Ю. П. Язькова

ПАПСКИЙ ПРЕСТОЛ И МОСКОВСКОЕ ГОСУДАРСТВО

(к истории дипломатических связей в первой половине XVI в.)

Язькова Ю. П. Папский престол и Московское государство // Средние века № 58. М. 1995.

См. 16 в.

Обнаруженный в Секретном Ватиканском архиве предлагаемый к публикации документ датируется 18 ноября 1525 г. и представляет собой составленное в папской канцелярии послание римского первосвященника Климента VII к великому князю московскому Василию III. Он был найден в фонде Arm. 44 (Politicorum 43) V. 9. Р. 351—352 и, по всей вероятности, ранее не публиковался. Упоминание о нем содержится в монографии видного русского историка П. Пирлинга 1, однако без ссылки на первоисточник.

Есть все основания полагать, что настоящий документ является черновым вариантом ответной грамоты Климента VII московскому князю. Анонимность, отсутствие традиционных форм обращения к Василию III, наличие в тексте ошибок, небрежностей, исправлений и, наконец, тот факт, что грамота была написана с обеих сторон листа, по-видимому, подтверждают это предположение.

Послание Климента VII к Василию III относится к эпохе, когда речь шла о создании в Европе антиоттоманской коалиции. В свою очередь, Московское государство начинало выступать на европейской политической арене в качестве "одного из самых молодых, но сильных участников" 2.

В 1523—1524 гг. известный фламандский теолог Альберт Кампензе (Пиггиус) подал папе Клименту VII знаменитую записку о делах Московии, где, обращая внимание первосвященника на вероятность турецкого нашествия, писал: "К тому же союз с таким могущественным, великим и богатым государем, каков государь московский... необходим для нас в деле против турок; ибо [князю — В.Я.] Василию по смежности владений удобнее и легче, чем кому-либо, напасть на земли неверных" 3.

Одновременно папство вело крупную политическую борьбу за расширение своего универсализма. С распространением в 20-е годы XVI в. в германских землях лютеранства и с вероятностью появления новых протестантских вероучений в других западноевропейских государствах папский престол, желая вознаградить себя на востоке Европы религиозными завоеваниями, спешит обратить внимание на Московское государство. В своих посланиях московским князьям папы не скупились на обещания им королевских титулов и на заверения в любви, дружбе в расположении 4. Они с радостью пользовались любым предлогом для возобновления диалога с Москвой.

Этот предлог представился осенью 1525 г., когда в Рим прибыл гонец Василия III Дмитрий Герасимов с грамотой от великого князя, который, в свою очередь, весьма недвусмысленно выражал в послании заинтересованность русской стороны в переговорах с Римом о создании антитурецкого союза. "Мы, — писал князь, — по воле Божией, как и прежде сего стояли за Христианство, так и ныне стоим... а с вами и с иными христианскими государями желаем быть в союзе" 5.

Ответ Климента VII не заставил себя долго ждать. Римский первосвященник отмечал в предлагаемой к публикации грамоте от 18 ноября 1525 г. такт и исполнительность великокняжеского посла Герасимова, превозносил душевные качества самого московского государя. Он также поспешил снарядить в Москву посольство во главе с епископом Скарентским.

О ходе переговоров папского посланника с Василием III и их религиозных диспутах 6 известно немного 7. Как бы то ни было, результатом этой дипломатической экспедиции явилось прибытие в Рим двух великокняжеских послов 8, представивших римскому первосвященнику лишь краткую верительную грамоту. Что касается ответа московского князя на предложения Климента VII, то его не последовало. Удивляет также и отсутствие отправленной с Герасимовым в ноябре 1525 г. папской грамоты в изданном И. Григоровичем сборнике, где под 1525 г. значится всего лишь одно апрельское послание Василия III Клименту VII 9.

Сказанное в известной мере подтверждает предположение, что данный документ является черновым вариантом, возможно, так и не дошедшей в силу тех или иных обстоятельств по назначению папской грамоты. В любом случае, он, по-видимому, служит тем самым недостающим звеном, ознакомление с которым позволило бы объяснить странное молчание московского князя Василия III и дать более полную оценку развитию дипломатических связей Москвы и Рима в 20-е годы XVI в.

