Иоанн Предтеча единственный, кажется, попович из героев Евангелия. Сын священника! Священник это особое служение, формирующее особый тип личности. Миротворец, а не правдолюбец. Священник должен примирять людей с Богом. Как врач, священник должен быть готов принять любого, не оценивая «достоин», «недостоин». Священник нелицеприятен — то есть, не имеет права проверять искренность человека и глубины его веры. Богу и не очень искренних принимает, настоящая искренность — это дар Божий, а не усилие человека.
Предтеча же — человек-барьер. Не «добро пожаловать», а «стоп, машина!» Не жертвы, а сокрушённого сердца или, в переводе на нормальный русский язык, ты барашка не режь, ты себя зарежь! Убейся апстену, ехиднин сын!! Спишь с чужой женой, перестань!
Это служение пророка, а не священника. Служение не миротворца, а правдолюбца. В чём разница? Академик Сахаров миротворец, Елена Боннер правдолюбец. Евфросиния Керсновская правдолюбец, Анна Франк миротворец. Протоиерей Аввакум правдолюбец, Уильям Пенн миротворец.
Блаженны и ищущие правды, и творящие мир. Они дополняют друг друга как математика и поэзия, как материя и дух, как то, что уже есть, и то, чего ещё нет, как чужое творчество и своё творчество. Просто надо знать о себе, кто ты — правдолюбец или миротворец. Это разные ипостаси. Но очень часто бывает, что приходится компенсировать. Как в организме — ампутируют один орган, другой принимает на себя его нагрузку. Отрежут крылья — уши хлопают. Отец Глеб Якунин был правдолюб, отец Александр Мень был миротворец, но когда Якунина сослали, Мень написал очень правдорубную статью о том, почему несправедливо наказали Эшлимана и Якунина. По нужде и сапог стреляет.
Нужда человека в вечности такова, что каждому нужно быть и миротворцем, и правдолюбом. За себя и за того парня. А что такое пришествие Бога в мир, как не компенсация? Мы не смогли подняться — Бог опускается, а ведь нам подняться легче, чем Ему опуститься — опуститься это несовместимо с быть Богом. Такова любовь. Иоанн Предтеча потому Предтеча, что он — как и его отец — совершает служение, только помогает не людям придти к Богу, а Богу придти к людям, не «подняться в Иерусалим», а «опуститься до Иерусалима», не «да созижду стены», а «да рухнет стена».
Иоанн однажды сказал: «Я мыл вас водой, Он отмоет вас Духом Святым» (Мк 1:8). Вот — смирение, ведь Иоанн тоже не водой отмывал грязь, а Духом — бессовестность. Иоанн — «предшественник», но ведь это же означает малозначимости, прямо наоборот. Иоанн стал для Иисуса Отцом, своими руками сделал то, что делал Бог Отец — дал миру Сына. Есть древний гимн: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас». «Святый Боже» — Бог Отец. «Святый Крепкий» — «крепкий» в переводе «сильный» — это Иисус, который соединил силу и слабость, правду и мир, закон и благодать, распятие и воскресение. Но сам Господь Иисус сказал, что пошлёт нам Другого, Иного — и это «святой бессмертный», это Дух Божий. Не сила и не слабость, а — вечность. Без вечности и сила, и слабость это просто суета перед кремацией. Бессмертие до воскресения, бессмертие как открытость жизни Богу Отцу и Сыну Божьему, бессмертие как второе дыхание, как свежий воздух от распахнутого в небо окна, воздух, выносящий прочь грех, усталость, отчаяние и вносящий веру, надежду и любовь.