ВСЕМИРНАЯ ИСТОРИЯ

в десяти томах

К общему оглавлению. - См. библиографию по истории I в.

Том II.

Глава XXIV. Кризис рабовладельческого строя в Римской империи

Социально-экономический строи Римской империи в III в.

Тяжелые воины и поражения, которые терпела империя со второй половины II в., совпали с глубоким кризисом рабовладельческого общества а были в значительной степени им обусловлены.

Нарастание кризиса рабовладельческого строя

Этот кризис выражался прежде всего в том, что начался процесс разложения основных классов — рабов и рабовладельцев. Множество рабов было отпущено на свободу, другие рабы получали пекулий или превращались в колонов. С другой стороны, большое число средних и мелких землевладельцев и рабовладельцев, составлявших значительную часть населения городов, разорялось. Их имения забирал за долги императорский фиск или богатый сосед-кредитор, обращавший бывшего владельца в колона. Причём такой колон уже не пользовался защитой закона, так как считалось, что новый собственник, позволяя колону возделывать его прежний участок, оказывает ему благодеяние, в которое закон вмешиваться не может. Нередко декурионы, чтобы избавиться от обременительных повинностей в пользу городов, продавали по дешёвке большую часть своих земель, отпускали рабов и превращались в мелких землевладельцев, сами обрабатывая оставшийся маленький участок; другие добровольно передавали своё имение какому- нибудь крупному землевладельцу, переходя на положение колонов. Повидимому, особенно часто они становились колонами императорских земель, так как в III в. эти колоны получили освобождение от муниципальных повинностей.

Всё это приводило к тому, что город, как коллектив свободных землевладельцев и рабовладельцев, уже переставал быть основной опорой империи, её первичной ячейкой. Равным образом и фамилия переставала быть основой экономической и социальной жизни, по мере того как движимые страхом перед сопротивлением рабов императоры II в. постепенно ограничивали власть её главы. Разложение античного города ускорялось ещё благодаря тому, что, несмотря на противодействие правительства, общественные городские земли переходили в частные руки. Частично их продавали, частично сдавали в так называемую «вечную», т. е. наследственную, аренду, которая делала арендаторов фактическими собственниками городских земель. К началу III в. только в Африке ещё продолжалось развитие городского строя; в остальных западных провинциях он находился уже в состоянии упадка. На Востоке крупные города оказались более устойчивыми благодаря значительному развитию торговли, ремесла, меньшему распространению рабства в целом и преобладанию системы эксплуатации колонов во все,х видах хозяйств. Зато в этих городах социальные противоречия, сочетаясь с оппозицией против господства Рима, выступали ещё отчётливее, чем в городах Запада. Волнения городской бедноты возникали здесь всё чаще, всё ярче вырисовывались её антиримские настроения. Вследствие этого и восточные города всё менее могли играть роль базы рабовла дсльческого государства.

С упадком городов ускорился рост латифундий, владельцы которых увеличивали свои земли как за счёт городов, так и за счёт обедневших соседей, скупая, забирая за долги или просто захватывая их имущество. Процесс этот шёл и на Западе и на Востоке. В латифундиях концентрировалась значительная часть земледельческого населения — посаженные на землю рабы отпущенники, колоны, клиенты. Различия между отдельными категориями этого населения постепенно стирались. Каждый имел участок земли, который обрабатывал инвентарем, большей частью полученным от хозяина, был обязан отдавать ему часть урожая и исполнять для него определённую работу.

Такое имение становилось постепенно замкнутым целым, со своим рынком своим штатом ремесленников-рабов, обслуживавших его нужды. Колоны если не юридически, то фактически попадали во всё большую зависимость от землевладельца, который представлял их перед государством. Императоры, заинтересованные в сохранении свободного сельского населения, которое могло бы обрабатывать землю и служить в армии, и не желавшие излишнего усиления земельных магнатов иногда запрещали требовать с колонов больше, чем было установлено договором или обычаем но это мало помогало. Если даже в различных указах подчёркивалась разница в положении свободного колона и раба, то в сознании людей эта разница всё более стиралась. Заимодавцы, например, считали, что колон так же отвечает за долг господина как и раб, что колон, как и раб, ничем не может владеть юридически и т. д. По мере уменьшения роли рабов в производстве и постепенного вытеснения их другими категориями производителей последние попадают под действие господствовавших при рабовладельческом строе норм, ставивших каждого работника, лишённого средств производства, на один уровень с рабом. Постепенно в таком положении оказываются все большие массы свободного населения. Кроме колонов — арендаторов земли—в зависимость от владельцев попадали и арендаторы помещений — инквилины, платившие владельцам нередко своим трудом. Наёмный работник считался членом фамилии; как и раба, его нельзя было допрашивать по делу, ведущемуся против его господина; он не мог судиться с нанимателем; как и раба, его не брали в армию. Естественно, что все эти зависимые люди, так же как и рабы, были мало заинтересованы в результатах своего труда.

Накопившиеся к тому времени технические усовершенствования, достижения тогдашней агрономической науки, требовавшей тщательного ухода за растениями и животными и известных знаний от земледельца, могли быть полногтью применены и развиваться далее только при условии, что работник будет заинтересован в своём труде. Но ни рабы, ни свободные, по своему положению во многом сближавшиеся с рабами, такой заинтересованности в труде иметь не могли, и все попытки рабовладельцев и землевладельцев создать её особого успеха не имели. Производственные отношения становились тормозом развития производительных сил, начинался кризис самого рабовладельческого способа производства. Производительность труда катастрофически падала, земли пустели. Многие уходили в леса, пустыни, за границы империи или к разбойникам, нередко выступавшим носителями стихийного протеста против эксплуататорских классов и рабовладельческой империи. Борьба аа рабочую силу становится теперь столь же острой, как во времена республика и ранней империи борьба за землю. Существование огромных императорских доменов, где рабы и колоны могли получить некоторые льготы, создавало опасную конкуренцию для владельцев латифундий. С другой стороны, императорские колоны, надеясь найти у сильных людей защиту от притеснения императорских управителей И чиновников, уходили иногда на земли крупных собственников В поисках рабочей силы последние прибегали ко всевозможным ухищрениям — выкупали пленных с тем, чтобы те работали на них, пока не возместят выкуп, брали у должников детей в качестве залога, покупали свободных бедняков, предпочитавших рабство голодной смерти. Эти сделки в корне противоречили основам римского права, не признававшего продажи свободного в рабство, и неоднократно запрещались императорами, но изжить их не удавалось.

Обострение социальных противоречий

В таких условиях снова до крайности обострились социальные противоречия Эксплуатируемые массы, к которым теперь равно принадлежали рабы, колоны, городская беднота, разоряющиеся крестьяне, готовы были восстать. Муниципальные землевладельцы хотели, чтобы правительство защищало их от земельных магнатов, помогало городам и охраняло городскую автономию. Крупная землевладельческая знать добивалась передачи в её руки императорских сальтусоп. В лице императора она хотела иметь главным образом военачальника, который содержал бы сильную армию, обеспечивал бы знать рабочей силой за счёт пленных «варваров» и держал бы в повиновении ненавистную ей «чернь».

На последнем особенно настаивала аристократия восточных провинций, обеспокоенная городскими волнениями. «Свобода черни — гибель лучших»,— писал историк начала III в. Дион Кассий, крупный землевладелец Вифинии, сенатор и консуляр. В написанном им труде по римской истории он изложил программу своего класса. В эту программу входили: полное уничтожение городской автономии; подавление всякой самостоятельной мысли, что должно было достигаться однотипным обязательным государственным образованием и изгнанием философов и религиозных проповедников; беспощадная расправа со всякими мятежниками; сильная власть императора, опирающегося на «лучших», т. е. самых богатых людей. Западная знать, ещё не испытавшая к началу III в. всей силы сопротивления масс, наоборот, была против укрепления центральной власти, предпочитая некоторую самостоятельность. При известных условиях она готова была даже отпасть от Рима и устроиться независимо.

К этим противоречиям прибавилось и ослабление связи между отдельными частями империи. За первые два века в ряде провинций развилось сельское хозяиство и создалось собственное ремесло, сделавшее их независимыми от ввоза. Рост не связанных с рынком латифундий, где жило много ремесленников, обслуживавших нужды господ и колонов, также вёл к упадку торговли. Всё это способствовало укреплению местных элементов. Снова возрождаются местные языки; оживляются местные культы, местные традиции. В Галлии вместо роскошной керамики, повторявшей арретинскую, изготовляется посуда старого кельтского образца. В Дакии родители, носившие римские имена, называют своих сыновей в честь старых дакийских правителей Регебалами и Децебалами; в Сирии и Египте возрождается литература на местных языках. В восточных провинциях всё более крепнут про-псрсидские симпатии. Низы искали в союзе с персами защиты от римского гнёта, богатые купцы — торговых выгод.

Политическая борьба. Роль армии

Все эти различные социальные группы желали видеть у власти такОго императора, который осуществлял бы их программу. Поэтому для III в. характерна чрезвычайно быстрая смена императоров, причём они почти все погибали насильственной смертью. Те из них, которые продолжали политику Флавиев и Антонинов, т. е. стремились опираться на городских средних землевладельцев и рабовладельцев, вследствие упадка городов вынуждены были искать новых путей. Их попытки поднять экономический уровень городов были бесплодны, и сами они, нуждаясь в деньгах, действовали противоречиво, переобременяя декурионов всё новыми сборами и повинностями. Они принуждали их продолжать исполнять свои обязанности, насильно возвращая в родные города тех, кто пытался перейти на положение колонов, стать солдатами или просто бежать. Единственной надёжной опорой императорской власти в III в. становится армия.

Армия в это время была не только вооружённой, но и социальной силой. Ветераны, а отчасти и солдаты, значительная часть которых состояла из сыновей ветеранов, в социальном смысле были наиболее близки к средним землевладельцам: обычно ветерана наделяли участком, равным имению среднего декуриона. Эти наделы, обрабатывавшиеся рабами, принадлежали им на таких же правах полной собственности, как и имения декурионов, тогда как земли крестьян-общинников считались собственностью государства. Жалованье и экстраординарные дарения, которые они получали во время службы, составляли довольно большую сумму, что позволяло им содержать рабов и вести хозяйство на основе связи с рынком, т. е. так же, как вели его городские землевладельцы. Юридически ветераны приравнивались к декурионам. Привилегированное положение в городах и сёлах и воспитанная двадцатилетней службой преданность Риму делали их надёжной опорой империи. За счёт усиления ветеранского землевладения мог временно возродиться тот социальный слой средних рабовладельцев, который господствовал в империи в I—II вв.

В тех провинциях, где латифундии вытеснили мелких и средних землевладельцев, оставалось мало населения, способного идти в армию. Зато в прирейнских и придунайских областях, где мелкое землевладение оставалось почти нетронутым из-за отсутствия латифундий, резервы для армии были очень велики. С III в. именно отсюда выходит большая часть солдат, здесь же они получают и землю после отставки. За счёт разложения общины, которое ускорялось тем, что часть земли переходила в руки ветеранов, выделяется слой частных землевладельцев, растут виллы, развивается ремесло, обслуживающее их потребности. Эти области становятся последним очагом рабовладельческих отношений, последним оплотом империи. Однако то, что развитие этих областей началось в период общего упадка и кризиса рабовладельческой формации, наложило на них своеобразный отпечаток.

Уже мало создаётся здесь новых городов; даже такой значительный центр, как Могонтиак на Рейне (Майнц), остаётся селом вплоть до поздней империи; рабовладение развивается незначительно, и главным объектом эксплуатации становятся разоряющиеся общинники. Рост провинциального сепаратизма делал солдата, несмотря на его преданность императору и римским богам, в первую очередь патриотом родного села и почитателем местного сельского бога. Даже служа в Риме, уроженец Паннонии или Мёзии сооружал алтарь местному богу вместе со своими односельчанами, служившими с ним в одной воинской части. Если ещё во II в. всякий солдат считал своей родиной Рим и своей семьёй — товарищей по оружию, то в III в. он, наоборот, твёрдо йомнил, что он «по рождению» фракиец или паннонец, и не порывал связи с земляками. В этом была слабость армии III в. как вооружённой силы и её преимущество как силы социальной. Связь со средними и мелкими землевладельцами заставляла её разделять их ненависть к земельным магнатам и поддерживать сильную центральную власть, которая могла бы обуздать крупных собственников.

Внешне это противоречие выражалось в борьбе «сената» и «армии», «сенатских» и «солдатских» императоров. Первые старались уменьшить влияние армии, набирая солдат за пределами империи и развивая систему военной колонизации на границах, где солдат-землевладелец не мешал собственникам латифундий. Они вели агрессивную внешнюю политику, чтобы пополнить за счёт пленных количество поселённых на пограничных землях солдат-колонистов и колонов, и не мешали магнатам «округлять» свои владения и эксплуатировать земледельцев. «Солдатские» императоры пытались поддержать города, практиковали массовые конфискации латифундий, увеличивая свои земли и земли солдат, повышали налоги, чтобы увеличить жалованье солдатам, предпочитали большей частью откупаться от внешних врагов контрибуциями, поскольку солдаты и горожане удовлетворялись наличным количеством рабов и не были особенно заинтересованы в колонах. «Солдатские» императоры старались под видом защиты «маленьких людей» от сильных сохранить свободное население и не дать ему превратиться в фактических подданных крупных собственников.

Эта борьба затихала только перед лицом поднимавшихся на борьбу народных масс, равно страдавших от эксплуатации земельных магнатов, от средних землевладельцев, перекладывавших на их плечи тяжесть налогов и повинностей, от императорских чиновников, прокураторов, кондукторов, от насилий и грабежей солдат, от управляющих частными латифундиями, которые, несмотря на то, что сами они обычно выходили из рабов, безжалостно притесняли своих бывших собратьев по классу.

Гражданская война 193—197 гг. Септимий Север и его преемники

Римская империя Борьба между различными социальными группами резко в конце И в. н. э. обострилась ещё при сыне и преемнике Марка Аврелия, Коммоде (180—192). Он сразу восстановил против себя сенат, купив за большие деньги мир с ещё не побеждёнными его отцом племенами. Говорили, что он намерен конфисковать все земли сенаторов и раздать их солдатам. Снова начались сенатские заговоры, вызвавшие ответные репрессии. Возмутились легионы Британии, недовольные исключительной ролью, которую играли при Коммоде избалованные императорскими милостями преторианцы. В Галлии не прекращались крестьянские волнения. Взрыв восстания буколов в Египте поставил под угрозу снабжение хлебом Рима, что, в свою очередь, вызвало серьёзное движение столичного плебса. Волнения происходили также в Испании и Дакии. Неоднократные выступления африканских колонов, теснимых кондукторами, чуть не стоили жизни проконсулу Африки Пертинаксу.

Нуждаясь в африканском хлебе, для перевозки которого в Италию он выстроил специальный флот, Коммод пытался успокоить земледельцев Африки. Он запретил кондукторам увеличивать повинности и платежи колонов. Вообще он старался снискать репутацию защитника крестьян, объявив себя Гераклом — покровителем земледельческого труда. С сенатом Коммод не считался, подчёркивая, что власть досталась ему по праву рождения, а не по милости сената. Всё это крайне обострило его отношения со знатью.

В конце концов Коммод был убит, и императором был провозглашён Пертинакс. Сын разбогатевшего вольноотпущенника, сделавший блестящую карьеру благодаря протекции патрона своего отца, Пертинакс был всё же приемлем для сената, как крупнейший землевладелец. В своё время он скупил массу земель у обедневших соседей на средства, которые он нажил, управляя различными провинциями. Теперь Пертинакс возвратил сенаторам конфискованные у них имения и разрешил желающим занять часть императорских земель. Он отменил алиментарную систему Траяна и намеревался возобновить войны на Дунае.

Однако через полгода Пертинакс был убит преторианцами, которые устроили своеобразный аукцион, предлагая императорскую власть тому, кто больше им заплатит. Победителем оказался сенатор Дидий Юлиан, предложивший преторианцам, -как сообщает Дион Кассий, по 6350 драхм на человека. Но одновременно с Юлианом появились ещё три претендента на императорскую власть — легат Сирии Песценний Нигер, легат Британии Клодий Альбин и легат Паннонии Септимий Север. Последний, африканец родом, был наиболее дальновидным и энергичным из всех. К тому же его армия была наиболее боеспособна и близко расположена к Италии. Объявив себя мстителем за Пертинакса, он обеспечил себе поддержку сената. Не встречая серьёзного сопротивления, он дошёл до Рима, где при вести о его приближении Дидий Юлиан был убит солдатами. Разоружив и распустив преторианцев, Север заключил союз с Клоднем Альбиной, которому даровал титул цезаря, и отправился сражаться против Нигера. Тот успел уже захватить не только восточную часть империи, но даже Грецию и. Македонию. Главной его опорой были жители восточных городов, вступившие в его войско. Особенно популярен Нигер был в Антиохии. Ему предложила помощь Парфия. Землевладельческая знать была в основном ему враждебна. Ослабляло его и соперничество городов Азии, часть которых примкнула к Северу.

В двух больших битвах войска Нигера были разбиты, и сам он погиб. Многие его солдаты и городские ремесленники бежали в Парфию и впоследствии активно участвовали в войнах с Римом. Север наложил на поддерживавшие Нигера города тяжёлую контрибуцию. Византии, сдавшийся после трёхлетней осады, был лишён прав города. Та же кара постигла и Антиохию. Разбив Нигера, Север начал войну с Парфией и её вассалами. В это время поднял восстание Альбин, поддержанный знатью Испании и Галлии. Напротив, прирейнские области и армия были на стороне Севера. В битве при Лугдуне Альбин был убит. Конфискованные земли его казнённых сторонников значительно увеличили императорские владения. П< еле смерти Альбина Север продолжал войну с Парфией. Он овладел Месопотамией и обратил её в провинцию, что вовлекло Рим в длительные войны с Аршакидами, а затем со сменившими их Сасанидами.

Династия Северов

Победа над Альбиной явилась переломным моментом в политике Севера. В пику знати он приказал объявить Коммода богом и стал называть себя его братом, стремясь установить таким образом видимость династической преемственности с Антонинами. Он объявил наследниками своих сыновей — Бассиана, принявшего имя Антонина, и Гету, что отвечало интересам тех кругов, которые хотели иметь независимых от сената императоров. В сенате выходцы из восточных провинций и Африки получили при Севере численный перевес не только над уроженцами западных провинций, но и над италиками. Особое покровительство Север оказывал городам Африки и дунайских провинций, многие из которых при нём стали колониями и муниципиями. Впервые Александрия получила городской совет, а главные города египетских номов — муниципальное устройство. Стремясь сохранить город как общину землевладельцев, Север предписал возвращать городам проданные городские земли после смерти их покупателя. Желая укрепить фамилию, Септимий Север повторил закон о прелюбодеянии, Поощрял фамильные культы, покровительствуя одновременно коллегиям «маленьких людей», которые по своей организации и культам были близки к фамилии. Вместе с тем он усилил меры по розыску беглых рабов и борьбу с «разбойниками». Чтобы заставить господ тщательно следить за рабами, он привлекал к ответственности хозяев, рабы которых были осуждены за какие-либо преступления. В интересах средних и мелких землевладельцев и ремесленников он запретил самовольное введение налогов городскими магистратами, продажу за долги имений малолетних владельцев, укрепил права патронов на труд вольноотпущенников, освободил от муниципальных повинностей членов ремесленных коллегий.

Но главные его мероприятия касались армии. Север перестал набирать преторианцев из италиков и назначать центурионов из преторианцев. Теперь преторианцами становились наиболее отличившиеся легионарии, главным образом, из дунайской армии. Центурионы выдвигались из рядовых легионариев, а затем они могли дослужиться и до высших должностей. Это открывало перед рядовыми провинциалами, поступившими в армию, широкие возможности. Солдатам было разрешено вступать в законные браки и жить с семьями вне лагерей. Жалованье преторианцам было повышено с 1 000 до 1 250, легионариям — с 300 до 500 денариев в год. Во время походов эта сумма удваивалась. Низшему командному составу было дозволено образовывать коллегии, представлявшие собой нечто среднее между обществами взаимопомощи, клубами и религиозными объединениями для культа гения императора, римских богов и военных святынь — легионных орлов и знамён. Уже размеры вступительных взносов в эти коллегии — от 750 до 2 000 денариев — показывают, как велики были средства, которыми располагали солдаты.

Сенат от управления был фактически отстранён. Большая роль принадлежала теперь префектам претория, назначавшимся часто из опытных юристов. Такие светила римской юриспруденции, как Папиниан, Павел, Ульпиан, были префектами претория при Севере и его преемниках. Италия, в которой Север поставил один из трёх образованных им легионов под командой префекта из всадников, стала по положению близка к провинции. Только энергичная борьба Севера с народными движениями примиряла с ним сенаторов. В этом отношении, однако, репрессии мало помогали, число «разбойников» росло. Особенно были знамениты их предводители Клавдий, действовавший в Палестине, и Булла Счастливый, наводивший ужас на богачей Италии. О его храбрости, неуловимости, благородстве ходили легенды. Толпы голодных рабов из императорских и частных имений стекались к нему. Схватить его удалось лишь из-за предательства его возлюбленной.

Септимий Север умер в 211 г. во время похода против свободных племён Британии. Говорили, что его последним заветом сыновьям было: «Живите дружно, обогащайте солдат и не обращайте внимания на остальных». Ближайшими преемниками Септимия Севера были его сыновья — Антонин, более известный под прозвищем Каракаллы (211—217), Макрин (217—218), сменивший павшего жертвой заговора Каракаллу, и отдалённые родственники Септимия Севера — Элагабал (218—222) и Александр Север (222—235). При них в общем продолжалась политика Септимия Севера с некоторыми колебаниями в сторону «солдатской» или «сенатской» линии. Большую роль при преемниках Севера играли женщины из императорской семьи, жёны и матери императоров. Они назывались матерями сената и войска, почитались иногда, как богини. Весь императорский дом именуется теперь в надписях «божественным домом», что указывает на укрепление монархических и даже теократических тенденций в ущерб сенату.

Каракалла был представителем «солдатского» направления: он удвоил жалованье солдатам, сделал их подсудными только императору. Земельную знать он преследовал, особенно в западных провинциях, где при нём продолжались земельные конфискации. Грандиозную резню Каракалла учинил в Александрии, подозревая её граждан в мятежных настроениях. Нуждаясь в деньгах для солдат, он увеличивал налоги и всякие экстраординарные поборы и пожертвования.

Наиболее важным из его мероприятий является эдикт 212 г., даровавший римское гражданство всем свободным жителям империи, кроме дедитициев. Кто в данном случае подразумевался под дедитициями, в науке точно не установлено. Первоначально к дедитициям причислялись народы, побеждённые римлянами и сдавшиеся на милость победителя без какого-либо договора, обеспечивавшего им те или иные права.

Возможно, что дедитициями считались и некоторые не приписанные к городским территориям племена. В разряд дедитициев поступали также те из отпущенных на волю рабов, которые были заклеймены хозяевами и лишены права получить римское или латинское гражданство. Как это ни странно, такая, казалось бы, важная реформа, как эдикт 212 г., почти не была замечена современниками. Кассий Дион говорит о ней вскользь, считая, что Каракалла хотел лишь увеличить число налогоплательщиков, так как некоторые налоги — на наследство и другие — платили только римские граждане. Это равнодушие объясняется тем, что римское гражданство было уже и так широко распространено и давно утратило связанные с ним привилегии. Права свободного определялись уже не столько в зависимости от его гражданской, сколько от социальной принадлежности. Сенаторы, всадники, декурионы, ветераны, а впоследствии и солдаты считались людьми «почтенными», имевшими ряд привилегий, оформленных законом. Остальные были «маленькими людьми». Их можно было подвергнуть телесному наказанию, сослать в рудники, бросить зверям — наказания, от которых прежде избавляло получение римского гражданства, а теперь лишь принадлежность к сословию «почтенных».

Избегая войн на Западе, Каракалла окончательно присоединил к империи Осроену, что привело к войне с Парфией. Во время этого похода он был убит заговорщиками, и императором был провозглашён префект претория Макрин, которого сенат охотно утвердил. Тяжёлое поражение, нанесённое Макрину парфянами, и его попытка снизить жалованье солдатам вызвали их недовольство, и он также вскоре был убит. Повсюду вспыхивали мятежи, появлялись новые претенденты на власть. Наконец, стоявшие в Сирии солдаты провозгласили императором считавшегося побочным сыном Каракаллы верховного жреца Элагабала — солнечного бога города Эмесы. Он был объявлен императором под именем Аврелия Антонина, хотя более известен под именем Элагабала. Однако вскоре он оттолкнул от себя не только сенат, но и войско своей исключительной преданностью эмесскому богу, которого он объявил верховным богом империи. В Рим был доставлен посвящённый Элагабалу чёрный камень и помещён в великолепном храме, куда император приказал собрать все римские святыни.

