«И сказал им: замечайте, что слышите: какою мерою мерите, такою отмерено будет вам и прибавлено будет вам, слушающим» (Мк. 4, 24).
Религия и наука смыкаются в предположении, что мир измерим в принципе, что измерения необходимы, что есть некое единое поле взаимодействий. Брось камень в воду, кобыла махнёт хвостом. Убьёшь комара, в следующей жизни будешь комарихой. Е равняется эмце квадрат, око равняется оку, отливаются волку овечьи слёзы. Мне отмщение и Аз воздам, глаголет Господь, глаголет, глаголет, только уже от этой глаголицы тошно, потому что никакого чего-то с отмщением и кармой нестыковочка какая-то получается. Лошадки дохнут, а травка всё никак не вырастает.
Известное человеку существование есть существование вне рая, существование как наказание, помещение человека в мир, где причинно-следственные связи это святое. То ли дело в раю! В раю человек определял бытие, теперь бытие определяет человека. Остались только чудеса Божии, когда среда вдруг расступается и происходит нечто беспричинное и при этом куда более осмысленное, чем всё, что по необходимости вытекает из совокупности обстоятельств. Конечно, доказать беспричинность невозможно — это означало бы доказать Бога, но радоваться беспричинности и благодарить за неё и можно, и нужно. Больше всего этому мешает не рациональное начало в человеке, а эмоциональное — многие чудеса человек не замечает, потому что принимает их за естественные события. Надо быть очень рациональным, скептичным, знающим человеком, чтобы опознать в чуде — чудо. Ханжеское, истероидное сознание видит чудо во всём, то есть принимает за чудо то, что является вообще-то наказанием Божиим — жизнь вне рая.
Учёные, конечно, тоже люди, склонны выдавать желаемое за действительное, поэтому они — если неверующие — периодически начинают доказывать небытие. В наши дни — учёные уже не Бога небытие доказывают, а небытие человеческое. Нету человека! Есть некоторый диапазон в огромном спектре мироздания, который очень условно именуется человечеством. С этим, конечно, верующие согласны — ну какие мы люди! Козлы!! Грешники великие со грешниками!!! Так ведь учёные — не все, а особо антирелигиозно настроенные — пытаются доказать, что и смысла в человеческом бытии никакого нет. То есть, сама идея причинно-следственных связей есть пережиток детства в человеке. На ранней стадии развития человеческому детёнышу кажется, что мир создан ради него, что мир реагирует на него, но это вздор. Мир реагирует на человека так же, как вода на камень. Если в воду бросят человека, круги тоже пойдут, но не потому, что воде интересен человек, а просто по физике. Пойдут-пойдут, да и перестанут.
Так что нету никакой кармы и никакого воздаяния, а есть бином Ньютона, сероватый дождь за окном и развивающаяся где-то в лёгких саркома, не имеющая ни малейшей связи с тем, добрый человек или дурной.
Христос согласен. «Мир лежит во зле» и «мир бессмысленен» — это про одно и то же. Если бы существовала карма, Христос был бы не нужен и даже вреден. Мы живём в глупом мире, где в лотерею выигрывают миллионеры, а у бедняков крадут последние деньги, потому что деньги бедняка легко доступны, не то что деньги богача. Сказанное о деньгах относится и к справедливости. Мало того, что её нет и не предвидится, так она ещё была бы смертельно опасной. Нет, не для злодеев — для тех, ради кого мы хотим справедливости. Справедливость опасна для несправедливо обиженных, для ограбленных, для изнасилованных, для ущемлённых, в общем, для большинства людей, начиная, конечн, с любимого себя.
Справедливость опасна тем, что вместе с несправедливостью гибнет свобода. Это куда опаснее, чем гибель свободного человека. Если погибнет один человек, идеал свободы остаётся, если свобода гибнет, тогда… А справедливость исключает свободу. Либо — либо. Хуже того, справедливость исключает и всё то, что создано из свободы — любовь, творчество, саму человечность. Последовательно осуществляемая справедливость превращает человека в механизм, а человечество в компьютер, причём компьютер с единственной программой — обеспечить своё, компьютерово, существование. Представляете себе рулетку, которая решительно борется за то, чтобы ею никогда не пользовались? От пользования ведь пользы никакой — тому, кем пользуются. Сплошная амортизация, которая есть та же агония.
Многие тысячи лет люди жили благодаря справедливости, учились справедливости и учились ей, учились вносить в мир ответственность, смысл, упорядоченность. Зуб за зуб, зубра за зубра, зарубежную поездку за зубрёжку. Справедливость и право, закон и порядок есть наш ответ страданию. Совсем изъять страдание из жизни невозможно, но можно постараться компенсировать, минимизировать страдание и справедливость тут — как очки для компенсации плохого зрения, как для смягчения смерти — лекарства, одежда, питьё и еда.
Быть справедливым огромный труд, не допускающий перерывов, требующий постоянного расширения поля деятельности, единственный труд, который обязателен для каждого человека. Без этого творчества справедливости человечество никогда бы не вышло из своей биологической ниши, так и бы оставалось разбросанными по земле крохотными группками, никак не связанных между собою, да и внутри себя. И вот, когда этот труд кое-как, через пень-колоду, с невероятными усилиями наладился, появляется Этот и устраивает клоунаду: меряйте, пол, пустотой.
«Какой мерою меряете» — это ведь не про око за око, это анти-око за око. Подставь щёку, вырви глаз, дай зуб, взойди на крест и все имение своё раздай палачам. Мера Иисуса — безмерность, прощение, освобождение. Только поэтому Он и может добавить, что у не имеющего отнимется и то, что имеет. Если у человека нет денег, то у него уже нечего отбирать, но если у человека нет жалости, то у него можно отобрать кое-что… Например, человечность. Человек без человечности это и есть ад.
После многих веков утверждения Закона явился Законодатель и поставил над Законом жирную точку. Точка известна под именем прощения, милосердия, благодати, в общем, единственный надёжный признак — чем больше отдаёшь этого, тем больше у тебя остаётся. Вот если осудить другого на пять лет, то история человечества станет на пять лет короче — включая и твою историю, а если простить другого, то жизнь каждого станет на пять лет длиннее. Если, конечно, под жизнью понимать не животное существование. Вот у животных нет ни справедливости, ни прощения, ни учёных, ни верующих, ни богачей, ни бедняков… Вот и измерьте расстояние от себя до животных, а потом столько же прибавьте, чтобы измерить расстояние от справедливости до милосердия. А рулетку сохранить — она понадобится, когда будут измерять нас.