Хотелось бы выразить искреннюю признательность за содействие и помощь в работе над документом преподавателю римского университета "Ла Сапиенца" Франческо Данте и сотруднику секретного Ватиканского архива г. Изоли. Ценная помощь при транскрибировании и переводе документа была оказана доцентом кафедры древних языков исторического факультета МГУ Донатом Александровичем Дрбоглавом.

Примечания

1 Пирлинг П. Россия и папский престол. М., 1912. Кн. 1. С. 318.

2 Проблемы истории международных отношений: Сб. ст. памяти акад. Е.В. Тарле. Л., 1972. С. 248.

3 Библиотека иностранных писателей о России. СПб., 1836. Т. 1: Письмо Альберта Кампензе к папе Клименту VII о делах Московии. (пер. с итал. B.C.). С. 46—47.

4 Так, например, папа Лев Х в своем послании к Василию III рисовал московскому князю все выгоды принятия католицизма следующим образом:"...воздадим Тебе такую благодарность, такие почести и отличия, что увидишь на самом опыте, сколь много мы Тебя возлюбили, и не яко усыновленного, но яко сына единородного, к коему навсегда сохраним сердечное наше благорасположение" (Переписка пап с российскими государями в XVI в., найденная между рукописями в Римской Барбериниевой библиотеке / Пер. и коммент. И. Григоровича. СПб., 1834. № 1. С. 6). 5 Переписка пап с российскими государями в XVI в. С. 20.

6 В Секретном Ватиканском архиве есть грамота, представляющая собой инструкцию папы Климента VII епископу Скарентскому, в которой римский первосвященник указывает своему посланнику на необходимость все время держать польского короля Сигизмунда I в курсе о ходе переговоров с Москвой и в том числе об их религиозной стороне (Arm. 44. Vol. 9. Р. 357).

7 Следы Дмитрия Герасимова по его прибытии в Москву также теряются.

8 Речь идет о Иерониме Матвееве и дьяке Тимофее Семенове. См.: Переписка пап с российскими государями в XVI в. С. 20.

9 Верительная по своей форме грамота московским послам датируется 1526 г. Ответной грамоты Климента VII московскому князю нет и в составленных А.И. Тургеневым "Актах исторических, относящихся к России, извлеченных из иностранных архивов и библиотек' (СПб., 1841. Т. 1).

КЛИМЕНТ VII

ПИСЬМО ВАСИЛИЮ III ОТ 18.11.1525

Московскому князю ¹

Возлюбленному сыну. С величайшей радостью мы получили письмо ² Твоей Милости ³ и в посланнике Твоем Дмитрии Герасимове ⁴ увидели человека искусного (зачеркнуто: благоразумного) и старательного в передаче Твоих поручений которые, однако, все содержались в письме. В нем Ты сообщаешь о своем желании стоять заодно с нами и другими христианскими государями против неверных и врагов христовых ⁵, а также даже убеждаешь нас отправить к Тебе человека, который мог бы Твоей Милости поведать обо всех наших замыслах. Это мы исполнили охотно и послали достойного брата Дж

Франческо (зачеркнуто: Варфоломея) епископа Скарентского ⁶, мужа опытного и благонадежного которому мы, благодаря его прилежности и усердию, часто важнейшие дела поручали. Именно с ним мы ведем доверительный разговор обо всех наших намерениях.

Что касается возлюбленного сына нашего генуэзского гражданина Паоло Чентурионе ⁷, еще прежде у Тебя побывавшего, то нашим посланником к Твоей Милости он не был; но, так как он к Тебе по своим делам приходил, то мы дали ему письмо, которое, чему весьма радуемся, Ты получил ⁸. Ибо [ ] (неразборчиво. Возможны варианты: мы желали бы, мы просим, нам было бы приятно. мы готовы предложить...), чтобы Ты послал к нам своего человека, а также наиприятнейшие дары. И не потому это, что очень мы о дарах печемся, но потому, что нам особо приятно выражение Твоих по отношению к нам милости и доброжелательности.

