Мф. 5, 14. Вы - свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. Фома 37. Иисус сказал: Город, построенный на высокой горе, укрепленный, не может пасть, и он не может быть тайным. По согласованию №50. Предыдущий стих - следующий стих. См. Церковь и государство. Ох, Господи Иисусе Христе! Ты знаешь, сколько из этой фразы произросло дурости. Прости! Конечно, дурость не из этой фразы растёт, которая, наверное, обычная поговорка эпохи Каиафы… Вершиной глупости стала психология американского протестантского милитаризма, возводящая себя к проповеди на эту фразу, сказанную полтысячелетия назад. Проповедь говорил проповедник гонимый, который бежал от насилия и призывал бежавших с ним жить по Христу. А вывели из проповеди – что коли мы, американские христиане, после Первой мировой сменили Францию, Германию и Британию «на верху горы», стали самой богатой страной мира, то мы должны нашим богатством делиться: посылать самолёт с ядерной бомбой на Хиросиму, а чтобы пилоты совестью не мучались – наделать беспилотных самолётов… Это, конечно, простая милитаристская бесноватость, это и обсуждать нечего. Свинья лужу найдёт, милитарист найдёт себе обоснование даже во фразе «не убий». Но ведь главное зло складывается из песчинок, не из атомных бомб. Сколько людей лезут на верх горы, чтобы оттуда проповедовать Христа – и предают Христа ради этого, и подличают, и, оказавшись на верху горы, начинают изрекать благоглупости «Русь Святая, храни веру православную», «Защитим европейскую цивилизацию!» Впрочем, эти – не самые многочисленные. Самые многочисленные лезут на верх горы в подчинение самым верхним не для того, чтобы устраивать своё личное благополучие на защите православной Руси, а для того, чтобы иметь возможность в обычнейшем храме попроповедовать Христа, поисповедовать и поисповедоваться, помочь другим в духовной жизни. Ведь уйти с вершины – значит, оказаться в не очень приятной ситуации. «Плечо рычага» маленькое, услышат тебя не сотни и не десятки людей, а единицы… Какие-нибудь жалкие двенадцать человек… Только сразу вспоминаешь, что у Спасителя было одиннадцать слушателей. Иуду же не будем считать? Важен контекст. Господь призывает не ставить свечу под горшок – это верно. Поднимать повыше – тоже верно. Но Он не говорит: «Не может укрыться град на верху горы, так что лезьте все на Боровицкий холм! на Капитолийский холм!» Горы разные бывают, и некоторые горы темнее любой чёрной дыры. Сам Господь, когда диавол поставил Его на верху Храмовой горы, решил этим не пользоваться и светить снизу. И «нагорная проповедь» не потому главная, что на горе, а потому, что – Христова. Евангелист Лука вообще говорит, что эта проповедь произносилась не на горе, а на равнине. В конце концов, главная гора для христианина - Голгофа. Достоинство современной цивилизации – в создании почти неограниченных возможностей для массовой коммуникации. Недостатки-извратизмы, соответственно, начинаются там, где люди с архаическим сознанием обожествляют массовость, количество. Даёшь массовую коммуникацию, а если не массовая – брезгуем! Результат известен – пузырь надувается-надувается, да и лопается. Потому что в словосочетании «массовая коммуникация» подлежащее – коммуникация, а массовое – вторично. Иначе пожарная сирена была бы идеалом массовой коммуникации. И не случайно те, кто обожествляет количество, быстро превращаются в подобие пожарных сирен – запугивающих, оглушающих, бьющих по нервам и, главное, совершенно не слушающих. Мы – свет миру. Свет пробивается из любой щели. Это не означает, что нужно залезать в щели, но и откладывать свечение до подъёма на вершину или доверять светить лишь тем, кто на вершине, тоже глупо. Это не означает, что нужно бежать с вершины. Это означает, что свет – Христов, и Христу решать, а наше дело не забегать вперёд и не отставать. Где быть, кем быть, как быть – неразрешимые вопросы, если Бог только информация, подлежащая распространению, и очень разрешимый вопрос, если Бог – живой собеседник, Отец, Пастырь, Хранитель, Вдохновитель и прочее, перечисленное в Откровении. * * * Вообще-то город на вершине горы - чрезвычайно неудобное место для жилья, особенно до изобретения автомобилей. Но удобство жизни не так важно, как жизнь, а гора сама по себе - мощное средство обороны. Сверху удобнее отражать нападение, снизу тяжелее нападать. Поэтому чем важнее город, тем выше он стремится забраться. На горе стоял Сепфорис, столица Галилеи, резиденция Иродов (то есть, отца и сына Иродов). Сепфорис был в часе ходьбы от Назарета и прекрасно виден оттуда. Еще, кстати, важное для засевших на высоте властителей свойство горы: она не только защищает, она и запугивает, всегда маячит перед глазами тех, кто должен повиноваться. Правда, тут порочный круг: город на вершине горы не может, когда нужно, спрятаться. А христианину тоже хочется иногда спрятаться, и он должен иметь какую-то скрытую от окружающих жизнь, иначе же можно сойти с ума - как сойдет с ума психотерапевт, который разрешит пациентам приходить к себе домой в любое время. Люди ищут у Бога чуда, сверхъестественного, счастья. А Бог предлагает людям крест - противоестественное, страдание. 4.3.2004
Не так много строчек отделяют эти слова от куда более верного: приход Иисуса есть приход света. Он - свет мира. Правда, это только у Иоанна, зато там дважды - 8, 12; 9,5; в синодальном переводе почему-то у Мф. стоит "свет мира", а у Ио. "свет миру", хотя по гречески, если я не ошибся, совершенно одинаково - "фос то космо", вообще, фотоны этого космоса - ух! "Мы - дети галактики"... "Мы - фотоны космоса, и самое главное...". И затем призыв исполнить все сотни законов и закончиков Пятокнижия. Это звучало бы издевательством, если затем не шла Нагорная проповедь, в которой все эти законы и закончики возводятся в квадрат, куб и в октододекаэдр. Не прелюбодействовать - можно, не смотреть с похотью - невозможно. Люди призывают исполнить возможное - это издевательство над моей слабостью, Иисус призывает исполнить невозможное - это откровение о Божьей силе. Город на верху горы укрыться не может, только вот как в этот город попасть и как там остаться! Как быть светом Света, как стать луной этого Солнца!! Да вот так - взять и стать. Легче человеку подняться на самую высокую гору, чем Богу сойти на самый низенький пригорок. И если Он смог спуститься к нам, то и мы можем залезть на Него. Он - для того и пришел. 12.2.2003 |
