Яков Кротов«С христианской точки зрения». 22.12.2005 Ведущий Яков Кротов Яков Кротов: Сегодняшний выпуск нашей программы будет посвящен встрече с одним единственным человеком, но этот человек – митрополит Истинн-Православной Церкви Рафаил, митрополит Рафаил Прокопьев. «Истинно православная Церковь», - это выражение впервые появилось в следственных делах ГПУ в 30-е годы. Название достаточно было условным, потому что так доблестные сотрудники Лубянки именовали всех тех православных, которые не приняли курса на сотрудничество с советской властью. В 90-е годы люди, которые по-прежнему отказывались вступать в контакт, скажем так, с советизированным православием, вышли на поверхность, их стало довольно много, о них появилась достоверная информация. Владыка Рафаил представляет, наверное, самую известную в Москве группу, которая не таится, у которой есть храм буквально в центре Москвы, около метро «Бауманская». Но прежде, чем говорить о Вашей, владыка, Церкви, я бы хотел задать вопрос чуть-чуть более простой, который относится к Вам не как к архиерею. В телевизионных сериалах, например, про волшебниц (сейчас идет по телевизору сериал), он в начале был довольно интересный, потому что там девушки, волшебницы и они строят какие-то свои отношения с обычными людьми. Это было интересно. А потом сюжет себя исчерпал и сериал стал рассказом о том, как эти волшебницы друг с другом относятся, как они воюют с другими волшебниками, и стало скучно, потому что простых людей там не осталось. Так, к сожалению, часто бывает и с Церковью, и с церковными людьми. Ведь человек приходит в Церковь не для того, чтобы стать архиереем, не для того, чтобы махать кадилом, не для того, чтобы носить какие-то особые одежды. Он приходит в Церковь, потому что встретился с Богом. Это палочка, все остальное мороженое, и без этой палочки все растает. И многие люди за мороженым эту палочку не видят у себя, а иногда и у других. Владыка, если можно, тогда, что у Вас за палочка, на чем держится Ваша христианская жизнь, с чего она начиналась? Рафаил Прокопьев: Дорогие радиослушатели, я желаю, чтобы Вы проявили великодушие ко мне, потому как в таком режиме я не так часто выступаю, если не сказать больше, я впервые выступаю так. Моя религиозная жизнь началась, конечно, еще с детства, я не представлял себе другого. Но, тем не менее, так жизнь сложилась, что я, избегая, опять же, религиозной жизни (мне говорили о том, что я буду священнослужителем), ушел в армию, ушел надолго, закончил военное училище, закончил академию имени Фрунзе, стал офицером, неплохим офицером, как мне говорили. Но время пришло, и Господь распорядился совсем по-другому. Из того удачливого офицера, полковника Советской армии, как ему можно было помочь уйти из армии и оставить ту жизнь, которую он считал своим главным и достижением, и своей правдой. Будучи участником боевых действий, я получил тяжелое ранение, остался без ног, в состоянии клинической смерти находился некоторое время. И вот та встреча с Господом, которая состоялась, нет смысла говорить об этом подробно, но, тем не менее, я очень испросил у Господа, долго и на коленях, до сих пор это в глазах моих стоит это обстоятельство, чтобы мне дал Господь возможность и вырастить своего сына младшему, ему было четыре года, и решить все те проблемы, какие остались у меня в этой жизни. И я остался жив. Но то обещание, которое я дал Господу всю свою оставшуюся жизнь посвятить Господу, я ее посвятил. Яков Кротов: В каком году произошло это обращение? Рафаил Прокопьев: Это было 22 года назад, в 1983 году. Это как раз в ночь на Рождество, с 6 на 7, в горах Шуфалей в Ливане. В тех местах, где Господь ходил и своими стопочками многие тропочки оставил до сих пор. Яков Кротов: Спасибо. У нас звонок из Петербурга. Борис, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Добрый день, уважаемый брат Рафаил. Слушая христианские радиостанции, приходиться не раз слышать такие утверждения от православных верующих, что якобы только они обладают истиной, те, которые ходят в храмы Русской православной Церкви. Как Вы считаете, есть ли какие-то основания для таких утверждений? Яков Кротов: Спасибо. Брат Борис часто бывает на нашей передаче в качестве слушателя, я