Яков Кротов. Богочеловеческая история. Вспомогательные материалы.
X - XI века
К оглавлению
/. От Каролингов к Оттокам
*
Луп Ферьерский
Луп Ферьерский родился около 805 г. недалеко от Санса в Западной Франкии. Начальное образование он получил в монастыре свв. Марии, Петра и Павла в Ферьере, который находился между Сансом и Орлеаном. Кроме Священного Писания, в Монастырской школе Ферьера изучали "семь свободных искусств", в особенности грамматику и риторику, хотя, как писал позже сам Луп, этой программе обучения не хватало "величественности Цицерона и других писателей древности". Для завершения образования около 828 г. Луп отправился в Фульду, где стал учеником Храбана Мавра. Проведя в Фульде несколько лет, Луп познакомился со многими образованными людьми своего времени, чьи имена известны из его обширной переписки. Одним из таких ученых друзей Лупа стал знаменитый Эйнхард, биограф Карла Великого, который, удалившись в старости от двора, жил в Зелигенштадте, недалеко от Фульды. Лупа объединял с Эйнхардом интерес к изящной словесности. Кроме того, Эйнхард давал Лупу книги из своей богатой библиотеки.
В 836 г. Луп, уже известный своими знаниями в области богословия и светских наук, возвратился из Фульды в Ферьер. Настоятель монастыря Одо принял его с большим уважением и поставил во главе монастырской школы. В 837 г. Луп появился при дворе. В 840 г., по ходатайству королевы Юдифи, Луп был избран настоятелем монастыря и управлял им до своей кончины (ок. 862 г.).
Настоятельские обязанности вовсе не исключали участия Лупа в государственных делах. Так, ему пришлось участвовать в военных действиях против племянника Карла Лысого, Пипина, который при поддержке графа Бернарда Септиманского пытался вывести Аквитанию из-под власти короля. В битве под Тулузой (844) Луп попал в плен, но был скоро освобожден. Луп часто бывал при дворе, пользуясь расположением короля и королевы, к нему обращались за советом в политических и церковных делах. Из-под его пера выходили дипломатические документы и собрания канонов для церковных Соборов. Ему приходилось посещать различные монастыри и даже поехать в Рим, к папе Льву IV.
45
Однако, как бы ни был занят Луп, он всегда находил время для чтения и литературных занятий. Еще живя в Фульде, он составил "Житие св. Вигбер-та", что неудивительно, так как Вигберт был одним из известных помощников Винфрида-Бонифация, похороненного в этом монастыре. Кроме того, сохранилось около ста тридцати писем Лупа к различным лицам. Многие из этих писем показывают его особый интерес к древней литературе и собиранию манускриптов античных и раннехристианских авторов.
Перевод сделан по изд.: PL. V. 119. ccl. 431 etc.; 679-699.
Послания
Любезнейшему Эйнхарду1 Луп - здравствовать.
Я долго медлил, о дражайший из всех людей, и не мог набраться смелости чтобы писать Вашему Превосходству. И в то время, как разные соображения удерживали меня от этого, в особенности страшило еще и то, что желание мое предложить Вам дружбу могло бы показаться навязчивостью. Подумать только: весьма поспешно и решительно неподобающим порядком начал я с предложения дружбы, когда даже еще и не знаком с Вами! Но Ваша благосклонность и скромность, а также поистине приличествующая философии природа Вашего духа, дает мне надежду, хотя я испытываю сильное волнение, достигнуть желаемого. Однако, дабы было видно, что я не поступаю необдуманно, не буду отсылать к рассуждениям по поводу дружбы у писателей светских, поскольку ими Вы занимались с особым усердием, дабы не получить заслуженный упрек в тех самых Горациевых словах, что всем образованным людям хорошо знакомы: "В лес дрова не носи..."2Ведь наш Господь, не говоря уж, конечно, о том, что Он не давал никогда примера пренебрежения дружбой, еще и заповедал любить врагов. Потому, прошу, отнеситесь с терпением и благожелательством к моим рассуждениям, которые я веду издалека, чтобы Вам стало понятно, что я решился на такой шаг не по заблуждению или юношескому легкомыслию. Любовь к литературе зародилась во мне почти с самого детства, и те досужие, как многие ныне говорят, занятия словесностью не вызывали у меня отвращения. И если бы не отсутствие наставников, если бы от длительного пренебрежения почти не прекратилось бы изучение древних авторов, я, пожалуй, смог бы по щедроте Господней удовлетворить свой жадный интерес. Поскольку же, благодаря наиславнейшему императору Карлу и Вашим воспоминаниям (а писать о нем следует непрестанно, чтобы уготовить ему память вечную) интерес к литературе стал возвращаться, она несколько приподняла голову; хорошо известны слова, сказанные прекрасно и правдиво: "Почет питает искусства, слава воспламеняет всякого к занятию ими"3.
