Физиологически человек чувствует, что всякое противодействие должно быть равно действию.
Нельзя убивать инвалидов.
Но если на тебя бежит толпа вооружённых людей, ты косишь их из пулемёта, не разбирая, кто инвалид, кто по принуждению, кто из ненависти к тебе, кто случайно затесался в толпу.
Нельзя убивать детей.
Но если Япония угрожает твоей родине и всему прогрессивному человечеству, ты сбрасываешь на неё атомную бомбу, и ещё одну, не предупреждая о необходимости эвакуации детей.
Именно так рождается заповедь «убий», так развивается осаждённое сознание, так формируется культура параноидальности с её министерствами обороны, ура-патриотическим воспитанием, сегрегацией, концлагерями и пр.
Как с этим бороться?
Иисус рисует страшные апокалиптические картины. Ужас-ужас-ужас. Какое там «в Землю врежется астероид». Небо свернётся в рулон и Бог подотрётся вселенной.
На такое действие нет противодействия.
Упс.
Привычный алгоритм перестаёт работать.
Пред видом исправной эсхатологии как презренны все амуниции.
Вот этим проникнуться. Вот это переварить. Вот этого принять как данность.
Окончательный конец света.
Никакие ядерные ракеты вам не помогут.
Никакой Голливуд вас не воспоёт, потому что Голливудом Создатель подотрётся в первую очередь. Ну не Мосфильмом же, это была бы жесть!
Тут — ступор. Тут немая сцена Гоголя. К нам приехал Ревизор.
Вот тут, когда привычный алгоритм не действует, резьба сорвана, кончились ломы и приёмы, затихли военные оркестры, и слышится тонкое жужжание:
— Не убиий! Нееа, неаааа, не убииийййй!
Не убий! Ни ребёнка, ни взрослого, ни скифа, ни эллина, ни еврея, ни араба, ни аутиста, ни интиста.
Подставь щёку, вторую щеку, нос, второй нос, ухи, лапы, хвост.
Заплачь. Это помогает. Блаженны плачущие.
Потому что не астероид на тебя летит, а Бог. Любовь на тебя летит, дурашка. Поплачь, поплачь, легче станет принять прощение, когда заслужил плюнуть и растереть.
И запомни: не убий. Ни пулей, ни делом, ни словом.
Никого, никогда, ни за что.