I

   1. Страна, находящаяся между Элидой и Сикионией и простирающаяся до Восточного моря, в наше время носит название Ахайи, по имени заселившего ее племени. Эта самая страна в древности называлась Эгиалом (Побережье), а населявший ее народ — эгиалеями. По сказаниям сикионцев, это имя получили от Эгиалея, царствовавшего в теперешней Сикионии. Некоторые же производят это название от характера природы этой местности, так как большая часть этой страны — берег (эгиал). 2. Впоследствии, когда умер Геллен, остальные сыновья Геллена изгнали из Фессалии Ксуфа, возведя на него обвинение, будто он похитил лично для себя часть из отцовских богатств; тогда Ксуф бежал в Афины, где он удостоился получить руку дочери Эрехтея, и от нее имел двух сыновей, Ахея и Иона. Когда Эрехтей умер, то судьею в споре между его сыновьями о власти был выбран Ксуф; он решил, что царем должен быть старший из них Кекроп; за это остальные сыновья Эрехтея изгнали его из этой страны. Тогда Ксуф отправился в Эгиал, поселился там и там же и умер. Из его сыновей Ахей, набрав себе сподвижников из Эгиала и из Афин вернулся в Фессалию и занял отцовскую область; Ион же стал набирать войско против эгиалеев и их царя Селинунта; тогда Селинунт отправил послов к Иону и предложил ему в жены свою единственную дочь Гелику, а ему самому — усыновление и право наследования власти. Это было согласно с желаниями Иона; поэтому по смерти Селинунта Ион получил власть и в честь своей жены выстроил в Эгиале город Гелику, а народ назвал по своему имени ионами. Но это было не переменой имени, а дополнением к их старому названию: они стали называться ионянами эгиалейскими. За этой страной еще долго оставалось ее древнее имя, так что Гомер в «Каталоге» при перечислении войск Агамемнона счел достаточным привести это древнее название страны:

 
Вдоль по поморью всему, и окрест обширной Гелики.
 

   Тогда же, во время царствования Иона, началась война между афинянами и элевсинцами, и афиняне пригласили Иона быть военачальником в этой войне. Там же в Аттике его и постигла неизбежная для всех участь, и в деме Потамах находится могила Иона. Потомки Иона удержали власть над ионянами до тех пор, пока они сами и весь народ не были изгнаны ахейцами. 3. Сами же ахейцы в то время были изгнаны дорянами из Лакедемона и Аргоса. Что касается этих ионян и ахейцев и того, что ими было предпринимаемо друг против друга, то об этом сейчас и начинается мой рассказ; но сначала я расскажу о том, по какой причине до возвращения дорян из всех пелопоннесцев только к одним жителям Лакедемона и Аргоса применялось имя ахейцев. Сыновья Ахея, Архандр и Архител, прибыли в Аргос из Фтиотиды; прибыв туда, они стали зятьями Даная; Архител взял себе в жены Автомату, а Архандр — Скею. Ясным доказательством того, что в Аргосе они были пришельцами, служит тот факт, что Архандр дал своему сыну имя Метанаст (Переселенец). Когда же сыновья Ахея получили большую силу в Аргосе и Лакедемоне, то жившие там люди стали называться ахейцами, и это имя вытеснило другие названия. Это название было общим для этих обоих народов, аргивяне же имели специальное имя — данайцы.
   В то время, о котором я начал рассказывать, изгнанные из Аргоса и из Лакедемона дорянами, сами ахейцы и их царь Тисамен, сын Ореста, обратились к ионянам через глашатаев с просьбой позволить им поселиться вместе с ними в их стране без войны. Но царей ионян охватил страх, как бы в случае соединения ахейцев с ними Тисамен за свое личное обаяние и доблесть и за славу своего рода не был бы выбран царем одновременно над обоими народами. Таким образом, ионяне не приняли предложений ахейцев, но даже выступили против них с оружием в руках. В произошедшей затем битве Тисамен пал, но ахейцы победили ионян, и когда последние бежали в Гелику, они их там осадили; впоследствии они разрешили им уйти оттуда под известными условиями. Ахейцы похоронили тело Тисамена в Гелике, но впоследствии лакедемоняне, по данному им из Дельф вещанию, привезли его кости в Спарту и еще в мое время можно было видеть в целости его гробницу там, где у лакедемонян происходят общественные обеды, так называемые фидитии. 4. Тогда ионяне отправились в Аттику. Афиняне и их царь Меланф, сын Андропомпа, приняли их в качестве своих сожителей из уважения к Иону и тем подвигам, которые он совершил, когда был начальником афинян во время войны. Но говорят и то, что афиняне не доверяли дорянам, боясь, как бы они не захотели потеснить их, и поэтому приняли ионян в сожительство себе скорее ради увеличения собственных сил, чем вследствие расположения к ним.

II

   1. Немного лет спустя Медонт и Нелей, старшие из сыновей Кодра, подняли распрю между собой из-за власти, и Нелей не раз говорил, что он не допустит, чтобы царем над ним был Медонт, так как Медонт был хромым на одну ногу. Они договорились между собой — перенести этот спор на решение оракула в Дельфах, и Пифия дала царство над афинянами Медонту. Поэтому Нелей и остальные сыновья Кодра отправились в чужие земли и основали колонии, уведя с собою добровольцев из афинян, но главную часть их войска составляли ионяне. 2. Это был третий морской поход, отправленный из Эллады, которым руководили цари, бывшие другого племени, чем народ, который следовал за ними. Самым древним был тот случай, когда фиванец Иолай, племянник Геракла, предводительствовал афинянами и феспийцами, направившимися на поселение в Сардо (Сардинию); одним поколением раньше, чем отплыли из Афин ионяне, Фер, сын Автесиона, родом фиванец, во главе лакедемонян и минийцев, изгнанных пеласгами с Лемноса, повел их на тот остров, который ныне по его имени называется Ферой, прежде же назывался Каллистой (Прекраснейшим). В третий раз такой поход организовали сыновья Кодра, хотя у них не было ничего общего с ионянами, так как со стороны Кодра и Меланфа они были мессенцами из Пилоса, афинянами — со стороны матери. В походе вместе с ионянами приняли участие следующие племена: фиванцы под начальством Филота, бывшего потомком Пенелея, и минийцы из Орхомена ввиду их родства с сыновьями Кодра. Участвовали и все фокейцы, кроме жителей Дельф, и абанты из Эвбеи. Корабли для плавания дали фокейцам афиняне Филоген и Дамон, сыновья Эвктемона, которые и сами стали но главе их похода для поселения в колонии.
   Когда они со своими кораблями пристали к берегам Азии, то каждый из этих народов направился к разным приморским городам. Нелей со своим отрядом пошел в Милет. 3. Милетцы сами передают следующий рассказ о своей древнейшей истории: в течение двух поколений их страна называлась Анакторией, как при царе Анакте, бывшем автохтоном, так и при Астерии, сыне Анакта. Но когда к их берегам пристал Милет с войском критян, то оба — и земля и город — переменили свое название по имени Милета. А Милет и бывшее с ним войско прибыли из Крита, убегая от Миноса, сына Европы. Карийцы, которые прежде заселяли эту страну, стали жить совместно с критянами. Так вот, тогда, когда ионяне победили древних милетян, все мужское население они перебили, исключая тех, которые при взятии города успели бежать, а на их женах и дочерях женились сами.
   Могила Нелея, если идти в Дидимы, находится недалеко от ворот, налево от дороги. 4. Святилище Аполлона в Дидимах и его оракул были древнее, чем поселение здесь ионян; но еще гораздо раньше, чем поселились здесь ионяне, совершалось поклонение Артемиде Эфесской. По моему, по крайней мере, мнению, Пиндар не все точно знал, что касается служения богине, так как он утверждал, что ее храм основали амазонки, отправляясь походом на Афины и на Тесея. Правда, что уже тогда женщины с Фермодонта принесли жертвы эфесской богине — как в этом случае, издавна зная это святилище, так равным образом и тогда, когда они бежали от Геракла; еще в более ранние времена некоторые из них, убегая от Диониса, пришли сюда в качестве молящих о защите. Ясно, что не амазонками основано это святилище; основателями были Корес, автохтон, и Эфес, — считают, что Эфес был сыном реки Каистра, — вот кто были основатели святилища, и по имени Эфеса дано и название городу. Жители этой страны были отчасти лелеги, ветвь карийского племени, но большинство населения составляли лидийцы. Кроме того, вокруг этого святилища жило много разного народа, пришедшего молить богиню о защите, в том числе и женщины из племени амазонок. 5. Андрокл, сын Кодра, так как он был выбран царем ионян, поплывших в Эфес, изгнал из страны лелегов и лидийцев, занимавших верхний город; жившим же вокруг святилища таких страхов переживать не пришлось: они дали клятву верности ионянам и в свою очередь получили ее и от них; таким образом они избегли войны. Отнял Андрокл и у жителей Самоса их остров, и некоторое время эфесцы владели Самосом и другими близлежащими островами. 6. Когда самосцы уже вернулись на свой родной остров, Андрокл отправился защищать жителей Приены против карийцев; греческое войско победило, но Андрокл пал в этой битве. Унеся с собою тело Андрокла, эфесцы похоронили его в своей земле, там, где еще и в мое время они показывают его могилу около дороги, ведущей из святилища мимо Олимпейона к Магнесийским воротам. На могиле поставлено изображение воина в полном вооружении.
   7. Ионяне, заселявшие Миунт и Приену, тоже отняли эти города у карийцев. Вождем похода и основателем поселения в Миунте был Киарет, сын Кодра; а жители Приены — население, смешанное из фиванцев и ионян, — имели своим руководителем при поселении Филота, потомка Пенелея, и Эпита, сына Нелея. Несмотря на крайне жестокие притеснения со стороны перса Табала, а впоследствии со стороны своего же соплеменника Гиерона, приенцы всетаки остались в числе городов, состоявших членами Ионийского союза; жители же Миунта покинули город по следующей причине. В область Миунта вдавался небольшой морской залив, но река Меандр обратила его в болото, засорив устье илом и отрезав возможность свободного притока воды; вода загнила, перестав быть соленой морской водой, а потому из этого болота поднялась огромная туча комаров, вследствие чего люди были вынуждены покинуть город. Жители Миунта переселились в Милет, взяв с собой все движимое имущество и статуи богов. В мое время в Миунте не было ничего, кроме храма Диониса из белого мрамора. Несчастие, подобное испытанному жителями Миунта, постигло также и атарнетов, живших южнее Пергама.

III

   1. Жители Колофона считают святилище и оракула в Кларосе в числе самых древнейших. По их словам, когда этой землей владели еще карийцы, первыми из эллинских племен прибыли сюда критяне, под начальством Ракия, и весь тот отряд, который следовал за Ракием; они овладели прибрежной полосой земли и властвовали на море своим флотом; местностью же внутри страны почти всею владели еще карийцы. Когда Ферсандр, сын Полиника, и аргивяне взяли Фивы, то пленные, в том числе и Манто, были отведены в Дельфы, в дар Аполлону; Тиресия же постигла кончина во время пути в Галиарте. Когда бог послал их для основания колонии, они переплыли на кораблях в Азию, и когда они были у Клароса, против них с оружием в руках выступили критяне и привели их к Ракию. Узнав от Манто, что это за люди и по какой причине они прибыли сюда, Ракий взял Манто себе в жены, ее спутникам разрешил поселиться в этой стране. Сын Ракия и Манто, Мопс, уже окончательно выгнал карийцев из этой земли. Заключив клятвенный договор с эллинами из Колофона, ионяне составили с ними один союз на равных правах, не имея никаких особых преимуществ. Но царское достоинство удержали за собой вожди ионян, Дамасихтон и Промет, сыновья Кодра. Впоследствии Промет, убив своего брата Дамасихтона, бежал на Наксос и там на этом острове и умер. Его тело было привезено на родину, и там сыновья Дамасихтона приняли и похоронили его. Здесь же находится могила Промета, имя этому месту Политейхиды. Почему жителям Колофона пришлось покинуть свой город, я уже раньше передал это в рассказе о Лисимахе. Из племен, переселившихся в Эфес, одни только жители Кодофона вступили в войну с Лисимахом и македонянами. Могила убитых в этой битве воинов из самих жителей Колофона и из жителей Смирны находится налево от дороги, если идти в Кларос.
   2. Жителей Лебеда заставил выселиться из их города и разрушил его Лисимах для того, чтобы соединением с ними увеличить население Эфеса. Их страна во всех отношениях является богатой; между прочим из всех прибрежных областей в ней наибольшее число горячих (купальных) источников и (на вкус) очень приятных. В древности и Лебед заселяли карийцы, до тех пор пока их не изгнали ионяне под начальством Андремона, сына Кодра. Если идти из Колофона, то могила Андремона находится за рекою Калаонтом, налево от дороги. 3. Теос заселяли орхоменские минийцы, пришедшие в этот город с Афамантом; говорят, что этот Афамант был потомком Афаманта, сына Эола. И здесь карийцы были примешаны к эллинскому населению. Ионян привел в Теос Апойк, потомок Меланфа в четвертом колене, который ни в чем не изменил к худшему положения ни орхоменцев, ни теосцев. Немного лет спустя прибыли сюда воины от афинян и из Беотии. Отрядом из Аттики предводительствовали Дамас и Наокл, сыновья Кодра, а беотийцами — Герес из Беотии; их обоих вместе с их отрядами приняли к себе Апойк и теосцы, они поселились вместе с ними.
   4. Говорят, что эрифрейцы первоначально пришли из Крита вместе с Эрифром, сыном Радаманта, и что основателем их города был Эрифр; этот город вместе с критянами занимали ликийцы, карийцы и жители Памфилии: ликийцы по родству с критянами, так как в древние времена ликийцы тоже пришли из Крита, те, что должны были бежать вместе с Сарпедоном, карийцы по дружбе, связывавшей их еще с глубокой древности с Миносом, жители Памфилии потому, что и они также принадлежат отчасти к эллинскому племени. Жители Памфилии были в числе тех, которые после взятия Илиона блуждали вместе с Калхантом. В то время население Эрифр состояло из перечисленных народов; спустя некоторое время Кноп, сын Кодра, собрал изо всех ионийских городов столько людей, сколько он мог, привел их сюда и поселил вместе с жителями Эрифр.
   5. Городов у клазоменцев и фокейцев до прибытия ионян в Азию не существовало. Когда прибыли ионяне, то часть их, блуждая по стране, попросила себе у жителей Колофона вождя в лице Парфора и основала город под горою Идой; однако вскоре они его покинули и, вернувшись в Ионию, выстроили Скиппий в Колофонской области. Но уйдя добровольно и из Колофонской области, они заняли ту землю, которою они владеют и доныне, и выстроили на материке город Клазомены; на остров же они перешли из-за страха перед персами. Александр, сын Филиппа, решил с течением времени превратить Клазомены в полуостров, проведя к их острову насыпь с материка. Население этих Клазомен по большей части не ионяне, а жители Клеон и Флиунта, которые при возвращении дорян в Пелопоннес должны были покинуть свои города. Что касается фокейцев, то родом они первоначально из той страны, которая называлась "лежащей у Парнаса" и до нашего еще времени носит название Фокиды; они переселились в Азию вместе с афинянами Филогеном и Дамоном, под их начальством; от жителей Кимы они получили землю не силой оружия, а по добровольному соглашению. Так как ионяне не принимали их в Панионийский союз, прежде чем они не изберут себе царей из рода Кодра, то они вызвали к себе от эрифрейцев и с Теоса Деета, Перикла и Абарта.

