Мф. 6, 3 У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая,

№50 по согласованию. Фраза предыдущая - следующая.

Фома, 66: Иисус сказал: Я говорю мои тайны... тайна. То, что твоя правая рука будет делать, - пусть твоя левая рука не знает того, что она делает.

Левая сторона в той стране, где жил Иисус, означала, как и среди русских, сторону неправильную, сторону тьмы и зла. Это неправильная сторона в человеке - рассудок. Именно рассудок, позволяющий нам быть правыми, требующий соблюдения права, установления справедливости, оказывается оружием зла - рассудок сопротивляется милосердию. Левая рука очень хочет знать, дает правая рука милостыню и кому именно, на каких условиях, достоин ли просящий, не сам ли он себя довел до такого состояния, пойдет ли ему милостыня на пользу. А Господь просит не слушать, не быть фарисеем, не быть умным и справедливым, а быть милосердным и добрым.

*

«Имярек замечательный человек, он много жертвует на добрые дела, причём анонимно».

Биографы, подводя итог жизни скромных филантропов, имели возможность сказать: «На похороны Имярека пришло много людей, которые были им облагодетельствованы тайно и на похоронах об этом поведали». Умер филантроп – и тайна раскрылась. Иногда филантроп может скрываться от благодарности того, кому благотворит, и действовать через третьи лица. Тогда после его смерти эти лица скажут о его доброте, дотоле миру неизвестной. Однако, как можно при жизни знать, что человек делает добрые дела, хотя и анонимно? Кто раскрыл секрет?

Впрочем, тот, кто действительно хочет анонимности, найдёт способ укрыться. Как святитель Николай – мешочек с золотом в окно, а сам бежать. Да и в благотворительный фонд можно пожертвовать, прибегнув к традиционному «пожелал остаться неизвестным». Потому и отчеканили эту фразу, что слишком много филантропов, которые хотят, чтобы их хвалили не просто за доброту, а ещё и за скромность. Так повторяется трагикомедия анонимщиков, которые не просто хотят остаться неизвестными, но одновременно хотят, чтобы их слышали, читали, следовали их поучениям, восхищались их текстами. Плоха не анонимность сама по себе. Пустынник или затворник анонимны – анонимнее некуда, потому что они не просто скрывают своё авторство, но и не выходят к публике с предметом труда, что является единственно последовательной и добродетельной стратегией самоотречения.

Критики филантропии очень правы постольку, поскольку филантропия превращается в идола, в нечто важное. Филантропия не важна, филантропия всего лишь полезна и приятна. Благотворительность – достаточно бесчеловечный, бездушный процесс (особенно для благодетельствуемого), и должна таковой быть. Не подыматься выше карманов и рук. Тогда голова и сердце получают возможность играть, веселиться, радоваться с другим, несмотря на то, здоров он или болен, не из благотворительности, а просто от полноты сердца, чтобы не превращалось в милостыню то, что должно быть жизнью.