Ныне же всякий, кто стремится чему-то выучиться, всем лишь в тягость. Любой усердный ученик выставлен будто бы публично напоказ на видном месте, и если в нем обнаруживается что-либо, достойное порицания, то множество неучей приписывают это не человеческой греховности, а образован-
46
ности. Потому, когда одни не получают достойной награды своему уму, другие, страшась дурного о себе мнения, отступаются от столь славного труда. Я же уверен совершенно, что ради самого знания должно к нему стремиться: отправленный на поиски его святым архиепископом Альдриком4, я нашел себе учителя грамматики и с ним усвоил необходимые правила. Но поскольку переходить от грамматики к риторике, а затем по очереди и к прочим свободным наукам в нынешнее время - дело пустое, то в конце концов начал я понемногу знакомиться с авторами по манускриптам. Однако сочинения, составленные в наше время, не понравились мне, так как отступали от основательности и строгости Туллия5 и других, кому подражали также и выдающееся мужи христианской веры; тут-то попал мне в руки Ваш труд, в котором Вы (да будет мне позволено сказать это без подозрений в лести) самым блестящим образом изложили на письме блестящие деяния достопамятного императора. Обнаружив там и изящество чувств, и редкостную связность мыслей, что я подмечал у древних авторов, и завершенные предложения разумной протяженности, а не скованные путаными и длиннющими периодами, - всем этим я был восхищен. И вот, не только из-за Вашего образа мыслей, который я впитал уже и раньше как достойный мудрого мужа, но и, главным образом, из-за красноречия этой книги, столь высоко мною ценимой, пожелал я найти наконец какой-нибудь удобный повод и обратиться к Вам лично. И если ранее пред худостью моей Ваша честь просияла своей мудростью, так и ныне пусть моя любовь к Вам и стремление к наукам вверяют меня Вашему величию. И поистине, это желание не угаснет до тех пор, пока буду знать, что Вы пребываете в сей жизни и пребываете в добром здравии. В надежде как можно скорее осуществить сие я переехал из Галлии сюда в Трансрейнскую область и стал к Вам ближе. Ибо вышеназванный архиепископ направил меня к досточтимому Храбану6, чтобы я усвоил от него начала толкования Божественных Писаний. Следовательно, узнав, что отсюда к Вам пойдет посыльный, я хотел для начала отправить Вам несколько неясных мест из текста для разъяснения; затем же, мне показалось будет лучше предварить свою просьбу этим письмом; если оно будет принято Вами милостиво, я весьма возрадуюсь получению столь желанного для меня подарка. Однако, единожды перейдя границы стыдливости, прошу Вас еще и о том, чтобы Вы одолжили мне, пока я здесь нахожусь, несколько Ваших книг; хотя просить книги много проще, чем добиваться дружбы. Книги же таковы.
Книга Туллия о риторике7; она есть у меня, но во многом полна ошибок. Потому я сравнил ее с рукописью, найденной здесь; и в той, которую считал наиболее верной, нашел их еще больше. Еще того же автора о риторике три книги в виде бесед и диалога об Ораторе8. Полагаю, что они есть у Вас, ибо в кратком перечне Ваших книг после упоминания книги к Гереннию9 среди прочего я нашел запись: "Цицерона о риторике". Также "Толкование на книги Цицерона". И кроме того: книги "Аттических ночей" Авла Геллия10. И многое еще из перечисленного в Вашем кратком списке.
Но и после того как вот эти книги будут посланы и я по получении их для себя скопирую, жажду, пока здесь нахожусь, заняться и другими из вышеупо-
47
мянутого перечня, если бы Бог даровал мне у Вас милость. Прошу Вас снять с меня груз моей застенчивости, молю Вас сделать это; и пока я раскапываю горькие корни словесности, напитайте меня ее зрелыми, сладчайшими плодами: вдохновите меня столь славным красноречием Вашим. Если же я заслужу благосклонный ответ, то благодарность за такое благодеяние пребудет со мною всегда, пока жив буду. Ибо нет нужды говорить, какое Вам по заслугам последует воздаяние. Еще многое приходит мне на ум, что надо сказать, но не должно мне более задерживать Вас и занимать своими пустяками Ваши мысли, направленные, я уверен либо на необходимые заботы мира сего, либо погруженные в сокровенные философские размышления.
Дражайшему наставнику Эйнхарду - Луп.
Потрясенный тягостным известием о кончине досточтимой Вашей супруги11, я более, чем когда-либо, желал, бы ныне прийти к Вам, чтобы или облегчить Вашу скорбь своим сочувствием, или утешить в долгой беседе избранными местами из Божественных речений. Однако пока Бог не дает такой возможности, увещаю Вас, помня об участи человеческой, которую мы навлекли на себя как наказание за первородный грех, благоразумно и мудро снести то, что выпало Вам на долю. И Вы, кто побеждал всегда сильным духом более легкие испытания судьбы, не должны покориться этому горю. Потому, призвав Бога в помощь, проявите ныне ту силу терпения, к какой Вы, возможно, призывали кого-нибудь из любимых Вами людей, страдавшего в подобном же несчастьи. Желаю Вам благополучно здравствовать.
Почтеннейшему и превосходнейшему наставнику Храбану12 Луп - здравствовать.
Я не мог до сих пор Вас поблагодарить по причине многих дел. Однако Знающий Тайное всегда видел, сколь великую благодарность пробуждает во мне любовь к Вам. Далее же, если Бог продлит Вашу жизнь и восстановит желанный мир, у меня будет возможность на деле показать то, что я чувствую в душе. Ибо с согласия наших братии в десятый день декабрьских календ мне вверена Ферьерская киновия13, и наш господин Карл даровал мне это своей милостью, заботливо удостоив меня столь дивной почести. Итак, прошу, по благоволению Вашему да удостоюсь я и вверенная мне община благодати Ваших святых молитв, чтобы Вы так же, как помогали ранее моим занятиям своей просвещенностью, умеряли бы ныне тяготы моих обязанностей своим неустанным молитвенным заступничеством. Однако я слышал, что Вы сложили ношу Вашего служения и ныне преданы только лишь Божественным занятиям, а нашему Хаттону оставили заботу, исполненную многого и постоянного труда. О том, как будут идти дела эти, а равно и любые другие, я ожидаю узнать из письма Вашего блаженства. Желаю Вам благополучно здравствовать и всегда вспоминать меня милостиво.
48
Далее о св. Вигберте
