Мф. 1, 7.  Соломон родил Ровоама; Ровоам родил Авию; Авия родил Асу;

Лк. 3, 31 Мелеаев, Маинанов, Маттафаев, Нафанов, Давидов,

№3 по согласованию. Фраза предыдущая - следующая.

См. оглавление истории до Христа.

Создается ощущение, что среди предков Иисуса по женской линии вообще евреек почти не было, во всяком случае, в древности. Мать Ровоама, одна из наложниц Соломона -- аммонитянка, и звали ее как легендарную дочь мстительного Ламеха: Наама. У Соломона была тысяча жен (что уж при таком количестве разбирать, кто "жена", кто "наложница", кто для тела, кто для политического плезиру). У Ровоама - всего 78 жен.

Это теперь величие страны измеряют в "валовом продукте", а тогда -- в женах. Ровоам потерял десять двенадцатых того царства, которое унаследовал, потерял Иерусалим - правда, он уцепил самую плодородную часть, южную, собственно Иудею.

Из восьми десятков жен матерью наследника, Авии, становится Мааха (которую, правда, иногда в Библии называют Михаией, а иногда просто Аной). Отец Маахи -- Уриил, дед - Авессалом, а вот прабабушка (мать Авессалома и жена Давида) -- опять Мааха, причем вновь не еврейка, а дочь гессурского царя Фалмая. Короче говоря, Ровоам был женат на своей четвероюродной сестре. Давид приходился этой супружеской чете прадедом с обоих сторон.

Авессалом формально овладевает гаремом своего отца ("формально" в данном случае может иметь какие угодно значения, науке это неизвестно). Так что одновременно Ровоам приходился своей жене четвероюродным племянником, а она ему - четвероюродной племянницей. Веселая наука генеалогия! Как много скрывается за невинным "Давид царь родил Соломона от бывшей за Уриею; Соломон родил Ровоама".

Во всем этом бардаке выделяется еще один предок Иисуса -- единственный (или, во всяком случае, первый), который покончил жизнь самоубийством. Это дед Вирсавии Ахитофел.

Помогая Авессалому в его борьбе с Давидом, Ахитофел явно мстил за оскорбление, которое Давид нанес его роду. Именно Ахитофел присоветовал Авессалому войти в отцовский гарем, науськивал убить Давида.

Видимо, Ахитофел был очень пожилым человеком -- ведь Авессалому он годился в прадеды, Давиду в деды, то есть был (считая по поколениям) ровесником Овида. Его положения главного советника Давида тоже указывает на преклонный возраст.

Ахитофел повесился, но это никого не смутило: его похоронили в родовом склепе. Не считали его и предателем -- месть иногда (не всегда) оправдывает измену, и проблема Иуды в том, что ему не за что было мстить Иисусу - как и всем нам. Причем Ахитофел повесился до того, как Авессалом потерпел поражение. Может быть, он надеялся, что самоубийство заставит Авессалома образумиться и последовать его совету?

Библейский повествователь заверяет, что план Ахитофела был оптимален и что, если бы Авессалом этому плану последовал, он бы взял верх над отцом. Изменило бы это ход истории? Как шампанское трехсотлетней выдержки не содержало бы в себе ни единого пузырька, не будоражило бы, так и политика трехтысячелетней давности ничуть не будит страсти.

А между тем, эти страсти в тридцать тысяч раз важнее для будущего каждого обитателя земли, чем нынешние политические бури, в которые вовлечено куда больше людей, средств, энергии: хотя бы потому, что вчерашние газеты никто не перечитывает, а рассказы о Давида, Соломоне и Ровоаме перечитывают миллиарды людей.

Может быть, главная мораль из всей этой аморалки -- именно та, что людям надо сочувствовать вне зависимости от морали. Это не аморализм: аморализм, когда людям не сочувствуют вне зависимости от морали. Нетрудно ведь посочувствовать и Давиду, и Авессалому, и Ровоаму, и Иеровоаму. Мы достаточно не вовлечены в их дрязги. Все это антиквариат. Хронологическая дистанция делает нас немного богоподобными в смысле отрешенности, только вот Бог-то вовлечен во все это был, невзирая на Свое инаковость. Только это не человеческая вовлеченность, не политическая, не нервная, не корыстная, а - богочеловеческая.

28.12.2001

В прошлом году я остановился на Ровоаме. Наверное, от изумления. Правнук Иессея - где-то он на этом "древе Иессееве"? Может, в полосатых штанах? О Ровоаме точно известно одно: у него было забавное физическое уродство. Претолстенный мизинец. Как он сам сказал: "Мой мизинец толще чресл отца моего" (3 Цар. 12, 10). Понятно, что "чресла" - это вместо того слова, которое пишут на заборах. Ясно, что Ровоам подразумевал, что уж "чресло" у него еще толще мизинца, так что папа отдыхает. Здесь логика власти проступает во всей красе: логика обезьяньего самца, который утверждает свою власть потрясая, как сказал бы Набоков, скипетром - вот, мол, каков у меня!

