Историчность имеет положительный и отрицательный смысл. Все существующее, все живое исторично, имеет историю. Историчность указывает на возможность новизны. И вместе с тем историчность указывает на относительность и ограниченность. Историчность искажает. Христианство исторично, в этом его сила, его динамизм. И христианство искажено историчностью, искажено историческим временем, релятивизировано.
Лишь мессианское сознание конструировало историческое и делает возможным раскрытие смысла истории. Мессианское сознание ждет откровения в грядущем явлении, сообщающем высший смысл истории, явление Мессии и мессианского царства. Греческая мысль не знала мессианского ожидания, история была для нее круговоротом, и золотой век был в прошлом, поэтому она не имела философии истории и не знала смысла истории. Мессианизм имел древнееврейские и отчасти персидско-иранские источники.
Христианство остается мессианским, оно ждет второго явления Мессии и мессианского царства. Первохристианство, бесспорно, было настроено эсхатологически. Но раскрылась перспектива длинного исторического пути между двумя явлениями Христа-Мессии, когда вместо Царства Божьего образовалась церковь; христианство, ставшее историческим, начало приспособляться к этому миру, к царству Кесаря.
Лишь немногие в «историческом христианстве» ждали нового откровения Духа Св., и то часто в искаженной форме. Профетическая сторона христианства была ослаблена и исчезла почти совсем. Историческое христианство приняло организованно-догматический и авторитарный характер. Историческая церковь была признана наступлением Царства Божьего. Идея Царства Божьего, которой проникнуто Евангелие, есть идея Профетическая. «Да приидет Царствие Твое». Царства Божьего еще нет, наш мир не походит на Царство Божье. Его мыслить можно лишь эсхатологически.
Царство Духа всегда принимало форму царства Кесаря. Мессианизм переносился на царство Кесаря, в то время как он должен быть обращен к царству Духа, к царству Божьему.
Ставится вопрос, в каком смысле и в какой степени возможен мессианизм христианский, мессианизм после явления Христа — Мессии?
Консервативные христиане, обращенные исключительно к прошлому, отрицают возможность христианского мессианизма, как и вообще пророческую сторону христианства.
Между тем в христианстве есть мессианское ожидание второго явления Христа в силе и славе, есть мессианское искание царства Божьего как на небе, так и на земле, возможное ожидание новой эпохи Духа Святого. Самое выявление и воплощение всемирной церкви есть ожидание мессианское. В этом смысл экуменического движения по сближению церквей и конфессий.
Вселенская церковь, не знающая деления на Восток и Запад, есть духовная основа единства человечества. И вместе с тем человечество все более и более распадается, на свободу выпущены бесы и демоны, раскрывается хаос. И этот раскрывшийся хаос ведет не к свободе, а к тирании. Победа над национальными стремлениями есть одна из великих задач. Федерация народов, отрицание суверенитета национальных государств — путь к этому. Но это предполагает духовное и социальное изменение человеческих обществ. Но сами по себе политические и социальные выходы бессильны. Духовная революция, которая должна происходить и происходит в мире, глубже и идет дальше, чем революции социальные.
Мессианизм есть не только пророческое предчувствие второго явления Мессии, но и мессианского царства. Христианство есть мессианская, профетическая религия, обращенная к грядущему, к Царству Божьему. Свет идет не только из прошлого, свет идет и от будущего. Само собой разумеется, что всегда есть опасность ложного мессианизма и ложных мессий.
Неверно думать, что после пришествия Христа-Мессии Царство Божье наступило и нечего ждать в будущем, невозможен уже мессианизм. Подобное сознание, обращенное исключительно к прошлому, основано на ложном отождествлении Царства Божьего с Церковью. Но ведь Евангелие есть благая весть о наступлении Царства Божьего. Идея же Царства Божьего есть идея эсхатологическая. Мы молимся: «Да приидет Царствие Твое». Значит, Царство Божье еще не пришло, хотя Церковь существует уже около 2000 лет.
Церковь есть лишь путь истории, а не самое явление Царства Божьего. Церковь есть раздельное явление в исторической жизни народов, а не явление тотальное, каким должно быть Царство Божье. Церковь не есть преображение мира, в ней лишь символически учреждается грядущее Царство Божье. Я говорю об исторической, а не мистической Церкви. Таков важнейший факт исторической судьбы христианства.
