И.Ш. ШифманШифман И.Ш. Псалом 151 (Опыт текстологического исследования) Шифман И.Ш. Возникновение Карфагенской державы. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1963. 104 с. Оп.: Античное общество (Труды конференции по изучению античности). М., Изд-во "Наука", 1967. С. 81-85 Международная конференция, посвященная изучению проблем античности. Ленинград, 9–14 апреля 1964 г.Важным источником, освещающим правовое положение рабов в Сирии I–III вв. н.э., а также их место в системе общественного производства, являются документы из Дура-Европос1. Особенно существенно то обстоятельство, что эти материалы характеризуют положение, существовавшее не только в Дура-Европос, но и в других местностях, в частности в Эдессе. Действенность документа из Эдессы в Дура-Европос указывает на общность правовых норм, регулировавших положение рабов в этих обоих городах. Очевидно, существовало и обратное явление – действенность документов, происходивших из Дура-Европос, в Эдессе. Если к тому же учесть, что одним из действующих лиц в документе из Эдессы – покупателем рабыни – был гражданин Харрана, то сфера действенности этих правовых норм окажется еще более обширной. В общем можно считать несомненным, что составители этих документов исходили из правовых норм, принятых на всей территории Северной Сирии. Документы из Дура-Европос позволяют выявить два типа рабства в Северной Сирии I–III вв.– постоянное и временное, связанное с отработкой долга и процентов по нему. В этом отношении рабский строй в Дура-Европос обнаруживает значительную близость к положению, существовавшему в доэллинистической Сирии, судя по ряду деловых документов из Алалаха2, а также по библейским законам3. Несмотря на значительную хронологическую удаленность, все эти материалы отражают, как увидим далее, сходное правовое положение. Уместно, быть может, вспомнить, что и побиблейское иудейское право, зафиксированное в Мишне, также знает о постоянных, так называемых ханаанейских, и временных, так называемых еврейских, рабах (Мишна, Киддушин, I, 2–3)4. Правда, в данном случае перед нами, по крайней мере внешне, рабы разделены только по одному признаку – рабы, приобретенные вне данного гражданского коллектива, и рабы из полноправных граждан. Однако эта черта была свойственна, очевидно, и рабству, засвидетельствованному документами из Дура-Европос, хотя здесь мы подобного рода специальной терминологии не обнаруживаем. Постоянные рабы упоминаются в документах из Дура-Европос пять раз (DEPP, 17 В, 18, 25, 28, 31): в документах, где речь идет о продаже или передаче имущества или, как в последнем случае, в акте о разводе, о возможности возникновения претензий на имущество. Рабы составляют обычно часть этого имущества. В особенности примечателен в этом отношении пергамен (DEPP, 25 = D. Pg. 23), датируемый 180 г. н.э.,– акт о продаже Лисием, сыном Лисия, сына Гелиодора, сына Аристоника, раба по имени Ахаб (do|lon a|to~ c \noma Axabo|w), около 20 лет от роду, а также половины виноградника. Факт продажи в данном случае раба одновременно с виноградником сам по себе, по-видимому, не может свидетельствовать ни о том, что раб был держателем виноградника, ни о том, что он был прикреплен к последнему и неотделим от него. Столь важное обстоятельство, несомненно, должно было бы быть специально оговорено. Другой пергамен (DEPP, 18 = D.Pg.21), относящийся к 87 г. н.э., трактует о более сложной сделке. Согласно этому акту, Никанор, сын Ксенократа, возвращает своей теще Тимонассе, дочери Селевка, имущество (xrhmati[s]m\n), полученное им ранее в счет погашения займа, который он предоставил мужу Тимонассы Диоклу, сыну Данима, и ей самой. Из этого имущества он, однако, удерживает трех рабов, очевидно, в погашение части общей суммы долга и процентов. В документе мы находим следующую оговорку: "все, кроме рабов из принадлежавших им ([svm]\tvn [doyl]i[x_n t[_n] \ntvn ]x [t_]n a|t_[n] |parx\ntvn) имена коих: Набубарак, Теханнайа и Набуйааб, прозываемый Байса". Еще один документ (DEPP, 17 В = D.Pg.2, около 180 г.) излагает акт о передаче неким лицом, имя которого не сохранилось, сыном Селевка, сына Теомнеста, своей дочери Амафиаре, жене Артемидора, принадлежавших ему рабов (s_mata a|to~ doyl[ix[]). Согласно этому документу, рабы передавались в вечную собственность Амафиаре и ее потомкам ([xa} t]xn]oiw a|t{w xa} [pog\noiw), причем даритель оговаривает, что это его распоряжение изменено быть не может. О всех упомянутых здесь рабах мы узнаем в момент, когда над ними осуществляется право отчуждения – одно из важнейших прав собственника по отношению к объекту собственности. Документы не содержат сведений о том, как они стали рабами, или косвенных указаний на этот счет. Правда, обращает на себя внимание то обстоятельство, что все рабы, имена которых нам известны, носят семитские имена, тогда как у их владельцев имена греческие. Отрывочность и случайность материала не позволяют сделать из этого факта сколько-нибудь далеко идущие выводы. Высказывалось предположение, согласно которому эти рабы принадлежали к местному сельскому арамейскоязычному населению. Причину их порабощения гипотетически видят в практике займов-антихрез5, о которых речь пойдет ниже. Однако подобные построения кажутся слабо обоснованными. Антихрезы, которые имеются в данном случае в виду, не связаны были с утратой формальной личной самостоятельности, хотя и сопровождались частичным ограничением свободы должника в пользу заимодавца. Трудно представить себе, чтобы эти лица, которых мы условно называем временными рабами, не утратив права на собственную личность, могли быть проданы третьим лицам. Очевидно, происхождение рабского состояния следует искать в другом: рабы могли быть, как показывают все без исключения системы права, действовавшие на Ближнем Востоке в интересующий нас период, либо прирожденными, либо благоприобретенными, в том числе и вследствие самопродажи6. Только в этом последнем случае гипотеза о местном происхождении этих рабов могла бы быть принята. Что же касается собственных имен, то они сами по себе вряд ли могут свидетельствовать о происхождении этих рабов непосредственно с территории Дура-Европос, поскольку арамейскоязычное население с аналогичными собственными именами было широко распространено на всей территории Северной Сирии и Месопотамии. Заметим в этой связи, что известный пальмирский пошлинный тариф предусматривает следующие случаи продажи рабов (CIS, II, 3913): импорт, продажа рабов "изнутри", без предварительного ввоза, и экспорт. Показательно, что пошлина за ввоз рабов значительно выше пошлины, взимаемой в двух последних случаях, что имело своей целью, очевидно, затруднить импорт рабов. Существовало ли аналогичное положение в Дура-Европос, не ясно. Несомненно, все же, что и ввоз рабов, и их продажа "внутри" общества были в Дуре широко распространены. Последний случай встречается в рассматриваемых нами документах. Все сказанное показывает, что определенные выводы о происхождении этих рабов и происхождении их рабского состояния сделать невозможно. Единственно, что вполне очевидно,– это то, что к моменту совершения сделок данные лица уже были рабами. Характерно, что ни один из документов не содержит никаких сведений о цене рабов. В пергамене DEPP, 25 указана только цена половины виноградника – 500 тирских драхм, тогда как цена раба Ахаба, продаваемого вместе с ним, отсутствует. Вероятно, есть основания полагать, что цена раба включена в указанную сумму. Умолчание о рабе в данном случае можно было бы объяснить тем, что половина виноградника представляла собой основной объект продажи, вокруг которого концентрировалось основное внимание участников сделки. Обращает на себя внимание при этом и то обстоятельство, что, подробно описывая все те предметы, которые составляют неотъемлемую часть продаваемой доли виноградника, документ ни словом не упоминает о рабе. Переходя к анализу документа, происходящего из Эдессы, должно отметить, прежде всего, что, как показывает описание наводнения в Эдессе в ноябре 201 г. н.э., дошедшее до нас в "Эдесской хронике" (I, 8)7, здесь наряду с частновладельческими существовали и государственные, в данном случае царские рабы ((bd) dylh dmlkwt)). Правда, текст хроники не содержит сколько-нибудь детализированных данных об их положении. Интересующий нас документ8, хронологически близкий к событиям, описываемым в хронике (DEPP, 28 = D.Pg.20, 243 г. н.