так понял, его вопрос, я бы сказал так, протестантский. Действительно, с Вашей точки зрения, Вы же стали именно православным. Почему? Рафаил Прокопьев: Во-первых, я по рождению православный человек и у меня не стоял вопрос, лучше ли другая Церковь или нет. Я и крестился в детстве, и храмы посещал с детства. Если высказать то, что я сейчас чувствую, я могу сказать вот что. Я люблю мое православие. Я люблю Христа, я люблю правду, которую он принес нам. Я люблю тех людей, которые ходят и молятся вместе со мной. Наверное, если есть возможность кому-то молиться по-другому, и он считает, что это правильно, я не могу возразить ему. Яков Кротов: Спасибо. У нас есть звонок из Московской области. Андрей, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Добрый день. Как Вы относитесь к сектам православным, которые сейчас на территории России: Иеговы, баптисты, пятидесятники? Яков Кротов: Спасибо, Андрей. Если можно, я напомню, что слово «секта» даже официально, даже в судебном порядке признано глубоко оскорбительным. Еще в 1998 году общественная палата по информационной политике, состоящая из виднейших журналистов России, постановила, что журналисты должны избегать слова «секта». Но журналисты просто люди, поэтому это слово лучше не употреблять вообще. Это все равно, что спрашивать, каких дураков Вы считаете наиболее глупыми. Слово «дурак» само по себе неприличное. И все-таки это вопрос тот же, что задавал Борис. Вы бывший военный, для Вас протестант, баптист – это противоположная армия или это другой отряд той же армии, в которой Вы? Как Вы определяете границу? Рафаил Прокопьев: Я думаю, что это другой отряд одной армии. Все верующие во Христа не могут быть противниками друг друга, они же во Христа все веруют. С другой стороны, мы считаем, что православие обладает той полнотой веры, о которой мы говорим, является той религией, той конфессией, которая сполна говорит о Христе, что нет недосказанности в ее ритуалах и в ее обращениях, и в ее исповедании. Яков Кротов: Владыка, военный в представлении большинства людей вещь трудно совместимая с христианством или, точнее, граница между православными, многими протестантами идет по этой линии. Можно ли православному человеку служить в армии? Вы же были боевой офицер. Для Вас существует напряжение между заповедью «не убий» и призванием военного? Рафаил Прокопьев: Весьма сложная постановка вопроса. Но, тем не менее, мне так кажется, что, будучи человеком откровенным и до конца желающим исполнить те обязательства и те обязанности, которые я на себя брал, я исполнял эти обязанности со всей откровенностью и не считал что-то невозможным в том, чем я занимался. Однако я пересмотрел это все в последующем. Я пересмотрел до такой степени, что ушел из вооруженных сил, будучи еще дееспособным офицером, хотя и не было ног. Сейчас много у меня знакомых, товарищей, которые долго служили, да и я еще 6 лет служил после этого, будучи преподавателем в военном университете. Но я не считал уже возможным быть тем офицером, исполнять те обязанности, которые я исполнял до этого. С каждым днем после этого все более и более хотелось быть рядом с Господом, все более и более приблизиться к храму, к вере, исповедникам веры. Так сложились обстоятельства, что я встретил тех священнослужителей, которые исповедовали православие в Истинно православной Церкви, в катакомбной Церкви. Если бы было по-другому, если бы Господь по-другому распорядился, может быть, было бы по-другому. Но Он посчитал, что так лучше. Яков Кротов: У нас есть звонок из Петербурга. Валерий, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Здравствуйте. Я очень часто слушаю передачи религиозные, и меня несколько смущают некоторые тезисы, может быть, они по сути дела основные. Скажем, все раздай, все отдай, отдай китайцам, отдай всем нуждающимся, отдай все. Вот это какая-то щедрость, герои все те, которые все раздали и остались, и ушли в монахи, вместо того, чтобы нищих заставить работать. Это первое. Второй тезис. Вместо того чтобы с помощью божьей людей учить жизни на земле, их почему-то готовят на небо. Я хотел бы задать вопрос, который меня тревожит. Не является это духовным заранее убийством человека? Рафаил Прокопьев: Конечно, служение в