IV

   1. Города ионян на островах — это Самос, расположенный против Микале, и Хиос, напротив Миманта. 2. Асий, сын Амфиптолема из Самоса, в своих поэмах написал, что у Феникса от Перимеды, дочери Энея, родились две дочери, Астипалея и Европа, что от Посейдона и Астипалеи был сын Анкей и что он царствовал над так называемыми лелегами; что у Анкея от его брака с дочерью реки Меандра, Самией, родились сыновья Перилай, Энуд, Самос и Алиферс, а также дочь Партенопа; а что от Партенопы, дочери Анкея, и Аполлона родился Ликомед. Вот что рассказал Асий в своих поэмах. 3. Но в те времена, о которых я говорю жители острова Самоса приняли к себе для совместной жизни ионян скорее в силу необходимости, чем руководясь дружескими чувствами. Вождем у ионян был Прокл, сын Питирея, и сам он был родом из Эпидавра и большею частью вел с собою эпидаврийцев, которые были изгнаны из Эпидавра Деифонтом и аргивянами. Этот Прокл происходил от Иона, сына Ксуфа. Андрокл и эфесцы пошли походом против Леогора, сына Прокла, царствовавшего после отца в Самосе, и, победив его в битве, изгнали самосцев с острова: они предъявляли к ним обвинение в том, будто вместе с карийцами они злоумышляли против ионян. После изгнания часть самосцев поселилась на острове около Фракии, и вследствие поселения на нем самосцев этот остров стали называть Самофракией вместо (прежнего его названия) Дардания; другие же вместе с Леогором укрепили стенами Анею на противоположном материке, и спустя десять лет они переправились на Самос, изгнали с него эфесцев и вновь завоевали себе остров.
   4. Храм Геры на Самосе, по рассказу некоторых, основали плывшие на корабле Арго. Говорят, что они же привезли ее статую из Аргоса. Сами самосцы считают, что богиня родилась на их острове у реки Имбраса, под той ивой, которая еще в мое время росла в святилище богини. Что этот храм принадлежит к числу самых древних, можно очень хорошо заключить и на основании статуи: она является творением Смилида из Эгины, сына Эвклида. А этот Смилид был современником Дедалу, но не достиг его славы. 5. Дедал по своему происхождению был из Афин, царского рода так называемых Метионидов, и был славен во всем свете столько за свое искусство, сколько и вследствие своих блужданий и постигших его несчастий. Убив сына своей сестры и зная законы своей родины, он добровольно отправился в изгнание на Крит и сделал там статуи самому Миносу и его дочерям, как об этом повествует Гомер в «Илиаде». Обвиненный Миносом в преступлении и брошенный в тюрьму вместе с сыном, он бежал из Крита и прибыл в сицилийский город Иник к Кокалу; он послужил причиной войны между сицилийцами и критянами, так как, несмотря на требование Миноса, Кокал не выдал его. За свое искусство он был так почитаем дочерьми Кокала, что ради Дедала женщины замыслили убить Миноса. Отсюда видно, что имя Дедала стало известным по всей Сицилии и в большей части Италии. Что же касается Смилида, то известно, что он никуда не уезжал работать, кроме как к самосцам и в Элиду; здесь-то, наверно, он был и именно он изваял статую Геры в Самосе.
   6. …у поэта Иона, написавшего трагедию, в его истории сказано следующее: на этот остров, бывший безлюдным, прибыл Посейдон и сочетался здесь с нимфой; во время родовых страданий нимфы с неба выпал на землю снег (хион), и поэтому Посейдон дал имя родившемуся сыну Хиос. Сочетался он и с другой нимфой, и у него родились сыновья Агел и Мелан. С течением времени к Хиосу пристал со своими кораблями Энопион в сопровождении своих сыновей: Тала, Эванфа, Мелана, Салага и Афаманта. В царствование Энопиона прибыли на этот остров и карийцы, а также абанты из Эвбеи. Впоследствии царскую власть над островом после Энопиона и его сыновей принял Амфикл; он прибыл из Гистиеи на Эвбее, по вещанию из Дельф. В четвертом колене потомок Амфикла, Гектор, он также был царем на Хиосе, вступил в войну с жившими на острове абантами и карийцами; одних из них он убил в сражении, других же заставил удалиться в силу договора. Когда война между хиосцами прекратилась, Гектор припомнил тогда, что им вместе с ионянами следует совместно приносить жертвы в Панионийском святилище; и от всего собрания ионян за свою храбрость и личные достоинства он получил в качестве награды треножник. Вот что я нашел у Иона относительно Хиоса. Однако того, по какой причине хиосцы причисляются к ионянам, он этого не говорит.
   V
   1. Смирну, один из 12 эолийских городов, лежащий на том самом месте, где еще и в мое время находился город, называемый Старым городом, эту Смирну ионяне, двинувшись из Колофона, отняли у эолян и ею завладели; впоследствии ионяне разрешили жителям Смирны участвовать в собрании в Панионийском центре. Основателем того города, который существует теперь, был Александр, сын Филиппа; он его построил на основании видения, явившегося ему во сне. Говорят, что как-то Александр охотился на горе Паге, и, когда охота была кончена, он пришел к святилищу Немезид и нашел тут источник и перед храмом платан, росший у самой воды. Когда он заснул под платаном, говорят, ему во сне явились Немезиды и велели построить здесь город и перевести в него жителей Смирны, выселив их из прежнего города. Когда жители Смирны послали в Кларос торжественное посольство, чтобы спросить, что им делать в данном случае, бог изрек им:

 
Трижды, четырежды будут счастливо-блаженными
люди,
Жить которые станут у вод священных Мелета.
 

   Поэтому они охотно туда переселились и чтут двух Немезид вместо одной, и матерью их называют они Никту (Ночь), тогда как афиняне говорят, что отцом их богини Немезиды в Рамнунте был Океан.
   2. Иония отличается прекрасным климатом и ровной температурой воздуха; в ней есть храмы, каких нет нигде. Первым из них по величине и по всякому богатству является храм (Артемиды) в Эфесе; кроме того, есть два недоконченных храма Аполлона: один в Бранхидах Милетской области, другой в Кларосе, около Колофона. Двум же другим храмам в Ионии было суждено сгореть: их сожгли до основания персы, это — храм Геры на Самосе и храм Афины в Фокее; но, даже поврежденные огнем, они все же вызывали удивление. 3. Можно прийти в восхищение и от храма Геракла в Эрифрах и храма Афины в Приене; последний вызывает удивление статуей богини, а храм Геракла в Эрифрах — своей древностью. Статуя Геракла не подходит ни к так называемому эгинскому стилю, ни к древнейшим образцам аттических статуй, и если уж говорить о других стилях, то она точным образом напоминает стиль египетский

…

деревянный плот, и на нем бог приплыл из Тира в Финикию, по какой причине — этого не рассказывают и сами эрифрейцы. Когда этот плот достиг Ионийского моря, он, как говорят, пристал к мысу, называемому Месата (Середина); он находится на материке, как раз посредине пути, если плыть от Эрифрейского залива к острову Хиосу. Когда этот плот пристал к мысу, с одной стороны, то тут и эрифрейцы, а с другой стороны, и хиосцы приложили немало труда, не меньше рвения притащить эту статую на свою сторону. Наконец, один человек из Эрифр, по имени Формион, которому средства к жизни доставляло море и который прежде занимался рыбной ловлей, но вследствие какой-то болезни потерял зрение, этот рыбак увидел сон, что эрифрейские женщины должны обрезать свои волосы и из этих волос мужчины должны сплести канат, и таким образом они смогут подтащить к себе плот. Женщины-гражданки ни в коем случае не пожелали подчиниться этому приказанию, данному в сновидении, те же женщины, которые были фракийского племени и здесь были рабынями или которые жили здесь, будучи свободными, разрешили обрезать свои волосы; и таким образом эрифрейцы притащили к себе этот плот. Поэтому-то только фракийским женщинам разрешен вход в храм Геракла. И этот канат, сделанный из их волос, местные жители хранят еще до моих дней. Они же, кроме того, рассказывают, что этот рыбак после этого прозрел и продолжал видеть уже в течение всей остальной жизни. 4. Есть в Эрифрах храм Афины Полиады и огромной величины древняя статуя богини, восседающей на троне; в каждой руке она держит прялку, а на голове у нее полос. Что это произведение Эндоя, я основываюсь, помимо прочих доказательств, также еще на внешней отделке… статуи внутри храма и главным образом наблюдении стиля работы статуй Харит и Гор, которые стоят на открытом воздухе, перед входом, изваянные из белого мрамора. И в мое время жителями Смирны был сооружен храм Асклепия между горой Корифой и морем, в которое не вливается никакая посторонняя вода.
   5. Кроме своих храмов и хорошего климата, Иония обладает еще многим, заслуживающим описания: так, в Эфесской области есть река Кенхрий, гора Пион, своеобразная по своей природе, и источник Галитея. В Милетской области есть источник Библиды, связанный с поэтическими сказаниями о любви Библиды. В области Колофона есть роща Аполлона из ясеневых деревьев, а недалеко от рощи протекает самая холодная река в Ионии, Алент. В области Лебеда горячим источникам люди не только удивляются, но и получают пользу от них. Есть на острове Теосе, на мысе Макрие, купальни, одни у скал среди самого прибоя волн, другие же — устроенные с бросающейся в глаза роскошью. Есть купальни и у клазоменцев; здесь почитают Агамемнона. Есть тут пещера, так называемая у них "пещера матери Пирра"; с ней связано сказание о пастухе Пирре. В Эрифрах есть область Халкида, от которой получила свое название третья из его фил; в этой Халкиде есть мыс, выдающийся в море, и на нем морские купальни, из всех купален в Ионии наиболее полезные для людей.
   6. В области Смирны есть река Мелет с великолепной водой, и пещера над ее истоками, где, говорят, Гомер составлял свои поэмы. В Хиосе могила Энопиона представляет интересное зрелище и послужила поводом к созданию нескольких легенд о его подвигах. У самосцев по дороге в храм Геры есть памятник Радины и Леонтиха, и установлено, что страдающие от любви идут молиться к этой могиле. Много в Ионии удивительного, ничуть не меньше, чем в самой Элладе.

VI

   1. Когда ионяне удалились, ахейцы поделили между собою землю ионян и расселились в их городах. Их было числом 12, тех, по крайней мере, которые были известны по всему эллинскому миру. Первым из них со стороны Элиды был город Дима, за ним Олен, Фары, Трития и Рипы, Эгион, Керинея и Бура; кроме того, Гелика, Эги и Эгира; крайним городом по направлению к Сикиону была Пеллена. В этих городах, в прежнее время еще бывших заселенными ионянами, поселились теперь ахейцы и их цари. 2. Наибольшею властью среди ахейцев обладали сыновья Тисамена: Даимен, Спартон, Теллид и Леонтомен. Старший из сыновей Тисамена, Комет, еще раньше ушел на кораблях в Азию. Кроме них, бывших в те времена властителями у ахейцев, стоял во главе еще Дамасий, сын Пенфила, внук Ореста, по отцу двоюродный брат сыновьям Тисамена. Равным с названными лицами могуществом обладали Превген и его сын, по имени Патрей; они были из ахейцев, пришедших из Лакедемона; ахейцы разрешили им основать город в своей стране, и этому городу было дано название Патры, от имени Патрея. 3. В военных походах ахейцы принимали следующее участие. Во время похода Агамемнона на Илион они жили в Лакедемоне и Аргосе и составляли большую часть эллинского войска. Во время же нашествия Ксеркса и мидян на Элладу, они, как известно, не принимали участия ни в походе Леонида к Фермопилам, ни в морском сражении вместе с афинянами и Фемистоклом у Эвбеи и Саламина; они не стояли в списке союзников ни со стороны Спарты, ни со стороны Аттики. Отсутствовали они и в деле под Платеями; ведь ясно, что иначе на приношении эллинов, сделанном в Олимпию, было бы вписано и имя ахейцев. Мне кажется, что все они, каждый из них оставаясь у себя дома, готовился защищать свой родной город; помимо этого, помня о своем геройском походе на Трою, они считали ниже своего достоинства быть под начальством лакедемонян, которые были дорянами. Это они ясно показали в дальнейшее время: когда впоследствии лакедемоняне начали войну против афинян, то ахейцы охотно заключили союз с жителями Патр и не меньшее расположение всегда выказывали к афинянам. В позднейших войнах, которые вело эллинское ополчение у Херонеи против Филиппа и македонян, ахейцы принимали участие, но в войне в Фессалии и в так называемой Ламийской войне они отказались участвовать под тем предлогом, что они еще не оправились после поражения, понесенного ими в Беотии 4. Один из местных патрейских эксегетов не раз указывал, что из ахейцев один только атлет по борьбе Хилон участвовал в деле при Ламии. Я сам знаю другой случай, когда лидиец Адраст частным образом, а не от имени всего своего государства, оказал помощь эллинам. В честь этого Адраста лидийцы поставили медную статую перед храмом Артемиды Персидской и сделали на ней надпись что Адраст умер, сражаясь против Леонната в защиту эллинов. Что же касается похода к Фермопилам против войска галатов, то он вообще был оставлен без внимания как ахейцами, так и всеми пелопоннесцами; так как варвары не имели кораблей, то они думали, что с их стороны им нечего бояться для себя никакой неприятности, если им удастся укрепить стеной Коринфский перешеек от Лехея на берегу одного моря до Кенхрей на берегу другого моря. 5. Таково было тогда решение всех пелопоннесцев. Когда же галаты каким-то способом на кораблях переправились в Азию, тогда положение дел в Элладе было таково: ни одно из эллинских государств не могло, опираясь на свою силу, стать руководящим. Лакедемоняне не могли еще восстановить своего прежнего могущества, так как еще не оправились от поражения при Левктрах, а также ввиду объединения аркадян в Мегалополе и поселения рядом с ними мессенцев. Что касается фиванцев, то Александр настолько опустошил их город, что несколько лет спустя после того, как они были возвращены Кассандром, они не имели достаточно сил, чтобы охранять даже собственные пределы. Афиняне же, правда, пользовались огромным расположением со стороны всего эллинского мира, особенно за свои позднейшие подвиги, но они никак не могли прийти в себя от войны с македонянами.

VII

   1. В то время, когда эллины перестали представлять единое целое и каждый боролся сам за себя, наибольшей силой обладали ахейцы. Кроме Пеллены, все другие города никогда не испытывали на себе гнева тирании, и бедствия от войн и заразных заболеваний никогда не поражали ахейцев в такой степени, как остальных эллинов. В конце концов составился так называемый Ахейский союз, и решения у ахейцев и их выступления шли по общему союзному постановлению. Было установлено, чтобы союзное собрание заседало в Эгионе: после того как Гелика была поглощена морем, из всех ахейских городов Эгион наиболее выдавался славой своей древности и в то время был наиболее могущественным. Из остальных эллинов первыми, принявшими участие в Ахейском союзе, были жители Сикиона, после же них стали в него вступать и остальные пелопоннесцы, одни немедленно, другие же спустя некоторое время. Даже и тех, кто жил за пределами Истма, включиться в Ахейский союз побуждало то обстоятельство, что они видели, как все больше и больше крепла сила Ахейского союза. 2. Одни только лакедемоняне из всех эллинов были крайне враждебны ахейцам и открыто готовились к войне. Спартанский царь Агис, сын Эвдамида, взял у ахейцев город Пеллену, но тотчас же был изгнан из Пеллены Аратом и сикионцами, но Клеомен, сын Леонида и внук Клеонима, царь из второго царского рода, когда Арат и ахейцы двинулись против него, наголову разбил их в открытом бою; впоследствии он заключил мир с ахейцами и Антигоном. В то время этот Антигон был правителем в Македонии, будучи опекуном Филиппа, сына Деметрия, бывшего еще малолетним; будучи дальним родственником, он был и отчимом Филиппу, так как жил с его матерью, женившись на ней. Заключив договор с этим Антигоном и ахейцами, Клеомен тотчас же нарушил свою клятву, напав и обратив в рабство Мегалополь в Аркадии. В битве при Селласии против ахейцев и Антигона лакедемоняне понесли поражение в возмездие за это клятвопреступление Клеомена. О Клеомене мне опять придется вспоминать, когда я буду рассказывать об Аркадии. 3. Когда же Филипп, сын Деметрия, возмужал, он принял власть над Македонией — Антигон ее добровольно уступил ему — и поразил ужасом всех эллинов, стараясь подражать образу действии Филиппа, сына Аминты, который вовсе не был его предком, (как он говорил), а, говоря по правде, его господином. Он подражал ему и в том, что ухаживал за теми людьми, которым было приятно из-за личных выгод предавать интересы своей родины. Предложить на пиру заздравный кубок в знак дружбы, но не с вином, а наполнив его ядом, чтобы погубить нужных людей, это, как я уверен, никогда и ни в коем случае не могло даже прийти в голову Филиппу, сыну Аминты; для Филиппа, сына Деметрия, такая решимость действовать ядом была самым пустым делом. Он занимал гарнизонами три города — они были для него опорными пунктами против Эллады; и эти города по своей гордости и по презрению к эллинскому народу он называл "ключами Эллады". Против Пелопоннеса он укрепил Коринф и коринфский акрополь, против Эвбеи, беотийцев и фокейцев — Халкиду у Эврипа, против фессалийцев и этолийских племен, для угрозы им, Филипп занял Магнесию у подошвы горы Пелиона. 4. Особенно сильно он мучил афинян и этолийцев своими вторжениями и разбойническими набегами. Раньше, в моем описании Аттики, я упоминал, кто из эллинов и варваров поднял оружие против Филиппа в союзе с афинянами и как вследствие слабости союзников афиняне принуждены были прибегнуть к римлянам и просить у них помощи. Римляне уже несколько раньше посылали сюда свои войска под предлогом помощи этолийцам против Филиппа, на самом же деле скорее для наблюдения за тем, что делается в Македонии. И тогда они послали на помощь афинянам войско под начальством Отилия; это имя из всех других имен было у него самое известное. Ведь римляне именуются не по отчеству, как это делается у эллинов, но каждый из них имеет, самое меньшее, три имени, а иногда им дают имен и больше. Отилию было поручено римлянами защитить афинян и этолийцев от нападений Филиппа. Отилий в общем действовал согласно полученным приказаниям, но вот что он сделал такое, что не соответствовало точке зрения римлян: взяв город Гестиею на Эвбее и в Фокиде город Антикиру, которые против своей воли должны были подчиниться Филиппу, он их разрушил до основания. По этой-то причине, как мне кажется, сенат, узнав о таком его образе действий, послал на смену ему преемником по командованию Фламиния.

