Коммунизм — не призрак. Коммунизма было, есть и будет очень много в мире. Любая уплата налогов — коммунизм. Монастырь — коммунистическая коммуна.
Коммунизм — живое и хрупкое явление, его надо защищать. Не от антикоммунистов — ну их. Коммунизм надо защищать от псевдо-коммунистов, таких как Маркс и Ленин. Их считают образцовыми коммунистами, но с таким же успехом Соловья-разбойника можно считать образцовым капиталистом.
Ни Маркс, ни Ленин к коммунизму не имели ни малейшего отношения. Ленин в принципе использовал язык исключительно для утверждения своей личной власти. Он, правда, не был лицемером, он был искренен, не менял своих позиций, но, тем не менее, его речь была подчинена его похоти насилия. У Маркса имманентной лживости и властолюбия не было, но сама идея классовой борьбы и диктатуры одного из классов принципиально несовместима с идеей коммунизма. «Коммунизм» — от слов «общее», «общность», «общение», а не от слов «гепеу», «расстрел», «концлагерь».
Нынешний антикоммунизм русских — это попытка компенсировать своё продолжающееся рабство. Мол, у нас путинизм, но зато мы антикоммунисты. У нас нет выбора — либо Путин, либо коммунизм. Это ложная дилемма. Путин — это Ленин сегодня.
Путинизм это ленинизм. Это намного страшнее квалификации путинизма как нацизма или фашизма. Кремлю такой страх перед коммунизмом только выгоден, Кремль для того и поддерживает существование чучела «коммунистической партии», в которой никогда не было и нет ничего коммунистического, чтобы от неё шарахались к диктатуре гебухи. Но это борьба нанайских мальчиков, из которых ни один не коммунист.
Что есть коммунизм? Отрицание частной собственности и права, утверждение тоталитаризма как единственной достижения солидарности людей? А христианство тогда — это людей сжигать?
Христианство есть отречение от греха ради жизни в Духе Святом. Не охота за грешниками, а самоотречение. Жизнь в Духе Святом, а не в государстве, где грехи запрещены законодательно. Поэтому борьба за законодательное запрещение абортов, борделей, вина и далее по алфавиту — антихристианство, а вовсе не долг верующих.
Коммунизм отличается от христианства тем, что Евангелие требует быть богом, а коммунизм всего лишь просит быть человеком. Христианство основано на вере, коммунизм — на знании. Христианство требует идти на крест, коммунизм требует иметь совесть. Общее — в уничтожении границ. Для христианства нет государственных границ, есть мир, населённый людьми, и коммунизм немыслим в одной стране. Коммунизм в одной стране — это всего лишь социализм, дело неплохое, но не более. Коммунизм планетарен, и глобализация ведёт к воскрешению коммунизма — настоящего коммунизма, а не шизоидной болтовни о несуществующих классах в их отношении к давно выброшенным станкам, реконструкторским фантазиям офисного планктона. Коммунизму важен другой без различия обстоятельств — эти коммунизм отличен от анархизма, не говоря уже о либертарианстве.
Может быть, проще всего понять коммунизм, глядя на его сатанинского двойника — глобальный капитализм, который есть солидарность хищников, эгоистов, фарисеев и законников, солидарность-для-своих, милитаристская, равнодушная к собственности врагов, зато очень заботящаяся о своей. Ах, это не капитализм? Это ненастоящий капитализм? Настоящий капитализм — как учение папы Льва XIII о сострадании и солидарности? Что ж, тогда настоящий капитализм есть и настоящий коммунизм, нет возражений. Дело за малым — создать этот самый настоящий капитализм или настоящий коммунизм, а не считать нормальной систему, при которой богач посылает Лазарю объедки со своего стола, а следом беспилотный дрон с бомбой.
Насилие кажется главным в коммунизме — но насилие кажется главным и в религии, и в политике, и во всём. Большинство людей не представляют жизни без насилия — без армии, без полиции, без тюрем. Они только за то, чтобы насилие было в их пользу и чтобы оно было им подконтрольно, хотя бы через суд.
Однако, нет никакой внутренней связи между практикой насилия и идеями коммунизма, капитализма, христианства, экологии, вегетарианства и т.п. Внутренняя связь есть лишь между идеей садизма и насилием, между идее патриотизма как стремлением жить в географическом пространстве, отгороженном от других людей, и насилием — иначе как насилием не огородиться. Все же остальные идеи и явления подлежат критической проверке — возможны ли они без насилия.
