ПОСЛАНИЯ В ПСКОВCм. стригольники Приводится по изданию: Казакова Н.А., Лурье И.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI в. М.-Л. 1955 Сочинение против монашестваПриводится по изданию: Казакова Н.А., Лурье И.С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - начала XVI в. М.-Л. 1955 Список источников Публикуемое «Сочинение против монашества» обнаружено нами в составе сборника библейских книг (БИЛ, Унд., № 1; 1°; кон. XV в.; л. 461 об.). Об этом сборнике см. археографическое введение к предыдущему памятнику № 9. Текст «Сочинения» затруднителен в отдельных местах для понимания. В ходе изучения нами установлен его состав, опирающийся на ряд источников религиозной и церковной письменности. Эти источники в порядке последования их в публикуемом памятнике таковы: 1) текст из I послания Павла к коринфянам — глава 7, стих 9; 2) текст из I послания Павла к Тимофею — глава 4, стихи 1—5; 3) текст из «Повести вскоре написанных ересей всех» Епифания Кипрского; 4) текст десятого правила поместного сбора в Ганграх (в Малой Азии, около 340 г.); 5) текст второго правила константинопольского собора 861 г. (так называемого «двухкратного»). Руководствуясь литературными источниками, которыми пользовался автор памятника, можно предложить следующее его изложение: Говорит Павел: «Вступайте в брак, а не блудите беззаконно».[1] «Дух же говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям сатанинским, чрез лицемерие лжесловесников, пребывающих в своем неведении, возбраняющих вступать в брак и употреблять в пищу то, что бог сотворил, дабы верные и познавшие истину вкушали с благодарением. Ибо всякое творение божие хорошо и ничто не предосудительно, если принимается с благодарением, ибо. освящено словом божиим и молитвою».[2] Толкование: Еретики отвергают брак и употребляющих по закону[3] пищу и питье хулят и гнушаются младенцев. То в них мессалианская ересь. «Многие же и браки законные расторгать учат и отступающих от брака[4] принимают, как постников (= иноков, — А. К.) и таковых ублажают. Отца же, мать и детей кормить не повелевают. Рабов же от господ отторгают и постригают и замужних женщин уговаривают бросать мужей и постригают».[5] «Да если и ныне где-нибудь найдется так поступающий, повелеваем проклянув. извергнуть. Да будет проклят!». Правило 10-е: «Если кто из девствующих господ ради превозносится (над состоящими в браке,—А. К.),—-на посягающих да будет анафема!».[6] «Собор же, что в Константине граде в церкви святых апостолов в правиле 102 (постановил): „Некоторые принимают иноческий образ жизни не ради того, чтобы богу в чистоте послужить, но ради того, чтобы от чистоты иноческого образа славу благочестия воспринять, а в здешних своих удовольствиях наслаждение обрести. Одни только волосы свои постригая, остаются [они] в своих домах, не исполняя ни единой иноческой службы или устава. Повелел святой собор: ни единого из таковых удостаивать иноческого образа без присутствия (игумена, — А. К.) желающего принять его к себе в послушание.[7] И попечение о его душевном спасении иметь, мужу любящему благо, [начальнику] обители и способному спасти новоприводимую ко Христу душу. Если же кто найдется постригающий кого-либо не в присутствии. желающего принять его в послушание игумена — таковой будучи извержен да осудится, как неповинующийся правилам и разоряющий монашеское благочиние. Неразумно же и бесчинно постриженного да предает местный епископ на послушание в монастырь. Ибо нерассудительные постриги греховны и иноческий образ обесчещивают и имя христово похуляют».[8] Итак, содержание публикуемого «Сочинения» раскрывается, как антимонашеское. В первой своей части, где представлены отрывки Павловых посланий и повести Епифания Кипрского, оно обращено против института монашества, главным образом против исповедуемого и проповедуемого монашеством безбрачия. Во второй части «Сочинения», где представлены отдельные правила церковных соборов, отмечается лицемерие и порочность монахов и их бесчинства и насилия над постригаемыми. Сказанное дает право назвать исследуемое безымянное «Сочинение» из сборника Ивана Черного «Сочинением против монашества».
