Как писать Библию? История Гедеона
Читать Библию трудно, но писать Библию значительно труднее. Вообще-то, написать Библию невозможно. Невозможность написать Библию есть следствие невозможности общения с мерзавцами и идиотами. Можно от них убежать, но доказать им что-либо — никак. Ну какой еврей возьмётся что-нибудь доказывать Гитлеру? Дистанцироваться побыстрее, подальше и наподольше!
Конечно, с точки зрения Адама, Гитлер — это Бог. Не даёт житья! Депортирует! Тиран и сумасброд!!! Долой фруктовый тоталитаризм! Ева, между прочим, благоразумно молчит, делая вид, что она вообще жертва. Но не случайно ту Еву назвали в честь жены покойного Гитлера!
Э нет, первый и, вообще-то, единственный настоящий еврей в точном смысле слова это Бог. Только Бог вполне соблюдает Закон, а самый офанатевший фанатик только пародирует соблюдение Закона и тем самым ещё более отдаляется от Бога и пытается Его задушить газом толкований.
Откровение Божие начинается с необходимости написать письмо человеку, который неграмотен, более того — считает себя единственным знатоком грамоты, правил правописания и риторики. Граммарнаци. Полная и агрессивная упёртость. Полная бесчеловечность — только в человеке обитающая.
Бог обращается к человеку, который не обсуждает вопроса о допустимости убийства. Вы думаете, Авель был против смертной казни? Авель был против братоубийства, не более того. Впрочем, не исключено, что если бы Каин промахнулся, Авель приговорил бы Каина к смертной казни за покушение на убийство. Смертная казнь это ведь не убийство!
Библия написана буквами, Библия использует слова, и это уже большая проблема, но самое печальное, что Библия написана блоками, стереотипами. Люди так пишут, Бог только вынужден использовать нашу манеру общаться, Он не может навязать Свою — останется вообще незамеченным. Люди ведь не замечают, что говорят им сепульки. Мы даже не подозреваем об их существовании, потому что сепульки непреклонно используют только свой язык, свои идеи, свои стереотипы. Этим они похоже на людей и резко отличаются от Бога.
Главный стереотип людей, какими мы застаём себя при появлении культуры, шесть-семь тысяч лет назад (всякое совпадение с библейским рассказом о грехопадении совершенно случайно) — это милая детская убеждённость, что убийство — единственный способ решения любых проблем. Не лучший, а единственный! Убийства разных размеров, форм, раскраски. Избить ребёнка — тоже убийство. Накричать на ребёнка. Выслать беженца на родину? Зачем тратиться на дорогу — убить! Развод? Делить имущество?!! Убить изменницу! Рухнул дом? Убить архитектора! Убей, убей, убей.
Мы же не удивляемся, что Библия считает, будто Солнце вращается вокруг Земли? Мы понимаем, что это фигура речи, и речи человеческой, а не Божией? Мы умнее идиотов, которые осудили Галилея? Так вот — мы не умнее, мы просто позже живём. Не мы умнее — Галилей умнее, учёные умнее. Нашли способ донести до нас, что Земля вращается вокруг Солнца и что остановить Солнце невозможно. Мы лишь бездумно паразитируем на этом открытии, и слава Богу — хоть какой-то прогресс. Мы будем смеяться над Библией, мы будем возмущаться тем, что её тексты исходят из стереотипа, что Солнце вращается вокруг Земли, а Бог не считает нужным это опровергать? Ну, тогда, конечно, мы очень умные — точнее, страшно умные!
Ужасно умные! И держаться от таких самоуверенных наивных идиотов надо как можно дальше. Пересесть за другой столик. Но Бог продолжает навязываться со Своим Откровением. И, как знает любой школьник, читавший «Горе от ума» — где тут ум? Чацкий разве не дурак, что лезет на неприятности?! Умный человек, тем более, Бог начал бы с того, что уехал к тётке, в глушь, в Саратов. А Бог — в Святую Землю! Больно нужен Святой тому, у кого даже земля под ногами — Святая!
В Библии сплошь и рядом говорится: «убей». Убей колдуна (ну вот изобретателя радио, к примеру). Говорится от имени Бога, конечно! Соседи бедуины разорили твоё поле? Убей! Вон, ангел Божий — то есть, Сам Бог, в сущности — тебе явился и говорит: «Убей мадианитян!» Ты мнёшься — не потому, что ты пацифист, а потому что ты трус. Мадианитян много, я один. Они сильные, я слабый. Я самый слабый! Пусть мой дядя их убивает! Я надеюсь на дядю!
