Валерий Алексеев

АВИАТАР И СИДОНИЯ

Грузинские святые из еврейской диаспоры

Оп.: http://www.istina.religare.ru/article256.html

"Истина и жизнь", №4, 2006

Грузинская житийная традиция раннего Средневековья – бесценный источник сведений об истории и культуре грузинского народа, и в частности о жизни еврейской общины на территории Грузии и в сопредельных с ней Персии и Византии.

Если в количественном отношении грузинская агиографическая литература многократно уступает византийской, то в качественном сравнима с лучшими образцами грекоязычной агиографии — и по художественным достоинствам и по ценности житийных подробностей. И вполне закономерно, что история грузинской литературы "отсчитывается" именно от житийных текстов (знаменитая трёхтомная русскоязычная хрестоматия "Проза Грузии" (1955) открывалась жизнеописанием двух столпов святости Грузии — мучеников Шушаники и Або Тбилели).

Одна из ярких особенностей грузинской культуры — необычайная ксенофилия. О. Иосиф Зетеишвили поясняет: "Евреи, огнепоклонники-персы, армяне-монофизиты, несториане, мусульмане, татаро-монголы с их своеобразной религией, католики, протестанты и, конечно… православные народы Востока — вот представители религиозной экумены, с которыми история сводила грузин и Грузинскую Церковь и к которым грузины умели относиться и без предвзятости и без — нередко заслуженной и даже как будто неизбежной — неприязни" (Правоверие и экуменизм в истории христианской Грузии. Символ, № 48. Париж, 2004).

Первые святые Грузинской Православной Церкви — наряду с равноапостольной Нино, пришедшей в Грузию из Каппадокии, — вышли из еврейского народа. Это хранители одной из величайших реликвий христианской Церкви — хитона Господня святые Авиатар Мцхетский и его дочь Сидония. Их участие в переломном для истории Грузии событии — её христианизации святой Нино засвидетельствовано в древнейшем житийно-хроникальном тексте "Обращение Грузии". Здесь в начальной главе встречается и первое упоминание о еврейской диаспоре: "И царствовал в Армазе Кардзам и в Мцхете — Братман. И в их царствование прибыли и поселились в Мцхете евреи". Это произошло, вероятно, в самом конце I века до н. э.

В "Житии святой Нино", включённом в текст "Обращения Грузии", половина глав подписана Сидонией, дочерью иудейского священника Авиатара. Повествуя о деяниях просветительницы Грузии, которая называла её своей сестрой, Сидония сообщает много важной информации о жизни иудейской колонии в Мцхете, и в частности об отношении евреев к христианству. Например, Сидония передаёт местную (еврейскую) версию новозаветных событий, ссылаясь при этом и на своего отца, и на сведения, почерпнутые ею самой из книг. Из очень подробно изложенного Сидонией эпизода поклонения волхвов мы узнаём о местах расселения евреев в Грузии и частично об их занятиях: "…и получено было траурное письмо (на имя) всех грузинских евреев: жителей Мцхеты, бодийских священников, кодисцкаройских книжников, собисканаанских переводчиков…" Сидония сообщает также о письме из Иерусалима, полученном её прадедом по отцу Озией от первосвященника Анны, где впервые упоминается будущий хранитель Хитона Господня Элиоз. Он не раз совершал паломничество в Иудею и, возможно, принял крещение на Иордане от Иоанна Предтечи.

Изложенная Сидонией апокрифическая версия событий, связанных с земной жизнью Спасителя, требует отдельного рассмотрения. Здесь же приведу отрывок, заслуживающий внимания в интересующем нас контексте: "…получен был из Иерусалима приказ царя Ирода: “Всем сынам Израиля, рассеянным по свету! Чтите единого Бога, имейте одну веру, уразумейте одно слово, сказанное Моисеем: “Кто объявит себя Богом, тот пусть будет проклят на кресте”. …Вот теперь восстал один человек, и имя ему Иисус. Он объявил себя Сыном Бога, и будто он сам тоже Бог. Приходите все на смерть его, исполним заповедь Бога и Моисея”". Автор житийного текста устами Сидонии сообщает об отбытии в Иерусалим по призыву Ирода множества грузинских евреев, однако открывающая "Обращение Грузии" вводная хроника ограничивает это "множество" четырьмя: "Отсюда были посланы Элиоз Мцхетский, Лонгиноз Канисский, Таленав и Мисаел". А Давид Багратиони в своём труде по истории Грузии (нач. XIX в.), ссылаясь на древних летописцев, утверждает, "что (только) двое из евреев, происшедшие из отличного поколения и поселившиеся в Иверии, были приглашены во Иерусалим за год пред сим событием и после возвратились в Иверию". Отправился в столицу Иудеи и праведный Элиоз, напутствованный своей матерью (из рода первосвященника Илии): "…только пусть разум твой, сын мой, вовсе не присоединится к их замыслу, ибо Он есть слово пророков и притча мудрых; таинство, сокрытое от евреев…"

