Александр Дагаев (1862, Усть-Каменогорск - 1920, там же). Священник в Усть-Каменогорске, преподаватель Закона Божьего в местной женской гимназии, любитель музицировать (и вся большая семья вместе с ним играла на разных музыкальных инструментах). Мой родной дед, Яков Васильевич Кротов, в своих воспоминаниях о революции в Усть-Каменогорске, помянул Дагаева недобрым словом как активного "контрреволюционера". В материалах для канонизации о. Александра о нем говорится как о горячем монархисте, но Я.В.Кротов называл его эсером и, думается, непосредственный и крайне политизированный участник событий не мог перепутать монархиста с эсером. Дагаев пользовался в Усть-Каменогорске популярностью ("руководил политикой" в городе, по выражению Я.В.Кротова), что вряд ли было бы возможно, будь он монархистом. Другое дело, что разница между кадетом и эсером большевику казалась несущественной, и в тех воспоминаниях говорится: "Мне первый раз пришлось столкнуться с Дагаевым в школе на родительском собрании, где Дагаев как законоучитель хвалил партию народной свободы. На заданный мною вопрос Дагаеву: "Какая разница между партиями кадетов и народной свободы?" Дагаев стушевался, бросив ругать шпионов большевиков и руководителя большевиков Ленина как немецкого шпиона. Когда я начал родителям разъяснять, что такое кадеты и народная свобода, Дагаев сей же момент объявил об открытии родительского собрания. Так началась наша борьба с кликой кадетской эсеровской группировкой". Наверное, на то родительское собрание мой дед пришел отдавать в школу моего отца, которому как раз исполнялось 8 лет. Когда летом 1918 года большевики расстреляли настоятеля Троицкой церкви в городской крепости, о. Александр был сделан ее настоятелем. В этой же крепости находилась тюрьма, куда после прихода армии Колчака посадили большевиков (включая моего деда). 30 июня 1919 года заключенные подняли восстание, некоторым удалось бежать (и моему деду, почему он и оставил воспоминания). Но большинство восставших - сто шестьдесят человек - было в тот же вечер убито. Уже в конце того же года, покидая Усть-Каменогорск, колчаковцы сожгли в топке парохода, сожгли заживо лидера большевиков Якова Ушанова. В житии Дагаева упоминается, что он "неоднократно посещал Якова Ушанова в его заточении, беседовал с ним, увещевал отказаться от революционных убеждений, не проливать братской крови и покаяться. Но обращения священника не нашли отзыва в сердце ослепленного безумными идеями революционера". 6 декабря 1919 года, когда в Усть-Каменогорск вернулись большевики, были арестованы и начальник местной тюрьмы, и казачий атаман, и о. Дагаев (по воспоминаниям Я.В.Кротова). Видимо, позднее Дагаева выпустили, потому что вторично он был арестован 11 января 1920 года. Лишь через два месяца нашли в проруби Иртыша его тело, изрубленное саблями. Вдова о. Александра Степанида Алексеевна была вынуждена уехать в Павлодар, тут она умерла в 1932 году. Автор жития Дагаева в начале утверждает, что он "имел огромный авторитет среди жителей", а в конце - что те же жители "отвернулись от его семьи". Противоречие, обнажающее подоплеку происходивших событий: авторитет Церкви стоял на непрочном основании. Конечно, формально Дагаев не виноват в гибели большевиков, как формально и мой дед не виноват, хотелось бы надеяться, в гибели Дагаева (о которой он ничего не сообщает). Но ясно, что и погибший священник не был "вне политики", не был и монархистом, а был человеком "с убеждениями", политически активным. Уравнивает ли мученическая кончина верующего Дагаева и неверующего Ушанова, искупает ли все то, что они сделали "не по-Божьи"? Ясно одно: Церковь не может прославить в лике святых богоборца, а священника - непременно должна, будь он кадет или эсером. Канон. 27.12.2000. Память с собором новомучеником (первое воскресенье после 7 февраля н.с.). Яков Кротов |
