Лк. 14, 31 «Или какой царь, идя на войну против другого царя, не сядет и не посоветуется прежде, силен ли он с десятью тысячами противостать идущему на него с двадцатью тысячами?»
№107 по согласованию (Только у Лк.). Фразы предыдущая - следующая.
Фанк в качестве сходной притчи указывает 98 (у Трофимовой – 102) изречение евангелия Фомы:
«Иисус сказал: Царствие Отца подобно человеку, который хочет убить сильного человека. Он извлек меч в своем доме, он вонзил его в стену, дабы узнать, будет ли рука его крепка. Тогда он убил сильного».
Можно было бы привести и другие тексты Нового Завета, где речь идет о благоразумии, соединённом с отвагой. В Лк. 14, 33 смысл образа поясняется просто: надо отрешиться от всего. Умереть. Раздать имение (нищий – мёртв). Убить свою душу.
Притча несколько комична – ведь ясно, что генштаб (он же здравый смысл) посоветует не начинать войну. Советоваться с рассудком следует именно для того, чтобы совершить безрассудное. Однако, полезно помнить, что «безрассудное» и «безнадёжное» - не совсем совпадающие понятия. Подросток, который безрассудно пьёт или садится на иглу, безрассуден, но не безнадёжен. Безнадёжность – свойство поступка, у которого есть высшая, недосягаемая цель, а у подросткового бунта цель вполне досягаемая, если он принимает формы самоуничтожения. Кто садится на иглу, тот может твёрдо надеяться, что помрёт от наркотиков.
Суицидальное подростковое поведение свойственно и многим взрослым дядям и тетям, и даже социальным лидерам, в том числе, церковным. Они разрушают себя и своих, только разрушение состоится после их естественной кончины. Это то, что пророки называли «отцы ели виноград, а у детей оскомина».
Притча у Фомы даёт очень яркий, хотя и не сразу осознаваемый образ – человек, вонзивший меч в стену собственного дома, совершает самоубийство. Ведь дом – это четвертое тело человека (второе – жена или муж, третье - одежда). С царём, который идёт на превосходящего противника, это не так ясно. Тем не менее, все в ту эпоху – даже евреи – знали Александра Македонского, знали и пошлую военную мудрость (военное всегда пошлое, слишком уж ниже пояса) о том, что надо смириться с фактом своей возможной, даже обязательной гибели, чтобы победить врага. Отсюда дембельские мифы о берсеркерах, безумных кавказцах или арабах, в общем – о враге, сумасшедшем настолько, лишённом инстинкта самосохранения настолько, что его почти невозможно победить.
Между прочим, члены «Джизус семинар» проголосовали (что ещё раз показывает недопустимость применения демократии в науке) за то, что изречение у Фомы – не подлинное. Трижды голосовали. Тогда и рассказ о Давиде и Голиафе неподлинный. Конечно, встаёт вопрос, почему притча не вошла в четвероевангелие. Ну, во-первых, не исключена случайность. Во-вторых, возможно, именно потому, что она ничего нового не добавляет. Да, отвага, да, благоразумное неблагоразумие, когда человек полагается не на себя, а исключительно на Бога.
Кстати, а можно ли было «убить» дом? Предполагается, что меч войдёт в стену (саманную) или что меч сломается? А это зависит от того, из чего сделана стена, а из чего – меч. Любопытно, что оба варианта могут вести к призыву надеяться на Бога. Конечно, если ломается меч, притча становится ярче – на врага надо идти безоружным. Пойми, насколько безнадёжное твоё дело – и оно перестанет быть безнадёжным. Большинство-то людей заниматся умеренно безнадёжными делами, поэтому так часты проигрыши. Чтобы недалеко ходить – бороться с коррупцией власти дело не очень безнадёжное. Коррупция победима, как в очень демократическом обществе (путём запуска сотен различных правовых механизмов), так и в очень деспотическом (путём сталиноидных репрессий). А вот бороться с деспотизмом всесильной власти с атомной бомбой – безнадёжно. Именно поэтому это дело стоющее. Как говорил один герой Стругацких – кстати, подчёркнутый римо-католик, великий инквизитор – бессмысленно решать задачи, у которых есть решение, надо искать решения задач, у которых решение несомненно отсутствует.
