М. Геллер, А. Некрич

ИСТОРИЯ РОССИИ: 1917-1995

Книга первая

Социализм в одной стране

К оглавлению

Глава вторая
ИЗ ЦАРСТВА НЕОБХОДИМОСТИ В ЦАРСТВО СВОБОДЫ (1918–1920)

• «Похабный мир»
• Дух разрушающий...
• Рождение диктатуры
• ...вплоть до отделения
• Красные и белые
• Интервенция
• «Даешь Варшаву!»
• Крестьянская война
• Крестьянская война — Кронштадт

1. «Похабный мир»

Н. Бердяев ошибался, полагая, что большевизм «оказался наименее утопическим и наиболее реалистическим, наиболее соответствующим всей ситуации, как она сложилась в России в 1917 году».¹ Большевизм победил легко, почти без сопротивления ибо предлагал утопию все, всем и сразу. «Облик правды — грозен, — писал испанский философ Мигуэль де Унамуно, — народ нуждается в мифах, в иллюзиях, в том, чтобы его обманывали Правда — нечто страшное, невыносимое, смертельное». Большевики дали иллюзию мира, земли, хлеба. Реальностью стала новая война, конфискация зерна, голод И невиданный террор.

Незадолго до Октябрьского переворота Ленин в финляндской тиши составляет проект переустройства России, сочиняет свою утопию — Государство и революция. Он придавал своему труду такое значение, что написал Каменеву письмо-завещание» обязательно опубликовать брошюру, если автор будет убит. Исходя из «учения Маркса-Энгельса» и взяв в качестве практического образца Парижскую коммуну, Ленин рисует коммунистическое государство, которое возникнет после пролетарской революции. В этом государстве не будет армии, не будет полиции, все чиновники будут выборными, причем функции управления государством станут такими простыми, что управлять сможет каждый, в том числе — каждая кухарка. Чиновники, для Ленина это важно, будут зарабатывать не больше квалифицированных рабочих Автор Государства и революции

48

признает, что победа пролетариата не будет означать немедленного создания коммунистического общества: необходим будет некоторый переходный период. В этот период место буржуазного государства займет диктатура пролетариата. Она необходима, подчеркивает Ленин «не в интересах свободы, а в интересах сокрушения врагов». Но у диктатуры пролетариата две функции: «подавление сопротивления эксплуататоров и руководство массами населения». Первая функция казалась Ленину очень простой, ибо подавление ничтожного меньшинства эксплуататоров производиться будет огромным большинством населения — трудовым народом. Легкой была и вторая: трудовой народ должен «подчиниться вооруженному авангарду... пока не приучится соблюдать элементарные условия социального существования без насилия и подчинения».

Сразу же после прихода к власти Ленин сталкивается с действительностью. Реальность подвергает утопию испытанию. Прежде всего, новой власти предстояло разрешить проблему войны, оказавшуюся роковой для Временного правительства. В декабре начались в Брест-Литовске переговоры с Германией. Впервые за дипломатический стол сели представители двух цивилизаций — старой и новой. Принц Макс Баденский пишет в своих мемуарах, — для него это символ грядущих времен, — что его кузен принц Эрнст Гогенлоэ, член германской делегации, был посажен за обедом рядом с мадам Биценко: «она это заслужила, убив министра». Анастасия Биценко действительно убила в 1905 году министра и как заслуженная террористка представляла партию левых эсеров в делегации. Встреча за обеденным столом принца Гогенлоэ и мадам Биценко, за дипломатическим — Льва Троцкого и генерала Гоффмана, — была встречей и столкновением утопии и реальности. Большинство в ЦК партии считало, что достаточно заявить о прекращении войны и можно спокойно заняться строительством коммунизма. Немцы потребовали реальность: территории Польши, Литвы, часть Латвии и Белоруссии. Н. Бухарин, выражая взгляды «левых коммунистов», составляющих значительную группировку в ЦК, принципиально отрицает допустимость компромисса с империалистами и настаивает на «революционной войне» с Германией, убеждая, что она зажжет «мировой пожар». Троцкий выдвигает знаменитую формулу: войны не ведем, мира не подписываем, собравшую большинство в ЦК. Ленин, оказавшись в меньшинстве, аргументирует реалиями: у нас нет армии, мы бессильны, необходимо заключить мир Его соратники, его ученики ослеплены утопией. Они не понимают того, что очевидно для Ленина: осуществить утопию можно, лишь имея власть. Этот аргумент он использует как важнейший, решающий, самый убедительный. Когда

[49/50]

немцы, воспользовавшись заявлением Троцкого: войны мы не ведем, двинулись в глубь страны, и предъявили затем ультиматум, Ленин настаивает на немедленном его принятии. Он объясняет: «Если бы немцы сказали, что требуют свержения большевистской власти, тогда, конечно, надо воевать».² Только в том случае, если бы немцы посягнули на власть большевиков, только тогда нужно было с ними драться. Только за власть. Ни в коем случае за территорию или другие «устаревшие» понятия. В. Бонч-Бруевич, рассказывая об отказе Троцкого подписать мирный договор, спрашивает: «Чем объяснить было такую нелепость?» И отвечает: «Более всего говорили, что здесь сыграли злую шутку ложно-патриотические и национальное предрассудки: никто из комиссии, и в том числе Л. Д. Троцкий, не хотели брать на себя печальную ответственность приложить свою руку под унизительным миром, который мог истолковываться глупенькими болтунами, как «предательство отечества», как нанесение прямого и непосредственного вреда России, как государству».³

Фанатическая убежденность Ленина в своей правоте, вера в свою утопию позволяла ему пренебрегать всякого рода «ложно-патриотическими и национальными предрассудками».

3 марта 1918 года советская делегация подписала в Брест-Литовске мирный договор, «похабный» по выражению Ленина, соглашаясь на немецкую оккупацию Прибалтики, части Белоруссии, всей Украины. Советская республика обязалась уплатить немцам огромную контрибуцию: продовольствием, сырьем, золотом. Но Ленин сохранил власть. «Брестский мир, — заключает Малая советская энциклопедия, — выполнил свою основную задачу — сохранил диктатуру пролетариата».⁴

Сопротивление своей политике мира с Германией Ленин встретил снова прежде всего среди соратников. Но сопротивление это длилось не долго. В знак протеста вышли из правительства левые эсеры, но продолжали поддерживать большевиков. Отказалась признать сепаратный мир часть офицеров и генералов. Но солдаты были против войны. Против войны были и крестьяне. Их поддержка политики Ленина позволяет ему сохранить власть. Заключение «похабного» мира не разрешило ни одной внутренней проблемы страны, более того — все конфликты обострились. Действительность не хотела быть похожей на утопию.

8 апреля Ленин, беседуя с наркомпросом Луначарским, излагает идею, которая «давно носилась перед ним». В Государстве Солнца Кампанеллы на фасадах домов нарисованы фрески, которые учат, воспитывают граждан утопического города. Ленин предлагает Луначарскому подобрать лозунги для «монументальной пропаганды».

[50/51]

Председатель Совнаркома выбирает те из предложенных лозунгов, которые ему больше всего по душе. Прежде всего. «Наступит золотой век, люди будут жить без законов, без наказаний, совершенно добровольно совершая то, что хорошо и справедливо». Эти слова Овидия, возможно, стояли перед глазами Ленина, когда он писал Государство и революция. После Октябрьского переворота золотой век не наступил. Люди начали жить без законов, но добровольно они не совершали ничего хорошего и справедливого.

2. Дух разрушающий...

Первой задачей, которую ставил перед пролетарской революцией Ленин, было разрушение государства, слом государственной машины, как выражались марксисты. «Слом» этот начался еще до переворота — к октябрю 1917 года была полностью разрушена армия. Сразу же после Октября были ликвидированы суд и вся система правосудия. Их заменяют революционные трибуналы, которые судят на основании «пролетарской совести и революционного самосознания», и самосуд. Грабежи, разбитые винные подвалы, убийства, ставшие бытом столицы революционной России, нашли взволнованного и возмущенного хроникера. Максим Горький в Несвоевременных мыслях — до закрытия в июле 1918 года журнала Новая жизнь — не перестает приводить факты, негодовать и разоблачать «народных комиссаров», которые стремятся показать свою «преданность народу», не стесняясь «расстрелами, убийствами и арестами несогласных с ними, не стесняясь никакой клеветой и ложью на врага».⁵ М. Горький цитирует «матроса Железнякова», который «переводя свирепые речи своих вождей на простецкий язык человека массы, сказал, что для благополучия русского народа можно убить и миллион людей».⁶ В. Бонч-Бруевич, ведавший после Октября безопасностью в Петрограде, вспоминает, что «для поддержания порядка в городе, с конца октября по февраль при разгаре пьяно-погромной агитации, можно было вполне всегда рассчитывать всего лишь на латышский смольный свободный отряд, на некоторую часть егерей, преображенцев, семеновцев, несших караул в Государственном банке, на некоторые части 2 Флотского и Георгиевского экипажей».⁷ И несколькими страницами ниже управляющий делами Совнаркома рассказывает о визите во 2 Флотском экипаже, у «верных моряков». Командуют ими «сознательные анархисты». Анатолий Железняков, о котором вспоминает Горький, тот самый, что разогнал Учредительное собрание и готов был убить миллион человек и его брат — алкоголик

[51/52]

и убийца. С некоторым страхом, но и с видимым удовольствием от сознания, что это «его люди», рассказывает Бонч-Бруевич о чудовищных подвигах «красы и гордости русской революции». Один из собеседников описал, как он расстрелял 43 офицера, а потом «самому, знаете, приятно, тепло делается, и на душе спокойно, радостно, тихо, словно ангелы поют...»⁸ Когда «сознательные анархисты» братьев Железняковых начали грабить и убивать в размерах, невиданных даже в революционном Петрограде, их разоружили и отправили на фронт защищать советскую власть. Для разоружений был выделен «сильный дежурный отряд латышей-партийцев», и «на всякий случай мы подготовили Волынский и Егерский полки, отличавшиеся в то время трезвостью, или, лучше сказать, терпимым пьянством».⁹

Очистка города от «сознательных» и «стихийных», «чистых» анархистов не означала прекращения самосудов. Расправа с врагами революции становится более организованной. «75-ая комната» (зародыш политической полиции), которую заводит в Смольном Бонч-Бруевич, оказывается слишком слабым органом защиты власти. Хотя она делает все, что может. На заседании Петроградского совета Бонч-Бруевич рассказывает, как он добивается показаний от арестованных, угрожая им расстрелом, ¹⁰ несмотря на то, что всего несколько дней назад был принят декрет об отмене смертной казни «75-ую комнату» заменяет 7 декабря, через 5 недель после Октября, новый орган, который станет Органом советской власти, — Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК). Мысль о таком органе родилась у Ленина сразу же после переворота, он искал подходящего человека: «Неужели у нас не найдется своего Фукье-Тенвилля, который привел бы в порядок расходившуюся контрреволюцию?»¹¹ В начале декабря «свой Фукье-Тенвилль» — большевик, напоминавший кровожадного обвинителя при революционном трибунале в период Французской революции, знавшего только один приговор — гильотину, был найден. Выступая в Совнаркоме Феликс Дзержинский, в молодости хотевший стать ксендзом и ставший революционером, изложил свое кредо «Не думайте, что я ищу форм революционной юстиции; юстиция сейчас нам не нужна. Теперь борьба — грудь с грудью, борьба не на жизнь, а на смерть — чья возьмет! Я предлагаю, я требую организации революционной расправы над деятелями контрреволюции».¹²

Новый орган «революционной расправы», подчиненный непосредственно Совнаркому, то есть председателю СНК В. Ульянову (Ленину), прежде всего занялся борьбой с «саботажем».

С первых же дней новая власть продемонстрировала великолепное

[52/53]

владение словарем. Рождается новое искусство — искусство пропаганды, искусство изменения смысла вещей путем изменения их наименования. Поскольку после пролетарской революции забастовки — оружие пролетариата — стали неуместными, они получили новые имена. Всеобщая забастовка служащих была названа — «саботажем», зловещим словом, таившим в себе необходимость сурового наказания.

Среди мыслей Энгельса, сохраняющих свое значение и по сей день, пророчески звучит высказывание о революции: «Народы, которые хвастаются, что совершили революцию, всегда обнаруживали на другой день, что они не имели понятия о происшедшем, что совершившаяся революция ни в чем не похожа на ту, которую они хотели сделать». Первыми — на другой день — обнаружили это русские интеллигенты. Более ста лет ждали они революции, стремились к ней, работали на нее. И чем слабее становилась монархия, тем активнее они действовали. В начале века, уже ощущая подземные толчки близящейся катастрофы, они приветствуют «грядущих гуннов», зовут «огневую стихию», соглашаясь быть растоптанными, соглашаясь на собственную гибель ради обновления России. Февральская революция, подарившая свободы, давшая голос «великому немому» — русскому народу, показалась сначала осуществленной мечтой. Но и народ оказался мало схожим с тем иконописным образом, которому полагалось поклоняться, и Временное правительство, оказавшееся в руках интеллигентов, неясно себе представляло, что делать с властью, М. Горький записал в дневник сетования безымянного интеллигента, отражавшие чувства большинства русской интеллигенции. «Мне плохо. Как будто Колумб достиг, наконец, берегов Америки, но Америка противна ему...»

Потрясенная тем, что революция оказалась непохожей на сон, который виделся сто лет, русская интеллигенция тем не менее находит силы выступить против , дерзкого _и буйного насильника». Забастовка служащих государственных учреждений и муниципальных органов в Петрограде, потом в Москве, распространяется и на другие города. Останавливается городской транспорт, электростанции. К служащим присоединяются учителя Москвы (они будут бастовать три месяца), Петрограда, Уфы, Екатеринбурга, Астрахани. Резко осуждает захват власти большевиками Пироговское общество врачей. Бастуют врачи, фельдшеры, сестры милосердия, фармацевты. Отказалась признать новую власть профессура высших учебных заведений. Сопротивление оказывает значительная часть технической интеллигенции — ее взгляды выражает прежде всего Всероссийский союз инженеров. Через неделю после Октябрьского переворота ВЦИК пригласил в Смольный

[53/54]

творческую интеллигенцию Петрограда. В 7 часов вечера все явившиеся смогли усесться на одном диване: кроме членов партии Рюрика Ивнева и Ларисы Рейснер, на встречу с новой властью пришли Владимир Маяковский, Всеволод Мейерхольд и Александр Блок. Маяковский, в марте 1917 года заявлявший «да здравствует искусство, свободное от политики», и Мейерхольд, поставивший в императорском Александрийском театре роскошнейший спектакль — Маскарад, премьера которого состоялась 25 февраля 1917 года, представляли новое, революционное искусство. О надеждах новаторов в искусстве скажет позднее А. Таиров: «Как мы рассуждали? Революция разрушает старые формы жизни. А мы разрушаем старые формы искусства. Следовательно, мы — революционеры и можем идти в ногу с революцией».¹⁴ Революционеры в искусстве жестоко ошиблись, рассчитывая на длительное сочувствие революционеров в политике. Однако на первых порах новая власть использует «разрушителей», тех, кого Евгений Замятин назовет «юркой школой», «юркими авторами», знающими, «когда надеть красный колпак и когда его скинуть, когда петь сретение царя и когда молот и серп». Е. Замятин констатирует, выделив подлинного поэта — В. Маяковского, что «наиюрчайшими оказались футуристы: не медля ни минуты — они объявили, что придворная школа — это, конечно, они».¹⁵

Чужим казался на диване в Смольном Александр Блок. Видевший в революции очищающий Россию огонь, Блок, закрыв глаза, слушал «музыку революции». Закрыв глаза, пишет он Двенадцать и Скифы. Прозрение пришло очень скоро и было страшным: «А когда начались Красная армия и социалистическое строительство... я больше не мог», — занесет он в дневник.

Разочарование подавляющего большинства русской интеллигенции революцией не было неожиданностью для Ленина: вождь партии большевиков, учивший, что только интеллигенция может внести «революционное сознание» в рабочий класс, всегда относился к ней недоверчиво и недоброжелательно. Неожиданным было разочарование революцией рабочего класса, от имени которого и для которого была совершена пролетарская революция.

Из трех лозунгов, позволивших большевикам захватить власть, два — мир и земля — выражали прежде всего интересы крестьянства. Третий, выражавший интересы пролетариата, был гораздо менее четок и менее понятен. Что значило — рабочий контроль над производством — было не очень ясно. Характерно, что декрет о контроле над производством был принят не в ночь с 25 на 26 октября, как два первых, а двадцать дней спустя — 14 ноября 1917 года.

Декрет предусматривал: «Рабочий контроль над производством,

[54/55]

куплей, продажей продуктов и сырых материалов, хранением их, а также над финансовой стороной предприятия».¹⁶ Казалось: что может быть проще и легче? Рабочие, производители сами все контролируют, и все экономические проблемы решаются сами собой. В январе 1918 года Ленин поощрял пролетариат. «Вы — власть, делайте, что вы хотите делать, берите все, что вам нужно, мы вас поддержим... Вы будете делать ошибки, но вы научитесь».¹⁷ Гигантский — в масштабах всей русской экономики эксперимент — дает немедленный результат. Что такое «рабочий контроль над производством», было неясно. Рабочие часто понимали его просто: «Я явился на завод и начал осуществлять контроль, — рассказывал рабочий-коммунист. — Я вскрыл несгораемый шкаф, чтобы взять на учет деньги. Но денег там не было...»¹⁸ Вестник труда — орган ВЦСПС — жаловался, что пролетарии рассматривают «переданную им в руки промышленность», как «неосушимое море, из которого можно без ущерба выкачивать бесчисленное количество благ».¹⁹

Правительственные меры совершенно дезорганизуют работу промышленности. В мае 1918 года председатель ВЦСПС М. Томский констатирует: «Падение производительности труда в настоящий момент дошло до той роковой черты, за которой (вернее, на которой) грозит полнейшее разложение и крах»²⁰. Снижение производительности труда было одним из проявлений нараставшего недовольства рабочих. А. Вольский (Ян Вацлав Махайский) в журнале Рабочая революция, единственный номер которого вышел в июне-июле 1918 года, сравнивая Февральскую и Октябрьскую революции с точки зрения интересов пролетариата, замечает: «после Февральского буржуазного переворота рабочая плата сильно повысилась и завоеван восьмичасовой рабочий день, после Октябрьской пролетарской революции рабочие не получили ничего».²¹ Было еще одно различие между двумя революциями: после пролетарской — рабочий класс теряет возможность бороться за свои права. «Контроль над производством» оказывается фикцией: разрушение существовавшей системы управления промышленностью резко ухудшает положение рабочих.

В марте 1918 года в Петрограде собирается Чрезвычайное собрание Уполномоченных фабрик и заводов города. Оно констатирует: «Профессиональные союзы утратили самостоятельность и независимость и уже не организуют борьбы в защиту прав рабочих. Советы Рабочих и Солдатских Депутатов точно боятся рабочих: не допускают перевыборов, забронировали себя: они превратились только в правительственные организации и не выражают больше мнений рабочей массы».²² Декларация, принятая уполномоченными крупнейших

[55/56]

петроградских заводов и фабрик — Путиловского, Семяниковского. Обуховского, Балтийского и других, железнодорожных мастерских, электростанций, типографий, обращалась к Всероссийскому съезду советов и подводила итог первым послереволюционным месяцам. «25 октября 1917 г. большевистская партия в союзе с партией левых эсеров и опираясь на вооруженных солдат и матросов, свергла Временное правительство и захватила власть в свои руки. Мы, петроградские рабочие, в большинстве своем приняли этот переворот, совершенный от нашего имени и без нашего ведома и участия... Более того. Рабочие оказали поддержку новой власти, объявившей себя правительством рабочих и крестьян, обещавшей творить нашу волю и блюсти наши интересы. На службу ей стали все наши организации, за нее пролита была кровь наших сыновей и братьев, мы терпеливо переносили нужду и голод; нашим именем сурово расправлялись со всеми, на кого новая власть указывала, как на своих врагов; и мы мирились с урезыванием нашей свободы и наших прав, во имя надежды на данные ею обещания. Но прошло уже четыре месяца, и мы видим нашу веру жестоко посрамленной, наши надежды грубо растоптанными».²³

Движение Уполномоченных, выражавшее разочарование рабочего класса, стало распространяться и на другие города. В Москве возник организационный комитет по созыву Всероссийской конференции уполномоченных от фабрик и заводов Движение это было объявлено меньшевистским, право-эсеровским, контрреволюционным и разгромлено.

