В 1902 году возник миф о великой до ужаса Боевой Организации эсеров (которую якобы хотел предать Гапон). До наших дней дожила треть этого мифа — легенда о великом террористе Савинкове.
Революционный террор в России мог похвастаться десятками (но не сотней) убитых вельмож, сатрапов и опричников. Только вот большинство терактов к БО отношения не имели. Они были совершены во время Первой русской революции одиночками, причём лишь меньшая часть терактов увенчивалась успехом. Справедливо замечание историка Валерия Шубинского о том, что срабатывал закон больших чисел: тщательность подготовки, количество участников и затраченных денег имели второстепенное значение.
Миф о Савинкове вышел на первое место после того, как лопнул миф о Раскине — это ведь был Азеф, а миф о Гершуни умер вместе с Гершуни в 1908 году.
Почему это мифы в самом худшем значении слова? Потому что Гершуни организовал всего лишь 3 теракта, Раскин — 2, Савинков — 1 (один!). Гершуни провалил организацию теракта, который мог бы оказаться блистательным — ведь планировалось убийство Победоносцева. «Успешным» было лишь убийство в 1902 году министра внутренних дел Сипягина — участие Гершуни ограничилось «сопровождением» террориста на место преступления. Второй теракт лишь условно был «успешным» — харьковский губернатор Оболенский был легко ранен, к тому же он отнюдь не был каким-то ужасным опричником (как, впрочем, и Сипягин). Действительно важным стало лишь убийство уфимского губернатора Богдановича, причём организовано оно было не Гершуни, а местными эсерами, Гершуни же досталась слава.
При этом все трое героев сами никого не убивали. В 1909 году, оправдываясь перед Думой относительно Азефа, Столыпин заявлял, что тот не присутствовал при терактах, а следовательно, не мог быть их организатором. Это показывает психологию людей того времени: представления о чести требовали непосредственного присутствия командующего на поле битвы. При встрече с Савинковым трепетали — вот эти руки нажимали курок... Ничего они не нажимали! Слава Богу, конечно.
Миф о Савинкове оказался особенно живуч и потому, что тот дожил до 1917 года и сыграл небольшую роль в тогдашних событиях, и потому что большевистская кинопропаганда сделала из него — кажется, впервые — миф о враге, заслуживающем уважения, победа над которым (операция «Трест») есть великое деяние, показывающее, что ЧК выше «даже» такого гения террора. Чтение же текстов Савинкова — очень плодовитого литератора — обнаруживает человека, которого можно и нужно жалеть, запутавшегося, слабого, полубезумного невротика.
При этом на БО ушли сотни тысяч рублей. Сколько переездов, разговоров, клятв, страстей, гостиниц, нервов, а результативность близка к нулю.