Мф 3 16 И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, - и се, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него.

Мк. 1, 10 И когда выходил из воды, тотчас увидел Иоанн разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, сходящего на Него.

Лк. 3, 21 Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился: отверзлось небо,

По согласованию №20. Ср. Ио. 1, 29 и далее. Фразы предыдущая - последующая.

Комментарий Златоуста;

В этом месте и в нескольких других Евангелие от Матфея сохранило следы перевода с разговорного иврита времён Христа. Это иврит, непохожий на древний, библейский, - язык Мишны, Талмуда. В этом Именно к числу "мишнаизмов" относится употребление слова "пойти" для обозначения длительного действия (совершенно так же, как в английском языке - I am going to do...). В русском языке это бывает со словом "собирать": "Я собираюсь ехать". Если вдуматься, это ведь довольно нелепо: "Я собираю себя". Я что, развалился на части?

Там, где Марк просто пишет: "Духа, сходящего на Него", "грешники возлегли", "ангелы служили", Матфей пишет: "ангелы пришли и служили" (4, 11), "грешники пришли и возлегли" (9, 10), "Духа, сходящего как голубь и приходящего на Него" (Грилихес, 2004).

Историку важно, что это указывает: Матфей не просто списывал всё у Марка, тем более, не Марк брал тексты у Матфея. Просто набожному человеку напоминание: всякое слово важно, но важность разная у разных слов, и не следует думать, будто у ангелов есть ноги, коли о них говорится "пришли". Время тоже "ходит", как и ботинки "служат". И всякому человеку - откровение: как Бог действует молниеносно, Его благодать торопится к нам, но и эта торопливость - не фантастическая "нуль-транспортировка". Более того: именно потому, что благодать молниеносна, когда она есть - она переживается как нечто бесконечно длящееся. Так в кино замедленной съемкой показывают чаще не ходьбу, а бег. Чем быстрее, тем плотнее, тем насыщеннее. Быстрота благодати - не быстрота официанта, подскакивающего с меню, а быстрота чемпиона, увлекающего за собой.

*

"Если Бог принял крещение от человека, то никто пусть не стыдится принимать крещение от собрата по рабству" (Иероним Стридонтский. Четыре книги толкований на Евангелие от Матфея. М.: [1997]. С. 30.). Ответ тем, кто спрашивает, почему недостаточно веры, а нужны ещё внешние её знаки. Равно как и лекарство от клерикализма, который видит в священнике не собрата по рабству, а брата Бога. Священник - образ Христа, крестящегося от Иоанна, клерикал - образ Иоанна, крестящего Христа.

Кузнецова, 2000, с. 28: в оригинале (который лучше отражен в Мк. 1, 10) нет имени того, кто увидел. По строю речи - увидел Иисус. И обращается Бог не к Иоанну, а к Иисусу (у Мф. 3,17 - "Он мой Сын", у Марка - "Ты - Мой Сын").

Для атеиста это признак того, насколько вздорная книга Евангелие, что даже непонятно, кто что видел. А по мне, напротив: не случайно Иисус терпит, что Его переживания приписаны Иоанну. Это и есть откровение: когда виденное Богом видит человек.

Бог отдает другим Свои мысли, чувства, высказывания с тем большей легкостью, что Он - Бог, для Которого мысли, чувства, слова есть нечто глубоко иноприродное, чуждое. Творчество включает в себя постоянное забывание о Себе как Творце и взгляд на сотворенное со стороны. Свобода человека есть творческое самоотстранение Бога от человека.*

Герой греческого мифа Протей набирал силу, припадая к земле.  Христианин припадает к небу. Правила языка требуют, видимо, сказать "нападает", коль скоро речь идет о том, что сверху, но вера ставит человека рядом с Богом, который на небе, и небо становится человеку подножием, землею.

*

Небеса "открылись" - в греческом тут то же печально знаменитое слово "схизма", которое и в рассказе о разодравшейся завесе Храма. Можно перевести и "раскололись". Так что не всякое единство - благое. Не всякий разрыв - ложь. Если завеса закрывает Бога, она должна разодраться. Если небо превращено людьми в крышку сундука, то Бог должен расколоть эту крышку, чтобы добраться до человека. Это не означает, что любую проблему нужно прежде всего через разрыв и разъединение, это означает, что нужно прежде всего следить за собой: что ты весь такой небесный, чистый, с белыми облаками над этим грязным свинским миром - это верно, но берегись, как бы Бог не расколол тебя.

Небеса "раскалываются". Человек же просто "открывается". Как крыловский ларчик. Только человек - ларчик в руках Божиих, ларчик с ручкой изнутри, и вот мы тянем за эту ручку что есть силы. Всё в нас есть - как и за небом есть Бог. Беда, что мы знаем, что всё в нас есть, и вот мы начинаем это переставлять, укладывать, а жизнь тогда лишь обретает смысл, когда Бог переставляет, Бог укладывает, Бог прихорашивает.