Рабочие голосуют против «пролетарской власти» и руками, — резко снижая производительность, и ногами, — бросая разрушенные, разоренные заводы и фабрики. В мае 1918 года, выступая на первом съезде совнархозов Алексей Гастев говорит о нежелании рабочих работать: «По существу, мы сейчас имеем дело с громадным миллионным саботажем — Мне смешно, когда говорят о буржуазном саботаже, когда на испуганного буржуа указывают как на саботажник? Мы имеем саботаж национальный, народный, пролетарский».²⁴

Развал промышленности отозвался очень быстро в сельском хозяйстве. Партия большевиков, «позаимствовав» эсеровскую аграрную программу, получила поддержку крестьян. Ленин не скрывал этого: «Не менее чем до лета 1918 г. … мы держались, как власть, потому что опирались на все крестьянство в целом» ²⁵ Крестьянство поддержало большевиков в октябре 1917 года, но разочарование приходит быстро. Популярная в первые послереволюционные годы песня обещала: Наш паровоз летит вперед, в коммуне остановка Русское крестьянство не хотело «лететь» так далеко, оно решило

[56/57]

сойти на остановке «раздел помещичьих земель.

Радикальная аграрная реформа, о которой сотни лет мечтали крестьяне, и сто лет — интеллигенция, прошедшая пожаром по стране, пала результаты неожиданные: на долю исконных земледельцев пришлось в среднем, в подавляющем большинстве губерний, — не более полудесятины прирезанной земли.²⁶ (Бросившие города заводские рабочие, ремесленники, прислуга и так далее потребовали себе наделов и — получили их.) Основной причиной разочарования крестьянства было, однако, не это: сколько-то земли каждый получил, было окончательно ликвидировано помещичье землевладение. Недовольство новой властью началось с того момента, когда она потребовала от крестьян сельскохозяйственные продукты, не давая ничего взамен, — инфляция совершенно обесценила деньги, промышленность перестала производить товары, нужные деревне. К «саботажу» интеллигенции, к «саботажу» пролетарскому присоединяется «саботаж» крестьянский. В ноябре 1917 года было заготовлено 641 тысяч тонн зерна, в декабре — 136, в январе 1918 — 46, в апреле — 38, в мае — 3, в июне — 2 тысячи тонн.²⁷ Город голодает, голодные рабочие сокращают и без того низкую производительность или просто бегут в деревню.

Властью партии большевиков недовольны не только противники советской власти, контрреволюционеры — это вполне естественно, ею недовольны те, кто ее поддерживал, те, от чьего имени была совершена революция. Но не менее сильным было и разочарование Ленина в русском пролетариате (крестьянством он всегда был недоволен). Русский рабочий класс, «политическую зрелость» которого Ленин — после Октябрьского переворота — оценивал необычайно высоко, оказывается через несколько месяцев «незрелым», «недостаточно подготовленным» для управления страной, недостаточно «пролетарским».

Утопические мечты, изложенные накануне Октябрьского переворота в Государстве и революции, развеялись при соприкосновении с действительностью. В конце апреля — начале мая Ленин пишет новую утопическую программу, статью «Очередные задачи советской власти». В ней определены важнейшие черты «коммунизма», который, после того, как станет очевидной его неудача, будет назван «военным коммунизмом». Первая задача революции, говорит ее вождь, выполнена: «Задача преодоления и подавления сопротивления эксплуататоров в России окончена в своих главных чертах». И он назначает следующую: «На очередь ставится теперь задача управления государством».²⁸ И вторая задача казалась такой же легко выполнимой, как и первая. Она состояла, по мнению автора утопии, из учета и контроля за двумя простыми операциями: взять и распределить.

[57/58]

Наиболее полно изложил свою программу Ленин в октябре 1921 года, признавая, что «мы сделали ошибку», и тем самым отпуская себе грехи за три с лишним года строительства коммунизма: «В начале 1918 г. мы ... решили произвести непосредственный переход к коммунистическому производству и распределению. Мы решили, что крестьяне по разверстке дадут нужное нам количество хлеба, а мы разверстаем его по заводам и фабрикам и выйдет у нас коммунистическое производство и распределение». Приблизительно, признавался Ленин, «в этом духе мы и действовали».

Именно в это время, в начале 1918 года Ленин, по свидетельству ближайшего тогда его соратника Троцкого, не переставал повторять на заседаниях Совнаркома: через 6 месяцев мы построим социализм. Десять лет спустя Андрей Платонов напишет роман Чевенгур о революционных мечтателях, решивших построить коммунизм «враз», в «боевом порядке революционной совести и трудгужповинности».

В отличие от персонажей Платонова Ленин имеет широчайшие возможности для реализации коммунистической утопии. В промышленности начинается переход от «контроля над производством» к национализации. Запрещается частная торговля — основа капиталистического строя. Вводится трудовая повинность. Начать ее, указывает Ленин, «мы должны с богатых». А затем «от трудовой повинности в применении к богатым советская власть должна будет перейти, а вернее, одновременно должна будет поставить на очередь задачу применения соответственных принципов к большинству трудящихся, рабочих и крестьян».

Германия эпохи первой мировой войны кажется Ленину подтверждением правильности его схемы: «Германский империализм, представляющий в настоящее время наибольший прогресс не только в военной мощи и военной технике, но и крупной промышленной организации в рамках капитализма, ознаменовал, между прочим, свою экономическую прогрессивность тем, что раньше других государств осуществил переход к трудовой повинности».²⁹ План Ленина гениально прост: кайзеровская экономика плюс советская власть. Итог: коммунизм.

Трудовая повинность по отношению к крестьянам выражается в правительственных декретах, принятых в мае и июне 1918 года, о «хлебной повинности» — обязанности сдавать государству «все излишки» по твердым ценам. Вводится продразверстка, о которой председатель Совнаркома говорит: «Разверстка хлеба должна лечь в основу нашей деятельности... Разверстка должна быть доведена до конца. И только тогда, когда мы решим эту задачу, и у нас будет социалистический фундамент, мы сможем строить на этом социалистическом

[58/59]

фундаменте... роскошное здание социализма...»³⁰

Запрещение частной торговли, отсутствие государственного торгового аппарата вызывают голод в городах, о каком не имело представления население, совершившее революцию из-за перебоев с доставкой хлеба. Ленин формулирует свою политику строительства «роскошного здания социализма»: «Есть два способа борьбы с голодом: капиталистический и социалистический. Первый состоит в том, чтобы допускалась свобода торговли... Наш путь, путь хлебной монополии».³¹ Открывается «хлебный фронт», начинается «борьба за хлеб». Для конфискации хлеба мобилизуется продовольственная армия — продотряды, которые Ленин назовет «первым и величайшим шагом социалистической революции в деревне».³² Комитеты бедноты, созданные декретом от 11 июня 1918 года, должны «ввести революцию в деревне». Часть найденного и конфискованного с помощью комбедов хлеба шла в их пользу, что должно было «материально заинтересовать» бедноту. В. Бонч-Бруевич вспоминает об эпохе «коммунизма»: «Ход революционных событий… так двигал наши общественные отношения, что считалось за наилучшее благо решительно все национализировать, начиная от крупных фабрик и заводов, до цирюлен с одним цирюльником, одной машинкой и двумя бритвами — включительно, и до последней морковки в магазине. Всюду стояли заставы, чтобы никто не мог ни пройти, ни проехать с какими-либо продуктами, — все были посажены на паек...»³³ Управляющий делами Совнаркома не пишет ни о том, что паек был не только очень разный, но что некоторым категориям населения он вообще не полагался, ни о том, что только «мешочничество», только провоз продуктов через заставы спас население городов советской республики от голодной смерти. 60% продовольствия в 1918—19 годах население приобрело на «черном рынке». «Хлебная монополия», советская продовольственная политика в значительной степени способствовала деморализации советских граждан, возникновению убеждения в необходимости обходить закон, рождению массовой преступности, появлению всемогущего «черного рынка». «Хлебная монополия» и запрещение торговли внедрили убеждение в «контрреволюционности» торговли, как таковой, в недостойности этого занятия.

«Хлебная монополия», как и все другие декреты советского правительства, имели не только конкретную цель, но и несли «пропагандную», «воспитательную» нагрузку. Они разрушали старое общество — каждый в своей области. Разрушали не только административные устои свергнутого общества, но и его моральные устои.

13 января 1918 года декрет об отделении церкви от государства лишил церковь всего ее имущества и юридических прав, поставив

[59/60]

фактически вне закона. В сентябре 1918 года почти одновременно были приняты декрет о семье и браке и декрет о школе. Революционизировалась семья: брак признавался лишь гражданский (церковный отменялся), становился свободным, свободным становилось и вступление в брак и развод. «Семья, — провозглашала А. Коллонтай, — перестала быть необходимой. Не нужна государству, ибо отвлекает женщин от полезного обществу труда, не нужна членам семьи, ибо воспитание детей постепенно берет на себя государство». Государство еще не могло — сразу же после революции — взять на себя воспитание детей, но могло включить — и включило — в кодекс статья, позволявшие сделать это впоследствии. Намерения государства были изложены на съезде по народному образованию З. Лилиной, требовавшей изъять детей из-под грубого влияния семьи, для того, чтобы создать из молодого поколения поколение коммунистов. З. Лилина, руководившая народным образованием в Петрограде, настаивала на «национализации» детей, ибо они «подобно воску поддаются влиянию» и из них можно «сделать настоящих, хороших коммунистов».

Декрет о школе революционизировал школу: она стала совместной, отменена была плата за обучение, отменены были все экзамены, задавание уроков на дом. Поддерживая принцип реформы школы, Всероссийский учительский союз выступил против подчинения школы государству.

Разрушительные удары во все стороны, разрушение всех устоев дореволюционного общества — армии, суда, администрации, семьи, церкви, школы, политических партий, экономики — не пугали Ленина, верившего, что у него есть универсальное средство для сооружения на голом, очистившимся месте нового мира, утопии. Средством этим была диктатура пролетариата.

3. Рождение диктатуры

Диктатура пролетариата была вписана в программу социал-демократической партии со дня ее рождения. Образцом такой диктатуры, упоминания о которой имеются у Маркса, была для Ленина Парижская коммуна. Но опыт Парижской коммуны, существовавшей всего несколько недель, не мог дать вождю Октябрьской революции необходимых указаний — как и что делать, после того, как власть переходит в руки пролетариата. И он разрабатывает теорию диктатуры сам. Практика власти очищает теорию от всего случайного, нанесенного 19-м веком. И если в Государстве и революции утверждается, что только безнадежный невежда и буржуазный мошенник

[60/61]

может говорить, что рабочие не в состоянии непосредственно, как класс, управлять государством, то очень скоро оказывается, что только безнадежный невежда и буржуазный мошенник может говорить, что рабочие в состоянии управлять промышленностью, государством.

Жорж Клемансо говорил, что война слишком серьезное дело, чтобы его можно было доверить генералам. Ленин, сразу же после захвата власти, приходит к выводу, что пролетарская диктатура слишком серьезное дело, чтобы его можно было доверить пролетариату.

Диктатура пролетариата определяется Лениным прежде всего, как система, отвергающая парламентаризм, предусматривающий отделение законодательной и исполнительной властей. Диктатура пролетариата — слияние воедино управления и законодательства.³⁴ Это значит, что власть имущие принимают законы, по которым осуществляют свою власть, не подвергаясь никакому контролю. Впрочем, Ленин, чтобы не было никаких кривотолков, объяснил слово «диктатура»: «Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть».³⁵

Поскольку пролетариат оказывается неспособным осуществлять эту диктатуру, дело это берет на себя авангард рабочего класса — партия. Ленин этого не скрывает: «Когда нас упрекают в диктатуре одной партии... мы говорим: Да, диктатура одной партии! Мы на ней стоим и с этой почвы сойти не можем».³⁶ Еще до прихода к власти вождь партии большевиков пренебрежительно отверг буржуазное понятие — «воля большинства». Важно, писал он, в решающий момент, в решающем месте быть сильнее, победить.³⁷

Первое же соприкосновение с властью, с практикой рождает в Ленине убеждение в необходимости диктатуры партии, а в ней — и это было вкладом в марксизм — диктатуры отдельной личности. В марте 1918 года Ленин объясняет необходимость личной диктатуры с точки зрения нужд современной экономики: «... Всякая крупная машинная индустрия — т. е. именно материальный, производственный источник и фундамент социализма — требует безусловного и строжайшего единства воли... Но как может быть обеспечено строжайшее единство воли? Подчинением воли тысяч воле одного. Это подчинение может, при идеальной сознательности и дисциплинированности участников общей работы, напоминать больше мягкое руководство дирижера. Оно может принимать резкие формы диктаторства... Но, так или иначе, беспрекословное подчинение единой воле...

[61/62]

необходимо».³⁸ В марте 1918 года, через четыре месяца после революции, Ленин говорят о необходимости — «так или иначе» — личной диктатуры. По причинам экономическим. В марте 1919 года, в речи, посвященной памяти Я. Свердлова, он настаивает на необходимости личной диктатуры по причинам политическим: «В эпоху резкой борьбы, осуществляя рабочую диктатуру, надо выдвигать принцип личного авторитета, морального авторитета отдельного человека, решениям которого все подчиняются без долгих обсуждений». Мечта о сильной власти живет в Ленине с давних пор. Троцкий в брошюре Второй съезд российской социал-демократической рабочей партии. Отчет сибирской делегации, выпущенной в 1903 году в Женеве, писал о планах Ленина: «Осадное положение, на котором с такой энергией настаивал Ленин, требует твердой власти. Практика организованного недоверия требует железной руки, Ленин делает мысленную перекличку партийному персоналу и приходит к выводу, что железная рука это он сам — только он». Ленин отнюдь не скрывал своих намерений. Троцкому не нужно было их разгадывать. В стенографическом отчете второго съезда, изданном в Женеве, на стр. 241 занесено в протокол, что во время выступления делегата Попова, говорившего о вездесущем и всюду проникающем духе Центрального комитета, Ленин поднял высоко кулак и воскликнул: «Кулак!»

Власть кулака, которую Ленин утверждал в партии, распространяется на страну.

Рождается «философия власти» 20-го века. Обнаружив, что реальность не похожа на его представление о ней, Ленин решает силой изменить реальность, изменяя прежде всего представление о реальности. Не случайно первым декретом Совета народных комиссаров был «декрет о печати», вводивший цензуру, закрывавший газеты и журналы, критически относившиеся к новой власти. Признавая, что кое-кому «даже из старых большевиков» трудно было примириться с тем, что до революции «наша старая программа» требовала «свободы печати», а после прихода к власти эта свобода была немедленно ликвидирована, Бонч-Бруевич формулирует «новые требования Октябрьской жизни» так: «Во время революции должна существовать только одна революционная печать…»³⁹

Гитлер, прилежный ученик Ленина и Сталина, отмечал, что слабость буржуазного мира по сравнению с марксизмом заключается в принципиальном отделении духа и силы, идеологии и террора. В марксизме, — говорил фюрер, — «дух и грубая сила гармонично совмещены». И добавлял: «Национал-социализм — это то, чем марксизм мог бы быть, если бы он разорвал абсурдные узы, связывающие его

с демократическим порядком». ⁴⁰

[62/63]

Ленин первым открывает секрет сочетания «духа и грубой силы», практического использования силы для осуществления утопической программы, прикрытия силы утопической программой.

Важнейшим элементом ленинской политики, направленной на удержание власти меньшинства, одной партии, был раскол большинства, дробление, атомизация общества.

Одним из первых своих актов — 11 ноября 1917 года — советское правительство уничтожает сословия и гражданские чины, существовавшие в дореволюционной России. Но в отличие от «буржуазных революций», которые устанавливали «равенство всех граждан перед законом, в действительности являвшееся равенством формальным», пролетарская революция устанавливает в стране принципиальное неравенство. Оно закрепляется в первой советской конституции — в Конституции РСФСР, принятой в июле 1918 года. Часть населения полностью лишается прав, русский язык обогащается словом — «лишенец». В число лишенцев были включены лица, живущие на нетрудовые доходы, частные торговцы, служители культа, бывшие сотрудники полиции, члены бывшего царствующего дома, но так же «лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли». Это касалось прежде всего крестьян, нанимавших хотя бы одного работника весной или осенью для помощи в полевых работах. Таких крестьян насчитывалось не менее 5 миллионов человек. Лишение прав распространялось на всех членов семьи. Для детей это означало, в частности, лишение права учиться в вузах и ограничение — в связи с нехваткой мест — права учиться в школах. Все остальные крестьяне ограничивались в избирательных правах — при выборах в советы один голос рабочего равнялся пяти голосам крестьян.

Все крестьянство разбивается на множество категорий: деревенский пролетариат, бедняки, маломощные середняки, середняки, кулаки. Поскольку определенных, точных критериев принадлежности к той или иной категории не было, законом становится произвол. Рождается система, в которой наличие одной или двух коров, одной или двух лошадей, определяет положение человека в обществе и определяет будущее его детей. «Социальное положение» становится клеймом. До революции продвижение по службе или деньги позволяли перейти из одного сословия в другое. Революция ликвидирует социальную мобильность для лиц с «неподходящим» социальным происхождением, изменить которое человек был не в состоянии, как нельзя изменить расовое происхождение.

Иллюстрацией конкретного осуществления «лишения прав» было решение петроградского комиссариата продовольствия ввести в июне 1918 года «классовый паек для различных групп трудового

[63/64]

и нетрудового населения». Были созданы на первых порах 4 категории: 1 — для рабочих тяжелого физического труда, 2 — для остальных рабочих и служащих по найму, 3 — для лиц свободных профессий, 4 — для нетрудовых элементов.⁴¹ Решение это было выполнением требования Ленина, выраженного еще в декабре 1917 года, о «необходимости проведения классового принципа при распределении продовольственных пайков».⁴² 27 сентября 1918 года Правда опубликовала сообщение о том, что «Наркомсобес подтверждает необходимость лишения пайков все кулацкие и буржуазные элементы деревни и города. Полученные таким образом излишки будут использованы для увеличения пайка деревенской и городской бедноты».

Раздробив общество, правительство присваивает себе право обрекать часть населения — низшие касты — на голодную смерть, ради спасения высших каст.

Важнейшим инструментом ленинской политики становится ВЧК, представлявшая собой чрезвычайный орган большевистской партии, подчиненный непосредственно Ленину. С первых же дней после прихода к власти Ленин, по свидетельству Н. Крупской, опасался больше всего мягкости своих товарищей. Он был несказанно возмущен решением второго съезда Советов, отменившего, по предложению Каменева, 25 октября 1917 года смертную казнь. Февральская революция отменила в России смертную казнь и когда Керенский попытался ввести ее для дезертиров, больше всех негодовали большевики. Теперь Ленин в гневе повторял: «Глупость, глупость... Что же они думают, что можно совершить революцию без расстрелов⁹» Это, — говорил он, по свидетельству Троцкого, — «ошибка, недопустимая слабость, пацифистская иллюзия».⁴³ После принятия декрета об отмене смертной казни большевистское правительство, под давлением Ленина, решило — несмотря на декрет — «прибегать к смертной казни, когда станет очевидным, что другого выхода нет».⁴⁴

Сеть чрезвычайных комиссий покрывает всю советскую республику: их создают в городах — губернских и уездных, на железных дорогах, в морских и речных портах, в армии. Очень быстро ВЧК приобретает неограниченные права. Это, — пишет один из его руководителей, — «орган..., пользующийся в своей борьбе приемами и следственных комиссий, и судов, и трибуналов, и военных сил».⁴⁵ Чрезвычайные комиссии сами арестовывали, сами вели следствие, судили и приводили приговор в исполнение.