На самом деле, у Ровоама было раз в пятнадцать меньше жен и наложниц, чем у его отца. А как же иначе, коли он просто профукал все наследство, потерял Израиль и остался с одной Иудеей. А тут еще египтяне умудрились совершить набег и унесли золотые щиты, гордость Соломона. Ровоам показал, что у него вся сила интеллекта ушла в мизинец - вместо того, чтобы остаться без щитов и величественно скорбеть, он приказал сделать медные копии. Совсем как в конце ХХ века при сооружениии дубля храма Христа Спасителя в Москве вместо бронзы на скульптуры пустили пластик. Почему израильтяне отложились от Ровоама? По одной из трех причин (либо все три сразу). От смеха: не могли смотреть на медные щиты и вспоминали Насреддина: "Тот, кто носит медный щит, тот имеет медный лоб" (эти медные щиты торжественно выносили во время царского выхода и позорно уносили в сокровищницу после окончания церемонии). От благочестия: Ровоам впал в язычество (впрочем, и враги Ровоама тоже впали в язычество). И, наконец и скорее всего: из скупости. Потому что Ровоам отказался снизить налоги. Именно тогда он попробовал запугать израильтян своим мизинцем: "Если отец мой обременял вас тяжким игом, то я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами" (3 Цар. 12, 11). А граждане проявили гражданское неповиновение и перестали платить налоги. Когда же сам Адонирам, начальник налоговой полиции, отправился собирать деньги, его элементарно забросали камнями.

И вот этот Мизинчик - в родословной Христа! А ведь у него был шанс. Говорили ему старые мудрецы: сбавь налоги, и народ тебя полюбит. Поскольку они говорили это с восточной витиеватостью, то вышло вовсе не про налоги, а про то, что нужно уступать: "Если ты на сей день будешь слугою народу сему и услужишь ему, и удовлетворишь им и будешь говорить им ласково, то они будут твоими рабами на все дни". Стармуды, впрочем, оплошали не меньше молодых мудрецов, которые присоветовали Ровоаму насчет мизинца: вот Иисус стал слугой народу, служил, говорил ласково, а что толку? Если бы Ровоаму привели в пример его отдаленного потомка, царь имел бы право ответить: "Он плохо кончил!" И даже, кого ласка Христа пробрала, не стали Ему рабами. Прямо наоборот: стали свободны на все дни. Хотя, что занятно, занятость наша при этом увеличилась. Потому что свобода и ничегонеделанье - прямо противоположны друг другу.

2.12.2002

У царя Иудеи Ровоама был соперник - царь Израиля Иеровоам. На слух отличить Ровоама от Иеровоама нелегко, так еще к тому же у каждого из них было по наследнику, и наследников своих оба назвали одинаково: Авия. Авия Иеровоамович умер младенцем, благодаря чему нездоровый параллелизм двух династий, наконец, закончился, Авия же Ровоамович взошел на трон Иудеи. Правда, налицо было истощение творческих способностей: если у Ровоама было 28 сыновей и 60 дочерей, то у Авии Ровоамовича - лишь 22 сына, а дочерей и подавно вовсе 16. Наверное, грустно и одиноко чувствовал себя Авия среди малочисленного семейства, часто рассуждал о демографическом кризисе и необеспеченной старости. Авий считал себя набожным и верным евреем, упрекал за вероотступничество своего соперника, царя Израиля: "А у нас - Господь Бог наш; мы не оставляли Его, и Господу служат священники, сыны Аароновы, и левиты при деле" (2 Пар. 13,10). Исправному совершению богослужений ("всесожжения каждое утро и каждый вечер, и благовонное курение, и ... рядами хлебы на столе чистом ... и золотой светильник и лампады") Авий приписывал свою победу над войском соперника. Он, видимо, несколько преувеличивал число истребленных врагов (кстати, соплеменников), доводя его до полумиллиона. Соперник, однако, не только уцелел, но еще и зловредно пережил Авия, правившего всего три года и, невзирая на всесожжения каждое утро, и хлебы рядами, и лампады, заслужил разгромную характеристику летописца: "Он ходил во всех грехах отца своего" (3 Цар. 15, 3). Не иначе, как летописец действительно смотрел на мир вполне в духе Христа и не считал благолепное и регулярное богослужение чем-то, что перевешивает грехи.

3.12.2002

Царь Иудеи Аса правил страшно долго: сорок один год (ум. в 870 году до р.Х.), компенсировав тем самым короткое трехлетнее правление своего отца. Летописец хвалит Асу за благочестие: тот уничтожил храм Астарты, выстроенный его бабкой Маахой, отдал в Храм то, что лишь намеревался отдать Богу его отец. Аса даже сумел отбить угрозу нападения царя Израиля - правда, для этого ему пришлось расстаться с большой частью своих сокровищ, подкупив царя Сирии - тот напал на Израиль. Да, вот такие бывают евреи: ради сохранения своей власти проплачивают войну Сирии с Израилем. Пророк Анания, до этого всей душой бывший на стороне Асы, был чрезвычайно недоволен и предсказал царю войну с Сирией. Аса посадил Ананию в тюрьму, словно Ирод - Иоанна Предтечу. Сирийцы, впрочем, так и не напали на Иудею при жизни Асы - во всяком случае, хронист о таковом нападении не упоминает. А упоминает он, что Аса в старости обратился к врачам: ноги очень болели, наверное, артрит. "И болезнь его поднялась до верхних частей тела; но он в болезни своей взыскал не Господа, а врачей" (2 Пар. 16, 12). Судя по всему, Аса умер в таком возрасте, когда врачи немногим могут помочь - но и Бог не будет искусственно омолаживать человека. Стоит заметить, что хронист прямо не осуждает Асу, хотя создается именно такое ощущение: мол, нечего надеяться на людей. Разумеется, в древней Иудее вовсе не отвергали медицину, но все-таки хочется верить, что и ослепнув к старости, найдешь в себе силы увидеть, когда не стоит уже беспокоить врачей, а нужно спокойно отчаливать - или, точнее, причаливать.

5.12.2002