«Не надейся на дядю, убей сам, такова воля Божия!» — грозно говорит ангел и для убедительности надувает щёки. Гедеон не верит — понадобится три чуда, чтобы он пошёл убивать. Самое первое — что ангел оказывается ангелом, а не случайным прохожим. Выглядит-то он как просто мужик, который присел отдохнуть посреди дальней дороги, благо дерево оказалось тенистое. В Святой Земле это была редкость. Гедеон предлагает ему поесть — и мужик не ест! Значит, точно не человек, а если не человек, то, методом исключения, ангел. Своего рода негатив с рассказа об Аврааме — так как раз наоборот, ангелы очень даже ели, что Сара на стол поставила. Эта негативность, выворотка — особенность рассказа о Гедеоне.
Теперь спрашивается: что врагов нужно убивать — это идея Бога или Гедеона? Ни Того, ни другого. Это стереотип, который Гедеон вполне разделяет, на то это и стереотип. Всосал с молоком матери и с подзатыльником отца. «Убив бы гадов» — это Гедеон сто раз произносил, обнаружив шатры чужаков в соседней долине. Ну, Бог может лишь возвратить ему эти слова как эхо — «А давай, убей гадов, в самом деле! Благословляю!»
Это — Бог придумал про «гады», «убить»? Или Гедеон? И не Бог, и не Гедеон, а творчество народов мира. Мы все придумали, а Бог пытаемся нам мозги на место вправить, но как сказать «не убий» смертельно напуганному двуногому?
А вот как. Бог говорит «убей», «не боись, задохлик». «Я тебе помогу», а потом добавляет: «А чтобы все видели, что это Я тебе помог, отправь по домам всё войско»... Гедеон послушно отправляет по домам всё войско (такая послушность, конечно, самое невероятное в этом рассказе, но рассказ-то — не репортаж).
«Теперь отбери триста человек, которые похожи на поганых, нечистых собак, лучше бегают, чем сражаются». Гедеон отбирает (как — читайте первоисточник, 6-8 главы книги Судей). В бой идут одни трусы, способные быстро убежать от любых сил противника! Это ж наши, еврейские спартанцы!
«Теперь ночью иди к врагам, мечей не брать, а берите каждый по саксофону!» Совсем уже одуревший Гедеон скупает все имеющиеся в городке саксофоны — триста штук! — и отправляются к врагам.
«Теперь играйте Бади энд Саул, бегая вокруг врагов!»
Ну, евреи начинают играть Бади энд Саул... Да, есть великие саксофонисты-евреи, но это был совсем не тот случай.
В результате проснувшиеся враги впали в такой ужас, что перебили друг друга.
Что же мы имеем в сухом остатке? Убей-убей, поддакивает Бог, но никого Гедеон не убил, и Бог никого не убил, всё сами, сами враги, своими ручонками шаловливыми.
Какая из сего следует мораль?
Не убивай! Если Бог захочет, враг сам пойдёт и убьётся об стену, умрёт от холеры, отравится цианидом. Если Бог не захочет — кто ты такой, чтобы осуждать Бога?
Захотел убить? Враги достали? Бери трубу и дуди. Можешь ещё факел зажечь — ну, зажигалку, или фонарик в сотовом — главное, бегай, бегай, вот из тебя дурь-то и выйдет.
Конечно, всё это страшно замусорено, перемешано с рассказами о натуральных военных подвигах и зверских убийствах, рассказ о Гедеоне вообще сплавлен с рассказом о совсем другом персонаже, Иероваале, какие-то куски выпали — Гедеон мстить за смерть братьев, о гибели которых даже не сообщалось. Но образ, образ — вот что остаётся. А образ яркий и звучный: ночь, улица, враги, аптека, и ты бегаешь с трубой и свечкой, Иван Бездомный нервно курит в сторонке, и — о чудо! Это помогает! Ну, конечно, не буквально — ни один буквалист не бросится подражать Гедеону, постесняется и побоится. Что ж, не обязательно саксофон со свечой, можно пост с молитвой, можно что угодно, только пойми, что у тебя свои стереотипы, а у Бога Свои — и что выбирать не приходится, потому что выбирать приходится не между своей жизнью и своей смертью в бою, а между своей человечностью и своей бесчеловечностью.