Попытки «дополнить мировую империю мировой религией» делались и раньше. И Септимий Север и Каракалла покровительствовали восточным солнечным культам; многие близкие к ним «теоретики» старались доказать, что верховным и даже единственным богом является солнце. Но в народе и в войске, несмотря на распространение восточных культов, была сильна привязанность к местным племенным богам, к народному Гераклу, к домашним ларам и к Юпитеру, олицетворявшему мощь Рима. Заменить все эти божества малоизвестным и чисто сирийским Элагабалом было невозможно. Сирийские обряды, которые император исполнял сам и заставлял исполнять других, казались римлянам проявлением неестественного разврата или прямого безумия, а его брак с весталкой — оскорбительным кощунством. Расточительная роскошь императора опустошила и без того тощую казну.

Вскоре Элагабал был убит, и на престол был возведён 14-летний Александр Север. В государстве и армии были восстановлены исконно римские обряды, чёрный камень отправлен обратно в Эмесу. Префектом претория был назначен знаменитый юрист Ульпиан, фактически ставший во главе управления. Сенату были сделаны большие уступки. Его представители были призваны в совет принцепса, расходы на двор сокращены, налоги снижены. Обедневшим сенаторам и «добросовестным» наместникам раздавались земли со скотом и инвентарём. Тогда же, повидимому, были узаконены права господина на инвентарь колона, на труд выкупленных из плена, допущена самопродажа в рабство свободных старше 20 лет.

Сенатской программе соответствовало и усиление роли военных колонистов, которым на границах раздавались земли, скот и рабы с тем, чтобы они и их наследники несли военную службу в пограничных частях. Ветеранам было запрещено образовывать коллегии, освобождение от повинностей перестало распространяться на их детей. Вместе с тем у городских советов было отнято право распоряжаться общественными деньгами без разрешения принцепса и предпринимать что-либо, ведущее к соперничеству городов или порождающее «мятежные настроения». Против возможных или возникавших народных движений принимались усиленные меры. Организация недозволенных коллегий была приравнена к вооружённому захвату общественных зданий; запрещалось иметь оружие, кроме как для охоты. «Разбойников» было предписано распинать на месте поимки; всех проповедников новых религий, пророков, магов — казнить, а их книги — сжигать.

Чрезвычайно важно, что с этого времени закон фактически признаёт существовавшее уже и ранее расслоение класса рабов. Так, Ульпиан писал, что если раньше обида, нанесённая рабу, считалась причиненной его господину, то теперь и обида раба не должна оставаться неотмщённой, если этот раб имеет имущество и рабов; если же кто-нибудь высек раба-чернорабочего, то ответственности он не подлежит, так как заботился только о «добрых нравах». Были закреплены права более зажиточных рабов на пекулий. С другой стороны, «маленькие люди» теперь были ещё более резко отделены от «людей почтенных». «Маленькие люди» освобождались от имущественных повинностей, но были обязаны повинностями трудовыми и «почтительностью» к высшим. Так, при всём многообразии и различии в положении отдельных категорий и групп трудящихся их всех уравнивало тяготевшее над ними бесправие.

Политический кризис империи

Ухудшение положения империи в конце правления Александра Севера

К концу правления Александра Севера положение в империи очень обострилось. Нуждаясь в деньгах, правительство прибегало к систематической порче монеты, что совершенно обесце нивало деньги и усиливало натуральный характер хозяйства. С этого времени наместники, чиновники, командиры начинают получать жалованье главным образом натурой. В зависимости от ранга было точно определено, кто сколько получал одежды, драгоценностей, повозок, посуды, хлеба, мяса, яиц, лошадей, мулов, рабов для услуг, рабынь-наложниц. В связи с этим на ряд ремесленных коллегий была наложена повинность по поставке государству изготовляемых ими товаров, что в дальнейшем привело к прикреплению ремесленников к их коллегиям. Положение ухудшалось ещё войнами с окрепшим государством Сасанидов и началом массового наступления зарейнских и задунайских народэв. Несколько раз вспыхивали солдатские мятежи. Во время одного из них был убит Ульпиан. Наконец, был убит солдатами и сам Александр, отправившийся в поход на Рейн.

Императором был провозглашён Максимин (235—238), ещё недавно бывший простым фракийским пастухом. Он был взят в армию и выдвинут Септимием Севером за исключительную силу, храбрость и ловкость в военных упражнениях.При Александре он был уже старшим легионным трибуном и ведал обучением рекрутов. Его популярность в дунайской армии была очень велика, его правление носило характер резкой антисенатской реакции. Сенаторы сравнивали его со Спартаком. Некоторые представители современной буржуазной историографии такжэ пытаются изобразить Максимина вождём эксплуатируемых слоев населения. Однако это ни в коей мере не соответствует действительности. Напротив, именно при нём было установлено, что за особо серьёзные проступки рабы и «маленькие люди» могут быть сожжены на костре. Земли, в массовом порядке конфискуемые у знати, и возросшие налоги шли на содержание армии и на земельные раздачи ветеранам. Возможно, что к правлению Максимина относится важное нововведение, согласно которому, во изменение старого принципа, землевладелец, живший вне города, не считался его жителем и не был обязан ему повинностями. Эта мера была прямо противоположна политике императоров I—II вв., старавшихся приписать максимум земли и населения к городам. Зато она была выгодна солдатам и ветеранам, получавшим наделы в сёлах, и имела также целью сберечь свободное сельское население как резерв для армии.

Всё время своего правления Максимин провёл вне Рима, в войнах на Рейне и Дунае, которые велись им довольно успешно. Но его политика чрезвычайно обострила ненависть к нему аристократии. На юге римской Африки несколько, «знатных юношей», вооружив рабов и колонов из своих латифундий, убили сборщика налогов, подняли восстание и провозгласили императорами престарелого наместника Африки знатного и богатого Гордиана и его сына. Извещённый об этом сенат с радостью утвердил их и объявил Максимина низложенным.

Началась гражданская война. Против Гордианов выступил стоявший в Нумидии III Августов легион и карфагеняне, в результате чего сторонники обоих императоров были разбиты, асами они погибли. Максимин с дунайской границы готовился к походу на Рим. Сенат собирал по Италии рекрутов, нанимал германцев. В Риме вспыхнул мятеж преторианцев, волновался плебс. Максимин, осаждавший на севере Италии город Аквилею, был убит солдатами. В результате ряда столкновений, агитации и интриг сената, борьбы различных группировок был достигнут известный компромисс, выразившийся в провозглашении императором 13-летнего внука старшего Гордиана — Гордиана III (238—242). При нём африканские магнаты расправились со своими противниками. III Августов легион был расформирован, земли у его ветеранов и солдат были отняты, выступление карфагенян подавлено.

С этого времени африканские города, быстро разоряемые усиленным ростом латифундий, начинают приходить в упадок. Недовольство африканских муниципальных кругов сказалось в быстром распространении среди них христианства. Африканская церковь становится к середине III в. одной из самых сильных и крепких христианских организаций. Одновременно начинаются и движения колонов, эксплуатация которых частными владельцами и императорскими кондукторами очень усиливается. Катастрофически растёт количество брошенных земель.

Кризис империи. Гонения на христиан и укрепление церкви

Просенатское правительство Гордиана, как и правительство Александра, пыталось делать ставку не на регулярную армию, а на иррегулярную местную милицию. Недовольные солдаты убили Гордиана во время похода против Персии. При его быстро сменявших друг друга преемниках народные движения принимают массовый характер; достигают своего апогея нашествия «варваров» и поражения римлян. Рабы и колоны соединялись с франками, готами и маврами. Христианский поэт Коммодиан, выражая чаяния угнетённых, приветствует успехи готов, которые должны сокрушить сатанинскую власть Рима. Тогда, писал он, выступит войско «праведных», и после его победы военачальники и богачи станут рабами своих рабов.

В начале 50-х годов III в. императором стал ставленник сената Валериан (253— 260), сделавший соправителем своего сына Галлиена. В борьбе с оппозиционными элементами Валериан начал повсеместное преследование христиан. Эдикт его был направлен в основном против возглавлявшего христианские организации клира и христиан из сословия «почтенных людей». Эта политика была уже начата его предшественником, «сенатским» императором Децием, который, не упоминая в своём эдикте христиан, приказал всем жителям империи засвидетельствовать свою лояльность жертвоприношением официальным богам, от чего христиане отказывались и потому карались, как ослушники.

Гонения Валериана, особенно задевшие восточные и африканские провинции, способствовали дальнейшему обострению социальных противоречий. Многие богатые христиане, опасаясь конфискации имущества, ссылки и казни, спешили к языческим алтарям или покупали за взятку свидетельство о совершённом ими жертвоприношении. Христианская беднота, движимая надеждой на близящееся царство божие и ненавистью к правительству, гораздо упорней держалась за свою веру. Возникали новые демократические секты, оппозиционные течения внутри самой церкви. С другой стороны, епископы, среди которых в эти годы наиболее заметной фигурой был карфагенский епископ Киприан, сплачивали церковную организацию для борьбы как с демократической оппозицией, так и с правительственными гонениями. Власть епископа становилась абсолютной, христианские церковные организации — крепкими и жизнеспособными. Они практиковали систему широкой благотворительности, которая должна была соединить всех членов в один коллектив. Гонения, в конечном счёте, не только не ослабили, но-ещё более укрепили христианскую церковь. Император Валериан, взявший на себя управление восточными провинциями, в 260 г. потерпел жесточайшее поражение в войне с персами. Впервые римский император попал в плен к врагам и, как гласит предание, должен был держать стремя своему победителю — царю Шапуру. В плену он и умер.

Галлиен и время «тридцати тиранов»

Сын Валериана Галлиен (253—268), оставшийся единственным правителем империи, был одной из интереснейших фигур своого времени. Его идеалом был Август, его целью — возрождение империи на старой основе, но при учёте нового положения. В армии и в муниципальных кругах он был исключительно популярен. При нём снова появляются исчезнувшие при его предшественниках муниципальные надписи, ряд городов получает новые привилегии, оживляются коллегии. Он пожелал быть афинским архонтом, подобно «филэллину» Адриану, был посвящён в элевсинские мистерии и покровительствовал философу-неоплатонику Плотину. Пытаясь возродить старую римскую религию, Галлиен тем но менее отменил преследования христианства, уже довольно широко распространившегося среди поддерживавших Галлиена кругов. В борьбе со знатью Галлиен запрещал повышать повинности колонов и закрыл сенаторам доступ в армию. Отныне они не могли быть не только легатами легионов, но и наместниками провинций, в которых стояли легионы. Зато перед солдатами открывался путь к высшим военным постам. Галлиен провёл реформу армии, соединив конные отряды под одним командованием, что вызывалось возросшей ролью кавалерии у германцев, сарматов, персов и значительно подняло боеспособность римской армии в борьбе с ними.

Знать платила Галлиену последовательной ненавистью. Все его мероприятия осмеивались и осуждались. В провинциях начались мятежи, возглавлявшиеся аристократией, желавшей или заменить Галлиена своим ставленником или вовсе отпасть от империи, образовав из провинций независимые государства. В Сирии был провозглашён императором Квиет, сын ближайшего советника Валериана, богатейшего человека империи, обещавшего содержать войско на свой счёт. Однако преданные Галлиену солдаты довольно быстро его разбили. Между прочим, за Галлиена и против Квиета активно сражались и христиане.

Узурпаторы появлялись и во многих других провинциях, так что этот период получил название времени «тридцати тиранов». В большинстве случаев они удерживались недолго. С некоторыми расправлялись солдаты, иногда их покидала и сама выдвинувшая их знать. Так, например, какие-то попытки к узурпации и отпадению были сделаны в Африке, но как раз в это время там развернулось мощное восстание колонов, возглавлявшихся некиим Фараксеном, вступившим в союз с мавретанскими племенами бавариев и бакватов. В это время в среде мавретанских племён происходят значительные изменения. Они начинают разводить верблюдов, что способствовало улучшению военного дела — мавретанские стрелки, сражавшиеся сидя на верблюдах, представляли значительную силу. Развитие производительных сил и военного дела обусловило возникновение племенных союзов, главы которых принимали титул царей. Мавры, ранее неуклонно оттеснявшиеся римлянами в пустыню, теперь сами переходят в наступление. Многие мавретанские и нумидийские города были разрушены, богачи обложены данью. Местная знать организовала для самообороны отряды из коллегий юношества. В таких условиях порвать с Римом она не решалась. Повидимому, по той же причине потерпели неудачу узурпаторы в Малой Азии и Греции, где вторжения готов сочетались с восстаниями бедноты.

Галльская империя и Пальмирское царство

Зато Галлия, Испания и Ёритания, отпавшие от империи и провозгласившие императором Постума, просуществовали Самостоятельно 15 лет и были воссоединены с империей лишь через пять лет после смерти Галлиена. Ненависть к Галлиену западных магнатов была особенно сильна, но прирейнские области и армия, как некогда при Клодии Альбине, долго оставались верны центральному правительству. Постум и его преемники вынуждены были пользоваться наёмной германской конницей. Галлиен, занятый войнами с франками, аламанами и готским союзом, не мог фактически бороться с Постумом и примирился с существованием «Галльской империи».

Галлиену пришлось признать и возникшее на Востоке Пальмирское царство. Оно было создано знатным пальмирцем Оденатом, который сумел, организовав войско из арабов и сирийских крестьян, отогнать персов, опустошавших Сирию после пленения Валериана. Со второй половины III в. арабские племена начинают играть всё большую роль. Наивысшего расцвета достигает Аксум. Одновременно арабы продвигаются в сторону границы Месопотамии и Сирии, где возникают независимые, по существу, арабские царства, состоявшие из оседлого и полукочевого населения. Арабские воины, известные римским историкам под именем сарацин, становятся со временем серьёзными противниками империи. Их помощь в значительт ной мере обеспечила победу Оденату. Галлиен, сил которого не хватало для борьбы на многочисленных фронтах,, даровал Оденату титул «императора и дука (вождя) Римлян» на Востоке. Однако подталкиваемый враждебными Риму элементами, Оденат постоянно колебался между Галлиеном и Шапуром. Когда его проперсидские тенденции стали брать верх, он был убит своим родственником, невидимому, по наущению Рима. Его вдова Зенобия, правившая вместо малолетних сыновей Одената, после смерти Галлиена окончательно порвала с империей, подчинив своей власти кроме провинций Сирии и Аравии, которыми фактически владел уже Оденат, значительную часть Малой Азии и Египет, где её поддерживала сильная антпримская партия.

Начало движения багаудов

Казалось, империя раскалывается на части. Разразилась страшная эпидемия чумы, голод. В Сицилии началось восстание, которое современники сравнивали с восстаниями рабов времён республики. Несколько позже, чем в Африке, видимо, к концу правления Галлиена и Постума, восстание крестьян и колонов началось и в Галльской империи. К восставшим примкнул город Августодун, где было много мелких ремесленников и ремесленников, занятых в императорских оружейных мастерских. Галльские повстанцы получили название «багаудов», что на языке галлов означало «борцы». Они захватывали крупные имения, убивали или изгоняли владельцев. К повстанцам переходили нередко и солдаты. Знать в панике бежала. Впоследствии её представители с ужасом говорили об этом страшном для них времени, когда «пахари превращались в пехотинцев, а пастухи во всадников». Всё большие и б'ольшие массы земледельческого населения примыкали к восстанию.

Движение багаудов оказало на галльских магнатов то же влияние, что на африканских аристократов движение мавретанских колонов,— они стали искать союза с Римом. Последний галльский император Тетрик, сам крупнейший землевладелец Аквитании, тайно обратился к правившему тогда императору Аврелиану, прося его «завоевать» Галльскую империю и обещая сдать ему свою армию, лишь для вида приняв бой. Аврелиан откликнулся на его просьбу, и Галльская империя была воссоединена с Римской, причём Тетрик получил большие богатства и наместничество на юге Италии.

«Иллирийские» императоры

События времени Галлиена показали, что возрождение имерии на старой базе невозможно и что правительство должно более, чем до сих пор, считаться с провинциальной земельной знатью. Они показали, что эта знать уже достаточно сильна, чтобы отстаивать свои интересы вплоть до попыток отделения от империи, но вместе с тем недостаточно сильна, чтобы без помощи Рима бороться с народными массами в условиях крайне обострившихся социальных противоречий. Наконец, они показали значительное ослабление связей между восточными и западными провинциями. Всё это подготовило изменения, происшедшие в империи к концу III в.

В известной мере эти изменения начались уже при непосредственных преемниках Галлиена, убитого в борьбе с восставшим начальником конницы Авреолом. Почти все они были незнатными и небогатыми уроженцами дунайских провинций, сделавшими карьеру в армии. Поэтому их обычно называют «иллирийскими» императорами. Для «иллирийских» императоров характерно стремление укрепить монархическую власть, подавить народные движения и защитить, границы империи. Уже сменивший Галлиена Клавдий II (268—270), получивший наименование «Готского», нанёс тяжёлое поражение племенам готского союза. Многочисленные пленные были обращены в колонов, военных поселенцев и римских солдат. Эта политика, неуклонно продолжавшаяся всеми последующими императорами, была одобрена сенатом, укрепила крупное землевладение и изменила армию в угодном земельной знати направлении. Правда, поселённые на римских землях франки вскоре восстали и долго опустошали провинции, но всё-таки знать считала «варварских» колонов более надёжными, чем местных.

При Аврелиане (270—275) к империи были вновь присоединены не только Галлия, но и царство Зенобии. Часть восточной знати охотно признала власть Аврелиана, но городские низы и купцы долго не подчинялись, ища помощи в Персии. В Египте шла настоящая война между римской и антиримской партиями. Уже после того, как войска Зенобии были разбиты и сама она взята в плен, в Сирии и Египте не прекращались восстания. В Египте выступил богатейший купец Фирм, заключивший союз с блеммиями, полукочевым народом, жившим к югу от Египта. В бывшей Галльской империи часть знати всё ещё колебалась между страхом перед багаудами и оппозицией к Риму. Лугдун провозгласил императором Прокула, крупного землевладельца, который смог вооружить 2 тыс. одних своих рабов. Другой «узурпатор», Бонос, пытался заключить союз с захватившими большую часть Галлии франками.

Народные восстания. Окончание кризиса III в.

При «иллирийских» императорах наивысшего подъёма достигают народные восстания. Племена исавров, которых ришшне именовали «разбойниками», опустошали окрестные области Малой Азии; африканские повстанцы доходили до Карфагена; несколько городов в Мавретании и Нумидии было ими взято и разрушено. Римские наместники отваживались лишь на отдельные вылазки против них и их союзников — мавров. Багауды избрали своими императорами Элиана и Аманда и, укрепившись в старинной крепости на острове при слиянии Сены и Марны, наводили ужас на галльских и испанских землевладельцев. При Аврелиане в Риме произошло кровопролитное восстание работников монетных мастерских. Неоднократно волновался римский плебс, требуя новых раздач, что привело к дальнейшему нажиму на ремесленные коллегии.

Ухудшалось и положение декурионов, так как Аврелиан в борьбе с запустением земель распространил египетскую практику принудительной аренды и на другие провинции, сделав ответственными за неё декурионов. Солдатам «иллирийские» императоры, с одной стороны, продолжали платить высокое жалованье, с другой — ставили их под более строгий контроль, заставляя работать. Проб (276—282), например, потребовал, чтобы солдаты осушали болота, расчищали леса и насаждали виноградники в Галлии, Паннонии и Мёзии. Он, вероятно, хотел наделить их новью, вместо того чтобы отнимать земли у старых владельцев, как это делалось раньше.

Во второй половине III в. в борьбе с народными движениями императорская власть принимает всё более неприкрыто-монархический характер. Уже Аврелиан официально именовал себя «господином и богом», появляясь в роскошной одежде, подобной одежде персидских царей. Он же сделал новую попытку ввести единый государственный культ, объявив верховным богом солнце, а императора — как бы соправителем верховного божества, однако в отличие от Элагабала Аврелиан организовал культ солнца не в восточной форме, а наподобие римского культа Юпитера.

К 80-м годам III в. политический кризис был в основном прёодолён, внешние вторжения приостановлены, распавшаяся империя вновь объединилась. Большое количество пленных было расселено в качестве колонов на императорских и частных землях. С частью племён были заключены договоры, согласно которым они получали места для поселения в пограничных районах и должны были служить в пограничных военных частях. Это способствовало временному возрождению военной мощи империи и несколько укрепило её экономическое положение. Путём жестокого нажима господствующему классу удалось на некоторое время затормозить кризис рабовладельческого способа производства, сохранить империю, которая была нужна ему для подавления сопротивления всех эксплуатируемых.

Восстановление империи сопровождалось значительными изменениями в её социальном и политическом строе. События III в. нанесли тяжёлый удар по тем слоям рабовладельцев, которые составляли главную опору принципата,— муниципальной знати, городским землевладельцам. Разнообразные данные показывают, что с конца III в. в большинстве провинций рабовладельческие виллы и города всё более вытесняются огромными имениями, основанными, главным образом, на эксплуатации колонов и посаженных на землю рабов. Эти имения, а также сохранившиеся ещё в ряде провинций сёла свободных крестьян играют важную роль в хозяйственной жизни империи. Здесь развивается теперь ремесло, в котором заняты рабы (в латифундиях) и свободные работники (в сёлах), возникают рынки.

Значительная часть населения перемещается из городов в сельские местности. Разорившиеся городские землевладельцы нередко становятся колонами в имениях крупных собственников. Территории большинства городов, особенно на Западе, в несколько раз уменьшаются. Многократные попытки императорской власти приостановить неумолимый процесс упадка городов, сохранив их как организацию класса рабовладельцев, оказывались тщетными. Всё это меняло соотношение сил внутри империи, которая из органа господства широкого и неоднородного блока рабовладельцев Средиземноморья превращается всё больше в орган господства их верхушки — крупных земельных магнатов и сравнительно небольшого слоя городских богачей, сохранившегося главным образом в восточных провинциях. Представляя их интересы, она действует теперь как машина подавления не только в отношении рабов, но и колонов, закабаляемых крестьян, поселенцев-«варваров», городских налогоплательщиков.

Установление домината

Диоклетиан. Подавление народных движение

То, что в этом направлении ощупью и от случая к случаю намечали «иллирийские» императоры, в значительной мере выполнил Диоклетиан (284—305). Сын далмата-вольноотпущенника, он, как и его предшественники, сделал карьеру в армии. Став императором, он начал с подавления восстания багаудов и африканских повстанцев, чем стяжал симпатии провинциальной знати.

Военными операциями против повстанцев в Африке и Галлии руководил соправитель Диоклетиана Максимиан при активной помощи местной аристократии. По свидетельству некоторых римских историков, именно размах народных восстаний иринудвд Диоклетиана разделить власть с Максимианом. Для подавления багаудов Максимиану пришлось вызвать легионы с востока, так кап местные войска он считал ненадёжными. Но и вновь прибывшие солдаты отказывались сражаться с повстанцами. Только повторными децимациями он смог заставить солдат выступить против багаудов. Карательные экспедиции Максимиана опустошали галльские сёла. Многие крестьяне и колоны уходили в крепость на Марне, где Элиан и Аманд готовились к обороне. Лишь после того как значительная часть сельского населения была истреблена, Максимиан отважился на осаду и штурм этой крепости. Такой же тактики он придерживался и против африканских повстанцев, которые защищались с замечательным мужеством. Взятие крепости багаудов и неприступных твердынь в горах Атласа, где укрывались африканские колоны, стоило обеим сторонам огромных жертв. Многие из восставших были убиты, и народ впоследствии чтил их память. Многие были захвачены в плен и розданы в качестве рабов без права освобождения. Знать в напыщенных панегириках восхваляла победы новых Юпитера и Геракла, потомками которых называли себя Диоклетиан и Максимиан, над новыми гигантами— «мятежными сынами земли». Она приветствовала теперь установление сильной власти. Император был окончательно признан божественным. Всякий допущенный к императору был обязан падать ниц. Придворный этикет стал подобен персидскому. Император назывался уже не принцепсом, а господином (dominus). Поэтому и вся система, созданная Диоклетианом, обычно называется в отличие от принципата доминатом.