Что же касается дружбы с нами и союза против неверных, то Ты ведь обещаешь нам все, что только может пообещать римскому первосвященнику, наследнику блаженного Петра могущественный и великий, признающий Господа [Иисуса] Христа государь. И Ты даже испрашиваешь у нас способ, каким образом мог и должен был бы произойти этот союз. Тот достойный посланник, которого мы к Тебе направляем, подробно обо всем Тебе расскажет и поведает обо всех желаниях наших. А мы о том молим Твою Милость, чтобы Ты ему как нам самим доверился.

Посланника же нашего Ты отпусти обратно любезно и без промедления, как только он поведает Тебе о наших намерениях (зачеркнуто: поручениях), подобно тому, как мы отсылаем Твоего гонца назад с заботой и любовью. Однако в этом письме мы всего, что с Твоей помощью свершено должно быть, писать не будем, поскольку посланник наш лично полнее и лучше расскажет о том, что [Твоя Милость], сообразно с исключительным человеколюбием и мудростью [ей присущим], внимательно и с удовольствием выслушает. Мы о том только и просим, то только и вымаливаем у всемогущего Бога [когда к Тебе в письме обращаемся], чтобы Ты не замедлил проявить к нам свою благосклонность, тогда как наше отношение к Тебе известно. Мы обещаем, что если желанный союз свершится, к чему мы столь стремимся, то вся благосклонность наша и Святого престола на Тебя распространится; и да возвысятся Твои честь и достоинство (да будет дозволено тому случиться!), чтобы Ты воистину познал, что мы испытываем и всегда испытывали несравненную любовь к Тебе и преславным Твоим добродетелям. Тогда как обо всем прочем Твоя милость более подробно узнает от вышеупомянутого достойного посланника нашего. Дано в Риме 18 ноября 1525 года во второй год [нашего понтификата].

Комментарии

1 Послание адресовано римским первосвященником Климентом VII (1523—1534) ¹ великому князю Василию III (1505—1533). Несмотря на общий, казалось бы, доброжелательный тон письма, в нем тем не менее заметно постоянное стремление автора либо к понижению московского князя в титулах, либо к игнорированию последних.

2 Речь идет об ответной грамоте Василия III Клименту VII, датируемой апрелем 1525 г. В ней великий князь убеждает римского первосвященника в своем желании присоединиться к "союзу христианских государей против неверных", а также дает согласие на то, чтобы послы "могли ходить с обеих сторон и видеть взаимное... благосостояние" ². Далее Василий III извещает Климента VII о своем намерении отправить в Рим Дмитрия Герасимова с настоящей грамотой и просит первосвященника без промедления отпустить его назад вместе с папским "нарочным гонцом" ³.

3 Безусловно, перевод термина "Tua nobilitas" (букв. — твоя знатность, твое благородство) выражением "Твоя Милость" очень условен. И. Григорович в своем сборнике вводит понятие "Ваше Величество", что, однако, на наш взгляд, не соответствует общему тону и логике послания.

4 Биографические сведения о нем крайне скудны. Настоящее имя великокняжеского посланника ⁴ и переводчика было Дмитрий Герасимов. В списках он иногда упоминается также и как "Митя Малой" или "Митя толмач" ⁵. За границей, однако, он чаще величался Димитрием Эразмиусом. Видный итальянский историк и писатель первой половины XVI в. Павел Иовий сообщает, что когда Герасимов прибыл в 1525 г. в Рим с грамотой Василия III, ему было уже около шестидесяти лет ⁶. Таким образом, годом его рождения следует, по-видимому, считать 1465 г. Дмитрий Герасимов был по тому времени очень образованным человеком: он одинаково свободно владел латинским и немецким языками, получил образование в Ливонии ⁷ и прекрасно разбирался в богословских вопросах ⁸. При московском дворе он служил толмачем ⁹ и принимал участие в посольствах в Швецию, Данию, Пруссию Австрию ¹⁰.

