Громче! Крик — не молитва, но молитва — крик!

«Шедшие впереди заставляли его молчать; но он ещё громче кричал: Сын Давидов! помилуй меня» (Лк. 18, 39).

Матфей говорит широко: народ заставлял молчать нуждавшихся в исцелении. Марк уточняет: «многие». Лука ещё конкретнее: «шедшие впереди», то есть, апостолы.

Кажется, что понятнее и вероятнее у Луки: опять берёт верх человеческое самомнение, и те, кому поручено идти и готовить путь Христу, начинают «освобождать дорогу» от всяких возмутителей спокойствия. Чтобы всё было благочинно, достойно Христа и помогало «принять Иисуса».

Так оно и до сего дня: средство мешают цели. Именно мешают, но не убивают — во всяком случае, если цель — Бог. Да, апостолы перебарщивают. Они заставляют молчать именно тех, кто должен говорить. Так можно убить всякое желание обратиться ввысь. Так ведь оно может и воскреснуть — как воскресает в слепцах.

Да, это трагедия псевдоцерковности: пастухи разгоняют овец, а то ещё и шашлычок из них жарят, чтобы посидеть с Иисусом и приятно поговорить. Только это не трагедия, а трагикомедия, потому что люди всё-таки не овцы, и не волки, а люди. Как ни смущай человека, а всё-таки кричать или не кричать, он сам решит. Если кто-то предпочёл промолчать и стать шашлыком, это его выбор — вот он, комический элемент в этой трагедии.

Человека можно упечь на Соловки, но нельзя упечь в пекло гордыни, замкнутости, ожесточения. Даже в ад упекает каждый сам себя и только себя. Каждый сам держит ручку сковородки, на которой будет жариться в аду или подыматься в рай. Допечь можно лишь того, кто зажигает под собой. Не псевдоцерковность — главный враг спасения, потому что и Церкви-то в мире мало, а псевдоцерковности хотя и больше (феномен пены), но всё же в основном человека заставляют замолчать, успокоиться, скиснуть и окостенеть собственные мысли и желания.

Мои соображения убеждают меня: да Бог с ним, со зрением, нам и в темноте найдётся, чем заняться. Можно свечку зажечь и Евангелие почитать — очень будет умилительное зрелище. Зачем куда-то ходить?

Но Евангелие читать ради собственного умиления — всё равно, что читать путеводитель, не собираясь выходить в путь. Чистая порнография духа и самоуслаждение. Не читать, а кричать надо: «Господи, Ты где? Не вижу! Слепой я! Я тут! Ты не туда ходи, Ты сюда ходи! Помилуй меня, чтобы я пошёл!» Вот он — высший и святой эгоизм спасения: не хочу, чтобы меня водили, хочу сам ходить. Не хочу быть на поводке прежде всего у самого, и сильно подозреваю, что если освобожусь от каната греха, то уж грешники с их властолюбивыми ниточками и подавно станут мне не страшны.

В симпатичнейшем атеистическом романе «Овод» отец главного героя молится вполголоса, а герой издевательски кричит: «Громче молитесь!» Ну что сказать — да, громче молитесь, атеист прав! Герои — плохие свидетели о Боге, они о себе свидетельствуют. Громко говорит тот, кто говорит с отчаянием.