VIII

   1. Прибывший в то время сюда Фламиний разграбил Эретрию, победив в сражении тех из македонян, которые стояли там с гарнизоном. Затем, двинувшись отсюда к Коринфу, который был занят гарнизоном Филиппа, он сам остался осаждать его, а к ахейцам послал сказать, чтобы они прибыли к Коринфу с войском, если они хотят в будущем удостоиться почетного имени союзников римского народа, а, вместе с тем, если ими руководит любовь к делу эллинов. Ахейцы сильно порицали и Фламиния и бывшего до него Отилия за то, что они так жестоко обошлись со столь древними греческими городами, не совершившими никакого преступления по отношению к римлянам и бывшими под властью македонян совсем не по собственному желанию; они предвидели и то, что вместо Филиппа и македонян явятся римляне и станут владыками Эллады. На союзном собрании говорилось много, и заявления были друг другу противоположны; но в конце концов победили сторонники римлян, и ахеяне вместе с Фламинием стали осаждать Коринф. Освободившись от македонской власти, коринфяне тотчас вошли в Ахейский союз; они состояли в нем и раньше, когда Арат и сикионцы изгнали из Акрокоринфа весь гарнизон и убили Персея, поставленного Антигоном во главе этого гарнизона. 2. После этого ахейцы были названы союзниками римского народа и в дальнейшем во всех случаях выказывали особое усердие: они следовали за римлянами в Македонию против Филиппа, приняли участие в походе на Этолию и в третий раз сражались вместе с римлянами против Антиоха и сирийцев.
   То, что ахейцы выступили против македонян или против войска сирийцев, это они сделали, руководясь единственно чувством преданности к римлянам; с этолийцами же у них были давнишние счеты личного порядка. 3. После того как в Спарте была уничтожена тирания Набиса, дошедшего до крайней жестокости, какую только может проявить человек, лакедемонские дела тотчас же привлекли внимание ахейцев: за это время ахейцы включили их в свой Ахейский союз, стали проводить над ними самые суровые судебные процессы и до основания разрушили стены Спарты, которые были выстроены еще раньше наспех для защиты против войск Деметрия, а позднее Пирра и эпиротов, а во время тирании Набиса были хорошо укреплены и доведены до полной боевой готовности. Не только эти стены Спарты ахейцы уничтожили, но и отменили все, касавшееся упражнений эфебов согласно законам Ликурга, и они предписали им упражняться так, как упражнялись ахейские юноши. Об этом более подробно я буду касаться, рассказывая об Аркадии. 4. Страшно подавленные всеми этими предписаниями ахеян, лакедемоняне прибегли к защите Метелла и к тем, которые прибыли из Рима с Метеллом в качестве послов. Прибыли они вовсе не с тем, чтобы начать войну с Филиппом и македонянами, так как мир с приношением взаимной присяги был уже перед тем заключен между Филиппом и римлянами, но для того, чтобы вместе с Метеллом разобраться в жалобах как фессалийцев, так и некоторых из эпиротов на Филиппа.
   Действительно фактически и сам Филипп и вся сила македонян была унижена и разрушена римлянами, так как в битве против римлян под начальством Фламиния при так называемых (холмах) Киноскефалах (Собачьих головах) Филипп оказался побежденным; и хотя он сражался с напряжением всех своих сил, он потерпел при этом столкновении такое поражение, что из того войска, которое он вел с собой, он потерял большую часть и должен был отказаться от всех тех городов, которые он завоевал в Элладе силой оружия, и вывести из них свои гарнизоны по договору с римлянами; тем не менее при помощи всяких просьб и огромных денежных подарков и подкупов он добился от римлян номинально мира. Об этом ходе истории Македонии, о ее могуществе, которое возросло при Филиппе, сыне Аминты, и затем погибло при позднейшем Филиппе, существовало пророчество Сивиллы, не без божественного вдохновения; пророчество гласило:

 
Вы, македоняне, вы, что гордитесь царями из рода
Аргоса, будет для вас царь Филипп и счастьем и горем:
Первый даст городам и народам царей полновластных;
Всю эту славу погубит последний Филипп,
побежденный
Силой людей, пришедших от запада и от востока.
 

   Действительно, могущество македонян разрушили римляне, живущие на западе Европы, и из числа их союзников Аттал, (пославший) войско из Мисии: а ведь Мисия лежит далеко к востоку.

IX

   1. Тогда Метелл и другие члены посольства решили не оставить без внимания дело лакедемонян и ахейцев и потребовали от начальствующих лиц созвать ахейцев на собрание, чтобы на этом общем собрании дать им определенные указания обращаться мягче с лакедемонянами. Они же ответили, что ни для них, равно ни для кого другого они не будут созывать ахейцев на общее собрание, если он не имеет декрета римского сената по тому вопросу, по которому он хочет сделать выступление. Считая, что со стороны ахейцев они подверглись невероятной дерзости и оскорблению, вернувшись в Рим, Метелл и бывшие с ним лица стали в сенате в резких выражениях обвинять ахейцев во многих проступках и при этом даже не всегда правильно. 2. С более многочисленными обвинениями выступили против ахейцев Арей и Алкивиад: это были знатнейшие люди в Спарте, но по отношению к ахейцам они были несправедливы: когда при Набисе они должны были бежать, то ахейцы приняли их к себе, а после смерти Набиса они против воли лакедемонского народа вернули их в Спарту. Теперь же они тоже, выступая перед римским сенатом, усиленно обвиняли ахейцев. По этой причине, по их удалении, ахейцы на собрании присудили их к смерти. 3. Тогда римский сенат, чтобы разрешить спор между лакедемонянами и ахейцами, послал других лиц, в их числе и Аппия. Но было ясно, что появление Аппия и бывших с ним спутников не может быть приятным для ахейцев, так как в своей свите они имели Арея и Алкивиада, в то время злейших врагов ахейцев. Еще больше обидели ахейцев римские послы, когда они, выступив на собрании, стали говорить скорее сердитым тоном, чем стараясь их убедить. Тогда Ликорта, родом из Мегалополя, по своему достоинству не уступавший никому из аркадян и, кроме того, в силу своей дружбы с Филопеменом позволивший себе держаться более независимо, высказал мнение, что ахейцы действуют правильно, причем в своей речи он бросил скрытый упрек в лицо римлянам. Аппий и бывшие с ним подняли Ликорту на смех, а относительно Арея и Алкивиада они постановили, что нет у них вины по отношению к ахейцам; вместе с тем они разрешили лакедемонянам отправить послов в Рим, допуская нарушение тех условий, на которых был заключен договор между римлянами и ахейцами: было сказано, что посольство в Рим к сенату может быть отправлено только от имени всего Ахейского союза, частным же образом отправлять посольства было запрещено всем тем городам, которые входили в Ахейский союз. В противовес лакедемонскому посольству, ахейцы послали свое; после того как перед сенатом и те и другие выступили со своими речами, римляне послали опять тех же лиц, чтобы они были судьями в деле между лакедемонянами и ахейцами, т. е. Аппия и тех, которые и раньше с ним были в Элладе. Они вернули в Спарту тех, которые были изгнаны ахейцами, и отменили те наказания, которые были наложены на лиц, не дождавшихся произнесения приговора и удалившихся в изгнание и в силу этого признанных ахейцами виновными. Они не освободили лакедемонян от вхождения в Ахейский союз; но для уголовных дел они установили проводить эти процессы перед иностранными судами, что же касается всех остальных дел, то они оставили за ахейцами право призывать лакедемонян к ответу и проводить процессы по союзным (ахейским) инстанциям. 4. Вновь у спартанцев была сооружена прежняя стена вокруг города. Из всех тех козней, которые вернувшиеся лакедемонские изгнанники всячески устраивали против ахейцев, наибольшую неприятность они надеялись причинить им следующим образом. Тех мессенцев, которые считались соучастниками в смерти Филопемена и которые вследствие этого обвинения были изгнаны ахейцами, а также и ахейских изгнанников, лакедемоняне убедили отправиться в Рим; они сами отправились с ними и лично добивались того, чтобы этим лицам было разрешено возвратиться на родину. 5. Так как Аппий был большим сторонником лакедемонян и постоянным противником ахейцев, против которых он выступал при всяком удобном случае, то мессенским и ахейским изгнанникам легко удалось добиться успешного осуществления своих планов, и тотчас же римский сенат послал в Афины и Этолию приказ, чтобы эти государства содействовали возвращению мессенцев и ахейцев на родину. Это особенно глубоко обидело ахейцев, так как они и в других случаях терпели несправедливое отношение со стороны римлян и считали, что бесполезно старались выслужиться перед ними; несмотря на то, что они вместе с ними ходили походом против Филиппа, против этолийцев и опять-таки против Антиоха, желая заслужить милость римлян, они в их глазах оказались хуже изгнанников и людей с запятнанными кровью руками. Однако они решили подчиниться. Так произошло это дело.

X

   1. Суждено было, чтобы гнуснейшее из преступлений — предательство родины и сограждан ради личных выгод, — испокон веков знакомое Элладе, послужило и для ахейцев началом бедствий, (как это имело место и для других). При Дарии, сыне Гистаспа, когда он был царем персов, погибло все дело ионян, потому что все самосские триерархи, кроме десяти человек, предали (персам) ионийский флот. После подчинения ионян персы сделали своими рабами и жителей Эретрии; ее изменниками оказались наиболее знатные люди в Эретрии, Филагр, сын Кинея, и Эвфорб, сын Алкимаха. Во время нашествия Ксеркса на Элладу Фессалия была предана изменником из рода Алевадов; предателями Фив были Аттагин и Тимегенид, облеченные высшими должностями в Фивах. Во время войны пелопоннесцев и афинян элеец Ксений попытался предать Элиду лакедемонянам и их царю Агису. Так называемые «друзья» Лисандра не переставали интриговать против своих родных государств, стараясь отдать их в руки Лисандра. В правление Филиппа, сына Аминты, из всех городов Эллады, как можно видеть, один только Лакедемон не испытал на себе предательства; все же остальные эллинские города гибли от предательства больше, чем прежде от чумной болезни. Благодаря счастливой судьбе, Александру, сыну Филиппа, лишь в редких и маловажных случаях пришлось пользоваться услугами изменников. После поражения эллинов при Ламии, торопясь перейти в Азию для ведения той войны, которая возгорелась там, Антипатр хотел возможно скорее заключить мир и для него имело мало значения — дать Афинам и всей остальной Греции свободу или нет; но Демад и остальная толпа изменников в Афинах, боясь афинского народа, убедили Антипатра действовать против эллинов с непреклонной суровостью, и это они были виновниками того, что в Афины и во многие из других городов были введены македонские гарнизоны. Следующее обстоятельство подтверждает данное мое предположение. После несчастного поражения, которое афиняне понесли в Беотии, несмотря на то, что они потеряли пленными две тысячи, а в сражении у них было убито тысяча, они все-таки не стали подданными Филиппа; при Ламии же, хотя у них пало не больше двухсот, они все же стали подданными, «рабами» македонян. Так эта язва измены никогда не исчезала в Элладе! 2. В то время, о котором я говорю, Калликрат, родом ахеец, окончательно сделал своих единоплеменников подданными римлян. Началом же их бед был образ действий Персея и разрушение римлянами могущества македонян.
   Персею, сыну Филиппа, жившему мирно с римлянами на условиях того договора, который заключил с ними его отец Филипп, пришло в голову нарушить данные клятвы и, двинувшись с войском на сапеев и на их царя Абруполиса, хотя они были римскими союзниками, он выгнал их и совершенно разорил. Об этих сапеях еще Архилох упоминает в своих ямбах. За эту несправедливость к сапеям римляне, начав войну, наложили свою тяжелую руку на македонян и Персея и послали десять римских сенаторов с тем, чтобы устроить дела в Македонии согласно с интересами римлян. Когда они прибыли в Элладу, Калликрат не упускал никакого случая добиться их милости, льстя им и словом и делом. Одного из них, человека вовсе не склонного к справедливости, Калликрат настолько привлек на свою сторону, что убедил его прийти на союзное собрание ахейцев. И когда он туда пришел, он стал говорить, что во время войны Персея с римлянами наиболее могущественные из ахейцев помогали Персею деньгами и оказывали ему содействие и в другом. Он велел ахейцам приговорить их к смерти. И если, сказал он, они вынесут такой приговор, то тогда он назовет и их имена. Собранию показалось, что он говорит совершенно незаконное, и они стали просить римлянина уже сейчас назвать поименно каждого из них, если действительно кто-либо из ахейцев делал для Персея что-либо подобное, выносить же вперед смертный приговор они не считают возможным. Тут римлянин, поставленный в затруднительное положение, осмелился сказать, что все бывшие стратеги ахейцев повинны в этом, так как все они сочувствовали делу македонян и Персея. Он это сказал по наущению Калликрата. Тогда после него встал Ксенон — этот Ксенон пользовался у ахейцев очень большим уважением — и сказал: "Вот что я заявляю относительно этого обвинения: и я был стратегом у ахейцев, но я ничем не виноват перед римлянами и не чувствую никакого расположения к Персею; и по этому вопросу я готов подвергнуться суду в совете ахейцев, готов подвергнуться ему и перед лицом римлян". Он мог так смело говорить, сознавая себя чистым и правым, но римлянин схватился за этот предлог, и всех, на кого Калликрат возводил обвинение, что они сочувствовали Персею, он отсылал в Рим, чтобы там на суде их дело подверглось разбирательству. Ничего подобного раньше не приходилось испытывать эллинам; даже самые могущественные из македонских царей — Филипп, сын Амины, и Александр — не заставляли посылать в Македонию действовавших против них эллинов, но позволяли им давать ответ перед собранием амфиктионов. И тогда было объявлено, чтобы всякий, кто принадлежит к ахейскому племени, пусть он будет даже невинным, если Калликрат захочет его обвинить, должен быть отправлен на суд в Рим; и таких отправленных было свыше тысячи человек. Римляне, считая, что они уже наперед осуждены ахейцами, разослали их по городам Этрурии и хотя ахейцы не раз посылали различные посольства и мольбы об этих людях, римляне не обращали на них никакого внимания. Через 17 лет триста ахейцев или даже еще меньше, которые еще оставались в Италии, были отпущены — римляне думали, что они достаточно уже наказаны. Но те, которые бежали — тотчас ли во время пути, когда их отправляли в Рим, или потом из городов, в которые они были посланы римлянами, — все они без всякого разговора, если бывали схвачены, подвергались казни.