30 августа 1918 года в Петрограде студент Леонид Канегиссер убивает председателя петроградской ЧК Урицкого, в Москве эсерка Фанни Каплан ранит Ленина. Это поворотный день в истории ВЧК. Ей поручается осуществление «беспощадного массового террора». СНК

[64/65]

издает 5 сентября постановление о «красном терроре».⁴⁶ В этот же день Каплан была расстреляна без суда, по постановлению ВЧК.⁴⁷ Начинается волна массовых расстрелов. «Количество расстрелянных, — утверждает заместитель председателя ВЧК Петере, — чрезвычайно преувеличено. В общем и целом цифра расстрелянных ни в коем случае не превышает 600 человек».⁴⁸ По мнению Петерса, эту цифру нельзя считать чрезмерной за ранение Вождя. Народный комиссар внутренних дел Петровский издает специальный приказ, в котором, негодуя по поводу «чрезвычайно ничтожного количества серьезных репрессий и массовых расстрелов белогвардейцев и буржуазии», дает указание: «взять значительные количества заложников»⁴⁹ Председатель ВЧК Дзержинский в циркулярном письме разъяснял «что такое заложник». Заложниками, — указывал он, — «следует брать только тех людей, которые имеют вес в глазах контрреволюционеров... Они чем дорожат? Высокопоставленными сановными лицами, крупными помещиками, фабрикантами, выдающимися работниками, учеными, знатными родственниками находящихся при власти у них лиц и тому подобными». В то же время, — поучал председатель ВЧК, — «никто не заступится и ничего не даст» за «какого-нибудь сельского учителя, лесника, мельника или мелкого лавочника».⁵⁰

Система заложников, неизвестная дореволюционной России, дополнялась другим, ранее неизвестным инструментом репрессии — концентрационными лагерями. Кошмарная слава, какую приобрели гитлеровские концлагеря, не должна заслонять приоритета советского государства. Честь первого использования этого термина принадлежит Троцкому. В приказе от 4 июня 1918 года наркомвоенмор требует заключения в концентрационные лагеря чехословаков, не желающих сдать оружие.⁵¹ 26 июня Троцкий направляет в Совет народных комиссаров меморандум, в котором предлагает причислить к буржуазии бывших офицеров, не желающих вступать в Красную армию и заключить их в «концентрационные лагеря».⁵²

8 августа Троцкий, значительно расширяя состав клиентуры концентрационных лагерей, распоряжается об их создании в Мурому, Арзамасе и Свияжске и заключении «темных агитаторов, контрреволюционных офицеров, саботажников, паразитов, спекулянтов». ³

9 августа Ленин, озабоченный размахом крестьянского восстания в Пензенской губернии, телеграфирует в губисполком, требуя: «Провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города».⁵⁴

Концентрационный лагерь становится универсальным средством террора против всех «сомнительных». 5 сентября 1918 года, после

[65/66]

того, как эта мера репрессий уже широко применяется, она узаконивается постановлением Совета народных комиссаров: «необходимо обезопасить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях».⁵⁵ В следующем пункте Постановления говорилось. «Подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам».⁵⁶

Концентрационный лагерь — мера наказания, непосредственно следующая по суровости за расстрелом. Смертная казнь, об отмене которой так сожалел Ленин, была восстановлена декретом СНК от 21 февраля 1918 года. Этот декрет предоставлял ВЧК «право непосредственной расправы с активными контрреволюционерами» Критерий «активные контрреволюционеры» был достаточно широк Декрет считал ими: «неприятельских агентов, спекулянтов, громил, хулиганов, контрреволюционных агитаторов, германских шпионов» Все они «расстреливались на месте», ⁵⁷, то есть без суда и следствия Но ВЧК расширила этот список, включив в него — в «Объявлении» от 22 февраля — саботажников и прочих паразитов.⁵⁸ 16 июня народный комиссариат юстиции РСФСР известил революционные трибуналы, что и они «не связаны никакими ограничениями» в «выборе мер борьбы с контрреволюцией, саботажем и проч.»⁵⁹

Число расстрелянных в первый год революции точно неизвестно Лацис утверждает, что за первую половину 1918 года было расстреляно чрезвычайными комиссиями «всего 22 человека», но «за второе полугодие 1918 г. уже расстреляно свыше 6 тысяч человек». ⁶⁰ Неизвестно, однако, сколько было расстреляно по приговору революционных трибуналов, местных советов и так далее. Не говоря о том, что цифры, приводимые Лацисом, вызывают сильное сомнение. Достаточно сказать, что сообщение «О расстреле бывшего царя Николая Романова» говорило о «приведении в исполнение 16 июля 1918 г.» приговора президиума уральского областного совета, добавляя: «Жена и сын Николая Романова отправлены в надежное место».⁶¹ В Ипатьевском доме были убиты царь, царица, наследник, четыре княжны, доктор, повар, лакей и прислуга. Если Лацис, первый историк ВЧК, всегда считал расстрелянным одного человека, когда убито было одиннадцать, статистика его вряд ли может считаться достоверной.

С первых же дней после прихода к власти Ленин видит в диктатуре, в никакими законами не связанной силе, ключ к решению всех проблем — политических, экономических, социальных В 1902 году в замечаниях на проект партийной программы, составленной Плехановым, Ленин писал, что если крестьянин не примет пролетарской точки зрения, то «мы при диктатуре скажем нечего слов тратить по-пустому,

[66/67]

где надо власть употребить». Вера Засулич, читая эти замечания, написала на полях: «Над миллионами-то! Попробуй-ка!» Для террористки, готовой выстрелить в одного слугу самодержавия, казалась невероятной диктатура над миллионами. Для противника индивидуального террора Ленина массовый террор представлялся совершенно необходимым методом строительства социалистического общества. Массовый террор: против крестьян (постановление Совета рабоче-крестьянской обороны от 15 февраля J9J9 года гласит: «...взять заложников из крестьян с тем, что если расчистка снега не будет произведена, они будут расстреляны»⁶²); против рабочих (все недовольные новой властью рабочие объявлялись «нерабочими», не чистыми» пролетариями, зараженными мелкобуржуазной психологией, концлагеря были объявлены «школой труда»⁶³); против всех других классов.

Орудие террора — «орган непосредственной расправы» — ВЧК находилась под непосредственным руководством Ленина и не подчинялась никому. В сентябре 1918 года все губернские ЧК получили директиву Дзержинского «В своей деятельности ВЧК совершенно самостоятельна, производя обыски, аресты, расстрелы, давая после отчет Совнаркому и ВЦИК».⁶⁴ В дополнение к своим неограниченным правам ВЧК была признана «непогрешимой», была запрещена критика органа, «работа которого протекает в особо тяжелых условиях» ⁶⁵ В первые месяцы после революции — в осуществление идей Ленина и под его непосредственным руководством — складывается государство нового типа, государство тоталитарное. Одной из главных его черт является не суровость закона, но полная его произвольность Конституция лишила прав, выбросила за рамки общества значительную категорию граждан страны. Не это, однако, было особенностью советского государства. В дореволюционной России были категории населения, права которых ограничивались. Значительно ограничены были права крестьян даже после 1861 года, многих гражданских прав были лишены евреи. Но все эти ограничения были определены законом, который к тому же определял возможности перехода в другие сословия, пользовавшиеся всеми правами. После революции даже те категории граждан, которые имели по конституции все права, были лишены всех прав. Ликвидировано было понятие вины. Государство определяло — кто виноват. Виноватыми перед государством были рабочие, не желавшие работать за голодную зарплату, виноваты крестьяне, не желавшие отдавать бесплатно сельскохозяйственные продукты, виновата интеллигенция, представлявшая себе революцию иначе; виноваты представители бывших правящих классов, ибо они и их предки эксплуатировали

[67/68]

народ. Лацис писал: «Феликс Эдмундович не в состоянии примириться с тесными рамками буквально понимаемой контрреволюции. Разве контрреволюционер только тот, кто работает в направлении свержения Советской власти с оружием в руках? А тот, кто преднамеренно или непреднамеренно разрушает транспорт или товарообмен, кто мешает хотя бы своим попустительством развитию производственных сил страны... Разве до них нет ВЧК никакого дела? Нет, все это вредно, подлежит искоренению, и ВЧК должна всем этим заниматься».⁶⁶

ВЧК должна заниматься теми кто «преднамеренно или непреднамеренно» действует во вред советской власти, кто мешает ей хотя бы «попустительством». В 1922 году Ленин потребует включить в Уголовный кодекс статью, предусматривающую суровое наказание для тех, кто «объективно помогает или может помочь» мировой буржуазии. «Объективная» помощь, «непреднамеренная помощь» — означало, что государство в лице его руководителей — выбирало врагов, определяло кто враг. ВЧК затем ведала практическим воплощением директивы в жизнь, или, лучше сказать, в смерть.

Бывшие офицеры царской армии были включены после революции в категорию активных или потенциальных врагов. Когда военспецы понадобились для строительства Красной армии, их перевели в разряд «полезных граждан». Летом 1918 года, когда в деревню была — путем создания комбедов — внесена гражданская война, единственным полезным крестьянином стал бедняк и деревенский пролетарий. Когда оказалось, что политика эта сплачивает деревню против советской власти, в категорию «полезных» был включен «середняк»

Когда Герману Герингу заметили, что один из его близких сотрудников — еврей, он возразил: кто еврей — определяю я. Задолго до Геринга в советском государстве утверждается принцип: кто враг советской власти — определяет советская власть — совершенно произвольно, учитывая нужды данного момента.

В предисловии к Красной книге ВЧК положение, сложившееся в России после революции, определялось красочно и точно: «Новый диктатор, явившийся на смену помещикам и буржуазии, принявшись за новое строительство, в первый момент оказался в блестящем одиночестве''.⁶⁷ Но это «блестящее одиночество» новый диктатор выбрал сам. Одиночество стало полным после ухода левых эсеров из правительства в марте 1918 года «Своим выходом из правительства, — констатирует обвинительное заключение о так называемом левоэсеровском мятеже, — партия левых эсеров избавила Правительство от лишнего балласта, тормозившего его деятельность, но, однако,

[68/69]

еще не перешла все же открыто в лагерь его врагов».⁶⁸ Левые эсеры ушли из правительства, протестуя против подписания Брестского мира, но остались во ВЦИКе и в других советских учреждениях, прежде всего в ВЧК. Убийство 6 июля германского посла Мирбаха сотрудниками ВЧК, левыми эсерами Блюмкиным и Андреевым, представляется советскими историками, как сигнал к мятежу. В постановлении ЦК левых эсеров выступление названо актом «борьбы против настоящей политики Совета Народных Комиссаров и, ни в коем случае, как борьба против большевиков».⁶⁹

Демонстрация недовольства политикой большевиков, организованная левыми эсерами, засвидетельствовала необыкновенную хрупкость власти Ленина, Горсть черноморских моряков, входивших в отряд ВЧК под командованием Попова, покачнула эту власть. Иоаким Вацетис, бывший полковник царской армии, перешедший на сторону советов и командовавший латышской стрелковой дивизией, оказался в положении человека, от которого зависела судьба ленинской власти. 6 июля выяснилось, что положение в Москве чрезвычайно напоминает положение в прежней столице — в Петрограде — 25 октября 1917 года. Судьба правительства зависела от нескольких военных отрядов. В июле 1918 года, как и в октябре 1917, гарнизон оставался нейтральным. Вызванный к комиссару Московского военного округа Муралову, Вацетис услышал, что «все московские войска делятся на три категории». Первая категория, войска, собранные в Ходынском лагере (так называемая народно-социалистическая армия для эвентуальной войны с Германией), — объявили нейтралитет; вторая категория: «различные отряды, они ни туда, ни сюда»; третья категория: «латышские стрелки и одна школа курсантов — 80 человек».⁷⁰ Латышские стрелки (2750 бойцов) и 80 курсантов были единственной силой, которая защищала власть Ленина от левых эсеров, которые власти брать не хотели. Мятежный отряд Попова насчитывал не более 600 человек при двух батареях.⁷¹ Вацетису поручается ликвидация «мятежа», вожди которого отправились на съезд советов произносить речи. Для «руководства» Вацетисом, в чьих руках находится единственная боеспособная часть, выделяются четыре комиссара. Приехав в Кремль за инструкциями, командир латышской дивизии видит встревоженного, напуганного Ленина: «Он подошел ко мне быстрыми шагами и спросил вполголоса: Товарищ, выдержим до утра?»⁷² Ленин хорошо понимал, что выступление направлено только против него лично.

Несколько орудийных выстрелов по зданию ВЧК в Трехсвятительском переулке, где размещался отряд Попова, разогнали левых

[69/70]

эсеров, недовольных миром с Германией и Лениным, на мире настоявшем, а во всем остальном согласных с большевиками. Блюмкин, явившись с повинной в Украинское ЧК, подчеркивает в своих показаниях: восстания не было, перестрелка была лишь «самообороной революционеров¹'.⁷³ Приговор Революционного трибунала подтверждает слова Блюмкина. Были расстреляны 12 рядовых солдат отряда Попова и заместитель Дзержинского Александрович, левый эсер, попытавшийся использовать ВЧК в интересах своей партии. Руководители партии левых эсеров — Мария Спиридонова, Борис Камков, Владимир Карелин, Юрий Саблин — были приговорены к символическому тюремному заключению и позднее помилованы Амнистирован был Я. Блюмкин и взят на работу в ВЧК.

Июльские события 1918 года позволили большевикам избавиться от «балласта» — левых эсеров в правительстве, и еще раз показали, что ВЧК и верные воинские части достаточны для сохранения власти Вчерашним друзьям и соратникам был немедленно наклеен ярлык, который станет с тех пор стандартным обвинением. Левые эсеры были объявлены «агентами русской буржуазии и англо-французского империализма».⁷⁴

4. ...вплоть до отделения

«Что есть Русская Империя наша?» — спрашивает Андрей Белый на первой странице романа Петербург. И отвечает: «Русская Империя наша есть географическое единство, что значит: часть известной планеты. И Русская Империя заключает: во-первых — великую, малую, белую и червонную Русь; во-вторых — грузинское, польское, казанское и астраханское царство; в-третьих, она заключает... — Но — прочая, прочая, прочая».⁷⁵ По переписи 1897 года, первой систематической переписи, проведенной в России, в империи проживало 122666500 человек, причем русские составляли 44, 32%. Русская империя была многонациональным государством

С Петра I до вступления на престол Александра III русская национальная политика носила имперский характер: она отличалась относительной терпимостью по отношению к национальным особенностям народов, населявших страну. Только поляки, государство которых было ликвидировано, а территория страны разделена между захватчиками — Пруссией, Австрией и Россией, не переставали бороться за национальную независимость. Александр III начинаем новую политику — националистическую, русификаторскую, вызывающую резкое недовольство нерусских народов. Политику эту

[70/71]

продолжает Николай II.

Конституция 1905 года позволяет национальностям, входящим в состав империи, представить свои требования, изложить свои претензии. Они свидетельствовали, прежде всего, о том, что накануне 1917 года в стране не было сепаратистских тенденций. Жители Российской империи хотели реформ, демократизации, равных прав всем гражданам, но не разрушения государства. Одним из первых актов Временного правительства была отмена царских законов, ограничивавших права национальных меньшинств, и провозглашение полного равенства всех граждан Российской Республики, независимо от религии, расового или национального происхождения.⁷⁶ Было положено также начало местному самоуправлению: место генерал-губернатора в Закавказье и Туркестане заняли особые комитеты, составленные в основном из депутатов Думы местных уроженцев. Украинцам было передано управление юго-западными провинциями, а летом 1917 года Украина была признана особой административной единицей.

Национальное движение в России нарастает в 1917 году с неожиданной быстротой. Его питают те же причины, что и революционное движение» требования земли и мира, отсутствие авторитетной государственной власти. С той разницей, что недовольство крестьян, вызванное задержкой аграрной реформы, направляется не против помещиков, а против русских переселенцев, принимает национальный, антирусский характер.

Октябрьский переворот еще больше ускоряет процесс распада империи: даже те народы, которые еще недавно не мечтали об автономии, начинают требовать независимость. Советское правительство признает полную независимость Польши сделать это было чрезвычайно легко, поскольку Польшу оккупировали немцы и независимость ей обещало уже Временное правительство. Независимость была дана и Финляндии. Но, выступая 14 ноября 1917 года на съезде финляндской социал-демократической партии, нарком по делам национальностей Сталин недвусмысленно призвал финских большевиков к захвату власти, добавив: «И, если вам понадобится наша помощь, мы дадим вам ее, братски протягивая вам руку. В этом вы можете быть уверены» ⁷⁷ Когда в январе 1918 года была сделана попытка захвата власти местными большевиками, советские войска, еще стоявшие в Финляндии, оказали восставшим помощь.

До прихода к власти Ленин часто говорил одновременно о Польше, Финляндии и Украине, как нациях, право которых на независимость ущемляет Временное правительство. В июне 1917 года он возмущается нежеланием Временного правительства выполнить «элементарный демократический долг», объявив о полном праве

[71/72]

Украины на автономию и полное отделение. После Октябрьского переворота отношение к независимости Украины меняется. Украинское национальное движение приобретает после Февральской революции широкий размах. Один из его руководителей проф. Грушевский, автор Истории Украины, давшей движению историческую и литературную базу, заявляет в марте 1917 года: «Украинской проблемы больше нет. Есть свободный, великий украинский народ, который строит свою судьбу в новых условиях свободы». Михаил Грушевский избирается председателем Центральной Рады, представляющей революционные партии и национальные меньшинства.

Постепенно Центральная Рада становится высшим политическим органом украинского народа 13 июня она публикует первый Универсал Украинской Центральной Рады. «Отныне, — говорится в нем, — Украина будет Украинской Народной Республикой. Не отделяясь от республики российской и сохраняя единство ее, мы твердо станем на нашей земле, чтобы всеми силами нашими оказать помощь всей России, чтобы вся Российская Республика стала федерацией равных и вольных народов¹¹. В Универсале намечены были и границы новой республики: «К территории Украинской Народной Республики принадлежат земли, заселенные в большинстве украинцами. Киевщина, Подолия, Волынь, Черниговщина, Полтавщина, Харьковщина, Екатеринославщина, Херсонщина, Таврия (без Крыма). Окончательное установление границ Украинской Народной Республики, как относительно присоединения населенных в большинстве украинцами частей Курщины, Воронежчины, Холмщины, так и других смежных областей, должно последовать в соглашении с организованной волею народов».⁷⁸

Большевики, критиковавшие Временное правительство за медлительность в удовлетворении украинских требований, были против независимости Украины. Юрий Пятаков, вождь украинских большевиков, после опубликования Универсала говорил: «... поддерживать украинцев нам не приходится, ибо это движение неблагоприятно для пролетариата. Россия не может существовать без украинской сахарной промышленности, то же самое можно сказать об угле (Донбасс), хлебе и т. д.»⁷⁹ Но слабость большевистской партии на Украине — в августе 1917 года она насчитывала 22303 члена, причем 15818 приходилось на Донбасс, Харьков и Екатеринослав. ⁸⁰ — побудила ее пойти на союз с Центральной Радой против Временного правительства. Накануне Октябрьского переворота Рада поддержала большевиков, считая, что они слабее Временного правительства Совместными усилиями 29 октября в Киеве была свергнута власть Временного правительства. Сразу после победы начинается борьба между временными

[72/73]

союзниками. Рада отказывается признать большевистский Совнарком законным правительством России и требует его замены более представительным социалистическим органом. 4 декабря советское правительство направляет Раде ультиматум: признавая принцип независимости Украины, СНК требует признания советов и советской власти на Украине, угрожая в противном случае войной.

За два дня до отправки ультиматума Центральной Раде советское правительство провозгласило Декларацию прав народов России. В этой Декларации торжественно провозглашалось 1) равенство и суверенитет народов, 2) право наций на свободное самоопределение вплоть до отделения и создания национальных государств; 3) ликвидация всех национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений; 4) свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп, населяющих территорию России ⁸¹

Созванный в Киеве съезд советов дал большинство сторонникам Рады. Большевики покинули съезд и созвали собственный — в Харькове. Избранный в Харькове ЦИК объявил себя единственным легальным правительством Украины и отправил в Петроград телеграмму, заявлявшую о полном подчинении советскому правительству. 12 декабря харьковские большевики изгнали все социалистические партии из ЦИКа, став единственной правящей партией. Началась война с Центральной Радой. В январе 1918 года красногвардейские отряды занимают Киев.

