Свящ. Андрей Берман

Епископ Гурий (Павлов): штрихи к биографии катакомбного святителя

Оп.: http://andber.livejournal.com/96631.html, 17.1.2009

См. дело Павлова, 1952. Очерк Сикорской.

Необходимое предисловие

Я не являюсь сколько-нибудь духовным человеком, тем более склонным к мистическим озарениям, чудесам и т.п. вещам. Более того, я сугубый рационалист и страстный поклонник диалектики. И все же об одном случае имеет смысл рассказать.

Этот случай связан с именем катакомбного епископа Гурия (Павлова). В 2006 г. меня уговорили подать заявку на участие в научной конференции «Русская Православная Церковь в мировой и отечественной истории». Я в то время был занят диссертацией о хлыстах и особого желание поучаствовать в этом мероприятии не испытывал. Однако у меня имелся неопубликованный архивный материал о церковной оппозиции в Чувашии в конце 1920-х гг., из которого я и решил слепить статью. В этих материалах фигурировал и иеромонах Гурий (Павлов). Статья эта как-то сразу не пошла, не было вдохновения. И по мере того, как приближался день конференции я склонялся к тому, чтобы вообще не писать эту статью. На том и решил. Примерно недели за две до конференции, когда о статье я уже и думать забыл (я считал что и организаторы конференции обо мне тоже забыли), и занимался совсем другими вещами, мне, под утро, приснился сон. Вообще сны я вижу редко, т.к. ложусь спать очень поздно, а с утра надо на работу. И вот снится мне сон и вижу я во сне епископа Гурия, в простом подряснике поверх которого одет был серый пиджак. Самого епископа я никогда в жизни (к сожалению) не видел, видел только его фотокарточки. Я не помню всего содержания сна, только помню, что владыка Гурий попросил все же написать статью о его жизни. Не успел я досмотреть сон, как раздался телефонный звонок, звонили из Нижнего и просили поторопиться со статьей. Оказывается организаторы конференции помнили обо мне и ждали мою работу. Пришлось срочно садиться за клавиатуру, и в тот же день мой опус был закончен. После этого я еще раз видел епископа Гурия во сне, только не помню, о чем говорили.

Так что прошу рассматривать нижележащий текст как выполнение просьбы этого несомненно святого человека.

Личность епископа Гурия (Павлова) несомненно, является одной из ключевых в истории российского альтернативного Православия. Его деятельность началась в конце 1920-х гг. и завершилась на исходе XX столетия, поэтому фигура епископа Гурия для многих была живым воплощением преемственности катакомбного движения, символизировала связь церковной оппозиции 1920-х гг. и истинно-православного движения конца XX – нач. XXI вв.

Библиография работ о катакомбном подвижнике представлена краткой биографией в известных очерках «Кто есть кто в российских катакомбах» [1], восходящей к сведениям А. Смирнова, именующего себя архиепископом Амвросием Сиверсом, и более подробной статьей О. Моленко «Последний благодатный российский епископ» [2]. Обе работы, судя по всему были написаны на основании личных бесед со святителем. Источником настоящей работы послужили архивные документы.

Будущий епископ Гурий (в миру Семен Павлович Павлов) родился в 1906 г. в д. Средние Кибечи Цивильского уезда Казанской губернии. До 1921 г. Семен Павлов жил с родителями, в деревне, занимаясь пастушеством. В 1921 г. Семен ушел из дома и отправился в Александро-Невский монастырь, в с. Малый Сундырь, в 40 км. от г. Чебоксар. Через год, после того как монастырь был закрыт властями, он перешел в Макарьевский монастырь, под Свияжском. После того как и этот монастырь был закрыт Семен Павлов начинает странствовать по монастырям переходя из одного в другой, по мере того, как монастыри закрывались. Так он побывал в Раифском монастыре и Седмиезерной пустыни, под Казанью, в Одигитрицком монастыре в Бакалинском районе Башкирии, в Алатырском Троицком монастыре [3].