В последней трети XV в., к которой относится сборник Ивана Черного, появление «Сочинения против монашества» возможно было в русле одного из двух религиозно-общественных течений времени: нестяжательского или же так называемого еретического (новгородско-московская ересь).
Для того, чтобы настоящее «Сочинение против монашества» отнести к движению нестяжателей, оснований нет:
1) нестяжатели не подвергали сомнению необходимость монашества и не выступали против безбрачия;
2) «Сочинение против монашества» не содержит элементов нестяжательской критики, не проявляет интереса к критике стяжательской практики монастырей;[9]
3) «Сочинение против монашества» опускает нестяжательские мотивы, встретившиеся ее автору в отрывке из «Повести» Епифания Кипрского, служившем нашему автору одним из его исходных текстов;[10]
4) в письменности, относящейся к движению нестяжателей, не встречается каких-либо указаний на существование у нестяжателей памятника, подобного публикуемому, ни на употребление ими в своей полемике аргументов, содержащихся в публикуемом памятнике.
Таким образом «Сочинение против монашества» не является памятником литературной полемики нестяжателей.
Но в таком случае, не является ли «Сочинение против монашества» памятником. литературной борьбы новгородско-московских еретиков?
Для такого суждения основания имеются:
1) использование текста Павлова послания к Тимофею не является исключительным в истории еретических движений; известны факты, когда в борьбе против безбрачия и аскетизма монахов еретические движения в православной церкви выдвигали этот текст[11]
2) «Сочинение против монашества» совпадает с той критикой, Которой подвергали монашество новгородско-московские еретики[12]
3) «Сочинение против монашества» содержится в сборнике видного деятеля новгородско-московских еретиков Ивана Черного, — сборнике, в котором Иван Черный высказал свои взгляды по основным вопросам, возбужденным еретическим движением.
Таковы положительные, хотя и косвенные доказательства в пользу принадлежности статьи против монашества новгородско-московским еретикам.
Но есть и прямое.
«В слове» «на ересь новгородских еретиков, хулящих иноческое жительство, и глаголющих, яко иноци оставиша заповедь божию и пророчьское и еуаггельское и апостольское писание и самосмышлениемь и самоучением изобретоша себе житие и дръжать преданна человечьскаа», Иосиф Волоцкий говорит:[13] «Инии же развращают словеса святого апостола Павла, иж к Тимофею пишеть, глаголя. «Дух же речию глаголеть, яко в последняа времена отступить неции от веры, внимающе духом лесчим и учением бесовоским в лицемерии злословесник и жженных своею съвестью, възбраняющих женитися, и удалятися от брашен, яже бог сътвори в снедение с благодарением верным и познавшим истину». Еретици же глаголють, яко сиа рекл есть святый апостол Павел об иноцех, тии бо възбранют женитися и брашен ошаатися».
Статья против монашества имеет своим предметом «развращение» тех именно слов из Павлова послания к Тимофею, на которые Иосиф Волоцкий указывает, как на аргумент, выдвинутый новгородскими вольнодумцами против монашества в обоснование того, что монахи отошли от заповедей божиих, от пророческих и евангельских писаний, от посланий апостолов и что, следовательно, монахи — еретики.
Совокупность приведенных выше фактических данных и доказательств позволит приобщить статью против монашества к памятникам литературной борьбы новгородско-московских еретиков.[14] (Примечания)[1] «Аще ли не удержатся да посягают: лучше бо есть женитися, нежели разжижатися» (I послание к коринфянам, гл. 7, ст. 9). В русском синодальном переводе читается так: «Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак; ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться».
[2] «Дух же явственне глаголет, яко в последняя времена отступят нецыи от веры, внемлюще духовом лестчым и учением бесовским, в лицемерии лжесловесник сожженных своею совестью, возбраняющих женитися, удалятися от брашен, яже бог сотвори в снедение со благодарением верным и познавшим истину. Зане всякое создание божие добро и ничтоже отметно, со благодарением приемлемо: освящается бо словом божиим и молитвою» (I послание к Тимофею, гл. 4, ст. 1—5).