э.), характеризует положение частновладельческих рабов в Эдессе и их происхождение. Это составленный на сирийском языке акт о продаже рабыни ()mt); ср. библейское и мишнаитское: )mh) Аматсин из числа военнопленных, проданных в рабство. Продавец рабыни – Марция Аврелия, дочь Шеменбараза, внучка Абгара. Покупатель – Луций Аврелий Тирон, сын Барбелшамена, из Харрана. Цена рабыни – семьсот денариев, возраст – двадцать девять лет. Покупатель приобретает право владеть рабыней, распоряжаться ею и пользоваться по своему усмотрению. Интересно, что данный документ близок к нормам греческого эллинистического права и в то же время сохраняет обычный ближневосточный формуляр, сходный с формулярами арамейских деловых документов из Египта и арамейских и еврейских – из Вади Мурабба'ат9. Даже превращение Эдессы из формально самостоятельного государства в римскую колонию не привело к принятию здесь в арамейской деловой документации греческих форм. Документы (DEPP, 17В, 20, 21) позволяют более подробно охарактеризовать то явление, которое мы условно называем временным рабством. Наиболее полно из них сохранился пергамен DEPP 20 (= D.Pg.10, 121 г. н.э.), вызвавший обширную литературу. Согласно этому документу, некий Фраат – лицо, принадлежавшее к местной аристократической верхушке, дал взаймы Барлаа, сыну Татайа, из деревни (x_mh[w]), название которой не сохранилось, 400 серебряных драхм тирской чеканки под залог принадлежащего последнему имущества. Вместо процентов ([nt} d] t_n t\xvn) должник обязывался выполнять лично для Фраата рабскую службу (doylix[w xre}aw). В связи с этим интересно вспомнить о содержащемся в одном из памятников (Мехильта Мишпатим, 1) указании на то, какую работу составители этого свода считали рабской,– она связана была с обслуживанием личности рабовладельца. Однако интересующий нас документ охватывает более широкий круг обязанностей. Барлаа обязан выполнять любую работу по приказанию заимодавца. Он не имеет права уходить от Фраата без разрешения последнего. В случае нарушения этого условия на должника налагается штраф в размере одной драхмы за каждый день отсутствия. В случае болезни более семи дней должник обязан был выплатить кредитору по одной драхме за каждый день отсутствия сверх семи. Отсюда можно сделать вывод, что стоимость одного человеко-дня в Дура-Европос составляла одну драхму. Так как отработка должна была производиться в течение года, таков был срок действия контракта, ставка процента оказывается исключительно высокой – 91,5 процента годовых. В случае невозвращения долга в течение года отработка продолжалась до момента уплаты. Уже не раз с полным основанием высказывали предположение о доэллинистическом ближневосточном происхождении актов этого типа10. Помимо прецедентов нововавилонского времени, которые были отмечены М.И. Ростовцевым и С.Б. Уэллесом11, назовем еще документы из Алалаха, также содержащие подобную клаузулу. Правда, в отличие от документов из Дура-Европос, в них отработкой занимается не непосредственно сам должник, а члены его семьи. Переход к отработке руками должника представляет в таком случае завершение естественного процесса. Предпосылкой создания таких отношений служит, несомненно, натуральное хозяйство, неразвитость или недостаточная развитость денежного обращения. Только они делают возможным и выгодным "натуральное" возмещение процентов по долгу либо частью урожая (DEPP, 23 = D.Pg.32, 134 г. н.э.), либо отработкой. Второй предпосылкой этого явления должно служить другое немаловажное обстоятельство – невозможность прямого порабощения согражданина за долг или иным способом. Если сказанное справедливо, тогда предположение о местном происхождении упоминавшихся выше постоянных рабов должно быть, безусловно, отвергнуто. Положение закабаленного нельзя в данном случае считать аналогичным положению вечного раба. Его отношения с господином регулируются договором, который, по крайней мере теоретически, предусматривает возможность его аннулирования после уплаты долга. В связи с этим должник не теряет права на собственную личность в целом, равно как и гражданскую правоспособность: не случайно в документе он не назван рабом, речь идет лишь о выполнении им doylix[w xre}aw. В этом смысле, очевидно, правы те, кто видели в контрактах, аналогичных нашему, своеобразный договор о найме свободного работника12. Нельзя не увидеть весьма близкой аналогии этих временных рабов с рабами – "евреями" мишнаитского права. Эти рабы не рассматриваются как собственность их владельца (Мишна, Киддушин, I, 2; ср.: Бава