Церкви не является призывом людей к жизни только на небе, отнюдь нет. Мы говорим о жизни земной. Господь привел нас на землю и даровал нам любовь, ту любовь, которую мы имеем в сердце своем, мы обязаны раздать эту любовь. Мы говорим, раздай любовь. Мы говорим, раздай и получишь боль. Мы ведь говорим о том, чтобы помочь рядом стоящему униженному человеку, который нуждается в нас, нуждается в любви, нуждается, в конце концов, в одежде, нуждается во всем. Да мало ли в чем нуждается. Яков Кротов: А если он китаец или таджик? Рафаил Прокопьев: Он же человек. Это создание Божье. И здесь, когда мы помогаем, то мы помогаем человеку, сыну Божьему. Ведь мы много знаем, в частности высказываний, евангельских описаний, в частности про того человека, которого избили разбойники и бросили. Прошел священник и оставил его лежать, прошел левит, который обязан был бы это сделать, - нет. А прошел самарянин, который, не являясь ни священнослужителем, являясь вообще иноверцем, а он милосердовал. Яков Кротов: Таким образом, проблема-то, видимо, с христианской точки зрения, не в том, поможем ли китайцам, должен ли православный помогать китайцу. А проблема в том, что взглянуть на себя глазами Христа и тогда окажется, что ты не тот, кто должен и поможет помогать, а ты несчастный, израненный своими грехами человек, это китаец тебе будет помогать, а не ты китайцу. Понять, что ты ниже всех в мире. А не так, вот я сильный, кому я буду помогать. У нас есть звонок из Московской области. Александр, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Добрый день. Я как-то прочитал книгу «Счастье потерянной жизни», по-моему, Храпова, там, по-моему, владыке задали вопрос: «Скажите, Вы владыка земной или небесный». Их же два. В общем, если Истинная православная Церковь, то почему Вы называете себя владыкой? Это как бы из истории. Рафаил Прокопьев: Спаси, Господи. Я сам себя владыкой не называю, это отец Яков меня назвал владыкой, я же митрополит. Но, как любой человек, как любой священник, он знает, что существует Церковь небесная и Церковь воинствующая. Та Церковь, которая собой мистическое тело Христово. И невозможно быть человеку в воинствующей Церкви, не будучи представителем и небесной Церкви. Если это по-другому, то это неправильно. Яков Кротов: А что до слова «владыка», то заметьте, что в русском языке, как и в любом другом, происходит такое выветривание слов. Мы же говорим, «рубль», и даем бумажку, никто не дает при этом кусок отрубленного свинца или серебра. Слово выветрилось. И слова «отец», слово «владыка», «высокопреосвященнейший» тоже выветрились. Поэтому не надо бояться, они вовсе не означают чего-то грозного, что буквально прочтем. Нет, это просто уважение, почтение, а вовсе не отрицание того, что Бог не владыка, а человек владыка. Нет, это слово полностью свежо только применительно к Творцу. У нас есть звонок из Москвы. Татьяна Яковлевна, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Здравствуйте. У меня вопрос к отцу Рафаилу. Я человек воцерковленный. Конечно, я понимаю и знаю, мне долго не надо будет объяснять, но чем отличается конкретно… Я могу понять, католическая от православной. Чем отличается православная от истинного православия? Из Соловков, по-моему, выступал у нас как-то отец Иоанн. Тоже многие ходили, но как-то Бог меня отвел, я не пошла, мне сказал батюшка, что, слава Богу, что не пошли. Тоже православный. Может быть, вы слышали об этом что-нибудь? Можете дать разъяснение? Рафаил Прокопьев: Я не знаю отца Иоанна. Может быть, к счастью, может быть, к сожалению, не знаю, так уж сложилось. Тем не менее, когда мы говорим, в чем разница между православным, католицизмом, в чем разница между Московской патриархией и Истинно православной церковью, еще ряд конфессий существует, мне хочется сразу, возражая всем, задающим такие вопросы, сказать, давайте лучше переменим акцент и скажем, а что нас объединяет. Что нас объединяет и может ли это объединить? Пусть нас разъединило время, страшное время, революции, богоборческое время, богоборческие власти, но мы, в конце концов, когда-то скажем, что нас объединяет. В конце концов, когда мы начнем думать о том, что то православие, которое было, святое православие на Руси, чтобы оно опять