Именно Элиозу, по брошенному жребию (Мф 27. 35), досталась снятая со Христа перед распятием риза. Как великую реликвию он доставил её в Мцхету, и на три столетия она оказалась погребённой вместе с сестрой Элиоза, благоговейно почившей с ризой Господней в руках. Тайна места этого погребения — соответственно, места хранения христианской реликвии — наследовалась потомками Элиоза вплоть до священника Авиатара и его дочери. Упоминается, попутно с ризой Спасителя, и другая, уже ветхозаветная, реликвия, также хранившаяся этой семьёй, — сугубая епанча пророка Илии.

Нахождение ризы Господней в стране иверов было одной из побудительных причин прихода туда св. Нино. Об этой реликвии, как сообщает "Житие святой Нино", её уведомила некая армянка, у которой она находилась два года в услужении в Иерусалиме: "…распяли и об одежде Его бросили жребий: и хитон Господа Иисуса достался по жребию людям северным, жителям Мцхеты…" Вероятно, знала Нино и о том, что хранителями этой реликвии являются мцхетские евреи. Первоначально именно в еврейском пригороде Мцхеты просветительница Грузии, владевшая ивритом, нашла себе приют. Возможно, тогда св. Нино и познакомилась со своей названной сестрой Сидонией.

В одной из глав "Жития святой Нино", подписанной именем царицы Саломе Уджармели (одной из первых обращённых в христианство грузинок), Сидония показана как истинная сподвижница св. Нино. Ободряя свою учительницу в христианской вере, дочь Авиатара обращает к ней такие речи: "…Я знаю, что с тебя начинается новая пора, через тебя стали известны древние деяния, совершённые нашими отцами, несправедливое пролитие невинной крови небесного того Человека, Которым Бог посрамил евреев… И потом сказала: “Иерусалем, Иерусалем, как ты распростёр крылья и собираешь под твои крылья все народы со всех концов вселенной! Вот и сюда пришла женщина эта, и пусть она изменит все законы страны этой!”" Вместе с тем Сидония (вернее, это делает автор окончательной редакции житийного текста) не противопоставляет себя своим соседям-неевреям и в "Обращении Грузии" говорит от их общего лица: "Такова была жизнь наша, грузины: мы жили в свете и пребывали во тьме…"

В тексте этого житийного памятника есть интересные замечания об особом отношении к евреям (в сравнении с христианским или языческим местным населением) со стороны часто приходивших в Грузию завоевателей.

К примеру, византийский император Ираклий I, совершивший около 630 г. поход на Тбилиси, прославился, наряду с прочим, своим указом о насильственном, под угрозой смерти, крещении всего еврейского населения средиземноморских провинций. Но вот в отношении евреев Грузии таких жёстких мер предпринято не было, что следует из такого отрывка: "И сей Ираклий послал глашатаев в Тбилиси, Мцхету, Уджарму (с приказанием), чтобы все христиане собрались в городских церквах, а все маги и служители огня или приняли крещение, или были истреблены. Но маги не пожелали принять крещение, обманом смешались с христианами, пока Ираклий не поднял на всех оружие, и потоки крови потекли в церквах. Очистив веру Христа, Ираклий ушёл".