Национальное движение в Белоруссии находилось в 1917 году в зачаточном состоянии. Белорусские крестьяне не проявляли чувства этнической самостоятельности по отношению к русским. Политическая жизнь в Белоруссии развивалась в русских и еврейских социалистических организациях. В марте был создан Белорусский национальный комитет, составленный из представителей всех этнических групп и социальных классов. Комитет потребовал автономии для Белоруссии и установления федеральных отношений с Россией. Постепенно доминирующей силой Комитета стала белорусская социалистическая партия — Громада. В июле под влиянием Украины создается Белорусская Рада. Одновременно нарастает влияние большевистской партии, прежде всего среди солдат, которые не могут дождаться мира. Не признавая Октябрьского переворота, Громада созывает в декабре Белорусский национальный съезд, который провозглашает в ночь с 17 на 18 декабря независимость Белоруссии.

1 мая 1917 года в Москве открылся I всероссийский съезд мусульман. Около тысячи делегатов представляли 16 миллионов мусульман, живших на территории бывшей российской империи. Съезд принял резолюцию о предоставлении женщинам равных прав

[73/74]

с мужчинами, сломав вековые традиции исламского общества; взял себе право религиозного самоуправления, назначения муфтия — духовного главы мусульман (это право ранее принадлежало императору). Горячий спор вызвал третий вопрос — национальный. Группа депутатов, возглавляемая волжскими татарами, выступала за сохранение административного единства Российской империи и за национально-культурную автономию. Азербайджанская делегация, поддержанная башкирами и крымскими татарами, требовала федерации и территориального самоуправления для всех народов. Большинство, съезда голосовало за федералистскую резолюцию. 21 июля в Казани собрался второй съезд, решивший, учитывая ослабление центральной власти, немедленно приступить к созданию мусульманских автономных культурных органов. 20 ноября в Уфе было созвано Национальное собрание, выбравшее трех министров: религии, образования, финансов. Они должны были взять на себя конкретное осуществление национально-культурной автономии мусульман России.

Таким образом к октябрю 1917 года мусульмане России создали зачатки религиозной и культурной администрации. Однако, события последующих месяцев разорвали связь между областями, населенными мусульманами, каждая из них пошла своим путем, в поисках выхода из начавшейся гражданской войны.

Созданная летом 1917 года на съезде в Оренбурге казахо-киргизская политическая партия — Алаш-Орда — ставила своей целью объединение всех степных орд в автономное «киргизское» государство. Требование автономии выдвинули и башкирские делегаты, присутствовавшие на всероссийском съезде мусульман в Москве. После того, как съезд отклонил их требования о создании Великой Башкирии, объединяющей всех татар и башкир Волго-Уральского района, и даже проект Малой Башкирии, включающей лишь территорию, на которой проживают только башкиры, они покинули съезд Собравшись в Оренбурге, башкиры решили добиваться территориальной автономии совместно с тюркскими племенами степных, районов и Туркестана. Весной и осенью 1917 года учащаются столкновения между мусульманами и русскими переселенцами В сентябре Временное правительство объявляет на военном положении все Семиречье, стремясь прекратить междоусобицу.

В декабре башкиры и казачо-киргизы провозглашают в Оренбург свою автономию. Они устанавливают связь с оренбургскими казахами. Возникает антибольшевистское движение, возглавляемое атаманом оренбургских казаков Дутовым, поддерживаемое мусульманскими политическими лидерами.

[74/75]

Силы большевиков в киргизо-казахских степях были ничтожны.

«В Ашхабаде в октябре 1917 г. насчитывалось менее 30 большевиков , а в Казахстане около 100. В Верном до Октябрьской революции большевистской организации вообще не было. В Киргизии до середины 1918 г. лишь в отдельных городах действовали разрозненные инициативные группы большевистски настроенных рабочих и солдат».⁸² Большевистские лозунги находили сторонников среди солдат, среди железнодорожных служащих и переселенцев. Лозунг «пролетарская диктатура» понимался ими, как русская диктатура. Поскольку большевики провозглашали власть советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, а среди казахов и киргизов не было ни рабочих, ни солдат, ни крестьян, власть большевиков воспринималась, как власть русская.

Местное политическое движение в Туркестане складывалось из религиозно-консервативного течения и либерального, прозападного. Враждовавшие между собой, эти течения сближаются в конце 1917 г. добиваясь автономии, которую отказывается дать русское правительство. Значительно менее влиятельным было мусульманское социалистическое движение, близкое левым эсерам, но именно оно сыграло решающую роль в октябрьские дни. Как и в других районах Средней Азии большевики насчитывались в Туркестане единицами. 25 октября 1917 года железнодорожные рабочие обстреляли казачий клуб в Ташкенте. Через два дня Совет, в котором господствовали большевики, поддерживаемые левыми эсерами, захватил власть в юроде. 15 ноября был созван третий областной съезд советов, провозгласивший победу советской власти во всем Туркестане. Съезд отверг все притязания мусульман на самоуправление, которое могло бы ослабить авторитет России, и высказался против участия мусульман в руководящих органах советской власти в Средней Азии. Ибо, говорилось в резолюции съезда, отношение местного населения к советской власти неопределенное, а к тому же отсутствует местная пролетарская организация, которую большевики могли бы пригласить в органы областной власти.⁸³

Национальная партия крымских татар, основанная летом 1917 года, вступила в конфликт с Временным правительством, отказавшимся передать татарам мусульманские школы и разрешить создание татарской воинской части. Основные силы крымской большевистской организации, созданной в июне 1917 года, были сосредоточены в Севастополе. В городском совете большинство было в руках эсеров и меньшевиков. Севастопольский совет осудил свержение большевиками Временного правительства, но осудила октябрьский переворот и первая крымская конференция большевиков. Делегация

[75/76]

балтийских моряков, присланная в Севастополь ЦК большевистской партии, быстро исправила положение. Верные Ленину большевики вышли из совета и организовали Ревком. Ревком организовал массовое убийство черноморских офицеров, разогнал совет и расстрелял его эсеровских и меньшевистских лидеров. Татарские националисты созвали в Бахчисарае Учредительное собрание (Курултай), которое объявило себя законной администрацией в вопросах, касающихся крымских татар. Курултай принял конституцию, написанную по западным демократическим образцам и создал Национальную Директорию. Фактически это было татарское правительство в Крыму, отказывавшееся признать законность большевистской власти.

В 1916 году на Кавказе жило около 12 миллионов человек, в том числе 4 миллиона русских, украинцев и белорусов, примерно 2, 5 миллиона азербайджанцев и других мусульман, менее 2 миллионов армян, примерно столько же грузин, полтора миллиона горцев.⁸⁴ Победоносная кавказская армия, стоявшая на турецкой территории, в течение всего 1917 года оставалась дисциплинированной. Гражданская власть принадлежала советам, прежде всего бакинскому и тифлисскому, в которых большинство составляли меньшевики и эсеры.

Три главные политические партии Кавказа — азербайджанская Мусульманская демократическая партия (Мусават), армянская Дашнакцутюн (Федерация), грузинская Социал-демократическая, возникшие до мировой войны, после Февральской революции признают Временное правительство. Партии эти пользуются широкой массовой поддержкой и ставят своей целью автономию в рамках федеративной России.

Октябрьский переворот, начавшееся разложение кавказской армии, продвижение турок на Закавказье меняет положение. 11 ноября крупнейшие политические партии региона создают временное правительство — Закавказский комиссариат с заданием сохранить порядок в Закавказье до того времени, когда всероссийское Учредительное собрание изберет новое правительство для всего русского государства. После разгона Учредительного собрания большевиками депутаты от Закавказья, вернувшись домой, создают местное законодательное учреждение — Закавказский сейм. Большевики, не имеющие влияния в массах, направляют свою пропаганду на солдат. На выборах в Учредительное собрание большевики получили в Закавказском округе 4, 6% голосов.⁸⁵ И даже в Баку, главной их цитадели, около 80% поданных за большевиков голосов были голосами солдатскими. Опираясь на солдат, большевики пытаются захватить власть в Тифлисе, но грузинские рабочие предотвращают в ноябре 1917 года переворот.

[76/77]

В апреле 1918 года турки, захватившие Батум, затем Карс, поставили перед Закавказьем ультиматум: объявить о своей независимости или быть оккупированным. 22 апреля Закавказская федерация, состоявшая из Грузии, где у власти находились меньшевики, Армении, где у власти были дашнаки, и мусаватистского Азербайджана, объявила себя независимой Закавказской Федеративной Республикой. «Народы Закавказья стоят перед следующей трагической ситуацией, — говорил на заседании Сейма представитель Грузии, — или объявить себя сейчас нераздельной частью России и таким образом повторить все ужасы русской гражданской войны и стать полем иностранного вторжения, в данном случае турецкого, либо провозгласить независимость и своими силами защищать физическое существование всей страны».⁸⁶ Закавказье сделало выбор,

На западных рубежах бывшей Российской империи независимые государства образуются без всякого труда, ибо территория эта находится в немецких руках. В декабре 1917 года после Финляндии провозглашают независимость Литва и Латвия, в феврале 1918 года — Эстония.

В начале 1918 года российское государство распалось. Начавшаяся гражданская война будет вестись между сторонниками разных политических и социальных режимов, но так же и между сторонниками разных национальных концепций будущего государства. Гражданская война будет вестись и красными, и белыми за объединение русского государства. Но каждая из сторон излагает свою программу по-разному.

Программа большевистской партии по национальному вопросу была подлинно марксистской, в том смысле, что заключала в себе два взаимоисключающих принципа: самоопределения народов и централизованного государства

Сторонник централизма в партии — Ленин — был сторонником централизма, как государственного принципа. Проблема национальная была для него, прежде всего, проблемой политической власти. Национальности, населявшие Российскую империю, рассматривались вождем партии большевиков, как союзники в борьбе за власть. В 1915 году Ленин восхваляет измену «... кто пишет против государственной измены, против распада России... тот стоит на буржуазной, а не на пролетарской точке зрения» ⁸⁷ С 25 октября 1917 года он объявляет себя оборонцем и выступает за централизованное крупное государство, видя в нем «громадный исторический шаг вперед, к будущему социалистическому единству всего мира...»⁸⁸

Стремление к сильному централизованному государству объясняется не патриотизмом Ленина, а его желанием иметь могучее

[77/78]

орудие в борьбе за мировую революцию, которую он считал главным смыслом Октябрьской революции. Поэтому политика Ленина носит «диалектический» характер. В телеграмме ташкентскому съезду советов говорится: «Совет народных комиссаров будет поддерживать автономию вашего края на советских началах».⁸⁹ Автономия, но — только на советских началах. В докладе на восьмой партийной конференции в декабре 1918 года Ленин выражается о независимости еще более четко: большевики «не упрекали боротьбистов⁹⁰ в самостийности в смысле национальном, в смысле независимости Украины. Мы упрекали в самостийности в смысле нежелания считаться с московскими взглядами, взглядами Центрального Комитета, находящегося в Москве». ⁹¹ Ленин за независимость, но — подчиненную «московским взглядам, взглядам ЦК»

Ленину приходилось вести борьбу с большевиками, не понимавшими тонкостей национальной политики партии. Ю. Пятаков, Ф. Дзержинский, Н. Бухарин утверждали, что пролетарская революция, уничтожив классы, уничтожит само понятие — нация, и требовали отказа от разговоров о «самостоятельности», «независимости», как категориях буржуазных. Народный комиссар по делам национальностей Сталин был таким же горячим сторонником централизованной власти, как Ленин. В мае 1918 года он сформулировал политику своего наркомата, разъяснив, что советская власть признает автономию лишь в том случае, если она находится под руководством и контролем Москвы Автономию получает не нация, а рабочий класс и трудовое крестьянство и только в том случае, если они поддерживают советскую власть.⁹²

Ленин возражал против «национального нигилизма» некоторых своих товарищей по соображениям тактическим, понимая лучше, чем все другие, притягательность лозунга «самоопределения».

Когда Конфуция спросили, как он стал бы управлять государством, мудрец ответил: я начал бы с возвращения словам их смысла Ленин, начав управлять государством, прежде всего лишил слова их смысла. Слова приобретали тот смысл, какой в данный момент был нужен Ленину. Значение их менялось и в зависимости от аудитории.

Партия большевиков вступает в гражданскую войну с программой по национальному вопросу, которая одновременно провозглашает право народов на самоопределение вплоть до отделения и утверждает, что «принцип самоопределения должен быть средством для борьбы за социализм и должен быть подчинен принципам социализма» ⁹³

[78/79]

5. Красные и белые

«Ну, а как, сынок, русскому русского бить-то не страшно? — спрашивают солдаты Кавказского фронта, возвращающиеся домой, молодого большевика, уговаривающего их вступить в Красную гвардию. — Сперва оно, действительно, вроде неловко, — ответил красногвардеец, — а потом, ежели распалится сердце, нет ништо...»⁹⁴ Октябрьский переворот, который должен был дать стране мир, ввергает ее в самую страшную из войн — гражданскую. Первые выстрелы раздаются на юге России, в казачьих областях. В феврале 1917 года казаки отказались поддержать царский строй, верной опорой которого они считались. Не поддержали они и Временное правительство, объявив о своем нейтральном отношении к большевикам.

Из двух главных большевистских лозунгов — мир и земля — казаки приняли первый: устав от войны, они хотели вернуться домой. Их отношение ко второму лозунгу радикально отличалось от отношения всех других русских крестьян: казаки не хотели новой земли, они хотели сохранить имевшуюся. Важнейшей из казачьих привилегий — за военную службу до 36-летнего возраста — был надел земли в 30 десятин.⁹⁵ На территории самой большой из одиннадцати казачьих областей, расположенных на границах России, в области войска донского жило в начале века 1022036 казаков и 1 200669 не-казаков, иногородних.⁹⁶ Я. Свердлов назвал серьезнейшей задачей советской политики раскол деревни, создание в ней двух враждебных лагерей, направление беднейших слоев населения против «кулацких элементов». «Только если мы сможем расколоть деревню на два лагеря, — говорил председатель ВЦИК, — возбудить такую же классовую борьбу как в городе, только тогда мы достигнем в деревне того, чего достигли в городе».⁹⁷ Попытка раскола деревни не удается и советское правительство вынуждено после нескольких месяцев деятельности комитетов бедноты — орудия классовой борьбы — отказаться от них, комбеды ликвидируются. В казачьих областях расслоение населения на казаков и иногородних определяло наличие неистовой вражды между двумя группами, двумя непримиримыми лагерями.

На Дон, в надежде на казачью помощь, съезжаются противники революции. Марина Цветаева напишет в Лебедином стане: «Старого мира последний сон: Молодость — Доблесть — Вандея — Дон». Но Дон можно назвать Вандеей лишь в том смысле, что он стал центром борьбы с большевистской властью. Ничего похожего на движение Французских крестьян, возглавляемых духовенством и дворянами, мечтавших о восстановлении монархии, на Дону не было. Казачество

[79/80]

возвращения монархии не хотело, революцию оно рассчитывало использовать для приобретения широкой автономии при сохранении всех привилегий. Генерал Алексеев, последний начальник штаба царской армии, не встречает на Дону ни помощи, ни поддержки, на которые он рассчитывал. В конце ноября 1917 года Добровольческая армия, которую начинает формировать генерал Алексеев для борьбы с советской властью, насчитывает 300 человек. В середине января 1918 года в ней около 3000 тысяч человек — офицеров, юнкеров, кадетов, гимназистов. Надежды генерала Алексеева и, фактически возглавившего Добровольческую армию, генерала Корнилова на приток добровольцев, прежде всего офицеров (в мае 1917 года русская армия насчитывала 133 тысячи офицеров) не оправдались. Офицеры, как и солдаты, не хотят воевать, верят, что война кончилась. Атаман Донского войска генерал Каледин заявляет 29 января 1918 года: «Положение наше безнадежно. Население не только нас не поддерживает, но настроено к нам враждебно» и в тот же день кончает самоубийством. Десятитысячная Красная армия Рудольфа Сиверса вступает в середине января на территорию Дона. 23 января советские войска берут Ростов. Добровольческая армия, отягощенная обозом, в котором едут политические деятели, журналисты, профессора, жены офицеров и солдат, уходит в степи. Начинается знаменитый Ледяной поход. У добровольцев — по несколько сот патронов на бойца, для каждой из 8 пушек имеется по 600-700 снарядов. В тяжелейших условиях, окруженная со всех сторон противником, Добровольческая армия идет на Кубань, рассчитывая получить там то, чего не дал Дон. 17 апреля в бою под Екатеринодаром случайный снаряд убивает генерала Корнилова. Смерть Корнилова оказалась непоправимой потерей для Белой армии. Командование принял генерал Деникин, снявший осаду Екатеринодара и уведший армию в район Ставрополя — между Доном и Кубанью, туда, откуда она отправилась в Ледяной поход. За 80 дней похода и непрерывных боев положение на юге России коренным образом изменилось: на Украину и Дон пришли немцы, казачество отказалось от нейтралитета. Установление советской власти знаменуется массовыми расстрелами; Сивере приказывает расстреливать всех «добровольцев»; расстреливают и по другим поводам, генерала Рененкампфа, например, казнят за отказ служить в Красной армии; преследуется церковь; вводится жесточайшая система продразверстки. 10 апреля 1918 года казаки восстают. Генерал Краснов избирается атаманом Всевеликого войска Донского и формирует Донскую армию.

Вторым очагом борьбы с советской властью становится восток

[80/81]

России. 17 мая 1918 года чехословаки, двигавшиеся в эшелонах на Владивосток, захватывают Челябинск. Москва поручает всем советам — от Пензы до Омска — разоружить чехословацких легионеров, но те отвечают отказом. 25 мая они занимают Мариинск, а затем — до 8 июня — Новониколаевск (ныне Новосибирск), Пензу, Сызрань, Петропавловск, Курган, Омск, Самару.⁹⁸

Во время мировой войны чехи и словаки, не желая воевать за австро-венгерскую монархию, сдавались в плен взводами, ротами, даже полками. В конце войны в русском плену находилось около 200 тысяч чехов и словаков. Из военнопленных был сформирован чехословацкий легион, насчитывавший около 50 тысяч солдат и офицеров. По Брестскому договору советское правительство обязалось разоружить легион. Чехословаки часть оружия сдали, остальное прятали. По их настоянию и по требованию союзников чехословаки вытесненные с Украины немцами, направлялись эшелонами во Владивосток, откуда морским путем они рассчитывали попасть во Францию и на фронт.

6 августа пала Казань. Чехословакам оставалось форсировать Волгу и перед ними открывался путь на Москву. Впервые после Октябрьского переворота возникла серьезная опасность для советской власти. И стала очевидной необходимость создания регулярной армии. Разрозненные выступления малочисленных, разрозненных противников большевистского правительства на рубежах бывшей российской империи подавлялись отрядами Красной гвардии, красноармейскими соединениями, еще жившими революционным энтузиазмом и не признававшими дисциплины. Силами ВЧК беспощадно подавлялись хлебные бунты: советская печать весной 1918 года полна сообщений о них» и восстаниях. О масштабах репрессий свидетельствуют документы о расстрелах, последовавших после подавления восстания в Ярославле (июль 1918): после занятия города «57 человек было расстреляно на месте», затем «особо-следственная комиссия» «тщательно допросила» сотни арестованные и «выяснила», что 350 человек «стояли во главе заговора и имели связь с чехословаками. Вся эта банда в количестве 350 человек, по постановлению Комиссии, расстреляна». В результате дополнительного следствия, проведенного уже ярославской ЧК было расстреляно еще 10 человек. В Красной книге ВЧК сохранился откровенный рассказ о подавлении ярославского восстания, которое длилось с 6 по 21 июля. Лацис (Судрабс) подробно излагает, как 106 заговорщиков и перешедший на их сторону бронедивизион, располагавший двумя броневиками, долго отбивали атаки 1-го Советского полка Интернационального отряда и лево-эсеровской дружины (неудача в Москве

[81/82]

не мешала левым эсерам поддерживать советские войска). В результате артиллерийского обстрела, в котором принял участие прибывший из Москвы бронепоезд, «большая часть города оказалась охваченной морем огня». Затем последовала воздушная бомбардировка, с применением «наиболее разрушительной силы бомб». Окруженному плотным кольцом городу был предъявлен ультиматум: жители должны выйти из города, в случае неподчинения «по городу будет открыт самый беспощадный, ураганный артиллерийский огонь из тяжелых орудии, а также химическими снарядами».¹⁰⁰

Эти формы борьбы с противниками были несостоятельными в случае столкновения с дисциплинированным, обученным чехословацким легионом.