[3] Имеется в виду ветхозаветный закон, запрещающий употреблять в пищу, например, удавленину, мертвечину и т. д.
[4] В этом предложении имеется слово под титлом (стмне), значение которого нам не ясно. Может быть «страмне»? Тогда бы: «... и женитися небрегших приимаю[т] страмне творяще и яко постники тех блажать».
[5] «... браки законныя бесмотрения разрешаюсь и брака отступающая яко въздеръжними приемлють и блажать и о[т]цем и м[а]т[е]рем кормления не творять, себе же приносите повелевают. Рабы же бегающая от господни своих готово приемлють и от различных грех к тем приходящая бес плода нькоего покааннаго...» (Из раздела «Главы масалиамскаг[о] злочестиваг[о] повеления...» в «Повести вскоре написанных ересей всех» Епифания Кипрского. Привожу по рукописи «Мерило праведное» Ивана Волка Курицына, — БИЛ, Фунд. № 187, лл. 250 об.—251. См. также «Кормчую» исхода XV в., — БИЛ, Рум. № 231, л. 221, а также в других кормчих).
[6] Это — десятое правило поместного собора в Ганграх. В славянских кормчих этого правила нет. Текст его следующий: «Аще кто из девствующих ради господа будет превозносится над бракосочетавшимися: да будет под клятвою» (Правила святых поместных соборов с толкованиями, вып. I. M., 1880, стр. 117).
[7] Далее в памятнике следует фраза, смысл которой затемнен: «И яре она область многим брашном ибе да неж вдас страсти подобие суть веригам связаном».
[8] Это второе (а не сто второе, как ошибочно указывается в публикуемом «Сочинении») правило константинопольского собора 861 г. Оно встречается в славянских. кормчих в краткой редакции, устраняющей все критические замечания по адресу монашества: «Аще обрящется кто постригая ког[о] в черньца не пришедшу хотяшему его [не]прияти во покорение игумену, тый убо постригий да извержется, постриженный же да предан будет епископом в монастырь» (БИЛ, Рум. № 233, XVI в. «Кормчая»; «не» — явная описка). Текст канонической редакции зтого правила, воспроизведенного в нашем памятнике, гласит: «Некоторые восприемлют на себя образ токмо жития монашеского, не ради того, да в чистоте послужат богу, но ради того, да от чтимого одеяния восприимут славу благочестия и так обрящут беспрепятственное наслаждение своими удовольствиями. Отринув одни свои власы они остаются в своих домах, не исполняя никакого монашеского последования или устава Того ради святый собор определил: отнюдь никого не сподобляти монашеского образа, без присутствования при сем лица, долженствующаго прияти его к себе в послушание, и имети над ним начальство и восприяти попечение о душевном его спасении. Сей да будет муж боголюбивый, начальник обители, и способный спасти душу новоприводимую ко Христу. Аще же кто обрящется постригающий кого-либо не в присутствии игумена, долженствующего прияти его в послушание: таковый да подвергнется извержению из своего чина, яко не повинующийся правилам, и разрушающий монашеское благочиние: а неправильно и бесчинно постриженный да предастся в монастырь, в какой заблагорассудит епископ. Ибо нерассудительные пострижения и монашеский образ подвергли неуважению, и подали случай к хулению имени Христова» (Правила святых поместных сборов с толкованиями, вып. II. М., 1881, стр. 796—798).
[9] Какой характер мог иметь исследуемый нами памятник, будь он произведением нестяжательской мысли, показывает следующее.