Административная и военная реформы

При Диоклетиане был проведён ряд реформ, направленных на усиление императорской власти, государственного и военного аппарата. Проявившийся в кризисе III в. раскол империи был оформлен разделением её на четыре части, внешне сохранявшие единство, но подчинённые четырём правителям: двум августам — самому Диоклетиану, избравшему себе азиатские провинции, Египет и Киренаику, Фракию и Нижнюю Мёзию, и Максимиану, получившему Италию, Африку, Рецию и Норик, и двум цезарям — Галерию, управлявшему остальными балканскими и дунайскими провинциями, и Констанцию Хлору, ведавшему Британией, Галлией, Испанией и Мавретанией. Всех своих соправителей Диоклетиан выбрал из среды выслужившихся солдат дунайского происхождения. Старые провинции были поделены на более мелкие части, так что провинций образовалось более 100, причём Италия была окончательно приравнена к другим областям империи и подобно им разделена на провинции; 10—12 провинций объединялись в диоцезы во главе с викариями; военная власть была отделена от гражданской. Это новое деление должно было облегчить оборону провинций, контроль за ними и ослабить провинциальных наместников, склонных к узурпации.

Была проведена и военная реформа: количество легионов было увеличено до 72 (необходимо, однако, упомянуть, что это были не старые легионы по 6 тыс., со вспомогательными же войсками даже по 10 тыс. человек в каждом, а новые, значительно меньшего размера), общее число солдат всех категорий было доведено примерно до 600 тыс. Армия была поделена на пограничные части военных колонистов и подвижные внутренние части. И в тех и в других всё большее значение приобретали внеимперские элементы. Изменился и социальный состав армии, в которую стали набирать, кроме свободных земледельцев, также и колонов. Военная реформа позволила Диоклетиану одержать серьёзные победы над персами и другими внешними врагами. Множество пленных было .обращено в колонов и рабов.

Социально- экономические мероприятия. Эдикт о ценах

Диоклетиан и его соправители, как и все их предшественниКИ) начиная с Северов, требовали, чтобы подданные называли время их правления «золотым веком». Но на деле положение масс стало еще более тяжелым. Возросшая армия, штат прид- ворных и чиновников, постройки в новых императорских резиденциях — всё это требовало огромных расходов на жалованье, раздачи и т. п. Попытка проведения денежной реформы в целях повышения стоимости денег не дала ожидаемого эффекта, и правительство Диоклетиана окончательно перешло на взимание основных налогов натурой. Только ремесленники и торговцы платили налог деньгами. Для земледельческого населения натуральный налог, аннона, был установлено комбинированной единицы, состоявшей из рабочей силы одного взрослого мужчины, свободного или раба — безразлично, и земельного участка размером от 5 до 60 югеров (в зависимости от плодородия земли и разводившейся на ней культуры). За взнос налогов отвечали декурионы городов или владельцы изъятых из ведения городов латифундий, что чрезвычайно усилило их власть над зависимыми людьми. При проводившемся раз в пять лет цензе для учёта людей и земли и определения суммы налога совершались вопиющие злоупотребления. Детей записывали как взрослых, покойников — как живых. Неисправных плательщиков, будь то крестьянин или декурион, нещадно били. Наряду с методами насильственного подавления народных движений в политика Диоклетиана еще сохранялись элементы социальной демагогии, широко практиковавшейся его предшественниками.

Как и Север, Диоклетиан брал под защиту «маленьких людей», запрещал предрешать судебные дела в пользу знатных, обременять сельское население какими-либо дополнительными повинностями, категорически воспрещал продажу в рабство свободных людей и детей свободных за долги отцов, приказал «клеймить бесчестием» лиц, взимавших «бесстыдные проценты».

В ряду этих социально-экономических мероприятий Диоклетиана стоит и знаменитый эдикт о максимальных ценах. Законодательное регулирование цен в целях борьбы со спекуляцией и предотвращения голодных бунтов проводилось и раньше, но регулировались главным образом цены на муку, иногда на мясо. Эдикт Диоклетиана устанавливал цены на все сельскохозяйственные продукты, ремесленные изделия, перевозки, заработную плату. За превышение установленных цен или сокрытие товаров назначалась смертная казнь. Издание эдикта мотивировалось тем, что спекулянты, наживаясь на неурожаях, разоряют народ и солдат. Перечень цев составлен очень детально: в нём, например, упомянуто 30 сортов зерна, 50 сортов мяса, 116 сортов льняных изделий и т. п. Наёмным работникам определялась подённая плата, причём наниматель должен был их кормить. Пастух получал 20 денариев в день, батрак —25, пекарь, каменщик, столяр, кузнец — по 50, маляр —75, художник —150 и т. д. Эти расценки довольно велики, если сравнить их с ценами на продукты питания (например, фунт говядины стоил 8 денариев), но они малы по сравнению с ценами на ремесленные товары (обувь стоила 100—120 денариев, солдатский плащ—1000, куртка из заячьего меха — 6000 денариев). Цены были установлены произвольно и никого не удовлетворяли. Эдикт не принёс пользы бедноте и вызвал негодование богачей, которые всячески старались его обойти.

Преследования маиихеев и христиан. Отречение Диоклетиана

После разгрома багаудов и других повстанцев силы народного сопротивления были ослаблены. Поэтому часть населения искала прибежища в религиях, протестовавших против официального культа. Большое распространение в восточных провинциях и в Африке приобрело манихейство, проникшее в империю из Ирана. Диоклетиан, объявив манихеев орудием враждебной Персии, приказал казнить их проповедников и жечь их книги.

Но гораздо большее значение имело христианство, распространившееся теперь не только в восточных, но и в западных провинциях среди всех слоев общества. Даже жена Диоклетиана была христианкой. Верхушка христиан была готова примириться с государством и даже разрешить христианам ценой небольшого покаяния занимать должности муниципальных жрецов. Но массы христиан относились к империи враждебно. Нередки были случаи отказа христиан вступать в армию или подчиняться военной дисциплине и, тем более, признавать божественность императора и приносить жертвы.

Христианские писатели переходили от обороны к наступлению, осмеивали и обличали «ложных богов», основываясь, между прочим, и на цитатах из языческих философов, не отвергая даже в этом случае идей материалиста Лукреция. Они доказывали неизбежность конца мира и власти Рима, который должен пасть, как пали царства ассирийцев, персов, македонян. «Золотой век» Диоклетиана они называли веком нечестивым, а обожествлённых римских императоров — разбойниками. Всё это, конечно, противоречило идее божественной и вечной монархии. Многие приверженцы старой религии, в том числе цезарь Галерий, заявляли, что христиане отвращают от империи милость оскорбляемых ими богов.

Повидимому, главным образом по его настоянию, Диоклетиан начал новое преследование христиан. Вначале он только потребовал всеобщего жертвоприношения, но когда кое-где вспыхнули волнения, а в Никомедии был подожжён дворец, причём Галерий обвинил в поджоге христиан, начались повсеместные аресты, пытки, казни. Христианские церкви разрушали, их имущество отбирали, книги сжигали. Менее интенсивны были гонения в западных провинциях. Как и при предыдущих гонениях, многие богатые и знатные христиане довольно легко жертвовали верой, тогда как христиане из народа изливали всю накопившуюся ненависть к правительству, отказываясь от жертвоприношений, обличая судей и наместников. В общем, и эти новые преследования христиан своей цели не достигли.

Через 21 год после вступления на престол Диоклетиан отказался от власти и кончил жизнь частным лицом в родной Далмации. По его настоянию от власти отказался и Максимиан. После отречения Диоклетиана разгорелась борьба между многочисленными претендентами на императорскую власть — бывшими цезарями, ставшими теперь августами, их сыновьями и вновь привлечёнными ими цезарями. Победителем из этой борьбы вышел Константин, сын умершего в 306 г. Констанция Хлора. Он был выдвинут аристократией западных провинций, и его победа знаменовала окончательный разрыв с традициями принципата.

Идеология в культура Римской империи в III в.

Общий характер культуры в III в. Римское право

Кризис III в. отразился и в идеологии того времени. Старые идеи и представления расшатывались, новые прокладывали себе путь. Этот период обычно считается временем глубокого упадка культуры, и действительно, в области науки, литературы и искусства в III в. не было создано ничего значительного. Единственное исключение составляет право, которое интенсивно разрабатывалось префектами претория — Папинианом, Ульпианом и другими юристами. Именно в это время в соответствии с нуждами мировой империи приводится в систему римское право «...с его непревзойденной по точности разработкой всех существенных правовых отношений простых товаровладельцев (покупатель и продавец, кредитор и должник, договор, обязательство и т. д.)». Римское право к этому времени включало элементы правовых норм, действовавших в провинциях. Оно было результатом и могучим оружием уравнения отношений во всех частях империи и воздействия на эти отношения.

Религия и философия

Напряжённая борьба в III в. шла в области религии и философии, которые в это время в значительной мере сливаются. Обострение этой борьбы объясняется тем, что в условиях резкого ухудшения положения большей части населения, всеобщей неуверенности в завтрашнем дне, беспрерывных внешних и внутренних войн, обострения социальных противоречий главным вопросом, занимавшим умы, стал вопрос о причинах, породивших все эти бедствия, о происхождении в мире зла, вопрос о том, как уйти из-под его власти, как жить, на что надеяться. На все эти вопросы в тех условиях некий, хотя бы лишь видимый ответ могли дать только религия и близкая к ней философия. А так как многие образованные люди этого времени были тесно связаны с деклассировавшейся, уходившей в прошлое муниципальной знатью, то созданные религиозно-философские системы принимают пессимистический, упадочнический характер.

Материализм повсеместно вытесняется идеализмом, интерес к земному миру — интересом к миру потустороннему, социальные и политические проблемы оттесняются учениями о силах, якобы управляющих судьбами мира, о боге, демонах, предопределении и свободной воле, грехе и очищении и т. п. Стремление к научным знаниям сменяется скептицизмом, утверждениями, что мир не познаваем для человека, а может быть, и вовсе не существует вне его представлений, как это пытались доказывать, например, Секст Эмпирик и другие представители школы скептиков. Правительство, понимая, что такие настроения пагубно влияют на общественную жизнь, пыталось бороться о ними, противопоставляя им казённый и обязательный оптимизм.

Большую роль играла, как и при Августе, идея нового «золотого века», который должен принести своим подданным император. Для укрепления этой идеи Септимий Север торжественно отпраздновал секулярные игры по образцу такого же празднества, устроенного Августом, а затем Клавдием. Чем тяжелее становилась жизнь и чем кратковременное правление императоров, тем более настойчиво требовали они от подданных признания своего правления «золотым веком». «Мы видим золотой век», чеканилось на медалях, выдававшихся военным, а ритор III в. Менандр, написавший руководство для составления речей, произносившихся перед императорами, включил туда и обязательное упоминание о «золотом веке», «наступившем в их правление. Даже колоны свои жалобы императорам на притеснения прокураторов неизменно начинали с заверения, что в их правление все обрели счастье и только они одни составляют случайное исключение.

Но, конечно, все эти заверения никого не обманывали и не означали прекращения поисков утешения в религии. Даже единственный литературный жанр, продолжавший развиваться в III в.,—роман—приобретает религиозно-философскую окраску. Платоник Апулей из африканского города Мадавры, живший во второй половине II в. и начале III в., пишет весёлый роман о похождениях грека Луция, который, пожелав испытать колдовское искусство славившихся своими познаниями в магии фессалийских женщин, по ошибке превращается в осла и в таком виде переживает разнообразные приключения. В романе Апулея есть всё, что обычно входило в состав античного романа,— и разбойники, похищающие прекрасную девушку, и страшные опасности, и чудесные избавления, и любовные истории, и кровавые преступления, и вставные рассказы, из которых особенно знаменита сказка об Амуре и Психее, многократно обрабатывавшаяся впоследствии и на Западе, и в России. Но конец романа религиозен: Луция освобождает от чар явившаяся ему во сне богиня Исида, и он принимает посвящение в её мистерии. В романе «Эфиопика», написанном Гелиодором из Эмесы, обычный для античного романа сюжет — приключения двух влюблённых, которые соединяются, лишь испытав невероятные опасности и страдания,— сочетается с прославлением покровительствующего им солнечного бога, которого автор называет Аполлоном, но под которым, видимо, подразумевает эмесского Элагабала.

Наиболее интересен в этом смысле религиозно-философский роман начала III в., написанный известным софистом Филостратом, о мудреце и «чудотворце» I в. н. э. Аполлонии из каппадокийского города Тианы. Филострат был близок к жене Септимия Севера Юлии Домне, собиравшей вокруг себя всех выдающихся представителей тогдашних образованных кругов. Здесь обсуждались все волновавшие их вопросы с известной свободой, допускавшейся Юлией Домной, которая стояла в некоторой оппозиции сперва к мужу, а затем к сыну.

Филострат с одобрения или даже по совету императрицы попытался дать в своём романе новый идеал современникам. Его Аполлоний, которого, кстати, некоторые противники христианства впоследствии противопоставляли Христу,— совершенный образец античной мудрости и добродетели. Эти качества он приобрёл праведной жизнью по заветам Пифагора и общением с философами Эфиопии и Индии. Свою мудрость Аполлоний ставит на службу обществу. Он поучает граждан, реформирует и восстанавливает религиозные обряды, успокаивает мятежи, обличает корыстолюбцев, изгоняет, демонов, даёт Веспасиану советы, как наилучшим образом устроить империю, причём формулирует программу монархии, основанной на городской автономии, свободе мысли и мирной политике, активно борется против «тирана» Домициана.

Это служение обществу сближает Аполлония с идеалом мудреца в учениях стоиков и киников. С ними роднит его и представление о всеобщем гармоническом единстве мира, но обоснование ему он даёт несколько иное. Для стоиков высшим началом был разум; разум диктовал подчинение неизбежным законам природы, исполнение долга и т. п. Аполлоний в духе положений неопифагорейцев и платоников учит, что выше разума стоит некое идеальное начало, общее всему и всё объединяющее. Разумом его познать нельзя, но к нему надо стремиться, так как только в соединении с вим — высший смысл жизни.

Чем дальше, тем острее становится идеологическая, борьба, развёртывающаяся параллельно с борьбой социальной. Среди аристократии западных провинций крепнет культ Антонинов, но не реальных, исторических Антониной, а идеальных правителей, которые ещё явятся и устроят мир без солдат, без «варваров», без «тиранов» и передадут всю власть сенату. Появляются пророчества о грядущем пришествии такого сенатского «мессии». С ним сближается, между прочим, и Геракл, но не народный Геракл-труженик, а аристократический Геракл, «добрый царь», гроза тиранов, укротитель «черни». Такого Геракла особенно чтили правители Галльской империи: император Проб, искавший союза с западной знатью, и палач багаудов Максимиан. Среди восточной аристократии в соответствии с её политическими устремлениями большое распространение получают солнечные культы. Солнце здесь мыслилось как единственный или во всяком случае верховный бог и вместе с тем как особый покровитель императора, который так же велик и недосягаем на земле, как солнце на небе. Это-то солнце и избрал своим богом Аврелиан, налаживая отношения с Востоком после победы над Зенобией.

В армии и связанных с нею кругах всё ещё процветал культ Юпитера — бога римской мощи и славы. Сложные религиозно-философские системы в народе и армии распространялись слабо или принимали формы примитивной магии и веры в демонов. Только культ «спасителя» Митры, ясно дававший ответ на вопрос о происхождении зла и об избавлении от него, а также христианство находили здесь всё больше сторонников.

В среде муниципальных рабовладельцев и связанной с ними городской интеллигенции идеологический кризис чувствовался острее всего. Большое распространение получают здесь христианские и нехристианские гностические системы, созданные главным образом уроженцами Сирии и Египта, где, особенно в Александрии, развиваются новые религиозно-философские школы, близкие к платонизму. На гностиков сильно влияли также египетские, сирийские и персидские мистерии. Их учения излагались в форме тайных откровений.

При всём различии этих систем их объединяла крайне пессимистическая оценка мира и человечества, что естественно для представителей класса, уходящего в прошлое. Бегство от общества, строгий аскетизм пользовались всё возрастающей популярностью в этих кругах. Презрение к «черни» заставляло гностиков делить человечество на немногих избранных, живущих духом, и массы обречённых на погибель людей, преданных только материальным интересам. Общая неудовлетворённость действительностью приводила к заключению, что зло неизбежно присуще материальному миру, греховному и испорченному. Ни улучшить, ни перестроить его нельзя, он обречён на гибель. Поэтому мудрый не может и не должен служить благу человечества, государства, города. Его дело — заботиться о собственном спасении, изучая высшие тайны мира духов, что должно привести его к преодолению царящей в мире роковой необходимости и ввести в область высшей свободы.

Этот беспросветный пессимизм был так распространён, что повлиял и на некоторых христианских писателей, вышедших из той же среды. Потребность ответить на занимавшие умы вопросы побуждала христиан создать собственную философскую систему. Первыми христианами, откликнувшимися в этом смысле на запросы времени, были александрийцы Климент и особенно Ориген. Ориген первоначально обучался у платоника Аммония и многое заимствовал у платоников и гностиков, пытаясь, однако, в противоположность им, обосновать идею не всеобщей гибели, а всеобщего спасения. Церковь впоследствии не признала его сочинения ортодоксальными, но в своё время Ориген был в большом почёте.

Плотин и неоплатонизм

Из той же школы Аммония вышел и творец последней значительной языческой философской системы — системы неоплатонизма — Плотин. Не случайно формирование этой Системы совпало с правлением Галлиена: общественные слои, мечтавшие о реставрации империи Августа и Антонинов, в последний раз собрав свои силы, выступили как в области политики, так и в области идеологии. Лекции прибывшего в Рим Плотина посещали представители образованных кругов, некоторые сенаторы и даже сам Галлиен, который, по некоторым данным, намеревался основать город философов Платонополь, по образцу государства Платона.

Система Плотина абстрактна, сложна и внешне совершенно оторвана от реальной жизни, но, как и всякая философская система, она всё же порождена окружающей действительностью. Для Плотина, как и для его современников, наиболее важны вопросы о добре и зле, о боге и мире, о месте и задачах человека. Он является последовательным идеалистом и связывает зло с материей, он презирает людей, для него большую роль играют мистика, астрология, магия. В этом смысле система Плотина носит на себе черты глубокого упадка, но всё-таки он попытался спасти то, что ещё казалось возможным спасти из свойственного античности активного, оптимистического отношения к миру.

Первопричиной, началом всего Плотин считает непознаваемое разумом верховное благо, которое он часто сравнивает со светом. Это благо — первоисточник всего сущего, присуще всему, и именно оно делает мир единым, стройным во всех его частях, взаимосвязанным целым. Ниже верховного блага стоят мировой разум и мировая душа, частями которых являются умы и души богов, светил, людей, животных. Верховный свет, как бы пройдя через разум и душу, постепенно меркнет и совершенно погасает в материи. Задача человека — путём совершенствования своей души и выделения таящегося в ней света слиться с верховным благом.

Плотин — противник крайнего аскетизма, он считает, как и стоики, что мудрец должен жить в обществе, исполнять свои обязанности по отношению к нему и помнить, что он только часть прекрасного и совершенного целого, благо которого выше блага его части. Для определения задач человека Плотин охотно пользуется образами стоиков: человек — это актёр мировой драмы, боец в мировом воинстве. Он высмеивает тех, кто складывает руки, полагаясь на богов или пришествие божественного спасителя, а потом жалуется на жизнь. Понятно, говорит он, что, когда люди становятся подобны робким овцам, их пожирают сильные волки, т. е. богачи и тираны. Этот призыв к борьбе весьма знаменателен, если учесть события времени Галлиена.

Заимствуя многое из этики стоиков, Плотин приспособляет её к индивидуализму своего времени. Добродетель для него, в отличие от стоиков, не самоцель, а лишь путь к слиянию с верховным благом. Не признаёт Плотин и конечной мировой катастрофы, о которой говорили стоики, и неоднократно возражает гностикам, для которых эта катастрофа была одной из основ их пессимизма. По мнению Плотина, мир вечен и прекрасен, как вечна и прекрасна его первопричина. Он движется по неизменным законам, которых не могут изменить ни пришествие «спасителя», ни заклинания демонов, ни молитвы богам. Однако он не отрицает религии, считая, что к богам надо обращаться с определёнными, строго установленными формулами, как это было характерно для старой римской религии, которую старался возродить Галлиен и которая была ещё сильна в поддерживавшей его армии.

Неудача реставраторских попыток Галлиена пагубно повлияла на школу Плотина. После смерти Галлиена Плотин и большинство его учеников покинули Рим. Близкий к нему философ Лонгин бежал к Зенобии и был затем казнён Аврелианом. Изменяется и самый неоплатонизм. Уже у ближайшего ученика Плотина, сирийца Порфирия, исчезают те элементы оптимистической оценки мира и призывы к активной жизни в обществе, которые были у его учителя. Порфирий считает, что мудрец должен бежать от толпы в пустыню. Аскетизм, магия, астрология, учение о демонах начинают играть главную роль в позднейшем неоплатонизме, который, таким образом, постепенно сливается с теми системами, против которых боролся сам Плотин.

Укрепление христианства Среди всех этих упадочных, пессимистических, аристократических систем наиболее жизнеспособным и крепнущим ос- таётся христианство. Оно было самым простым, доходчивым, массовым учением. В этом причина его широкого распространения. Возражая философам, христианский писатель конца III в. Лактанций писал, что благо не может заключаться в знании, так как оно должно быть обще всем — и рабам, и крестьянам, и женщинам, и «варварам», которые не имеют возможности заниматься наукой или неспособны к ней. Кроме того, христианство оставляло достаточно места для личной активности и вместе с тем давало своим сторонникам определённую перспективу: личную — в загробном блаженстве; общую — во втором пришествии и наступлении «царства праведных». Правда, это «царство праведных» по-разному понималось богатыми и бедными, но тем больше возможностей было для привлечения различных слоев населения.

Одновременно с этим христианская религия в III в. постепенно теряет свою былую оппозиционность к правительству, к богатству: в ней всё громче начиняет звучать проповедь смирения и покорности. Складывается общая церковная организация для всей империи, церковная иерархия всё больше приобретает монархические черты. Всё это подготовляет союз церкви с империей и окончательно ставит христианскую религию на службу господствующим классам.

Глава XXV. Разложение и упадок рабовладельческого строя в Средней азии, Иране, на Кавказе и в Северном Причерноморье.

Средняя Азия в III—IV вв. н. э.

III—IV вв. н. э.—мало изученный период в истории Средней Азии. Особенно плохо известны социально-экономические отношения. Местная традиция скудна и сохранилась главным образом в пересказах арабоязычных писателей более позднего времени. Материал литературных источников относится преимущественно ко времени, непосредственно предшествующему арабскому завоеванию (V—VIII вв.). Поэтому для характеристики Средней Азии 111—IV вв. приходится использовать материал более позднего времени. Для истории идеологии и культуры Средней Азии в этот период большое значение имеют, в частности, согдийские рукописи VII—IX вв. из Восточного Туркестана и VIII в. с горы Муг в Таджикистане.

Распад Кушанского царства. Политическая раздроблённость Средней Азии

В III в. начинается распад Кушанской империи. Юго-западные области Средней Азии захватывает сасанидский Иран. Кушанские цари теряют значительные территории в Индии. Власть кушанских царей Индостана сохраняется лишь на небольшой территории в долине Кабула. Кушанские шахи Согда, правители города Кушании на Зарафшане, повидимому, политически никак не были с ними связаны. В IV в. кушанские шахи Кабула переходят от борьбы с Сасанидами к союзу с ними, закреплённому брачными связями. Окончательное крушение остатков Кушанской державы происходит на рубеже IV и V вв., когда в Среднюю Азию хлынули новые волны кочевников.

В процессе разложения Кушанской империи Средняя Азия снова распадается на бесконечное количество городов-государств. Разделённые степями, пустынями и труднопроходимыми горами отдельные оазисы и долины представляли собой самостоятельные государственные образования. Нередко политическая раздроблённость шла ещё дальше, и на территории одного оазиса возникало несколько государств. Напротив, иногда происходило объединение мелких городских царств под властью более крупных в своеобразные федерации городов-государств.

Изменилась вся карта Средней Азии. За древней Бактрией теперь окончательно утвердилось название Тохаристан. Гиндукуш отделял Тохаристан на юге от Кабульского царства, Гиссарский хребет на севере — от Согда. На востоке с Тохаристаном граничило Памирское нагорье, заселённое независимыми кочевниками, на западе — оазисы Мургаба и Герируда. На территории современной Горно-Бадахшанской области был расположен ряд горных княжеств.