В 1927 г. вышла знаменитая «Декларация» заместителя местоблюстителя российского патриаршего престола, митрополита Нижегородского Сергия. «Декларация» провозглашала курс на лояльность советской власти. Многим епископам масштаб этой лояльности, совершенно справедливо, казался чрезмерным. Кроме того, будучи всего лишь заместителем местоблюстителя митрополит Сергий явно превысил свои полномочия, выпуская этот документ от имени всей Русской Церкви, вызывала законное возмущение так же практика перемещения и отстранения епископов по принципу поддержки или не поддержки «Декларации». Особенно последовательным критиком курса митрополита Сергия был архиепископ Уфимский Андрей (князь Ухтомский), который вообще отказался признать законной практику назначения по завещанию патриарших местоблюстителей. Архиепископ Андрей пользовался большой популярностью в Поволжье, где долгое время был викарием Казанской епархии и много сделал для христианского просвещения нерусских народностей. Архиепископу Андрею удалось воспитать плеяду учеников, которые заняли епископские кафедры в епархиях Поволжья и Приуралья, после того как архиепископ Андрей был отправлен в ссылку за противодействие курсу митрополита Сергия.

В 1928 г. чувашские противники «Декларации», для организованного сопротивления курсу митрополита Сергия, объединились в «Союз православной церкви». Духовным лидером «Союза» стал архиепископ Андрей, который направил в Чувашию письмо, с призывом стойко противодействовать «Декларации» и не принимать сергианских епископов. Непосредственным руководителем «Союза» стал епископ Старо-Уфимский Аввакум (Боровков).

В 1930 г. в Уфе Семен Павлов, выбранный кандидатом в клир от «Союза Православной Церкви», сдал экзамен на священническую должность. Уфимский епископ Вениамин (Троицкий) совершил над ним постриг в монашество с именем Гурий и рукоположил его в сан иеродиакона. Через несколько месяцев иеродиакон Гурий был рукоположен в сан иеромонаха.

В тогдашних условиях очень важным для церковной оппозиции было расставить на приходы стойких противников «Декларации». Поэтому епископ Вениамин, по просьбе самого иеромонаха Гурия, направил его в Алатырь, в распоряжение епископа Алатырского, викария Симбирской (Ульяновской) епархии Митрофана (Гринева), временно управляющего Чувашской епархией. Отправляя Гурия в Чувашию, епископ Вениамин снабдил его письмом к православным в Чувашии: «Милость и благословение Спасителя нашего да будет со всеми вами.

Господу угодно стало, чтобы избранный Вами брат Симеон Павлов, а ныне честный отец иеромонах Гурий, сделался пастырем вашим и помогал Вам во всех духовный нуждах ваших.

Берегите его и сами помогайте ему, ибо он еще молод, хотя и наградил его Господь чистою душою и добрым сердцем.

Благодарим вас за любовь и доверие к нашему Архипастырю Владыке Андрею и ко всем нам – его ученикам. Владыка Андрей любил всегда чувашский народ и старался послужить ему, и мы так же любим вас и готовы помогать вам во всех нуждах ваших. Поэтому обращайтесь к нам со всем тем, что будет вам необходимо и нужно и мы готовы с радостию послужить вам. Да сохранит всех вас Господь молитвами Пр. Богородицы и святителя Гурия и Германа Казанских чуд. Просим вас помолиться о нас.

Смиренный Епископ Вениамин со всею Уфимскою Церковью» [4].

Алатырский епископ Митрофан назначил иеромонаха Гурия настоятелем церкви с. Шутнерово. По дороге в Чувашию, о. Гурия обокрали, и, главное, похитили священническое удостоверение. Т.к. у Гурия не было средств вернуться в Уфу, он решил заехать в Ульяновск, где находился в ссылке епископ Аввакум. «Выслушав меня, Аввакум благословил и напутствовал, чтобы я крепко стоял в православии, защищал православную веру и с обновленцами никаких дел не имел», – вспоминал о. Гурий [5].

В 1931 г. власти решили положить конец деятельности «Союза Православной Церкви», несколько активных священников, и о. Гурий в том числе, были арестованы и заключены в концентрационный лагерь на 3 года.

