Общий предок Иисуса и Иуды

«Иуда родил Фареса и Зару от Фамари; Фарес родил Есрома; Есром родил Арама;» (Мф. 1, 3).

«Аминадавов, Арамов, Есромов, Фаресов, Иудин,» (Лк. 3, 33).

Предатель Иуда и преданный Иисус — родственники по Иуде, сыну Иакова. Из одного колена. Имя, кстати, имеет прямое отношение к самой сути спасения, потому что означает, в сущности, то же, что «благодарение», «евхаристия», «аллилуйя», — «слава Богу». Это такие чувства вызвало рождение этого ребеночка у его матери: отмучалась...

Поскольку от этого Иуды произошел, собственно, весь Израиль — его род самый многочисленный, его род владел Иерусалимом, в общем, «израильтянин» — это «иудей», потомок Иуды — постольку об Иуде стараются плохо не говорить. То, что он снохач и ходок по проституткам — фу, какая мелочь в сравнении с тем, что исполнилось обещанное ему Иаковом: «Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов» (Быт. 49, 10). Вон, в синодальной Библии так и пишут «примиритель» с большой буквы — мол, это про Христа. А почему не про Иуду Искариота?

Если уж говорить о «народах», так всякий коллектив вернее не Иисусу, а заветам Иуд — стукачей и снохачей. Оправдывают даже участие Иуды в продаже Иосифа в рабство — якобы он старался держаться в стороне. «И сказал Иуда братьям своим: что пользы, если мы убьем брата нашего и скроем кровь его? Пойдем, продадим его измаильтянам, а руки наши да не будут на нем, ибо он брат наш, плоть наша» (Быт. 37, 26). Да уж, добр ота первосортная! Иуда Искариот тоже мог бы Иисуса просто зарезать, а он по доброте душевной продал. И чего он так переживал? Брал бы пример с далекого предка, ведь не сам же распинал. Но Иуда Искариот почувствовал, что продал «кровь неповинную», а этот Иуда не понял.

Иосифа Иуда продал за двадцать серебреников, Иисуса за тридцать. И это не потому, что Иисуса Иуда оценил выше, напротив: вышло дешевле, с учетом-то тысячелетней инфляции.

«Иуда родил Фареса». Иуда, между прочим, еще и Онана «родил», — только Онан умер бездетен. Предпочел онанизм (по его имени названо это явление) сексу без любви — Иуда заставил его спать с Фамарью, вдовой другого сына, чтобы «сохранить» тому потомство. Как раз об этом идиотском обычае спрашивали потом Иисуса: чьей женой в раю будет женщина вроде Фамари? Лучше бы они спросили: когда в Библии хладнокровно сообщается, что первенец Иуды Ир был «неугоден пред очами Господа, и умертвил его Господь» (Быт. 38,7), и то же с Онаном — это что за Господь такой? чего в них было неугодного? ведь ни одним словцом не намекается? Ну, Онан — ладно, неугоден онанизмом (хотя этот случай онанизма единственный, может быть, вполне праведный, не из похоти, а из отстаивания своей свободы), а Ир-то чем неугодил? Ир неугодил, а Иуда угодил — переспал с собственной невесткой. Правда, он думал, что спит с обычной проституткой, но это трудно назвать смягчающим обстоятельством.

Томас Манн в гениальном вообще-то романе «Иосиф и его братья» выставил Фамарь эдакой пророчицей, которая страшно желала попасть в число предков Мессии и поэтому специально разожгла Иуду. Чисто патриархальные фантазии! Просто женщина была доведена этими патриархами до полного отчаяния — они же ее использовали как какую-то пробирку, суррогатную мать. А теперь прямые наследники этой психологии обличают клонирование и вообще все, что отклоняется от их представлений о том, как правильно.

Да если бы действительно Ир и Онан умерли от «неугодности» Богу, этого Бога — коли уж Он воплотился — следовало бы казнить. Божественность Библии не в том, что в ней нет человеческого — конечно, «человеческое, слишком человеческое» это использование Бога в качестве универсальной объясняловки. Вряд ли стоит искать и особый смысл в истории с Фамарью — у любой семьи в архиве куча подобных историй. Смысл тут, скорее, именно в том, что в любом роде-племени все идет сикось-накось, не так, как хотелось бы людям, жизнь сходит с рельс, потому что дикарство, невежество и агрессивность все пытаются Божьи рельсы переложить на свой манер.

Зачатие от Духа Божия смущает нас и кажется непонятным — хотя смущаться следовало бы от наших представлений о семье и любви, представлений скотского двора. Библейские патриархи ничем не уступают нынешним «банкирам спермы» — так же иррационально они пытались манипулировать тем, что совершенно вне человеческой компетенции. Божественность Библии в том, что это не скрывается и не лакируется, а вбито в Евангелие как гвоздь, мешающий представить Богоизбранный народ зефиром в шоколаде.

То, что матерями многих героев Ветхого Завета были не еврейки (своего рода коллекцию таких нееврейских матерей евреев собрал — причем совершенно не для полемики с «иудеями» ХХ века — автор первого Евангелия), напоминает нам о пропасти, которую умудряются суеверие и национализм вырыть вокруг себя — вроде бы для защиты веры, а получается, для изоляции от веры. Причем Давид и Соломон принципиально брали жен не евреек — так они, по восточному обычаю, скрепляли династический союз. И дело не в том, что еврейство надо определять не по матери, как требуют те, кто сегодня претендует быть монопольным распорядителем «иудаизма», а по отцу. По вере еврейство определяется, и только по вере. К счастью — для Бога и для верующих. И к несчастью для тех, у кого нет веры, и нет жажды веры, а есть жажда уверенности в этом мире. Трудно веровать в Единого Бога. Легко знать, что твоя мать еврейка. А выдавать второе за первое — это и есть подмена Творца творением. Записывать в иудеи «по матери» означает нарушать не только заповедь о почитании и отца, и матери, но и заповеди о несотворении кумира. И автор этих строк потомок Авраама не потому, что у него мать была еврейка (хотя она была еврейка, и еврейка прекрасная), а потому что Бог открылся ему как Аврааму и сделал членом Израиля через веру в Своего Сына.