XI

   1. Римляне вновь послали в Элладу сенатора — имя ему было Галл; послан он был в качестве судьи в споре между лакедемонянами и аргивянами по вопросу о земле. Этот Галл и на словах и на деле обращался со всеми эллинами с необычайным высокомерием; он буквально издевался над лакедемонянами и аргивянами; между столь прославленными городами, которые в древнейшие времена были вовлечены из-за спора о границах в знаменитую войну, столь богатую блестящими подвигами, и которые впоследствии судились между собой, выбрав третейским судьей Филиппа, сына Аминты, этот самый Галл счел ниже своего достоинства быть судьей между этими государствами и поручил разбирательство этого вопроса Калликрату, злому гению всей Эллады. Прибыли к Галлу и из этолийцев жители Плекрона, желая получить от него право выхода из Ахейского союза. Им было разрешено Галлом от себя лично отправить посольство в Рим, а римлянами уже было разрешено выйти из Ахейского союза. Вместе с тем сенат предписал Галлу провести отделение от Ахейского союза всех городов, какие и сколько он только сможет. 2. Когда он начал выполнять предписание, афинский народ разграбил Ороп, который был под их властью; сделал он это скорее под влиянием нужды, чем по доброй воле; в это время афиняне дошли до крайней бедности, так как на них больше, чем на всех эллинах, отозвалась война с македонянами. Жители Оропа апеллировали к римскому сенату; и так как римляне признали их несправедливо потерпевшими, то римским сенатом было поручено сикионцам взыскать с афинян в пользу Оропа штраф, соответствующий стоимости того вреда, который был ему нанесен. Так как афиняне не явились к назначенному сроку суда, то сикионцы наложили на них штраф в 500 талантов. По просьбе афинян римский сенат сложил с них всю эту пеню, кроме 100 талантов. Но афиняне не внесли и этого; обольстив жителей Оропа обещаниями и подарками, они вынудили у них согласие, что афинский гарнизон войдет в Ороп и афиняне возьмут от жителей Оропа заложников; если же со стороны Оропа вторично будет жалоба на афинян, то тогда афиняне уводят от них гарнизон и возвращают им заложников. Немного времени спустя некоторые из воинов гарнизона стали обижать жителей Оропа. Последние не раз отправляли посольства, чтобы потребовать возвращения заложников и вывода от них гарнизона согласно договору; но афиняне отказались выполнить и то и другое, заявляя, что это вина лиц из гарнизона, а не народа афинского; они заявляли, что совершивших такие проступки они подвергнут наказанию. 3. Тогда жители Оропа апеллировали к ахейцам, прося их наказать афинян. Но ахейцам не захотелось выступать против афинян, к которым они чувствовали дружбу и уважение. Тогда жители Оропа обратились к Меналкиду, родом из Лакедемона, бывшему в то время стратегом у ахейцев, обещая ему взятку в 10 талантов, если он побудит ахейцев прийти им на помощь. Из этих денег Меналкид в свою очередь обещал дать половину Калликрату, вследствие того, что его дружеские отношения с Римом создавали ему большое влияние у ахейцев. Так как Каликрат склонился на сторону Меналкида, то было постановлено оказать помощь жителям Оропа против афинян. Кто-то сообщил об этом афинянам. Тогда они со всей поспешностью явились в Ороп, ограбили все, что оставалось от прежнего грабежа, и вывели свой гарнизон. Ахейцы опоздали со своей помощью. Меналкид и Калликрат настаивали сделать вторжение в Аттику, но остальные им воспротивились и главным образом лакедемоняне, и ахейское войско ушло назад.

XII

   1. Хотя жители Оропа и не получили помощи от ахейцев, все-таки Меналкид взыскал с них условленные деньги. Но как только эта взятка оказалась у него в руках, ему стало жалко поделить с Калликратом полученные деньги. Сначала он все откладывал уплату, прибегая к обману и всяким отговоркам, а вскоре набрался храбрости и прямо отказал ему в уплате. Верно сказано, что есть огонь жгучей другого огня, и волк лютей других волков, и коршун быстрей других коршунов, если Меналкид превзошел в предательстве Калликрата, самого подлого из существовавших тогда людей. Лишенный всякой доли в дележке этой взятки и безо всякой личной выгоды ставший ненавистным государству афинян, Калликрат по окончании срока власти Меналкида возбудил против него перед ахейцами обвинение в уголовном преступлении, требуя его казни; он обвинял его в том, что, отправленный послом в Рим, Меналкид всячески интриговал против ахейцев и особенно старался отделить Спарту от Ахейского союза. Когда ему стала грозить такая большая опасность, тут Меналкид решился дать из оропских денег три таланта Диэю из Мегалополя: этот Диэй был как раз преемником его власти у ахейцев. Побуждаемый тогда этой взяткой, Диэй энергично содействовал спасению Меналкида даже против воли ахейцев. За это освобождение Меналкида ахейцы обвиняли Диэя и в частных разговорах, каждый в отдельности, и на общем собрании. 2. Но Диэй отклонил их внимание от обвинений, направленных против него, возбудив в них надежды на великие подвиги, для обмана воспользовавшись следующим предлогом: лакедемоняне в вопросе о спорных (пограничных) землях прибегли к решению римского сената. На их обращение сенат вынес решение, чтобы по всем вопросам, кроме дел уголовных, они судились в собрании ахейцев. Таков был ответ. Но Диэй передал это решение не так: желая сказать им приятное, он утверждал, что римским сенатом разрешено им приговаривать к смерти любого из спартанцев. Они же стали требовать от лакедемонян, чтобы они судились у них и в каждом случае по уголовным делам. Утверждая, что Диэй говорит неправду, лакедемоняне желали перенести этот вопрос в римский сенат. Против этого ахейцы вновь выставили другое положение, заявляя, что города, которые входят в Ахейский союз, не имеют права самостоятельно без разрешения общего собрания ахейцев отправлять полномочные посольства к римлянам. В результате этих пререканий готовилась начаться война между ахейцами и лакедемонянами. Лакедемоняне, понимая, что в этой войне их силы уступают силам ахейцев, стали отправлять посольства к отдельным ахейским городам и лично к Диэю для переговоров. Но все города дали один и тот же ответ, что, раз стратег назначил поход, у них нет другого выхода и они не могут ослушаться закона. Диэй же, являясь главою ахейцев, объявил, что он пойдет воевать не со Спартой, а с теми, кто нарушает мир. Когда спартанские геронты спросили его, кто, по его мнению, виновен в этом, он послал им список из 24-х имен, лиц, во всех отношениях являющихся первыми в Спарте. Тут одержало победу мнение Агасисфена, человека и в прежнее время очень чтимого и заслужившего еще большую славу за тот совет, который он дал в тот день: он предложил этим людям добровольно уйти в изгнание из Лакедемона и не втягивать Спарту в войну, оставаясь здесь; если они теперь отправятся в изгнание, то, говорил он, в скором же времени они будут возвращены по приказу римлян. Когда они удалились, то спартанцы номинально привлекли их к суду и приговорили к смертной казни. И со стороны ахейцев были посланы в Рим Калликрат и Диэй, чтобы в сенате выступить со своей стороны с обвинениями против изгнанных из Спарты. Из них Калликрат по дороге умер от болезни. Я не знаю, приди он в Рим, принес ли бы он пользу ахейцам или был бы для них началом еще больших бедствий. Диэй же, вступив перед сенатом в препирательство с Меналкидом, наговорил много довольно непристойного, так что слушать это было совсем нехорошо. Сенат дал им такой ответ, что он отправит послов, чтобы рассудить те взаимные разногласия, которые существуют между лакедемонянами и ахейцами. Послы совершали свой путь из Рима достаточно медлительно, так что Диэю вновь удалось обмануть ахейцев, а Меналкиду — лакедемонян. Диэй ввел в заблуждение ахейцев заявлением, будто римским сенатом вынесено постановление, чтобы лакедемоняне во всем повиновались им. А Меналкид обманывал лакедемонян, говоря, будто римлянами они совершенно освобождены от необходимости находиться в составе Ахейского союза.

XIII

   1. Вновь из-за этих разногласий ахейцы решились воевать с лакедемонянами и стали собирать войско против Спарты под начальством выбранного ими тогда стратега Дамокрита. Около этого времени прибыло в Македонию римское войско под начальством Метелла, чтобы вести войну с Андриском, сыном Персея, внуком Филиппа, отпавшим от римлян. Война в Македонии, конечно, должна была кончиться очень легко, быстро и безусловно в пользу римлян. Тогда Метелл приказал лицам, командированным римским сенатом для устройства дел в Азии, прежде чем переправиться туда, вступить в переговоры с вождями ахейцев, с тем чтобы запретить им поднимать оружие против Спарты и предупредить, чтобы они ожидали прибытия из Рима лиц, которые уже давно посланы сюда с этой целью, — быть судьями в споре между лакедемонянами и ахейцами. Этот приказ они объявили Дамокриту и ахейцам, но они уже начали раньше свой поход против Лакедемона. Видя, что ахейцы глухи к их убеждениям, римские уполномоченные удалились в Азию. 2. Больше из гордости, чем из сознания силы, и лакедемоняне взялись за оружие и выступили, чтобы защищать родину, но были очень скоро побеждены; около тысячи человек из них, наиболее храбрых и в цветущем возрасте, пало в этой битве, остальное же войско, кто только как мог, быстро бежало в город. Если бы Дамокрит проявил энергию, то ахейцам удалось бы вместе с бежавшими с фронта лакедемонянами ворваться в стены Спарты; он же тотчас отозвал ахейцев от дальнейшего преследования, и затем он занимался скорее набегами и разграблением страны, чем строгой осадой. 3. Когда Дамокрит вернулся назад с войском, то ахейцы наложили на него штраф в 50 талантов, как на изменника. Так как он не мог заплатить такой суммы, он ушел в изгнание и удалился из Пелопоннеса. 4. Диэй, выбранный после Дамокрита ахейцами в стратеги, дал обещание Метеллу, который вторично направил к нему послов, не поднимать против лакедемонян оружия, но ожидать, пока не придут из Рима назначенные судьи. Но он придумал следующую военную хитрость против лакедемонян: бывшие вокруг Спарты маленькие города он склонил на сторону ахейцев и поставил в них свои гарнизоны, с тем чтобы они служили для ахейцев опорными пунктами против Спарты. Против Диэя лакедемоняне выбрали себе военачальником Меналкида. Хотя лакедемоняне не имели никакого военного снаряжения и особенно слабо было у них с деньгами, к тому же и поля у них оставались незасеянными (вследствие постоянных набегов со стороны Дамокрита и ахейцев и разграбления страны), тем не менее Меналкид сумел убедить лакедемонян нарушить перемирие, сделал набег на городок Нас, взял его и разграбил. Этот городок лежал на границе Лаконской области, но в то время был подчинен ахейцам. Возбудив, таким образом, новую войну между лакедемонянами и ахейцами, слыша все время обвинения со стороны сограждан, не видя средств найти спасение лакедемонянам от грозящей им опасности, он добровольно лишил себя жизни, приняв яд. Таков был конец Меналкида, который тогда в столь критический момент был во главе лакедемонян и выказал себя самым бесталанным полководцем; как и раньше, стоя во главе ахейского народа, он оказался самым подлым человеком.

XIV

   1. За это время прибыло в Элладу посольство, отправленное из Рима и назначенное быть судьями в споре между лакедемонянами и ахейцами. В числе этого посольства был и Орест. Он пригласил к себе всех ахейских начальников, бывших во главе отдельных городов, а также и Диэя, Когда они собрались туда, где он поселился, то он откровенно рассказал им все намерения римлян: что римский сенат считает справедливым, чтобы лакедемоняне не входили в Ахейский союз, а равно и Коринф, чтобы Аргос, Гераклея у Эты и орхоменские аркадяне были выключены из Ахейского союза, так как они совершенно не родственны с ахейцами и сравнительно поздно эти города вступили в Ахейский союз. 2. Когда Орест продолжал еще говорить, начальники ахейцев, не желая дождаться даже конца его речи, быстро вышли из дому и стали созывать ахейцев на собрание. Узнав о решении римлян, они тотчас бросились на спартанцев, которые тогда случайно жили в Коринфе. Они хватали первого попавшегося, как тех, о ком они наверно знали, что они лакедемоняне, так и тех, кого они только подозревали в этом, по их особому способу ношения волос, по обуви, по одежде, по имени; даже тех из них, которые успели укрыться туда, где жил Орест, даже оттуда они силою старались вытащить их. Орест и его сотоварищи старались удержать ахейцев от такого неистового образа действий и серьезно напоминали им, что этим они начинают совершать беззаконные действия и наносят оскорбление римлянам. Через несколько дней тех из лакедемонян, которые были ими арестованы, ахейцы заключили в тюрьму, тех же, кого они признали не лакедемонянами, они отпустили на волю. Вместе с тем они отправили в Рим посольство, состоящее из ахейских начальников, в числе которых был и Феарид. Когда они уехали, то на пути они встретились с другими римскими послами, отправленными для решения дел между лакедемонянами и ахейцами уже после командировки Ореста. Вместе с ними вернулись и ахейские послы. Между тем срок власти Диэя как стратега окончился, и ахейцы выбрали на его место Критолая. 3. Этим Критолаем владело сильное, но безрассудное желание воевать с римлянами. Когда римские послы уже прибыли для разбора дел между ахейцами и лакедемонянами, Критолай был в Тегее в Аркадии, где он вел с ними переговоры. Собирать общее собрание ахейцев для римских послов ему совсем не хотелось, но, повинуясь желанию римлян, он стал рассылать вестников, приказывая созывать уполномоченных на совет ахейцев; частным же образом он поручал уполномоченным оставаться в своих городах и не являться на собрание. Так как участники собрания не явились, то Критолай совершенно явно показал, что он обманывает римлян: он предложил им подождать до другого съезда ахейцев, который будет через 6 месяцев, а что сам он лично, по его словам, без общего собрания ахейцев вести переговоры с ними ни в коем случае не будет. Поняв, что их обманывают, римские послы вернулись в Рим. 4. Тогда Критолай, собрав ахейцев в Коринфе, убедил их поднять оружие против Спарты, убедил тем самым открыто решиться на войну с римлянами. Если случается, что в какой-либо царь или город вступает в войну и результат ее неблагоприятен, то обвинять в этом скорее можно зависть кого-либо из богов, чем тех, которые сражались; безрассудную же смелость, связанную со слабостью, скорее можно назвать безумием, чем несчастием. Оно-то и поразило Критолая и ахейцев. Подстрекал на это ахейцев еще Пифей, бывший тогда беотархом в Фивах, а фиванцы охотно обещали, что примут участие в войне. Фиванцы проиграли процессы — судьею у них был Метелл — и должны были заплатить штраф, во-первых, фокейцам, так как с оружием в руках они вторглись в пределы Фокиды, во-вторых, эвбейцам, так как они опустошили и область Эвбеи, и, наконец, в-третьих, жителям Амфиссы, так как и их страну они разграбили во время созревания хлеба.
   На основании доклада лиц, которых они послали в Элладу, и на основании письменных сообщений, присланных Метеллом, римляне признали, что ахейцы виновны. И они приказали Муммию, который тогда был у них выбран в консулы, с флотом и пешим войском двинуться на ахейцев.

XV

   1. Как только Метелл узнал, что Муммий со своим войском отправился против ахейцев, он всячески стал прилагать усилия к тому, чтобы ему самому положить конец этой войне раньше, чем Муммий прибудет в Элладу. Он послал вестников к ахейцам, предлагая им дать право лакедемонянам выйти из союза, а равно и другим городам, которые были им указаны римлянами, и обещал, что римляне не будут на них сердиться за их прежнее непослушание. Одновременно с этим объявлением он стал двигаться с войском из Македонии, совершая переход через Фессалию по берегу Ламийского залива. 2. Критолай и ахейцы не сказали ни одного слова, которое могло бы привести к мирному соглашению, но осадили Гераклею, которая не хотела оставаться в союзе. Когда же Критолай через своих разведчиков узнал, что Метелл с римским войском перешел Сперхей, он бежал в Скарфею, в область покров, и не решился ожидать Метелла со своими ахейцами в теснинах между Гераклеей и Фермопилами. Его охватил такой страх, что даже место, прославленное славными подвигами лакедемонян против мидян во имя спасения всей Эллады и позже подвигами афинян в борьбе с галатами, даже самое это место не внушило ему надежды на лучший исход. 3. Метелл со своим войском захватил бегущих ахейцев во главе с Критолаем недалеко от Скарфеи; убито тут было очень много, а взято в плен живыми около 1000. После этой битвы Критолая не видали ни живым среди уцелевших, не был он также найден мертвым среди трупов. Если он нашел смелость броситься в солончаки моря у подошвы горы Эты, то он мог быть поглощенным этой топью, безызвестный и светом забытый. Но о кончине Критолая можно делать и другие предположения. Тысяча отборных аркадян, пожелавших принять участие в предприятии Критолая, выступив в поход, дошла до Элатеи, области фокейцев, и была принята ими в город вследствие какого-то древнего родства. Когда же фокейцам стало известно несчастье, постигшее Критолая и ахейцев, они предложили аркадянам уйти из Элатеи. Когда они шли назад в Пелопоннес, с ними у Херонеи встретились римляне, во главе с Метеллом. Тут аркадян постигло отмщение со стороны эллинских богов за то, что аркадяне покинули эллинов, сражавшихся у Херонеи против Филиппа и македонян; и теперь на том же самом месте они были вырезаны римлянами.
   4. Вновь у ахейцев во главе войска стал Диэй. Подражая примеру Мильтиада и афинян перед Марафонским боем, он дал свободу рабам и собрал всех годных к военной службе ахейцев и аркадян из всех городов. Всего, вместе с рабами, собранное им войско состояло приблизительно из 600 всадников и из 14 000 тяжеловооруженных. Тут Диэй дошел до полного безумия: зная, что Критолай так несчастливо сражался против Метелла со всем своим ахейским войском, он, однако, отделил около 4000 и, поставив над ними начальником Алкамена, он послал их в Мегары служить в качестве гарнизона для города мегарцев и, если Метелл будет наступать со своим римским войском, не давать им двигаться дальше. 5. После уничтожения при Херонее отборных отрядов аркадян Метелл двинулся с войском против Фив; ведь фиванцы осаждали Гераклею вместе с ахейцами и принимали участие в сражении при Скарфее. На этот раз они все, мужчины и женщины, стар и млад, покинув город, блуждали по Беотии и старались укрыться на вершинах гор. Метел не позволил ни сжигать храмов богов, ни разрушать (частные) сооружения; он запретил убивать кого бы то ни было или ловить убегающих; он только приказал привести к себе Пифея, если они его захватят. Пифей был тотчас найден, приведен к Метеллу и казнен. Когда римское войско было вблизи Мегар, то отряд Алкамена не выдержал и тотчас же бросился в бегство в Коринф к войску ахейцев. Жители Мегар сдали римлянам свой город без боя. Подойдя к Истму, Метелл даже и в этот момент послал глашатаев к ахейцам, предлагая им заключить договор и мир: у него было сильнейшее желание самому закончить войну и в Македонии и одновременно также в Ахайе. Такому его желанию воспротивился Диэй по своему неразумию.