«Повесть» Епифания Кипрского, как она встречается в наших кормчих, представляет собой извлечение, сделанное из сочинения Епифания Иоанном Дамаскиным. В XVI в. А. Курбский заново перевел некоторые сочинения Иоанна Дамаскина, в том числе и интересующий нас отрывок о мессалианской ереси. Приводим этот отрывок в переводе А. Курбского: «... и других еще к тому достойных удивления научают, яко усвоенные браки во всяком месте и ни единым рассуждением разводят, а нас, егда бы бремя браку сложили, яко иноков приимовати и блаженных вводити. Родители советуют, иже бы закосняли сыновом воспитания и к ним все свое относили. Рабов бегающих от своих господей добровольно приемлють, а тех яже бегающих без власти священнические презревши степени сановные, еже востязаются правилы церковными абиеоных прощают, точию бы тщеславное глаголание без изменениа и просте пришел к их веры научению» (БИЛ, Рум. № 193, л. 234 об.). К этому своему переводу Курбский выносит на поля рукописи три примечания:
-- к словам «егда бы бремя браку сложили»: «И зде зрите православные и стережитесь того еретическог[о] узаконениа яж дерзают пущати жены свои без вины законные и ходити во иноческое житие. Таковы ег[о] повеление тех презлейших еретиков, а ни апостольских, а ни святых отец, яко о том пространней вам прежде нас написал Максим преподобный, святогорский инок (имеется в виду сочинение Максима Грека «Слово к намеревающимся оставить своих жен без законной причины и поступить в иночество», напечатанное в «Сочинениях» Максима Грека, ч. I, изд. 1910 г., — Л. К.), новопострадавший о Христе»; к словам «Родителям советуют...»: «Тому подобная ересь и у наших иноков лицемерных и любостяжательных явилася (а не истинных) учат бо отцов и ужиков не радети о ближних в роде (яже апостол рече, аще кто не промышляет о своих паче же о ближних в роде веры отвергся и есть горши невернаго), но советуют и. глаголют: не давати рече имения, аще и убогим сродником, и давай к монастырю, а за то тобе умолят святые у бога царствие небесное. И так земли христианские уже знищили, иже военский чин калик хужши. учинили» (разрядка всюду наша; апостольские слова, на которые ссылается Курбский, см. в I послании Павла к Тимофею, глава 5, стих 8,— Л. К.);
-- к словам «к ним бегающих без власти священнические...»: «Зрите, иноци осифлянские и герасимянские, и прочие и ужаснитеся, зане тое же исполняете: рабов. бегающих со всяким крадением от господей их приемлете, сопротив правил седмостолпных сие творити, а тое зломудреное ереси наследуете» (разрядка) наша,—А.К).
Таков был бы примерно наш памятник, если бы он вышел из-под пера нестяжателей. Он нацелен у Курбского против монастырских владений, против стяжательской практики монахов. Адрес назван прямой — иноки «иосифлянские и герасимянские», а не иночество и не иноки вообще. Для избежания кривотолков Курбский вводит понятие «истинные» иноки, которых он противопоставляет иосифлянам и герасимлянам, как впавшим в мессалианскую ересь.
Достойно быть отмеченным и то обстоятельство, что Курбский цитирует слова Павла из I послания к Тимофею (5з), находящиеся в непосредственной близости ог слов Павла из I послания к Тимофею (41_5), которые лежат в основании нашего памятника, составляя его краеугольный камень. Однако Курбскому не приходит в голову использовать этот текст, столь гармонирующий переведенному им отрывку о мессалианах. Это понятно: текст, о котором идет речь, давал повод к отрицанию монашества вообще, и Курбский не воспользовался этими словами Павла по тем как раз мотивам, по которым автор нашего памятника счел необходимым открыть. ими свое сочинение.
[10] В отрывке о мессалианской ереси из «Повести» Епифания Кипрского по «Мерилу праведному» Ивана Волка Курицына имеются слова: «.. .отцем и матерем. кормления не творять, себе же приносити повелевают» (л. 251).
В соответствующем отрывке из «Кормчей» (БИЛ, Рум. № 231, исход XV в.) читаем: «Отца и матере чад и осирениа не брещи повинуются, тем же приносити вся повелевающа» (л. 221).
В соответствующем отрывке из «Кормчей» 90-х годов XIV в. (ГИМ, Синод., № 131): «и отцам и матерям и чадом небрежениемь кормлении не творять, себе же вся приносити п о в е л е в а ю ть».