стало святым, чтобы оно было единым, чтобы оно радовало нас всех, а не печалило? Яков Кротов: Тогда извините, владыка, я поставлю вопрос от себя. А почему Вы не пойдете в Московскую патриархию, не будете ее верным чадом, мирянином или священником? Зачем заводить нечто отдельное? Ведь многие Ваши идейные противники, которые активно пишут против Вас в Интернете, в газетах, они подчеркивают, что только в Московской патриархии действительно может быть православие, а все остальное – гордыня, самолюбие и желание покрасоваться, а настоящий человек только в патриархии может стать православным. Рафаил Прокопьев: Меня весьма много вещей смущает в нашей Русской православной Церкви. Я называю нашей, потому что я гражданин нашего отечества и его патриот, все живущие в ней – это мои соплеменники, мои единоверцы, в том числе либо не единоверцы. Но, тем не менее, те годы, которые были ужасные и разъединили в подходе людей, которые были. Трудно простить непослушание Господу, трудно простить людям предательства, трудно простить людям разрушение Церкви. Это касается не только каких-то конкретных людей, я говорю в плане постановочном. В этой связи, в этих трудностях пребывая, мы подходим к обстоятельству, когда все-таки мысль, что это нужно делать, становится во-первых. Но невозможно это сделать сегодня, наверное. Равно как невозможно сделать, может быть, завтра. Потому как те противоречия, которые существуют, они есть, о них надо думать и их надо решать. Яков Кротов: На пейджер пришел вопрос от Александра: «Раз уж начали рассуждать о православии, объявите сначала, сколько их, православий, в России?» Объявляю. Налицо четыре старообрядческих ветви православия в России, налицо Московская патриархия, конечно, количественно самая крупная, налицо, насколько я понимаю, около пяти разных движений катакомбной Церкви. Есть «Карловацкая» Церковь, из Америки импортированная, есть Русская православная Церковь автономная, с центром в Суздале, есть Истинно-Православная Церковь, есть Апостольская православная Церковь. У нас есть звонок из Петербурга. Сергей, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Добрый день. Я бы хотел спросить Вас, как человека военного, верующего и перенесшего состояние клинической смерти. Как Вы считаете, существует ли технологическая возможность подвергать человека радиоэлектронному воздействию после физической смерти? Если душа есть, то сохраняет ли она способность реагировать на психотропное воздействие после физической смерти человека? Спасибо. Яков Кротов: Бывают ли зомби? Ведь часто нас этим пугают. Рафаил Прокопьев: Не бывает плохих вопросов, бывают плохие ответы. Наверное, я плохо отвечу, потому что я этой темой не владею, как-то мне не хочется, собственно, разбираться в ней. Я единственное знаю, это чувствовал и чувствую до сих пор, что та душа, которая бьется, которая желает быть чистой, она все равно, если человек желает быть чистым, все равно найдет способ очиститься. А электронное воздействие, наверное, это необязательно. Яков Кротов: Но Вам в Ливане случалось видеть каких-нибудь зомби? Рафаил Прокопьев: Вы знаете, зомби, не знаю. Но я единственное могу сказать, мне влили в общей сложности около 40 литров крови чужой, было порядка 35 часов общего наркоза операции. Поэтому то чужое, как Вы говорите, уже не электронное, а совсем другое, уже живое было привнесено в организм и оно, наоборот, позволило мне очиститься от тех неправедных мыслей, поступков, тех достоинств, которые я считал, во-первых, и стать священнослужителем. Яков Кротов: Я позволю себе справку, потому что с точки зрения современной психологии, любых течений (в ней много направлений), но они одинаково отрицают возможность зомбирования человека какими-либо психотропными средствами. И говорят, что да, задурить человека можно, но а – это ненадолго, б – в этом состоянии он никого не убьет, с – это очень разрушительно отразится на нем. Поэтому мечты военных о таких загипнотизированных солдатах, которые идут на любую амбразуру, к счастью, остаются пока только мечтами. Другое дело, что грех, силы зла могут такое сделать с человеком безо всякого психотропного оружия, что он пойдет и на массовое убийство, и на преступление, и на грех. И бояться