Илья Бунаков

ДВА КРИЗИСА

Бунаков И. Два кризиса. Журнал "Новый Град" №2

РЕЧЬ, ПРОИЗНЕСЕННАЯ НА СОБРАНИИ «ДНЕЙ», ПО ПОВОДУ ДОКЛАДА А. Ф. КЕРЕНСКОГО «НА ПЕРЕЛОМЕ КРИЗИСОВ»

Сущность доклада А. Ф. Керенского сводится к следующему: капиталистический мир переживает в настоящее время кризис, но это не кризис всей капиталистической системы, а хозяйственный кризис в рамках капитализма. Капитализм блестяще разрешил проблему производства, поднял технику на громадную высоту и накопил такое количество благ, которого до сих пор мир не видал. Но он не разрешил проблемы распределения. Капиталистические формы хозяйства создались в ту эпоху, когда капитализм имел национальный характер. Теперь капиталистическое хозяйство — мировое. Потому старые формы капиталистического хозяйства должны уступить место новым. На место свободной конкуренции должно создаться организованное плановое хозяйство. Плановое хозяйство будет заинтересовано в росте потребления — увеличении заработной платы. Этим в значительной мере разрешится и проблема распределения. Вместе с ростом заработной платы сократится — благодаря достижениям техники — рабочее время. Мы на переломе мирового кризиса. Мир вступает в новую, высшую стадию капитализма — капитализма общественная и планового.

Отношение А. Ф. Керенского к советскому хозяйственному кризису — иное. Советская система не разрешила основной проблемы хозяйства — производственной. Индустриализируя страну без предварительного капиталонакопления, она истощает силы населения и пользуется принудительным трудом. В основе своей советская система — не плановое государственное хозяйство, а уродливая форма примитивного капитализма; частно-хозяйственное предприятие партийной фирмы. Не разрешив производственной проблемы, советское хозяйство обрече-

но на гибель. Оно будет или до основания перестроено или, при сопротивлении, взорвано.

Я должен сразу и твердо сказать, что не согласен с А. Ф. Керенским ни в его оценке мирового кризиса, ни в оценке кризиса советского. Я не разделяю оптимизма А. Ф. Керенского по отношению к капитализму и я не разделяю его пессимизма в отношении советского строя. Я думаю, что капиталистический строй в корне подорван, и что нынешний кризис — не кризис в пределах капитализма, а кризис самой системы. Мир стоит перед великими потрясениями. И, с другой стороны, я должен с горестью констатировать, что советская система прочна, и потому уверен: если не будет организована серьезная борьба, ничто, в ближайшем будущем, не угрожает ей крушением.

Как возможно столь большое различие в оценках современности между А. Ф. Керенским и мною? Я думаю, что в основе наших разногласий различие подхода, установки в отношении исторических событий. А. Ф. Керенский стоит на старой, материалистической точке зрения, согласно которой общественный строй прочен, если прочно его хозяйство, и хозяйство прочно, если хорошо организовано производство. Но это взгляд устарелый даже с точки зрения марксизма. Крушение общественного строя далеко не всегда совпадает с хозяйственной разрухой. Наоборот, великие революции происходят обычно в эпохи хозяйственного подъема. Как утверждал Маркс: рост производственных сил рвет старые общественные формы.

В самом деле. Когда разразилась великая российская революция? В эпоху величайшего расцвета российского хозяйства. С конца XIX века российское хозяйство развивается с американской быстротой. И, тем не менее, величайшая в мире империя рушилась буквально в один день. А великая французская революция? Разве она не произошла именно в ту эпоху, когда устарелое феодальное хозяйство сменялось высшим — капиталистическим? А все остальные европейские революции — все они падают на XIX век, век величайшего хозяйственного расцвета. Да и вообще правильна ли старая материалистическая концепция, утверждающая, что общественный строй определяется его хозяйством? Я глубоко убежден, что нет. Общественный строй держится на душах людей. Революции происходят не

