Наталья Большакова вспоминает, что на исповеди Мень ей сказал:
«Никому не верьте, кто будет говорить, что наша Церковь не свята. О том, что Церкви конец, сокрушались еще в IV веке, вспомните Иоанна Златоуста. Церковь жива не нами, грешными, а Господом Нашим Иисусом Христом. А Он всегда здесь в нами в Своей Церкви» (2015).
Это в защиту Московской Патриархии и её руководства? Это осуждение тех, кто отделялся от МП из-за её сотрудничество с тоталитарным режимом — тех, кто крестил и воспитывал Меня? Это осуждение отца Глеба Якунина, которому Мень помогал тогда же стать депутатом Верховного совета?
Понятно, что нет. Отождествить Церковь и церковное учреждение может (и даже должен) атеист, но не верующий. Недаром Мень поминает Златоуста, который был репрессирован, сослан, умер в ссылку, Златоуста, который сам яростно бранил церковных иерархов (почти с той же яростью, с которой он бранил женщин, евреев, капиталистов).
«Святость» есть суть Церкви, но именно поэтому святы не люди и не учреждения Церкви. Свят Бог. Любые попытки приватизировать Бога, использовать Бога как «присадку» для земной жизни, это неверие в Бога, фикция, а не вера.
Ожесточённые споры вокруг приспособленчества Московской Патриархии (впрочем, приспособленчество было и остаётся чертой не только РПЦ МП, не только религиозных учреждений, это общий сценарий поведения человека российского), — споры архаичные и скучные. Конформизм верующих критикуют не те, кто сражается за демократию и свободы, а вполне неверующие конформисты. Мол, мы и не претендуем. Так претендуйте же, вы же люди, а не овощи! Верующие люди должны быть смелы лишь потому, что они — люди, освобождённые от страхов верой.
Реальная проблема — когда вообще Церковь становится обычной общественной организацией, без особых привилегий, прав. Церковь египетского дворника-копта. Какое уж тут «влияние» — дай Бог верить, что после твоей смерти найдутся другие верующие, появятся, хотя вроде бы верующих всё меньше и меньше... Вот где в полной мере испытывается вера. Дети твои в Церковь не ходят, эмигрировали, секуляризировались, в школе ислам проповедуют, храм пустеет — ну как? Веруешь? Веруй! А перекормленный средневековый телёнок церковный и должен откинуть копыта.