Священник Георгий Митрофанов в интервью 2019 года на вопрос о том, «чей Крым» ответил очень своеобразно. Он — сторонник имперского союза России, Белоруссии и Украины, и коль скоро этот союз распался, ему уже ничего не интересно. Его идеал — Российская империя начала ХХ века, он надеялся на её возрождение, а вместо этого оказалось нечто, ему чуждое и безразличное. Он лишился родины, у него лишь место, где когда-то была родина.
В том же интервью его спросили о том, «в чем причина и природа азаимодействия или каких-то особых отношений РПЦ и советских-российских спецслужб». Митрофанов сказал, что есть общая причина: «сервилизм пронизывал историю православной церкви веками». Частная же причина — стремление большевиков поставить церковь себе на службу. Для проповеди «марксизма в церковных формах” Троцкий создал обновленчество. После Троцкого правительство потребовало, чтобы все кандидатуры епископов согласовывались с ГПУ, на что согласился лишь Страгородский.
Здесь допущено несколько ошибок, удивительных для преподавателя истории Церкви в ХХ веке (в духовной академии в Петербурге).
Сервилизм не специфическое свойство Православия, он распространённый человеческий грех, и в иудаизме он случался и случается, и в атеизме, и в католичестве, где угодно. Миф об особом сервилизме именно Православия — это попытка русской интеллигенции XIX века выразить свой протест против отсутствия свободы совести. В реальности в Православии всегда были и свободолюбивые люди. В любом случае, сервильность не включала в себя стукачество и сотрудничество с тайной политической полицией (которая в течение веков попросту отсутствовала). Так что ситуация с Ленина — новая.
Обновленчество не было марксизмом в церковной форме. Это было обычное движение за реформацию Церкви. Его использовали ленинцы, чтобы расколоть Церковь и тем самым уничтожить.
ЧК было переименовано в ГПУ не в 1927 году, а в 1922.
Решение Сталина не уничтожать Церковь не было связано с войной. Это была часть его стратегии — возродить самодержавие не только по сути (это сделал уже Ленин, который просто стал новым самодержцем, с расширенными полномочиями, которые и не снились Романовым), но и по форме. Он последовательно возрождал формы дореволюционной армии, дореволюционной школы, возродил и дореволюционную религию — правда, неполно, эту часть программы довершили Горбачёв, Ельцин и Путин.
Митрофанов пытается оправдать сотрудничество духовенства с Лубянкой тем, что русские — люди недобросовестные, халтурщики, и стучали они тоже халтурно. Никто не страдал.
Это неправда, и серьёзная неправда. Открытые в Украине архивы Лубянки показывают, как разнообразно использовали чекисты своих православных агентов.
Митрофанов заявляет, что всерьёз действовала лишь агентура, связанная с внешней политикой, с ОВЦС. Это, конечно, правда, но не вся.
В целом позиция Митрофанова не уникальна. Это позиция цинизма и отчаяния, рвотной реакции на свой опыт нахождения в РПЦ МП: «В церкви Христос становится совершенно ненужной, непозволительной роскошью». Позиция Павлова, Плужникова, Ардова, Лурье и мн. др. Не уникально и то, что Митрофанов при этим остаётся внутри этой Церкви — так же поступают Кураев, Чаплин, Данилова и мн. др. Руководство терпит — это выгодно, создаёт иллюзию полнокровия.