потому, что хозяйство страны приходит в упадок, а потому, что сознание народа расходится с тем строем, в котором он живет, потому что души людей уходят от правящей власти. Прочен не тот строй, который питает тело народа — прочен тот строй, который держит его душу. Когда душа народа уходит от строя, строй обречен. Российская империя в течение столетий была нищей и голодной страной, и, однако, строй был прочен. Почему? Потому что душа народа была с властью. И именно в эпоху, когда хозяйство расцветало, когда нищета и голод уходили в прошлое, империя рухнула. Почему? Потому что душа народа ушла от нее. И то же было в Китае, в Индии, во всех странах Востока и всего мира.

Почему мир стоит накануне великих потрясений? Бывают эпохи, когда души народов боятся всего нового, трепещут перед всякой переменой. И бывают эпохи, когда человечество рвется к новому, жаждет перемены, трепещет от творческого волнения. Такую эпоху переживает человечество сейчас. Весь мир жаждет обновления. Надо быть глухим, чтобы не слышать страшных ударов, которые сотрясают мир. Северные путешественники рассказывают: когда теплые течения подтачивают вековые льды, и ледяные горы с грохотом рушатся, человеческое сознание не может выдержать этого адского шума: люди впадают в мистический ужас. Сейчас рушатся вековые цивилизации. Обваливаются грандиозные пласты человечества. Раздается адский грохот. Но мы глухи, и у нас слабое воображение. Мы читаем в газетах о кровавых столкновениях в Китае, о народном движении в Индии и не отдаем тебе отчета в том, что происходит. Китай насчитывает 400 миллионов населения — четвертую часть человечества. 4.000 лет сотни миллионов людей жили в тишине и покое. Но вот явился молодой человек, энтузиаст и мечтатель — Сун-Ят-Сен — увлек за собою души молодого поколения и до глубины всколыхнул весь 400-миллионный народ. Уже 20 лет Китай сотрясается в революционных судорогах. Почему? Потому что народ жаждет обновления. Потому что миллионы молодых душ почувствовали, что больше жить так, как жили до сих пор, они не могут. Потому что взоры миллионов отвратились от прошлого и устремились к будущему.

Идемте дальше. Вот Индия. 300 миллионов людей — пятая часть человечества. Тысячелетия Индия жила недвижимо и. спокойно. Но вот пришел голый человек, почти безумный — Махатма Ганди — и увлек души людей мечтою о новой жизни — теперь вся Индия, как на вулкане. Идемте дальше. На северо-запад от Китая и на север от Индии лежит великая страна, занимающая шестую часть земного шара и насчитывавшая» перед войной почти 200 миллионов населения. Что с ней случилось? — В грандиозном порыве к будущему она совершила величайшую в мировой истории революцию и вот уже 14 лет мечется в революционной судороге. Вы думаете, что это не так, что российскую революцию совершила кучка злых людей, что, захватив власть, она держит в рабстве 150-миллионный народ, мирный и разумный. Вы ошибаетесь: российская революция — дело рук самого русского народа. Это он в почти безумном порыве к будущему — к обновленной жизни — идет по пути ошибок, насилия и преступления. За Россией — Германия, еще вчера мещанская, консервативная и благоразумная. Теперь вся: она, как обезумевшая. Почти вся она идет за партиями будущего — коммунистами, национал-социалистами и социал-демократами. Партии прошлого и настоящего тают с почти молниеносной быстротой. Китай, Индия, Россия, Германия — это миллиард людей, большая часть человечества. Но, если вы вглядитесь в еще внешне спокойный страны — Францию, Англию, Америку — вы увидите, что и там — на духовных высотах и в народных низах — идет брожение. А колониальный страны — Египет, Индо-Китай и другие? Весь мир в порыве и волнении; все человечество рвется к новой жизни.