нужно, как говорит нам Священное писание, именно греха, а не каких-то психотропных средств. У нас есть звонок из Москвы. Марина, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Здравствуйте, владыка. Искренне сочувствую и сострадаю этой боли и страданиям, которые Вы перенесли. В общем-то, мне все равно, какая у Вас Церковь. Поверьте, отношусь с уважением к вашему митрополичьему сану. Нечасто мне приходиться ходить в Церковь, естественно, только Московского патриархата, но этими минутами я очень дорожу. Один раз в самые ответственные минуты храма пришел молодой человек с редкой бородой, длинной, с хвостом, с молитвословом размером с требник Петра Могилы. И стал шумно шуметь своими сумками, листать, в общем, его просто тихо попросили уйти. И он очень громко намеренно орал, говорил, что женщины в храме не учат. Мы это все перетерпели, потом я подошла к батюшке, спросила, вообще, как надо было повести себя с таким молодым человеком. Он сказал: «А, парашютист, истинно православный». Поэтому когда Вы сказали, истинно православный, я сразу его вспомнила. Но я знаю, что это не так. Вопрос мой связан с другим. Если Вы говорите о мистическом организме Христа, чем является Церковь единая, то почему же Вам невозможно стать моим братом в едином Христе, в одной Церкви и тогда, Господь сказал, это будет единая Церковь, единое стадо, я один буду пастырь. Ответьте, пожалуйста. Яков Кротов: Спасибо, Марина. Я позволю вдогонку почти тот же самый вопрос на пейджер от человека по имени Раба, фамилия Божья: «Что лично Вам мешает под анафором РПЦ, где прихожане совершенно искренне, независимо от официоза, любят Христа, стать им братьями?» Рафаил Прокопьев: Во-первых, я считаю Вас своей сестрой, потому что я верую во Христа. Все верующие во Христа – мои братья и сестры. То, что сделали люди, то, что сделано было раньше, мы как раз сейчас, во всяком случае, помыслы, желаем убрать и устранить эти препятствия. Но Церковь Христова, она все равно Христова одна. И Церковь земная, и Церковь небесная – она едина. Это на земле нам кажется, что они разные, но ведь они все равно едины. Символ веры един. Требники, служебники, которыми наши священнослужители обращаются, пользуются, те же самые, какими пользуется патриархия, потому что они исходят из тех дореволюционных требников и служебников, которые есть и не нами они придуманы, не нами они изданы. Во-вторых, и цели у нас одни, что у Московской патриархии, что в других конфессиях православных и Истинно православной Церкви в том числе. Это забота о душе человека и желание, чтобы сохранить эту душу человеческую и дать возможность ему, очистившись человеку, быть на том пути, который каждый из нас ищет. Яков Кротов: Владыка, ведь Вы же военный человек. Ведь именно в армии часто солдаты, офицеры, идет конкуренция между полками. Потому что люди ценят честь своего мундира. Видимо, и наши слушатели имеют в виду не то, что мистическая Церковь, они понимают, что Церковь в этом смысле одна. Но им хочется внешнего, организационного единства. Разве это дурное желание? Рафаил Прокопьев: Нет, это желание не дурное, более того, это вполне естественное желание быть не только в помыслах, но и воочию быть рядом. Я уже не первый раз к этому возвращаюсь, но, тем не менее, скажу, наверное, желание христиан, православных христиан, оно у всех одно – быть рядом и иметь возможность получить помощь и отдать помощь друг другу, не имея никаких препятствий для этого. Но человеческое это все, от человека это, не от Господа, не от веры, не от избытка веры и не от недостатка веры, а от человека. Яков Кротов: У нас есть звонок из Москвы. Наталья, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Добрый день. За то время, что я слушала, я тоже пришла к выводу, что политического во всем, что происходит, много. Пара примеров. Когда на Украину Римский Папа приезжал, никакого порицания того, что творилось с храмами, которые захватывали, документальных свидетельств множество, не было. Обида, конечно же, существует, потому что чувствуется в этом неискренность. Далее. Госдепартамент США объявляет Русскую православную Церковь неправильно ведущей себя в отношении других конфессий… Яков Кротов: Наталья, извините, у нас в гостях не Папа Римский