Яков Кротов

Выписки из кн.:

Антанас Мацейна. Великий инквизитор. СПб.: Алетейя, 1999. 378 с.

Пер. с литовск. Т.Ф, Корнеевой-Мацейнене.

Мацейна (27.1.1908, дер. Багренай Пренайск. р-на под Каунасом - 27.1.1987, Фрайбург). Два года учился в Гижайской дух. семинарии, покинул по совету руководства - сугубо схоластическое, томистское преподавание (с постоянным припевом о глупце Канте - insipiens Cantius). В 1928 поступил в Каунасск. ун-т, 1929-30т вернулся в семинарию с намерением рукополагаться, но все же отказался - ксенд возвещает ответы, а он склонен задавать вопросы. Странное представление о священниках, но характерное для клерикализма!

Вернулся в ун-т, тут учился у Стасиса Шалкаускиса (1886-1941), литовской знаменитости, платоника. Диссер. "Национальное воспитание".

Увлекся Бердяевым и Соловьевым. 1944 бежит от большевиков, осел в конце концов во Фрайбургском ун-те. Трилогия по Достоевскому, Иову, Теодицее. "Агнец Божий" по правосл. христологии. по проблемам Второго Ватикана - 1970 г. - о секуляризации, о Шардене. Христ. персоналист (экзистенциалист). Деньгами ему и др. литовцам сильно помогал ксендз Юрас Пранцишкус (1891-1980), с 1912 живший в США.

Бердяева цитирует по немецким переводам.

Иван - против Христа, с антихристом, легенда есть поэтич. ответ на теодицею - Бог знал, какова природа человека, и все-таки пошел против природы, а Иван - идет с природой, с великим инквизитором (с. 77).

Инквизитор: католики с антихристом ровно 8 веков (учреждение церк. гос-ва). Кстати, АМ путает и считает, что инквизитор имеет в виду коронацию Карла в 8 веке.

"Виноват сам Христос, провозгласивший такие принципы, которые при осуществлении их в реальной жизни неминуемо обернулись против Него самого и Его самого отвергли" (93).

я: Откуда ощущение, что это апология под маской хулы - но это постоянно у верующего, т.к. он-то знает изнутри веру. Так любая критика брака женофобов воспринимается как конструктивная критика брака, ибо нельзя критиковать брак, не видя его ценности.

"Искушения Христа - это сконцентрированный образ истории человечества, а история человечества - раскрытие и конкретное проявление этих трех искушений в жизни" (104).

я: диалогизм Д. есть обычный западный диалогизм, утвердившийся с 11 в. За ним - два разных эроса: эрос власти, который не знает диалога, а лишь лесть, и эрос любви, эрос общения, который наслаждается неожиданностью, новизной, неподвластностью ответа другого.

Кстати - я - почему Д. так подчеркивает дряхлость инквизитора.

Молчание как ненасильственный ответ насилию. Инквизитор хочет любого возражения, только не молчания. Поцелуй же - еще и прощение. Молчаливого мог бы сжечь, поцеловавшего - нет. Впрочем, Сталин бы и поцеловавшего сжег.

147: Инквизитор упрекает Христа за то, что тот пришел к сильным, забыв о малосильных. Д. не ведает благодати как силы - как и вся его эпоха. Инквизитор нигилист и атеист (157) - так при чем тут цвь.

С. 175 - инквизитор подчеркивает, что человек и бунтарь (бунтовщик) и раб. Христос опирается на бунтаря, инквизитор на раба. Бунтарство - как желание свободы. Революционер желает свободы. Бунтарь отрицает - отрицает рабство.

"Создавая человека своодным, Бог словно опровергает себя как причину человека и ставит его рядом с собой как равного себе" (179).

183: "Рабом является тот, кто сам, добровольно отказывается от своей свободы". Ради счастья. (ну, и просто из лени, трусости). Кому отдают свободу, тот становится инквизитором.

С. 192 - счастье это обладание Богом, обладание всем сразу, одновременно - а блага дробятся во времени. Поэтому человек мб счастлив лишь в вечности, не во времени. Счастье апостолов при Преображении - но в шалашах его бы не было. Критикует экзистенциалистов за отрицание вечности

С. 204 "Свобода и счастье противоположны отому, что счастье в этой действительности недостижимо. Однако, желая во что бы то ни стало его достичь, человеку необходимо отказаться от себя, иначе говоря, необходимо отречься от своей свободы". Ну и перевод! Инквизитор дает счастье животное, погружения в стадо-коллектив.

С. 215 "Счастья, которое обещает Христос, есть обожение бытия человека". Но - через свободу.

С. 224 - сравнение Германии и России: в Германии вечерами не разговаривают, работают, разговоры откладывают до воскресенья. А в России вечерам разговаривают. "Однако шесть дней молчавший человек немного может сказать и на седьмой день. Поэтому разговор в Германии и вообще на Западе не является составной частью человеческого существования. Он -- где-то на периферии, как труд в России и вообще - на Востоке". А русский идет к другим разговоры говорить. Ну, положим, немцы наплодили текстов предостаточно. И разговор - одно, а диалога на Востоке нет. И не стоит эти восточные разговоры отождествлять со Словом - АМ так делает. "Повседневная форма существования западного человека - труд. овседневная форма существвания русского - разговор ... Слово и труд - формы проявления и существования Востока и Запада ... Западная повседневность проявляется и осуществляется в работе, восточная - в слове" (225).

Христос Достоевского, кстати, отказывается и разговаривать, и трудиться. АМ отождествляет "повседневность и посредственность" (229), противопоставляя их экстазу.

"Евангелие Христа предназначено повседневному человеку, но само по себе оно не повседневно" (233). Пошловато - романтическая антимещанство. Инквизитор видит лишь повседневность, Христос от нее отталкивается. Но Достоевский, возможно, так и чувствовал, он тоже был пошловат.

239: "От природы нет ни сильных, ни слабых. Людей различает их выбор: одни выбирают идеальное состояние, другие - повседневное состояние".

На земле свободу и счастье невозможно согласовать, они борются друг с другом. Люди расходятся на два лагере (схоластич. дуализм от Двух градов Августина).

Хс как хлеб небесный. Земной хлеб человек ест, превращая хлеб в себя. Небесный хлеб не ест человека, он отдается человеку как и земной, но не превращается в человека. Однако и не переваривает человека - обожение не есть обесчеловечивание. Небесный хлеб, Христос, просто наполняет человека. "Земное счастье" - сытость. Впрочем, без небесного хлеба и земной не насыщает (ну, положим... - вечное неверие мещанству, попытку спроповедничать человеку, которому хорошо, доказав, что ему плохо).

Свободен не человек, свободна совесть человека, а совесть эта есть первообраз, сам Христос.

Чудо, тайна, авторитет - и в Церкви, но тут они на свободе, подчинены другой цели, а не обожествлены. Чудо у инквизитора - признак человеческой слабости, у Христа - признак Божеской силы. Инквизитору важно удивление человека при виде чуда, Христу важно освобождение человека после чуда - от болезни, от голода. Поэтому инквизитору нужны вечно голодные, Иисус найдет, о чем поговорить и с сытыми (это я от себя). Чудо Христа - знак любви, а не власти. Для инквизитора тайна важна загадочностью, для Христа - содержание.

Инквизитор - авторитет как своеволие - то грех, что я не одобрил.

У инквизитора люди становятся идиотами, у Христа святыми.

С. 341 - нормирование любви к женщине. (вот уж чего в церкви полно!). Инквизитор считает любовь проявлением голода. Радость от нормированной любви (и ныне боятся сексуальной революции, хотят нормировать любовь).