И для меня становится понятной и значительной та — для многих непонятная — дуэль, которая происходит на наших глазах, в этом зале, между А. Ф. Керенским и представителями пореволюционных течений. Чего хотят все эти молодые течения, выступающие перед нами — все эти утвержденцы, младороссы, народники-мессианисты и фашисты? Они еще сами хорошо не знают этого. И еще менее понимают их слушатели. Но зато одно они знают бесповоротно: так, как люди жили до сих пор, так дальше жить нельзя. Потому все они устремлены к будущему. И я должен заявить: в этой дуэли я целиком

стою на стороне молодежи. Не потому, что она права, а потому, что она обращена к новой жизни. В споре между А. Ф. Керенским, отличным политиком и опытным государственным деятелем, и этой молодежью вся история — ее ритм и трепет — на стороне последней. Она сама несет в своей душе исторический ритм. И когда А. Ф. Керенский, борясь со всем нам ненавистной коммунистической властью, противопоставляет советскому строю строй капиталистический, он совершает громадную тактическую ошибку. Поступая так, он укрепляет коммунизм. Противопоставляя советскому рабству капиталистическую свободу, он укрепляет советский строй. Ибо в сознании всей молодежи: советский строй — это ошибка и преступление, но на путях будущего капитализм — быть может, истина, но на путях мертвого прошлого. Между прошлым и будущем молодежь, всегда, выберет будущее. Не соблазняйте ее прелестями и добродетелями капиталистического строя — он умер в ее душе. И если что-нибудь умирает в душах людей, рано или поздно оно умрет и в жизни.

Почему капитализм, так блестяще разрешивший проблему производства, все-таки уже умер в людских душах? Чтобы ответить на этот вопрос, надо раскрыть сущность самого капитализма. В чем сущность капитализма? В свободе. Человек создан по образу и подобию Божию. Бог умер, но человек остался божественным существом. Как божественное существо, он от природы свободен и обладает священными неотъемлемыми, правами: говорить, молиться, вступать в договоры, обмениваться товарами, владеть собственностью. Дайте человеку свободу, и он сотворит чудеса: преобразит скалы в сады, накопит материальные блага, сделает людей богатыми и счастливыми. Свобода — душа капиталистического общества. Люди капиталистической эпохи насыщены пафосом свободы и действительно творят чудеса: открывают новые страны, накапливают несметный богатства, подымают материальный уровень человечества на громадную высоту. Но та самая свобода, которая творит чудеса, в самой себе несет смерть порожденному ею строю. Свободный личности, заряженные хозяйственным пафосом, пущены в мир, точно одухотворенные атомы — без плана и водительства. Время от времени они сталкиваются друг с дру-

гом в отчаянной и хаотической схватке. Пока действующие атомы, относительно, не многочисленны, и арена борьбы — весь раскрывающийся и еще не охваченный капиталистической лихорадкой мир, до тех пор схватки не продолжительны, хозяйственный хаос, порожденный ими ограничен в пространстве, и кризисы разрешаются быстро и безболезненно. Но по мере того, как хозяйствующие атомы умножаются, по мере того, как все новые и новые страны вовлекаются в капиталистический водоворот, когда, наконец, весь мир становится единым капиталистическим хозяйством, тогда схватки становятся безлошадными, хозяйственный хаос безысходным, и кризисы неразрешимыми. Взгляните на историческую карту капиталистического хозяйства. Оно возникло на маленьком полуострове земного шара — европейском — и долгое время, в свою классическую эпоху, даже на этом полуострове занимало маленький северо-западный кружок. Потом оно стало распространяться по всему полуострову, перекинулось в Северную Америку и, наконец, охватило весь мир. Мировое хозяйство без плана и организации — подлинное хозяйственное безумие. Оно и бушует в наши дни. После войны в Европе ощущался недостаток продовольственных продуктов. Америка распахала миллионы гектаров под пшеницу и другие злаки. Недостаток был покрыт. Стали делать запасы — годовые, двухгодичные. Когда запасы превысили всякую меру, поля стали забрасывать и запасы жечь. Германия взялась за переоборудование своей индустрии. Получила громадные кредиты, стянула капиталы со всего мира. Теперь геройская индустрия оборудована так, как нигде в мире, громадные капиталы вложены в ее промышленные предприятия, но сбыта нет. Фабрики стоят мертвые — без движения; капиталы иммобилизованы. И вокруг заброшенных полей и мертвых фабрик миллионы праздных людей, жаждущих работы. Может ли человеческая совесть вынести это безумие? Представьте на минуту в своем воображении подлинную хозяйственную картину мира: грандиозные запасы материальных благ; неработающие, оборудованные по последнему слову техники фабрики; зарастающие сорными травами поля; и миллионы голодных и трудоспособных людей, не смеющих прикоснуться к погибающим благам, не смеющих вступить на поля и фабрики для работы.