В Риме посланник Василия III был принят благосклонно: его поместили в самом ватиканском дворце, где "раззолоченные потолки, изящной работы обои и постели покрытые шелковыми тканями, долженствовали удивить взоры московского посла облеченного по приказанию Его Святейшества также в шелковые одежды" ¹¹. Однако несмотря на то, что в Риме ожидали услышать от Дмитрия Герасимова о каких-то тайных и особо важных поручениях Василия III, княжескому посланнику вменялось в обязанность лишь заверить Климента VII в дружеских чувствах и добрых намерениях московского государя.

5 Первые попытки римских первосвященников привлечь московских великих князей к участию в антитурецкой коалиции христианских держав были засвидетельствованы еще в 1474 и 1486 гг ¹². Московские князья, однако, неизменно подчеркивая свою ненависть к неверным и "врагам христовым", тем не менее не слишком спешили с заключением каких-либо конкретных договоров.

6 Результатом посольства Дмитрия Герасимова явилось прибытие в Москву 20 июня 1526 г. снаряженной Климентом VII дипломатической экспедиции во главе с Джан Франческо ¹³ (Иоанном Франциском) епископом Скарентским ¹⁴.

Джан Франческо был родом из г. Потенца и принадлежал к ордену миноритов. Довольно рано он приобрел славу выдающегося ученого среди членов своего ордена ¹⁵, помощью и услугами которых на протяжении XVI в. часто пользовались римские первосвященники, когда им надо было снаряжать посольства в отдаленные страны. В 1514 г. Джан Франческо был назначен комиссаром францисканского ордена при римской курии, командирован в Ливан, Данию и Швецию. В мае 1523 г. Адриан VI назначил энергичного монаха епископом Скарентским в Швецию, где он, однако, столкнулся с решительным противодействием Густава I ¹⁶, отказавшегося предоставить епархию кому-либо из иностранцев. Епископ оказался в сложном положении. И лишь 13 октября 1525 г. Дж. Франческо был назначен представителем папской миссии в Москву, куда он и выехал поздней осенью вместе с Дмитрием Герасимовым и капелланом Никколо.

О ходе переговоров с московским князем известно немного. При посредничестве епископа Скарентского в Можайске было заключено перемирие на пять лет с польским королем Сигизмундом I, находившимся в состоянии войны с Василием III. В личных беседах князь рассказал польскому посланнику о своем намерении привлечь в Москву итальянских мастеров, зодчих и ремесленников ¹⁷.

По возвращении на родину Дж. Франческо сделался правителем г. Асколи, где 24 июня 1528 г. в результате несчастного случая скончался.

7 Посольству Дмитрия Герасимова в Рим непосредственно предшествовало прибытие в Москву к великому князю Василию III уроженца Генуи, незаконного отпрыска знатного дворянского рода Паоло Чентурионе. Современники неоднократно отмечали предприимчивость, широту взглядов и величие души этого побочного сына лигурийского дворянина ¹⁸. Как и всех генуэзцев, его с неодолимой силой привлекали к себе водные пространства: он занялся торговлей пряностями, объехал Египет, Сирию, берега Черного моря и вел торговые операции на Ближнем Востоке. Прекрасно отдавая себе отчет в невозможности ведения спокойной и выгодной торговли итальянских городов с Индией (по причине сильной португальской конкуренции), Паоло Чентурионе всерьез задумывается о речных просторах русских земель ¹⁹. С этой целью он дважды посетил Москву: в 1520 и 1524 гг. Однако деятельный генуэзец одними торговыми делами не ограничился и возбудил вопрос о соединении церквей. Что же касается Василия III, то он сохранял спокойствие, был предан "греческой вере" и в отношении торговых путей "охранял национальную исключительность своей державы" ²⁰.

Интересно, что, каждый раз вручая Паоло Чентурионе рекомендательное письмо к великому князю, римские первосвященники неустанно отмечали и подчеркивали частный характер его поездок ²¹.