и не Госдепартамент США, а митрополит Рафаил Прокопьев. Все-таки Истинно православная Церковь, катакомбная, не только не причиняет никаких утеснений господствующей православной Церкви России, но, скорее, претерпевает их сама. Ваш вопрос тогда не по адресу. Извините. У нас звонок из Петербурга. Александр, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Здравствуйте. Мне на самом деле, в общем, трудно сформулировать свой вопрос, я очень волнуюсь. Каково отношение к дьяволу и каковы его воплощения? Яков Кротов: Спасибо, Александр. Владыка, можно я чуть-чуть добавлю к этому вопросу? Вы известны как человек, который активно занимается медициной, занимается тем, что в просторечии сейчас называют целительством. Мы часто видим, что в Евангелии Господь, посылая учеников исцелять, сам, совершая исцеление, говорит о том, что в этом человеке именно сатана и бес. В этом отношении Вы, наверное, должны и с этой точки зрения уметь ответить на такой вопрос. Рафаил Прокопьев: Во-первых, мне кажется, неуместен вопрос, как я отношусь к дьяволу. Я однозначно не отношусь к нему, я восстаю на него. И никак я не отношусь к нему. Я восстаю на него. И всеми своими службами, всеми своими помыслами, всеми своими поступками я, как мне казалось, доказывал и доказываю это. Более того, та брань, которая происходит между мной и во храме у нас с лукавыми, с лукавством и сатаной, как раз по элементам изгнания нечистого говорит именно об этом. Когда мы говорим о целительстве, сначала вспоминаем слова из Евангелия, когда Господь благословлял своих апостолов на проповедь и говорил, «идите к погибшему дому израилева, к язычникам не ходите, к самарянам не ходите, а к идеям идите, - бесов изгоняйте, болезни исцеляйте» и так далее все с этим связанное. То есть Он, наставляя своих апостолов и благословляя их на этот подвиг, говорил о необходимости борьбы и исцеления, и помощи людям в тех недугах, телесных в том числе, в которых они оказывались. Но это говорит о том, что это не только дар, а эту обязанность - каждый священнослужитель, если он имеет законную преемственность, он имеет не только право заниматься, но и обязанность исцеления и обязанность заниматься молитвами и другими разрешенными в православии средствами по изгнанию нечистого духа. Яков Кротов: У нас есть звонок из Москвы. Андрей, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Добрый день. Владыка Рафаил, Вы некоторое время назад задали вопрос, риторически он прозвучал, нужно идти к противоположным конфессиям, и задавали такой вопрос, что нас объединяет. Я полагаю, что ответ очень простой, он кроется в том, что все конфессии, не только христианские, но и многочисленные ветви, их отделения и прочее, католицизм, протестантство и даже ислам, являются как бы дочерними предприятиями основной иудейской религии, ибо возникли они позже и развивались исторически. Вероятно, объединяет всех пастырей желание пасти свою паству, иметь свою отару, так сказать, и стричь овец потихоньку. У кого-то побольше и получше получается, у кого-то поменьше. Даже более последующая религия, так называемый марксизм, имеет свои различные отделения, маоизм, троцкизм какой-нибудь. И это то же самое по существу. То есть желание навязывать свою чисто абскурантную в любом случае точку зрения своей пастве и пользоваться ею. Я полагаю, таким образом, нужно ответить на Ваш вопрос. Яков Кротов: Итак, владыка, Вы можете как-то спастись от обвинений в корыстолюбии? Рафаил Прокопьев: Меня никто никогда не обвинял, более того даже намеков не было на это. Более того, я никогда не страдал желанием получить от кого-то что-то. Яков Кротов: Но, видите, слушатель и Вас обвинил прямо и всех обвинил, от марксистов до католиков, от Папы Римского до председателя Мао, что все из-за денег. Рафаил Прокопьев: Нет, это как раз неверующий человек говорит, который не думает, что те материальные блага, которые имеются у него, могут затмить блага духовные, которые он может приобрести. Даже раньше вопрос у нас был о раздаче тех материальных ценностей, которые мы имеем, что православие, христианство тем плохо, что оно призывает к тому, чтобы раздать. Оно не говорит раздать, оно говорит помочь. Оно не говорит, «взять», оно говорит, - приобрести. Мы