«Приходят в дом; и опять сходится народ, так что им невозможно было и хлеба есть» (Мк 3:20).
Перекличка с Мк 2:2: «Опять пришел Он в Капернаум; и слышно стало, что Он в доме. Тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места».
Это — стиль. Это совершенно сознательное выстраивание структуры, образного ряда, помощь читателю (точнее, слушателю) в восприятии повествовании.
При этом именно этот эпизод у Луки вообще в неузнаваемом виде, у Матфея покорёжен. В принципе, не исключено, что Марк их использовал — так честь и хвала Марку, что он из очень рыхлых текстов создал нечто замечательное.
Эта фраза, помимо переклички с предыдущей главой, вводит главный образ: пространство, в которое входят, которое заполняют. Ведь дальше речь пойдёт о том, не вошёл ли в Иисуса злой дух — или Иисус «вышел из себя» — «эксесте», отличный синодальный перевод, надо сказать, лучше, чем «сошёл с ума». Иисус отвечает образом «дома», который не может ведь раздвоиться, да? Эпизод идеально закольцован: снаружи у дома родные Иисуса, не могут войти — о чём предупреждает первая фраза рассказа — и после этого уже разрядка: а зачем входить? Все, кто должен быть с Иисусом, рядом с Иисусом, когда исполняют волю Божию. Дом человечества — Бог.
И, конечно, образ еды — «невозможно было хлеба поесть» — тоже абсолютно не случаен. Но это уже звоночек к рассказу о Тайной вечери.