ВЦИК объявляет республику в опасности. Наркомвоенмор Троцкий приступает к созданию регулярной армии. Раньше других вождей, в том числе и Ленина, Троцкий понял иллюзорность утопических мечтаний о «вооруженном народе», милиции, заменяющей армию. Два основных принципа кладет он в основу новой армии: использование военных специалистов и страх. Невозможность создать армию без профессионалов была очевидной, как очевидным было нежелание офицеров бывшей царской армии идти на службу к большевикам, сделавшим все, что было в их силах для разложения старой армии. Троцкий объявляет мобилизацию всех бывших офицеров и унтер-офицеров: уклонение от мобилизации влекло за собой заключение в концлагерь, семьи брались в заложники. Использование страха было важным элементом теоретических взглядов Троцкого «Устрашение, — писал он, — есть могущественное средство политики, и международной и внутренней. Война, как и революция, основана на устрашении. Победоносная война истребляет по общему правилу лишь незначительную часть побежденной армии, устрашая остальных, сламывая их волю. Так же действует революция: она убивает единицы, устрашает тысячи».¹⁰¹ Если принять как логическую фигуру разговор о «единицах» и «тысячах», в действительности речь шла о миллионах в одном случае и десятках миллионов в другом, Троцкий отлично сформулировал идею террора, лежавшую в основе советской политики: убивать для того, чтобы сломить волю оставленных в живых.

Отправляясь на фронт после падения Казани, Троцкий подписывает приказ, в котором предупреждает: никакой пощады врагам народа, агентам иностранного империализма, наемникам буржуазии Он предупреждает: в поезде народного комиссара по военным делам, в котором пишется приказ, работает военно-революционный трибунал с неограниченными полномочиями, в Муроме, Арзамасе,

[82/83]

Свияжске создаются концентрационные лагеря. Прибыв в Свияжск, расположенный на западном берегу Волги, напротив Казани, Троцкий приводит в порядок 5 армию. Демонстрируя свою железную руку, наркомвоенмор приказывает расстрелять командира отступившего без приказа полка и полкового комиссара, Пантелеева. Расстрел командира полка не вызвал никаких комментариев, расстрел комиссара (подлинное кощунство в глазах коммунистов — убийство своего) дебатировался на протяжении всей Гражданской войны и позднее был одним из главных доводов «бонапартистских» стремлений Троцкого.

Беспощадные действия Троцкого дают результат. 10 сентября Казань была отбита. К началу октября весь район Волги был в руках Красной армии. К этому времени она насчитывает более полумиллиона человек, в конце года ее численность достигнет миллиона. Меняется характер армии. Командиры больше не выбираются, а назначаются. Все бойцы и командиры принимают сочиненную Троцким присягу. Она начинается словами: Я, сын трудового народа... и кончается¹ ... если нарушу эту присягу пусть покарает меня неумолимая рука революционного закона. Создание массовой профессиональной армии идет под лозунгами мира во всем мире: «Цель социализма, — пишет Троцкий в преамбуле к плану строительства армии, — всеобщее разоружение, вечный мир, братское сотрудничество всех народов, населяющих землю».¹⁰²

Массовая профессиональная армия не могла существовать и воевать без военных специалистов. Троцкий строит революционную армию, используя офицерство, объявленное врагом революции. Незначительная часть офицерского корпуса и генералитета идет добровольно служить советской власти. В числе первых идет в Красную армию генерал М. Д. Бонч-Бруевич, командовавший северным фронтом, брат управляющего делами Совнаркома. Троцкий поручает ему создание Генерального штаба. Переходит на сторону большевиков — еще при Временном правительстве — генерал Н.М. Потапов, помощник начальника Главного штаба и генерал квартирмейстер.¹⁰³ Часть профессиональных военных рассматривает службу в Красной армии, как возможность осуществить на практике свои стратегические и тактические идеи, неосуществленные по разным причинам в годы мировой войны. Английский историк отмечает, что ядро командования Красной армии в 1918-19 годах составили офицеры брусиловского штаба времен знаменитого наступления в 1916 году. Генерал Клембовский, главный инженер фронта Величко, главный инженер восьмой армии Карбышев, начальник артиллерии девятой армии Кирей, многие дивизионные командиры пошли служить

[83/84]

в Красную армию, выражая свое неудовольствие командованием царской Ставки.¹⁰⁴ Подавляющая часть офицеров была мобилизована и вынуждена служить советской власти. Политика Троцкого, основанная на широком использовании военных специалистов, встречала резкое сопротивление среди большевистских руководителей. Против Троцкого объединились руководитель военного отдела ЦК Лашевич, председатель Северной коммуны, хозяин Петрограда Зиновьев, представитель ЦК на южном фронте Сталин. Противники Троцкого не возражали против самого принципа использования военных специалистов, они утверждали только, что их следует использовать в «роли наших денщиков», а когда в них минет необходимость, они будут выброшены, как «выжатый и ненужный больше лимон».¹⁰⁵ Генерал Новицкий добровольно пошедший служить в Красную армию, в открытом письме Троцкому заявлял, что он не хочет сотрудничать с властью, которая намерена «выжать его как лимон», а потом выбросить. Троцкий ответил заверениями в уважении к офицерам «добросовестно работающим в трудных условиях».¹⁰⁶ Ленин склонялся на сторону противников Троцкого и в марте 1919 года посоветовал наркомвоенмору очистить армию от бывших офицеров и назначить Лашевича главнокомандующим. Ленин был несказанно удивлен, услышав, что в Красной армии служит более 30 тысяч офицеров, без которых армия существовать не может.¹⁰⁷ Реалист Ленин немедленно признает правоту Троцкого и публично выражает свое восхищение оригинальным методом строительства коммунизма из кирпичей старого режима. Ловкость советской власти, сумевшей использовать русских генералов и офицеров, хвалит и генерал Деникин.¹⁰⁸

Метод Троцкого заключался в массовом использовании военных специалистов, поставленных под постоянный надзор комиссаров.

«Комиссар впервые выплыл на сцену в качестве советского контролера».¹⁰⁹ Каждый приказ должен был быть подписан комиссаром. Комиссары имели право отстранить командира, военрука по номенклатуре 1918 года, или арестовать его. Троцкий, с присушим ему пафосом, назвал комиссаров «новым коммунистическим орденом самураев, члены которого не пользуясь никакими привилегиями касты, умеют умирать и учат других умирать за дело рабочего класса».¹¹⁰ Комиссары умирали и учили умирать, но главной их задачей было, оставаясь «пролетарским оком» и контролируя военных специалистов, укрощать «стихию», вводить революцию в рамки. От комиссара, как от самурая, требуется прежде всего — верность. Образцом деятельности комиссара, человека, который ничего не умеет, но все может, ибо располагает неограниченными полномочиями,

[84/85]

является история укрощения вольнолюбивого крестьянского вожака, ставшего командиром, история Чапаева, рассказанная Д. Фурмановым.

Оккупация Украины немцами дает возможность белым генералам сформировать значительные воинские соединения. В середине 1918 года крупнейшей антибольшевистской силой является Донская армия генерала Краснова. Взяв Новочеркасск казаки перестают интересоваться Москвой и Россией. Их основная забота — обуздание иногородних. Добровольческая армия насчитывает летом 1918 года — 8-9 тысяч бойцов. Между двумя антибольшевистскими армиями идут постоянные споры политического и стратегического характера. В то время, когда Краснов предпринимает наступление на Царицын, Деникин начинает вторую кубанскую кампанию. Две антисоветские армии не могут согласовать ни своей стратегии, ни даже тактики. Они одерживают победы в разных направлениях и в разное время. И позволяют себя бить порознь. Деникин разбивает осенью 1918 года северо-кавказскую одиннадцатую армию, к этому времени Красная армия побеждает на Восточном фронте. В январе 1919 года донские казаки снимают осаду Царицына. Деникин объявляет мобилизацию всех офицеров моложе 40 лет, проживающих на территории, занятой Добровольческой армией. Белая армия увеличивается, но перестает быть Добровольческой, теряет однородность своего состава. 8 января 1919 года, по соглашению с атаманами Донского и Кубанского войск, генерал Деникин становится главнокомандующим вооруженными силами Юга России. Впервые возникает армия, имеющая общенациональную цель: освобождение страны от большевистской власти.

Излюбленная советскими историками поэтическая метафора —»огненное кольцо контрреволюции» — не передает характера гражданской войны. В огне, который вспыхивает почти сразу же после Октябрьского переворота, была вся страна. Повсеместное недовольство политикой правительства Ленина вспыхивало кострами восстаний на юге, севере, востоке и западе. Но костры эти не могут превратиться в пожар всеобщего антибольшевистского движения, ибо нет ни признанного лидера, ни признанной положительной общей идеи,

Основные центры контрреволюции возникают на периферии. Это Дает советскому правительству значительные стратегические преимущества. «Преимущество нашего положения, — пишет Троцкий, — заключалось в том, что мы занимали центральное положение и действовали по внутренним линиям. Как только противник обозначал направление своего удара, мы имели возможность подготовить

[85/86]

контрудар. Мы могли концентрировать наши силы для наступления в наиболее важных направлениях и в необходимый момент».¹¹¹

Ход военных действий в 1919 году убедительно продемонстрировал преимущества центрального положения советского правительства, державшего в своих руках главные железнодорожные линии и узлы.

Летом 1918 года на востоке России возникает несколько антибольшевистских центров: в Поволжье устанавливается власть Комитета членов Учредительного собрания (Комуч). Движущей силой Комуча являются эсеры. После взятия чехословаками Екатеринбурга возникает Уральское областное правительство. Омск становится столицей Сибирского правительства. Оренбургская губерния управлялась казачьим атаманом Дутовым, формально подчинявшимся Комучу, но фактически чувствовавшим себя совершенно независимым. Трения и конфликты между всеми этими правительствами вызывались различными, часто прямо противоположными взглядами на все важнейшие проблемы: на революцию, на отношение к крестьянству и рабочим, на будущее устройство государства. Брюс Локарт, английский представитель в России, вспоминает о письме, полученном им летом 1918 года от генерала Алексеева. Генерал писал, что предпочитает сотрудничать с Лениным и Троцким, чем с Савинковым и Керенским.¹¹² Такие же чувства испытывали многие члены Сибирского правительства, вынужденные сотрудничать с эсерами из Комуча. В сентябре на совещании в Уфе создается Директория, которая должна дать общее руководство всем антибольшевистским силам на востоке России. Был создан Совет министров, в котором пост военного и морского министра принял адмирал Колчак 18 ноября 1918 года эсеры — члены Директории арестовываются. Адмирал Колчак назначается Верховным Правителем. Он объявляет себя «Верховным командующим всеми сухопутными и морскими вооруженными силами России»

В марте 1919 года Колчак начинает наступление на широком фронте в направлении Волги. Красная армия, ослабленная в результате отправки лучших частей на юг, не выдерживает удара. Но в конце апреля командующий Восточным фронтом, бывший полковник Генерального штаба С Каменев наносит поражение колчаковской армии, отбрасывает ее к Уралу, а затем преследует в Сибири. Едва лишь началось отступление армии Колчака, перешла в наступление армия Деникина. Захватив Украину, деникинские войска взяли Курск, Воронеж, Орел, создав непосредственную угрозу Москве. Независимо от Деникина начал наступление на Петроград генерал Юденич. Посланный в Петроград Троцкий в несколько дней организует

[86/87]

оборону, в конце октября армия Юденича в беспорядке отступает. Наркомвоенмор предупреждает прибалтийские республики, что если они не разоружат армию Юденича, то Красная армия вступит их территорию, финнам он пригрозил башкирскими дивизиями, пообещав бросить их на Хельсинки. В это же время Красная армия, нанеся поражение деникинской армии под Орлом, перешла в наступление. Ожесточенные споры в Политбюро о направлении антиденикинского наступления завершились принятием плана Троцкого, предлагавшего наступать не через казачьи области, а через Донбасс. После ожесточенного сопротивления этому плану, его поддерживает Сталин, немедленно присваивающий себе авторство.

Осенью 1919 года победа Красной армии на всех фронтах не оставляет сомнений.

В Очерках русской смуты генерал Деникин с беспощадной откровенностью говорит о причинах поражения Белой армии, как он их понимал. Деникин пишет о моральном разложении армии, о грабежах, о еврейских погромах, которые развращали солдат и офицеров, подрывали дисциплину.¹¹³ Но не это было главным. Генерал Деникин с недоумением констатирует: после освобождения нашими войсками огромной территории, мы ожидали восстания всех элементов враждебных советской власти. Такого восстания не произошло. Командующий Белой армией совершенно правильно сводит проблему гражданской войны к вопросу, он говорит — к «одному вопросу» надоел ли народным массам большевизм, пойдет ли народ с нами?¹¹⁴

В этом вопросе было два вопроса, ответ на которые давался разный на первый — да, на второй — нет.

Основная причина поражения русской контрреволюции заключалась в непонимании ее руководителями того, что гражданская война была войной политической. Первым выражением различного отношения к гражданской войне был тот факт, что революцией руководили политические деятели, контрреволюцией — военные. В белых правительствах, при штабах белых армий было немало политических деятелей, представителей различных партий, но роль их в лучшем случае сводилась к составлению проектов, изложению взглядов. Политику определяли и делали военные, никогда раньше с политическими и социальными проблемами не сталкивавшиеся.

В середине мая 1918 года Деникин в сотрудничестве с Алексеевым составляют программный документ: «Цели армии». Добровольческая армия, говорится в нем, сражается, чтобы спасти Россию: 1) создав сильную, дисциплинированную и патриотическую армию, 2) ведя беспощадную войну против большевиков, 3) восстанавливая

[87/88]

единство и законный порядок в стране. 4 декабря публикуется Конституция Добровольческой армии: она признает законы, действовавшие на территории русского государства до 25 октября 1917 года, то есть признает Февральскую революцию. Конституция гарантировала свободу религии, печати, собраний, неприкосновенность собственности.

18 ноября 1918 года адмирал Колчак, в первом воззвании к населению, заявлял: «Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему миру».¹¹⁵

И генерал Деникин, и адмирал Колчак считают главной целью создание «боеспособной армии», о других целях говорится туманно, неясно. Отсутствие четкой программы у белых позволяло красным пропагандистам придумывать программу за Деникина и Колчака.

Объектом гражданской войны в России, как и каждой гражданской войны, был народ. Большевики пришли к власти, ибо обещали ему мир и землю. Первое обещание не было сдержано, но вина была возложена на контрреволюцию. Продразверстка означала конфискацию всего, что крестьяне производили на своей земле, но земля оставалась у них. Жизнь, прежде всего в городах, стала после прихода большевиков к власти гораздо труднее, чем раньше: воцарились голод, холод, террор. Одно обещание, однако, новая власть сдержала: бывшие имущие классы потеряли все свои привилегии, «бывшие» стали жить не просто хуже, чем они жили раньше, они стали жить хуже, чем пролетарии. Трудящиеся, не получив материального, получили психологическое удовлетворение. Обещание Интернационала: кто был ничем, тот будет всем — осуществилось в форме: кто был всем, тот стал ничем. Это был бесспорный, реальный результат Октябрьского переворота.

Объектом гражданской войны был народ. Отношение народа к власти определялось в то время отношением власти к двум важнейшим проблемам: будущее национальностей, составлявших российскую империю; будущее земли, захваченной крестьянами.

Белое движение ставило своей целью восстановление «единой и неделимой» России. Русский национализм белых совпал с неудержимо нараставшим местным национализмом на окраинах русского государства, где оказался центр борьбы с властью большевиков. Партия большевиков прикрывала свою централистскую программу восстановления единства России лозунгами самоопределения.

В программах белых правительств о земле говорилось туманно и двусмысленно. Параграф о «неприкосновенности собственности» в Конституции Добровольческой армии мог рассматриваться, как объявление недействительной аграрной реформы. На территориях, занятых белыми армиями, нередки были случаи возвращения крестьянской земли помещикам. Крестьянство было недовольно политикой советского правительства: недовольно продразверсткой, недовольно созданием совхозов и коммун. Волна крестьянских восстаний на Украине в 1919 году была непосредственным результатом декретов, передававших «все крупные и культурные хозяйства, принадлежавшие раньше помещикам», государству для организации совхозов.¹¹⁶ Эти декреты выражали государственную политику, утопической целью которой являлось создание «фабрик хлеба, мяса, молока, фуража и т. п., которые эмансипировали бы социалистический строй экономически от мелкого собственника».¹¹⁷ Но при сравнении с политикой возвращения земли помещикам политика большевистского правительства представлялась меньшим злом.

В программе контрреволюции народ видел возвращение к прошлому, к старому. Программа революции казалась программой надежды. Неизвестное новое казалось большинству населения бывшей российской империи лучше скомпрометированного старого.

Революция, и это был один из важнейших ее козырей, имела вождя, авторитет которого признавался всеми революционерами. Руководители советского государства ссорились между собой не меньше руководителей белого движения, командующие красными армиями, члены Реввоенсовета республики враждовали между собой не меньше, чем белые генералы. К обычной для всех войн и всех армий борьбе честолюбий добавлялось в Красной армии соперничество между партийными и военными руководителями. «...Большой вред наносят нам постоянные нескончаемые споры и раздоры среди партийных деятелей о так называемом командном вопросе, — писал в январе 1919 года Ленину главком Вацетис. — Некоторые партийные люди, одержимые честолюбием, стремятся стать на высокие командные должности, не имея никакой боевой подготовки для этого и будучи совершенно неспособными действовать с успехом в роли командующих».¹¹⁸ Ленин, будучи председателем Совнаркома, председателем Совета труда и обороны, вождем партии, обладал неограниченной властью и непререкаемым авторитетом, позволявшими ему выступать арбитром, иметь решающий голос во всех спорах. Для сохранения равновесия Ленин нередко поддерживал одну враждующую сторону против другой, а затем поддерживал другую против первой. В июле 1919 года, например, утвердив, вопреки настояниям

[89/90]

Троцкого, снятие с поста главнокомандующего И. Вацетиса и назначение на его место С. Каменева, Ленин утешил народного комиссара по военным и морским делам, вручив ему мандат, заранее одобряющий все приказы, которые мог издать Троцкий.¹¹⁹

Белое движение не имело вождя, авторитет которого признавался бы всеми, не имело руководителя, который понимал политический характер гражданской войны. Который умел бы маневрировать, как это делал Ленин, сохраняя в виду главную цель. В январе 1919 года Ленин, преувеличивая опасность так и не состоявшегося соединения армий Колчака, Деникина и Краснова, готов согласиться на перемирие, предложенное президентом Вильсоном. Можно не сомневаться, что Ленин соблюдал бы перемирие с белыми армиями до тех пор, пока не счел бы возможным его нарушить.

