов, якобы душевнобольной. Весной 1978 г. Морозов ушел, Солженицын подчеркивает — "на условиях, что тощее издательство еще более шести лет будет платить ему полное жалованье до пенсии (79). Лишь в примечании 1979 г. Солженицын пытается слегка оправдаться: мол, "душная щемящая эмигрантская история, когда потеряно ощущение родины, и перспективы, и смысл работы. Получил и я возмущенное письмо от группы членов РСХД. И хотя они совершенно не понимали, что Морозов уже только сбивал издательство ... сам я очень раскаиваюсь, что вмешался в эту внутреннюю перетасовку в "Имке" — угрозой больше не печататься в ней при Морозове". Вроде бы и произнес "раскаиваюсь", а по сути — ничуть. А туда же: "Западное общество в принципе строится — на юридическом уровне, что много ниже истинных нравственных мерок" (101). "Массовое падение мужества"... Не выдержал ультиматума литераторского, повесился... 

70. Юрий Антонович Симонов (р. 1934), физик, в статье "Либерализм и христианство" ("Новый мир", 1999, №2) критикует антиклерикализм, атеизм, либерализм (в это понятие он вкладывает три признака: идею прогресса, рационализм, и демократия как "безграничное развитие науки и производства; социальная защищенность; полная свобода развития индивидуума", с. 142). Кое-что в либерализме он соглашается признать близким христианству, но больше неприемлемого (со ссылкой на Р.Гальцеву): сам тип человек лишен трансцендентного начала, нет плана, прогресс непредсказуем, финансовая олигархия появляется, "идолопоклонство и нарциссизм" (149). Автор боится "элитарности против демократии христиан", ложной справедливости против милосердия. Завершает гимном "открытому христианству" Вл.Соловьева и А.Меня (151), раскрывая это понятие указанием, однако, на католическую концепцию влияния Церкви на государство и политику. 

71. Николай Курек. Разрушение психотехники. ("Новый мир", 1999, №2). Описывает борьбу при Сталине с концепцией психотехники, исходившей из биологической обусловленности способностей и нацеленной на соответствующий профессиональный отбор. К 1931 г. советские психотехники отказались от биологизма и тестов, перешли к утверждению социальной детерминации психики, но это не помогло — педологов все равно ликвидировали в 1936 г. Особенно повредили психотехники ударники, которые перекрывали научно обоснованные нормы. Схожим гонениям психотехника подверглась при Гитлере. Теперь интерес к ее методам (тестам) возрождается. Но на то Юрий Кублановский делает послесловие, в которой бранит психотехнику как "нечто, чреватое идеологией общества, описанного в замятинском "Мы" (165). 

72.Александр Архангельский. Долгое прощание у порога будущего. ("Новый мир", 1999, №3). Критика Макашова, одновременно отмежевывание от Старовойтовой и ее движения, которое-де своей радикальной бескомпромиссностью в геополитике "постепенно втягивали Россию в кавказский конфликт" (177). "Убили бы о. Александра меня, если бы Горбачев с Ельциным не пытались реформировать КГБ (нельзя реформировать уголовную банду), а распустили бы его — и создали заново другую службу безопасности, с другими задачами — и другими начальниками? (178). 

73. Биолог Леонид Корочкин в статье "В лабиринтах генетики" ("Новый мир", 1999, №4) призывает не бояться генетики вообще и клонирования в частности. Судя по тональности статьи, положение генетики отчаяние. Следом Ирина Силуянова, автор книги "Современная медицина и православие" в очерке "Пародия на бессмертие" бранит клонирование, ставит нам в пример Запад, который якобы давно запретил клонирование человека. Клонирование нарушит "ритмы рождаемости" и создаст угрозу "невоспроизводства человечества". "Получение возможности размножаться для инвертированных лиц означает окончательную легализацию новых форм семейно-брачных отношений, противоречащих традиционному моногамному браку ... новые методы искусственного размножения разрушают историческую систему нравственных ценностей, обесценивая в первую очередь главную из них — ценность любви" (С. 128). 

74. Сергей Георгиевич Антоненко. Поколение, застигнутое сумерками. ("Новый мир", 1999, №4). Автор р. 1974, Москва, ок. РГГУ по спец. история религии, аспирант Ин-та российской истории РАН. Отталкиваясь от романа Д. Коупленда "Поколение Икс": "Россия — страна эсхатологическая по преимуществу". Тут резче тема финального выбора — новое поколение обречено на холодноватость, своеобразное "новое целомудрие", одиночество в толпе, прагматизм отчаяния. Религия не дает ответа. "Благостность отчаяния". 

75. Андрей Зубов. Сорок дней или сорок лет? ("Новый мир", 1999, №5). Анализ причин неудачи перестройки с опорой на социологическое исследование по российскому менталитету 1997 г. Русский народ заглушил в себе совесть из корысти в 1917-м году, и за это расплачивается. Надо покаяться. 

76. Воспоминания Бориса Иоффе "Особо секретное задание" ("Новый мир", 1999, №5) о том, как делали атомную бомбу. Он считает неприятным факт искреннего энтузиазма советских физиков в отношении водородной бомбы как средства сдерживания Запада. 

77. Герцык А.К.. "Неповторимый в своих сочетаниях момент". ("Новый мир", 1999, №5) Подборка писем 1905-1922 гг. С. 161, из письмо 10.2.1907, Москва "Бердяев, когда был у нас, удачно выразился, что всех шестовцев характеризует "жадность, обида — они смотрят на жизнь и как бы ждут подачки от нее" (но Шестов — не шестовец).