Мециа, I, 5); срок их эксплуатации ограничен шестью годами. Раб-"еврей" практически отрабатывает для своего господина ту сумму, которую последний уплатил за него, а также проценты на эту сумму. Разница заключается в двух обстоятельствах: рабы-"евреи" не обязаны производить какие-либо выплаты в пользу своего владельца; соответственно сроки зависимости не обуславливаются этими выплатами, но фиксируются раз и навсегда для всех случаев. Все же нельзя считать, что перед нами только наем работника. При наличии всех отмеченных выше черт должник все же попадал в зависимость от кредитора и терял право распоряжаться собой, что практически существенно ограничивало его право на собственную личность, теоретически за ним сохранявшееся. К тому же трудно представить себе, чтобы, взяв в долг столь значительную сумму денег (400 драхм) и не имея источников. дохода, кроме собственного труда, должник мог избавиться от этой зависимости. Зависимость эта могла быть ликвидирована либо после нового займа, что маловероятно, да и не изменило бы положения по существу, либо с помощью труда остальных членов семьи. В противном случае она становилась практически бессрочной, что, вероятно, достаточно часто и происходило. В данном случае форма зависимости весьма близка к крепостному состоянию13 и характеризуется частичным порабощением производителя. Очевидно, этот способ эксплуатации представлялся в I–III вв. по крайней мере столь же выгодным, как и эксплуатация рабов постоянных. Хотя нельзя определенно сказать, насколько широко были распространены такие контракты, показательно тем не менее, что в сохранившихся документах эта форма зависимости засвидетельствована столь же часто, как и постоянное рабство. АН СССР Отделение истории
АНТИЧНОЕ ОБЩЕСТВО (труды конференции по изучению проблем античности)
Изд-во "Наука", М., 1967
ПРИМЕЧАНИЯ: 1. Издание текстов см.: C.B. Welles, R.O. Fink, J.F. Gilliam. The Parchments and Papyri (The excavation at Dura-Europos, Final report, V). New Haven, 1959; далее – DEPP (там же и вся предшествующая литература). Обзор материала: W. L. Westermann. The Slave Systems of Greek and Roman Antiquity. Philadelphia, 1955, p. 120–128. Беглое упоминание о рабстве в Дура-Европос имеется в обзорной статье: И.А. Шишова. Дура-Европос – крепость Парфянского царства. УЗ ЛГУ СИН, 21, 1956, стр. 107–125. назад 2. Издание документов см.: D.J. Wiseman. The Alalakh Tablets. London, 1953. назад 3. См.: И.Ш. Шифман. Правовое положение рабов в Иудее по данным библейской традиции. ВДИ, 1964, № 3, стр. 54 сл. назад 4. О положении рабов по данным талмудических источников см.: J. Winter. Die Stellung der Sklaven bei den Juden in rechtlicher und gesellschaftlicher Beziehungen nach talmudischen Quellen. Halle, 1886; Ю.А. Солодухо. Значение еврейских источников раннего средневековья для истории Ближнего Востока. СВ, II, 1941, стр. 37–52; E.E. Urbach. The Halakhot Regarding Slavery as a Source for the Social History of the Second Temple and the Talmudic Period. Zion, 25, 1960, p. 141–189. назад 5. DEPP, p. 103. назад 6. Ср.: Ius t. Instit., I, 3; Мишна, Киддушин, I, 2–3; Сир. Зак., 39. О возникновении рабского состояния по данным папирусов из Египта см.: R. Taubenschlag. Sklavenrecht im Rechte der Papyri. "Opera minora", II. Warszawa, 1959, стр. 223–257. назад 7. Ср. L. Hallier. Untersuchungen uber die Edessenische Chronik. Leipzig, 1892, S. 87, 145. назад 8. Подробный комментарий см.: Ch.C. Torrey. "Zeitschrift fur Semitistik", Bd. X, 1935, S. 33–45; A.R. Bellinger, C.B. Welles. A Third-Century Contract of Sale from Edessa in Osrhoene. YCS, V, 1935, p. 93–154; DEPP, p. 143. назад 9. W.L.Westermann. Op. cit., p. 123; O. Eissfeldt. Fragmente und Papyri aus Dura-Europos. OLZ, LVII, 1962, 7/8, S. 347–355. назад 10. P. Koschaker. "Savigny-Zeitschrift", LI, 1931, S. 429; idem. Uber einige griechische Rechtsurkunden aus den ostlichen Randgebieten des Hellenismus, 1931, S. 2–68; DEPP, p. 113. назад 11. M.I. Rostovtzeff, C.B. Welles. A Parchment Contract of Loan from Dura-Europos on the Euphrates. YCS, II, 1931, p. 62–63. назад 12. W.L.Westermann. The Paramone as a General Service Contract. JJP, II, 1948, p. 9–50; ср.: E. Schonbauer. Paramone, Antichrese und Hypothek; Studien zu P. Dura, 10. "Savigny-Zeitschrift", LIII, 1933, S. 422–450. назад |