говорим, что жизнь православного человека, по словам Серафима Саровского, есть стяжание Духа Святого. И смысл этой жизни – стяжание Духа Святого – как раз это заключается в делании добрых дела. А дела добрые заключаются не только в делах духовных, в делах молитвенных, в делах духовной помощи, но это ведь и дела материального склада, материального порядка и это достойные дела. Яков Кротов: Опыт действительно показывает, что язык ненависти чудная штука: дал христианин деньги нищему – это он занимается подкупом, взял христианин деньги – значит он обогащается. Язык ненависти все происходящее записывает в негатив. У нас есть звонок из Москвы. Елена Владимировна, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Здравствуйте. У меня просьба к владыке Рафаилу. Как я сейчас поняла, с ним произошло чудо, что во время клинической смерти он встретился с Господом. Я понимаю, что это очень сокровенно, если он не захочет, я не обижусь. Поподробнее он не мог бы рассказать это? Рафаил Прокопьев: Вы только что сказали, что это вещь сокровенная. Меня очень смущают некоторые передачи, которые смакуют встречу человека с Богом. Есть вещи, о которых не только не нужно говорить прилюдно, даже вспоминать о них очень часто не следует, потому как с каждым разом появляются все новые и новые нами придуманные какие-то обстоятельства. Эти обстоятельства, кроме счастья, кроме большой любви и кроме перехватывающего дыхание состояния, я до сих пор ничего не могу вспомнить. Яков Кротов: У нас есть звонок из Петербурга. Георгий, добрый день, прошу Вас. Рафаил Прокопьев: Добрый день, Владыка. У меня такой вопрос. Я не понимаю, почему у священников крест четырехконечный, то есть одна горизонтальная перекладина, а на Церквях у нас стоят кресты, две перекладины горизонтальные, маленькая и большая, и одна наклонная. В чем дело? Рафаил Прокопьев: Вам, наверное, очень не повезло, Вы многих священников не видели, в частности отец Яков передо мной сидит, у него восьмиконечный крест. Форма креста различная бывает. Наградной крест у священнослужителя четырехконечный, первый крест, который дается ему, восьмиконечный, в последующем тоже могут быть разные кресты. Главное ведь не в форме креста, а главное в том духе, присутствует или не присутствует носитель этого креста и каково сердце его. Яков Кротов: Вспоминается святой Дмитрий Ростовский, который смеялся над православными фанатиками и говорил: «Вот, бедные евреи, они не знали, что Христа надо распинать на восьмиконечном кресте, и распяли его на обычном». Действительно, Господь Иисус был распят на кресте в виде буквы Т. Вот и все. У нас есть звонок из Москвы. Муртуз, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Добрый день. Я мусульманин. Недавно был на диспуте между христианами и мусульманами в гостинице «Россия», там участвовал отец Кирилл, был бывший священник, с мусульманской стороны Вячеслав Полосин. У меня возникает вопрос, там не удалось задать. Я изучаю Библию, постоянно читаю ее, я убежденный мусульманин. Меня один момент очень сильно смущает в Библии. Книга Иеремии 23-ая глава. Кстати, это часть Библии, она была опубликована отдельно в Евангелие, ее запретили в издании. В частности там такие слова, если моя дочь придет и скажет, папа, что это такое, мне будет стыдно объяснить. Вот такой момент, например: были две дочери у одной женщины, блудили они в земле Египетской, и были измяты груди их иобливали свою похоть…» и так далее, и тому подобное. Я не священник, я нигде не слышал. Я очень часто слежу за христианами, у меня была дискуссия с ними, не слышал, чтобы где-то кто-то говорил об этой главе что-либо. Яков Кротов: Спасибо, Муртуз. Это конечно не совсем тема нашей передачи. Я просто напомню, Библия – это на самом деле огромная библиотека, состоящая из пяти десятков книг, написанных в самые разные времена, объединяет их воля Божья открыть себя людям. Но Господь открывает себя людям через человеческую историю, через человеческие представления. В Библии есть книга «Песня песней», где собраны свадебные обряды, свадебные гимны древнееврейского народа, где тоже можно найти многое такое, что смущает, правда, не девушек, а юношей в определенном возрасте. Но Господь через эти свадебные, любовные гимны