Согд (Согдиана античных авторов) политически был раздроблен. Собственно Согд охватывал бассейн Зарафшана от Пенджикента до Кермине. Западная часть долины Зарафшана представляла собой особую федерацию городских царств во главе с Бухарой. Общее число владений в Согде было весьма значительно; наиболее сильным было княжество Маймург с центром в Ривдаде (вероятно, городище Тали-Барзу), в 8—9 км к югу от Самарканда. Значение Маймурга объяснялось тем, что в нём находились главные сооружения ирригационной системы, орошавшей земли к югу от Зарафшана.

Самарканд, древняя Мараканда, в III—IV вв. был, невидимому, незначительным городом. После падения Греко-Бактрийского царства он упоминается в источниках (а именно, в китайских) впервые с V в. С этого времени начинается рост Самарканда как торгового и культурного центра. Ниже Самарканда по Зарафшану находились небольшое государство Иштихан и Кушания, столица Согда при кушанах, один из последних обломков великой империи. У истоков Зарафшана находилась область Осрушана. На левом берегу Аму-Дарьи было расположено небольшое владение Амуль (Чарджоу).

Фергана, за исключением Ходжента (древняя Александрия Эсхата, современный Ленинабад), также представляла собой федерацию городов-государств с центром в Касане. Ниже по течению Сыр-Дарьи, в долине Чирчика был расположен Шаш (Чач) с центром в Бинакенте (современный Ташкент). Ниже Шаша по Сыр-Дарье также существовали цветущие культурные земли. В бассейне Арыси было расположено Исфиджабское царство с центром в Исфиджабе (около современного Чимкента). Ещё ниже располагалась область Фараба, или Отрара, имевшая накануне арабского завоевания самостоятельных царей.

Хорезм

История Хорезма в III—IV вв. известна лучше, чем история других областей Средней Азии, благодаря производившимся здесь раскопкам. Культурная полоса Хорезма в I тысячелетии н. э. была значительно шире, чем когда-либо позже. Она простиралась далеко на запад и на восток от Аму-Дарьи. Для Хорезма была характерна довольно значительная политическая централизация. Упадок Кушанской империи в III в. н. э. привёл к освобождению Хорезма от кушанской зависимости. Первые Сасаниды претендовали на то, чтобы господствовать над Хорезмом, но фактически он был независим от них. На III в. падает кратковременный подъём могущества Хорезма,,последний расцвет его в рабовладельческую эпоху.

Выдающимся памятником культуры Хорезма I—VI вв. н. э. является городище Топрак-кала. Здесь находилась в III в. столица Хорезма. Город в плане представлял собой правильный прямоугольник. В северо-западном углу был расположен дворец правителя — огромный трёхбашенный замок. На юго-восток от замка находился храм огня. От него на юг шла длинная улица, разрезавшая город на две половины. Отходившие от неё переулки отделяли друг от друга массивные дома-кварталы, из которых состояла столица позднерабовладельческого Хорезма. В Топрак-кала открыто большое количество памятников искусства (архитектуры, скульптуры, живописи), монет и — самое главное — памятники хорезмской письменности. Здесь был обнаружен архив из 116 документов, написанных на дереве и коже. В 305 г. столица была перенесена в город Кят на правом берегу Аму-Дарьи, где, по рассказу хорезмского учёного X—XI вв. Бируни, хорезмшах Африг (имя его известно и по данным нумизматики) построил величественный замок Фир. От Африга пошла династия Афригидов, правившая в Хорезме несколько векоп. По имени этой династии и культура Хорезма этого периода называется афригидской.

Юго-западная часть Средней Азии с первой половины III в. входила в состав сасанидского Ирана.

Хозяйство и общественный строй Средней Азии в III—IV вв.

Основу хозяйства Средней Азии составляло ирригационное земледелие. Оросрттельная сеть достигла наивысшего развития в кушанский период. Главные оросительные системы Средней Азии с их большими каналами, по которым крупные речные суда проникали на десятки километров в глубь страны, восходят к этому времени. В рассматриваемый период здесь были известны многие из сельскохозяйственных культур, выращиваемых и теперь: пшеница, просо, ячмень, люцерна, хлопок, виноград, огородные и бахчевые растения, в частности дыни, плодовые деревья, тутовое дерево и т. д. Значительную роль играло животноводство — разведение лошадей, крупного и мелкого рогатого скота, домашней птицы. В малоплодородных горных районах скотоводство преобладало над земледелием.

Высокого развития достигло также ремесло — гончарное, металлургическое, стекольное, кузнечное, ткацкое (особенно в окрестностях Бухары) и т. д. Для данного периода оно известно по археологическим находкам, для более позднего — также и по сообщениям арабских писателей. Сильно было развито горное дело, особенно на востоке Средней Азии, в горах, нередко восходившее к глубокой древности. Китайские источники сообщают, что в горах Ферганы и Согда добывались железо, золото, серебро и нефрит. В Илаке добывалось серебро, в Карамазаре — медь, в Бадахшане — рубины, в Бактрии — лазурит и т. д. Чтобы составить представление об общественном строе Средней Азии III— IV вв., материал приходится черпать отчасти из последующего времени. Среднеазиатский город рассматриваемого периода обычно занимал обширное пространство, обнесённое колъгом мощных глинобитных стен и пересечённое арыками. Здесь находились окружённые садами и посевами укреплённые усадьбы дехкан.

Непременной принадлежностью города был рынок, почти всегда за воротами, а также храмы и монастыри различных религий — зороастрийские («дома огня», куда по праздникам горожане собирались на общественную трапезу), буддийские, манихейские и христианские.

Вокруг города располагался рустак — находящаяся под его влиянием сельская местность, границы которой определялись размерами ирригационной сети. В рустаке находились такие же укреплённые усадьбы, как и в городе. Различие состояло в меньшей густоте расположения построек, в меньшем удельном весе ремесла сравнительно с земледелием. Неукреплённые селения существовали только в отсталых горных местностях. Даже те населённые пункты, которые позднейшие арабские источники именуют деревнями, имели обычно стены, цитадель правителя, храмы, рынки. Их полусамостоятельные правители нередко носили столь же громкие титулы, как и правители крупных городов. Наряду с относительно скромными «замками» крестьянских семенных общин возникают мощные крепости землевладельческой знати. Наличие укрепленных поселений — характерная особенность Средней Азии. Не случайно поэтому иноземные источники постоянно говорят о большом количестве среднеазиатских «городов». Это объясняется специфическими условиями Средней Азии. Рядом с оазисами жили кочевники. Оживлённый обмен с ними способствовал возникновению центров торговли и ремесла, а их постоянные набеги не позволяли оседлому населению жить вне укреплений.

Упадок рабовладельческого строя на территории Средней Азии находит отражение в различных областях жизни. В результате ослабления государственной власти и прогрессирующего закабаления крестьянства приходит в упадок ирригационная система. Центр тяжести хозяйственной жизни переносится из города в деревню. Получает резкое преобладание замкнутое хозяйство, развивающееся в поместьях крупных землевладельцев. Ослабевают внешние экономические связи. Наивысшего расцвета торговля достигает в кушанский период. Обмен с кочевниками, транзитная торговля между Ираном, Индией, Китаем и Восточной Европой, пути которой скрещивались в Средней Азии,— всё это ещё сохраняется от кушанского периода, но в уменьшенных масштабах. Купцов ещё много, и они весьма влиятельны (источники упоминают о них применительно к Пайкенду, Бухаре, Хорезму), но по своему положению они во многом приближаются к землевладельческой знати: они также имеют земли, башни, клиентов и рабов. Именно рабами купцов и землевладельческой знати были те ремесленники, изделия которых упоминаются в литературных источниках и обнаружены археологами. Свободных ремесленников в рабовладельческой Средней Азии было мало; лишь в немногих городах, например в Антиохии Маргиане, в парфянский период существовали ремесленные кварталы.

Политический строй

В политическом строе и в быту среднеазиатских государств этого времени сохранились весьма древние черты. Власть царя была ограничена советом старейшин.Царь был верховным жрецом и участвовал в религиозных церемониях. Особа царя считалась священной, с ней связывались магические представления: цари некоторых городов не могли показывать народу свои волосы, дабы не навлечь несчастья. Китайские и арабские источники говорят о пышном придворном этикете. Цари ряда городов и государств чеканили монету. Известны монеты Бухары, Хорезма, Согда. Для Хорезма характерны, в частности, мелкие бронзовые монеты. Некоторые согдийские монеты чеканились по образцу китайских с квадратным отверстием в середине, Происхождение многих монет ещё не установлено.

Города-государства иногда объединялись в конфедерации под гегемонией сильнейшего из них. Во главе конфедерации стоял съезд царей и знати. Основную массу войска составляла аристократическая конница. Наряду с этим городская знать выставляла отряды вооружённых рабов — чакиров. О них говорят китайские источники.

Культура

Культура Средней Азии на рубеже древности и средневековья стояла высоко. Значительное развитие получили письменность и литература — религиозная, историческая, астрономическая и т» д. Существовало много различных видов письменности.

Очевидно, не позже IV в. н. э. на основе арамейского алфавита было создано согдийское письмо. Известная переписка между матерью, жившей в Самарканде, и дочерью, которая жила в согдийской колонии в Дуньхуане, в восточной части Восточного Туркестана, датируется началом IV в. Эта переписка даёт представление о семейном быте согдийцев и, в частности, о грамотности и самостоятельности женщин, не говоря уже о том, что она является одним из немногих и притом наиболее древних памятников согдийского языка. В Хорезме развивается хорезмское письмо, с V в. начинающее эволюционировать в сторону курсива. К III —IV вв. относятся важнейшие памятники древнехорезмской письменности: архив гтз Топрак-кала, ранние монеты Афригидов. В Тохаристане было, невидимому, распространено несколько алфавитов индийского происхождения. Своеобразное письмо, восходящее к арамейскому алфавиту (как согдийское и хорезмское), существовало и у кочевников. К сожалению, письменных памятников этого времени сохранилось немного. Бируни упоминает о хрониках и религиозных трактатах в Хорезме, уничтоженных арабами.

Искусство Средней Азии на рубеже древности и средневековья также достигло высокого уровня. Его образцами могут служить терракотовые статуэтки Афрасиаба, скульптурные украшения погребальных ящиков, серебряные чаши с реалистическими изображениями царей, всадников и божеств, происходящие, видимо,из Хорезма. Архитектура получила новый толчок благодаря строительству замков. Для гражданской архитектуры Хорезма в этот период характерны суровые и простые формы построек, обработка поверхности стен в виде полуколонн, соединяемых наверху полукруглыми арочками, массивные цоколи центральных высоко подымающихся башен.

В религиозном отношении Средняя Азия отличалась не меньшей пестротой, чем в политическом. Это было следствием того, что в процессе исторического развития одна религиозная система наслаивалась здесь на другую. Древнейшими формами религиозной идеологии были местные культы, ещё продолжавшие играть значительную роль, хотя бы в виде пережитков, и возникший на территории Восточного Ирана и Средней Азии зороастризм. В кушанский период распространяется буддизм. В период распада Кушанского царства в Среднюю Азию проникают иудаизм, манихейство и христианство. Из Восточного Туркестана (Синьцзяна) дошли многочисленные манихейские тексты, согдийские и тюркские. В тюркском варианте, восходящем к V в., сохранилось главное произведение манихейского вероучения — «Хуастуанифт».

Сасанидский Иран в III — IV вв. н. э.

Парс В 20-х годах III в. Парфянская держава, ослабленная борьбой с Римом и разъедаемая внутренними противоречиями, пала под ударами новой политической силы, вышедшей из коренной персидской области — из Парса.

Парс (иранская форма), или Персида (греческая форма), область на юго-западе Иранского плоскогорья, был некогда тем ядром, вокруг которого сложилась держава Ахеменидов. Экономическим и культурным центром государства Ахеменидов стали, однако, более западные области: Элам, Западная Мидия и Месопотамия. Со времён походов Александра политическое значение Парса было сведено на нет. В течение многовекового периода от разгрома державы Ахеменидов и до падения Парфянского царства Парс жил самостоятельной экономической и культурной жизнью.

Парфянская держава была неоднородным и неустойчивым объединением. В отдельных же небольших областях, из которых состояла Парфянская держава, положение часто бывало иным. Там в ряде случаев население принадлежало к одной народности или к близким, родственным племенам, имевшим общий понятный во всей области язык, общую материальную и духовную культуру. Такой областью был и Парс. Сохранилось несколько серий монет, чеканившихся правителями Парса с III в. до н. э. по II в. н. э. Имена правителей указывают на их связь с Ахеменидами. Монеты эти имели хождение на территории Парса и свидетельствовали о довольно значительном развитии здесь товарно-денежных отношений в рабовладельческую эпоху.

Возникновение державы Сасанидов. Общественный строй

К началу III в. относятся военные успехи знатного рода Сасанидов, выступившего в качестве собирателя земель Парса. Представитель этого рода Ардашир сумел подчинить себе весь Парс и начал прибирать к рукам как области Центрального Ирана — Джей (позднее Исфахан) и Керман, так и лежащий к западу от Парса Хузистан (древнюю Сузиану). Обеспокоенный успехами Ардашира, парфянский царь Артабан V вступил с ним в борьбу, но в битве при Ормиздагане в Мидии (в апреле 224 г.) потерпел полное поражение и был убит на поле боя. В 226 г. Ардашир торжественно венчался на царство и оказался главой большой, но пришедшей к тому времени в полный упадок и распавшейся на составные части Парфянской державы.

Вопрос о структуре иранского общества в III—IV вв. очень сложен и окончательно не решён. Несомненно, что рабовладельческие порядки продолжали существовать и в ряде областей играли ещё немалую роль. Упоминания о рабах постоянно встречаются в различных источниках, но главные сведения дают сохранившиеся части сасанидского сборника юридических казусов «Матиган-и хазар дадестан». Здесь указывается, что первоначально рабом считался родившийся от отца-раба, а позднее — родившийся от матери-рабыни. Рабы покупались и продавались. Известна даже средняя цена раба — 500 драхм. Рабы дарились, посвящались храму, отдавались в залог. В рабство отдавали за некоторые преступления. Существовала сложная система вольноотпущенничества. Рабы могли на известных условиях иметь собственность, заключать сделки. К концу рассматриваемого периода уже существовала, повидимому, система так называемого «частичного освобождения» раба, на деле — предоставление рабу права пользоваться частью произведённого им продукта.

Известны случаи массового обращения в рабство жителей захваченных городов и территорий. Это говорит о том, что рабство сохранялось ещё в больших масштабах. Известно также, что рабы работали не только в доме или в качестве ремесленников, но и на земле. Известно, что поместье — дасткарт — могло продаваться и дариться вместе с рабами. Дольше всего рабский труд, повидимому, применялся на ирригационных и мелиоративных работах.

Необходимо, однако, иметь в виду, что различные области державы Сасанидов были несходны между собой по общественному строю. Если Месопотамия, имевшая в этот период, как и в предыдущие, значение экономического центра государства, продолжала сохранять рабовладельческие порядки, то жизнь внутренних, особенно горных, областей Ирана была весьма архаичной. Там всё ещё преобладали первобытно-общинные отношения.

Наряду с рабами, которые далеко не во всех областях играли одинаковую экономическую роль, существовала гораздо более многочисленная категория производителей — свободные ремесленники в городах и свободные общинники-крестьяне в деревне. В Иране болыпесемейная домовая община ещё играла важную роль. В упомянутом выше юридическом сборнике имеются термины дудак (дым), обозначающий общину, ихамдудакан (однодымцы), обозначающий членов болыпесемейной общины, а также термин нирмат, обозначающий совместное владение имуществом. Однако к концу рассматриваемого периода можно говорить о далеко зашедшем распаде большесемейной общины и окончательном растворении её в общине соседской, существование которой в Иране засвидетельствовано уже в I в. до н. э. В связи с этим происходит и изменение значения термина катак-хватав (позднее кед-худа), первоначально означавшего главу большесемейной общины, а к концу рассматриваемого периода уже означающего сельского старосту, выделившегося из среды односельчан и несущего определённые административные и финансовые функции. Сасанидский сборник даёт также некоторые намёки на сохранение определённых видов коллективной общинной собственности. Так, упоминается пастух, пасущий как общественное стадо, так и скот, принадлежащий отдельным членам общины.

Несколько иную картину представляет входившая в состав государства Сасанидов Месопотамия. Среди месопотамского крестьянства можно различить свободного земледельца-0аб/>а (что значит просто «муж») и зависимого колона — палаха. Для Месопотамии этого времени можно проследить процесс прикрепления рабов к земле и превращения их в колонов, происходящий параллельно с процессом закабаления свободных крестьян, что приводит к стиранию грани между ними и колонами.

Господствующий класс состоял из рабовладельцев и землевладельцев, как мелких, так и очень крупных. Могущественные роды земельной аристократии во главе с правящим домом Сасанидов имели огромные земельные угодья в разных областях страны, но обычно большая часть земель одного рода располагалась компактно в одной области. Так, род Сурен был связан с Сакастаном, род Спандиад — с Реем, род Карен — с Мидией. Известный государственный деятель Михр-Нарсе из рода Спандиад владел в Парсе значительными угодьями в округах Ардашир-Хварре и Шапур. У него там были деревни, в которых он строил храмы огня, разбивал парки. Обширные земельные угодья принадлежали также храмам и духовенству.

Наряду с такими крупнейшими землевладельцами были и землевладельцы более мелкие. Низший, наиболее многочисленный слой господствующего класса составляли азаты (буквально «свободные»). В это понятие, повидимому, кроме низших слоев земельной аристократии, входили также дехканы и кед-худа — верхушка, выделившаяся при обнищании и закабалении сельской общины. Часто такие дехканы, вероятно, сами обрабатывали свою землю с помощью домочадцев и рабов.

До сих пор остаются неясными конкретные формы взаимоотношений между землевладельцем и крестьянами, обрабатывавшими его землю, и тем более взаимоотношения между землевладельцем и ещё сохранившимися свободными крестьянскими общинами в сасанидском Иране. Известно только о государственных повинностях крестьянства. Основными видами налогов были поземельный налог и подушная подать.

Закабаление Полоткение ремесленников

Вопрос о закабалении свободных общинников — один из важнейщих вопросов истории Западной Азии в первые века нашей ЭРЫ. В дошедшем до нас документе о продаже виноградника (I в. до н. э.) заметно стремление парфянской государственной власти в целях обеспечения интересов фиска ввести принудительную обработку земли, учредив круговую поруку общины за уплату налогов. Это, несомненно, первый шаг по пути закабаления общинника крупными землевладельцами и их государством. Сасанидское государство, государство главным образом персидской, но также и парфянской рабовладельческой и земельной аристократии, пошло ещё дальше по этому пути. Закабаление свободного общинника, превращение его в зависимого крестьянина — один из главных признаков зарождения феодальных отношений в Иране и соседних областях в III—V вв. Поземельный налог ложился тяжёлым бременем на население. Для времени до IV в. размеры налогов точно неизвестны, но об их тяжести можно судить но сообщению источников о том, что при вступлении на престол царя Бахрама V недоимки по поземельному налогу достигали 70 млн. драхм. Во второй половине V в. в Иране в результате междоусобной войны, недорода, а также восстаний крестьян царь Пероз вынужден был «объявить при помощи писем всему своему народу, что он всех освобождает от поземельного налога, подушной подати, общественных работ и барщины». Из данного отрывка видно, из чего складывались основные повинности крестьянского населения. Налоги поступали в основном натурой. Государство имело обширные запасы зерна в специальных зернохранилищах.

Положение ремесленников в сасанидском государстве до сих пор недостаточно ясно. Сохранившиеся многочисленные изделия говорят о большом мастерстве и, несомненно, предполагают уже далеко зашедшее разделение труда, наличие специализированного ремесла, давно отделившегося от сельского хозяйства. В источниках встречаются упоминания о ремесленниках и даже о каких-то ремесленных организациях, характер которых нам ещё недостаточно ясен.

Сословная организация. Государственный строй

Сасанидская держава была типичным сословно-кастовым государством. Всё население делилось сначала на три, а затем на четыре сословия. Первые три сословия принадлежали к господствующему классу, это были воины, духовенство и чиновничество. Четвёртое сословие было податным, в него входили крестьяне, ремесленники, а также купцы. Переход из податного сословия в высшие был чрезвычайно затруднён, практически даже невозможен.

Привилегированные сословия делились на ранги, причём переход из одного ранга в другой был также весьма затруднён. Главой воинов считался главнокомандующий войском, главой духовенства — верховный жрец господствовавшей зороастрийской религии, главой чиновников — «великий писец». Главой четвёртого, податного сословия был чиновник, назначавшийся царём и игравший большую роль в административном аппарате. Он носил титул вастриошансалар.

Хотя царь должен был обязательно происходить из дома Сасанидов, но строгого порядка наследования не существовало. Обычно царь ещё при жизни стремился закрепить престол за угодным ему царевичем. В разные периоды роль высшей знати — светской и духовной — в выборе царя была то большей, то меньшей. Во всяком случае царь неоднократно выбирался под давлением той или иной группировки знати. Единственным правилом, которого строго придерживались, было требование, чтобы царь не имел телесных недостатков. Власть царя теоретически ничем не была ограничена.

Во главе административного аппарата стоял сановник, которого называли «великим распорядителем». Центральное правительство ведало в основном финансами и армией. Всеми финансами страны распоряжался глава четвёртого сословия — вастриошансалар. Его основной функцией был сбор налогов, под его началом стояли амаркары — сборщики налогов в отдельных областях.

Провинциальное управление осуществлялось или через местных князьков и царей, покорившихся Сасанидам, но сохранивших известную самостоятельность, или через наместников, назначавшихся из представителей высшей персидской и парфянской знати. Часто наместниками важнейших, особенно пограничных со Средней Азией, провинций были члены дома Сасанидов. Армия состояла из ополчения и вспомогательных отрядов союзных «варварских» племён. Её ядром была тяжёлая конница азатов. Пехота играла вспомогательную роль. Отдельные отряды были значительно больше преданы приведшему их представителю местной аристократии, чем главе армии — эранспахбаду, поставленному центральной властью. Такое войско являлось постоянной опасностью для царя, и ему обычно стоило немалых трудов держать его в повиновении и пользоваться им в соответствии со своими интересами.

Зорозстризм

Громадную роль в царстве Сасанидов играла государственная религия — зороастризм, активно способствовавшая укреплению власти персидской земельной аристократии и закабалению крестьянства.

Зороастризм только в сасанидское время окончательно сложился в воинствующую религию с письменно зафиксированными догматами, с подробно разработанной мелочной обрядностью и строго определённым культом. Своими корнями зороастризм уходит в древние иранские земледельческие культы, которые стали складываться в единый культ ещё в ахеменидское время, но заглохли под натиском эллинистических синкретических учений, чтобы возродиться в позднепарфянское время (I в. до н. э.—II в. н. э.).

В основе зороастризма сасанидского времени, далеко отошедшего от первоначального учения легендарного пророка Заратуштры, которое зафиксировано в древнейших частях священной книги зороастрийцев—«Авесты», лежала дуалистическая идея борьбы в мире светлого и тёмного начала. Человек обязан всей своей жизнью помогать светлому началу (Ормазд) в борьбе с тёмным (Ахриман). Это представление влекло за собой деление всех земных существ и даже стихий на творения Ормазда и творения Ахримана и было связано со множеством мелочных обрядов и предписаний, исполнение которых должно было охранять верующего от осквернения и от общения, вольного или невольного, с тёмными силами.

Сложный и детально разработанный культ различных божеств — Ормазда, Михра, Анахез (Анахиты), Зрвана, стихий и сил природы (солнца, огня, звёзд) отправлялся огромным количеством жрецов — мобадов (собственно «начальников магов») и хербадов. Местами культа были многочисленные храмы, где горел неугасимый огонь и совершались обряды, сопровождаемые песнопениями и чтением священных текстов.

Храмы владели обширными землями, им делались богатые приношения. Высшее духовенство являлось одной из наиболее могущественных прослоек господствующего класса. Кроме того, духовенство получало с населения немалые доходы, исполняя за верующих сложные ритуалы, недоступные и невыполнимые для непосвящённых. Существовала хитроумная система штрафов за несоблюдение религиозных правил и обрядов, вольное или невольное осквернение стихий, осквернение себя соприкосновением с нечистыми творениями и предметами. Вся жизнь трудового населения проходила под неусыпным контролем жрецов, извлекавших из этого материальные выгоды и осуществлявших это наблюдение в интересах государства. Если добавить, что в руках духовенства находились также образованней суд, то станет понятной огромная роль, которую зороастризм играл в государстве Сасанидов.