Как видим, об обращении евреев здесь не сказано ни слова. Однако это может указывать и на отсутствие к началу VII в. в Грузии некрещёных евреев. Такое предположение отчасти подтверждается и самим текстом "Обращения Грузии". В главе, написанной от лица Авиатара, после сообщения автора о принятии им крещения от св. Нино описывается реакция местной еврейской общины на это событие: "В те дни мцхетские евреи стали сильно мстить мне… И начали уходить, за исключением дома Барабы, пятьдесят членов которого крестились и обосновались в Мцхете. Царь Миреан пожаловал им одно местечко, которое называется Цихедиди, и они были возвеличены пред царём и всеми христианами благостью блаженной Нино и учением ея".

Примечателен фрагмент "Обращения Грузии", повествующий устами Сидонии о видении, пережитом св. Нино и другими двенадцатью жёнами накануне чудесного явления светового столпа в виде креста. Во время видения его восприемницы как бы пережили и землетрясение, и разлив Куры, и нашествие некоего персидского царя. "Внезапно началась резня народа при криках и душераздирающем шуме, кровь лилась и наполнила собой все места. Множество меченосцев с криком направились на нас. …и вдруг услышала раздающийся громкий голос: “Так приказывает царь персидский Хуара, царь царей Хуаран Хуара: избавьте всякого еврея от острия меча”! Когда я это услышала, пришла в себя. Я и десять тех (жён) со мной ободрились". При всём том, что это был всего лишь морок, рассеявшееся к утру видение, совсем не случайна эта обмолвка о пощаде евреев. Под персидским владычеством (в домусульманскую эпоху) они испытывали меньшее религиозное давление и часто становились "пятой колонной" персидской армии во время войн Византии и Персии. Особенно это проявилось во время войны 609–630 гг. Но из процитированного отрывка следует и то, что из двенадцати приближённых к Нино жён, принявших от неё крещение и составивших первую христианскую общину в Грузии, одиннадцать принадлежали по крови к еврейскому народу!

Через два столетия после христианского обращения Грузии сонм её святых пополняется святым мучеником Евстафием Мцхетским, урождённым персом Гиробондаком. Неизвестный современник, близко знавший мученика, создаёт краткую житийную повесть "Страсти св. Евстафия Мцхетского". В истории обращения "сына мага" в христианство и мученичества за новообретённую веру на новой родине, в Грузии, где тогда правили персидские наместники, особенно интересен узловой эпизод выбора героем духовного пути. Гиробондак, живя в персидском городе Гандзаке, рано разочаровался в отеческой вере и "присматривался" к вере живших поблизости иноплеменников: "…не приемлю я эту веру. Но выслушаю я иудеев, а также христиан и возлюблю ту из вер, которая будет лучше". Он часто приходит в христианский храм, чем привлекает к себе внимание архидиакона Самоэла. Гиробондак просит священнослужителя ознакомить его с верованиями иудеев и христиан, чтобы выбрать более чистое учение. Из последовавшего ответа Самоэла выделю слова, характеризующие отношение христианина VI в.
(а главное, неизвестного составителя грузинского жития Евстафия Мцхетского) к вере иудеев. "Ежели ты желаешь ведать истину, — говорит архидиакон Самоэл Гиробондаку, — то я скажу тебе, что обе эти веры благи. Избрать какую-либо из них не во власти твоей, но зависит лишь от волеизъявления Господнего".

Приведённая цитата удивительна для того времени: за пять столетий сосуществования христианства и иудаизма различия между ними разрослись до широкой пропасти и часто провоцировали весьма нетолерантные проявления с обеих сторон.

Пространно излагая историю богооткровения, архидиакон Самоэл даёт и другие примечательные в контексте нашей темы оценки: "Потом Господь избрал евреев и возлюбил их и дал им веру и заповеди. И только после того возлюбил Господь христиан паче иудеев. (…) И возвысились и преумножились потомки Абрахама обильно и весьма. Это и суть евреи. И возлюбил Господь евреев премного, как любит отец своё возлюбленное чадо. И нарёк Он евреев именем Исраэл, а толкуется Исраэл — “народ Божий”…" Говоря об отпадении народа израильского от правой веры, Самоэл в очередной раз демонстрирует толерантный подход: "Но Господь благостен и человеколюбив. Он не желает истребления Израиля, но желает обратить его. Бог ниспослал миру Сына Его Христа… и множество исцелений сотворил Христос меж ними, дабы убедить иудеев и обратить их ко Господу Живому, и желал Он, дабы не отринули они Господа".

