Что защищают, когда говорят, что защищают христианство? Защищают власть. Это относится и к иудаизму, и к исламу, и к марксизму, и к границе США и т.п. Защищают свою власть распоряжаться жизнью других людей. Свою жизнь отождествляют с возможностью распоряжаться другими. Я жив, потому что могу убить другого.
Конечно, предлог благовидный: другой — убийца! Девчонка сделала аборт, убила человека, а должна была родить. И искать работу. Ребёнка сдать в приют, я добрый, я создам приют.
Всю эту доброту уже проходили, до сих пор разгрести не можем.
Как копыто дьявола у этой страсти к самообороне вечно выскакивает агрессия. Начинается с доктрины Монро, с отказа воевать за своими границами, а потом Хиросима, Ирак, да по всему миру. Защищают христианство, защищают свободу. Христианство не надо защищать, оно само — лучшая защита. Свобода не нуждается в армии, свобода нуждается в свободе от армии. Защитнички свободы великолепно уживаются с империями рабства, лучше чувствуют себя с деспотами аравийский песков, русских оврагов и китайских рек, чем со свободными людьми.
Что противопоставить свободе убивать? Только свободу говорить. Это действенно, поэтому сторонники оружия так ненавидят слова. Но «действенно» не означает ни быстрой победы, ни процветания. Свободное слово рождает свободу, а не деньги. Иногда свобода выгодна, иногда нет. Но свобода всегда человечна, оружие всегда бесчеловечно. Выбор не между жизнью и смертью, сытостью и голодом, а между быть человеком или быть приложением к ружью.