Что же удивительного, если этот строй умирает в душах людей — не только рабочих, но и капиталистов? Даже корова, по блестящему образу Я. М. Меньшикова, которую доят и молоко которой спускают в реку, смотрит на него с презрением.

И еще другое. Капитализм — это свобода. В капиталистическом строе свобода предоставлена всем — даже последним отбросам человечества. От свободы у человека, попадающего в капиталистический мир, кружится голова. Это и ощущали мы, русские эмигранты, когда, вырвавшись из советского рабства, очутились в Европе. Весь мир открывался перед нами. Мы можем ехать, куда пожелаем: в Париж, в Лондон, Италию; мы можем отдаться любимой работе, науке, искусству, выбрать любую профессию, дать детям соответствующее их склонностям образование. Воистину, есть от чего закружиться голове. Но очарование длилось недолго. Очень скоро выяснилось, что реальной свободой могут воспользоваться немногие — те, которые имели капиталы в России и успели перевести их в Европу. Для остальных свобода оказалась призрачной. Вместо Лондона и Италии мы очутились в Болгарии и Сербии — на шахтах и рудниках; и даже те, которые попали в Париж, фактически вынуждены были селиться в Бианкуре — на заводах Рено. Мечты о науке и искусстве, о свободном выборе профессии пришлось оставить. Надо было брать ту работу, которая попадалась, и вести тяжкую трудовую жизнь. Мы утешали себя тем, что мы — жертвы революции, что мы страдаем за грехи родины; но дети наши будут жить лучше — получат образование и выйдут в люди. Жизнь разбила и эти надежды. Мы не в состоянии дать своим детям образование. Они кончают коммунальную школу и идут на работу — становятся вечными пролетариями, нередко пастухами. Вот когда подлинное отчаяние вошло в наши души. Мы поняли, что формальная свобода — только призрак, иллюзия свободы. Что реально, в капиталистическом мире, свободою пользуются только немногие — привилегированные, что только одиночки — исключительно счастливые и одаренные — могут подняться в эту привилегированную среду из низов жизни. Что и мы, и дети наши, и внуки останутся на этих низах, где свобода — только мечта и иллюзия. И мы почувствовали себя так, как чувствуют себя зве-

ри в новых «свободных» зверинцах. Теперь зверей не запирают в клетки, не приковывают цепями. Звери живут на «свободе». Но эта свобода — на сотне-другой квадратных метров. Вокруг свободного пространства — ров, рассчитанный так, что перепрыгнуть его зверь не может. Слон свободно ступает несколько шагов, доходит до рва и поворачивает обратно. Доходит до другого конца рва и идет назад. И даже царь зверей — лев — не решается на безумный прыжок через ров. И, если решается, падает в ров и жалобно стонет — приходит надсмотрщик и без сопротивления, втаскивает его «на свободу». Вы скажете: так чувствуем себя мы — изгнанники в чужой стране. Поверьте: так чувствуют себя девять десятых людей в их собственных родных странах. Современные рабочие люди — такие же «сознательные», как и мы, — как и мы, они жаждут не призрачной, а реальной свободы. Вот почему капитализм умирает в душах трудового человечества. И помните: что умирает в душах людей, рано или поздно — и скорее рано, чем поздно — умрет и в жизни.