Разумеется, наставник Гиробондака, толкуя о различии христианства и иудаизма, не обошёл в своём рассказе и нелестных для евреев эпизодов, связанных с судом и казнью Иисуса Христа. Но жестоковыйность иудеев он в каком-то смысле объясняет их слепой ревностью к ветхозаветным установкам. Религиозная ярость, поясняет Самоэл, захватила прежде всего первосвященников и старейшин. "Тут же евреи те разгневались и заупрямились, и возмутили народ еврейский, и говорили: “Сей человек заслужил смерти”".

Завершая свой ретроспективный обзор, архидиакон делает вывод: "И преисполнилась земля вся христианами, и по всей земле возглашалось (имя) Христово. А евреев тех постигло то, что предрекали им пророки: кто через меч, кто через голод, кто через смерть были истреблены и расточились, а прочие в полоне рассеялись, потому как не сберегли они веры Господа Живого. А ныне же христиане наименованы Исраэл, ибо Исраэл толкуется “народ Божий и раб Христов”…"

В рассказе Самоэла отсутствует какая-либо аффектация по отношению к иудеям, в отличие от византийской агиографической и полемической литературы, где такое встречается довольно часто. Например, в получившем широкое хождение русском переводе византийского сочинения начала VII в. "Короткое прение… о христианской вере и еврейском законе" иерусалимских иудеев вразумляют многочисленными цитатами из Ветхого Завета, истолкованными в новозаветном ключе. При этом христианские диспутанты исходят из безусловного восприятия иудейской веры как гибельного учения: "Он — Христос, Сын Божий, спасение для христиан, для иудеев погибель, для эллинов разрушение, для идолов истребление". Лишь в редчайших случаях христианские агиографы показывали иудеев в положительном аспекте. Свт. Григорий Двоеслов — он же Римский Папа Григорий Великий — в своём известном "Собеседовании о жизни италийских отцов" (в древнерусском переводе — "Римском патерике") рассказывает об истории, произошедшей в первой половине VI в., почти в одно время с жизнью св. Евстафия Мцхетского, с епископом Андреем Фундским. Подвергшийся жесточайшему искушению плотским желанием епископ Андрей получает спасительное увещевание от местного иудея, которому была открыта тайна демонской брани против монаха. Возможно, такой необычно позитивный показ иудея (не названного по имени) в этой истории был "задан" его последующим обращением в христианство: "Таким образом, этот еврей, заботясь о спасении другого, стяжал и себе спасение, и всемогущий Бог привлёк к добродетельной жизни одного тем самым, что служило к сохранению добродетели другого".

Ещё один источник сведений о жизни еврейской диаспоры Грузии — "Житие блаженных отцов наших Иованэ и Эптвимэ", составленное в первой половине XI в. выдающимся грузинским церковным писателем и переводчиком Гиорги Святогорцем (Афонитом). Повествуя о жизни и деяниях двух столпов грузинского монашества, создателей Иверской лавры на Афоне, их восприемник раскрывает интересные детали. К примеру, сообщается о прибытии на Афон группы итальянских монахов-бенедиктинцев и установлении истинно братских отношений с насельниками Иверского монастыря. Именно стараниями иверских иноков был устроен для бенедиктинцев их собственный монастырь на Афоне, просуществовавший до середины XIII в. (Об исторических и современных связях ордена бенедиктинцев и афонской братии см. в "ИиЖ" № 3/06. — Ред.)

Гиорги Святогорец пишет и о частых наездах в Фессалоники (Солунь) своего духовного наставника отца Эптвимэ (св. Евфимия Иверского, также именуемого Мтацминдели — Святогорцем). Последний находился в дружеских отношениях с местным архиепископом, в "Житии" называемом "католикосом". В один из приездов этот "католикос" упросил о. Эптвимэ, учёнейшего монаха своего времени, создавшего для Грузии целую библиотеку переводных текстов, переведшего на греческий с грузинского знаменитую впоследствии "Повесть о Варлааме и Иоасафе", вступить в диспут с неким иудейским законником, с которым сам архиепископ часто встречался и беседовал. "И когда был у него отец Эптвимэ, умолил его католикос, чтобы поспорил с иудеем этим. И когда призвали, начали спор о вере". Спор этот имел место либо в самом конце X в., либо в начале XI в. В этот период окончательно утверждается искушённая в толкованиях Торы талмудическая традиция иудаизма.