Религиозная борьба. Манихейство

Социальный протест неизбежно принимал в этих условиях религиозный характер. Отражением ожесточённой классовой борьбы были различные религиозные движения в государстве Сасанидов. Важнейшим из них является манихейство.

Основатель манихейства Мани, родившийся около 215 г. в Вавилонии от знатных родителей, начал свою проповедь ещё при Ардашире I, основателе династии Сасанидов, однако его деятельность относится, главным образом, к правлению сына и преемника Ардашира — Шапура I. По мысли Мани, его учение должно было стать универсальной религией и заменить собой все существующие религии и культы. Именно поэтому он так свободно черпал внешние формы из известных ему религий — зороастризма и христианства.

Мани создал сложную религиозную систему, которая сильно видоизменялась в зависимости от места и времени. Проникая на запад, в Римскую империю, манихейство сближалось с многочисленными христианскими ересями. Распространяясь на восток, манихейство принимало ряд черт, свойственных буддизму. Но основной идеей манихейства, как и зороастризма, была идея дуалистическая. Мир — арена борьбы светлого и тёмного начала. В земном мире светлые и тёмные элементы смешаны, цель мирового процесса развития — освобождение светлых частиц. Человек всем своим поведением, всей своей жизнью должен содействовать освобождению светлых частиц своего существа и окружающего мира, помогая тем самым светлому началу в его борьбе со злом. Поэтому человек не должен убивать себе подобных, обязан воздерживаться от мясной пищи, вести нравственную жизнь. Ещё строже требования к «избранным», отличающимся от мирян тем, что они не должны вступать в брак, не должны не только потреблять мяса, но даже срывать растений, идущих в пищу. «Избранные» обязаны проповедовать манихейское учение, распространять его в мире. Учение манихеев, направленное против угнетения, против государства, быстро получило широкое распространение, особенно, повидимому, среди городского населения. Насколько сильно было влияние манихеев, показывает обширная христианская полемическая литература, направленная против них, а также собственно манихейская литература (на коптском, парфянском и других языках). Об этом же говорит и живучесть манихейства. Его отголоски могут быть прослежены в целом ряде антиклерикальных сект средневековья.

Первоначально Сасаниды не противодействовали распространению манихейства, а порой даже поддерживали Мани. Однако, когда выяснился антигосударственный и антиклерикальный характер манихейской проповеди, начались жестокие гонения на манихеев. Сам Мани был казнён, его приверженцы были вынуждены скрываться. На Западе, в Римской империи, куда стало быстро проникать это учение, манихеи подвергались не меньшим преследованиям. Более благоприятной была судьба манихеев на Востоке. Их учение распространилось в Средней Азии, особенно, повидимому, в согдийских городах, откуда оно было занесено купцами в согдийские колонии Восточного Туркестана и дошло до Китая.

Борьба Сасанидского государства с Римом

Молодое царство Сасанидов, возникшее на развалинах Парфянской державы, во многом продолжало её политику. Ардашир I (226—241), захватив почти все области, подвластные некогда парфянам, потерпел неудачу в Мидии Атропатене и Армении. Затем он обратился на восток, где могущественная Кушанская держава к этому времени уже начала ослабевать. Предание сообщает, что Ардашир подчинил себе все области до Хорезма на северо-востоке и долины Кабула на востоке. Эти сведения преувеличены, хотя, вероятно, Сасаниды сумели сразу же прочно укрепиться в Хорасане и Мервском оазисе, ставшем на несколько веков опорой их власти на востоке.

Сын и преемник Ардашира Шапур I (242—272) возобновил жестокую борьбу с Римом, начатую ещё Парфией. Борьба шла, как и прежде, за Месопотамию и Армению, за преобладание в Передней Азии. Длительная борьба, в которой перевес склонялся в общем на сторону персов, закончилась в 260 г., как уже указывалось, полным разгромом римлян и пленением императора Валериана.

Шапур I, помимо побед над Римом и усиления позиций персов в Закавказье, сумел добиться значительных успехов и на востоке. Недавно найденная большая надпись Шапура рассказывает о его походе в Среднюю Азию, где он доходил до области Чач (в окрестностях современного Ташкента). Однако не нужно думать, что Шапуру в результате его похода удалось прочно укрепиться в Средней Азии. Вообще раскопки последних лет не подтверждают ходячего мнения о распространении власти Сасанидов далеко на восток, чуть ли не до Инда. Повидимому, в III в. границей империи Сасанидов на востоке были Мервский оазис, горные районы к востоку от Герата и Сакастан.

После смерти Шапура в Иране за двадцать лет сменились четыре царя, что говорит о неустойчивости политического положения в стране. На это же время приходится поход римского императора Кара в Месопотамию, окончившийся заключением мира в 283 г., в результате которого персы потеряли контроль над Арменией. Эти неудачи были осложнены большим восстанием на востоке, которое поднял один из царевичей при поддержке среднеазиатских племён. В самом конце III в. римляне нанесли ряд поражений Сасаниду Нарсесу (293—302), заставив его заключить выгодный для Рима Нисибинский мир (298 г.).

Некоторое укрепление Сасанидского государства совпадает с длительным правлением царя Шапура II (309—379). При нём борьба с Римом вступает в новую фазу, появляется новый политический фактор — христианство. К началу царствования Шапура II относится превращение христианства в господствующую религию Римской империи. В связи с этим изменилось и отношение к христианам в государстве Сасанидов. Когда христиане подвергались гонениям в Римской империи, цари Персии охотно давали им убежище на своей территории, надеясь найти в христианах союзников в тылу у римлян. Теперь же, когда христианство стало господствующей религией враждебного Рима, христиан — приверженцев официальной церкви стали в Иране преследовать и, наоборот, поддерживать представителей различных еретических учений, оппозиционных по отношению к Римской империи и господствующей церкви.

Новый конфликт с Римом начался из-за Армении, где шла сложная борьба интересов. Обе стороны стремились перетянуть армянскую знать на свою сторону. От дипломатических интриг враждующие державы в 359г. перешли к военным действиям, которые в основном шли в Северной Месопотамии и на востоке Малой Азии. Война развивалась успешно для персов. Шапур II захватил несколько важных крепостей, на которые опиралась оборона римлян. Однако в 361 г. положение изменилось. Римскому император}'Юлиану удалось добиться ряда успехов, но затем он был убит, и римляне вынуждены были отступить. Персы снова одержали победу. Несмотря на это, Армения продолжала ещё довольно долго оставаться яблоком раздора между Римской империей и царством Сасанидов. В конце концов эти державы пришли к решению о разделе Армении.

Нашествия кочевников (V в.). Кризис империи Сасанидов и народные движения

С начала V в. даёт о себе знать глухая борьба между царём и его окружением, с одной стороны, и могущественными родами земельной аристократии, проявляющими центробежные стремления,— с другой. Середина V в. проходит под знаком всё возрастающего недовольства закабаляемых народных масс, борьбы отдельных группировок господствующего класса между собой и участившихся нападений на Иран кочевых племён то со стороны Кавказа, то со стороны Средней Азии.

Так, союз племён, возглавлявшийся эфталитами, создал в Средней Азии сильную кочевую державу, подчинившую себе все важнейшие земледельческие оазисы и города. Эфталиты стали тревожить империю Сасанидов. В двух кампаниях царь Пероз потерпел поражение. Сначала он вынужден был заплатить большую контрибуцию и до полной уплаты её оставить у эфталитов заложником своего сына, а затем войско его было окончательно разбито и сам он погиб на поле боя. В результате этой войны эфталиты захватили ряд восточных областей Персидской державы и наложили на Сасанидов тяжёлую дань, которую те уплачивали много лет.

Следствием тяжёлых военных поражений и истощавшего страну голода были народные восстания. С огромным трудом персидской знати удалось подавить народное восстание в Закавказье в 483—484 гг. Но гораздо опаснее для господствующего класса оказалось начавшееся в конце V в. грандиозное крестьянское восстание в Иране и соседних областях, вызванное усилением эксплуатации и закабалением свободных общинников. Это восстание, вошедшее в историю под названием движения маздакитов, является важнейшим историческим событием в жизни Западной Азии на грани рабовладельческой и феодальной эпох.

Армения в III — IV вв.

Рассматриваемый период — время значительных сдвигов в социально-экономическом развитии Закавказья и, в частности, Армении. Рабовладельческие отношения, которые так и не достигли здесь полного развития, разлагаются и постепенно вытесняются отношениями феодального типа; рост последних совершается, в значительной мере, на основе далеко ещё не изжитых родо-племенных и общинных порядков.

Армения и в этот период играет большую роль в борьбе между Римом и сасанидским Ираном, пришедшим на смену Парфянской державе.

История Армении в III в. известна довольно плохо, главным образом по отрывочным известиям в греко-римской литературе. Лишь в V в. появляется местная армянская историография. В трудах армянских историков Фавстоса Бузанда, Лазара Парпеци, Мовсеса Хоренаци и в тексте Агафангела находит подробное освещение история IV в., тогда как для предшествующих периодов эти историки дают весьма скудные и часто недостоверные известия.

Наступление сасанидского Ирана на Армению

В 20-х годах III в. положение Армении резко изменилось в связи с возникновением державы Сасанидов в Иране. До того времени Армения представляла собой один из уделов династии Аршакидов и ориентировалась вследствие этого на Парфию, зависимость от которой, однако, к началу III в. стала почти номинальной. Союз с Парфией гарантировал Армению от посягательств Рима, тогда как сама Парфия была слишком слаба для того, чтобы навязать Армении реальное господство. После падения Парфии армянские Аршакиды оказались естественными противниками Сасанидов, свергнувших господство Аршакидов в Иране. Для борьбы с Сасанидами Армения снова сближается с Римом, который теперь уже не был для неё так опасен, как раньше, поскольку ослабевшая империя вступает в III в. в полосу затяжного кризиса. Помимо Рима армяне в борьбе с агрессией Ирана сближаются с иберами и албанами, в результате чего складывается союз народов Закавказья, стремящихся отстоять свою независимость.

Сасаниды, достигнув власти, начали упорную борьбу с Римом за Месопотамию, в которой римляне терпели неудачу за неудачей. Армения также стала объектом борьбы между Сасанидами и Римом. Персидский царь Шапур I стремился прежде всего устранить армянского царя Хосрова I, поскольку тот энергично боролся с персами в союзе с римлянами и не прекратил войны даже после того, как между Римской империей и Ираном в 244 г. был заключён мир. Хосров был убит во время охоты наёмником персов, а его сыну Тиридату несколько позже пришлось бежать; на армянский престол Шапур возвёл Артавазда V (253—273), видимо, одного из перешедших на его сторону представителей династии Аршакидов. Это было важным успехом для персов: Армения, до того постоянно угрожавшая им с правого фланга, оказалась в русле их политики.

Через некоторое время на престоле Армении с помощью римского императора Диоклетиана утверждается Тиридат III (287—330). В 296 г. персидский царь Нарсес начал войну с Римской империей и Арменией, однако после некоторых успехов потерпел тяжёлое поражение. В городе Нисибине в Месопотамии был заключён мир на 40 лет: персы уступили римлянам Месопотамию и пять небольших областей в бассейне Верхнего Тигра (некоторые из них когда-то входили в состав Армении) и признали римский протекторат над Арменией и Иберией. Фактически Армении удалось отстоять своё самостоятельное существование.

Утверждение христианства

Сорокалетний мир способствовал укреплению Армянского царства и хозяйственному процветанию страны. В IV в. в Армении складывается новая знать, опиравшаяся на независимое от царя крупное землевладение, называемая в источниках нахарарами (в более ранний период так назывались только начальники областей). Эта знать, особенно в период персидского господства, всё менее подчиняется царям. Уже Тиридату пришлось думать об укреплении своей власти и обуздании своеволия нахараров. Вскоре он нашёл себе союзника в лице христианской церкви.

Христианство появилось в юго-западных областях Армении ещё во II в. В III в. оно уже получило в Армении широкое распространение.

Тиридат III выступал в начале своего правления как гонитель христианства. Однако в начале IV в. в его политике происходит перелом, и он становится ревностным сторонником христианства. На это Тиридата толкнули причины политического характера. Древняя армянская религия была тесно связана с религией Ирана. Чтобы укрепить свои позиции в борьбе с сасанидским Ираном, Тиридат должен был порвать с древней религией и принять христианство.

Армения была одной из первых стран, в которой христианство стало государственной религией. В пользу армянской церкви были конфискованы земли древних святилищ. Были организованы епископства, причём епископские должности стали передаваться по наследству. Во главе церкви стоял архиепископ (позднее он стал называться католикосом); при Тиридате III и его преемнике Хосрове II эта должность передавалась по наследству в доме Григоридов.

Христианство было на первых порах враждебно встречено и народом и знатью. Народные массы крепко держались старых верований, не доверяя тому, что исходило от государства, знать же видела в церкви союзницу царя, властью которого она тяготилась. Тиридат на протяжении всего царствования вёл упорную борьбу с нахарарами и с остатками языческого жречества и в конце концов погиб от руки своих противников, которых поддерживали Сасаниды.

Социальный строй и сословная организация

Уже при первых Артакидах начинается наступление знати на Земли крестьянских общин, а также на царские земли. К IV в. значительная часть царских земель перешла в руки нахараров и жречества, позднее — в руки церкви. Большая часть Армении распалась на наследственные княжества — нахарарства. Отдельным нахарарским родам были подчинены целые области с их населением. Таковы были роды Сюни, Мамиконян, Камсаракан, Аматуни и многие другие.

Глава нахарарского рода (танутер) считался слугой царя, держателем области. Танутер в пределах своей области, подобно царю, считался владыкой, осуществлял администрацию и суд, имел, подобно царю, своих чиновников (гордзакалов) для сбора налогов, собственное войско и знамя. Каждый нахарар имел свой замок, где хранились его сокровища. Во время войны сюда собирались все члены нахарарского рода, а также зависимое население. Вокруг замка располагались поместья — дастакерты и агараки.

Вассалами нахараров были мелкие землевладельцы — азаты. Они составляли основную массу конницы нахараров. Владения азатов обычно выделялись из общинных земель, но бывали и такие азаты, у которых фактически не было ничего, кроме оружия и коня.

Нахарары не платили почти никаких налогов. Исключение составляло «добровольное» приношение золота царю, сохранившееся позднее в византийской Армении («коронное золото»). Азаты, наделённые поместьями, должны были платить поземельный налог, но так как они вместе с тем имели право получать жалованье за службу, то налог засчитывался за жалованье и фактически не взыскивался.

Несмотря на переход значительной части царских земель к нахарарам, царь оставался крупнейшим землевладельцем. Царский удел (востан) охватывал Айраратскую область с Арташатом и Валаршапатом, окрестности Тигранакерта и некоторые другие земли. Земли востана частично передавались в условное владение востаникам — мелким владельцам, которые были обязаны царю военной службой. Востаники имели большие привилегии. Население востана и привилегированных городов составляло опору царской власти в борьбе последней с нахарарами.

Данные источников позволяют рассматривать формы землевладения, складывавшиеся в Армении IV—V вв., как характерные для раннефеодального периода. Земли, находившиеся в собственности нахараров, назывались хайреник (буквально «вотчина»). Вотчины сложились большей частью на основе земель племенных вождей и поэтому находились преимущественно на окраинах Армении. Кроме того, существовали и другие формы условного землевладения. Земля, дававшаяся за службу, была фактически владением азата, но считалась собственностью нахарара или царя. На земле сидели эксплуатируемые крестьяне и рабы.

Крупные землевладельцы стремились превратить свои поместья в собственность и эмансипироваться от царской власти; напротив, цари стремились, используя условный характер землевладения нахараров, удержать их в повиновении. Нуждаясь для укрепления своей власти в постоянном увеличении войска, Аршакиды были вынуждены раздавать свои земли в условное владение. Однако, поскольку эти земли постепенно превращались в наследственные, результаты оказывались совершенно противоположными: раздача земель приводила в конечном итоге к ослаблению царской власти. Армянское общество делилось на три сословия: азатов, духовенства и аназатов. «Азат» и «аназат» (буквально «неазат») — древние иранские социальные термины, сравнительно рано перешедшие в Армению. Они означают «свободный» и «несвободный». Эти термины употреблялись, в первую очередь, по отношению к рабовладельцам и рабам, но, повидимому, ещё в условиях рабовладельческого общества их применение стало более широким; в частности, аназатами назывались и другие категории зависимого населения. С зарождением феодализма азатами в узком смысле стали называть мелких землевладельцев, вассалов нахараров, в широком — всех феодалов вообще. Аназатами теперь стали считать не только рабов и зависимых людей, но и свободных крестьян и всё население городов вплоть до богатейших купцов. Аназаты противостояли азатам, как весь народ — знати. Простой народ иначе назывался рамик («толпа», «масса»).

Азаты и духовенство были привилегированными сословиями. Они располагали обширными земельными владениями и, как правило, не платили налогов. Обязанностью азатов была военная служба, в ведении духовенства находились церковные дела, суд и школа. Аназаты являлись податным сословием , они должны были платить налоги и отправлять принудительные повинности. За проступки азаты и духовенство карались только штрафом, аназаты могли быть подвергнуты телесным наказаниям, а за особо тяжёлые преступления осуждались на многолетние принудительные работы. Знать и высшее духовенство не были подсудны общим судам; их судил царь или католикос.

Внутри господствующего класса существовала строгая иерархия. Выше всех стоял царь. Затем шли четыре бдешха — правители окраинных областей Нор-Ширакан,Алдзник, Цопк и Гугарк. Далее следовали нахарары, они были вассалами царя или бдешхов, играли крупную роль при дворе и занимали важнейшие государственные должности, которые передавались по наследству. Во дворце нахарары занимали места в строго иерархическом порядке, согласно особым «разрядным спискам». Одежда, головные уборы, обувь строго соответствовали наследственному и служебному рангу: так, у царя были красные сапоги, у бдешхов — один красный, один зелёный, у нахараров — оба зелёные. Нахарары не были равны: различались нахарары, которые могли выставить свыше 10000 всадников, 100J всадников или менее. Внутри отдельных нахарарских родов различались танутеры (главы родов) и сепухи (рядовые члены рода). Ниже стояли азаты.

Важное место в социальной структуре Армении занимала церковь. Первые христианские цари Армении, особенно Тиридат III и его преемник Хосров II, покровительствовали церкви, щедро одаряя её землями как из своего востана, так и конфискованными у мятежных нахараров. Помимо этого сами нахарары дарили церкви вемли и другое имущество на помин души и по разным другим поводам. В результате этого церковь на протяжении IV в. превратилась в мощную социальную силу, почти независимую от царской власти.

Внутри церкви также существовала строгая иерархия. Глава её — архиепископ, потом католикос — был сильнее любого нахарара. Он считался епископом востана. Католикосу были подчинены епископы, которые находились по отношению к нему в таком же положении, как нахарары по отношению к царю. Епископы имели обширные земельные владения. Постепенно в каждом нахарарстве возникло епископство. Ниже всех стояли сельские священники, положение которых напоминало положение мелких азатов.

Крестьяне, рабы

Основную часть населения Армении составляли крестьяне-гиинаканы (т. е. живущие в шэнах, деревнях), находившиеся на разных ступенях зависимости от землевладельцев. Об их жизни в источниках имеются лишь крайне скудные сведения. Они занимались земледелием и скотоводством, сеяли ячмень, пшеницу, просо, рис. Земля обрабатывалась деревянной сохой с железным сошником. Кроме того, были развиты садоводство, виноградарство и виноделие. В наиболее отсталых областях существовали полукочевые скотоводческие племена.

Крестьяне жили общинами. При помощи длинной верёвки производились периодические переделы земли. Земля распределялась по жребию. Крестьянский надел (вичак) был величиной переменной: он изменялся соответственно количеству душ в крестьянской семье. Помимо надела крестьянин имел собственный дом, скот и орудия. Пастбища и леса оставались в общинной собственности. Шинаканами первоначально называли свободное крестьянство, сидевшее на царской земле и составлявшее в своё время вместе с востаниками определённую опору царской власти в её борьбе с нахарарами. Но непрерывная раздача царских земель приводила ко всё более безраздельному господству знати. Эта знать превращала свои держания в наследственные владения, присваивала земли крестьянских общин и низводила сидевших на них шинаканов до положения зависимых от неё и прикреплённых к земле арендаторов. Число свободных земледельцев сокращается; термин «шинакан» стал означать теперь — «зависимый крестьянин».

Процесс закрепощения шёл неодинаково, в зависимости от местных условий. Поэтому существовало большое количество различных категорий крестьянства. Имелась, например, особая категория карчазатов («полуазатов»); отличие их от аназатов неясно, но, повидимому, ими становились шинаканы, служившие в ополчении всадников и получавшие вследствие этого некоторые привилегии. В сёлах складывается деревенская знать: сельские старосты, следившие за выполнением крестьянских повинностей, их семьи, приходские священники (должности старосты и священника были наследственными), наконец, сельские богачи. Вместе с тем существовали такие шинаканы, которые, разорившись, работали исполу на господской земле. Их положение немногим отличалось от положения посаженных на землю рабов.

Помимо работы в сельском хозяйстве крупные землевладельцы привлекали зависимых от них шинаканов к постройке замков, городов, дворцов, монастырей. Натуральная рента состояла из части урожая и приплода со скота. Церкви полагались десятина (десятая часть урожая) и «добровольные приношения». Помимо этого шинаканы иногда годами отрабатывали в церковных хозяйствах наложенные на них церковные наказания.

Шинаканы были обязаны определёнными налогами и повинностями также в пользу государства. Существовал натуральный поземельный налог, взыскивавшийся с урожая, и подушный, или подымный, налог, взимавшийся приплодом скота и шерстью. Общегосударственные работы — строительство крепостей и мостов, проведение дорог и каналов, насаждение лесов — всей своей тяжестью ложились на плечи шинаканов. Крестьяне снабжали провиантом должностных лиц, содержали местные гарнизоны. Во время войны они составляли пехотные части и служили в обозе. Вместе с тем шинаканы могли приобретать недвижимое имущество и иметь особые купленные земли.

В Армении IV в. продолжало существовать рабство. Рабов имели все слои господствующего класса — нахарары, азаты, духовенство, а также государство. В положении рабов произошли существенные изменения. Их сажали на землю, давали им хижину, инвентарь и, возможно, скот. С разрешения господина раб мог приобретать необходимые ему вещи. Постепенно посаженные на землю рабы сливались с низшими категориями зависимого крестьянства. В государственном хозяйстве рабы эксплуатировались на строительстве и в рудниках.

Города; ремесло, торговля

В Армении III—IV вв. городов было относительно немного. Города; Наиболее значительные из них — Арташат, Тигранакерт, Валаршапат — находились в царском востане. Там же в рассматриваемый период возник город Двин, который позднее стал столицей Армении. На холме Двин, в лесу недалеко от Арташата, царь Хосров II построил себе дворец, вокруг которого стала селиться знать; в связи с изменением русла Аракса и заболачиванием окрестностей Арташата в Двин началось массовое переселение жителей древней столицы.

Большинство других городов представляло собой укреплённые пункты с замком нахарара в центре и посадом у его подножья. Коренное армянское население, жившее в городах, по своим занятиям мало чем отличалось от шинаканов: оно занималось хлебопашеством и садоводством, вокруг стен были расположены сады и посевы горожан. Наряду с земледелием горожане занимались также ремеслом. Ремесленники работали в основном на внутренний рынок, однако металлические-изделия, а также ткани вывозились и за пределы страны.

Города были центрами торговли. В Арташат прибывали караваны из Римской империи и из Ирана. Армения была связана с Ираном, Месопотамией, Малой Азией, портами Чёрного моря, с Картли и её столицей Мцхетой и т. д. Государство покровительствовало торговле, взыскивая таможенные пошлины. Под стенами замков устраивались рынки. Здесь купцы были защищены от насилий и грабежей. Торговля, однако, не затрагивала основной массы населения. Деревня в ней почти не участвовала.

Городское население в этническом и религиозном отношении было пёстрым, значительную роль в жизни городов попрежнему играли иноземцы. Сирийцы и иудеи были по преимуществу купцами и ростовщиками, иранцы — ремесленниками. Иноземцы составляли, как и повсюду на Востоке, этническо-религиозные общины, жили в особых кварталах и имели своих старейшин, которые подчинялись царскому градоправителю. Со второй половины IV в. начался упадок городов и торговли. Усобицы и иноземные нашествия препятствовали торговым сношениям, усиливалась разобщённость отдельных областей.