6 мая 1933 г. иеромонах Гурий (Павлов) совершил побег из Свирлага. Впечатляет география странствий о. Гурия в условиях нелегального положения: «Около года, т.е. по 1934 год я бродил по Ленинградской области. Надо сказать, что в 1932 г., когда я сидел в Чебоксарах, в городской тюрьме, кто-то из родственников, кто именно я не видал, принес мне передачу. Передача была с двойным дном. Под вторым дном оказался крест, маленькая иконка, свидетельство о рождении и справка с места рождения. В чемодане, но открыто, были кроме того, епитрахиль и молитвослов. В Ленинградской области я назывался священником. Переходя из одной деревни в другую, я устанавливал верующих и шел к ним за подаянием или на ночлег. Таким же образом, около полутора лет я ходил по Московской области. В 1935 или в 1936 году я приезжал в Чувашскую АССР. Был дома, в Средних Кибечах. … Узнав, что меня разыскивают я уехал в Башкирию. До этого, т.е. до посещения Средних Кибеч, я был еще в Горьковской области, где так же ходил по верующим. В Уфе я узнал, что епископ Вениамин находится в заключении. Из Башкирии я перебрался в Татарскую АССР. … Из Казани я направился в Марийскую АССР. Был еще раз и в Ленинградской области, и в Московской и в Горьковской областях. Заезжал в Чувашскую АССР в 1938, 1945, 1949, и в 1951 годах. В 1949 г. был в Киеве. … Во время войны я так же скрывался, как скрывался до и после войны. Известие о войне, насколько я помню застало меня в Горьковской области. В январе месяце 1942 года из Горьковской области я перебрался в Башкирскую АССР. Весной или летом 1943 года я перебрался в Татарию, летом 1944 года – в Марийскую АССР, а вскоре после войны вернулся домой в деревню Средние Кибечи, но вынужден был снова скрываться, т.к. меня разыскивали как беглеца» [6]. «В 1935 г., находясь в д. Средние Кибечи у монашки Максимовой Анисьи я сшил себе вместо изношенной новую епитрахиль, поручи, несколько церковных платков. У ней же взял несколько церковных книг: требник, сборник песнопений и канонник. Книгу об исповеди, чашу в виде рюмочки, ложку для причастия я купил в Казани, крест для богослужения сделал сам» [7]. «В последний раз в Башкирии я был в 1943 или 1944 годах. Находясь еще в заключении, через осужденного иеромонаха Агафобуса … я узнал, что во главе Уфимской епархии стоял епископ Руфим, которого я немного знал. Знал я еще монаха Симеона, который участвовал при моем рукоположении в качестве крестного отца. Приехав в Уфу в 1934 или 1935 году, я действительно искал и Руфима и Симеона. Руфим был к тому времени арестован, а Симеон умер. Таким образом в Уфе, в Бирске и вообще на территории Башкирии никого из своих знакомых я не нашел» [8]. «В Киево-Печерской лавре <в 1949 г. – А.Б.> я встретился с казначеем лавры, одним иеромонахом, у которого спросил о возможности поступить в лавру. Он мне ответил, что для этого нужно иметь паспорт. С таким же вопросом я обратился к одному схимнику лавры. Он сказал то же самое. С этим схимником я говорил так же относительно легально действующей церкви, высказал свои сомнения и сомнения некоторых верующих, не признающих легально действующей церкви. Он, схимник, на это ответил, что легально действующую церковь надо признавать. Ввиду того, что на территории лавры следят за подозрительными лицами, следят за иностранцами, которых там очень много, я на четвертый день выехал оттуда.

В Сергиевско-Троицкой лавре я был двое суток, никаких встреч там не было. Я помолился и выехал, т.к. там проверяют документы, документов у меня нет, кроме фальшивой справки» [9].

В 1946 г. о. Гурий был арестован, но благодаря поддельной справке об освобождении он был освобожден по амнистии. Безуспешно попытавшись получить настоящее удостоверение личности, он вновь перешел на нелегальное положение, т.к. опасался, что власти дознаются о том, что он беглый лагерник. В 1949 г. Гурий был вновь арестован в с. Шихазанах и предан суду за побег из лагеря. Суд приговорил его к 3 годам заключения, но тут же освободил по амнистии. Узнав, что прокуратура решила опротестовать приговор суда о. Гурий посчитал за лучшее скрыться [10].

23 декабря 1951 года последовал новый арест о. Гурия в доме истинно-православной христианки Татьяны Игнатьевой, в г. Цивильске: во время обыска он был обнаружен под кроватью [11]. О. Гурию инкриминировалась связь с «церковно-монархическим подпольем «ИПЦ» – «истинно-православных христиан единой святой апостольской церкви», «насаждение» на территории ЧАССР групп ИПЦ и руководство их антисоветской деятельностью [12].