Террор был одним из решающих факторов победы большевиков. Множество свидетельств рисуют страшные эпизоды белого террора. Но террор на территориях, занятых белыми армиями, был всегда делом отдельных лиц, отдельных генералов, садистов и изуверов, таких, как Май-Маевский или Слащов, носил, если так можно выразиться, кустарный характер. Красный террор носил государственный характер. Он был направлен не против отдельных лиц, даже не против отдельных партий. Его объектом были целые социальные группы, целые классы, а на некоторых этапах гражданской войны — большинство населения страны. «Устрашение», которое Троцкий считал могущественным средством и международной и внутренней политики, применялось в масштабах, о которых не имели понятия белые. В гражданскую войну проявляет впервые свои способности Сталин. «Будьте уверены, что у нас не дрогнет рука», ¹²⁰ обещает он Ленину, пославшему чрезвычайному уполномоченному в Царицын телеграмму с настоятельным требованием: «будьте беспощадны» И Сталин немедленно передает слово Ленина дальше. Он пишет С. Шаумяну: «По отношению к дагестанским и прочим бандам, мешающим продвижению поездов с Северного Кавказа, нужно быть особенно беспощадным: нужно предать огню ряд аулов, выжечь дотла, чтобы впредь им было неповадно делать набеги на поезда» (Правда, 20.9.1963).

24 января 1919 года Организационное бюро ЦК РКП (б), «учитывая опыт гражданской войны с казачеством», признает «единственно правильной самую беспощадную войну со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления». Постановление требовало «поголовного истребления» богатых казаков, «беспощадного массового террора по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью».¹² Подавление восстания донских казаков, вспыхнувшею весной-летом

[90/91]

1919 года, принимает формы геноцида. По подсчетам историка, было физически уничтожено примерно 70% донского казачества.¹²²

Планомерный, целеустремленный террор, охватывавший все население, распространялся и на армию. Разрушив армию, а затем начав строить вооруженные силы на «новых основах», большевики скоро вернулись к концепции регулярной армии с дисциплиной значительно более строгой, чем в армии царской., Дисциплина в Красной армии, — писал главком Вацетис Ленину, — основана на жестоких наказаниях, в особенности на расстрелах... Беспощадными наказаниями и расстрелами мы навели террор на всех, на красноармейцев, на командиров, на комиссаров. . Смертная казнь... у нас на фронтах практикуется настолько часто и по всевозможным поводам и случаям, что наша дисциплина в Красной армии может быть названа, в полном смысле этого слова, кровавой дисциплиной».¹²³ Вацетис ошибался, полагая, что Ленин не знает о характере дисциплины в Красной армии. «В Красной армии... применялись строгие, суровые меры, доходящие до расстрелов, меры, которых не видело даже прежнее правительство, объяснял председатель Совнаркома 17 октября 1921 года. — Мещане писали и вопили: «Вот большевики ввели расстрелы». Мы должны сказать, «Да, ввели, и ввели вполне сознательно».¹²⁴

Террор и обещание утопии. «Ну, я простой человек, — исповедовался председатель полтавской ЧК Долгополов писателю Владимиру Короленко. — Признаться, я ничего не читал о коммунизме. Но знаю, что дело идет о том, чтобы не было денег. В России уже денег и нет... Всякий трудящийся получает карточку: работал столько-то часов... Ему нужно платье. Идет в магазин, дает свою карточку. Ему дают платье, которое стоит столько-то часов работы... Теперь, — признает председатель ЧК, а разговор происходит 10 июля 1919года, — приходится делать много жестокостей... Но когда мы победим...»¹²⁵

Сочетание утопических обещаний и беспощадного массового террора было гремучей смесью, позволившей партии большевиков одержать победу в гражданской войне. Важнейшее значение имело наличие вождя, умевшего дозировать, в зависимости от обстоятельств, составные части смеси.

6. Интервенция

Вмешательство иностранных держав в гражданскую войну в России не изменило соотношения сил. В советской историографии блистательную карьеру сделала «крылатая фраза» Черчилля о «походе четырнадцати держав». Черчилль, один из немногих западных

[91/92]

деятелей, защищавших идею интервенции, принимал желаемое за действительность.

В 1918 — 1920 годах в России не было интервенции; было мною интервенций, не связанных между собой, имевших разные цели, нередко не имевших определенной цели. Интересы России всегда занимали в планах интервентов место подчиненное. Впрочем, мало кто из них понимал, что из себя представляет послереволюционная Россия.

Первая фаза интервенции (лето 1918 — ноябрь 1918) представлялась союзникам частью войны с Германией. После Февральской революции страны Антанты жили в страхе перед призраком сепаратного мира, заключенного Россией с Германией. Страх этот был оправдан; если бы Временное правительство вывело Россию из войны, ее исход мог быть иным. Германские войска, переброшенные на западный фронт до прибытия американцев, могли бы, возможно, взять реванш за Марну. Временное правительство удержало Россию в войне, обрекши себя на гибель, открыв дорогу к власти партии большевиков.

Союзники начали планировать интервенцию в России сразу же после октябрьского переворота. Для них не было сомнений, что большевистский переворот был делом Германии, ибо его польза для Германии казалась несомненной. Борьба с большевиками представлялась таким образом продолжением борьбы с немцами.

До заключения мирного договора с Германией советское правительство сохраняло связи с союзниками. Когда зимой 1917—18 годов возникла опасность для Мурманского порта, оказавшегося в пределах германо-финского наступления, Троцкий, только что ставший наркомвоенмором, приказал мурманскому совету сотрудничать с союзными войсками. В марте англичане высадили десант численностью в 2 тысячи человек. После подписания Брестского мира немцы потребовали от советского правительства удаления из Мурманска союзников, присутствие которых Германия объявила казус белли. Отказ союзников эвакуировать Мурманск и высадка дополнительного десанта — с согласия местного совета — дали советскому правительству повод начать военные действия против «интервентов». 28 июня начинаются боевые действия. Зона, контролируемая союзниками на севере России, остается неизменной до осени 1919 года, когда они эвакуируют занятую территорию и возвращаются восвояси.

Успешное наступление германских войск на Западном фронте в марте 1918 года усиливает тревогу союзников, начинающих опасаться появления немецких солдат на Урале. Военный совет в Лондоне

[92/93]

принимает 16 марта 1918 года, по предложению Клемансо, решение о высадке японских войск на Дальнем Востоке. Первые японские части высаживаются во Владивостоке 5 апреля. В августе высаживаются американцы. В конце сентября 1918 года союзный экспедиционный корпус насчитывает 44 тысячи человек: 28 тысяч японцев, 7500 американцев, 4 тысячи канадцев, 2 тысячи итальянцев, 1500 англичан, 1 тысячу французов. Японцы увеличат затем свой состав до 75 тысяч человек и захватят некоторые железнодорожные узлы до озера Байкал и берег Амура вдоль русско-китайской границы. Остальные союзные войска не двинутся из Владивостока.

Чехословацкий корпус, формально подчинявшийся союзному командованию, был единственной иностранной воинской частью, принимавшей активное участие в боевых действиях против Красной армии. После переворота Колчака в ноябре 1918 года чехословаки военные действия прекратили, стремясь лишь к одному: как можно быстрее покинуть Россию. 15 января 1920 года они, облегчая свое положение, передали Колчака в руки иркутского Политического центра, состоявшего из эсеров и меньшевиков. Через неделю Центр передал власть Военно-революционному комитету. 7 февраля 1920 года адмирал Колчак был расстрелян.¹²⁶

Основным объектом английской интервенции были Кавказ и Закаспий. В августе 1918 года по призыву закавказского правительства англичане вступают в Баку, но вскоре вынуждены отступить под напором турок. 13 июля 1918 года ашхабадские железнодорожники, возмущенные кровавым террором комиссара Фролова, свергают большевиков. Машинист Фунтиков формирует единственное подлинно рабочее правительство в революционной России: лишь один министр имел высшее образование — учитель Зимин. Он занял пост министра иностранных дел. Правительство Фунтикова просит помощи у англичан. Генерал Моллесон отправляет из Белуджистана 2 тысячи солдат, которые занимают линию Ашхабад-Мерв-Красноводск.

Капитуляция Турции, Австро-Венгрии, Германии в октябре-ноябре 1918 года меняет положение: союзные войска в России объявляют своей целью борьбу с большевиками. Но, как и раньше, они не могут выработать единой политики. Нередко в разных районах страны союзники ведут взаимоисключающую политику. Франция и Англия выражают желание помочь Деникину и одновременно поддерживают национальные движения на Украине, на Кавказе. Союзный Верховный совет обещает в мае 1919 года помощь адмиралу Колчаку при условии, «что союзные правительства будут иметь доказательства того, что они действительно помогают русскому правительству добиться свободы, самоуправления и мира». Союзные правительства

[93/94]

требовали от Колчака обязательства созвать Учредительное собрание, восстановить республиканский режим, предоставить независимость Финляндии, Польше, автономию — Эстонии, Латвии, Литве, Кавказу и Закаспийской территории. Но «союзное государство» Япония помогать Колчаку отказалась, помогая атаманам Семенову и Калмыкову, своим ставленникам.

В то время как военный министр Черчилль поддерживал интервенцию, премьер-министр Великобритании Ллойд-Джордж не переставал искать путей к соглашению с советским правительством. Английские министры вели политику, с которой не были согласны английские представители в России. В свою очередь, деятельность последних осуждалась в Великобритании. Подобный двойственный, колеблющийся характер носила и политика Франции. К тому же, разделив Россию на зоны влияния, союзные страны соперничали между собой, защищая свои интересы в ущерб общему делу.

Боеспособность союзных войск, посланных в Россию, была равна нулю. Солдаты, пережившие страшные битвы мировой войны, не хотели умирать в чужой стране. Антивоенные настроения охватывают всю Европу. Недовольство войной, особенно сильно выражающееся в побежденных странах, ведет к революционным взрывам в Германии, Австрии, Венгрии. Большевистские лозунги находят почву во Франции, Великобритании, США. Нежелание воевать в России особенно остро ощущается во французских экспедиционных войсках. На французских кораблях вспыхивают попытки мятежа — в апреле 1918 года на миноносце «Протей», в апреле 1919 года — на крейсерах «Франс», «Вальдек-Руссо». «Мятежники Черного моря» — Андре Марти, Шарль Тийон — стали частью легенды «пролетарского интернационализма» и истории КПФ.

Союзники начинают эвакуировать свои войска из России, опасаясь их разложения. 27 сентября 1919 года они покидают Архангельск, затем Мурманск. Оккупация Украины германскими войсками позволила белым армиям на юге России организоваться, но все действия немцев были направлены лишь на удовлетворение собственных интересов. Их грабительская политика не могла не вызвать ненависти населения и по отношению к оккупантам и по отношению к их «объективным союзникам» — белым. Примерно в это же время начинается эвакуация из Сибири. Остаются лишь японцы, надеющиеся сохранить на Дальнем Востоке свои базы. В августе 1919 года заканчивается вывод английских войск из Средней Азии. В это же время англичане оставляют Кавказ. В их руках — до марта 1921 — остается Батум, который по Брестскому договору был передан Турции. Из Батума будут они взирать на вступление Красной армии

[94/95]

в Грузию, Азербайджан, Армению, из которых ушли под предлогом «стабилизации положения в кавказских республиках». 17 и 18 декабря 1918 года французская эскадра высаживает части французской Восточной армии в Одессе. Под командованием генерала Д'Анзельма находится 40-45 тысяч человек. Они занимают район Тирасполь-Николаев-Херсон. После 4 месяцев бездействия союзные войска поспешно эвакуируются 5 и 6 апреля 1919 года.

Страны Антанты оказывали белым армиям реальную помощь деньгами, оружием, обмундированием. Помощь и присутствие на территории бывшей российской империи иностранных войск, приглашенных теми, кто воевал под знаменами Единой и Неделимой России, давали советской пропаганде замечательный материал. Позволяли большевикам представлять себя защитниками национальных интересов страны.

Численность иностранцев в Красной армии далеко превышала число интервентов. До осени 1918 года интернационалисты — латыши, поляки, китайцы, чехи, финны и другие, как правило, хорошо обученные солдаты — составляли главную боевую силу формировавшейся Красной армии. Осенью 1918 года их общая численность превышала 50 тысяч. К лету 1920 года интернациональные соединения насчитывали около 250 тысяч бойцов.¹²⁷

Интернациональные части принадлежали к числу наиболее самоотверженных в Красной армии: бойцов воодушевляла идея, а их единственным отечеством была советская власть. Иностранцы, сражавшиеся в рядах Красной армии, назывались не интервентами, но интернационалистами. Это должно было значить, что они выражают прогрессивную идею и, следовательно, имеют данное им Историей право воевать на стороне большевиков. Интервенция приобретала название «братской помощи в строительстве нового мира».

7. «Даешь Варшаву!»

Советско-польская война занимает в истории гражданской войны особое место. С легкой руки Сталина она именуется в советской историографии «третьим походом Антанты».

Мицкевич, в поэтическом и пророческом видении, предсказал возрождение Польши после того, как падут три империи, разделившие между собой польское государство. В 1917, а затем в 1918 году — пророчество сбылось. Возрожденная Польша столкнулась на восточной границе со своим извечным противником. С зимы 1919 года начинаются столкновения между польскими войсками и войсками

[95/96]

советских республик — Украины и Белорусско-литовской. Пользуясь слабостью советских армий, занятых на других фронтах, гражданской войны, польская армия к концу августа 1919 года продвигается до линии Вильно-Минск-Львов. Начинаются секретные переговоры между правительством Пилсудского и правительством Ленина Встреча представителя Москвы, польского коммуниста Юлиана Мархлевского, с представителями Варшавы происходит 11 октября, в день, когда армия Деникина стоит под Орлом (взят 13 октября) Личный посланник Пилсудского сообщает Мархлевскому, что помощь Деникину не в польских интересах. Поэтому польские войска воздерживаются от удара на Мозырь, который, совпадая с наступлением деникинской армии на Орел, уничтожил бы весь советский Южный фронт. Условия перемирия, предложенные Пилсудским, содержали: сохранение предварительной линии границы, требование прекратить коммунистическую пропаганду в польской армии, требование прекратить военные действия против Петлюры.¹²⁸ Ленин соглашается на условия Пилсудского, за исключением последнего 14 декабря Ю. Мархлевский возвращается в Москву. Переговоры были прерваны. Но к этому времени Орел был взят Красной армией, опасность Москве миновала. Деникин начал отступление.

Юзеф Пилсудский, возглавивший в ноябре 1918 года польское государство, был долгие годы социалистом, который, по его словам, вышел из социалистического трамвая на остановке «независимость» Руководители Белого движения не делали ничего, чтобы развеять опасения поляков относительно их будущего после победы сторонников Единой и Неделимой России. В июне 1919 года Колчак глубоко обидел польские чувства, заявив, что восточная граница Польши будет после победы передана на рассмотрение русского Учредительного собрания. Таких же взглядов придерживался и генерал Деникин Пилсудский рассчитывал, что советская Россия будет слабее России республиканской. Политический план, который он лелеял, состоял в создании федерации, включающей Польшу, Белоруссию, Литву и Украину, и поддержке центростремительных тенденций окраинных республик, от Финляндии до Кавказа, которые стали бы барьером между Россией и Польшей. Важнейшая роль в федерации отводилась — по причинам географическим, экономическим и демографическим — Украине.

Ленин, веривший, что Октябрьская революция — искра, которая зажжет пожар мировой революции, знал, что столкновение с Поль шей — «красным мостом» на Запад — неизбежно. Необходимость форсирования «польского моста» никем из большевиков не оспаривалась, обсуждался лишь вопрос, как и когда Троцкий, который

[96/97]

говорил о том, что «путь в Лондон и Париж лежит через Калькутту», объявил в конце 1919 года: «когда мы покончим с Деникиным, мы перебросим на польский фронт всю силу наших резервов» ¹²⁹ Польша интересовала советское правительство не только сама по себе, но как возможность выйти в Европу, прежде всего в Германию.

Пилсудский решает ударить первым. 17 апреля 1920 года он отдает приказ о наступлении на Киев, а 21 апреля подписывает договор с атаманом Петлюрой. Польша признавала возглавляемую Петлюрой Директорию верховной властью Украинской народной республики, признавала полную независимость Украины

7 мая Киев был взят. Победа досталась необычайно легко, ибо советские войска, обнаружив свою слабость, отошли без серьезного сопротивления. Но завоевать Украину оказалось легче, чем ею управлять. Поляки, желавшие быть освободителями, были приняты, как оккупанты. Пилсудский ошибся, рассчитывая на то, что провозглашение независимости заставит забыть о национальных чувствах. Украинцы не захотели принимать независимость от поляков. Петлюра оказался неспособным выполнить политические задачи, возложенные на него Пилсудским, не смог создать структуры политической власти.

12 июня советские войска, усиленные подоспевшими резервами, занимают Киев. Быстрота одержанной победы могла равняться лишь с быстротой понесенного поражения. Польские армии поспешно откатываются к границе.

Вторжение поляков порождает новый в послереволюционной советской республике феномен: взрыв патриотизма, разрешенного властью. «Патриотизм,» объявленный Лениным еще во время мировой войны, понятием буржуазным, после революции высмеиваемый и преследуемый, весной 1920 года берется на вооружение коммунистической партией. 29 апреля ЦК РКП (б) обращается с призывом защищать Советскую Республику не только к «рабочим и крестьянам», но и к «уважаемым гражданам России». Воскрешается понятие — Россия, которое революция объявила уничтоженным. ЦК напоминает в Обращении о вековой польско-русской вражде, о Других вторжениях — 1612, 1812, 1914 годов. ЦК выражает уверенность, что «уважаемые граждане» не позволят польским панам навязать свою волю русскому народу. Украинские коммунисты, которые в течение трех лет вели беспощадную борьбу с украинским национализмом, звали теперь весь украинский народ на защиту «родины». Призыв к патриотическим чувствам русского народа дал немедленный результат. Генерал Брусилов обратился через Правду к генералам и офицерам бывшей царской армии с призывом забыть все обиды и выполнить свой долг: защитить любимую Россию, даже ценой жизни, от чужеземного ига.

[97/98]

Марк Алданов, с присущей ему иронией, отметил парадоксальность положения, возникшего в результате нападения поляков: «Директор банка Грабский¹³⁰ дал Аннибалову клятву освободить единокровный Киев от векового московского ига. Радек и Дзержинский, как один человек, поднялись на защиту святой Руси от ляхов. Генерал Брусилов не стерпел обиды, нанесенной коммунистическому идеалу».¹³¹

Взрыв патриотических чувств обеспокоил советских вождей. Принимаются меры для обуздания патриотизма, грозившего вырваться из подготовленных ему рамок. В газетах появляются многочисленные статьи, настаивающие на классовом характере советско-польской войны. Наркомвоенмор Троцкий временно закрывает журнал Военное дело, напечатавший статью, в которой «врожденный иезуитизм ляхов» противопоставлялся «честной и открытой душе великороссов''.¹³²

Карл Радек находит формулу, демонстрирующую как диалектика позволяет совмещать несовместимое. Он пишет: «Поскольку Россия — единственная страна, в которой рабочий класс взял власть, рабочие всего мира должны отныне стать русскими патриотами».¹¹³

Конкретным результатом использования патриотических лозунгов была успешная мобилизация офицеров и унтер-офицеров в Красную армию. К 15 августа 1920 года их насчитывалось в армии 314,180.¹³⁴ Все командующие армиями, подчиненными М. Тухачевскому, — Корк, Лазаревич, Сологуб, Сергеев, — были бывшими полковниками царской армии.

«Мы бегом бежали к Киеву, — вспоминает польский участник кампании, — а потом мы бегом бежали из Киева».¹³⁵ 12 июня город был занят Красной армией. Польское командование, не сумевшее во время стремительного броска на Киев, выполнить свою стратегическую задачу — уничтожить живую силу противника, недооценившее боевые качества Красной армии, вынуждено было поспешно отводить свои войска к границе. В июле 1920 года советская республика впервые сосредоточила основную часть вооруженных сил на одном фронте и была готова — впервые в своей истории — пересечь границу Командование наступлением было вручено бывшему царскому офицеру Михаилу Тухачевскому. Ему исполнилось 27 лет, столько же, сколько Наполеону, которому он поклонялся, во время итальянской кампании.

Вопрос — переходить польскую границу или нет — обсуждался в Политбюро. Высказывались различные мнения. Мнения экспертов, польских коммунистов, разделились. Карл Радек предупреждал об опасности вторжения в Польшу, о том, что вторжение Красной армии будет воспринято поляками, как вторжение русской армии. Большинство

[98/99]

руководителей польской компартии горячо поддерживали планы коммунизации Польши с помощью Красной армии. Главное было в том, что горячим сторонником вторжения был Ленин.