XVI

   1. Рано утром прибыл к римскому войску Муммий. Вместе с ним был Орест, который и раньше приходил для разрешения несогласий между лакедемонянами и ахейцами. Отослав в Македонию Метелла и его войско, он сам оставался на Истме, пока не собралось все предназначенное войско. Конного войска собралось 3500, число же пехотинцев было 23000. Прибыли и критские стрелки, и из Пергама, что над Каиком, привел войска от Аттала Филопемен. В качестве сторожевого отряда как авангард войска Муммий поставил некоторых из италийцев и вспомогательные войска на расстоянии 12-ти стадий (от главных сил). 2. Так как римляне из-за самоуверенности несли сторожевую службу довольно небрежно, то ахейцы напали на них в первую ночную стражу, одних из них перебили, еще большее число загнали в лагерь и захватили приблизительно 500 щитов. Возгордившись успехом в этом деле, ахейцы решили выступить в боевом порядке против врагов, не ожидая, пока сами римляне начнут наступление. Но когда против них двинулся и Муммий, то войска, поставленные в качестве ахейской конницы, не ожидая даже первого натиска римских всадников, тотчас же обратились в бегство. Пешее войско ахейцев, хотя и пало духом, видя бегство своей конницы, однако приняло удар римских гоплитов; теснимое более многочисленным врагом и слабея от ран, оно, однако, не теряло смелости и твердости, пока отборный отряд римлян в 1000 человек, ударив ему во фланг, не обратил его в бегство. Если бы Диэй имел смелость после битвы броситься в Коринф, принять в его стены и организовать там устремившихся туда в бегстве после этого сражения, то ахейцы могли бы получить от Муммия более человечные, более терпимые условия, заставив его приступить к осаде города и к затяжной войне 3. Вместо этого, как только ахейцы дрогнули и стали отступать, Диэй тотчас же бежал в Мегалополь, поступив по отношению к ахейцам совершенно иначе, чем Каллистрат, сын Эмпеда, поступил по отношению к афинянам. Каллистрат был начальником конницы в Сицилии в то время, когда афиняне и те из их союзников, которые приняли участие в этом походе, были разбиты и погибли на реке Асинаре; этот Каллистрат в тот момент имел мужество пробиться, ведя своих всадников через ряды врагов. Когда большинство их он благополучно привел в Катану, он вновь повернул назад и той же дорогой возвратился в Сиракузы. Застав там врагов, грабивших еще афинский лагерь, он напал на них и человек пять из них убил, но, получив — и он сам и его конь — смертельную рану, он испустил дух. Этим он приобрел и для афинян и для самого себя великую славу, спасая, насколько он мог, тех, кем он командовал, и сам добровольно подвергнувшись смерти. 4. Диэй же, напротив, погубив ахейцев, сам явился в Мегалополь вестником постигших их несчастий и, собственноручно убив жену, чтобы она не стала пленницей, выпил ад и умер. Он проявил одинаковое с Меналкидом корыстолюбие при жизни, одинаковую в момент смерти трусость. 5. Из ахейцев спасшиеся после битвы в Коринфе ночью тотчас же бежали оттуда; бежали с ними и многие из коринфян. Но хотя ворота города были открыты, Муммий, однако, не решился тотчас войти в Коринф, подозревая, не устроена ли ему засада внутри стен; на третий день он с боем взял город штурмом. Он сжег Коринф; из числа захваченных, многих римляне убили, женщин же и детей Муммий продал в рабство; продал он и тех рабов, которые из числа отпущенных на волю и сражавшихся вместе с ахейцами не погибли еще сразу в этом деле. Наиболее удивительные из памятников искусства, частью бывших посвящениями богам, частью служившие для украшения города, Муммий увез с собою в Рим, менее же ценные из них он отдал Филопемену, начальнику войск Аттала. И еще в мое время в Пергаме были вещи из коринфской добычи. У тех городов, которые воевали с римлянами, Муммий разрушил стены и у их жителей отнял право ношения оружия, пока не будут присланы из Рима специальные уполномоченные. 6. Когда прибыли те, которые вместе с ним должны были составлять комиссию, он уничтожил демократию и установил форму правления на основе имущественного ценза. Он установил дань, которую должна была платить Эллада, а людям, обладавшим средствами, было запрещено приобретать собственность за границей. Все племенные союзы, какие бы то ни было, у ахейцев, фокейцев, беотийцев или где-либо в другом месте Эллады, все эти союзы одинаково были распущены. 7. Немного лет спустя римляне почувствовали жалость к Элладе и возвратили каждому из ее государств их старинные права на племенные союзы. Они сложили и штраф с тех, на которых наложил его Муммий: ведь он приказал беотийцам заплатить жителям Гераклеи и эвбейцам сто талантов, а на ахейцев в пользу лакедемонян он наложил двести талантов. Такое облегчение тягот получили эллины от римлян, но наместник и в мое время присылался сюда из Рима. Римляне называют его не наместником Эллады, а Ахайи, потому что эллины были покорены римлянами из-за ахейцев, имевших тогда гегемонию над всей Элладой. Эта война окончилась в архонтство в Афинах Антифея, в 160-ю олимпиаду, когда победу одержал Диодор из Сикиона.

XVII

   1. В это время Эллада уже окончательно пришла в полный упадок, униженная, раздробленная на части, которые с давних пор уже были опустошены волей злого рока. Так, Аргос, город, достигший высшего могущества и силы в век так называемых героев, с момента как он стал дорическим, лишился милости судьбы. Аттика, оправившаяся после Пелопоннесской войны и чумы и вновь поднявшаяся на поверхность, немного лет спустя была раздавлена расцветавшей своими силами и могуществом Македонией. Как удар молнии, из Македонии обрушился мстительный гнев Александра и на беотийские Фивы. Для лакедемонян фиванец Эпаминонд и затем война с ахейцами принесли гибель. Когда же с трудом, как молодой отросток из дерева, поврежденного и почти засохшего, из (развалин) Эллады вновь вырос Ахейский союз, то подлость и неспособность его военачальников погубили его рост. 2. Позднее, когда Римская империя перешла в руки Нерона, он дал свободу всему эллинскому миру, произведя следующий обмен с римским народом, а именно: он отдал ему (как сенатскую провинцию) взамен Эллады остров Сардинию, в то время наиболее богатый и благоустроенный. И вот, размышляя об этом поступке Нерона, я был поражен глубокой справедливостью слов Платона, сына Аристона, что "преступления, своей величиной и дерзновенностью превосходящие обычные нормы, свойственны человеку не обычному, но благородной душе, испорченной нелепым воспитанием". Но фактически эллинам не удалось воспользоваться этим даром: когда после Нерона власть взял в свои руки Веспасиан, у них вновь начались между собой междоусобицы и восстания. Тогда Веспасиан вновь наложил на них уплату дани и велел повиноваться наместнику, сказав, чти эллинский народ отвык от свободы. Таковы были, по моим исследованиям, ход и развитие истории Ахайи.
   3. Границей страны у ахейцев и элейцев является река Ларис; на берегу реки стоит храм Афины Ларисейской. Ахейский город Дима отстоит от Лариса приблизительно на 30 стадиев. Этот город, единственный из ахейских городов, подчинил себе Филипп, сын Деметрия. За эту их вину Сульпиций — он был римским главнокомандующим — разрешил своему войску разграбить Диму; а впоследствии Август и вообще присоединил ее к Патрам. В древности она называлась Палеей; но когда еще здесь были ионяне, ее имя переменилось на нынешнее, я не могу точно сказать, от имени ли местной женщины Димы или от Диманта, сына Эгимия. Никто, конечно, не будет смущен тем элегическим двустишием, которое находится в Олимпии на статуе Эбота. В честь Эбота, родом из Димы, одержавшего победу в беге во время 6-й олимпиады, была воздвигнута статуя в Олимпии в 80-ю олимпиаду, согласно вещанию из Дельф. Эта надпись гласила:

 
Эния сын, ахеец Эбот, одержавши победу
В беге, Палею свою сделал славнее других.
 

   То, что надпись называет город Палеей, а не Димой, это никого не может привести в смущение: у эллинов дело обычное — в поэзии употреблять более древние названия вместо позднейших; так, Амфиарая и Адраста они называют Форонидами, Эрехтидом зовут они Тесея.
   4. Недалеко от города Димы, направо от дороги, находится могила Сострата; это был мальчик из местных жителей; говорят, Геракл любил его, и умер этот Сострат, когда еще Геракл жил на земле. Поэтому Геракл воздвиг ему погребальный холм и принес ему в жертву часть волос со своей головы. И еще в мое время на этой могиле стояла стела с рельефным изображением Геракла; говорят, что местные жители еще приносят и жертвы Сострату как герою.
   5. В Диме есть храм Афины и очень древняя ее статуя, есть у них и другое святилище, воздвигнутое в честь Диндименской Матери (богов) и Аттиса. Кто такой был Аттис, я ничего не мог узнать, так как это считается божественной тайной. У поэта Гермесианакта, писавшего элегии, сказано, что он был сыном фригийца Калая и что с момента рождения он был неспособен к деторождению. Когда он вырос, то, по словам Гермесианакта, он переселился в Лидию и учредил у лидийцев оргии (священные празднества) в честь Матери (богов) и достиг у них такого почета, что Зевс, разгневанный на Аттиса, наслал на поля лидийцев кабана. Этот кабан умертвил многих лидийцев, в том числе и Аттиса. Вследствие этого, вероятно, галаты, живущие в Пессинунте, соблюдают обычай не употреблять в пищу свиного мяса. Однако в народе совсем не так рассказывают об Аттисе, но у них есть другое, местное предание. Они говорят, что Зевс, заснув, уронил семя на землю и что с течением времени от этого родилось божество, имеющее двойные половые органы, мужские и женские. Имя этому божеству дали Агдистис. Испугавшись этой Агдистис, боги отрезали у нее мужские половые органы; из них выросло миндальное дерево, и когда на нем созрели плоды, то, говорят, дочь реки Сангария сорвала этот плод и положила себе в платье на грудь, плод этот тотчас же исчез, а девушка стала беременной. Когда она родила и родившийся мальчик был выкинут, то коза стала о нем заботиться. Когда мальчик начал подрастать, он стал сверхчеловеческой красоты, и Агдистис влюбилась в него. Когда же он вырос и стал юношей, родственники послали его в Пессинунт, чтобы он женился на царской дочери. Уже пелась брачная песня, как вдруг предстала Агдистис, и Аттис, приведенный в безумие, отсек себе половые органы, и так же изувечил себя и отец его невесты. Раскаяние охватило Агдистис в том, что она сделала с Аттисом, и у Зевса она вымолила разрешение, чтобы Аттис телом никогда не увядал и не подвергался разложению. Таковы наиболее известные сказания об Аттисе.
   6. В области города Димы есть еще могила бегуна Эбота: этому Эботу, первому из ахейцев, победившему на Олимпийских играх, не было оказано со стороны ахейцев особого почета; за это Эбот произнес проклятие, чтобы никто из ахейцев больше не одерживал побед в Олимпии. И, вероятно, был какой-то бог, который не оставил без внимания проклятие Эбота и приводил его в исполнение. Наконец, ахейцы стали расследовать, по какой причине они не могут получить венка в Олимпии, и, расследуя, отправили посольство в Дельфы. И вот когда они (по слову бога) оказали всяческий почет Эботу и воздвигли ему статую в Олимпии, тогда Сострат из Пеллены в состязании мальчиков одержал победу в беге. И до моего времени остается еще у ахейцев обычай, что те из них, которые собираются состязаться в Олимпии, приносят предварительно жертвы Эботу как герою, а если победят, то вешают на статую Эбота в Олимпии венки.

XVIII

   1. Если пройти дальше из Димы стадиев 40, то в этом месте река Пир впадает в море, а на берегу этой реки Пира некогда стоял ахейский город Олен. У тех, кто писал поэмы о Геракле и его подвигах, любимой темой повествования является Дексамен, царь в Олене, и то, как он принимал и угощал Геракла. Что Олен издревле был маленьким городком, подтверждение этому моему сообщению есть в элегии, написанной Гермесианактом на кентавра Эвритиона. Говорят, что с течением времени ввиду своей слабости жители Олена покинули свой город и переселились в Пиры и Эвритеи.
   2. На расстоянии приблизительно 80 стадиев от реки Пира находится город Патры. Недалеко от него река Главк впадает в море. Те из жителей Патр, которые помнят древнейшие сказания, говорят, что первым в этой области жил автохтон Эвмел и что царствовал он над небольшим числом подданных. Когда же сюда пришел из Аттики Триптолем, то Эвмел получил от него зерно для посева и, научившись строить, заложил город Арою, дав ему имя от возделывания земли. Говорят, что как-то раз, когда Триптолем заснул, сын Эвмела Антей захотел запрячь драконов в колесницу Триптолема и самому произвести посев. Но он упал с этой повозки, и его постигла неизбежная для всех кончина. И вот Триптолем и Эвмел сообща основывают город Антию, по имени сына Эвмела. Был основан и третий город между Антией и Ароей, по имени Месатис (Середина). 3. То, что рассказывают жители Патр о Дионисе, будто бы он был воспитан в Месатисе и тут со стороны титанов, строивших против него козни, подвергся всевозможным опасностям, в этом я не буду возражать жителям Патр и предоставляю им самим истолковать имя их города Месатис. Когда впоследствии ахейцы изгнали ионян, то Патрей, сын Превгена и внук Агенора, не позволил ахейцам селиться в Антии и Месатисе, но, окружив Арою более обширными стенами, с тем чтобы Ароя оказалась внутри укреплений, назвал город по своему имени Патрами. 4. А этот Агенор, отец Превгена, был сыном Арея, внуком Ампика, а Ампик был сыном Пелия, внуком Эгинета, правнуком Дерета, праправнуком Гарпала и прапрапраправнуком Амикла, который был сыном Лакедемона. Таковы-то были предки Патрея. 5. С течением времени жители Патр, одни из всех ахейцев, по дружбе к этолийцам перешли в Этолию, с тем чтобы помочь им в войне, которую они вели с галатами. Потерпев в этих битвах неописуемое поражение, теснимые в то же время бедностью, большинство из них, кроме очень немногих, покинуло Патры; все другие рассеялись по стране вследствие своей любви к земледелию, и кроме самих Патр, они заселили следующие маленькие города: Месатис, Антию, Болину, Аргиру и Арбу. Потому, считая ли, что Патры хорошо расположены как промежуточная гавань для плавающих здесь судов или по какой-либо другой причине, Август вновь свел в Патры жителей из других маленьких городков; он присоединил к ним также ахейцев, живших в Рипах, до основания разрушив Рипы. Из всех ахейцев одним только жителям Патр он дал права свободных граждан и одарил их другими привилегиями, которые римляне предоставляют своим колонистам.
   6. У жителей Патр на акрополе есть святилище Артемиды Лафрии. Это имя богини иноземное, да и сама статуя привезена из другого места. Когда император Август снял население Калидона и всей остальной Этолии, чтобы весь этот этолийский народ тоже объединить в одном городе, в Никополе, выстроенном немного севернее Актия, тогда-то и жители Патр получили себе эту статую Артемиды Лафрии. Равным образом из тех статуй, которые были взяты из Этолии и у акарнанцев, большинство их было доставлено в Никополь, а жителям Патр Август подарил в числе всего другого из калидонской добычи также и статую Артемиды Лафрии, которой еще и в мое время поклоняются на акрополе Патр. Говорят, что это наименование Лафрия дано богине по имени одного фокидского гражданина; что Лафрий, сын Касталия, внук Дельфа, создал для калидонцев эту древнюю статую Артемиды; другие же утверждают, что гнев Артемиды, вызванный Энеем, с течением времени по отношению к калидонянам сделался мягче (элафротера), и в этом хотят видеть причину наименования богини Лафрией. Богиня изображена в виде охотницы и сделана из слоновой кости и золота, работы навпактийцев Менехма и Соида. Предполагают, что они жили немного позднее Канаха из Сикиона и Каллона из Эгины. 7. Жители Патр каждый год совершают в честь Артемиды празднества, называемые Лафрии, во время которых они приносят жертвы по местному обычаю. Кругом у алтаря они вбивают колья еще зеленые, каждый в 16 локтей длиной, а в середину на жертвенник они наваливают самых сухих дров. При наступлении праздника они делают и подход к жертвеннику совершенно ровным, заваливая землей ступени жертвенника. Праздник открывается блестящей и великолепной процессией в честь Артемиды; ее жрица, девушка, едет в конце процессии на колеснице, запряженной ланями. Жертвоприношение же у них установлено совершать во время этого праздника только на следующий день, причем и частные лица не меньше, чем государство, прилагают все усилия к тому, чтобы праздник был пышным и торжественным. Бросают на жертвенник живых птиц из тех, которых употребляют в пищу, и всяких других жертвенных животных, кроме того, диких свиней, оленей и косуль; другие приносят волчат и медвежат, а иные и взрослых животных. На алтарь кладут также плоды культивированных фруктовых деревьев. После этого поджигаются дрова. Я видел здесь, как медведи и в другие животные, лишь только огонь начинал охватывать дрова, бросались за загородку, и некоторым удавалось силою прорваться; но те, которые их привели сюда, вновь заставляют их вернуться на костер. И никто не помнит, чтобы какой-либо зверь тронул хоть одного из присутствующих.