Во время следствия, на допросах о. Гурий держался стойко, даже дерзко. В следственном деле имеется несколько отметок о том, что «обвиняемый Павлов от подписи демонстративно отказался» [13], «арестованный Павлов перестал отвечать не объясняя причин» [14].

Не боялся о. Гурий и резких выпадов в сторону советской власти: «Я не признаю советской власти, и всех ее безбожных организаций, в том числе и колхозов, где заставляют людей работать в религиозные праздники и тем самым заставляют отказываться от Бога. Я не признаю легально действующей церкви, где славят безбожную власть» [15]. «По нашему учению, по убеждению истинно-православных христиан законной властью на земле являлась власть царя – помазанника Божьего, защитника истинного православия. Советская власть же, по нашему убеждению, есть наказание Божье, ниспосланное на людей. Всякие организации, созданные советской властью, есть безбожные организации. Меня спрашивали об отношении к профсоюзам. Я говорил, что на первой странице профбилета есть надпись: «Профсоюзы – школа коммунизма». Коммунизм – это безбожие, поэтому истинно-православный христианин должен избегать вступления в безбожные профсоюзы. Меня спрашивали относительно участия в выборах в Советы. Я наставлял, что лучше не участвовать в выборах, но если истинно-православному христианину приходится поневоле участвовать в выборах, то он должен зачеркнуть бюллетень» [16].

В статье О. Моленко говорится о встречах о. Гурия с епископом Нектарием (Трезвинским), одним из лидеров катакомбного движения в Волго-Вятском крае: «В 1929-1930 гг. о. Гурий часто бывал в Казани у … епископа Нектария (Трезвинского), которые не имели общения с м. Сергием и не приняли его предательскую Декларацию. (…) Отец Гурий несколько раз служил с Епископом Нектарием и исповедывался у него. Однажды после исповеди Епископ Нектарий вдруг положил земной поклон о. Гурию, на что тот возразил, что это ему надлежит сделать поклон Епископу. Но Владыка Нектарий ответил: «Так должно быть». В эту ночь Епископ Нектарий отправил о. Гурия ночевать к о. Аркадию. Вот, что рассказывал о. Гурий: «Была полночь. В спальной комнате, где я спал, я услышал стук. Говорю: «Отец Аркадий, вставай-ка, там стучат». Он отвечает: «Отец Гурий, будь недвижим и не тревожься». Он встал, спрятал письма, потом открыл дверь чекистам. Зашли 5-6 человек и начали обыскивать, обыскивать… Я лежу на лежанке за печкой и постоянно читаю «Живый в помощи вышнего…» От страха, испуга забываю, начинаю опять. Они все обыскивают. Я лежал на кровати и так оставался лежать, а они входили… Я читал перед этим вечернее правило и у меня остался на столике каноник, а в канонике были архиерейские документы (о рукоположении). И они не увидели каноника. Если бы увидели… Но ни каноника не видели, ни меня. Я остался невидимкой. Вот это чудо. Отец Аркадий писал Владыке Андрею об этом…» Возможно, это был последний обыск в доме у о. Аркадий 30 августа 1930 г. На следующий день он был арестован, как и Епископ Нектарий и многие из их катакомбной паствы. Все они получили по три года концлагерей, Епископ Нектарий – 10 лет» [17]. Однако на следствии о. Гурий знакомство с Нектарием всячески отрицал: «о Нектарии Трезвинском, …, я ничего не знаю, с ним никогда не встречался. Я из разговоров со священниками знаю, что Нектарий в Казани отбывал ссылку [18]. Однако, возможно это отрицание было связано с тактикой защиты о. Гурия, т.к. связь с еп. Нектарием рассматривалась как доказательство принадлежности к контрреволюционной организации.

На следствии о. Гурий старался не раскрывать сведения об известных ему истинно-православных христианах (насколько это было возможным в его положении), особенно тех, кто проживал нелегально. Только после серии очных ставок, когда стало ясно насколько обширна информированность органов МГБ, о. Гурий позволил себе быть откровеннее. Тем не менее, в своих показаниях он, в основном называет тех людей, которые или уже находились в заключении, или место пребывания которых наизвестно, или о которых было уже и без того известно органам [19].