Христос проповедовал приближение Царства Божьего, т. е. совершенно нового мира и новой жизни. Первохристиане жили в атмосфере эсхатологической. Они ждали второго явления Христа, конца этого мира и наступления обещанного Царства Божьего. Они не видели длинного историческою пути между двумя явлениями Христа. Но ожидания их не оправдались.
Христос не пришел вторично на землю, последние времена не наступили. И раскрылся длинный путь истории. На этом длинном пути вместо Царства Божьего должна была явиться Церковь и организоваться так, как организуются все большие тела истории. Церковь на этой земле пришла вместо Царства Божьего и начала развиваться в соответствии с условиями этого мира. Мессианские ожидания были вогнаны внутрь, и позже они появились в секуляризованной форме.
Но должен быть оправдан смысл истории между двумя явлениями Христа. Этого смысла нельзя понять при полном угашении пророческого духа. Священник все более и более вытеснял пророка, ритуализм господствует. Но ритуализм не дает никакою понимания смысла истории. Ослабление роли христианства в истории объясняется ослаблением мессианского сознания. Пророк слушал голос Божий, но этот голос Божий перестали слушать, и он перестал быть слышен. Ожидание личного Мессии раскрывалось в еврейском народе, а не у книжников и священников. Иудаизм превратил пророчество в религию закона и торы. То же произошло и в христианстве.
Фарисейство есть явление не только еврейской религии, но и христианской. С той разницей, что после явления Христа фарисейство стало гораздо хуже. Охлаждение огня первоначального откровения, господство закона, формализма, фарисейство есть явления, которые повторяются во всех религиях. Так было в иудаизме, в буддизме, в исламе, в христианстве.
Мучительность проблемы мессианизма и истории в том, что человек не может во имя мессианской идеи сбросить с себя тяжесть истории, отказаться принять ее на себя, он обязан нести тяжелый труд истории. Мечтательный мессианизм есть ложная настроенность. Мы встречаемся тут с пародоксальным отношением. Мессианское сознание и ожидание создает историю, сообщает ей связь и смысл, и оно же как бы срывает историю и хочет перескочить через нее. Это противоречие нужно изживать. Подобно тому как в еврейском народе подготовлялось первое пришествие Мессии, во всем человечестве должно подготовляться второе пришествие. И в этом оправдание истории. Цель же в достижении творческой полноты жизни и реализации Духа не только в жизни человеческой, но и в жизни космической.
Можно установить четыре типа мессианизма но разным признакам: 1) национальный или универсальный, 2) посюсторонний или потусторонний, 3) победный или страдательный, 4) личный или безличный. Все эти типы встречаются уже в Израиле.
В Египте был мессианизм, связанный с божественным характером царя. Мессия прежде всего значит Помазанник Божий. Мессианская идея царя как помазанника сохранилась и в христианстве, хотя она ничего общего с христианством не имеет. С мессианизмом всегда связано ожидание, обращенное к грядущему, но ожидание не пассивное, а активное, призывающее к действию. Это есть активность историческая, но вдохновляется она верой в наступление конца истории. В этом кажущееся противоречие мессианского сознания.
Мессианизм, как явление религиозное, связан с профетической стороной религии. Исключительно сакраментальное понимание религии не благоприятно для духа профетического и для мессианского ожидания. Нет веры, что свет исходит не только из прошлого, но и из будущего. Профетизм и есть начало, ведущее к возрождению, к новой жизни. Неверно рассматривать пророка исключительно как пассивное орудие Бога.
В профетизме в высшей степени активно и человечество. Пророчество есть богочеловеческое дело, богочеловеческое творчество. Профетизм в литературе, искусстве, философии, социальном движении есть творческая активность человека.
Роковая ошибка — разрывать богочеловечность на две части: в религии, в духовной жизни действует только Бог; в культуре, в социальной жизни действует только человек. В действительности богочеловеческая связь есть и тут и там. И если есть дуализм, который необходим для активности и для борьбы, то он носит совсем иной характер, это не дуализм божественного и человеческого, а дуализм свободы и необходимости, добра и зла.