«Не можете служить двум господам» (Мф 6:24)... Это благая весть. Плохая весть в том, что можно ни одному господину не служить вообще. Уныние, депресняк, отчаяние, тоска, в общем — полный обломов, мир как диван и расслабление. Верность в неправедном богатстве (притча Луки о неправедном управителе описывает хорошо знакомую в России практику «отката») может хотя бы преобразиться в праведную верность. Неверность ни в какую верность преобразиться не может. Можно превратить воду в вино, но пустой горшок можно превратить лишь в пустую бутылку. От любви до ненависти один шаг, от безразличия любой шаг будет к безразличию же. Кто спит, тот не видит никакой реальности. Человек, у которого остановилось сердце, может ещё какое-то время думать, чувствовать — если, конечно, о нём заботятся врачи (да иногда прямо останавливают сердце на время операции). Он может не быть под наркозом, он может даже, как в одной мелодраме, сказать: «Хватит, друзья, настал мой час!» Остановилось физическое сердце, но бьётся сердце человеческого духа. Поэтому главная проверка человечности не тогда, когда есть силы — в этом правда учения о том, что дела не самое важное. Может быть, мы помогаем другим лишь для укрепления своей мускулатуры.
Организм требует активности. Однако, проходят годы, человек любой дряхлеет, сердце замедляется... Приходит ли человек в отчаяние? Когда не слышно толчков кровеносного нашего наноса, становятся ли слышны толчки духа? Мы всё ещё любим или мы в отчаянии? или мы не умеем любить, когда мы бездвижны и ничего не можем дать, кроме самой любви? Поэтому апостол Павел, призывая к делам, к поступкам, к угождению Богу, к тому, чтобы верующие «приносили плод во всяком деле благом», тем не менее заканчивает не «плодом», а — «возрастая в познании Бога». Нельзя бесконечно возрастать в делах, но и тогда, когда силы для дел закончатся, может не закончиться главное — способность любить Бога, познавать Его и через Него любить людей.
Неизбежно останавливается сердце, любовь может не останавливаться. Однако, любовь можно остановить. Сердце любви может остановиться и в пятнадцать лет, когда оно только разгоняется, может затормозить и в двадцать, и в пятнадцать. Это есть смерть духовная. А есть и духовное воскресение, ведущее к воскресению тела к вечной жизни. Наша верность Богу не только в большом по меркам мира сего — в том большом, что такое неверное, обманчивое, — но и в том малом, что есть Небо. Лучшее свидетельство веры — хранить веру и любовь в бедности, в болезни, как хранили мы её в здоровье и в богатстве. Бесчеловечно предлагать больному терпеть. Нельзя передать больному своё здоровье. Но передаётся больному терпеливое отношение другого к собственной болезни. Это индукция веры. Дела делами, но всё-таки человек создан не для того, чтобы юркать по миру, как пылесос, а чтобы через терпение и великодушие прийти к радости. Радость эта всегда рядом, рядом с нашей усталостью и неопытностью, и эту радость мы можем всегда передать другому, если примем её от Бога.