Политбюро по настоянию Ленина отвергает предложение английского министра Керзона о заключении перемирия, которое поддержал Троцкий, и решает вторгнуться в Польшу. Всеобщая забастовка в Германии, сорвавшая в марте 1920 года попытку правых —»путч Каппа» — захватить власть, была для Ленина неоспоримым доказательством готовности германского рабочего класса к пролетарской революции. Красная армия, пройдя Польшу, должна была подать руку братской помощи германскому пролетариату. Чудо Октябрьской революции должно было повториться в чуде мировой революции. М. Тухачевский в приказе Западному фронту, подписанном 2 июля, провозглашает: «На наших штыках мы принесем трудящемуся человечеству счастье и мир. На Запад!»

23 июля в Москве создается Временный польский революционный комитет (Польревком) во главе с Мархлевским Подлинным руководителем Польревкома становится Феликс Дзержинский. Польревком был первой пробой использования проживающих в Москве иностранных коммунистов для установления советской власти за рубежами советской республики. Опыта еще не было, и деятельность Польревкома импровизировалась по образцу и подобию Москвы. Сталин, однако, предвидя повторение польского опыта, 16 июня адресовал Ленину письмо, в котором теоретически обосновывал необходимость разработать планы широкой конфедерации советских государств, таких как Польша, Германия, Венгрия. Ибо, полагал Сталин, их нельзя трактовать как башкиров или украинцев и просто включить в федерацию советских республик.¹³⁶

28 июля был взят первый крупный город на польской территории, Белосток. Наступление Красной арми продолжалось. Его не могли задержать ни затягивавшиеся переговоры между польскими и советскими представителями, ни боевые действия армии Врангеля, последней белой армии, пытавшейся вырваться из крымской мышеловки Ленин отмел все опасения членов ЦК, предлагавших остановить наступление на польском фронте, чтобы заняться Врангелем. Председатель СНК знал, что белые и поляки своих действий координировать не будут. Во время переговоров с Мархлевским личный представитель главы польского государства передал представителю Ленина, что основой политики Пилсудского по отношению к России является нежелание «допустить, чтобы русская реакция восторжествовала в России».¹³⁷ Сам по себе Врангель серьезной опасности не представлял.

[99/100]

6 августа Тухачевский назначается командующим всем польским фронтом, объединяющим Западный и Юго-Восточный фронты. 14 августа наркомвоенмор Троцкий подписывает приказ, заканчивающийся словами: «Красные армии вперед! Герои, на Варшаву!»¹³⁸ Вступление в Варшаву намечается на 16 августа. Но боевой клич. «Даешь Варшаву!» начинает сопровождаться кличем: «Даешь Берлин!» Кавалерийский корпус Гая находится в начале августа в десяти днях марша от столицы Германии. Собравшиеся в Москве делегаты Второго Конгресса Коминтерна могли по карте, вывешенной в холле, следить за тем, как Красная армия несет на штыках и саблях мировую революцию в Европу. В беседе с французскими делегатами Ленин был категоричен: «Да, советские войска в Варшаве. Скоро нашей будет Германия. Мы снова завоюем Венгрию, Балканы поднимутся против капитализма. Задрожит Италия. Буржуазная Европа трещит по всем швам в бурю».¹³⁹ Когда 7 августа конгресс закрылся, красные флажки на карте окружали Варшаву.

Советские войска были остановлены у стен Варшавы. Потерпев поражение в битве на Висле, которую английский дипломат Д'Абернон назвал одной из «восемнадцати решающих битв мировой истории», Красная армия начала быстро откатываться назад.

Участники польско-советской войны с обеих сторон и военные историки тщательно проанализировали ход военных действий, причины успехов и поражений Красной армии. Троцкий и Тухачевский объясняли неудачу поведением члена Реввоенсовета Юго-Восточного фронта Сталина, не подчинявшегося приказам. Сталин обвинил в поражении предателей Троцкого и Тухачевского.

Военные причины поражения очевидны: недостаточное согласование действий фронтов, «недооценка сил противника и переоценка успехов наших войск».¹⁴⁰ Еще более очевидна политическая причина: Ленин совершил ту же ошибку, что и Пилсудский. Если Пилсудский считал, что можно принести другому народу независимость на иностранных штыках, Ленин был уверен, что можно на иностранных штыках принести коммунизм. Но, как выразится советский историк, «польской буржуазии и католическому духовенству удалось отравить сознание польских крестьян, ремесленников и части рабочих ядом буржуазного национализма...»¹⁴¹ Главком С. Каменев выразился еще более красочно: «Красная армия протянула руку польскому пролетариату, но протянутой руки пролетариата не оказалось. Вероятно, более мощные руки польской буржуазии эту руку куда-то глубоко-глубоко запрятали» .¹⁴²

Англия и Франция сделали все возможное, чтобы воспрепятствовать нападению Польши на советскую республику, а затем, оказывая

[100/101]

умеренную помощь Польше оружием и финансовыми средствами, ¹⁴³ делают все, чтобы добиться заключения перемирия. С января 1920 года в основу политики Антанты по отношению к советской России были положены взгляды Ллойд-Джорджа. Отвергавший, как и все другие союзные политические деятели, советскую систему, Ллойд-Джордж резко отрицательно относился к вмешательству в русские дела, считая интервенцию напрасной тратой времени и денег. Выступая 16 апреля 1919 года, он заявил, что предпочитает видеть Россию большевистской, чем Великобританию обанкротившейся.

Ллойд-Джордж формулирует политику, которая, в принципе, станет политикой запада по отношению к Советскому Союзу: задушить большевизм добротой. Премьер-министр Великобритании утверждал, что торговля с советской республикой позволит восстановить экономику России, ликвидировать хаос, устранить трудности, породившие большевизм. Когда 4 августа 1920 года Лев Каменев приехал в Лондон, чтобы вести переговоры, «он был так любезно принят Ллойд-Джорджем, как будто он являлся посланником кровожадного царя, а не пролетарской демократии России».¹⁴⁴ Ллойд-Джордж надеялся, что ему удастся убедить представителя советского правительства заключить мир, согласившись на линию Керзона. Не добившись ничего от Москвы, которая ждала с минуты на минуту весть о падении Варшавы, Ллойд-Джордж направляет свои усилия на обуздание поляков. В Польшу отправляется межсоюзная миссия, возглавляемая английским дипломатом Д'Аберконом. Францию представляли посол Жоссеран и генерал Вейган. Выехавший, после 6-дневного пребывания в Варшаве, член миссии английский дипломат сэр Морис Ханки сообщал в своем рапорте, что спасти Польшу не удастся. Он предлагал добиться для нее «приличных условий» по мирному договору, а сосредоточить усилия на улучшении отношений с Германией, а через нее с Россией.¹⁴⁵ Когда Ллойд-Джордж, желая выведать подлинные намерения французского правительства, заявил маршалу Фошу, что Англия готова послать своих солдат в Польшу, если Франция пошлет своих, маршал резко ответил: «Нет солдат».¹⁴⁶

Генерал Вейган, опровергая легенду, представлявшую его «отцом победы» на Висле, писал в своих воспоминаниях: «победа была польской, план — польский, армия — польская».¹⁴⁷

Мир, заключенный в Риге 12 октября 1920 года, временно удовлетворял обе стороны: поляки, одержавшие победу под Варшавой, получили границу, идущую значительно далее на восток, чем линия, предложенная еще в июле Керзоном, советское правительство вынуждено было согласиться, опасаясь еще более тяжелых условий.

[101/102]

Довольны были и союзники, с помощью Польши, малой ценой, не допустившие большевиков в Европу.

Лорд Д'Абернон процитировав в своих дневниках Гиббона, писавшего, что если бы Карл Мартел в битве под Туром не остановил мавров, в Оксфорде изучали бы Коран, комментировал: «возможно, что битва под Варшавой спасла Центральную и часть Западной Европы от более коварной опасности: фанатической тирании Советов».¹⁴⁸ Историки могут сказать, что победа польских войск на Висле отложила на одно поколение проблему обязательного изучения в школах Восточной и Центральной Европы марксизма-ленинизма.

Заключение мира с Польшей позволило советскому командованию сосредоточить все силы для борьбы с Врангелем. В середине октября было даже заключено «Военно-политическое соглашение» между советским правительством Украины и революционной повстанческой армией Украины (махновцев), подписанное с советской стороны командующим южным фронтом Фрунзе и членами Реввоенсовета Бела Куном и С. Гусевым.¹⁴⁹ К этому времени советские войска превосходили врангелевскую армию «по пехоте более чем в четыре раза, а по коннице почти в три раза».¹⁵⁰ Некоторые военные успехи достигнутые белыми летом 1920 года не могли повлиять на исход борьбы. Как не могли повлиять и некоторые политические меры, задуманные врангелевским правительством. Консерватор Врангель соглашался на принятие законов, которые не решался рассматривать либерал Деникин. Но было уже поздно. В первой половине ноября советские войска заняли Крым. Остатки врангелевской армии эвакуировались за границу Белое движение потерпело поражение.

8. Крестьянская война

Война «красных и белых», регулярной Красной армии и регулярных белых армий была лишь частью гражданской войны. Второй ее частью была война крестьянская. История России знает большие крестьянские войны, в 17-м веке — восстание Степана Разина, и в 18-м — восстание Емельяна Пугачева Крестьянская война 20-го века значительно превосходила их по географическому размаху, по числу участников. Декрет о земле, принятый 25 октября 1917 года, дал крестьянам то, чего они хотели. Земли оказалось гораздо меньше, чем мечталось. Но помещичье землевладение было ликвидировано и для крестьян революция кончилась, едва начавшись. То, что для большевиков было началом, для крестьян было завершением.

[102/103]

Конфликт стал неизбежным: захватившая власть в стране партия пролетариата требовала от крестьян хлеба и солдат для революции, в которой они больше не нуждались.

Летом 1918 года вспыхивают восстания во многих городах. Против большевиков выступают не только представители «бывших», но и рабочие — наиболее сознательные отряды рабочего класса: железнодорожники, типографы, металлурги. Широкий размах принимают, в частности, антибольшевистские выступления в одном из крупнейших промышленных центров России — на Урале. «Левые эсеры, — признает советский историк, — подняли против нас отсталую часть рабочих Кушвинского, Рудянского, Шайтанского, Юговского, Сеткинского, Каслинского и других заводов».¹⁵¹ В Ижевске в конце мая 1918 года во время выборов в советы большевики получили лишь 22 мандата из 170 Как обычно в таких случаях, они «в знак протеста» вышли из совета и объявили его «антисоветским». В августе в Ижевске вспыхивает восстание «Непосредственным поводом восстания явилось ухудшение продовольственного положения в городе и некоторые неправильные действия отдельных (курсив мой, М.Г. ) руководителей советских и партийных органов».¹⁵² Главная, однако, причина, по мнению советского историка, — социальная. «Большая часть ижевских рабочих, как известно, была заражена мелкобуржуазной психологией» ¹⁵³ К восставшим ижевским рабочим присоединились и рабочие соседнего Боткинского завода. Восставшие рабочие создали «Ижевскую народную армию», насчитывавшую более 30 тысяч человек. Разбитые в стодневных боях под Ижевском и Боткинском, народноармейцы ушли вместе с семьями на восток и стали одной из наиболее боеспособных частей армии Колчака.

«Мелкобуржуазная психология», которой были «заражены» восставшие против большевиков рабочие, выражалась в том, что они не хотели голодать, не хотели терпеть самоуправства «отдельных руководителей», не соглашались на лишение прав, которыми они пользовались до революции, не соглашались жить после революции хуже, чем до прихода к власти пролетарской партии.

«Мелкобуржуазная психология» крестьян выражалась в их желании свободно обрабатывать землю, свободно пользоваться ее плодами, в нежелании идти вновь на войну. «... Землю отдали, а хлеб до последнего зерна отбираете, да подавись ты сам такой землей! Мужику от земли один горизонт остается», — заявляет коммунисту Дванову мужик в завоеванной деревне. А в ответ на объяснение, что отбираемый хлеб нужен революции, крестьянин резонно возражает. «Дурень ты, народ ведь умирает — кому ж твоя революция останется». ¹⁵⁴

[103/104]

Объектом кровавого спора крестьян с большевиками была не только продразверстка. Крестьяне верили, что революция принесла им свободу. Идея свободы, воспринятой, как воля-вольная, всколыхнула крестьянскую Россию. Советы воспринимались, как форма самоуправления, как ликвидация тяжкой, городской власти. Деревня хочет существовать без города. Город объявляет ей войну. Для сбора продразверстки создается продармия. Применяются жесточайшие меры для подавления недовольства. «Чтобы сломить сопротивление кулачества, диктатура пролетариата применила чрезвычайные средства борьбы — отдачу под суд, ревтрибуналы, тюремное заключение, конфискацию имущества, заложничество и даже расстрел на месте в случае вооруженного сопротивления,»¹⁵⁵ — так характеризует советский историк положение в советской республике после введения в 1918 году продразверстки.

Каждое выступление против советской власти, каждое выражение недовольства политикой большевиков объявляется делом «кулаков», «сопротивлением кулачества». Понятие «кулак» никогда не было определено точно. Предполагаемое количество «кулаков» в русской деревне на период революции и гражданской войны варьируется в зависимости от времени написания исторического исследования, от времени произнесения речи. В 1924 году историк констатирует: «В наших условиях только с натяжкой можно признать наличие кулацких хозяйств в количестве 2-3 на 100, да и эти хозяйства еще недостаточно определили свои функции кулацких хозяйств».¹⁵⁶ В 1964 году историк заявляет, что «кулаки составляли 15% всех крестьянских дворов» ¹⁵⁷ В августе 1918 года Ленин определил число «кулацких хозяйств» в 2 миллиона, а в апреле 1920 года, на Девятом съезде, он говорил уже о «миллионе» хозяйств, занимающихся в деревне «эксплуатацией чужого труда». Цифра эта была ничтожной в стране с населением (1920 год) в 130, 5 миллиона человек, из которых в деревне жило 110, 8 миллиона

Поскольку формула «кулак — это враг» смысла не имела, ибо понятие оставалось неопределенным и даже официальная численность ничтожной, формула переворачивалась и звучала: «враг — это кулак»

Первая волна крестьянских восстаний заливает страну в 1918 году. По официальным данным ВЧК с июля по ноябрь 1918 года в советской республике вспыхнуло 108 «кулацких мятежей». За весь 1918 год «только в 20 губерниях Центральной России вспыхнуло 245 крупных антисоветских мятежей».¹⁵⁸

М. И. Калинин, председатель ВЦИК, выполнявший роль представителя крестьянства в лоне пролетарской партии, утверждал в

[104/105]

мае 1919 года: «Я считаю, что крестьяне могут волноваться только по недоразумению, потому что лучшей власти, чем Советская власть, для крестьян не придумать».¹⁵⁹ Крестьяне, однако, без особого труда придумывали для себя власть гораздо лучше. Власть лучше была для них, прежде всего — власть без коммунистов. Крестьянские восстания редко имели политические программы, если не считать требований ликвидации продразверстки, изгнания коммунистов из советов, прекращения коммунистического террора. В одном из самых волнующих документов эпохи, в письме командующего казачьим корпусом Красной армии Филиппа Миронова Ленину, датированном 31 июля 1919 года, изложены главные претензии в первую очередь казачества, но и русского крестьянства вообще. Филипп Миронов прежде всего возражает — от имени крестьянства — против немедленного прыжка в коммунизм, против насильственного объединения в коммуны. «Я думаю, — пишет он, — что коммунистический режим — длинный и терпеливый процесс, дело сердца, а не насилия» ^1б0 Миронов резко протестует против чудовищной жестокости, сопровождавшей установление советской власти: «... мне не хватает ни времени, ни бумаги, чтобы рассказать Вам, Владимир Ильич, об ужасах «строительства коммунизма» в Донской области. В других сельских местностях не лучше». Филипп Миронов протестует против того, что он называет «дьявольским планом истребления казаков, после которых, конечно, придет очередь среднего крестьянства». Командующий казачьим корпусом выражает надежду, что при всей своей кровожадности коммунисты все же не смогут расстрелять всей России, но предупреждает Ленина, что, если политика коммунистической партии не изменится, придется перестать воевать с Красновым и начать драться с коммунистами. Филипп Миронов, подполковник царской армии, перешедший на сторону большевиков сразу же после Октябрьского переворота, один из прославленных красных командиров, был убит в Бутырской тюрьме в 1921 году.

Особенно большое число крестьянских восстаний в Центральной России объясняется тем, что эти районы были «под рукой» и очень интенсивно эксплуатировались продотрядами. Положение в этих районах обострялось тем, что они были наименее урожайными в стране. По мере распространения продразверстки на другие области крестьяне восстают и там.

На борьбу с коммунистами поднимаются казачьи области. Восстает Украина. «На Украине, — отмечает советский историк, — к середине 1919 г все крестьянство целиком во всех своих слоях было против советской власти».¹⁶¹ Партийный работник признает: «В

[105/106]

махновском движении трудно отличить, где начинается бедняк, где начинается кулак. Это было массовое крестьянское движение...»¹⁶²

В марте 1919 года восстает бригада Красной армии, направленная в Белоруссию. Восставшие захватывают Гомель и Речицу. Тульские крестьяне, из которых в основном состояла бригада, объединяются с «Полесским повстанческим комитетом», представлявшим белорусское крестьянство. В обращении к крестьянам «командующий 1-ой армией Народной Республики Стрекопытов» объявляет о «строительстве новой народной власти», о ликвидации продразверстки и чрезвычайных налогов, о прекращении войны. Лозунги восстания гласили: 1) вся власть — Учредительному собранию, 2) сочетание частной и государственной инициативы в области торговли и промышленности, 3) железные законы об охране труда, 4) проведение в жизнь гражданских свобод, 5) земля — народу, 6) вступление русской республики в Лигу Народов.¹⁶³

В начале 1919 года вспыхивает восстание крестьян средней Волги — «чапанное восстание». Усиленная продразверстка сочеталась в Поволжьи с «рядом дополнительных обязательств: поставка подвод для армии, поставки дров для города и на железнодорожный транспорт, перевалочная грузовая повинность, мобилизация лошадей... И в то же время расстроенный транспорт и военные перевозки мешали подвозить в село мануфактуру и другие товары взамен ссыпаемого хлеба».¹⁶⁴ Повстанцам удалось захватить даже несколько городов и подойти к Сызрани.

Летом 1919 года «Крестьянская армия», организованная в Фергане для защиты русского населения от вооруженных отрядов мусульманского крестьянства, ¹⁶⁵ заключает соглашение с «Мусульманской белой гвардией». «Крестьянская армия» русских крестьян, под командованием К. И. Монстрова, и «гвардия» мусульманских крестьян Мадамин-бека, договорились о совместных действиях. Толчком к восстанию, как и в других областях, было введение продразверстки и «хлебной монополии», докатившихся до Туркестана летом 1919 года.

Бурлит, сопротивляется вся крестьянская Россия. Наряду с крупными восстаниями, вспыхивает бесчисленное количество мелких; наряду с «крестьянскими армиями», действуют сотни мелких отрядов. За лозунгами — от «за советскую власть, долой коммунистов» до «догорай моя лучина» — скрывается чувство обманутой надежды на свободу.

Гражданская война, война красных с белыми, маскирует в 1918-1920 годах подлинный характер крестьянской войны. Крестьяне ведут борьбу на два фронта. Они поют: «Эх, яблочко, цвету спелого, слева красного бьем, справа — белого». В 1920 году гражданская

[106/107]

война фактически завершается. Красная армия победила. Советская власть завершает свое «триумфальное шествие», начатое в октябре 1917 года и прерванное войной. Исчезает опасность возвращения помещиков. Крестьяне считают, что теперь земля навсегда их. Сопротивление продразверстке, политике партии в деревне, усиливается. Одновременно усиливается, еще больше ожесточается борьба советской власти с сопротивлением крестьянства. Партия объявляет войну «кулакам» и «бандитам», «кулацким бандам», «кулацко-бандитским мятежам» Поволжский мужик, рассказывая односельчанам, как не пустили его не только в вагон (один был — делегатский, второй — штабной, третий — литерный), но даже прогнали с буфера, да еще в завивок сунули, подытоживает: «ладно, машина твоя, земля моя». ¹⁶⁶ Мужик ошибался — земля только формально была его.