11 апреля 1952 г. судебная коллегия по уголовным делам Чувашской АССР приговорила Павлова Семена Павловича «на основании ст.ст. 58.10, ч. 2 и 58.11 УК РСФСР с применением Указа Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 г. «Об отмене смертной казни» подвергнуть заключению в исправительно-трудовом лагере сроком на 25 лет с поражением в избирательных правах после отбытия наказания на пять лет с конфискацией изъятых вещей при аресте Павлова в доход государства». Вместе с о. Гурием были осуждены на 10 лет его сподвижницы Татьяна и Мария Игнатьевы [20] и Матрена Рыбкина [21]. В 1955 г. приговор был изменен: о. Гурию снизили срок заключения до 10 лет, а его сподвижницы были освобождены из лагерей [22]. 18 июня 1956 г. освободился и о. Гурий [23].

После освобождения о. Гурий вернулся в родные края и продолжил служение катакомбного пастыря. Странствуя по Чувашии, он под видом плотника или печника (он в совершенстве знал эти ремесла) он окормлял своих духовных чад. В 1962 г. о. Гурию удалось, наконец, приобрести собственный домик на станции Тюрлема. Этот дом о. Гурий полностью отремонтировал и в нем устроил церковь. Там был и алтарь, и настоящая алтарная преграда, и все необходимое для службы [24].

Сведения о последних годах жизни о. Гурия подробно и красочно изложены в очерке О. Моленко, которым я и воспользуюсь:

«Как и прежде о. Гурий продолжал и для себя, и для своей паствы неустанно искать истинно-православного епископа. Он начал искать сразу после своего выхода из концлагеря. Он знал, хотя и не имел точных сведений, что Епископы Андрей, Вениамин, Аввакум, Кирилл, которых он прежде поминал на службах, были замучены безбожной властью. Поэтому на Литургии, как это и позволяется Церковью во время гонений, о. Гурий поминал «православные патриархи, митрополиты, архиепископы и епископы». При этом он не терял надежды найти истинных епископов. (…) Те, так называемые катакомбные епископы, с которыми о. Гурию довелось встречаться в 1970-х гг. – Антоний Галынский и Геннадий Секач – были весьма сомнительны, и о. Гурий, все внимательно исследовав, не присоединился к ним. (…)

С какого-то времени отец Гурий стал поминать на богослужениях первоиерарха Русской Зарубежной Церкви митрополита Анастасия. Только в 1981 г., будучи в Киеве, о. Гурий узнал, что с 1964 г. Русскую. Зарубежную Церковь возглавляет митрополит Филарет, (Анастасий почил в 1965 г.) и стал поминать его как первоиерарха. Как и многие катакомбники, о. Гурий надеялся, что Русская Зарубежная Церковь, сохранившая в изгнании неповрежденное Православное учение и традиции Церкви, со временем поможет возродить Истинное Православие на родине.

В 1988 г. о. Гурий узнал о кончине М. Филарета и стал поминать митрополита Виталия. Как раз в это время началась так называемая «перестройка». Открылись связи с внешним миром, и некоторые из прихожан о. Гурия в Казани установили связи с Русской Зарубежной Церковью и в частности с о. Виктором Потаповым. В 1988 г. тот познакомился с о. Гурием и сообщил о нем митрополиту Виталию и Синоду. В 1989 г. митрополит Виталий прислал о. Гурию приглашение.

Началась процедура получения заграничного паспорта. (…) До этого он никогда не имел никакого паспорта и никаких советских документов. Единственной бумагой у него была справка, выданная в лагере по окончании срока заключения в 1956 г. Не получая советских паспортов, о. Гурий, как и многие из его паствы (которых так и называли «беспаспортники»), подчеркивали свое принципиальное неприятие безбожного советского государства. (…) Однако сам о. Гурий отличался большой рассудительностью в этом вопросе, не осуждая христиан имевших паспорт, и не принуждая от паспорта отказываться. Не всем был под силу такой исповеднический подвиг…