Что же придет на смену капитализма? Советчина? Коммунизм? — Я верю, что нет. В европейском обществе много жизненных сил — оно должно найти в себе мужество и волю взяться за переустройство хозяйственного порядка, уже умершего в душах. Если это будет сделано во время, тогда европейская цивилизация будет спасена. Если нет, европейскому миру грозит величайшая катастрофа —- то, что сейчас происходит в Китае и России. Хочу верить, что этого не случиться, что катастрофа будет предотвращена. И в этом отношении показателен пример Англии. То, что там происходит, значительно во всех отношениях. В Англии сотряслось все хозяйство страны. Стал падать фунт. Казалось бы, все англичане пойдут за людьми, которые взяли на себя спасение родины. Но нет, 7 миллионов английских рабочих — самых благоразумных и культурных в мире — голосовали за Гендерсона, зная, что это грозит катастрофой и революцией. Почему? Потому, что национальное правительство попробовало сократить тот минимум свободы, который они добыли — несколько шиллингов для безработных. И, с другой стороны: громадное большинство голосовало за национальное правительство — нашло в себе волю и

жертвенность для спасения целого. Но характерно: во главе национального правительства оно поставило не консерватора — Болдвина, а такого же социалиста, как Гендерсон — Макдональда. Почему? Потому что он символизирует не прошлое, а будущее, потому что он смотрит не назад, а вперед. Я верю, что и все европейское человечество найдет своих вождей, которые смело и мужественно возьмут на себя тяжесть и ответственность за переустройство умершего в душах хозяйственная строя. В каком направлении? На каких началах? — Они уже сложились в наших душах и в нашем разуме. На началах плана и организации; на началах реальной свободы — прав человека на достойное существование; на началах труда. Я не думаю, что в этом новом строе будут уничтожены капитал, частная собственность и свободный обмен. Но не они будут определять жизнь, не они будут руководящими началами народного хозяйства. Как будет называться этот новый строй? Позвольте ограничиться наименованием — трудовой. Молодые течения боятся имени социализма. Как герои Мольера, они не знают, что говорят прозой.

Теперь несколько слов о строе советском. Почему я не верю, что этот строй рушится не сегодня-завтра, почему я думаю, что он прочен? Разве я расхожусь с А. Ф. Керенским в его оценке? Разве я не знаю, что в России голод, нищета и насилие? Конечно, знаю. Наше расхождение в другом. Несколько лет тому назад я был в Египте. Видел пирамиды и храмы, где гранитные плиты так пригнаны друг к другу,что игла не может войти между ними. Видел замечательную сеть каналов. Как историк, я знал, что все эти удивительные творения были созданы несколько тысяч лет тому назад голыми и нищими рабами. Как возможно было этого достигнуть? Если вы думаете, что только свобода и капитализм могут творить чудеса, чем объясняется изумительное творчество Египта? — Историческая наука дает на это ответ. Египтяне верили, что их фараоны — сыны Бога; что их воля священна; и что, строя для них пирамиды-гробницы и исполняя их волю, они служат Божеству. Значит, когда в душах народа есть вера во что-то священное, даже при рабском труде он может создавать грандиозные творения. Думаю, что, в какой-то мере, нечто подоб-