XIX

   1. Между храмом Артемиды Лафрии и жертвенником воздвигнут могильный холм Эврипила. Кто он был такой и почему прибыл он в эту землю, я, конечно, об этом сообщу, но сначала я расскажу, каково было положение дел у жителей этой области перед прибытием сюда Эврипила. Когда ионяне заселяли Арою, Антию и Месатис, у них был общий храм и священный участок Артемиды, именуемой Трикларией. И каждый год ионяне устраивали в честь ее праздник и ночное бдение. Должность жрицы при богине несла девушка до тех пор, пока она не знала мужа. 2. Говорят, как-то пришлось выполнять обязанность жрицы богини Комето, девушке замечательной красоты. Случилось так, что в нее влюбился Меланипп, превосходивший своих сверстников красотой лица и другими качествами. Когда он равным образом добился любви девушки, Меланипп стал сватать ее у отца. Но обычно старости свойственно противиться многим желаниям юности, а также особенно оставаться глухими к страданиям их юной любви. То же случилось тогда и с Меланиппом: полный желанья жениться на желавшей того же Комето, он встретил холодный отказ в этом и со стороны своих родителей и со стороны родителей Комето. Тогда в печальном романе Меланиппа подтвердилось то, что подтверждалось много раз и в других случаях, а именно: что любви свойственно нарушать законы людские и попирать почтение к богам. Так и тогда Комето и Меланипп насладились полностью в самом храме Артемиды своей страстной любовью. Они собирались и в дальнейшем пользоваться храмом все так же, как своим брачным чертогом, но внезапно гнев Артемиды обрушился на людей: земля перестала приносить плоды, их поразили необычные болезни со смертными случаями, более частыми, чем прежде. Когда при этих бедствиях они прибегли к помощи божественного откровения в Дельфах, то Пифия открыла преступление Меланиппа и Комето; и веление бога было — их самих принести в жертву Артемиде и затем каждый год приносить богине в жертву девушку и юношу, которые были самыми красивыми. Из-за этого жертвоприношения река у храма Артемиды Трикларии получила название Амелиха (Немилостивая), а раньше у нее не было никакого названия. Достойна сожаления судьба юношей и девушек, которые гибли как жертвы богине из-за Меланиппа и Комето, сами неповинные ни в чем, достойны сожаления и их родственники; Меланиппа же и Комето я считаю не испытавшими такого чувства несчастья: ведь для человека одно только равноценно жизни — испытать счастье в объятиях любимого существа. 3. Говорят, что человеческие жертвоприношения Артемиде прекратились следующим образом. Еще раньше народу было предсказано из Дельф, что в их землю прибудет иноземный царь, везя с собой иноземное божество; он-то и прекратит все, что творится при жертвах Артемиде Трикларии. Когда Илион был взят и эллины делили добычу, Эврипил, сын Эвемона, получил на свою долю ларец; в этом ларце было изображение Диониса, творение, как говорят, Гефеста, данное в качестве дара от Зевса Дардану. Об этом ларце есть еще два других предания — во-первых, что будто бы во время бегства Эней оставил его, и, во-вторых, как рассказывают другие, он был брошен Кассандрой на несчастье тому из эллинов, который его найдет. Так вот Эврипил открыл ларец, увидал изображение и тотчас, как только увидал, сошел с ума. И с тех пор он большую часть времени оставался безумным, редко приходя в себя. В таком состоянии он направил свое плавание не в Фессалию, но к Кирре, в залив, находившийся у этого города. Поднявшись оттуда в Дельфы, он спросил божественного указания относительно своей болезни. И, говорят, ему было дано предсказание: там, где он встретит людей, приносящих чуждые (эллинам) жертвы, там водрузить и ларец, и самому поселиться. Ветер пригнал корабли Эврипила к морскому берегу возле Арои. Выйдя на берег, он попал в тот момент, когда юношу и девушку вели к алтарю Артемиды Трикларии в жертву. И тут нетрудно было ему понять (слова бога) о жертвоприношении: и местным жителям пришло на память предсказание, когда они увидали царя, которого прежде они не видели, и относительно ларца они поняли, что в нем заключается некий бог. Так прекратилась болезнь у Эврипила, а у живших там эти (кровавые) жертвы богине, а реке было дано ее теперешнее название Мелиха (Милостивая). Некоторые раньше писали, что вышесказанное случилось не с Эврипилом из Фессалии, но с Эврипилом, сыном Дексамена, царствовавшего в Олене. Они хотят думать, что этот Эврипил ходил походом с Гераклом на Илион и получил этот ларец от Геракла. Обо всем остальном и эти говорят так же, как и другие. Я же лично убежден, что Геракл не мог не знать свойств этого ларца, если действительно было что-либо чудесное в этом ларце; зная же эти свойства ларца, по моему мнению, он не мог бы дать его в качестве дара своему союзнику. С другой стороны, и сами жители Патр не помнят другого Эврипила, кроме сына Эвемона, и каждый год, всякий раз как справляют празднество в честь Диониса, они чествуют его жертвами как героя.

XX

   1. Бог, который находится в ларце, именуется Эсимнетом (Владыкой); тех, которые служат специально ему, всего девять человек, их выбирает народ по их достоинству из числа всех граждан; столько же выбирается и женщин. В праздничную ночь один только раз выносит наружу жрец этот ларец. Это особенность и торжественный акт специально этой ночи. Кроме того, часть молодых людей, детей местных жителей, украсив свои головы венками из колосьев, спускается к реке Мелиху: некогда так украшались те, кого вели на жертву Артемиде. В наше же время они складывают свои венки из колосьев у статуи богини и, омывшись в реке, вновь возлагают на себя венки, но уже из плюща и так идут к храму Эсимнета. Так установлено у них совершать это торжественное служение. 2. В священной ограде Артемиды Лафрии есть еще храм Афины, именуемой Всеахейской, ее статуя сделана из слоновой кости и золота.
   На пути к нижнему городу находится святилище Матери (богов) Диндимы, в котором воздается поклонение и Аттису. Но ни одной его статуи не показывают; статуя же Матери (богов) сделана из мрамора. На площади есть храм Зевса Олимпийского; он сам восседает на троне, а возле трона стоит Афина. Напротив храма Зевса Олимпийского находятся статуя Геры и святилище Аполлона, в нем статуя бога из меди; она изображает бога нагим; на ногах у него надеты только сандалии, и одной ногой он наступил на череп быка. Что Аполлон особенно любил быков, об этом говорит Алкей в гимне, написанном им в честь Гермеса, будто Гермес увел быков Аполлона. И еще до Алкея у Гомера было сказано, что Аполлон за плату пас быков у Лаомедонта. В «Илиаде» в уста Посейдона вложены такие слова: Я окружил крепкозданной стеною жилища троянцев

 
Дивной работы широкой, чтоб город их стал неприступен,
Ты же пасти был обязан тяжелых быков криворогих.
 

   Можно предположить, что череп быка и изображен здесь с этой целью. На площади под открытым небом есть статуя Афины, а перед ней могила Патрея.
   3. На площади стоит Одеон, а в нем находится замечательная статуя Аполлона; средства на ее сооружение были получены от военной добычи, когда жители Патр, одни из всех ахейцев, пришли на помощь этолийцам в их войне против галатов. Этот Одеон из всех имеющихся у греков наиболее замечателен своими украшениями, уступая только афинскому, который афинянин Герод выстроил в память своей покойной жены. По своей величине и по своей отделке и совершенству стиля он превосходит все остальные. При описании Аттики я не упомянул об этом Одеоне, так как мой рассказ о деяниях и достопримечательностях афинских был окончен раньше, чем Герод приступил к постройке. Если в Патрах идти дальше по площади, где стоит святилище Аполлона, то в конце ее есть ворота, а на этих воротах стоят позолоченные статуи Патрея, Превгена и Афериона; двое последних изображены в виде мальчиков, так как и Патрей представлен в таком же возрасте. 4. Напротив площади и по тому же проходу есть священный участок Артемиды и храм Лимнатиды (Владычицы озера). Когда доряне уже владели Лакедемоном и Аргосом, Превген, как говорят, видел сон, повелевавший ему похитить из Спарты статую Лимнатиды. В этом предприятии участвовал вместе с ним самый верный из его рабов. Эту статую, похищенную из Лакедемона, в обычное время они держат в Месое, так как и в древности Превген прямо принес ее именно в это место; когда же они справляют праздник в честь Лимнатиды, то один из служителей богини приходит из Месои с древним ее деревянным изображением, которое приносится в священный участок в городе. 5. На этом священном участке у жителей Патр есть еще и другие святыни; но они стоят не под открытым небом, и доступ к ним идет по крытым галереям. Статуя Асклепия вся, кроме одежды, сделана из мрамора, статуя же Афины — из слоновой кости и золота. Перед святилищем Афины находится памятник Превгену; совершая праздник в честь Лимнатиды, они приносят жертвы и Превгену, как герою, каждый год, а равно и Патрею. Недалеко от театра находятся храм Немезиды и второй храм — Афродиты; в них стоят огромные по величине, сделанные из белого мрамора, их статуи.

XXI

   1. Затем в этой части города есть святилище Диониса, именуемого Калидонским, так как эта статуя Диониса была перенесена из Калидона. Когда Калидон был еще обитаем, то в числе других жрецов бога из среды калидонян был также и Корес, которому больше всех людей пришлось испытать незаслуженного горя от любви. Он любил девушку по имени Каллироя. Но насколько горяча была у Кореса любовь к Каллирое, настолько же было велико к нему у девушки отвращение. Когда ни все просьбы, с какими Корее к ней обращался, ни обещания всяких даров не могли изменить настроения девушки, Корее обратился с мольбой к статуе бога Диониса. Внял бог молитве жреца своего, и калидоняне тотчас стали сходить с ума, как бывает при опьянении, и в безумии они умирали. Тогда калидоняне прибегли за помощью к оракулу в Додоне, так как жители этой части материка, этолийцы и соседние с ними акарнанцы и эпироты, считают, что прорицания, даваемые там по воркованию голубей и шелесту священного дуба, наиболее правильны. И вот в то время, о котором я рассказываю, пришел ответ бога из Додоны, что над ними тяготеет гнев Аполлона и он не прекратится, пока Корес не принесет Дионису в жертву или саму Каллирою или того, кто решится за нее умереть. Не находя никакого пути к спасению, девушка в конце концов прибегает к защите тех, которые дали ей жизнь; так как и от них она не увидала помощи, то ей уже больше ничего не оставалось, как отдать себя в жертву. Когда все уже было готово для жертвы, согласно веленью из Додоны, когда ее вели к алтарю подобно жертвенному животному и Корес стоял, готовый совершить эту жертву, то он под влиянием чувства любви, а не гнева, сам убил себя за Каллирою, тем на деле доказав свою самую искреннюю любовь, какая нам только известна среди людей. Когда Каллироя увидела мертвым Кореса, чувства девушки переменились; ее охватило чувство жалости к Коресу и стыд за то, что она сделала с ним; она умертвила себя, бросившись в источник, который протекал в Калидоне недалеко от залива и который потом в ее память люди назвали ручьем Каллирои.
   2. Рядом с театром у патрейцев отведен священный участок в честь одной местной женщины… Здесь стоят статуи Диониса, числом равные числу старинных городов и одноименные с ними; им имена: Месатей, Антей и Ароей. Во время праздника в честь Диониса эти статуи приносят в святилище Эсимнета. Это святилище находится в приморской части города, направо от дороги, если идти с площади. Если идти дальше вниз от святилища Эсимнета к морю, то встретим другой храм и в нем мраморную статую. Называется она статуей Сотерии (Спасения), и говорят, что ее еще в древности воздвиг Эврипил, избавившись от безумия. 3. У залива есть храм Посейдона и его мраморная статуя в стоячей позе. Кроме тех эпитетов, которые созданы для Посейдона поэтами для украшения своих стихов, и тех, которые в разных городах даются ему как специально местные, следующие названия являются для него общераспространенными: Пелагий (Морской), Асфалий (Охраняющий от опасностей) и Гиппий (Покровитель коней). Можно предположить, что по различным причинам дано богу название Гиппий; я же лично думаю, что так как он был изобретателем верховой езды, то поэтому он и получил это имя. Так, Гомер в описании состязания колесниц вкладывает в уста Менелая требование клятвы именем этого бога:

 
Ты, прикасаясь к коням, поклянись Посейдоном владыкой,
Что колеснице моей не устроил препятствий коварных.
 

   Памф же, написавший для афинян древнейшие гимны, говорит, что Посейдон

 
Коней им даровал и суда с парусами
Широкоразвернутыми.
 

   Таким образом, именно за езду на конях, а не по другой какой-либо причине, получил он это имя.
   4. В Патрах, не очень далеко от святилища Посейдона, находится храм Афродиты. Одну из двух ее статуй поколением раньше моего времени рыбаки вытащили сетями из моря. Очень близко от гавани стоят медные статуи: одна — Ареса, другая — Аполлона. Статуя Афродиты — у нее есть тоже священный участок рядом с гаванью — сделана из дерева, кроме лица и оконечностей рук и ног, которые из мрамора. Есть у них около моря еще и роща; в ней есть очень удобные дорожки, и во всех отношениях это очень приятное место в летнюю пору. В этой роще стоят храмы богов: один — Аполлона, другой — Афродиты. И их статуи сделаны из мрамора. Рядом с рощей находится святилище Деметры: она и ее дочь изображены стоящими, а статуя Геи (Земли) в позе сидящей. 5. Перед святилищем Деметры есть источник. Со стороны храма его отделяет целая стена из наваленных камней, спуск к нему сделан с внешней стороны. Тут практикуется верный способ гадания не по всем вопросам, а только по вопросам здоровья. Сюда спускают зеркало, привязав его на тонкую веревку, и, опуская его прямо, стараются не погружать его глубоко в источник, но так, чтобы вода только касалась ободка зеркала. Затем, помолившись богине и совершив воскурение фимиамом, смотрят в зеркало. И оно показывает им болящего живым или мертвым, — настолько правдива эта вода. 6. Очень близко от Кианей в Ликии есть прорицалище Аполлона Фирксея; точно так же и там вода дает возможность всякому, кто посмотрит в источник, видеть все то, что он пожелает. В Патрах недалеко от рощи находятся два святилища Сараписа; в одном из них — могила Египта, сына Бела. Жители Патр говорят, что он бежал в Арою вследствие несчастия, случившегося с его сыновьями, что одно имя Аргоса его повергало в трепет и что еще больший ужас он испытывал при имени Даная. Есть у патрейцев также и святилище Аскпепия; это святилище находится над акрополем, рядом с воротами, которые ведут в Месатис.
   7. Женщин в Патрах вдвое больше, чем мужчин, причем Афродита одарила их красотой больше, чем других. Большинство из них живет работой из виссона (тонкого льна), растущего в Элиде; они ткут из него женские головные повязки и другие одежды.