Когда встала необходимость взять паспорт для поездки в Синод Зарубежной Церкви, о. Гурий его взял. Он понимал, что это необходимо для блага Церкви и для его паствы, в первую очередь. При этом он отказался поставить подпись где бы то ни было при получении. Из-за этого ему не хотели давать паспорт, но он оставался непреклонен. Подпись ставить категорически отказывался. Наконец, сопровождавшая о. Гурия прихожанка упросила местные власти выдать «дедушке» паспорт без его подписи. (…)

И вот он полетел в США. Один! 84-х летний старец, изнуренный своими болезнями… Его встретили в Синоде РПЦЗ. На праздник Вознесения он был возведен в сан архимандрита. Митрополит Виталий был очень к нему внимателен, собирался рукополагать его в епископский сан. Потом о. Гурий поехал на неделю-другую в Джорданвилль, и когда вернулся, то Виталий сказал ему поскорее возвращаться домой. … Во всем этом была очевидна интрига епископа Лазаря (Журбенко).

Еще ранее на соборе в Канаде о. Гурия просили признать епископа Лазаря в качестве его священноначалия. На это о. Гурий сказал, что он не может ручаться, что его паства примет Лазаря. Сам о. Гурий был весьма смущен тем, что Синод Русской Зарубежной Церкви принял Лазаря и поставил его фактически во главе Катакомбной Церкви в России. Отец Гурий, как и многие катакомбные христиане знали, что Лазарь был в катакомбной Церкви, потом ушел в Московскую патриархию [25], был там рукоположен в священнический сан и после этого вновь вернулся в катакомбы. Очевидно, что после этого ему мало кто доверял. Тем более, после того, как Лазарь объявил себя епископом, несмотря на то, что он ссылался на признание Синода Зарубежной Церкви.

В августе 1990 г. Синод РПЦЗ опубликовал официальное подтверждение епископской хиротонии Лазаря, которая была совершена тайно в 1982 г., когда принятый в Русскую Зарубежную Церковь Лазарь был тайно рукоположен в архиерейский сан Епископом Варнавой Каннским. 1(14) августа 1990 г. Архиерейский Синод официально признал это рукоположение и объявил об этом в «Заявлении Архиерейского Синода РПЦЗ». Во время пребывания о. Гурия в Америке, Лазарь написал М. Виталию, чтобы тот не рукополагал о. Гурия. Он опасался, что авторитет Владыки Гурия, которого рукоположит М. Виталий с архиереями в Синоде будет выше, чем у него (Лазаря), и все катакомбники признают своим главой не его, а Владыку Гурия. Лазарь хотел сам непосредственно участвовать в хиротонии о. Гурия.

Вот поэтому митрополит Виталий столь спешно и отправил о. Гурия в Россию… . (…)

При изучении разных материалов Зарубежной Церкви последнего времени, ставших в то время доступными, о. Гурий и его паства еще более убеждались к великому своему огорчению, что митрополит Виталий и его Синод изменили прежний церковный курс и всеми силами стремятся к сближению с Московской патриархией, которую даже называют «Матерью-церковью».

Ни о каком соборе Катакомбной Церкви, который могли бы возглавить архиереи Зарубежной и на котором можно было обсудить многие проблемы соборно, в том числе решить вопрос с сомнительными катакомбными «ветвями» и восстановить правильную иерархию, не могло быть уже и речи. Было очевидно, что Синод глух ко всем призывам и просьбам Истинно-православной катакомбной Церкви и упорствует на своем отступническом пути».

Тогда вновь о. Гурий был вынужден искать истинных епископов.

Как раз в это время, он узнает о существовании Истинно-Православной Церкви Греции. В сентябре 1990 г. представитель одного из Синодов ИПЦ (так. наз. Хризостомовского) узнал об о. Гурии и встретился с ним в Москве. (…)

Оказывается в Греции, как и в России в 1920-х гг. произошло разделение: от Церкви отделились отступники, перешедшие на новый стиль и те самым начавшие разрушение церковных традиций. Исповедники, сохранившие традиционный церковный календарь (их стали называть старостильниками), подверглись гонениям со стороны властей и отступников-новостильников. В 1960-х гг. старостильники, оставшиеся без иерархии, обратились в Русскую Зарубежную Церковь с просьбой рукоположить им епископов из числа их архимандритов. Это и было сделано архиереями Зарубежной Церкви. В 1969 г. Синод РПЦЗ, возглавляемый митрополитом Филаретом, официально признал эти рукоположения и назвал иерархию старостильной Истинно-Православной Церкви Греции братской во Христе иерархией.

