Лк. 22, 26 «а вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий -- как служащий».
№141 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая.
Вторая половина фразы и в греческом оригинале очень понятна для русского православного уха, потому что «начальствующий» - «игумен», а «служащий» - «диакон». Надо знать реальность жизни русских монастырей, где собранные в банку холостяцкие (но не выхолощенные!) самолюбия разбивались друг о друга. Игумен – это царь и Бог, диакон – ну, конечно, не послушник, а всё же несчастное существо, безвластное, недостающее звено между человеком и обезьяной. Игумен-диакон – это уж точно жареный лёд. Генсек-дворник. Бого-человек. Вот-вот, именно на это Иисус и намекает. Человек такой же странный межеумочный элемент в космосе, как диакон в богослужении. Обезьяна – её место прочное, понятное, она животное. Бог – и Его место понятное и надёжное. А человек – ни то, ни сё. Для обезьяны слишком Бог, для Бога слишком обезьяна.
То же самое с «больше» - «меньше». «Меньше» в оригинале – «младше», «неотерос». То же слово обозначает молодое вино или новорожденный полумесяц. Даже хуже дьякона – ну какой прок от новорожденного? Он же слабенький! Так что Иисус предлагает не просто смириться и отказаться от самовольного использования своих сил, а признать, что сил-то особых вовсе и нет. Ведь людям служить – это не дрова колоть. Это… Ну это… В общем, нету таких сил у человека, чтобы быть достойным звания человека. Человек есть тришкин кафтан из шагреневой кожи. В быту больше хлопот, чем пользы. Вот когда познаешь себя как прореху в мироздании, тогда, глядишь, и поймёшь, что такое быть человеком, и подсуетишься, чтобы въехать в вечной по кривой – то есть, исполняя заповедь о любви. Ну не ведь не быть каким-то половым призывает Господь!