8 По-видимому, речь идет о послании Климента VII от 25 мая 1524 г. Василию III, в котором, восхваляя мужество, величие духа и "благомыслие" великого князя, римский первосвященник писал: "... мы столь возлюбили Ваше Величество, что ничего столь сильно не домогаемся, как только того, чтобы Ты пребывал в единомыслии как с нами, так и с прочими Христианскими державами, а наипаче с седалищем Апостольским во всех отношениях жил в единодушии и союзе" ²².

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Даны годы понтификата.

2 Переписка пап с российскими государями в XVI в. С. 20. 3 Там же. С. 21.

4 Твердого согласия среди историков по вопросу о том, в качестве посланника или же гонца прибыл Герасимов в Рим, нет. Дореволюционные исследователи и переводчики папских и княжеских грамот скорее склоняются к мысли о звании "гонца". См.: Переписка пап с российскими государями в XVI в.; Пирлинг П. Указ. соч.; Библиотека иностранных писателей о России. Т. 1; и др. Что касается советских историков, то они говорят о Д. Герасимове скорее как о посланнике.

5 Проблемы истории международных отношений. С. 253.

6 Rerum moscoviticarum auctores varii: unum in corpus nunc primum congesti; quibus gentis historia continentur et regionum accurata descriptio. Aubrium, 1600. P. 121.

7 Ibid. P. 119.

8 Герасимов был тесно связан с кружком новгородского архиепископа Геннадия, где им, по поручению архиепископа, были выполнены переводы отрывков из немецкой Псалтири и антииудейских трактатов де Лиры (1501) и Самуила Евреина (1504). См.: Проблемы истории международных отношений. С. 253; Пирлинг П. Указ. соч. С. 312; Соболевский Л.И. Переводная литература Московской Руси XVI—XVII вв. СПб., 1903. С. 183— 186;и др.

9 У П. Иовия см. — послом (Rerum moscoviticarum. P. 119).

10 "Показав на опыте ревность свою к пользам отечества и особенную деятельность при дворах королей шведского и датского и у великого магистра прусского, он в недавнем времени был отправлен послом ко двору императора Максимилиана, где, окруженный людьми всякого рода и обращаясь беспрепятственно к кругу общества образованного, удобно мог очистить правильный и гибкий ум свой от всего, что еще оставалось в нем грубого" (Библиотека иностранных писателей о России / Пер. М. Михайловского. С. 14).

11 Там же. С. 19.

12 Бантыш- Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений России (по 1800 г.). М., 1896. Ч. II: Германия и Италия. С. 267—268 (1474 г.): "Был в Москве некто венецианец по имени Антоний... хлопотавший... о привлечении Ивана III к участию в крестовом походе против турок"; (I486 г.): "Папа Климент писал о союзе против турок".

13 В ней принимал участие также и некий капеллан Никколо (Пирлинг П. Указ. соч. С. 318—319).

14 В дореволюционных изданиях "Episcopus Scarens" переводится чаще как "епископ Скарский".

15 Пирлинг П. Указ. соч. С. 316.

16 Пирлинг П. Указ. соч. С. 317.

17 Там же. С. 328.

18 Библиотека иностранных писателей о России: Павла Иовия Новокамского книга / Пер. М. Михайловского. С. 14—15.

19 Он намеревался осуществить грандиозный проект по вывозу пряностей из Индии в Европу через Россию (Проблемы международных отношений. С. 265).

20 Пирлинг П. Указ. соч. С. 322.

21 По совершенно справедливому мнению П. Пирлинга, "Курия неизменно старалась не создавать для Чентурионе роли дипломатического агента", поскольку в ее глазах он был прежде всего гражданином Генуи, а не доверенным лицом папы (Пирлинг П. Указ. соч. С. 310). Тем более интересна позиция польского короля Сигизмунда I, не рассматривавшего Чентурионе иначе, как уважаемого посланника папского престола (Акты исторические, относящиеся к России... С. 129).