Текст Луки, между прочим, помогает понять, почему в Библию включены книги по политической истории Израиля. Факт довольно шокирующих для тех современных как бы верующих, которые реально веруют только в аполитичность, в Бога как оправдание конформизма и раболепия. Это летописи (Царств, Паралипоменон) и пророки – ведь пророки все пророчествовали об одном: что Израиль маленькая страна, но ей не следует заключать союзы с сильными странами. Потому что тогда всякий союз имел сильнейшую религиозную окраску, подразумевал признание божеств друг друга, а на это верующий в Единого пойти не мог. В итоге Израиль вроде бы умер. Потом вроде бы воскрес. Потом ещё несколько раз как бы умирал и как бы воскресал. А теперь настало время, когда уже вся эта политика превратилась в притчу, в поэзию, в метафору главного, единственно реального – жизни и смерти человеческих.
Эта притча явно дублирует предыдущую - о человеке, который подсчитывает, есть ли у него средства на строительство дома. А вот что не вполне очевидно: обе притчи зажаты между призывами к духовной нищете - всё раздать, возненавидеть самое жизнь, взять крест (но "взять крест" и есть "отдать жизнь") - и "отрешиться от всего" (ст. 33). То есть, в обоих случаях подразумевается, что дом строить не следует и царство следует отдать врагу. Тут логика Луки решительно расходится с идеей Фомы о том, что нужно сперва проверить свои силы, а потом уже давать отпор "сильному". Фома - об отпоре сатане, Лука - о покорении под власть Божию. Ведь есть еще и третья притча в этой главе, длинная - притча о разгневанном царе, который зовёт нищих вместо богачей, отказавшихся прийти на пир. В этом варианте притчи не упоминается, что царь наказал обидчиков, но между строк это легко прочитывается - что царя опасно сердить, что отказываться от приглашения на царский пир самоубийству подобно, это общее место в тогдашней культуре.
Означает ли, что покорность Богу влечёт за собой сдачу всех земных позиций, покорную легкодоступность всякому злыдню? Да нет, прямо наоборот. Конформист именно отдаёт злыдню Божие, поклоняется и служит тому, кому служить не следует. "Нести крест" несовместимо с вхождением в Общественный совет при Понтии Пилате или с публикациями богословских статей на гранты от Каиафы. "Нести крест" означает идти сквозь толпу злыдней с обречённым видом - причём всерьёз обречённым, потому что злыдни не простят того, кто проходит мимо них. Конечно, если есть силы и Дух Божий, видок может быть повеселее, но уж соучастия в лжи не просматривается никак. Посмотрел - нет у меня средств построить свой дом, буду жить в доме Божием. А что сильные мира сего будут издеваться надо мной - это их выбор. Я не сопротивляюсь, но и не соучаствую в этом издевательстве. Царь, который сдал своё царство врагу - он разве поступает на службу к врагу? Он скитается как король Лир, а не расчётливо строит карьеру. Таков и человек, который посчитал за лучшее сдаться Богу, Царству Небесному. Что там кесарь требует - дело десятое, первое дело - чего Бог требует. Вот это считать, вот это выяснять. Вот ведь забуксовали все на подставлении щеки, отдаче пиджака и хождении двух поприщ! Зло, между прочим, не нанималось за нами круглосуточно ухаживать - ну, ударит по щеке... ну, фальсифицирует выборы... ну, завоюет твою страну... Но в сутках двадцать четыре часа, и все сатанинские извороты не съедают эти двадцать четыре часа. Они и получасу не съедают. Всё сами, своими ручонками - коту под хвост, ненависти на запивку... Нет уж, сдались Богу - значит, сдались. "Умерла - так умерла". Какой уж тут конформизм, когда я мёртвый для греха, включая этот самый конформизм?! Какое "кесарю кесарево", когда у меня нету никаких денег, хоть с портретом кесаря, хоть без.