Из текста Гиорги Святогорца мы узнаём о двух диспутах о. Эптвимэ с солунскими иудеями. Подробности теологической аргументации сторон в житийном тексте опущены. Победу в обоих спорах одерживает афонский старец: "оказался в затруднении и бессилен был иудей тот… начал он хулить христиан непорочную веру…" И вот тут, когда словесными аргументами не удалось обратить иудеев в христианство, применяется неопровержимый аргумент — дар чудотворения, важный для еврейского сознания ввиду чудотворства ветхозаветных пророков Моисея, Илии, Даниила… И первому и второму спорщику Евфимий Иверский приказывает замкнуть уста. "Стояли там и другие иудеи. И бросились в ноги отца Эптвимэ, да простит… И когда сотворил молитву и перекрестил его, в тот же час повернулось лицо его, и стал говорить. И вмиг пал в ноги ему, и стал христианином, и весьма верующим явился человеком". Заметим, что для другого спорщика финал был трагичным — на следующий день он "испустил дух".

Житие, написанное Гиорги Святогорцем, в несколько переработанном виде вошло и в Афонский патерик. При близости изложения приведённого эпизода в обоих текстах, заметно и расхождение в оценке плодотворности этих диспутов о вере. В патерике к тому же два диспута слиты в один, и его итог, в смысле обращения в христианство, показан как более результативный. "Тогда еврей громогласно исповедал, что Иисус Христос есть истинный Бог… и крестился с домашними своими и со всеми евреями, находившимися там и видевшими это чудо. Впоследствии уверовало во Христа много других слышавших об этом евреев".

Конечно же, большее доверие вызывает текст современника описанных событий — св. Гиорги Афонита, хоть и прославлявшего своего учителя, но не приписывавшего ему лишних побед. (К слову, житие самого св. Гиорги, современника схизмы середины XI столетия, говорит о нём как о необычайном для этого века экуменисте.)

Христианско-иудейские диспуты не были редкостью в Европе и иногда организовывались по желанию светских властей. Одно из первых состязаний такого рода состоялось в 581 г. по настоянию короля Нейстрии Хильперика. В тот раз известному церковному историку, по-античному высокообразованному епископу Григорию Турскому, диспутанту со стороны короля, не удалось многочисленными цитатами из Ветхого и Нового Заветов убедить своего противника. На следующий год король Хильперик, сам искушённый в вопросах веры, обошёлся без диспутов, приказав насильно крестить многих иудеев…

Так что обращение Евфимием Иверским хотя бы одного иудея в свою веру было само по себе делом чудесным и заслуживало упоминания в житии. Уместно вспомнить сказанное С. Рансименом по поводу подобных диспутов как средства убеждения инаковерующих: "Среди несчастных иллюзий у человечества сохраняется представление, будто какие-то вопросы можно разрешить в споре. Увы, напротив, ни одна сторона никогда не признает поражения".

В житийных текстах грузинской агиографии нет антисемитского духа. Показательна в этом свете благодарственная молитва царя Миреана, содержащаяся в "Обращении Грузии": "Благословен Ты, Боже, Иисус Христос, ибо Ты изначала желал нашего спасения и освобождения нашего от дьявола, от места того тёмного, когда одежду Твою прислал через евреев из священного града Иерусалима в сей город иноплемян, ибо отцы наши царствовали в этом городе ко времени распятия Твоего".

Эти сочинения свидетельствуют и об определённого рода эволюции в восприятии агиографами иудаизма: от братского приёма в еврейской общине Мцхеты, где получила кров просветительница Грузии св. Нино, — до показа упорствования в своих "заблуждениях" еврейских законников во время теологических диспутов со св. Евфимием Иверским.

При всём при том древние грузинские житийные тексты показывают нам, людям XXI в., несомненный потенциал продолжения и развития диалога между христианством и иудаизмом.