ное происходит и в России. Русский народ строит свои пирамиды. Советская власть — не чужая народу, и не одним насилием она правит страной. Сам русский народ в своем безумном порыве к новой жизни поставил ее над собою. Она увлекла его мечтою о мире, хлебе и свободе, и он поверил ей. Я был дважды выбран в Учредительное Собрание. Один раз от Черноморского флота. За меня было подано 17.000 голосов. Но и за большевицкого кандидата голосовали 11.000 человек. И позвольте сознаться: и те тысячи матросов, которые голосовали за меня, в душе уже были большевиками. Они и стали ими на другой день после выборов. Кто видел народные массы — крестьянские, рабочие и солдатские, — в октябрьские дни, тот должен иметь мужество признать: весь русский народ в то страшное время обезумел. С тех пор многое изменилось. Русский народ отрезвел. Старшее поколение отошло от советской власти. Но за эти годы выросло новое поколение, вылепленное властью по своему образу и подобию. Это и есть железобетон советского строя. Пусть многие из молодежи ненавидят свою власть — они, как две капли воды, походят на нее: по своим взглядам на Бога, на мораль, на семью и любовь; по всему складу своей души — по своей вере в строительство новой жизни. Взгляните на их лица, — лица не обманывают. И вспомните, что среди этой молодежи есть отборная гвардия, насчитывающая миллионы — партийцы, комсомольцы, тонеры, ударники, выдвиженцы. Не обманывайте себя: это не только карьеристы и шкурники — это и верующие люди, умеющие работать не за страх, а за совесть, и умирать за свою веру. И неужели вы думаете, что 150 миллионов русских людей, тяжко работающих с утра до ночи — пускай по принуждению — возглавленные миллионами верующих фанатиков и энтузиастов и руководимые лучшими немецкими и американскими инженерами не могут ничего создать? Вы смешны в своей слепоте. И как вас убедить? Возьмите советские цифры — они говорят с громадных достижениях. Вы не верите им? Возьмите показания европейских ученых и наблюдателей — социалистов, либералов и реакционеров. Что говорят они? — Все они говорят, что в России голод и рабство, но что Россия работает и творит. И что говорил здесь А. П. Марков? Что пятилетка провали-

вается, ибо план выполняется только на 70-75 процентов. Но ведь по плану производство в 1931 году должно было увеличиться чуть ли не на 40 процентов. Значит, и по Маркову с 1931 году было выработано не меньше, чем в 1930 году, когда производство сильно выросло. Но ведь 1931 год — год страшного мирового кризиса. На самом деле неудача плана в 1931 году понятна и естественна. Для проведения плана большевикам необходимы европейские машины и материалы. Для покрытия ввоза необходим вывоз. Цены на вывозимые продукты сильно упали. Покрывать старые обязательства становится трудно. Большевики вынуждены сокращать ввоз и свертывать производство. Индустриализация же страны продолжается и будет продолжаться.

Какой я отсюда делаю вывод? Думаете ли вы, что я стою за советскую власть? Нет, я ее ненавижу последней ненавистью. И я зову на борьбу с ней. Но для того, чтобы успешно вести борьбу, надо правильно оценить силы противника и надо найти оружие против него. А. Ф. Керенский недооценивает силы советской власти. Она очень велика. И, чтобы победить ее, нужна могущественная рать. Как собрать ее? Как увести от власти души молодежи? Как взорвать советский железо-бетон? — Надо советскому идеалу противопоставить свой идеал, советской вере свою веру, советскому энтузиазму свой энтузиазм. Но для этого не противопоставляйте советскому строю строй капиталистический. В его правду никто больше не верит, ни один человек не пойдет за него умирать. Противопоставляйте советскому строю свой новый град, построенный на труде и социальной справедливости. Советскому материалистическому миросозерцанию противопоставляйте свое духовное миросозерцание. Их интернационализму — мировой шахматной доске — противопоставляйте лицо живой наши и подлинного братства народов. И больше всего, их рабству противопоставляйте свободу, но только не призрачную, капиталистическую, а подлинную, реальную. На построение такого града может собраться рать — верующая и готовая на жертвы. Ее первые битвы будут духовные — за души искренних советских энтузиастов. ее последняя битва будет революционная — за свержение обездушенной советской власти. И только такая рать может победить.

И. Бунаков.