Яков Кротов

К ЕВАНГЕЛИЮ

Евангелие Фомы: "Иисус сказал: Почему вы пошли в поле? Чтобы видеть тростник, колеблемый ветром, и видеть человека, носящего на себе мягкие одежды? [Смотрите, ваши] цари и ваши знатные люди - это они носят на себе мягкие одежды и они не смогут познать истину!"

Евангелие Фомы повторяет слова Иисуса очень близко к тому, как они переданы у Матфея, но с одним дополнением: о тех, кто носит роскошную одежду, сказано. что "они не смогут познать истину". Разумеется, мягкость ткани сама по себе никакого отношения к познающей способности человека не имеет. Эйнштейн не на гвоздях спал. "Мягкость" в данном случае - синоним слова "дорогой". А деньги - это власть. В некоторых странах богачи - всего лишь дойные коровы деспотов, и тогда сказанное Иисусом полностью переносится на деспотов - у кого власть, тот и мягкая одежда. "Мягко стелет, да жёстко спать", - потому что мягко стелет себе, а жёсткая доска достаётся всем прочим. Мягкой ткани, как и пряников, всегда не хватает на всех. Богачи часто оправдываются тем, что от их богатства достаётся и окружающим, но достаётся ведь не столько, чтобы и окружающих можно было назвать богатыми? А если богатство таково, что оно делает богатыми всех, то это уже не богач богат, а общество. Только общество бывает очень богатым лишь когда очень свободно - в таких обществах правители не носят одежды, недоступной большинству, и в таких обществах мягкость одежды не мешает познанию истины. Прежде всего, потому что ничего удивительного в хорошей одежде нет, её носят все, и нет веры в то, что богатый и властный ближе к Богу и к истине. Иисус говорил в эпоху переломную (иногда её называют "осевой"), когда ещё по инерции сохранялось представление о том, что богачи и властители угодны небесам, но уже на практике больше искали истину у бродячих философов, у отшельников. Спаситель обращается к этой раздвоенности в душах слушателей, чтобы решительно положить Свой авторитет на очень определённую чашу весов.

* * *

Спрашивается: сколько весил Иоанн Предтеча? Не более пятидесяти килограммов. Твёрдо ли Иоанн Предтеча держался на ногах? Нет, он пошатывался. А почему ещё Иисус сравнил его с тростником, ветром колеблемым? А каким ещё быть человеку на такой своеобразной диете? В моей коллекции евангельских иллюстраций лишь одна - Марии Топаз - изображает именно такого Предтечу, однако в фас, а потому эффект не полный. Худоба вполне оценивается в профиль, как ещё понять, есть у человека животик или нет. Кажется, у иконописцев изображение в профиль считается духовно сомнительным, да и живописцы стараются изображать Спасителя хотя бы в три четверти. В древнем Египте, напротив, все в профиль и при этом худощавые как стебли папируса. Интересно, остались ли культуры, в которых Иисуса изображают толстым - ведь изначально добрый человек есть добряк, толстяк, пузатый как китайские божки или неолитические статуэтки. Саддукеи были богатые и толстые, фарисеи бедные и тонкие. Поэтому Иисус и над саддукеями насмехался, когда устанавливал ассоциацию между богатым и игольным ушком. Что у верблюда горб, то у человека пузо. Спаситель не восхваляет Предтечу за худобу. Он пытается заставить аудиторию познать самоё себя, осознать, что именно тянет её к пророку. "Именно" значит "в глубине". Циник думает, что под любопытством ничего нет, этим циник и нелюбопытен. Бог видит, насколько глубок - бездонно - человек, а сам человек этого видеть не в силах, человеку нужен Бог, чтобы познать себя, нужно кому-то доверять, чтобы верить себе, нужен любимый, чтобы любить себя.