Лк 15, 30 а когда этот сын твой, расточивший имение своё с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка

№108 по согласованию. Фразы предыдущая - следующая. Иллюстрации.

Притча о блудном сыне противопоставляет не уход от Отца и возвращение в дом отчий. В ней есть это противопоставление, но если бы только оно — притча была бы пошлой, ханжеской. Это была бы притча, рассказанная старшим братом.

Притча не противопоставляет и бегство от себя — возвращению в себя и, одновременно, к Богу. В ней это противопоставление («придя в себя») есть, но для современного человека оно не актуально.

«Себя» свободного человека (а современный человек свободен от гнёта патриархальной семьи) находится и не в «отчем доме», и не вне его. Оно, как и проповеданное Иисусом Царство Божие, находится там, где Дух. Да, и о современном человеке можно сказать, что он «выходит из себя» – как «выходит из себя» старший сын, главный, причём отрицательный герой притчи, завидуя сыну младшему.

Младший сын, стоит заметить — персонаж положительный, потому что «пришёл в себя» и вернулся к Богу. Большинство, «нормальные люди» от греха, даже истощав, никуда не возвращаются, а попросту бомжуют и помирают бездомными. Младший сын «вышел из себя» всего лишь в прямолинейное наслаждение жизнью. Он не стал Александром Македонским или Цезарем, что было бы величайшим грехом властолюбия и массового человекоубийства. Он не стал языческим жрецом, гадателем, астрологом.

Младший сын не пошёл работать в миссионерский отдел при ведомстве Каиафы и не устроился на телеканал к пропагандистам Ирода Великого. Такие «благоразумные» поступки совершают обычно подтянутые, дисциплинированные старшие братья, и именно из конкуренции старших сыновей разных отцов между собой выковывается победитель — главный Старший Брат, он же Отец Нации.

Младший сын не стал и псевдо-философом из тех, кто в юности устраивает скандалы, «выходит из себя» деланно, декадентски, как это делали Сартр и Камю, не говоря уже об их многочисленных подражателях. Впрочем, и такой «выход из себя» лучше псевдо-верности и псевдо-веры старшего брата, стоящей вовсе не на любви к Отцу, а на трусости, на страхе оказаться «бездны мрачной на краю».

Крайности сходятся. Младший сын мыслит точно так же, как старший. На первом месте брюхо. Это желудочное благочестие: «я умираю от голода» равно «никогда не дал мне и козлёнка» (Лк 15, 29). Мотивация, конечно, возвышенная — младший «жил распутно», что подразумевает пирушки с друзьями, старший хочет козлёнка, чтобы пировать с друзьями. Только ведь это самообман — нету у него никаких друзей, у такого злобного мрачного хмыря.

Старший сын думает, что у него нет друзей, потому что Отец не дал козлёнка — козлёнок традиционная наживка для охоты на крупного зверя. Ой, на козлёнка такие друзья собираются, что чисто звери. Настоящая дружба завязывается за столом, где килька в томате да жидкий чай.

«Дом отца моего» вовсе не обязательно «Дом Отца Небесного». Поэтому так остра заповедь никого не называть отцами. Ишь, учителя не называть «ребе». Ты родному отцу скажи, что он сволочь в сравнениии с Богом, тогда посмотрим! Иисус ведь упоминает «дом отца» в ещё одной притче — о богаче и Лазаре, где богач из ада просит послать ангела «в дом отца моего, ибо у меня пять братьев» (Лк 16, 27, через пару страниц после притчи о блудном сыне). Пятеро — и все, судя по этим словам, изрядные сволочи! Кроме богача, который хотя бы после смерти о них впал в благочестие — в адское благочестие.

Вся соль притчи о младшем сыне в том, что младший сын говорит Богу «я недостоин», а старший – «Ты недостоин». «Ты недостоин», – говорят Богу ханжи, внешне поклоняющиеся Богу, а внутренне зрящиеся на то, что поклонение сие не приносит козлёнков. Что характерно — они же говорят «ты недостоин» людям — иногда достойным, иногда недостойным, но всегда — Божьим людям, а не их собственности, которым они не имеют права ни шнурков завязывать или развязывать, ни жизнь оценивать или обесценивать.