Но наш автор приводит названное выше место из «Повести» в своей редакции: «Отца же и матери и дети кърмити не повелевают. Рабы же от господы отлычают...». Слова о монахах, которые повелевают всё им приносить, опущены. Этот пропуск неслучаен. Автор нашей статьи не хотел заострять внимания своих читателей на стяжательстве монахов не потому, что одобрял их стяжательство, но потому, что стяжательство было для нашего автора не самоцелью его борьбы, а частным случаем в критике института монашества в его целом. Не исключено, что наш автор даже хотел размежеваться с нестяжателями в своей борьбе против монашества. Было бы уместно в этой связи вспомнить сказанное А. С. Архангельским: «Несколько позднее (по отношению к нестяжателям, — А.К.) „захолустные новгородские еретики" не поднимают даже вопроса о монастырских имуществах: они в принципе отвергают самое монашество» (А. С. Архангельский. Нил Сорский и Вассиан Патрикеев-СПб., 1882, стр. 38).
[11] В памятнике первой трети XVII в. «Книга на еретики» (см. рукопись ГПБ, Кир.-Бел. № 147/1224, также ГПБ, Сол. № 926/1036, наконец рукопись ГПБ, Погод. № 1324) православный автор полемизирует с современными ему еретиками, которых он ставит в один ряд с последователями Виклефа, Гуса, Лютера, Кальвина, а также Социна, Будного Чеховича. Отвечая еретикам «на противные их слова» православный автор пишет: «Нецые хотящие заглумити пост, иже во святей божий церкви по повелению божию и по преданию святых апостол и наместников их приводят уное место, еже Павел святыи к Тимофею пиша глаголет: „Дух яве глаголет, в последняя времена отступят нецыи от веры, внимающие духовом лестьчем и учении бесовских, глаголющих истину в неправде, сожженных, своею совестью, возбраняюще женится, и удалятися от брашен, яже бог сотвори в снедение со бл[а]годарением верным и познавшим истинну" и сим простых, иже на свой разум надеющихся прелщают». Далее, в той же «книге», православный автор обороняет церковь от упреков в проповеди безбрачия: «Истинна, яже христова церковь от начала даже и до днесь яко женитися не возбраняет глаголя: честен брак и ложе нескверно. Такоже, согласуя учению апостольску, тем, которых хотят сохранити девство, не бранит» (ГПБ, Кир.-Бел. № 147/1224, лл. 91 об., 92, 93, 93 об.).
[12] Руководящей идеей антимонашеских выступлений новгородско-московских еретиков была борьба с монашеством, как носителем человеконенавистнической проповеди аскетизма, и проповедниками безбрачия. Положительным содержанием этой борьбы были гуманистические взгляды на человека, на необходимость продолжения и преуспеяния человеческого рода на земле. В «Еллинском летописце» Иван Черный выделил своими пометками рассказ об иудеях, пришедших к своим женам даже в нарушение правил, установленных религиозным законом: «Да не скончается семя израилево» (БИЛ, Муз., № 597, л. 412, — см. выше, стр. 278). Он выделил своей пометкой рассказ, как иудейский царь Иехония, находясь в тюрьме, принял свою жену и как бог услышал «молбу их и не погуби семени Давидова и породи Ехонея сына в темнице» (там же, л. 415). Еретик, автор глосс на полях книги ветхозаветных пророчеств, может быть тот же Иван Черный, выделил специальной пометкой слова: «Се глаголет Господь: блажен иже имат в Сионе племя и ужики в Иерусалиме» (ГПБ, F. 1. 3, л. 77 об., — см. выше, стр. 295). Иосиф Волоцкий свидетельствует в 11-м «слове» «Просветителя», что еретики в своей пропаганде против монашества ссылались на библейские тексты: 1) «Проклят всяк, иже не въставити семени во Израили» и 2) «Блажен имеай семя в Сионе и сродники в Иерусалиме». Иосиф Волоцкий пытался доказать, что еретики неправы, когда пытаются этими текстами обосновать несовместимость безбрачия с божественным писанием. Но борьба против безбрачия и забота о продолжении рода человеческого составляют основное содержание нашего памятника. Автор сочинения против монашества не останавливается, например, перед тем, что даже текст Павла и его I послания к коринфянам передает вопреки прямому смыслу, который в него вкладывает Павел, лишь бы только обосновать необходимость брака. В самом деле, стих 9 главы 7 этого послания полностью читается так: «Аще ли не удержатся (от брака, — А. К-), да посягают: лучше бо есть женитися, нежели разжижатися». Автор статьи против монашества отсекает первую половину фразы Павла и то, что Павел разрешает, как снисхождение к человеческой слабости, то автор нам выдает за веление Павла и пишет: . «[Р]еч Павьл „И женитесь в закон, а не чересь закон блудите"».
