Мф. 5, 6. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Лк. 6, 21 Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь.

№50 по согласованию. Фразы предыдущая — следующая.

Издано в 2007 г. в составе брошюры "Заповеди блаженства", 100 экземпляров. Продолжение текста этой брошюры. Начало брошюры.

ПРАВДУШКИ!

Вполне возможно, что эти слова Иисуса постигла та же судьба, что слова о нищих, ведь в Евангелии Фомы стоит: «Блаженны голодные, потому что чрево того, кто желает, будет насыщено». Прибавили слово, которое сделало изречение возвышеннее. К «нищим» прибавили «духом», к «алчущим» прибавили «правды».

Со злости можно решить, что это всё обесценивает, делает гламурнее, усложняет. Только можно ли считать злого человека голодным? Голодный зверь есть злой и опасный зверь. Голодный человек может быть злым зверем, а может быть постящимся, кротким, спокойным человеком, которое именно пост, этот искусственный голод, привёл к миру. Добавление слова «правда» этим и оправданно. Не всякий голод можно насытить. Злобную неудовлетворённость не удовлетворить, как не залить пожара бензином. Нельзя удовлетворить и здоровый аппетит, он сам себя удовлетворит.  Речь идёт о неудовлетворённости особого рода, когда человеку хочется чего-то, страшно сказать, человеческого. Правда, справедливость, праведность. Не иметь куска хлеба несправедливо. Неправда, что голодный должен терпеть. Неправедно и терпеть голод другого. Это всё бесчеловечность. Людоед хочет человечинки, человек хочет справедливости.

Только справедливость бывает разная. Справедливо ли казнить людоеда? А потом съёсть… Разве это будет «они насытятся»? Удовлетворённая справедливость самое опасное зло. Несправедливость — самое яркое зло, но не самое злое. Справедливость есть всего лишь соответствие определённым принципам, и принципы эти могут быть сами по себе несправедливы. Справедливо ли, что одинаковые люди — причём, одинаково ленивые люди — имеют разное количество денег? Один валяется на пляже среди южного моря, другой валяется у стены московской помойки. Совестливый человек особенно, конечно, будет переживать за того, кто у помойки, будет считать, что это несправедливо, а если человек чрезвычайно совестлив, он скажет, что сам ничуть не лучше этого бродяги, такой же грешник или даже куда хуже. Несправедливо, что один украл буханку хлеба и за это попал в тюрьму, а другой украл так много, что подкупил всех и попал во власть.

Справедливо ли, что сидит в тюрьме (или даже казнён) человек, который выступает против самой власти? Справедливо. Тем не менее, благоразумный человек сперва спросит, о какой власти идёт речь. Может быть, человек убит за то, что выступил против Гитлера или Сталина. Справедливо ли казнили сторонников освобождения рабов? Справедливо ли был распят Господь Иисус?

Справедливо. По закону. Cправедливость есть результат познания добра и зла. Справедливость не нуждается в человеке, она может быть осуществлена и автоматом, например, чиновничьим аппаратом государства. Часто даже лучше, чтобы справедливость осуществлялась механически и автоматически, не ставя несправедливо обиженного человека в унизительное положение просителя. Поэтому справедливо кормить голодных и давать крышу бездомным.

Джордж Макдональд (мой перевод, источник не знаю) сказал: «Христос умер, чтобы спасти нас не от страдания, а от самих себя, спасти не от несправедливого наказания и уж подавно не от наказания справедливого, а от несправедливого отношения к другим». (оригинал: «Christ died to save us, not from suffering, but from ourselves; not from injustice, far less from justice, but from being unjust»).

К Богу — Богу насыщающему, удовлетворяющему, кормящему —справедливость, однако,  отношения не имеет. Бог начинается там, где заканчивается справедливость. По справедливости, накормив бродягу, нужно очень осторожно с ним обращаться — ведь бродягой может оказаться очень дурной человек. По Божьи, накормив бродягу, нужно с ним обращаться как с самим собой, открывая ему свою душу, хотя он почти наверняка использует это не лучшим образом.

Справедливость, как и всё механическое, лишена какого-то высшего разума и может быть извращена. Справедливость есть всего лишь логика, и, как любая логика, эта может быть повёрнуто в противоположных направлениях в зависимости от состояния сердца человеческого.

Изнутри логики справедливости нельзя доказать, что кормить голодного правильнее, чем прикончить его или отправить его на принудительные работы, чтобы заработал на тарелку супа. Поэтому надо ценить справедливость, которая кормит, согревает, даёт кров, а не зачищает, не высылает, не истребляет. Ценить, практиковать, но помнить, что к чему-то очень главному эта справедливость имеет лишь косвенное отношение. Христос призывал кормить голодных, Бог призывал видеть Себя в голодных, но всё-таки спасает — греет, даёт вечную жизнь, любит — не справедливость и не кормёжка, а Бог. Может быть, Иисус и не сказал «алчущие правды», ограничившись словцом «алчущие», но Иисус сказал «не хлебом единым».

Жажда правды, как и жажда утешения, должна быть бесконечной Если я наелся картошки, я не стал картошкой. Если я насытился правды, я не стал правдой. «Мы никогда не бываем достаточно праведными» (Иероним Стридонтский. Четыре книги толкований на Евангелие от Матфея. М.: [1997]. С. 3). По той же причине голод не должен вести к краже, а должен вести к молитве (или к попрошайничеству, или к тому и другому разом). Св. Иоанн Златоуст толкует блаженство алчущих правды как блаженство тех, кто «старается о праведности, воспрещающей хищение». То, что в современной русской культуре воспринимается как заведомо ясный текст: блажен стремящийся к истине, в оригинале (к которому Златоуст ближе) совсем не о знаниях, а о правде жизни: не кради даже тогда, когда кража необходима.

Всякий вор считает, что у него нет выбора — надо накормить семью (победить коммунистов, построить демократию, предотвратить гражданскую войну, победить нищету и т.п.). Это в высшей степени нелегко, иначе бы Иисус не заговорил об этом в одном ряду с блаженством плача. «Собственность есть кража» — в этом есть своя правда, хотя далеко не вся, и надо жаждать правды и более правдивой (собственность есть результат творчества и результат договора).

Жизнь человеческая стоит на песке из множества мелких грехов, и утопизм думать, что крестьянин или часовщик совсем-совсем «честно» заработал на жизнь. Они повинны геенне огненной не меньше издателя глянцевого журнала или взломщика сейфов. Тут пытаться что-то выправить социально — времени не хватит, а на личном уровне Златоуст дает простой совет: «поступая справедливо, не бойся бедности и не страшись голода». Так что «алкать правды» означает прежде всего голодать — или мы думаем, что если мы решим «не страшиться голода», то не будем голодать? В поддавки с Богом решили поиграть?

Голодать означает прежде всего искать возможности кормить за свой счёт, а не кормиться за чужой. «Не тот пьёт, кто пьёт, а тот пьёт, кто крякает». Не тот напился, кто не хочет пить более, а тот, из кого жидкость начинает выступать, словно из губки. Любителей правды для себя много, мало любящих правду для себя и для других, мало готовых делиться правдой как Иисус предлагает делиться мукой: насыпая с верхом, лишнего, чего не решились попросить (Лк 6, 38). Счастлив, кто чувствует счастье, но счастливец тот, кто начинает от счастья осчастливливать других. Именно от переизбытка счастья, потому что желание осчастливить других, исходящее от несчастных, угрюмых людей, есть один из главных источников зла в мире.