В 1920-21 годах гражданская война становится крестьянской войной. В 1921 году, писал М. Н. Покровский, «центр РСФСР был охвачен почти сплошным кольцом крестьянских восстаний от приднепровского Махно до приволжского Антонова».¹⁶⁷ Размах крестьянской войны был значительно шире, чем признавал первый русский историк-марксист. Красная армия ведет войну с крестьянами также в Белоруссии, в Юго-восточном крае, в Восточной и Западной Сибири, в Карелии, в Средней Азии.

Расширяется не только география крестьянского движения. Оно принимает массовый характер. Возникают подлинные крестьянские армии: в конце 1920 года армия Махно на Украине насчитывает 40-50 тысяч бойцов; «крестьянская армия» Антонова в Тамбовско-Bopoнежском районе достигает в январе 1921 года 50 тысяч человек; в информационном отчете Кубано-Черноморского обкома РКП (б) указывалось, что весной 1921 года в области «формировались целые повстанческие армии»; только в Ишимском уезде (Западная Сибирь) повстанческая армия исчислялась в 60 тысяч бойцов, а кроме того, крестьяне вели бои в Тюменской губернии, в Челябинской, Екатеринбургской, Тобольской и других. «Первая армия правды» Сапожкова, действовавшая в Поволжье, насчитывала 1 800 штыков, 900 сабель, 10 пулеметов, 4 оружия.¹⁶⁸

Тактика крестьянских армий и отрядов менялась в зависимости от условий местности, материальных возможностей, способностей командиров. Махно и Антонов предпочитали партизанскую войну, внезапные нападения и молниеносный отход. Прекрасное знание местности, а, главное, поддержка крестьянской массы, позволявшей повстанцам чувствовать себя, как «рыба в воде», обеспечивали успех этой тактики. Ею был очень недоволен противник, упрекавший

[107/108]

партизан в том, что борьба ведется «не в открытом бою, не лицом к лицу, а из-за угла, по-воровски, по-разбойничьи...»¹⁶⁹ В других губерниях крестьянские армии вступали в открытый бой, осаждали и брали города. В феврале 1921 года крестьянские отряды берут Камышин, в марте — Хвалынск.¹⁷⁰ В это же время в Сибири крестьянские армии захватили Тобольск, Кокчетав, заняли все семь уездов Тюменской губернии, четыре уезда Омской, Курганский уезд Челябинской губернии. Осадили Ишим, Ялуторовск, Курган, подошли к Акмолинску, Агбасару.¹⁷¹

Военными действиями против крестьян руководят все крупнейшие полководцы Красной армии, начиная с главкома С. С. Каменева, командующих фронтами М. Тухачевского, М.Фрунзе, командующих армиями С. Буденного, П. Якира, И. Федько, И. Тюленева, И. Уборевича и других. Как во времена Екатерины II знаменитые русские полководцы охотились за Пугачевым, так во времена новой крестьянской войны прославленные в боях с белыми армиями красные командиры охотятся за Антоновым, Махно, Сапожковым и другими крестьянскими вождями.

М. Тухачевский, который совсем еще недавно стучался в ворота Западной Европы, возглавил войну с «Антоновщиной». В мае 1921 года в его распоряжении находилось 35тысяч штыков, 10 тысяч сабель, несколько сот пулеметов, 60 орудий. Используется новейшая техника: автоброневики, самолеты. В числе командиров — группа слушателей Академии Генерального штаба Рабоче-Крестьянской Красной армии.¹⁷² В инструкции Тухачевскому указывается. «На задачу искоренения банд следует смотреть не как на какую-нибудь более или менее длительную операцию, а как на более серьезную военную задачу — кампанию или даже воину».¹⁷³

«Антоновщина» не оставила после себя истории, написанной с точки зрения повстанцев: все руководители движения были уничтожены. Историю написали победители Все, что известно о восстании, о его руководителях, известно из официальных советских источников.

В первый раз А. С. Антонов, социалист-революционер, до революции долгие годы проведший в заключении, выступает против политики большевиков в августе 1918 года. С весны 1919 года он ведет систематическую борьбу с местными органами власти в Тамбовщине. В 1920 году тамбовское крестьянство не выдерживает политики конфискации продовольственных продуктов, проводимой жесточайшими методами. «Являясь тяжелой государственной повинностью, продразверстки проводятся путем убеждения и принуждения. Но имеется много фактов применения принуждения в недопустимых и незаконных формах», — указывается в циркулярном

[108/109]

письме президиума ВЦИК всем губернским продовольственным комитетам от 23 февраля 1921 года. К этому времени «нарушения революционной законности» вошли «в систему продработы».¹⁷⁴ Крестьяне уходят к Антонову. «В Тамбовском уезде в банды вступило: в селе Александровка — 25%, в селе Афанасьевка — 30%, в селах Хитрово и Павлодарово — по 40% всего населения... В некоторых селах Кирсановского уезда в бандах состояло свыше 80% мужского населения».¹⁷⁵

Ни один из советских историков не говорит о том, что в Тамбовской губернии было не только 80, но даже 25% кулаков. Против крестьянской армии была брошена вся военная мощь республики. Была создана Центральная междуведомственная комиссия по борьбе с бандитизмом, в которую вошли представители ЦК, СТО, ВЧК, НКПС и т. д. Возглавил Комиссию заместитель председателя Реввоенсовета Республики Э. Склянский.¹⁷⁶

В войне с крестьянами используются регулярные воинские части, широко используются методы провокации.¹⁷⁷ Не менее важную роль играют административные меры. Прежде всего, берутся заложники, которые расстреливаются в случае появления крестьянских отрядов в данной местности. Расстреливаются те, кто дают приют «бандитам». «Большое впечатление на крестьян произвели приказы Полномочной комиссии ВЦИК №№ 130 и 171 о заложниках. Лица, предоставляющие приют семьям бандитов, этими приказами были приравнены к укрывателям банд со всеми вытекающими отсюда последствиями».¹⁷⁸ Приказ этот не мог не произвести «большого впечатления»; расстрел полагался за помощь женщинам и детям — родственникам «бандитов». Широко применяется высылка. С марта 1921 года началось выселение семей «бандитов» из Тамбовской губернии. В июне Центральная комиссия по борьбе с бандитизмом сочла необходимым, «хотя большинство банд в Тамбовской губернии разгромлено и кулачество убедилось в мощи советской власти», выселить из губернии «всех лиц, замешанных в бандитизме, в том числе некоторых железнодорожников». В 1929 году, вспоминая об «антоновщине», М. Калинин говорил о «необходимости» высылки «на север наиболее пораженных бандитизмом деревень». Крестьяне, следовательно, высылались целыми деревнями. А «в борьбе между советской властью и старым миром, — вспоминал М. Калинин, — Участвовало много крестьян Тамбовской и Воронежской губерний» ¹⁷⁹ Председатель ВЦИК вспоминал о массовых репрессиях в 1929 году не случайно — начиналась новая фаза борьбы «советской власти со старым миром».

Командующий карательными войсками суммирует опыт пацификации

[109/110]

мятежных губерний: «Советизация районов мятежа в Тамбовской губернии осуществлялась в определенной последовательности по волостям. Введя войска в ту или иную волость, сосредотачивали в ней максимальную силу — военную, чекистскую, партийно-советскую. Воинские части занимались уничтожением банд, происходивших из данной волости, и созданием ревкомов, а Чека вылавливала остатки бандитов. После упрочения Советской власти в данной волости все силы перебрасывались в следующую волость».¹⁸⁰

Опыт борьбы с тамбовским крестьянством был использован и в других районах. Важнейшим элементом пацификации «тамбовского типа» было не уничтожение вооруженных крестьянских отрядов, а ликвидация «мятежного духа» после ликвидации вооруженного сопротивления. Дело это было поручено ЧК, которая сотрудничала теснейшим образом с партийными комитетами. ЦК РКП (б) направил 4 апреля 1921 года письмо губернским комитетам партии с предписанием: «Губкомы и губчека должны составлять одно целое в деле своевременного предупреждения и пресечения контрреволюционных выступлений в обслуживаемом районе».¹⁸¹ Само выражение «обслуживаемый район» свидетельствовало о том, что ЦК считал «зараженные» губернии оккупированной страной, в которой власть осуществляли партия и ЧК. Можно полагать, что письмо ЦК о слиянии в «одно целое» губкомов и губчека было развитием мысли Ленина о том, что «хороший коммунист в то же время есть и хороший чекист».¹⁸²

Причины крестьянской войны объяснялись очень просто: происками белогвардейцев и англо-французского империализма. 8 сентября 1921 года Правда сообщила, что Антонов получал «директивы из-за границы от ЦК партии кадетов». ВЧК докладывала Совнаркому: «В Рязанской, Тульской, Калужской, Смоленской, Тамбовской, Тверской губерниях, как теперь выяснилось, были организованы мятежи по общему плану при содействии англо-французского капитала».¹⁸³ Знакомство с программами и лозунгами восставших крестьян позволяет немедленно отбросить мысль о «кадетском» или «англо-французском» заговоре. В мае 1920 года тамбовский губернский съезд трудового крестьянства принял программу восстания: свержение советской власти и уничтожение коммунистической партии; созыв Учредительного собрания на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования; установление временной власти из представителей партий и союзов, участвовавших в борьбе с большевиками вплоть до созыва Учредительного собрания; передача земли тем, кто на ней работает; допущение русского и иностранного капитала для восстановления экономической жизни

[110/111]

страны. Крестьянские отряды Поволжья выдвигали лозунги замены советской власти Учредительным собранием, свободы выборов для всех, денационализации земли, отмены продразверстки, свободы торговли, отмены колхозов, передачи власти на местах «советам трех» или «советам пяти», избираемым на общих собраниях; признавались все партии кроме черносотенцев-монархистов, распускались как «вредные для трудового народа» все учреждения РКП (б). В Западной Сибири крестьяне требовали установления «истинного народовластия» — крестьянской диктатуры, созыва Учредительного собрания, денационализации промышленности, ибо «национализация фабрик и заводов в корне разрушает хозяйственную жизнь страны», уравнительного землепользования. Воззвание Тобольского главного штаба от 6 марта 1921 года гласило; «Коммунисты говорят, что советская власть не может быть без коммунистов. Почему? Разве мы не можем выбрать в Советы беспартийных? Да здравствует народная Советская власть? Долой коммунистов! Да здравствует полная свобода народа!» ¹⁸⁴

Наиболее разработанной и наиболее известной была программа махновского движения. Многие участники «махновщины» и ее вождь написали воспоминания. П. Аршинов написал Историю махновского движения.

Украинское крестьянство, пишет исследователь махновщины, «так рассуждало: «Советская власть та, которая дала крестьянам землю, бросила лозунг «грабь награбленное». Это сделали большевики. А та власть, которая проводит продразверстку, не отдает всю помещичью землю крестьянам, а строит совхозы, коммуны, — это власть «коммуны», власть не большевиков, а коммунистов». Это крестьянское настроение выражалось в политической формуле: «Мы за большевиков, но против коммунистов».¹⁸⁵ В июне 1918 года Н. И. Махно долго беседовал с Лениным и пытался объяснить ему отношение украинских крестьян к революции. Крестьянская масса, объяснял Махно, видит в революции «средство избавления себя от гнета помещика и богатея-кулака, но и от слуги этих последних — власти политического и административного чиновника сверху...» Махно пишет в своих воспоминаниях: «Ленин переспрашивал меня три раза и все три раза удивлялся» тому, что лозунг «власть советов на местах» воспринят крестьянами не так, как имел в виду вождь Октября. Крестьяне полагали — власть советов на местах — это «значит, что вся власть и во всем должна отождествляться непосредственно с сознанием и волей самих трудящихся». Ленин возразил на это: «крестьянство из ваших местностей заражено анархизмом».¹⁸⁶

[111/112]

Политический ярлык не объяснял главного: крестьянство шло за социалистом-революционером Антоновым, крестьянство шло за «анархистом-коммунистом»¹⁸⁷ Махно, крестьянство шло за беспартийными вожаками в надежде найти землю и свободу. Крестьянство поддержало и большевиков, когда они дали землю и заявили «грабь награбленное». Едва лишь большевики стали властью — крестьяне выступили против них.

Крестьянство приняло революцию, поняв ее по-своему, и отказалось принять большевистский режим.

Море крестьянских восстаний, заливавшее страну, не казалось Ленину достаточным основанием для изменения политики, для отказа от немедленного строительства коммунизма Крестьянская война, не угрожавшая городам, складывавшаяся из отдельные очагов, уничтожаемых по одиночке, не представляла серьезной опасности для власти. Как молния, по выражению Ленина, осветил действительность мятеж кронштадтских моряков.

9. Крестьянская война — Кронштадт

В конце 1920 года недовольство начинают все громче выражать рабочие, положение которых не перестает ухудшаться. Вспыхивают забастовки в Москве и других рабочих центрах, но особый размах принимают они в «колыбели революции», в Петрограде. Поскольку рабочие не могут бастовать в «рабочем государстве», они объявляются не рабочими. «Да разве это рабочие бастуют⁷ — заявляет член Петроградского о исполкома. — Настоящих рабочих в Петербурге нет они ушли на фронт, на продовольственную работу и т д. А это все — сволочь, шкурники, лавочники, затесавшиеся во время войны на фабрики...»¹⁸⁸ И «забастовка» вычеркивается из словаря: «шкурники», работающие на петроградских заводах устраивают «волынки», «бузу».

Декрет от 22 января 1921 года о сокращении хлебного пайка для рабочих на одну треть¹⁸⁹ становится искрой, взрывающей недовольство. Бастующие рабочие разгоняются курсантами, ибо регулярные части перестают быть надежными. Положение в Петрограде в феврале 1921 года удивительно напоминает положение в феврале 1917 года. Забастовки и демонстрации рабочих бастуют и демонстрируют рабочие Трубочного, Патронного, Балтийского, Путиловского и других заводов и фабрик. 24 февраля Петроградский комитет партии создает Совет обороны города. В городе объявляется осадное положение и красноармейцам не выдают сапог, опасаясь, что они присоединятся

[112/113]

к демонстрантам. Производятся массовые аресты, одновременно рабочим и солдатам раздается дополнительный паек: по банке консервов и фунту хлеба в день.¹⁹⁰

Волнения в Петрограде перебрасываются в Кронштадт. Наибольшую активность проявляют моряки линейных кораблей «Петропавловск» и «Севастополь», которые вместе с командой линкора Республика» были главной опорой большевиков в 1917 году. 1 марта на митинге гарнизона и жителей города принимается резолюция, составленная моряками «Петропавловска». Резолюция требовала произвести тайным голосованием перевыборы советов, ибо советы не выражают волю рабочих и крестьян», свободы и печати «для рабочих и крестьян, анархистов и левых социалистических партий», освобождения «политических заключенных социалистических партий», пересмотра дел заключенных в тюрьмах и концлагерях, снятия заградительных отрядов, права крестьян свободно обрабатывать землю и иметь скот.¹⁹¹ Делегация кронштадтцев, высланная в Петроград, для ознакомления с этой резолюцией рабочих города, была арестована. Кронштадт ответил на это созданием Временного революционного комитета. Председателем был избран старший писарь «Петропавловска» Степан Петриченко, членами — моряки, рабочие. 2 марта Ленин и Троцкий подписывают приказ, объявляющий кронштадтское движение мятежом, организованным руками «французской контрразведки», «мятежом бывшего генерала Козловского», а резолюцию — «черносотенно-эсеровской» В связи с этим Совет труда и обороны объявил «бывшего генерала Козловского и его сподвижников вне закона, город Петроград и Петроградскую губернию на осадном положении».¹⁹²

А. Н. Козловский, командующий артиллерией Кронштадта, был одним из десятков тысяч военспецов, служивших в Красной армии. Никакого отношения к восстанию в Кронштадте он не имел. Но он был единственным бывшим генералом в крепости, что позволяло легко превратить движение в «белогвардейскую авантюру». Семья Козловского, как и семьи всех других кронштадтцев, была арестована.

5 марта наркомвоенмор Троцкий, прибыв в Петроград, приказал мятежникам сдаться: только тот, кто сдался, сможет рассчитывать на милосердие Советской республики.¹⁹³ Троцкий, который в 1917 году назвал кронштадтских моряков «красой и гордостью русской революции», приступает к подготовке штурма Кронштадта.

Восстание в Кронштадте, заявляет Ленин на Десятом съезде партии, собравшемся в марте 1921 года, опаснее для большевистской власти, чем Деникин, Юденич и Колчак, вместе взятые. Опасность эта

[113/114]

была связана с непосредственной близостью Кронштадта к Петрограду, с тем, что восставшие — профессиональные военные, располагали значительной военной силой. Опасность, наконец, была связана с тем, что моряки Кронштадта выступали с антибольшевистскими революционными лозунгами: «Вся власть советам, а не партиям», «Долой контрреволюцию слева и справа», «Власть советов освободит трудовое крестьянство от ига коммунистов» — призывы эти отражали настроения не только крестьянства, но и рабочего класса. «Здесь, в Кронштадте, — говорилось в обращении восставших, — заложен первый камень третьей революции... Эта новая революция всколыхнет и трудовые массы Востока и Запада, являя пример нового социалистического построения, противопоставленного казенному коммунистическому «творчеству», убеждая воочию зарубежные трудовые массы, что все творившееся у нас до сего времени волею рабочих и крестьян, не было социализмом».¹⁹⁴

Лозунг «третьей революции», направленной против «комиссародержавия», не мог не напугать Ленина. 7 марта начинается артиллерийский обстрел Кронштадта и фортов.

Для руководства операцией в Петроград прибывают главком С. Каменев и командующий Западным фронтом М. Тухачевский. Ему вручается непосредственное командование силами, сосредоточенными для подавления восстания. Ленина, Троцкого и других советских руководителей, не перестающих разоблачать «белого генерала» Козловского, не смущает тот факт, что боевыми действиями против Кронштадта руководили «бывшие» офицеры, полковники, генералы. Для подавления кронштадтского мятежа применяется разработанная уже карательная тактика: сосредотачивается преобладающая военная сила, давящая мятежников. Против 3—5, 5 тыс. моряков, ¹⁹⁵ отражавших штурм Кронштадта, было собрано около 50 тысяч бойцов, разделенных на две группы. Первой командовал бывший офицер Е. Казанский, второй — бывший офицер А. Седякин. Красные части ворвались в Кронштадт в ночь с 17 на 18 марта. 18 марта все советские газеты вышли со статьями на первой странице, посвященными 50-летию Парижской коммуны, клеймящими «кровавых палачей Тьера и Галифе» Но, как писал знаменитый орган киевских чекистов Красный меч: «Нам все дозволено, ибо мы первые в мире подняли меч не ради крепощения и подавления, но во имя всеобщей свободы и освобождения от рабства».¹⁹⁶

Восставшие моряки ограничились арестом городских коммунистов, не пожелавших присоединиться к восстанию. Сразу же после захвата Кронштадта была расстреляна первая группа моряков— 13 человек. Казни продолжались потом в петроградских тюрьмах, кронштадтские

[114/115]

моряки были отправлены в Пертоминский концентрационный лагерь на Белом море. Значительная их часть там погибла. Степан Петриченко, бежавший по льду в Финляндию, прожил там до 1945 года, когда финляндские власти передали его советским органам; он умер в лагере.¹⁹⁷ Новейшая советская историография, не ограничиваясь повторением обвинений в адрес «белого генерала Козловского» и «французской контрразведки», называет в числе виновников восстания — Троцкого¹⁹⁸ и троцкистов.

Кронштадтское восстание убедило Ленина, что политика немедленного строительства коммунизма, потерпела поражение.

[115/116]

Примечания