XXII

   1. Ахейский город Фары принадлежит Патрам по воле Августа. От города Патр до Фар пути около 150-ти стадиев; от моря же внутрь материка этот город лежит на 70 стадиев. Около Фар протекает река Пиер, та самая, как мне кажется, которая протекает мимо развалин Олена и которая живущими у моря называется Пиром. Около реки есть платановая роща; большинство деревьев от старости пусто в середине и достигает таких размеров, что внутри такого дупла можно обедать, а кому это захочется, — и спать там. 2. Окружность площади в Фарах очень большая, она устроена в старинном стиле. Посредине площади стоит мраморная статуя Гермеса с бородой; эта статуя в виде четырехугольной колонны, стоящей прямо на земле, небольшой величины. Есть на ней и надпись, что ее посвятил мессенец Симил. Этот Гермес называется Агореем (Рыночным); возле него устроено прорицалище. Перед статуей находится жертвенник, тоже из мрамора; к этому жертвеннику прикреплены свинцом медные светильники. Желающий получить предсказание от бога приходит к вечеру, делает на жертвеннике воскурение ладаном; затем, наполнив светильники маслом и зажегши их, кладет на жертвенник направо от статуи местную монету — она называется халк (медяк) — и шепчет на ухо богу тот вопрос, с которым он сюда явился. После этого он уходит с площади, заткнув уши. Уйдя за пределы площади, он отнимает руки от ушей, и то слово, которое он услышит, он считает ответом бога. Такого же рода гадание есть и у египтян в храме Аписа. В Фарах есть священный источник; имя ему — ключ Гермеса; в нем не ловят рыб, считая их посвященными богу. 3. Совсем рядом со статуей бога находятся четырехугольные камни, числом около тридцати; жители Фар почитают их, давая каждому из них имя какого-нибудь бога. В более древние времена и у всех остальных эллинов божеские почести воздавались вместо статуй необделанным камням. На расстоянии приблизительно 15-ти стадиев от города у жителей Фар есть роща Диоскуров. В ней растут главным образом лавровые деревья, но в ней нет ни храма, ни статуй: местные жители говорят, что эти статуи увезены в Рим. В Фарах в этой роще есть алтарь из тесаных камней. Я так и не мог узнать, был ли основателем этого города Фарес, сын Филодамии, дочери Даная, или кто-либо другой, одноименный с ним.
   4. Другой ахейский город, Трития, хотя и лежит в середине материка, но тоже подчинен Патрам, будучи тоже дан им императором. От Фар до Тритии — 120 стадиев. Перед входом в город находится надгробный памятник из белого мрамора, заслуживающий осмотра помимо всего прочего из-за картин, находящихся на памятнике, работы Никия: изображен трон из слоновой кости и на нем сидит молодая красивая женщина; рядом с ней — служанка, держащая зонтик. Изображен и юноша, еще безбородый; он стоит, одетый в пурпурный хитон; рядом с ним стоит раб с дротиками в руке и держит собак, какие нужны для охоты. Я не мог узнать имен этих лиц, но всякий может догадаться, что здесь в общей могиле похоронены муж и жена. 5. Основателем Тритии, по словам одних, был Кельбид, пришедший из Ким, находящихся в стране опиков; по сказанию же других, Арес будто бы сочетался с Тритией, дочерью Тритона, — эта девушка была жрицей в храме Афины, — и что сын Ареса и Тритии, Меланипп, когда он вырос, основал этот город и дал ему имя в честь матери. 6. В Тритии есть святилище так называемых Величайших богов; их статуи сделаны из глины. Каждый год в их честь справляется праздник, ничем не отличающийся от того, который эллины справляют в честь Диониса. Есть здесь и храм Афины; в мое время в нем стояла статуя из мрамора, древняя же статуя, по словам жителей Тритии, была увезена в Рим. У них установлено приносить тут жертвы Аресу и Тритии.
   7. Эти города находятся на значительном расстоянии от моря и являются вполне материковыми. Если плыть из Патр в Эгион, то прежде всего встречается мыс, называемый Рион, отстоящий от Патр на 50 стадиев. За этим мысом на расстоянии 15-ти стадиев находится гавань Панорм; на расстоянии других 15-ти стадиев находится так называемая Крепость Афины. Если плыть морем из Крепости Афины до гавани Эринея, это составит 90 стадиев и от Эринея до Эгиона — 60. Дорога сухим путем будет стадий приблизительно на 40 короче указанной. Недалеко от города Патр есть река Мелих и святилище богини Трикларии, в котором нет ни одной статуи. Это святилище находится направо. Если идти дальше от реки Мелиха, то встретится другая река; название этой реке Харадр. По большей части бывает, что если стада пьют воду из этой реки весною, то это помогает приносить им мужское потомство. Поэтому пастухи все остальные стада гоняют в это время в другое место страны, кроме стад коров; этих они оставляют у этой реки, так как и для жертвоприношений и для сельских работ быки им более нужны, чем коровы. Напротив, самки других пород домашних животных считаются более желательными.

XXIII

   1. За рекою Харадром находятся незначительные развалины города Аргиры и ручей Аргира направо от большой дороги и река Селемн, впадающая в море. 2. Местное предание относительно этой реки следующее: цветущий красотою мальчик Селемн пас здесь стада, а Аргира была морскою нимфой; влюбившись в Селемна, она, говорят, часто ходила к нему, поднимаясь из моря, и с ним ночевала. Немного времени спустя Селемн потерял красоту молодости, и нимфа перестала посещать его. Одинокий и брошенный Аргирой, Селемн умер от любви, и Афродита обратила его в реку. Я передаю то, что рассказывают жители Патр. Но даже став рекою, он продолжал любить Аргиру, подобно тому как это рассказывают и про Алфея, что он продолжает любить Аретузу; тогда Афродита оказала милость Селемну, дав ему, как реке, забвение об Аргире. Я слышал о нем еще и другой рассказ, что воды Селемна полезны для мужчин и женщин тем, что излечивают их от любви: те, кто омоется в этой реке, получают забвенье от любви. Если есть правда в этом рассказе, то вода Селемна для людей дороже великих богатств.
   3. Немного дальше Аргиры протекает река Болиней, и некогда на ней стоял город Болина. Говорят, что Аполлон был влюблен в девушку Болину, она же, убегая от него, бросилась в находящееся здесь море и, по милости Аполлона, стала бессмертной. 4. Следом за этим выдается в море мыс. Отсюда, говорит предание, Кронос бросил в море тот серп, которым он изувечил своего отца, Урана; поэтому-то и этот мыс стал называться Дрепаном (Серпом). Немного выше за проезжей дорогой видны развалины Рип, а стадиях в 30-ти находится Эгион. 5. Область Эгиона прорезает река Феникс, прорезает и другая река, Меганита; обе они впадают в море. Около города построена галерея для атлета Стратона, который в один и тот же день одержал победу в Олимпии и в панкратии и в борьбе. Эта галерея была построена для того, чтобы он в ней упражнялся. Есть в Эгионе и древний храм Илитии. Статуя этой Илитии с головы до пят одета в платье из тонкой ткани; она вся деревянная, кроме лица и конечностей рук и ног, которые сделаны из пентеликонского мрамора. Одну руку она простирает вперед, в другой держит факел. Можно представить себе, что Илития потому изображается с факелами, что для женщин муки при родах подобны огню. Эти факелы могут иметь еще и тот смысл, что Илития — это та, которая выводит детей на свет. Эта статуя — творение мессенца Дамофонта.
   6. Недалеко от храма Илитии находится священный участок Асклепия со статуями Гигиеи (Здоровья) и Асклепия. Надпись, написанная ямбами на пьедестале, называет творцом этих статуй того же мессенца Дамофонта. В этом храме Асклепия со мной вступил в спор некий человек из Сидона, который утверждал, что финикийцы имеют более правильную точку зрения, чем эллины, относительно богов и проявления их силы. (В частности, он указал на финикийское предание, которое гласит), что отцом Асклепия они именуют Аполлона, и говорят, что никакая смертная женщина не была его матерью. "Асклепий, — говорил он, — это воздух, и поэтому он так необходим для здоровья людям и в равной мере всем животным; а Аполлон — это солнце, и его очень правильно называть отцом Асклепия, так как солнце, согласуй движение с временами года, сообщает здоровье и воздуху". Тут я подхватил его слова и сказал: "Это толкование ничуть не больше финикийское, чем эллинское, так как в городе Сикионской области Титане одна и та же статуя называется Гигиеей (и Асклепием), а затем всякому мальчику ясно, что бег солнца над землею дает человеку здоровье".
   7. В Эгионе есть еще храм Афины и роща Геры. Афине поставлены две статуи из белого мрамора; статую же Геры никто другой не может видеть, кроме женщины, той, которая в данное время является ее жрицей. Дионису сооружен у них около театра храм и в нем его статуя в виде безбородого юноши. Есть на площади священный участок Зевсу Сотеру (Спасителю) и статуи налево от входа, обе медные; одна из них, изображающая его безбородым мужем, по моему мнению, более древняя. В здании прямо против входа на площадь, на другой ее стороне, находятся статуи, тоже медные, с одной стороны Посейдона и Геракла, с другой — Зевса и Афины: они называют эти статуи "Богами из Аргоса", потому что, как говорят аргивяне, они были сделаны в городе Аргосе; сами же жители Эгиона утверждают, что аргивяне дали им эти статуи на сохранение, как в надежное место, и что им было, кроме того, поручено приносить этим статуям каждый день жертвы. И вот им пришла в голову хитрая мысль: они приносили в жертву очень много животных, но так как эти жертвы они поедали как общественный обед все вместе, то для них тут не было специальных трат. Когда же, наконец, аргивяне потребовали эти статуи обратно, то и они в свою очередь предъявили требование возместить им их траты. Так как жители Аргоса не могли им этого заплатить, то были принуждены оставить им статуи.
   В Эгионе около площади есть храм, общий для Аполлона и Артемиды, на самой же площади есть святилище Артемиды, которая изображена в виде стреляющей из лука. Есть могила и Талфибия, бывшего глашатаем. Талфибию насыпан и другой могильный холм, в Спарте. И оба эти города приносят ему жертвы как герою.

XXIV

   1. В Эгионе на морском берегу находится святилище Афродиты, за ним Посейдона, затем выстроено святилище Коры, дочери Деметры, и четвертое — Зевса Гомагирия (Собирателя). Там находятся статуи Зевса, Афродиты и Афины. Гомагирием был наименован здесь Зевс потому, что Агамемнон собрал сюда наиболее важных и могущественных в Элладе вождей для того, чтобы сообща посоветоваться, каким образом им двинуться походом на царство Приама. Помимо всего прочего, Агамемнону нужно поставить в заслугу то, что он взял Илион и соседние с ним города только с теми, кто с самого начала пошел с ним, без содействия другого какого бы то ни было войска, пришедшего к нему на помощь позднее. 2. Рядом со святилищем Зевса Гомагирия находится храм Деметры Панахайи (Всеахейской). Взморье, на котором находятся вышеназванные святыни, богато многочисленными источниками, приятными и для глаз и на вкус. Есть у них и храм Сотерии (Спасения). Видеть эту статую нельзя никому, кроме священнослужителей; между прочим они совершают следующий обряд: они берут из святилища богини местные лепешки и пускают их в море; они говорят, что посылают их в Сиракузы Аретузе. Есть в Эгионе и другие медные статуи: Зевс еще в детском возрасте и Геракл, тоже еще безбородый юноша, работы Агелада из Аргоса. Для них каждый год выбираются жрецы, и каждая из этих статуй хранится в доме своего священнослужителя. В еще более древние времена из мальчиков в качестве священнослужителя Зевсу выбирался тот, который других превосходил красотою; как только у него начинала появляться борода, это почетное звание, связанное с красотою, переходило к другому. Таков тут был обычай. В Эгионе еще в мое время обычно происходит собрание ахейцев, подобно тому как в Фермопилах и в Дельфах собираются амфиктионы.
   3. Если идти дальше, то будет река Селинунт, а за ней в 40 стадиях от Эгиона у моря есть местечко Гелика. 4. Здесь лежал город Гелика и самая высшая святыня ионян — храм Посейдона Геликония. Это почитание у них осталось и тогда, когда они были изгнаны ахейцами и ушли в Афины; и позднее, когда они из Афин прибыли на побережье Азии, они продолжали почитать Посейдона Геликония. Если идти из Милета к источнику Библиде, то перед городом есть жертвенник Посейдона Геликония; равным образом и на острове Теосе есть священный участок, и в этой ограде — алтарь Посейдону Геликонию, стоящий осмотра. И у Гомера в его произведениях есть упоминание о Гелике и Посейдоне Геликонии. 5. Впоследствии, когда ахейцы явились сюда и силою вытащили нескольких из тех, которые как молящие о защите скрылись в храм, и умертвили, не замедлил проявиться гнев Посейдона: внезапно эту страну поразило землетрясение, которое до основания и навсегда уничтожило все сооружения и дома, а с домами и самый город, не оставив даже следа. 6. При приближении землетрясений, сильных и широко захватывающих страну, бог обычно дает предзнаменования, по большей части одни и те же: задолго до землетрясений наблюдаются или проливные дожди или засухи; погода не соответствует своему времени года; зимою воздух становится душным и знойным, а летом солнечный диск является в тумане, и цвет его не таков, как обыкновенно, но или более красный или просто, можно сказать, переходящий в более или менее темный. В источниках обычно большей частью пропадает вода; иной раз в стране поднимаются сильные ураганы, вырывающие и опрокидывающие деревья, по небу пробегают полосы огня с большим количеством света; и звезды являются в невиданных раньше формах, так что смотрящие на них испытывают страх. Кроме того, раздаются сильные подземные удары и шум. Много есть и других предзнаменований, которыми бог предвещает приближение сильных землетрясений. Характер таких землетрясений не всегда одинаков, но для лиц, которые издревле задумывались над этими вопросами, и для тех, которые усвоили их учение, удалось установить следующие различия: самым слабым из этих землетрясений — если при столь великом несчастии можно вообще говорить о слабости — является то, когда при первом же движении почвы, как только оно начнется, при первом наклоне зданий к своему основанию появляется противоположное движение, которое и выпрямляет то, что уже наклонилось. При такого рода землетрясении можно видеть, как колонны, которые вот-вот были готовы упасть, вновь выпрямлялись; как стены, которые треснули и разошлись, вновь соединялись; как бревна, которые землетрясение заставило выйти из своих гнезд, вновь возвращались на свои прежние места. Равным образом в зданиях водопроводов и в других сооружениях для проведения текучей воды, если они разойдутся, образовав трещины, такое обратное движение скрепляет эти образовавшиеся трещины лучше, чем человеческие мастера. Второй вид землетрясений приносит гибель всему, что является менее устойчивым и на что направлена его сила, оно тотчас же разрушается и падает, как это делают (стенобитные) машины при осадах. Но самое гибельное из них они иллюстрируют следующим сравнением: как у человека при все возрастающем жаре внутри его дыхание становится более тяжким, спирается и затем выталкивается наружу с большой силой — и это чувствуется во всем теле и особенно в руках, в той и другой кисти — так, говорят они, и землетрясения подходят прямо под дома и разрушают их основания, выпирая землю буграми из самых недр, как это делают кроты. Одно такое движение земли не оставляет даже следов человеческой жизни на земле. Они говорят, что и тогда было такого рода землетрясение, которое разрушило Гелику, землетрясение, которое уничтожает город до основания. Зимою же еще и другое несчастие постигло этот и без того подвергшийся разрушению город. Море разлилось по большей части страны и потопило целиком всю Гелику. И этот потоп настолько глубоко залил рощу Посейдона, что видны были только верхушки деревьев. Внезапно бог потряс землю; вместе с землетрясением море двинулось вверх, и волна смыла Гелику вместе с населением. Такому же землетрясению подвергся и другой город, у горы Сипила, который провалился в расщелину земли, а из расщелины горы потекла сюда вода, и провал земли обратился в озеро, называемое Салоя; развалины города были видны в этом озере, пока вода горного потока не покрыла их. Видны и развалины Гелики, но не так ясно, как прежде, так как морская вода их разъела.

XXV

   1. Судьба Гелики служит наукой и предостережением как тем, которые совершили преступление в этом городе, так и всем другим, что гнев Гикесия (бога покровителя молящих) неотвратим. И Зевс Додонский явно учит людей иметь уважение к прибегающим под защиту бога. К афинянам приблизительно в эпоху Афиданта пришло от Додонского Зевса такое речение:

 
Ареопаг ты должен почтить и алтарь благовонный
Эвменид. Лакедемона мужи должны умолять здесь,
К божьей прибегнув защите, тебя, потерпев неудачу.
Их не губи ты железом, их не обидь ты, молящих:
Святы и неприкосновенны, кто молит именем бога.
 

