«а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее» (Лк. 10, 42).
Материнское молоко не заменить красной икрой, материнское тепло не заменить мраморным камином. Поэтому, очевидно, православная традиция на праздники Божией Матери соединила вместе два разных эпизода Евангелия, слова «единое на потребу» с «исполнение заповедей — как молоко, которое Я сосал из груди Моей Матери» (это пересказ, не цитата).
В истории Церкви есть два течения, которые составляют — должны бы составлять — единство как два полюса. Одно — мистика отождествления себя с Христом. Второе — отождествление с Христом другого. Христу нужно тепло, Христу нужны мы — но Христу это нужно через другого, обычно далеко не столь приятного как Спаситель из детских библий. Заповеди описывают не то, что нужно мне, а то, что нужно ближнему — чтобы я не лгал, не изменял, не завидовал. Чтобы я любил Бога — Бога, а не ближнего. Любить ближнего, конечно, тоже нужно, но — как самого себя или как Бог любит меня. Эгоистично? По языку да, по сути это — укрощение эгоизма. А то возомним себя альтруистами и превратимся в деспотов. Никому не нужно, чтобы из него делали бога, идола — хотя многие просят об этом, и мы тоже вновь и вновь мечтаем побыть богом для других.
Каждому нужно, прежде всего, чтобы рядом с ним был человек, устремлённый к Богу. В «Острове сокровищ» Стивенсона пират убил друга и уложил его труп в виде стрелки, указывающий на клад. В Царстве Божием всё наоборот — Иисус нас подымает, чтобы мы указывали не на зарытый в землю клад, а на Бога, открытого на небесах. Мы должны не утешать, как стоики — «потерпи, всё проходит», мы должны показывать — «смотри, Бог приходит!» И если другой счастлив — не завидовать, не говорить, что это преходяще, а радоваться — «смотри, ты приблизился к Богу!» Поэтому исполнять заповеди Божии не означает совать окружающим нашу мудрость, нашу власть, нашу силу.
Единое на потребу — слово Божие, слово человеческое, смирение, уступки — не пытаться быть Богом, а принять, как сказал апостол Павел о Христе (эти слова за богослужением служат предисловием к этому евангельскому тексту), облик раба — раба не людей, а раба Божьего. Молчаливый раб, незаметный, — в общем, таковы в патриархальном обществе женщины. Такова была Матерь Божия.
Мужчинам бы это умение кормить собой, а не своими делами, говорить через молчание, быть не через войну и насилие, а через присутствие в любви и мире. Это не другим нужно, это нам нужно. «Единое на потребу» — это ведь не на потребу Христу, Ему-то вовсе ничего не нужно, это на потребу Марфе, Марии и всем-всем-всем.