говорит о любви к Себе и о своей любви к человеку, говорит об этом и через многие рассказы о войнах, о насилиях. В Библии все это есть. Это не должно смущать, потому что важно, не что описано, а для чего описано. Описано для того, чтобы дать человеку почувствовать необходимость спасения. У нас есть звонок из Смоленской области. Леонид, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Здравствуйте. Я знаю, что раньше Истинно православная Церковь считалась антисоветской и антиобщественной, чуть ли не врагами народа. А как сейчас отношения с властью? Конечно, я понимаю, что официозная Русская православная Церковь у нас главенствует и всех подавляет, и власть ей, в общем-то, в этом способствует, но все-таки преследований со стороны властей сейчас, может быть, уже нет? Митр. Рафаил Прокопьев: Я могу сказать несколько слов по этому поводу. Конечно, не все так безоблачно, конечно, существует непонимание, будем так говорить. Но Церковь наша так же, как Московская патриархия, зарегистрирована в Министерстве юстиции, мы предлагаем ознакомиться с нашими регистрационными документами, мы вынуждены были это сделать, хотя долго не делали. Но, тем не менее, сегодня сделали так. Многие руководители государственных учреждений с пониманием к этому относятся. Но есть многие, кто не приемлет Истинно православную Церковь до сих пор, и не потому, что им этого не хочется делать, они просто не хотят разбираться, не хотят понимать, а что это такое. Часто эти люди относятся к категории приспособленцев, им там тепленько, их там не ругают – и хорошо. А здесь, если с нами свяжись, так это будет много неприятностей, много будут вопросов задавать, начальство в том числе. А что же у нас общего с теми неверующими людьми, которые ищут выгод? Нет. А вот те люди, которые нам искренне помогают, их много, они настоящие верующие люди. И мы не говорим, что они истинно православные или какие-то другие православные, они просто православные, они просто христиане. Яков Кротов: Вспоминается шутка Жванецкого. Продавщица, она как рассуждает: «Меня мало, вас много, вас должно быть меньше». Так что в идеале пускай будет одна церковная организация, чтобы чиновник не путался, две организации его ум уже не в силах объять. И последний, видимо, звонок из Москвы. Александр, добрый день, прошу Вас. Слушатель: Добрый день. У меня к гостю такой вопрос. Вы совершенно правильно говорите о мистическом единстве Церкви. Если Вы проживаете Церковь, как единый мистический организм, тогда, собственно, почему Вы не считаете необходимым это мистическое единство проявлять во внешних формах, руководствуясь при этом чисто юридическими какими-то мотивами про Сергианство, еще что-то. При этом совершенно ясно, что нет ни канонических, ни догматических препятствий для этого. Не есть ли это как раз то, что апостол Павел говорил, осуждал, тех, кто говорил «я Аполлосов, я Павлов» и так далее. Рафаил Прокопьев: Я очень рад, что Вы вспомнили это выражение апостола Павла о тех философах, которые, как он назвал их, людей, которые несколько искажали, может быть, как им казалось, дополняли христианство, но, тем не менее, искажали его. Со своей стороны я могу сказать, что я, как и апостол Павел сказал «я Христов», хотя он это говорил немножко в другом аспекте, но, тем не менее, «я Христов», и нет у меня других более начал, помыслов, кроме как служить Господу и помогать пастве моей тоже исполнять то правило, которое принято в христианстве, в православии». Но на сегодняшний день есть те препятствия, которые существуют. И наша задача заключается не в том, чтобы смаковать эти препятствия, а чтобы разрешать их. Яков Кротов: Спасибо. Как сказал наш последний слушатель, «совершенно ясно, что нет никаких оснований…». Видимо, вот здесь и начинается духовная жизнь, когда человеку все перестает быть совершенно ясным. «Совершенно ясно, что Бога нет», «совершенно ясно, что все попы продажные», «совершенно ясно, что вы раскольники». Вот когда человек задумывается, а точно ли Бога нет, он приближается к вере. Когда человек задумывается, а точно ли совершенно ясно, что это раскол, он приближается к единству Церкви. Когда мы задумываемся, совершенно ли ясно, что другой плохой человек, тогда мы становимся лучше. |
