Победитель Гитлера и профессор Путина: Михаил Немцев против Карла Поппера

«Открытое общество» Карла Поппер вышла в 1945 году. Автор по справедливости назвал её своим вкладом в победу над Гитлером.

В 1994 году книга впервые вышла в России и вызвала поразительные отклики, иногда похожие на беснование — как у Сергея Кургиняна, который многозначительно супил брови: полное-де название «Открытое общество и его враги»! ага!! И эти люди учат нас не ковырять в носу — в смысле, не искать врагов!!!

Да, и будем учить не искать врагов, то есть, не изобретать врагов там, где их нет. Если враг пришёл и тащит ближнего моего в гестапо или на Лубянку — его надо называть, а не пытаться под него подладиться, жертвуя общественностью и открытостью.

Может быть, наибольшее бешенство либеральных антилибералов типа Кургиняна и вызывает знаменитый «парадокс Поппера»: толерантность должна быть нетолерантна к нетолерантности. Они-то хотели бы, чтобы к ним и их кураторам из Кремля были толерантны, а тут...

Рецензия Михаила Немцева на книгу Поппера в каком-то смысле является апофеозом либерального антилиберализма.

Даже тональность текста — написанного в 2007 году бакалавром либерального соросовского университета, правда, ставшего через 10 лет профессором учебного заведения при так называемом президенте России — отдаёт газетой «Правда»:

«Не обсуждая очевидную личную честность и последовательность господина Карла Поппера, можно указать, что «Открытое общество и его враги» — просто яркий (классический) пример западной либеральной идеологии».

В этой фразе «либеральная» — слово заведомо бранное. Что такое либерализм с точки зрения Немцева?

Во-первых, либерализм с точки зрения Немцева есть нетерпимость и глухота, закрытость. Открытое общество есть закрытое общество, — типичный новояз: «Поппер отказывается понимать своих оппонентов; он для него — частные примеры оспариваемой системы взглядов, а не самостоятельные полнокровные мыслители».

Во-вторых, либерализм с точки зрения Немцева есть несвобода. Либерализм не либерален. Либерализм якобы сводит свободу к «возможности соблюдать обязанности перед законом и пользоваться законодательно введёнными правами (восходящая к известнейшей статье Канта «Что такое Просвещение?», высоко оцениваемой самим Поппером)».

Немцев защищает от Поппера и Канта не только Гегеля, но и Маркса. Мол, «Маркс понимал «свободу» иначе, следует ли считать, что он понимал её неправильно?)». Ответим за покойного Поппера смело — да, Маркс понимал свободу неправильно! Точнее, Маркс нимало не понимал свободы, и это открытие не из тех, за которые дают Нобелевскую премию, оно малость тривиально.

В-третьих, либерализм с точки зрения либерального антилиберала — это идеология. Представление Поппера о свободе, видите ли, «откровенно идеологично (и сам Поппер открыто провозглашает свою приверженность определённой идеологии)». Софизм, восходящий к де Местру. Любители самовластного кнута оказываются поэтами-мистики, вольно парящими в шоколадных небесах, а демократы прозаики-догматики.

В-четвертых, либералы, видите ли, моралисты: «Для Поппера характерна связь логики и этики». С точки зрения Немцева — и либерального антилиберализма в целом — это гнуснейшее преступление: «Сама по себе эта связь логической и этической обоснованности никак не обоснована. Но это — очевидная интуитивная предпосылка всего исследования. Поппер — джентльмен; для него те, кто не стремится к истине — аморальны, а стремиться к истине можно только научным методом, причём лучше всего — именно так, как стремился к ней сам Поппер». Свистнуто средне, а по сути просто оправдание аморализма и не более того.

Немцев совершает ведь подмену, заявляя, что для Поппера свобода есть возможность «соблюдать обязанности перед законом и пользоваться законодательно введёнными правами». Это — как раз описание закрытого общества, полицейского государства Гегеля и пруссака Фридриха. Для Поппера свобода есть личная свобода, ограниченная — по Канту — свободой другого. И — вновь возвращаясь к парадоксу толерантности, который есть лишь иная формулировка парадокса свободы — человек не свободен быть несвободным. Именно поэтому открытое общество это «общество, в котором индивидуумы вынуждены принимать личные решения». Это определение вызывает у Немцева сардоническую ухмылку — ага, свобода — и «вынужденность». Да, если речь идёт о свободе как общественном, групповом свойстве, то свобода — это такая ситуация, как личность не свободна делегировать кому-либо вверх свою свободу. Потому что это делегирование создать рабство не только для того, кто распрощался со своей свободой, но и для всех окружающих. Ты свободен быть мазохистом, но ты несвободен делать садизм государственной политикой, чтобы удовлетворить свои садистские наклонности.

Всё остальное в рецензии Немцева — просто стёб, под видом разговоров о необходимости профессионального изучения философии — демагогия и шизоидное размывание языка в набор туманных формул, характерный и для других текстов этого даровитого автора. Тем не менее, это именно либеральный антилиберализм: автор старается дистанцироваться от путинизма, позволяет себе критические высказывание против государственной церкви (РПЦ МП), не поддерживает вторжения в Украину. Всё в пределах дозволенной фронды и, главное, всё сугубо академически, не переходит ни в какую политическую активность.

Немцев упрекает Поппера, что тот не изучает философские взгляды Гегеля и Маркса в их генезисе, в их полноте. Разумеется — ведь Поппер показывает, что никакой философии в Гегеле и Марксе нет, а есть клоунада, более или менее опасная, это уже зависит от того, как оценивать связь между Гегелем и Гитлером, Марксом и Лениным, между теорией и практикой. Твёрдо можно сказать одно: либеральный антилиберализм Немцева — не причина путинизма, а его порождение, хотя нельзя, конечно, исключить и некоторую обратную связь, когда порождённые деспотизмом интеллектуальные клоунады укрепляют и развивают деспотизм, помогая Фридрихам мутировать во Владимир Владимировичей.