Обострение классовой борьбы; еретические движения

Закрепощение крестьянства приводило к обострению классовой борьбы. Опираясь на общинную организацию, крестьяне упорно сопротивлялись закрепощению. Типичной формой проявления классового протеста было массовое бегство крестьян с земель, от своих «наследственных обязанностей». Одни бежали в царские привилегированные города, другие пополняли монашеские общины и религиозные секты. Сектанты подвергали церковь критике и противопоставляли ей свои организации. Еретические движения были одной из форм борьбы закрепощаемого крестьянства против складывавшегося феодального строя.

В IV в. в Малой Армении, где христианство распространилось ранее, появились секты мессалиан и борборитов. Они отвергали церковь, говорили о равенстве людей, убеждали рабов и крестьян покидать господ и соединяться в общины по образцу первых христиан. В общинах все были равны, частная собственность считалась смертным грехом; богатые, желавшие вступить в общину, должны были сначала раздать своё имущество. В IV—V вв. учение мессалиан и борборитов распространилось и на Великую Армению.

Размах крестьянского движения становился угрожающим для знати. Она борется с ним в союзе с духовенством. При Аршаке II по инициативе архиепископа Нерсеса был созван собор в Аштишате. Аштишатские постановления увещевали господ и слуг жить в мире. Господам предлагалось не обременять слуг непомерными повинностями, слугам — оказывать неизменную покорность господам.

Изменения в политическом строе

Сдвиги в социально-экономическом развитии Армении нашли своё отражение и в её политическом строе. Верховная власть теоретически была попрежнему сосредоточена в руках царя. Царь принимал и отправлял послов, объявлял войну и заключал мир. При царском дворе были сосредоточены высшие правительственные органы. Бюрократический аппарат был довольно сложен. Считалось, что страною управляет царь с помощью своих чиновников. Однако все важнейшие вопросы, в том числе и связанные с внешней политикой, предварительно обсуждал совет нахараров. Формально он имел совещательный голос, но фактически всегда мог навязать свою волю царю. Ни одно важное дело не решалось без согласия нахараров. Попытка царя нарушить их привилегии могла вызвать вооружённое сопротивление. Нахарары возглавляли высшие государственные ведомства, почётные должности были их привилегией. Они передавались по наследству в наиболее видных нахарарских родах. Одной из наиболее важных должностей была должность спарапета (военачальника), которая была наследственной в роде Мамиконянов.

Помимо постоянного войска, которым располагал царь, основные военные силы выставлялись нахарарами, Численность армии во время войны доходла до 100— 120 тыс. Нахарары распределялись по рангам в зависимости от количества выставляемых ими воинов. Наиболее сильными после царей были князья Сюни. Особая воинская грамота определяла количество воинов, выставляемых каждым нахараром. Главным родом войск была конница азатов. Пехота, в которой служили шинаканы, имела второстепенное значение. Армянская конница славилась по всей Передней Азии.

Возобновление борьбы с Ираном в мятежи нахараров

При наследнике Тиридата III — Хосрове II—Армения вновь становится ареной военных действий. Срок сорокалетнего мира с персами истекал в 338 г. Непрерывные римско-персидские войны шли с переменным успехом. Утверждение христианства в Армении в качестве государственной религии сблизило Аршакидов с Римом, тем более, что по сравнению с персидской угрозой союз с Римом был теперь для Армении не опасен. Перед лицом персидской угрозы и всё возраставшей фактической независимости нахараров армянские цари стремились расширить социальную опору своей власти. Продолжая политику отца, Хосров II вёл упорную борьбу с нахарарами. Большая же часть нахараров видела в царской власти соперника своему могуществу и, предавая интересы страны, искала союза с Шапуром, надеясь путём подчинения Армении Ирану обеспечить себе безраздельное господство над закрепощаемыми народными массами.

Когда ещё за год до истечения Нисибинского договора в Армению вторглись персы, к ним присоединились мятежные нахарары и бдешх Алдзника. Однако с помощью римских войск персы были вытеснены из Армении.Но вскоре персы снова вторглись в Армению и на этот раз одержали победу; на престол Армении был посажен сын Шапура, который, однако, правил недолго. Вторичный захват им престола Армении также был кратковременным. В стране разгорелась ожесточённая война против персов и изменников-нахараров, закончившаяся поражением персов и утверждением на армянском престоле представителя династии Аршакидов Аршака II.

Острейшие столкновения между царём и нахарарами падают на время правления Аршака II (60—70-е годы IV в.). В борьбе с нахарарами Аршак попытался опереться в какой-то мере на городское население. С этой целью он основал у южного подножья Арарата, на скрещении торговых путей из Малой Азии в Иран и из Закавказья в Месопотамию, город Аршакаван (ныне Старый Баязет). В нём было предоставлено убежище бежавшим от хозяев «слугам», т. е. рабам и закрепощаемым крестьянам, а также неоплатным должникам. Городскому населению Аршакавана были предоставлены льготы. Началось повальное бегство из окрестных владений. Нахарары, в особенности род Камсараканов, земли которых находились по соседству, а также архиепископ Нерсес I были возмущены. Церковь также начинает временами выступать рука об руку с нахарарами против царской власти.

Заручившись поддержкой архиепископа Нерсеса I, нахарары во главе с Нерсесом Камсараканом напали на Аршакаван, разрушили его до основания и перебили его население. Аршаку для дальнейшей борьбы пришлось искать союзников на стороне. С помощью царя Картли (Иберии) Мириана он начал войну с непокорными нахарарами, которая была прекращена лишь вмешательством Нерсеса I.

Однако борьба между царём и нахарарами скоро возобновилась. На этот раз Аршак напал на владения Камсараканов, захватил крепость Артагерс и перебил весь их род. В ответ на эту расправу началось общее восстание нахараров. Не только сторонники Ирана, но и сторонники Рима, ранее в той или иной мере поддерживавшие царей, выступили против Аршака. Во главе нахараров стояли архиепископ Нерсес I, в знак протеста отрёкшийся от своей должности, и спарапет Васак Мамиконян. В это время римский император Иовиан заключил с персами мир, уступив им Месопотамию и обязавшись не вмешиваться в армянские дела. Армения осталась одна перед лицом врага. Под угрозой персидского нашествия проримская партия и её вождь Васак Мамиконян примирились с царём. Персы вторглись в Армению, разрушили Тигранакерт и ряд других важнейших городов, заняв западные области страны, но в битве на Айраратской равнине потерпели тяжёлое поражение от Васака Мамиконяна. Последующие набеги также не имели успеха, армянская конница всякий раз одерживала верх.

Однако в 367 г. Шапур II под предлогом заключения мира зазвал в Ктесифон Аршака II и Васака Мамиконяна и лишил их свободы. Васак впоследствии был убит, а Аршак 11 умер в «замке забвения» в Хузистане. Армения была захвачена персами. В с тратегически важных пунктах были поставлены гарнизоны. Под гнётом иноземного владычества даже многие иранофилы из нахараров перешли на сторону проримской партии.

Началась народная война. Наиболее упорно сопротивлялся врагу гарнизон Артагерса, только через год с лишним персам удалось ворваться в крепость. Страна подверглась страшному опустошению. Население городов угонялось в Персию. Сопротивлявшихся избивали, детей бросали под ноги боевым слонам. Разгром городов привёл к упадку ремесла и торговли.

В 369 г. в самый разгар персидского разорения в Армению явился бежавший от персов наследник Аршака II Пап с римскими войсками. После упорной борьбы персы были изгнаны, Пап и спарапет Мушел Мамиконян победоносно вступили в Арташат. Весной 371 г. Щапур снова двинулся на Армению и Грузию, но с помощью отряда, присланного римлянами, был разбит и признал Папа царём Армении. Персидская агрессия была временно приостановлена.

Внутренняя политика царя Папа. Раздел Армении

Пап выступил как продолжатель политики своего отца. Подобно Аршаку II он стремился к укреплению царской власти. Находившаяся в распоряжении царя конница была увеличена с 10000 до 90 000 человек. Пап старался поднять благосостояние страны, заботился о строительстве. С помощью Мушела Мамиконяна и новосозданного войска он подавил мятежных нахараров и вновь подчинил окраинные области.

Ещё более решительны были мероприятия Папа в отношении церкви. В обстановке непрестанной борьбы между царской властью и нахарарами армянская церковь превратилась в большую независимую силу. В немалой мере этому способствовала наследственность епископских должностей. В руках церкви были сосредоточены обширные земельные владения: ни один нахарар в этом отношении не мог сравниться с архиепископом. Помимо этого армянская церковь опиралась на тесные связи с христианской церковью Римской империи и через неё — с императорским двором.

Чтобы сломить могущество архиепископа, Пап лишил Григоридов наследственного права на эту должность, которым они пользовались почти непрерывно свыше 70 лет. Пап стремился также порвать связи армянской церкви с Римской империей. Так началась самостоятельность армянской церкви. Её глава стал называться теперь католикосом.

Пять седьмых церковных земель было конфисковано. Тяжёлые для крестьян подати и повинности были уничтожены. Упразднение десятины нанесло серьёзный удар материальному благосостоянию церкви. Пап вёл также ожесточённую борьбу с монашеством: он закрыл большинство монастырей, заставлял монахов работать, сократил численность духовенства. Деятельность Папа способствовала временному укреплению царской власти в Армении.

Придя к власти с помощью римлян, Пап, однако, вошёл в сношения с Шапуром II, стремясь путём лавирования укрепить независимость Армении. Политика Папа вызывала резкое недовольство нахараров. При их содействии Пап в 374 г. был убит римлянами.

После убийства Папа возобновляется борьба Рима и Персии за Армению. В ной активно участвовали нахарары. Результатом этой борьбы оказался раздел Армении между Римом и Персией (договор 387 г.). Окраинные области Армении были присоединены к владениям соперничавших держав. Оставшаяся «Срединная страна» была также разделена, но в обеих частях её продолжали править вассальные цари, зависимые соответственно от Римской империи и Персии: 4/5 достались Персии, 1/5 — Риму. Царская власть продолжала существовать в римской Армении до 391 г., к персидской — до 428 г., после чего власть над Арменией окончательно перешла в руки нахараров, опиравшихся на иноземное владычество.

Культура Армении в III—IV вв.

III—IV века — переходный период в истории армянской культуры. Социальные сдвиги нашли отражение, хотя и несколько запоздалое, в культурных изменениях. Значительную роль в оформлении армянской идеологии и культуры этого времени сыграло распространение христианства. Важнейшим событием в развитии новой культуры следует считать возникновение армянской письменности.

Армянский алфавит был изобретён на рубеже IV и V вв. Создателем его был Месроп Маштоц (361—440), сын свободного крестьянина из Тарона. Алфавит Месропа Маштоца был создан на основе греческого, однако число букв было увеличено до 36 (вместо 24). Он был основан на весьма тонком понимании фонетики языка, для которого создавался. Алфавит Маштоца почти без изменений существует до сих пор.

Таким образом, Армения получила систему письменности, не только отличную от иранской, но и значительно более доступную для народа, чем иранская; последняя вследствие своей сложности была вполне понятна лишь профессиональным писцам. Этим отчасти и объясняется богатство армянской литературы по сравнению со среднеперсидской. На основе армянской письменности складывается классический язык армянской литературы — грабар, который продолжал оставаться нормой армянского литературного языка до начала XIX в.

Ещё в IV в. в Армении создаются школы, где преподавались греческий и сирийский языки. Армяне ездили учиться в Антиохию и Эдессу. С V в. в школах вводится преподавание на родном языке. Школы предназначались в основном для духовенства, но и для людей из народа просвещение не было полностью закрыто, как это показывает пример того же Месропа Маштоца.

С распространением христианства появляется и новый архитектурный стиль. Христианские церкви не были похожи на древние храмы. На первых порах они представляли собой продолговатые помещения с плоским деревянным, а затем сводчатым каменным потолком. Позднее план усложняется, появляются обширные залы с двойными рядами колонн, поддерживающих своды, иногда со сводчатыми галереями снаружи. Христианские храмы должны были вмещать внутри освящённого пространства всю местную религиозную общину, собиравшуюся к очередной службе.Поэтому они были рассчитаны на большое количество народа, а отсюда вытекало и общее изменение плана сооружения.

Круглая скульптура исчезает под влиянием армянской церкви, связывавшей её с идолопоклонством. Продолжает развиваться рельеф. Каменотёсы покрывали поверхность камня тончайшим резным орнаментом — растительным, геометрическим и т. д. Помимо этого на стенах церковных зданий нередко высекались сцены религиозного, а также светского содержания, отражавшие жизнь знати — торжественные выезды, охоты и т. д.

Так, несмотря на внутренние потрясения и потерю государственной самостоятельности, армянский народ продолжал развивать свою культуру, расцвет которой падает уже на следующие столетия (V—VII вв. н. э.).

Картли в III — IV вв.

С IV в. для истории Грузии имеются уже не только отрывочные свидетельства, исходящие извне, ной более достоверная, чем раньше, местная традиция. В этой традиции Иберия фигурирует уже как Картли.

О положении Картли в III в. почти ничего не известно. Повидимому, возвышение Сасанидов и борьба их с Римом оказали на Картли меньшее воздействие, чем на Армению, поскольку Картли была расположена дальше к северу. Вероятно, Картли продолжала оставаться в номинальной зависимости от Рима. Так, например, по Нисибинскому миру персы признали за римскими императорами право давать иберским парям внешние знаки власти.

Политика картлийских царей в IV в. Принятие христианства

Политика картлийских царей в IV в. определялась, с одной Сторороны, прогрессирующим усилением знати, с другой — опасностью персидского нашествия. Ради сближения с Римом и укрепления своей власти картлийские цари переходят в христианство. Христианские общины в Иберии существовали, невидимому, и раньше; превращение же христианства в государственную религию произошло в 30—40-х годах IV в. Вслед за обращением царя были крещены и жители Мцхеты.

Принятие христианства имело важные последствия для царей Картли. Во-первых, оно укрепляло их союз с Римской империей, где также победило христианство, против персов, во-вторых, развязывало царской власти руки в борьбе со жречеством. Жрецы обладали в Картли исключительным могуществом В их руках были сосредоточены обширные земельные владения и огромные богатства. Так, например,Страбон рассказывает о богатейшем храме Левкотеи на юге Иберии. Между тем владения царя к этому времени сильно сократились отчасти вследствие дробления царской земли между царскими родичами, отчасти вследствие раздачи земель царского домена военнослужилой знати. Поэтому конфискация жреческих земель, которые отошли частично царю, частично церкви, имела для царей большое значение, сильно укрепляя их власть.

Христианство было встречено по-разному различными слоями населения. Картлийская знать отнеслась к нему благоприятно, так как в отличие от армянской сохраняла военно-служилый характер, была теснее связана с царской властью и так же, как она, заинтересована в борьбе с могущественным жречеством. Напротив, народные массы встретили новую религию враждебно. Особенно упорно сопротивлялись горцы. Их древняя религия была неразрывно связана с сохранившимися у них первобытно-общинными порядками. Проповедников христианства сопровождали эриставы (военачальники), которые помогали им с оружием в руках: они уничтожали изображения древних богов и силой принуждали народ креститься.

Раздел Картли в подчинение персам. Возвышение Тбилиси

Союз с Римом, окрепший после принятия христианства, не смог однако, защитить Картли от персов. В 368 г. Шапур II вторгся в Картли, низложил царя Саурмага и провозгласил царём его родственника Вараз-Бакура (Аспакура), взяв его сына заложником. Саурмаг бежал в Римскую империю и вернулся в Картли с римскими войсками. Вараз-Бакур вынужден был пойти с ним на соглашение; Картли была разделена: земли по левому берегу Куры и правому берегу Арагвы получил сторонник Рима Саурмаг, тогда как остальной частью Картли продолжал управлять ставленник Ирана. Оба царя опирались, повидимому, на определённые группы местной знати. Впрочем, в отличие от Армении двоевластие в Картли длилось недолго, так как с V в. страна полностью подчинилась персидскому влиянию.

На рубеже IV и V вв. картлийские цари ещё пытались лавировать между Римом и Ираном. Однако ослабленная «варварскими» нашествиями в Европе Римская империя не могла защитить Картли от персов. Со второй четверти V в. картлийский царь становится вассалом Сасанидов. Рядом с царём в Картли назначается персидский наместник—«картлийский питиахш». Скоро эта должность сделалась наследственной в одном из южнокартлийских знатных домов. В руках питиахшей находилась почти вся территория Нижней Картли южнее Триалетского хребта и города Тбилиси, представлявшая собой государство в государстве.

Картлийские цари продолжали жить вМцхете, куда они перебрались из Армази, повидимому, в III в. н. э.; питиахши выбрали своей резиденцией Тбилиси. Здесь сходились важнейшие пути — путь в Персию, а также путь через Куру/ Тбилиси был заселён с древнейших времён; в IV в. он стал уже значительным центром, но особенно возвысился именно с тех пор, как в нём поселились питиахши. Со второй половины V в. картлийские цари делают Тбилиси второй столицей, а затем он навсегда оттесняет Мцхету на задний план.

Социальные сдвиги в Картли в III-IV вв.

Зарождение элементов феодализма в Картли протекало сходно с Арменией, однако более медленными темпами. Причиной этого было большее количество пережитков первобытно-общинного строя, сохранившихся в раннерабовладельческом обществе Картли. Поэтому картлийское общество III—IV вв. имеет переходный характер.

В древней Иберии привилегированная группа населения, как уже указывалось, состояла из царского «рода» и «рода» жрецов, основная же масса населения составляла эри, народ-войско, внутри которого наблюдалось относительное равенство. Теперь положение меняется. Раньше царский «род» эксплуатировал зависимых от него крестьян (лаой) сообща, теперь начинается дробление царского домена между «царскими детьми», которые превращаются в высший слой знати.

Вместе с тем появляется новая аристократия и за пределами царского «рода». Среди свободных выдвигались богатые семьи, захватывавшие лучшие земли и сосредоточивавшие в своих руках большее, чем у других, количество рабов. Как это бывало и в других рабовладельческих государствах на ранних стадиях развития, в Картли каждый вооружался на свой счёт. В условиях прогрессирующего разорения основной массы свободных далеко не всякий мог приобрести полный комплект металлического (обычно железного) оружия и коня (иберы славились прежде всего конницей), а потому богатые оттесняют бедных и на царской службе. Так в результате имущественного расслоения рядом со старой знатью и жречеством формируется новая, служилая знать.

Знать монополизирует в своих руках военное дело, перекладывая производительный труд на зависимых от неё людей. Представители знати с юных лет получают военное воспитание. Из среды знати назначаются правители областей (мтпавары) и военачальники (эриставы). Чтобы привязать к себе военно-служилую знать, царь раздаёт ей земли с сидящими на них земледельцами.

На другом полюсе формируется класс зависимых крестьян. Этому способствовало то обстоятельство, что уже издавна существовали зависимые крестьяне на царской земле, которые именовались по-грузински глехами; постепенно они превращаются в крепостных, вместе с землями царского домена их раздают старой и новой знати. Превращаются в крепостных, видимо, и посаженные на землю рабы, а также закабаляемые за долги свободные. Слой эри исчезает. Знати теперь противостоит цврили эри — «мелкий люд».

Раннефеодальные отношения в Картли складываются к V в. Представители господствующего класса получают теперь наименование азнаури (грузинская форма иранского слова «аяат», которому теперь придаётся специальное значение). Азнаурам противостоят уазно (не азнаури), соответствующие аназатам; к ним причислялись в первую очередь глехи. .

Азнауры не были едины; они делились на великих и малых. К числу первых относились мтавары и эриставы, которые, приобретая политическую власть на местах, постепенно превращались в полусамостоятельных владетелей, наподобие армянских нахараров. Остальные азнауры соответствовали по своему положению мелким азатам. Между азнаурами и цврили эри стояли мсахуры (слуги) — свободные, находившиеся на службе у царя и крупных азнауров. Ниже всех были рабы.

Вся страна распадается на отдельные области — сахли; во главе каждой из областей стоит какой-либо, знатный род. Правда, большинство населения этих областей не было ещё закрепощено и удерживало свои общинные и частновладельческие земли, однако могущество знатных домов стало уже весьма значительным. Общинные должности становятся наследственными в знатных родах. Носители их накладывают руку на общинную собственность, заставляют делать себе «добровольные» подношения, принуждают общинников выполнять общественные работы (постройка крепостей, рытьё каналов) и сопровождать их на войну.

Важную роль в оформлении феодальных отношений сыграла картлийская церковь, которая превращается в мощную организацию. Во главе церкви стоял мцхетский архиепископ, живший в резиденции царя. Епископские епархии соответствовали административным округам, эриставствам. Церковь владела обширными землями, которые она получала от царей и знати или приобретала за деньги. На церковных землях работали зависимые крестьяне. Уже с V в. высшие посты в церкви находились в руках знати. Так же, как и в Армении, картлийский архиепископ стал (в конце V в.) католикосом, что обеспечивало определённую независимость картлийской церкви.

В процессе зарождения феодальных отношений царский домен тает, распадаясь на владения родовой и военно-служилой знати. Соответственно этому происходит ослабление царской власти. Раздача земель в условное владение представителям знати, что на первых порах укрепляло могущество царя, обеспечивая ему поддержку знати, теперь приводит к противоположным последствиям. Конфискация жреческих земель могла задержать процесс, но не приостановить его. Знать, ещё в IV в. поддерживавшая царя против жречества, как это видно из её отношения к христианству, с V в. открыто выступает против царской власти.

Грузинская писыменность, литература и искусство

Важнейшим событием в культурной жизни Картли является формирование грузинской письменности. Древнейшая датированная надпись относится к 492—493 гг. Проблема происхождения грузинского алфавита сложна. Данные источников разноречивы. Некоторые древнеармянские писатели приписывают создание грузинского, а также албанского алфавита Месропу Маштоцу, изобретателю армянского алфавита. Однако это не соответствует действительности. Грузинский алфавит генетически не связан с армянским. Грузинское письмо, невидимому, родственно армазскому и восходит вместе с ним к арамейскому.

С принятием христианства зарождается грузинская христианская литература. Первоначально преобладали переводы. С V в. появляются и оригинальные сочинения. К сожалению, значительная часть произведений древнейщей грузинской литературы была уничтожена в последующие века во время ожесточённой борьбы с ересями.

Развивается церковное зодчество, древнейшими памятниками которого являются базилики.

Лазика в III — IV вв.

Западная Грузия с III—IV вв. начинает называться Лазикой по имени племени лазов. Древнее наименование «колхи» исчезает. Лазикой страна именуется главным образом в греко-римской литературе. Местные жители называли её Эгриси. Это наименование перешло в ряд соседних языков, а также в древнегрузинскую литературу; отсюда и племенное наименование «мегрелы» («м-егр-ели»).

Как указывалось выше, в I—II вв. на территории Колхиды существовали различные местные княжества. Среди них со II—III вв. особенно выдвигается княжество лазов. Центром его была плодородная Рионская низменность, изобилующая виноградом и плодовыми деревьями. Это была наиболее богатая часть Колхиды, чем и объясняется выдвижение княжества лазов. В их стране было много городов: Вард-Цихе (Родополь), Кутаиси и др. Столицей был город Цихе-Годжи на реке Техури (у греков Археополь); обширные развалины его сохранились до сих пор. Значительную роль в экономике страны играла морская торговля, центром которой был порт Фасис. Морская торговля способствовала и развитию культурных связей Колхиды с восточными провинциями Римской империи.

В IV в. царёк лазов подчиняет окрестные племена. Во второй половине IV в. его власть признали апсилы и абасги, жившие на территории Абхазии, а в конце столетия — сваны. Эти племена продолжали жить по своим собственным обычаям и управляться наследственными царьками. Так возникло царство Лазика, охватившее всю Западную Грузию. Оно простиралось от ущелья Бзыби в Абхазии на севере до Аджаристана на юге. На востоке Лазика граничила с Картли.

Римская власть в Колхиде пала в результате сопротивления местного населения в период кризиса империи в III в. В середине III в. Колхида, наряду с малоазийскими и балканскими областями империи, становится жертвой набегов северочерноморских племён, среди которых значительную роль играли готы.

После восстановления могущества Римской империи Лазика с конца III в. превратилась в зависимое от неё царство. Временами эта зависимость ограничивалась военным союзом (особую важность для империи представляла охрана царём лазов горных проходов Кавказа), временами она принимала более тяжёлый характер, когда Лазика платила дань, а в городах стояли римские гарнизоны. Поэтому цари Лазики постоянно стремились освободиться из-под власти Рима, обращая взоры к северным «варварам» и к сасанидскому Ирану, от которых надеялись получить помощь. Общественное развитие Лазики в III—IV вв. характеризуется, повидимому, формированием раннефеодальных отношений. Византийский историк VI в. Агафий говорит о лазах, что они уже не «варвары» и что у них установились развитая государственность и правопорядок. Общественный строй ранней Лазики известен плохо вследствие отсутствия источников. Однако, насколько можно судить, Лазика сильно отставала от Картли.