   Это изречение вспомнили эллины, когда в царствование Кодра, сына Меланфа, пелопоннесцы пришли под стены Афин. Все войско пелопоннесцев ушло из Аттики, когда они узнали о смерти Кодра и о том, как это произошло: они, на основании прорицания из Дельф, уже не надеялись, что смогут добиться победы. Некоторые из лакедемонян, ночью незаметно пробравшиеся внутрь стен, с наступлением дня заметили удаление своих, и когда против них стали собираться афиняне, то они бросились бежать на Ареопаг (холм Ареса) и к алтарям богинь, которых называют Почтенными. Афиняне дали тогда право им, прибегнувшим к защите богов, уйти безнаказанно. Позднее те, которые стояли во главе Афин, умертвили захвативших вместе с Килоном Акрополь и потом прибегших к защите богини Афины: и те, которые убили их, и все потомство убивших были признаны проклятыми богиней. Когда же сами лакедемоняне убили тех, которые на Тенаре бежали в храм Посейдона, то немного спустя их город подвергся сильному и длительному землетрясению, так что в Лакедемоне не уцелело ни одного дома. 2. Гибель Гелики произошла в архонтство Астея в Афинах, в четвертый год сто первой олимпиады, когда впервые одержал победу гражданин из Фурий, Дамон. Так как жителей Гелики больше уже не было, то эту страну заняли жители Эгиона.
   3. Если за Геликой повернуть от моря направо, то придешь в городок Керинею. Он лежит на горе, над проезжей дорогой, и имя свое получил или от местного властителя, или от реки Керинита, которая, вытекая из Аркадии, из горы Керинеи, прорезает в этом месте Ахайю. Рядом с этим городом поселились пришедшие из Арголиды жители Микен, гонимые своей несчастной судьбой. Аргивяне не могли взять силой стены Микен (ввиду их мощности) — они так же, как и в Тиринфе, были выстроены так называемыми киклопами, — но микенцы должны были поневоле покинуть свой город ввиду недостатка у них продовольствия. Некоторые из них удалились в Клеоны, больше половины народа ушло в Македонию под покровительство Александра, которому Мардоний, сын Гобрия, доверил отправиться к афинянам и передать им его поручение. Остаток микенского народа прибыл в Керинею, которая стала более сильной благодаря увеличению числа своих жителей и на все дальнейшее время стала более славной благодаря своему соединению с жителями Микен. 4. В Керинее есть святилище Эвменид, будто бы основанное Орестом. Говорят, что если осмотреть его войдет туда кто-либо запятнанный убийством или другим каким-либо преступлением или безбожник, то он, тотчас же охваченный ужасом, сходит с ума. Поэтому доступ туда разрешен не всем и не без разбора. У статуй, сделанных из дерева… размером они небольшие, у входа же в святилище стоят изображения женщин, сделанные из мрамора, очень хорошей работы. Местные жители говорили, что эти женщины были жрицами Эвменид.
   5. Если из Керинеи вернуться на проезжую дорогу и пройти немного дальше, то для осмотра Буры придется вторично повернуть направо от моря. Бура лежит на горе. Имя этому городу, говорят, дано от Буры, дочери Иона, сына Ксуфа и Гелики. Когда Гелика по воле бога исчезла с глаз людей, (разрушенная землетрясением), тогда и Буру постигло сильное землетрясение, так что не уцелели в храмах даже древние статуи богов. Те, которые не были тогда в городе, находясь или в походе или отлучившись по другой какой-либо причине, они только одни и остались в живых из жителей Буры и восстановили город. В нем есть храм Деметры, другой храм, общий Афродите и Дионису, и еще храм Илитии. Их статуи сделаны из пентеликонского мрамора, творение афинянина Эвклида. Деметра изображена в одеянии; Выстроен здесь храм и Исиде.
   6. Спустившись от Буры к морю, мы встречаем реку, называемую Бураик; в пещере стоит небольшая статуя Геракла; ему тоже прозвание Бураик. Тут обычно происходит гадание при помощи таблички и игральных костей. Обращающийся к богу за предсказанием молится перед его статуей, а затем, помолившись, берет кости, числом четыре, большое количество которых лежит перед статуей Геракла, и бросает их на стол. Каждая игральная кость имеет различные знаки, и по табличке дается толкование (божьего слова) соответственно с (выпавшими) знаками. 7. Из Гелики до этого Геракла ведет прямая дорога приблизительно на расстоянии 30 стадиев. Если от этого Геракла идти дальше, то встретится река, впадающая в море, которая никогда не пересыхает. Она течет из гор Аркадии. Название этой реке, как и горе, откуда она вытекает, — Крафида. От этой реки Крафиды получила свое название и река в Италии, около Кротона. У ахейской Крафиды некогда лежал ахейский город Эги. Говорят, что жители с течением времени покинули его вследствие своей слабости. Об этих Эгах Гомер упоминает в речи Геры:

 
Много отрадных даров не они ли тебе отправляют
В Эги, равно как в Гелику.
 

   Ясно, что Посейдон равно почитался как в Гелике, так и в Эгах. Недалеко от Крафиды, направо от дороги, есть надгробный памятник, на котором изображен человек, стоящий рядом с конем, — рисунок довольно неясный. 8. От этой могилы дорога приблизительно на расстоянии 30 стадиев ведет к так называемому Гайосу (Святилищу Геи); это святилище — Гайос — посвящено Гее (Земле), именуемой Эвристерной (Широкогрудой). Ее деревянная статуя всеми одинаково считается очень древней. Женщина, которая на всю жизнь избирается ее жрицей, должна с этого момента вести целомудренный образ жизни, да и раньше она должна была иметь общение только с одним мужем. Испытание им производится тем, что им предлагается выпить крови быка. Ту из них, которая окажется говорящей неправду тотчас за это постигает возмездие. Если является много женщин, претендующих на звание жрицы, то предпочтение отдается той, которая вынет жребий.

XXVI

   1. До пристани в Эгире — и город и гавань имеют одно и то же название — от статуи Геракла, находящейся на дороге в Буру, расстояние 72 стадия. В гавани у эгиратов нет ничего замечательного; от этой гавани до самого города, лежащего во внутренней части страны, расстояние 12-ти стадиев. 2. В поэмах Гомера этот город носит название Гипересии. Теперешнее же имя было дано ему жившими тут ионянами по следующей причине. Войско сикионцев собиралось вторгнуться с враждебными целями в их землю. Не считая себя равносильными с сикионцами, эгираты собрали всех коз, какие только были в их стране; собрав их, они привязали к их рогам факелы, и, когда уже наступала ночь, они зажгли факелы. Сикионцы же, полагая, что это идут союзники к гипересийцам и что это огни их вспомогательного войска, удалились домой, а гипересийцы переменили имя своему городу на настоящее, в честь этих коз, а там, где легла самая красивая из коз, бывшая вожаком стада, они выстроили святилище Артемиде Агротере (Охотнице), полагая, что эту хитрость против сикионцев они придумали не без помощи Артемиды. Но не сразу вошло в обычай называть город Эгирой вместо Гипересии. Так, еще в мое время некоторые называют Орей на Эвбее древним его именем, Гестиеей. 3. Среди памятников в Эгире, заслуживающих описания, есть святилище Зевса и его статуя в сидячей позе; сделана она из пентеликонского мрамора и работы афинянина Эвклида. В этом святилище стоит и статуя Афины; лицо, концы рук и ног сделаны из слоновой кости, все же остальное — из дерева, расцвеченного по поверхности золотом и красками. Храм Артемиды и ее статуя — это работа нашего времени; служительницей ее является девушка, пока не наступит для нее время замужества. Стоит в, этом храме и древняя статуя, как говорят эгираты, Ифигении, дочери Агамемнона. Если они говорят об этом правду, то ясно, что в древности храм этот был построен в честь Ифигении. Есть тут и святилище Аполлона, одно из самых древних, как само по себе, так и по скульптурам на фронтонах; древней является и деревянная статуя бога, изображенного нагим, большой величины. Чья это работа, никто из местных жителей не мог этого сказать. Но кто уже видел статую Геракла в Сикионе, тот может утверждать, что и статуя Аполлона в Эгире является работой того же Лафая из Флиунта. Статуи Асклепия в стоячей позе находятся в храме, а Сараписа и Исиды — в другом месте; и они сделаны из пентеликонского мрамора. Особенно здесь почитают Уранию, но в ее святилище не имеет права войти ни один человек; в храм же богини, которую называют Сирийской, можно входить, но в определенные дни, при этом произведя всякие установленные очищения, между прочим, и в отношении пищи. Я знаю одно здание в Эгире — я сам его видел своими глазами, — в котором есть статуя Тихи, держащей в руках рог Амалфеи; рядом с нею Эрот с крыльями. Эта группа означает, что для людей и в делах любви судьба играет большую роль, чем красота. Я согласен со словами оды Пиндара также и в том, что Тиха (богиня счастья) является одной из Мойр (богинь судьбы) и что она сильнее своих сестер. В этом же здании в Эгире находится следующее изображение: старик, имеющий вид человека, находящегося в горе и печали, три женщины, снимающие свои браслеты, столько же, сколько женщин, — юношей и еще один, одетый в панцирь. Говорят, что в войне, в которую были втянуты ахейцы, этот юноша, сражаясь храбрее всех эгиратов, погиб и что остальные братья его принесли домой известие о его смерти; вот почему, оплакивая его, его сестры снимают с себя украшения, а (старик — это) его отец, которого местные жители называют Симпатом (Состраданием), так как и в этом изображении он вызывает к себе жалость.
   4. Из Эгиры, от святилища Зевса, идет через горы все время 10 прямая и крутая дорога. Длина этой дороги — 40 стадиев. Ведет она в Феллою, не очень большой и знаменитый городок, но все же он был всегда обитаем, даже когда ионяне занимали эту землю. Местность вокруг Феллои очень удобна для разведения винограда. Там, где почва камениста, растут дубы и водится дичь, олени и дикие свиньи. Феллою нужно считать в числе тех эллинских городков, которые особенно богаты проточной водой. В ней есть святилища богов: Диониса и Артемиды. Статуя Артемиды сделана из меди и изображает богиню, как бы вынимающей стрелу из колчана; а у Диониса статуя раскрашена киноварью. Если спуститься из Эгиры к гавани и вновь идти дальше, то направо от дороги будет святилище (Артемиды) Агротеры, где, говорят, легла коза, (о чем я рассказывал выше).
   5. С Эгирой граничит область Пеллены; это — крайний город Ахайи по направлению к Сикиону и части Арголиды. Название этому городу дано, по сказаниям жителей Пеллены, от имени Палланта, а об этом Палланте они говорят, что он был одним из титанов; по мнению же аргивян, он назван по имени одного аргосского гражданина Пеллена; они считают его сыном Форбанта и внуком Триопа. 6. Между Эгирой и Пелленой находился городок, подвластный сикионцам; он назывался Донусса и был разрушен сикионцами. Указывают, что и Гомер, создавая свои песни, упоминает о нем в своем перечислении союзников Агамемнона:

 
В Гипересии, в построенной на высоте Доноессе.
 

   Когда же Писистрат собирал поэмы Гомера, рассеянные по разным местам и сохранившиеся то там, то здесь в устном предании, тогда, говорят, или сам Писистрат или кто-либо из его товарищей по незнанию изменил это имя. 7. У пелленцев есть пристань Аргонавты. Из Эгиры, от ее пристани до Аргонавтов — 120 стадиев. Половину этого пути составляет дорога в Пеллену от ее гавани. Говорят, что имя Аргонавты дано этой гавани потому, что и к этой гавани пристали те, кто плыл на корабле Арго.
   Город пелленцев лежит на холме, который поднимается к вершине в виде острого шпиля. Будучи отвесной, эта вершина является незаселенной. Самый город расположен на более ровном склоне, но не сплошь: он разделен на две части скалой, которая поднимается между ними.

XXVII

   1. По пути в Пеллену у дороги есть статуя Гермеса, именуемого Долием (Хитрым), но он охотно выполняет молитвы людей; он в виде четырехугольной колонны, с бородой, а на голове у него шляпа. По дороге в тот же город есть храм Афины, сделанный из местного камня, статуя же ее сделана из слоновой кости и золота. Говорят, что ее изваял Фидий раньше еще, чем он сделал свои статуи Афины на афинском Акрополе и в Платеях. Пелленцы говорят, что в глубине земли есть тайное святилище Афины, что этот тайник находится под основанием статуи; воздух из этого тайника идет сырой и потому полезный для слоновой кости. Над этим храмом Афины есть обнесенная стеною роща Артемиды, именуемой Сотерой (Спасительницей), клятва которой считается самой торжественной; сюда вход запрещен всем, исключая жрецов, а жрецы выбираются из местных жителей главным образом по знатности рода. Напротив рощи Артемиды Сотеры находится святилище Диониса Ламптера (Светоносного); в честь его совершается праздник Ламптерии; в это время в его храм ночью несут факелы, а по всему городу ставятся чаши с вином. Есть у пелленцев и святилище Аполлона Феоксения (Покровителя чужестранцев); статуя его из меди. В честь этого Аполлона они устраивают игры Феоксении. Наградой на этом состязании они дают деньги, а состязаются взрослые из местных жителей. Около храма Аполлона есть храм Артемиды. Богиня изображена пускающей стрелу. На площади у них выстроен водоем для источника дождевой воды, и этой водой они пользуются для мытья, так как для питья у них есть под городом несколько ключей; то место, где у них эти ключи, они называют Гликеей (Сладостью). 2. У них есть и древний гимнасий, приспособленный исключительно для упражнений эфебов: никто не может быть записанным в число граждан, если не будет в списках эфебов. Тут находится статуя Промаха, сына Дриона, из Пеллены, одержавшего победы в панкратии: одну — в Олимпии, три — на Истмийских состязаниях и две на Немейских играх. Заказав его статуи, пелленцы одну из них посвятили в Олимпию, а другую — в этот гимнасий; последняя не медная, а из мрамора. Говорят, что во время войны Пеллены с Коринфом Промах убил очень многих из своих противников. Говорят также, что он победил в Олимпии Пулидаманта из Скотуссы; это было тогда, когда Пулидамант вернулся домой от персидского царя и вторично прибыл на Олимпийские игры. Но фессалийцы не согласны с тем, что Пулидамант был побежден, и в числе других доказательств приводят в подтверждение своих слов и строку из стихотворения в честь Пулидаманта: О Скотоесса, вскормившая непобедимого в битвах Пулидаманта.
   Пелленцы высоко чтут Промаха. Напротив, что касается Херона, два раза победившего в борьбе (на Истмийских играх) и четыре раза в Олимпии, они не желают слышать даже его имени за то, что он, как мне кажется, разрушил государственный строй в Пеллене, получив от Александра, сына Филиппа, эту самую гнусную милость — стать тираном собственной родины. У пелленцев есть святилище Илитии; оно расположено в меньшей части города. 3. Так называемый Посейдион в древности был городским округом (демом); в мое время он был безлюден. Этот Посейдион находится за гимнасием и доныне продолжает считаться местом, посвященным Посейдону.
   Приблизительно на расстоянии стадиев 60-ти отстоит от Пеллены Мисейон, храм Деметры Мисии. Говорят, что он основан неким Мисием из Аргоса. По сказаниям аргивян, этот Мисий был из числа тех, которые принимали в своем доме Деметру. В Мисейоне есть роща, где растут всякого рода деревья; здесь текут источники, обильные водой. В этом месте совершается семидневный праздник в честь Деметры; на третий день праздника мужчины выходят из храма, а оставшиеся женщины совершают ночью обряды, которые у них предписаны законом; удаляются не только мужчины, но и собаки-самцы. На следующий день, когда мужчины возвращаются в храм, то женщины, и в свою очередь мужчины, смеются и шутят друг над другом. 4. Не очень далеко от Мисейона находится храм Асклепия, так называемый Кир (сила и могущество), и бог дарует тут исцеления людям. Воды и здесь в достаточном количестве, и над самым крупным источником стоит статуя Асклепия. С гор, находящихся над Пелленой, вытекают реки. В их числе по направлению к Эгире течет так называемый Крий; он получил свое имя от титана Крия. Есть и другая река с названием Крий, которая, начинаясь с горы Сипила, впадает в Герм. Вдоль границы земель пелленцев и сикионцев течет река Сифас; это последняя река Ахайи, и впадает она в Сикионское море.