И вот теперь истинно-православные христиане из Катакомбной Церкви в России должны были просить иерархов ИПЦ Греции восстановить иерархию в России. Отец Гурий благословил отправить прошение в Синод ИПЦ Греции, возглавляемый владыкой Хризостомом (Киусисом) через представителя этого Синода, англичанина В. Мосса, с которым он тогда познакомился. В тот момент все присутствовавшие были взволнованы и воодушевлены. Казалось, что мы свидетели исторического события – вновь как 1000 лет назад, русский народ в поисках Истины обращается к своим старшим братьям, дабы приобрести полноту Истинного Православия.

Однако все не так легко и просто далось. Вскоре открылось, что ситуация в старостильной Церкви Греции не так ясна и понятна, как это было представлено нам на первой встрече. Оказалось, что помимо Синода Хризостома существуют еще три старостильных Синода, которые не состоят в общении друг с другом. Трудная проблема встала пред о. Гурием. И вновь он должен был принимать решение.

По поводу одного Синода (так наз. «Киприановского») у о. Гурия не было никаких вопросов, когда стало известно, что этот Синод в общении с новостильниками. Но вот три других?!.. Хризостомовский, Матфеевский и Авксентьевский. Казалось, они все тверды в исповедании веры и защите традиций Церкви. Не имеют общения с новостильниками, осуждают экуменизм… Но почему они не в общении друг с другом и не признают друг друга?

По Божьему Промыслу о. Гурий и его паства узнали о том, что <в Бостонский – А.Б.> Синод перешли несколько лет назад из Русской Зарубежной Церкви Бостонские монастыри и около 30 клириков с приходами. (…) Бостонские священнослужители подробно рассказали свою историю, как им приходилось в 1986-1987 гг. уходить из Русской Зарубежной Церкви после того, как они убедились в бесплодности своих попыток образумить архиереев Синода.

28 июля 1991 г. в русском Свято-Воскресенском храме г. Вустера о. Гурий был рукоположен в архиерейский сан. Хиротонию совершили по благословению Архиепископа Авксентия, три архиерея его Синода: Максим Кефалонийский, Ефрем Бостонский и Макарий Торонтский) [26].

Епископ Казанский Гурий вернулся в Россию к своей пастве 14 сентября 1991 года. 7 января 1996 г., в праздник Рождества Христова владыка Гурий скончался.

Примечания

1. Кто есть кто в Российских катакомбах – http://www.katakomb.ru/2/canon.html
2. Моленко О. Последний благодатный епископ – http://www.omolenko.com/zhitiya/guriy.htm#Nav
3. ГИА ЧР, Ф. 2669, Оп. 3, Д. 3116, Л. 28.
4. Там же, Д. 3098, Л. 148 – 148 об.
5. Там же, Д. 3116, Л. 32 – 32 об.
6. Там же, Л. 28 об. – 30.
7. Там же Л. 30.
8. Там же, Л. 55 – 55 об.
9. Там же, Л. 56 об. – 57.
10. Там же, Л. 25 – 26.
11. Там же, Л. 18.
12. Там же, Л. 34.
13. Там же, Л. 89.
14. Там же, Л. 33.
15. Там же, Л. 62.
16. Там же, Л. 66 – 66 об.
17. Моленко О. Указ. соч. – http://www.omolenko.com/zhitiya/guriy.htm#Nav
18. ГИА ЧР, Ф. 2669, Оп. 3, Д. 3116, Л. 42.
19. Там же, Л. 104 – 108.
20. В доме Татьяны Игнатьевой о. Гурий укрывался от властей, Мария Игнатьева – ее сестра, Матрена Рыбкина – истинно-православная христианка из Чебоксар.
21. Там же, Д. 3117, Л. 267.
22. Там же, Л. 299.
23. Там же, Л. 305.
24. Моленко О. Указ. соч. – http://www.omolenko.com/zhitiya/guriy.htm#Nav
25. Лазарь (Журбенко) был рукоположен архиепископом Иркутским Вениамином (Новицким), будущим архиепископом Чебоксарским и Чувашским.
26. Моленко О. Указ. соч. – http://www.omolenko.com/zhitiya/guriy.htm#Nav