Весьма рано стало проникать в Лазику христианство. Оно распространялось сначала преимущественно среди эллинского и эллинизированного населения приморских городов. В начале IV в. здесь уже были значительные христианские общины с епископами во главе. Питиунтский епископ Стратофил участвовал в Никейском соборе. Позднее (в IV—VI вв.) христианство стало проникать в Лазику и из Картли. Но среди самих лазов оно, однако, распространялось медленнее вследствие наличия в их быту значительных пережитков первобытно-общинного строя Государственной религией Лазики христианство стало лишь значительно позже (в VI в.). Хотя в этот период мегрельский, лазский и некоторые другие диалекты грузинского языка, а также абхазский язык ещё не имели своей письменности, однако города Лазики, особенно прибрежные, уже жили интенсивной культурной жизнью. В IV в. в Лазике существовала высшая риторическая школа, подобная школам Римской империи; преподавание грамматики, риторики, философии велось в ней на греческом языке; она пользовалась такой славой, что наряду с местными жителями в ней получала образование и молодёжь из восточных провинций Римской империи. По мере укрепления связей с Картли в Лазике стали распространяться грузинский литературный язык, сформировавшийся на основе одного из восточногрузинских диалектов — картльского (карталинского), и грузинская письменность.

Албания в III — IV вв.

Общественный строй Албании III—IV вв. известен плохо, так как албанская литература погибла, и соответствующий материал приходится черпать из иноземных источников, главным образом армянских.

По общему уровню своего общественного развития Албания в древности значительно отставала от Армении, Иберии и Колхиды. Ко времени возникновения раннефеодальных отношений здесь существовали ещё очень заметные элементы первобытно-общинного строя. Население занималось главным образом скотоводством, совершая сезонные передвижения с летних пастбищ в горах на зимние в низменностях и долинах рек. Где позволяли условия, там жили и настоящие кочевники. На берегах Куры и Аракса занимались также рыболовством. Помимо хозяйственной отсталости в известной медленности развития Албании сыграло роль и то обстоятельство, что она менее других стран Закавказья была связана с внешним миром. Отдельные части Албании не были между собой объединены; их правители постоянно враждовали между собой.

На развитие Албании оказывали влияние соседние страны, в первую очередь, Армения и сасанидский Иран. Армянское влияние было особенно сильно потому, что юго-западные области Албании довольно долго входили в состав Великой Армении и были организованы как нахарарства. Находилась в зависимости от Армении и Каспиана с центром в Пайтакаране, правители которой считали себя Аршакидами.

На протяжении IV в. эти области отложились от Армении. После смерти Тиридата III некий Санатрук присвоил себе корону, овладел Пайтакараном и думал даже о захвате Армении. Правители Пайтакарана опирались на помощь Сасанидов и позднее помогали Шапуру II в войнах с Арменией. В 60-х годах IV в. от Армении отложились и другие албанские земли, которые также попали под влияние персов.

Тем не менее связь этих областей с Арменией продолжалась и позже. Албанская знать роднилась с армянской, в Западную Албанию под защиту гор переселялись армяне, распространялся армянский язык, между армянской и албанской церквами поддерживались деятельные связи, культурное влияние Армении на албанов было велико.

Значительное влияние на судьбы Албании имела экспансия Ирана в страны Закавказья. Сасаниды были особенно заинтересованы в подчинении Албании, поскольку без этого было невозможно контролировать горные проходы Кавказа, отражать набеги кочевников Северного Кавказа (аланов, гуннов), которые были для Сасанидов особенно опасны, как возможные союзники Римской империи; персидские цари пытались не только сдержать их напор, но и широко вербовали кочевников в свои войска.

Пока Армения была независима от Ирана и к тому же претендовала на влияние в Албании, путь в Албанию для Ирана был закрыт. Однако по мере ослабления Армении албанские области отпадают от неё и подчиняются Ирану. Особенно значительных успехов достиг Иран после раздела Закавказья между ним и Римской империей Сасанидские цари, опираясь на Пайтакаран, проводят широкие мероприятия по обороне Дербентского прохода. Строятся укрепления, устраиваются военные поселения. Среди племён Северного Кавказа сасанидские цари вербуют себе союзников. С установлением иранского господства значение аристократии усиливается, а царская власть ещё больше слабеет. В середине V в. она была окончательно уничтожена, и страной стали управлять персидские наместники.

С разложением рабовладельческого строя умирает и древняя религия албанов. Вместо неё распространяются христианство и зороастризм. Первые проповедники христианства были посланы в Албанию по инициативе армянского царя Тиридата III. Однако после отпадения Пайтакарана христианство стало подвергаться там преследованиям. Позднее, однако, христианство вновь укрепляется в Албании. Как и в Картли, христианство принимает прежде всего знать. Создаётся албанская церковь, находившаяся под армянским влиянием.

У христианства в Албании был сильный соперник — зороастризм. Зороастризм начал распространяться в Албании, как и в других странах Закавказья, ещё в парфянский период. В III—IV вв. он оказался в Албании сильнее, чем где-либо в Закавказье. Причиной этого была географическая близость Ирана. После того как в Римской империи христианство сделалось государственной религией, борьба двух держав за господство в Закавказье постоянно проходит под знаменем соперничества между христианством и зороастризмом. Особенно усилились позиции зороастризма после подчинения Албании Ираном. Власть Ирана над Албанией была сильнее, нежели над Арменией и Картли: здесь были сосредоточены военные силы Сасанидов для борьбы с северными кочевниками. Соответственно этому идеологическое и культурное влияние Ирана здесь также было сильнее.

В Албании существовала довольно богатая письменность на народном языке. Албанский алфавит, видимо, не древнее V в. В основу литературного языка было положено наречие Гаргарейской равнины (ныне Карабахская степь), где находился большой город Партав и жило племя утиев.

Создание албанской письменности способствовало культурному прогрессу. Переводятся сочинения с греческого, сирийского, армянского и других языков. К сожалению, от албанской литературы не сохранилось ни одного текста. Лишь сравнительно недавно в Валаршапатской рукописной библиотеке был найден албанский алфавит с армянскими соответствиями. В настоящее время известны также некоторые надписи на предметах, которые предположительно могут считаться албанскими.

Разложение рабовладельческого строя в Северном Причерноморье

Экономический в культурный упадок

Для всех городов Северного Причерноморья с 30-х годов III в. характерны экономический упадок, сокращение торговых связей, известный регресс в ремесленной технике и искусстве.

Данных о политической и тем более о социально-экономической истории Северного Причерноморья в этот период очень мало, но, повидимому, и здесь шли те же процессы, которые обусловили разложение и гибель ряда других рабовладельческих государств. Очевидно, и здесь средние рабовладельческие хозяйства всё более вытеснялись крупным землевладением, основанным на эксплуатации прикреплённого к земле сельского населения, и здесь основная масса городского населения разорялась и деклассировалась. Почти непрерывные войны, которые шли в III в. между рабовладельческими государствами и союзами племён, разрушительно действовали на торговлю, игравшую значительную роль в экономике северочерноморских городов. Раскопки показывают, как пало благосостояние их жителей, даже принадлежавших к рабовладельческой греко-сарматской знати. Роскошные гррбницы, характерные для предыдущего периода, почти исчезают. Многие более мелкие города, например Нимфей, Мирмекий, пустеют. Ремесленные изделия становятся грубее, наряду с керамикой, сделанной на гончарном круге, появляется значительное количество грубой лепной керамики сарматского типа, вероятно, изготовлявшейся в отдельных хозяйствах для собственных нужд.

В упадок приходит и некогда процветавшее искусство. Великолепные мраморные саркофаги, украшенные сложным орнаментом и рельефными изображениями, сменяются простыми гробами, многоцветная реалистическая живопись, сочетавшая греческие и местные традиции,—условными схематическими изображениями людей и животных или геометрическим орнаментом, исполненным почти исключительно одной только красной краской.

Некоторые отрасли хозяйства, как, например, соление рыбы (как показывают раскопки в Тиритаке), продолжают существовать, но масштабы их сокращаются в связи с почти полным прекращением внешней торговли. Любопытно, что, лишившись привозного оливкового масла, употреблявшегося для освещения, жители Северного Причерноморья стали применять для этой цели местную нефть, которую они извлекали из ям и колодцев.

Ярким свидетельством экономического упадка является состояние монетного дела. Около 235 г. прекращается чеканка монеты в Тире и Ольвии. Монеты Боспорского царства, начиная с этого же времени, содержат всё меньший процент золота; к 60-м годам III в. содержание золота достигает всего Уг%, ас 275 г. «золотые» монеты чеканятся уже из одной меди. В 30-х годах IV в. выпуск боспорских монет прекращается.

Нашествия готов

В первые десятилетия III в. в соседние с Причерноморьем области начинают проникать готы, германский народ, первоначально живший на острове Готланде, затем переместившийся на южное побережье Балтийского моря, а оттуда постепенно продвинувшийся далее к югу. Готы, постепенно оседая среди местного населения и усваивая его культуру, становятся по главе сильного племенного союза, включавшего различные этнические элементы. По мнению некоторых исследователей, в него входили и славяне. Во всяком случае, невидимому, с III в. славяне начинают проникать в Северное Причерноморье, о чём свидетельствует появление славянских имён на надгробных памятниках того времени.

Племена готского союза постепенно продвигаются к побережьям Азовского и Чёрного морей. Несмотря на то, что в Ольвии стоял римский гарнизон, окрестности города уже в 30-х годах были опустошены готами. В то же время, вероятно, был взят и разрушен находившийся в устье Дона Танаис. Надпись 237 г. говорит о приготовлениях к обороне города, но, очевидно, они успеха не имели, так как с этого времени надписи из Танаиса прекращаются. Боспорское царство в III—IV вв.

В связи с общим упадком, несомненно, понизилась и боеспособность армий рабовладельческих городов Северного Причерноморья. Можно думать, что здесь так же, как и в Римской империи, эксплуатируемое население нередко сочувствовало или даже активно помогало вторгавшимся племенам. Империя, окружённая со всех сторон врагами и раздираемая гражданскими войнами, не могла больше поддерживать правящий класс Северного Причерноморья. Известную помощь оружием, флотом, продовольствием она как в III, так и в IV в. оказывала только Херсонесу, не подвергавшемуся непосредственному нападению готов и даже, судя, правда, по позднейшим и не вполне достоверным известиям, участвовавшему в борьбе с ними на стороне Рима. Из Боспорского царства римские гарнизоны были выведены в 40-х годах III в. Боспорские цари после этого не смогли больше сопротивляться готам. Историк Зосим рассказывает, что в это время старую боспорскую династию, поддерживавшую дружбу с Римом, сменили «недостойные и презренные люди», которые «предоставили скифам (так античные историки иногда называли племена готского союза) проход через Боспор в Азию, переправив их на собственных судах».

Повидимому, в связи с вторжением готов внутри Боспорского царства обострилась социальная борьба, в результате которой враждебные Риму круги населения сумели временно возвести на престол своих ставленников. Это подтверждается тем, что в 253—254 гг. появляются, наряду с монетами «законного» царя Рескупорида V, монеты царя Фарсанза. Очевидно, он продержался недолго, так как монеты эти чеканились всего два года. В 267 г. выпуск монет вообще прекращается и возобновляется лишь в 275 г.

Возможно, что на этот промежуток времени падает найденная в Пантикапее надпись царя Хедосбия. «Варварские» имена Фарсанза и Хедосбия подтверждают предположение, что они были представителями местного населения. Эти цари, видимо, заключили союз с готами и предоставили в их распоряжение боспорский флот, который дал готам возможность производить разрушительные набеги на побережья Кавказа, Малой Азии и Греции. Однако договор этот вынуждены были в дальнейшем соблюдать и цари, принадлежавшие к старой династии, — Рескупорид V, который, повидимому, устранил Фарсанза в 254 г. и чеканил свои монеты до 267 г., и Савромат IV, пришедший к власти в 275 г. И при них готский союз пользуется для своих экспедиций боспорским флотом.

С середины 70-х годов III в. готы, разбитые римскими войсками, надолго прекращают набеги на империю, но остаются в степях Северного Причерноморья. Однако, как показывают данные археологии, они не оказали влияния на его культуру, которая чем дальше, тем больше приобретала сарматский характер без каких-либо чуждых примесей. Не повели готские вторжения и к значительному сокращению территории Боспорского царства. В конце III в. в его состав попрежнему входили Феодосия и область аспургиан на азиатской стороне Боспора. Феодосия оставалась пограничным городом и в начале IV в., о чём свидетельствует надпись от 306 г.

С прекращением готских набегов снова укрепляется старая династия, цари которой попрежнему подчёркивают свою преданность империи, сохраняя титул «друг кесаря и друг римлян». Восстановление относительного мира способствовало даже некоторому, правда, кратковременному, оживлению торговли с Малой Азией, хотя она ни в коей мере не достигала прежнего уровня. В то же время в конце III и начале IV в. появляются очень немногочисленные богатые погребения, но они значительно беднее гробниц I—II вв. В гробницах IV в. найдены серебряное блюдо с портретом императора Констанция II, очевидно, присланное им какому-то видному представителю местной знати, золотой венок с оттиском монеты императора Валентиниана I, значительное количество богато украшенного оружия и конского снаряжения, золотые вещи местного производства и привозные стеклянные сосуды.

Укрепляются сношения с империей. Возможно даже, что в начале IV в. правящие верхи Боспора старались поставить свою страну в более тесную зависимость от Рима. В это же время здесь распространяется христианство. В Боспорском царстве оно появляется с конца III в., в Херсонесе несколько позже. На первом вселенском соборе, происходившем в 325 г. в Никее, боспорская христианская община была представлена епископом Кадмом.

Окончательный упадок и гибель Боспорского царства

Однако новый подъём экономики Боспорского царства длился Недолг0. Постепенно прерываются регулярные сношения с империей. Историк Аммиан Марпеллин, сообщая, что в 362 г. к императору Юлиану за помощью обращались боспорцы, ставит их уже в ряд далёких и малоизвестных народов.

Упадок Боспорского царства предопределил лёгкость, с которой одержали над ним победу вторгшиеся на его территорию в 70-х годах IV в. гунны. Одна часть их пришла со стороны заселённых аланами степей, другая — через Таманский полуостров, переправившись через Боспор Киммерийский. Эта волна гуннов произвела в Боспорском царстве особенно жестокие опустошения. Значительная часть населения была истреблена, города разрушены и разграблены. Раскопки показывают, что население в панике бежало из домов, не успевая даже захватить своё имущество. Сильно был разрушен и Пантикапей. После гуннского нашествия Боспорское царство уже не возродилось. От нашествия пострадал и Херсонес, но он все же продолжал существовать, постепенно попадая во всё большую зависимость от Римской империи.

Глава XXVI. Союзы племён и их историческая роль в падении рабовладельческого строя

Кочевники азиатских степей

Падение рабовладельческого строя было результатом его внутреннего кризиса. Однако наряду с определяющими внутренними причинами большую роль сыграли и те внешние вторжения «варварских» племён, которыми повсюду сопровождалось разложение рабовладельческих отношений. Это явление было отнюдь не случайным, напротив, оно с необходимостью вытекало из основных особенностей развития рабовладельческого строя.

Значение «варварских» нашествий

Рабовладельческий мир накануне своего падения представлял собой полосу, тянувшуюся через восточный материк, в основном вдоль субтропического пояса Северного полушария. К северу и к югу от этой полосы огромные территории Европы, Азии и Африки продолжали оставаться почти или совершенно неохваченными рабовладельческими отношениями. Конечно, рабовладельческие государства оказывали влияние на жившие рядом с ними племена. Последние вовлекались в круг рабовладельческой экономики, что ускоряло разложение у них первобытно-общинного строя. Зарождение классовых отношений толкало, в свою очередь, эти племена к нападению на соседей.

Пограничные племена в поисках добычи и новых земель всё чаще вторгаются на территории рабовладельческих империй, могущество которых уже было подорвано разложением рабовладельческого строя, и, опустошая их, довершают их упадок. Подобные нашествия сами по себе не могли бы разрушить рабовладельческий строй, но они ускорили его падение. Именно потому, что «варвары» вступают в соприкосновение с обществом, уже в значительной мере изжившим рабовладельческие отношения, разложение первобытно-общинного строя приводит у них не к рабовладельческому, а к феодальному пути развития. В силу этих причин «варварские» нашествия играют огромную роль в истории окончательного разложения и гибели рабовладельческого строя.

Передвижения кочевников в III в. н. э. Империя Цзинь и поздняя Римская империя

С середины II в. на смену гуннам на территории Монголии выдвигаются сянь-би, кочевники тунгусо-маньчжурского происхождения. Под властью сянь-би оказываются огромные пространства от Ляодунского полуострова до пустыни Гоби: часть гуннов включается в сяньбийский племенной союз, часть отступает вслед за соплеменниками, ушедшими на запад ещё в I в. до н. э.

III век был временем непрерывных передвижений в кочевом мире. На востоке гунны и сянь-би вторгаются в Китай. В центре под воздействием внутренних противоречий и «варварских» нашествий распадается Кушанское царство. На западе кочевники-сарматы, а также германские и славянские племена опустошают провинции Римской империи. Только с последней трети III в. этот напор несколько ослабевает. В 265 г. китайский военачальник Сыма Янь захватывает власть в государстве Вэй и основывает династию Цзинь; примерно в это же время происходит новое укрепление Римской империи на западе.

Эти государства смогли временно положить предел напору кочевников. Города-государства Восточного Туркестана под угрозой завоевания их сянь-би отдаются под защиту Китая. На протяжении первых трёх четвертей IV в. Римская империя в основном успешно сдерживает на границах напор «варваров». В Северном Причерноморье снова укрепляется Боспорское царство. Восстанавливаются связи между двумя империями, расположенными на противоположных концах Восточного полушария: в 284 г. в Китай через бассейн Тарима прибывает посольство из Да-Цинь — так китайцы называли Римскую империю,— и хотя это были, по всей вероятности, купцы, самовольно выдававшие себя за послов, тем не менее этот факт очень показателен.

Однако, несмотря на видимое затишье, натиск кочевников продолжается, хотя и незаметно, но упорно. Китайская империя нуждалась для обороны от кочевников в помощи с их же стороны. Отступавшие под напором сянь-би гунны селились на территории Китая, даже к югу от Великой стены, и подобно римским «федератам» должны были оборонять его границы. На протяжении III в. многие гуннские вожди получают высокие посты в китайской армии и наделяются громкими китайскими титулами. То же, хотя и несколько позже (на протяжении IV—V вв.), происходит в Римской империи.

В 304 г. один из гуннских полководцев Китая, Лю Юань, провозглашает себя шаньюем всех гуннских «федератов», а в 308 г.— императором Китая. В 311 г. его сын Лю Цун выступает против империи Цзинь, захватывает через несколько лет её столицу Лоян и берёт в плен последнего цзиньского императора. Это послужило сигналом для остальных «варваров»: кочевые племена степей, в первую очередь гунны и сянь-би, бросаются на обессилевшую империю, грабят и делят между собой провинции Китая. Богатые области Северного Китая — современные провинции Чжили, Шаньси, Шэньси, Шаньдун, Хэнань—наводняются кочевниками. В результате этого временно ослабевает напор кочевых племён на западе.

Жуань-жуани

Во второй половине IV и. н. э. в Центральной Азии, на границах Китая, возникает кочевая держава жуань-жуанеи (иначе жужаней). Образование этой державы завершает те грандиозные передвижения кочевников, которые происходили в Центральной Азии в III—IV вв. В державу жуань-жуаней вошли монгольские племена, кочевавшие на территории Восточной Монголии и Западной Маньчжурии. Её возникновение связано с восстанием рабов против китайского императора Мо-ди (345—361). Рабы соединились с окрестними «варварскими» племенами и образовали ядро, вокруг которого сложилась держава жуань-жуаней.

Держава жуань-жуаней, подобно другим кочевым объединениям, начала быстро расти и оказалась опасной для Китая. Однако китайцы в конце IV в. нанесли жуань-жуаням несколько поражений, несмотря на то, что те заключили союз с тангутами (тибетское население Северо-Восточного Тибета и китайской провинции Ганьсу). Это заставило жуань-жуаней отступить на север; они покорили племена уйгуров и двинулись в сторону Семиречья, вытеснили усуней с равнин Семиречья в горы ТяньШаня и Памира и подчинили своей власти эфталитов. В результате этого под властью жуань-жуаней оказалась обширная территория, простиравшаяся от Семиречья до Кореи и от Байкала до Гоби. В начале V в. ими были покорены племена, жившие в районе Алтая и Саян. Алтайские тюрки также были подчинены жуань-жуаням и добывали для них железо. Держава жуань-жуаней существовала около двух столетий, до середины VI в.

Жуань-жуани были кочевниками. Земледелие им, видимо,не было известно. Наряду со скотоводством они занимались и охотой. Жуань-жуани поддерживали тесные экономические связи с Китаем; как и другие кочевники, они были заинтересованы в продуктах земледелия и городского ремесла. Из Китая к ним везли рис, просо, ткани, одежду, лак, оружие и т. д.

Политическая структура союза жуань-жуаней отчасти напоминала структуру других кочевых союзов Центральной Азии. Как и гунны, они делились на две части — восточную и западную. Западная часть была сильнее восточной. Правители жуань-жуаней, чтобы показать своё превосходство над правителями гуннов, отказались от гуннского титула «шаньюй» и назывались каганами или ханами. С этих пор титулы «каган» и «хан» входят во всеобщее употребление у тюркских и монгольских народов.

В общественной жизни жуань-жуаней большую роль играла знать. Ханская ставка находилась в районе Хингана. Жуань-жуаньский племенной союз не был равноправным: подчинённые племена подвергались эксплуатации, обременялись тяжёлой данью. Поэтому вся история жуань-жуаней наполнена борьбой подвластных племён за независимость. Особенно упорно сопротивлялись уйгуры. Всё это определяло внутреннюю слабость державы жуань-жуаней. В дальнейшем она погибла в результате восстания алтайских тюрок. Державу жуань-жуаней сменил тюркский каганат.

Эфталиты

В степях к северу от Средней Азии в IV в. складывается несколько племенных союзов, которые впоследствии объединились под именем эфталитов.

Упоминания эфталитов в письменных источниках довольно многочисленны; о них говорят латинские, греческие, сирийские, армянские, китайские, арабские, средне- и новоперсидские источники, поздние части «Авесты», однако в большинстве своём все эти известия относятся уже ко времени господства эфталитов в Средней Азии, к V—VI вв.

Проблема происхождения эфталитов весьма сложна. В источниках имеется несколько наименований, относящихся к кочевым племенам Средней Азии рассматриваемого периода. Важнейшие из них —эфталиты, хиониты, кидариты и белые гунны. Взаимоотношения этих племён или народов между собой, а также с кушанами ещё не вполне ясны.

Эфталиты связаны по своему происхождению с местным кочевым населением Средней Азии. По данным китайских источников, владетельный дом «еда» (эфталитов) происходит от одного рода с юэчжи. Первоначальные места обитания эфталитов китайские источники 'локализуют к югу от Алтая и к востоку от Хотана, т. е. на крайнем востоке территории расселения юэчжи. Правда, китайские источники приводят в другую версию происхождения эфталитов, согласно которой они были отраслью гаогюйского племени, т. е. уйгуров, но оговариваются, что язык их не похож ни на гаогюйский, ни на тюркский (т. е. на монгольские и тюркские языки). Поэтому можно предположить, что эфталиты представляли собой группу наиболее отсталых восточномассагетских племён, говоривших на восточноиранских наречиях.

Однако эфталитский племенной союз состоял, повидимому, не только из иранских племён. Уже в состав юэчжи входили наряду с иранскими и неиранские элементы (тибетские, тюркские). Среди эфталитов роль этих элементов была ещё значительнее. Позднее (в середине V в.) эфталитский племенной союз объединился с племенным союзом хионитов (или белых гуннов), сложившимся на основе объединения местных массагетских племён с гуннами. В этом союзе в отличие от эфталитского племенного союза преобладали гунны, давшие ему своё имя. После объединения названия «эфталиты» и «белые гунны» стали употребляться по отношению и к тем и к другим.