*
Стоит ещё раз подчеркнуть, что притчи, говорящие о царях - которые нам кажутся самыми естественными для древности - говорили о том, что евреям казалось далеко не естественным. Институт монархии как принцип Библия осуждает чаще и решительнее, чем аборты, эвтаназию и гомосексуальное поведение - оно и понятно, ведь цари с Богом в одной берлоге.
Как и арабы, евреи были и остаются махновцами, анархистами, либертарианами, антидержавниками, и пресловутая Айн Рэнд, автор попсовых книжек о либертарианстве, на самом-то деле урождённая Розенбаум, а один из её дедушек по-мандельштамовски трогательный портной Берка Ицкович Каплан. Правда, этот портной стал ещё владельцем завода по пошиву военной формы - ну так и либертарианство Рэнд это анархизм богатых, в отличие от анархизма небогатых, вроде Махно.
Формально царь подозрителен как конкурент Богу, а по сути - как конкурент каждому жителю страны. Ой, атеисты жутко правы - в религии есть антропоморфизм, переносят на Бога то, что относится к людям, да боязно о людях сказать. Другое дело, что это не вся правда. Но с политикой - точно. Богу что демократия, что автократия... Ему-то что, Он вечный иностранец. (Между нами, Бог - единственный реальный Вечный Жид. Ну воскрес же, и не китаец!).
Царь "советуется". С кем? С десятком евнухов - вот радость-та! А миллион человек безмолвствует. На и евнухи-министры - ну какие из них советчики. Хоть и евнухи, а жить хотят, вот и сводятся их советы к поддакиванию. На этот случай есть предыдущая притча - о человеке, который над сметой строительства ломает голову в одиночестве.
Конечно, формально вот сейчас, в Украине, не какой-нибудь один человек решает, отдать России, что она захочет из украинской земли, или нет, а десятки миллионов людей. На выборы пришли, голосовали... На практике, конечно, всё равно этот один человек, временно исполняющий обязанности царя, всё решает. А что тут решать - сила солому ломит... Ну там символическое сопротивление (правда, люди при этом умирают не символически) - чтобы и лицо сохранить, и врага не раздразнить.
Но это всё мирское, быстропреходящее. Не пройдёт и трех тысяч лет, как люди забудут, что такое были Украина, Италия, Россия, Израиль. А вот что останется: человек есть странное существо, способное советоваться само с собою. Возражать себе, соглашаться с собою, рвать с собою отношения. И это - важная часть теоморфизма, "образа и подобия Божия" в человеке. Когда в книге Бытия о Боге вдруг говорится во множественном числе, это, видимо, остаточное влияние той среды, из которой вышли евреи, но влияний много, а остаются лишь те, которые соответствуют чему-то в жизни настоящей, текущей.
Когда Бог говорит "нехорошо человеку быть одному", когда Он творит женщину, выставляя на первый план функцию "помощника" (кстати, довольно соблазнительное место - ведь помощником, партнёром №2, камрадом может быть и мужчина) - это нужно не для того, чтобы скрасить одиночество человека. Адам ни минуты не жаловался на одиночество. Другой нужен, чтобы хоть немного отвлечь от той толпы внутренних "я", которая грудится в каждом. Это и я-вчерашний, я-позавчерашний, я-завтрашний, это и я-так-и-не-женившийся, и я-сменивший пол. А есть еще я - с другой планеты, я - другого вероисповедания... Голова кругом идёт... И нельзя не давать им слово - надо с ними советоваться - но дашь им слово, и с ума сойдёшь... Почему цари-то демократию не любят... Выход один: посмотреть на себя через другого, дать другому посмотреть на него моими глазами - и толпа - нет, не рассасывается, но структурируется, превращается в народ, ведущий довольно интересную и слаженную, при всех разногласиях, жизнь.
Бог, конечно, ещё более внутри Себя толпа. Поэтому и сказано - у царя-человека десять тысяч, а у Бога Царя двадцать тысяч. Сколько у меня ни есть, у Бога всегда больше. Слава Богу - это гарантирует, что я не опрокинусь в себя и не утону в своих разнообразах.