Христианство уже избавилось от кошмара насилия — который разделяло со всеми другими религиями. Анархизм в значительной части перестал быть синонимом «бомбизма», слава Богу. Аристократизм не обязательно означает теперь охоту. Самые разнообразные явления и идеи подлежат критической переоценке и проверки: насколько насилие их цель или непременное средство. Вот либертарианство откровенно насильственно, только оно выступает за децентрализацию насилия. Но уже о социализме этого не сказать.
Почему слово «коммунизм» заслуживает реабилитации? Для разоблачения деспотизма, конечно. Это как сбрить бороду Карлу Марксу, о чём мечтал Уэллс. Чтобы не повторилась история с Ельциным, когда под предлогом борьбы с коммунизмом-социализмом на смену одному диктатору пришёл другой. Чтобы понять, что суть путинизма — не в «капитализме», не в «патриотизме», тем более, не в «коррупции», что это просто всё та же номенклатурократия, только накачанная ботоксом. Точно поставить диагноз — начало борьбы с болезнью.
Наше время в очередной раз стоит перед необходимостью продвинуться в деле объединения человечества. Объединения в солидарности. Как назвать ту идею, которая объединит людей? Все названия, кажется, перепробованы и все имеют негативные значения в определённых умах: «глобализация», «солидарность», «солидаризм», «кооперация», «интернационализм», «космополитизм».
Однако, сама определённость «определённых умов» — не то, с чем надо спорить, а то, что надо преодолеть. Преодоление в сфере идей происходит лишь в общении, в словах. Возьмите пример с Маркса: он взял слово «коммунизм» и наполнил его абсолютно новым — очень мерзким и трупным — содержанием. Коммунизм итальянских городов XI-XII веков, коммунизм первых общин верующих в Христа, коммунизм монахов-коммунистов (почитавших Коммунио — «Причастие»), — все ушло в небытие перед бульдозером Маркса. Маркс навязал своё понимание, переформатировал смысл слова. Что же, навсегда?
Надо понимать, что успех Маркса в проповеди лже-коммунизма был вызван не какой-то гениальностью Маркса как ритора, а омерзительностью капитализма XIX столетия. Не Маркс выиграл, а дикие капиталисты проиграли. Но в конечном счёте всё разрешилось благополучно — дикого капитализма больше нет, и марксизм, соответственно, влачит полупризрачное существование. Однако, и той безнравственности и бесчеловечности, которые сегодня есть в мире — в том числе, в «первом мире», в «свободном мире» — достаточно, чтобы ставить вопрос о необходимости дальнейшего движения к человечности и гуманизму. Как ни странно, как раз гуманисты — секулярные гуманисты, подчёркивающие свой атеизм и научность — от всякой социальной активности, от борьбы за правду и справедливость отстранились. Движение гуманистов — очень ленивое, сытое, вялое. Но никто не мешает создавать другое движение гуманистов, никто не мешает переопределять смысл слов в нужном направлении, никто не мешает выдвигать новые идеи, наполнять слова новым содержанием. В том числе, вернуть слову «коммунизм» нормальное содержание. Можно, конечно, попробовать изобрести и новый термин, но, во-первых, зачем же забывать Кампанеллу, апостола Петра и прочих достойных людей, а во-вторых, всё равно зло попытается украсть и испохабить любое слово, новое и старое. Зачем же ему заранее уступать? Реституировать! Вернуть словам позитивное значение! Оно и для пропаганды полезно — яснее будет, что принципиально ненасилие как характеристика коммунизма. Кто-то будет хихикать и чистить атомную бомбу, а кто-то, будем надеяться, примет ненасилие как базу человеческой солидарности. Ну, за здоровый рефрейминг и продуктивный слом шаблонов!
Выходила прекрасная «Чёрная книга коммунизма». Но! Ведь такую же «чёрную книгу» можно издать обо всём на свете: «Чёрная книга...» человечества — христианства — буддизма — гомосексуальности — гетеросексуальности — подгузников — клавира — топологии. Есть, конечно, идеи и явления абсолютно чёрные — ну, прелюбодеяние, ложь, зависть... убийство (включая на фронте, по приказу), воровство (включая казнокрадство)... Но их не так уж много! Это хорошая новость, между прочим.