Другой племенной союз составляли кидариты, они, повидимому, также представляли собой смешение гуннов с массагетами. Кидариты заняли Тохаристан и первоначально были независимы от эфталитов. Разбитые сасанидскими войсками, они частью ушли оттуда в Гандхару, а затем в Индию, частью вошли в эфталитский племенной союз.

О социально-экономическом строе эфталитов известно сравнительно мало. Китайские источники определённо говорят о них, как о кочевниках. Эфталиты не имели городов, жили в местах, обильных травой, в войлочных кибитках. Накануне их вторжения в Среднюю Азию у них ещё господствовал первобытно-общинный строй. Их брачные обычаи отличались большой архаичностью. Среди широких масс свободного населения господствовала полиандрия (многомужество). По китайским известиям, несколько братьев имели одну жену. Число мужей, которых имеет женщина, можно было узнать по количеству углов на её шапке.

Однако первобытно-общинный строй у эфталитов начинает уже разлагаться. Выделяется аристократия, практикующая вместо полиандрии полигамию (многоженство). Жёны владетеля живут, по китайским известиям, на расстоянии 200—300 ли друг от друга, а муж, объезжая их, проводит у каждой по месяцу. Классовое расслоение заметно и в погребальных обрядах: богатых хоронили в каменных склепах, бедных зарывали в землю. Для периода разложения первобытно-общинного строя типичен и своеобразный институт «соумирающих», упоминаемый византийским историком Прокопием. Знатные эфталиты имели дружины по 20 и более человек, дружинники обедали вместе с вождём, участвовали с ним в сражениях, имели одинаковые с ним права на добычу; в случае его смерти их хоронили вместе с ним.

Процесс становления классового общества, элементы которого имелись уже в строе кочевых эфталитов, значительно ускорился после завоевания ими Средней Азии. У эфталитов развитие классового общества пошло по пути феодализации в отличие от тохаров, завоевавших Среднюю Азию на несколько столетий раньше. Эфталитская держава была первым раннефеодальным объединением Средней Азии.

Аланы. Борьба аланов с гуннами

III—IV вв. н. э.— время крупнейших сдвигов в кочевом мире, о которых, однако, известно лишь постольку, поскольку они затрагивали судьбу соседних рабовладельческих империй. Более или менее ясны события, имевшие место на берегах Дуная и Хуанхэ, но то, что происходило посередине, в самом сердце азиатских степей и плоскогорий, остаётся недостаточно выясненным. А между тем именно здесь

подготовлялись грандиозные события, совершенно изменившие облик Европы, события, которые принято называть «великим переселением народов». Однако, прежде чем говорить о движении гуннов в Европу, которое послужило важнейшим импульсом переселения народов, необходимо дать характеристику тех племён, с которыми гунны столкнулись на рубеже Европы и Азии.

Возни кновение аланского племенного союза

Обширные степи от Дона до Аральского моря,от Кавказа до предгорий Урала в III—IV вв. н. э. занимали аланы. Как уже говорилось, упоминания об аланах в античной литературе относятся к середине I в. н. э. Более обстоятельно пишет об аланах в 70-х годах I в. историк Иосиф Флавий, помещающий их на берегах Танаиса и Меотиды. «История Младшей династии Хань», составленная в V в., но по своим источникам восходящая н данном случае к началу II в. сообщает, что владение Яньцай (расположенное, по Сыма Цяпго, вокруг большого озера с пологими берегами,— подразумевается Каспийское море) было переименовано в Аланья.

Таким образом, наименование «аланы» возникает внезапно в I в. н. э. и с самого начала охватывает население значительной территории. Античные источники связывают их с более древними племенами, жившими в тех самых землях, по которым расселились впоследствии аланы,— с савроматами и массагетами (историки Кассий Дион, Аммиан Марцеллин); у знаменитого географа Птолемея сохранилось наименование аланоскифы. Очевидно, аланы представляли собой союз ряда племён, преимущественно кочевых, которые причислялись ранее к сарматам или массагетам. Уже Аммиан Марцеллин отмечал, что аланы состоят из множества племён и что эти племена лишь постепенно приняли имя аланов. Поэтому правы были те исследователи, которые указывали, что аланские элементы в северокавказских степях появились значительно раньше, чем наименование «аланы» в письменных источниках: действительно, племена, пошедшие в состав аланов, жили здесь издавна.

Таким образом, в I в. н. э. на указанной выше территории происходит образование обширного племенного союза аланов. У Аммиана Марцеллина хорошо показано, как аланы, побеждая соседние племена, принуждали их вступать в своё племенное объединение. Поэтому этнический состав аланского племенного союза был довольно разнородным. Лукиан (или другой автор II в., сочинение которого приписано Лукиану) наряду с аланами упоминает в долине Кубани синдов, сарматов, махлиев и скифов.

Возможно, что эти этнические наименования обозначают, во всяком случае частично, племена аланского союза. Большинство этих племён говорило на диалектах иранской группы, но в составе аланского союза могли быть и племена, говорившие на кавказских языках (например, синды). Что касается племени, которое стало называться аланами и объединило вокруг себя окрестных кочевников, то это были, возможно, аорсы, упоминания о которых прекращаются со второй половины I в. н. э.

Аммиан Марцеллин описывает аланов как высоких, белокурых воителей, суровых и подвижных, по образу жизни напоминающих гуннов, однако более цивилизованных. Ввиду разнородности племён аланского союза трудно сказать, относится ли это описание ко всем аланам или к какой-либо их части.

О хозяйственном быте аланов в источниках имеются различные известия. Аммиан Марцеллин характеризует их как типичных кочевников и сопоставляет с гуннами, тогда как китайские источники, напротив, утверждают, что аланы живут оседло. Объясняется это, повидимому, отчасти тем, что в составе аланского союза имелись и оседлые и кочевые племена. С другой стороны, многие племена Северного Кавказа вели полукочевой образ жизни, сочетая скотоводство с примитивным земледелием. Это подтверждается данными археологии. Богатые керамикой городища, расположенные по берегам Кубани, Терека и Сунжи, встречающиеся в них жернова и зерновые ямы, иногда с остатками проса, определённо указывают на наличие оседлой жизни и земледелия. Весьма характерно наличие архаической культуры проса, типичной, с одной стороны, для кочевников вообще, с другой стороны, для горских народов Кавказа.

Общественный строй аланов определяется разложением первобытно-общинных отношений, хотя традиции их были ещё очень сильны. По словам Аммиана Марцеллина, аланы не знали рабства в своей среде. Однако первобытно-общинный строй уже начал клониться к упадку. Это прежде всего нашло отражение в окончательной победе патриархата. Если когда-то для сарматских племён Юго-Восточной Европы и Северного Кавказа были характерны сильные пережитки матриархата, то у потомков сарматов —аланов женщины были уже совершенно бесправны. Жену убивали на могиле мужа и хоронили вместе с ним. Вместе с тем начинается расслоение в среде свободных. Из общей массы погребений выделяются более богатые, в которых встречаются золотые украшения со вставками из полудрагоценных камней и другие предметы роскоши. Подобные погребения раннеаланской знати, сплошь разграбленные ещё в древности, встречаются в большом количестве на Северном Кавказе.

Набеги аланов на Закавказье и Переднюю Азию, переселение их на запад

Военные набеги и грабёж занимали довольно большое место в жизни аланов. Аланы сражались и в конном и в пешем строю. Для вооружения аланов характерны длинные железные мечи, сходные с сарматскими. Конные дружины аланов упоминаются в античных источниках, а также в армянских и грузинских летописях. Основной целью аланских набегов были Закавказье и прилегающие области Ирана и Передней Азии. Особенно усиливаются их набеги в Закавказье с III в. В это время начинается наступление сасанидского Ирана на Закавказье, и аланы часто нанимаются на службу к армянским и иберским царям. Узкий проход между долинами Терека и Арагвы, именовавшийся ранее то Кавказскими, то Каспийскими, то Сарматскими воротами, получает теперь название Аланских ворот.

Аланы совершали также далёкие походы на запад. Уже один из авторов I в. связывает их с Истром (Дунаем). При Антонине Пии Римской империи пришлось вести войну с аланами. При Марке Аврелии аланы участвовали в великом союзе племён Средней и Восточной Европы против Римской империи, с которым римлянам пришлось выдержать многолетнюю борьбу (Германская и Сарматская, иначе первая Маркоманская война 167—175 гг., и затем возобновление борьбы в 178—180 гг.). В 242 г. аланы под Филиппополем во Фракии нанесли поражение Гордиану III. Первоначально на запад проникали отдельные военные дружины, которые, захватив добычу, уходили назад. Позднее стали приходить целые племена, надолго остававшиеся в придунайских степях. К IV в. европейские аланы, т. е. жившие к западу от Танаиса, составляли уже значительный элемент в населении степей Северного Причерноморья. Тем не менее основной территорией аланов продолжали оставаться степи к востоку от Танаиса. Образование аланского племенного союза способствовало относительной безопасности торговых путей и облегчило торговые связи между Восточной Европой, с одной стороны, Центральной Азией и Китаем — с другой.

Таково было аланское общество к середине IV в. н. э., когда на восточной границе области аланов появился новый страшный враг — гунны.

Вторжение гуннов в Европу

Перемещение гуннов на запад началось ещё с I в. до н.э. В середине I в. до н. э. часть гуннов признала себя зависимой от Китая, а часть откочевала на запад, в Южный Казахстан. На рубеже нашей эры гуннские элементы появляются на побережье Аральского моря, где они смешиваются с местным кочевым населением. Таким образом, уже в I в. н. э. гунны были восточными соседями аланов.

Новый напор кочевников на запад начался с III в., когда тунгусо-маньчжурские кочевники сянь-би стали теснить гуннов к укреплённым границам Китая и на запад, в степи Казахстана. Вторжение кочевников в Китай и делёж ими богатых провинций Китайской империи несколько ослабили напор с востока, но затем он усиливается снова.

Гунны разгромили закаспийских аланов, перешли Урал, Волгу и вторглись на территорию западных аланов, именовавшихся танаитами (поскольку они жили на берегах Танаиса — Дона). На своём пути гунны предавали всё огню и мечу, безжалостно истребляли всех противившихся им. Многочисленные городища по Тереку, Кубани и особенно Нижнему Дону прекратили своё существование именно в это время. Оседлое аланское население было в значительной части перебито, а кочевые племена вынуждены были влиться в состав гуннского племенного союза. Только в степях за Тереком и в горных областях Кавказа сохранилось независимое аланское население.

Победив аланов и увлёкши часть их за собой, гунны напали на грейтунгов (остготов). Борьба гуннов и аланов с готами неразрывно связана уже с историей Римской империи и «варварских» вторжений в её пределы.

Племена Европы

С первых десятилетий III в. начинается всё усиливающийся натиск на Римскую империю племён Европы, а также Аравии и Африки.

Подобно другим рабовладельческим государствам, Римская империя переживала острый кризис, который делал её лёгкой добычей для вторгавшихся извне племён. В этот период выступают новые, ранее неизвестные племена, передвигавшиеся из областей, лишь косвенно задетых римским влиянием. Складываются племенные союзы, послужившие основой для формирования народностей, создавших средневековые государства.

Германцы

Маркоманские войны Марка Аврелия послужили началом не прекращавшихся почти весь III век войн между империей и племенами Северной, Средней и Восточной Европы. Эти войны обусловливались не столько внутренним состоянием империи, сколько изменениями, происшедшими у этих племён. Выше уже был охарактеризован путь развития, который они прошли за первые два века существования империи. Сравнение германцев времён Тацита с германцами III в. показывает, как велико было различие между ними. В III в. германское общество имело уже довольно сильную и богатую племенную знать, нуждавшуюся в тонких тканях, изящной утвари, драгоценных украшениях, хорошем вооружении, золоте, и серебре. Местное ремесло достигло такого уровня, когда оно могло удовлетворять этим потребностям. О его состоянии позволяют судить находки в Шлезвигских болотах вещей, относящихся к середине III в. и хорошо сохранившихся благодаря тому, что они были занесены торфом. Эти находки показывают, на каком высоком уровне стояли местное ткацкое, кожевенное, керамическое, стекольное, металлургическое производства, основанные на римской технике, которая была освоена и развита местными ремесленниками. Особенно большое значение имел уровень обработки металлов, из которых изготовлялись вооружение и многочисленные ювелирные изделия. Торговля с племенами Прибалтики и Скандинавии сделала германцев Средней Европы хорошими кораблестроителями и мореплавателями. В тех же болотах найдены дубовые ладьи на 14 пар гребцов. Германцы использовали свои суда не только для торговли, но и для пиратских набегов, дававших им ценности и рабов для продажи. Усовершенствование земледелия и скотоводства позволило вывести превосходные породы лошадей и создать конницу, ставшую главной военной силой германцев.

Экономический прогресс приводил к дальнейшему разложению первобытно-общинного строя. Оно достигло той стадии, когда особое значение приобретают военные походы для захвата добычи и новых земель, когда появляются значительные массы людей, не нашедших применения своим силам на родине и готовых искать счастья на чужбине. Всё большее число германцев поступает на римскую службу. Римские императоры и узурпаторы во время бесконечных междоусобиц III в. охотно пользовались услугами германских воинов и особенно германской конницы. Их привлекали не только её боевыз качества, но и то, что пришлые германцы не имели, подобно римским солдатам, связей с населением империи. Часть служивших Риму германцев получала земли в пограничных областях империи с тем, чтобы обрабатывать и защищать их. За службу в армии их командиры наделялись римским гражданством, их земельные участки переходили к сыновьям, если те также поступали в солдаты. Правительство иногда снабжало их зерном, скотом, инвентарём и даже рабами, чтобы помочь им наладить хозяйство.

Постепенно эта система всё больше развивалась, заменяя прежнюю систему клиентских «царств». Последняя к III в. окончательно изжила себя. Опыт маркоманских войн показал, что народы, страдавшие от римской эксплуатации, первыми выступили против империи. Они стали слишком сильны, чтобы и дальше безропотно терпеть свою зависимость. Теперь, напротив, императорам сплошь и рядом приходилось платить соседним племенам большие деньги, чтобы купить мир, а когда выплата этой «субсидии» почему-либо задерживалась, племенные вожди являлись в империю требовать оплаты с оружием в руках.

В III в. среди германцев складываются прочные племенные союзы, в которых главную роль играют племена внутренних областей Германии.

Племена Скандинавии

Один из наиболее ранних и сильных союзов возникает у гepманских племён Скандинавии. Согласно Тациту, обитателями Южной Скандинавии были сьионы. Тацит характеризует свионов как искусных мореплавателей, отмечает, что у них богатство в чести и что «царская власть», под которой надо подразумевать власть племенного вождя, у них сильнее, чем у других германских племён. Свидетельства эти в известной мере подтверждаются данными археологии, которые показывают, что в первые века нашей эры в результате торговли с империей и соседними с нею племенами среди свионов выделяется богатая племенная знать. Особенно богатые погребения найдены в Ютландии, где скрещивались торговые пути Балтийского и Северного морей. В этих погребениях обнаружены драгоценные привозные ювелирные изделия, металлическая, глиняная, а позже и стеклянная посуда.

Ввезённые из империи предметы и римские монеты находят в значительном количестве и в других частях Скандинавии. На значение торговли с империей указывает совпадение древних норвежских весовых единиц с римскими. Высокого уровня достигло и местное ремесло. По римскому образцу изготовлялось превосходное оружие-широкие обоюдоострые мечи, копья, щиты и т. п., а также металлические орудия — топорики, ножи, ножницы. С начала III в. ввоз римских изделий и монет падает, местное ремесло освобождается от влияния римской провинциальной культуры и развивается более самостоятельно, хотя под значительным воздействием того стиля, который сложился в Северном Причерноморье и в III—IV вв. быстро распространился по Европе. В Скандинавии в это время преобладают изделия, украшенные цветной эмалью, полудрагоценными камнями, филигранью. Высказывалось предположение, что в III в. туда вторгались какие-то южногерманские племена, принёсшие с собой этот Археологические находки III—IV вв. показывают, что, несмотря на упадок торговли с империей, богатства, сосредоточивавшиеся в руках племенной знати, в это время всё возрастают. Увеличивается количество и вес прежде редких золотых изделий. Особенно интересны два золотых рога для питья, один длиной в 53 см, другой — в 84 см, украшенные фигурами людей и животных и снабжённые рунической надписью, содержащей имя мастера. Вообще, руническая письменность, прежде имевшая чисто магический характер, получает теперь более широкое распространение, что также свидетельствует о высоком уровне развития, достигнутом племенами Скандинавии. Возможно, что свионы в III—IV вв. принимали участие в походах на империю и что захваченная ими добыча способствовала накоплению богатств в руках племенных вождей и предводителей дружин.

Германские племенные союзы Средней Европы

В Средней Европе особенно активизируются племена Северо-Восточной Германии, более сильные в военном отношении. Разложению у них первобытно-общинного строя способствовала значительно развитая торговля, которую эти племена вели с империей, со Скандинавией и ближайшими областями Восточной Европы. В восточной части Германии по берегам Балтийского моря укрепляются или вновь складываются племенные союзы вандалов, которые во время войн Марка Аврелия начали продвигаться на юг и были частично поселены этим императором в Дакии, а также бургундов, которые в начале III в. продвинулись в район реки Майна. Далее к западу, между Одером и Эльбой, возник сильный союз аламанов, ближе к устью Эльбы жили лангобарды, а на юге Ютландии — англы, саксы и юты, отважные мореплаватели и пираты, нападавшие на Британию и западное побережье Галлии. Жившие по Рейну племена батавов, хаттов и др. образовали племенной союз франков. Все эти племенные союзы в III в. начинают наступление на империю.

Племена придунайских областей и Восточной Европы. Готы в Причерноморье

В III в. германцы были не единственным врагом Рима в Европе. У племён придунайских областей Прикарпатья, Северного Причерноморья, Поднепроьья и Поволжья происходят такие же изменения в экономике и общественном строе, как и у германцев. Торговые сношения этих племён с римскими провинциями и городами Северного Причерноморья способствовали развитию местного ремесла и сельского хозяйства, накоплению богатств в руках племенной знати, росту имущественного неравенства, а также совершенствованию военного дела. И здесь складываются новые, более сильные племенные союзы — свободных даков, карпов, которых римские писатели иногда называют гетами, аланов и, наконец, мощный союз ряда племён Причерноморья, которым античные писатели дали общее наименование готов.

В IV—V вв. готы сыграли большую роль в истории гибели империи. Более поздние римские историки считали, что готам принадлежала руководящая роль и в том племенном союзе, который обрушился на Рим в середине III в. Жившие при дворах позднейших готских королей историки Кассиодор и Иордан, желая польстить им, прославляли будто бы издавна существовавшее, могущество готов. Однако в III в. готы были лишь одной из составных частей племенного сотоза, объединявшего кроме них гетские, дакийские, сарматские и славянские племена. Античные историки III в. в подражание греческим писателям классического периода часто давали им общее имя скифов. В середине III в. готы начали свои опустошительные набеги на империю. Вначале главным объектом их наступления была Дакия и НижняяМёзия, но постепенно сфера их действий расширилась. В 251 г. готы взяли фракийский город Филиппо-поль, разграбили его и многих жителей увели в плен. Армию вышедшего им навстречу императора Деция они завлекли в непроходимые болота и нанесли ей страшное поражение: почти все солдаты и сам император погибли в бою. Новый император Галл не мог воспрепятствовать готам уйти со всей добычей и пленными и обязался выплачивать им «субсидию». Однако уже через 3 года они снова вторглись во Фракию и дошли до Фессалоники. С 258 г. начинаются самые опустошительные морские экспедиции готов, продолжавшиеся 10 лет. За это время были опустошены и разрушены многочисленные города Греции и Малой Азии, в том числе Эфес, Никея, Никомедия. По сообщению античных авторов, в самом крупном походе готов (267 г.) участвовало 500 судов и несколько сот тысяч человек. В 269 г. император Клавдий II разгромил армию готов при городе Наиссе; одновременно был уничтожен их флот, действовавший у берегов Греции. С этих пор натиск готов на империю постепенно ослабевает. Они осели в причерноморских степях и разделились на остготов (восточных готов) и вестготов (западных готов), границей между которыми служил Днестр.

Славяне

Выше уже были приведены данные, свидетельствующие о развитии производительных сил у восточных и западных сла- вян в III—IV вв. н. э. В это же время резко сокращаются их экономические связи с Римской империей и её дунайскими провинциями. Уменьшается число импортированных в славянские области римских вещей, единичными становятся находки римских монет. Зато усиливаются связи с Северным Причерноморьем, главнейшие центры которого (Ольвия, Тира и др.) были теперь в руках «варваров». Крепнут связи и между отдельными славянскими племенами и их соседями, в первую очередь, с многочисленными племенами сарматов.

Как и другие народы Средней и Восточной Европы, славяне включаются в борьбу с рабовладельческим миром Римской империи. Славянские племена участвовали в маркоманских войнах второй половины II в. н. э. Принимали они участие и в так называемых скифских (или готских) походах III—IV вв. В то же время они вступали в борьбу с готами и гуннами. Об этой борьбе рассказывает историк готов Иордан (середина VI в.). Венеды, по его словам, пытались оказывать сопротивление воинственному вождю готов «риксу» Германариху, считавшемуся непобедимым и потерпевшему поражение лишь от гуннов. Позднее, в самом конце IV или в начале V в., при попытке одного из преемников Германариха — Винитара подчинить себе антов, последние нанесли ему поражение. В ответ на это Винитар при вторичном вторжении в земли антов распял вождя антов Божа, его сыновей и 70 антских старейшин.

Хотя крупные походы славян против империи начинаются лишь в самом конце V и в VI в., есть основание считать, что и ранее славяне принимали участие в борьбе, положившей конец власти рабовладельческого Рима над угнетёнными им народами.

В конце IV или в начале V в. южные древнеславянские племена подверглись нападению гуннов. Об этом говорят оставленные, повидимому в страшной спешке, многочисленные поселения славян, в том числе и вышеупомянутый гончарный посёлок у Иголомни на Верхней Висле, а также зарытые клады, находимые в большом количестве в Повисленье и на Волыни. Это нашествие гуннов заставило часть славянского населения покинуть свои насиженные места и искать спасения в дремучих лесах и болотах Полесья. Оно положило начало и тем передвижениям, которые с особой силой развернутся в последующее время.

Борьба племён Средней и восточной Европы с Римской империей

Борьба племён Средней и Восточной Европы с Римской империей вначале не была ещё борьбой за новые места для поселения. Такой характер она принимает лишь со второй половины III в. Повидимому, поход 267г., в который готы отправились с семьями и имуществом, имел целью не захват добычи, как раньше, а приобретение земли. В IV в. «варвары» уже расселяются в захваченных ими областях.

В III в., несмотря на победы «варваров», перевес в военной технике и организации был ещё на стороне империи; в планомерных сражениях её войска большей частью одерживали победу. «Варвары» не умели брать города, которые были достаточно укреплены, так как их осадная техника только ещё зарождалась. Поэтому во время военных действий окрестное население обычно сбегалось под защиту городских стен, которые часто могли выдержать длительную осаду. Однако — и это важно подчеркнуть — наступающей стороной становится теперь уже не рабовладельческий Рим и такие его форпосты, как греческие города Северного Причерноморья, а те племена, которые в предыдущие века являлись объектами грабежа и эксплуатации со стороны рабовладельческих государств. Теперь они наносят империи и её союзникам сокрушительные удары, обостряющие и усугубляющие кризис рабовладельческого строя.

Иной становится и расстановка классовых сил. В период агрессии римляне опирались на знать тех племён, которые они порабощали. Теперь окрепшая знать свободных племён не ищет более поддержки клонящейся к упадку рабовладельческой империи. Напротив, противники Рима, вторгаясь на его территорию, встречают сочувствие и прямую помощь широких народных масс, рабов, колонов, готовых видеть в «варварах» своих освободителей. Известны случаи, когда рабы или колоны служили проводниками войскам, вторгавшимся на территорию империи, когда они создавали собственные отряды, присоединявшиеся к этим войскам, когда они вместе с «варварами» расправлялись с крупными рабовладельцами и землевладельцами. Чем далее, тем более укреплялся этот союз, обусловивший в конечном счёте падение рабовладельческого строя. Обострение классовой борьбы, делавшее эксплуатируемое население империи союзником её врагов, было одной из наиболее важных причин успехов племён, наступавших на империю. Этим успехам способствовало и то, что быстро сменявшиеся императоры и их соперники неоднократно сами искали помощи «варваров», открывая им границы и сдавая города. Основными базами для наступления на империю в III в. были район между Дунаем, Рейном и Эльбой, а также Северное Причерноморье.