[13] Иосиф Волоцкий. Просветитель. Казань, изц. 4-е, 1903, стр. 405—406
[14] В нашу задачу не входила характеристика статьи против монашества, как идеологического документа, т. е. исследование идейного содержания памятника, места его в кругу идей его времени, его общественно-политических корней и направленности. Мы касались этого вопроса лишь в той степени, в какой это было необходимо, чтобы показать принадлежность нашего памятника новгородско-московским еретикам. Более широкая характеристика памятника находится в нашей работе «У истоков русской гуманистической мысли», подготовляемой к печати. Текст[Р]еч Павьл: «...и женитес в закон, а не чересь закон блудите.[1] Дух же глаголеть, яко в последняя времена отступят етери от веры вънемлюще духом льстивым и учением сотонином, лицемериви и лъщесловесници, пребывающе в своем неведении, възбраняюще [же]нитися, лишающе брашен иже бог създа на приятие верным с благодариемь познавшим истину, яко все здание божие добро и ничто же отмьтьно с благодариемь приемлемо свящает бо словомь божием и молитвою».[2] Тълк: [Е]ретици отметають законную женитву и пьющаа и едущаа хулять иже по закону творять и младыих детий гнушаются. Меса лиане бо в них же ересь. «Многии же и браки подобныя раздрушати учат и женитися небрегщиих приимаю стмне[3] [?] творяще и яко постникы тех блажать. Отца же и матери и дети кърмити не повелевають Рабы же от господы отлыгаеть и постригають и мужии жены от мужии увещающе и постригають»[4] и ина многа творять. Да аще и нине кде тако творяи обрящется, повеленаем проклънше от веречи. Да будеть проклят [П]равил 10. «[А]ще кто от девьствую щих господа ради превъзншается — на посягающих да будет анафема».[5] [С]ъбор их же [в]ъ Константинеграде в церкви святых апостол [п]равил 102. «Оне же неции в иночьское житие одеятися въображаются не яко богови да чистоте послужат, ню да чистотою иночьскаго образа славу благоговеиньства приимут и в своих зде сластех богатную сладость обрящуть. Влас своих точию отятия (точию) творяще — в своих домох пребывают ни едину иночьскуя исполнеют службу или устав. [П]овеле святый собор ни единого таковых иночьскааго образа сподобляти, кроме пришествиа хотящаго его прияти в повиновение. И яре оне область многим брашном себе да неж вдас страсти, подобие суть веригам связаном. И душевия ег спасения промышление творити мъжу сущу якож рещи яве благолюбезну обители настоящему и доволну еж спасти душа новоначалне к Христу пришедшаа. Ащели кто уведеи будет постризаа кого, кроме пришествиа, еж в повиновани его приати хотящаго игумена изверъжена осужене да приимет, як правилом спротивляася и мнишескый чин разарея. Бессловене ж и бесчинно постриженаго в повиноване в монастырь идеша искусит местный епископ, да предасть его нерасуднии убо и погрешаемы постриги и иночьскы образ обесчестишя и христово имя хулитис сътвориша».[6] (Примечания)[1] I посл. Павла к Коринф., 7, 9..
[2] I посл. Павла к Тимофею 4, 1—5.
[3] В книге слово «стмне» приведено под титлом. -- Прим. Седмитцы.
[4] «Повесть вскоре написанных ересей» Епифания Кипрского.
[5] Десятое правило поместного собора в Ганграх.
[6] Второе правило Константинопольского собора 861 г. |
