Собрание от церковной истории,
древлеправославных християн, именуемых федосеевых и филипповых:
и о их некоем междуусобном несогласии

См. старообрядчество. XVIII век.

Оглавление книги сея

Вступление

Предисловие

О житии и деянии отца Феодосия Васильевича

О мирных соединениях феодосеевых со старопоморцы и филипповыми

О степени отеческой феодосеевых християн, Московских и Новгородских стран от последних благочестивых священнопастырей и их преемников: страдавших за древнее благочестие, иноков и простых, правящих духовными делами, между коими был отец Феодосий Васильевич

О уставех богослужебных хранимых нашею церковью в Московско-Преображенской обители

О филипповых християнах и о их первоначальном предводителе старце Филиппе и его деяниях

Изследование о миротворных соединениях последователей старца Филиппа

О степени отеческой филипповскаго общества: Поморских Московских и прочих стран и о их деяниях

О обрядех и уставех соборных и келейных филипповских християн

Числение священных книг и християнских рукописей

Вступление

Благочестивому и в писаниях люботщательному читателю о Господе радоватися, здравствовати и умудрятися. [книга о вере]

Бысть глад крепок на стране той. С божественным же пророком Иеремием к плачу преклонився, и сия словеса привожу яко по апостольскому гласу [Апостол зач. 295], в сии лютыя времена настоит повсюду глад крепок, ни телесныя пищи оскудение, но любви между християны до конца изсякновение. Яко же правыя веры списатель сказует: зде Христа словеса православный читателю исполнися, иже в божественном Евангелии описаны суть, и за умножение беззакония изсякнет любы многих. [книга о вере, гл. 23, лист 215]

Понеже бо в нынешнее многомятежное и плача достойное время зряще Церковь Христову, отовсюду различных ветров волнением, колеблему, и многих от нас разслабленных душами, и не твердых верою, в прелести и междуусобныя вражды уклоняющихся. [Кирилова книга, гл. 35, лист 311].

Всем хотя подвигнутися сболезновах якой вещи велицей аще и ума нищетою одержим, но обаче по отеческому благословению, и по братскому соизволению касаюсь сего изложения, упование и надежду на единаго всемогущаго Бога возложив, могущаго и не мудрыя умудрити. [книга о вере, лист 2, на обороте]

По сей причине благоволих малейшую часть от истории церковной и внешней, с разъяснением от святаго писания, о разногласии нашем с филипповыми, книжицу сию написать.

Первие же должно есть и о сем воспомянути кия ради вины християнская вера во многия ереси сечется паче неже иныя, ибо по святому Афанасию [от вопросов князя Антиоха, ко Афанасию Великому]: Яко сопротивна диаволу; Кая бо рцы ми печаль и попечение сатане июдея, или самариты, или еллины ратовати, или разделити во ереси и веры различныя, вся бо тыя того?вы суть, и никакоже сатана своих ратует, но Божиих.

Мы же последних сих дней по предсказанию апостольскому страстьми и сластьми объятыя человецы вельми немощны силою духовною, еже бы возмощи? и стати нам противу козней диявольских. Мы же своею леностию и злыми своими обычаи еже есть самолюбием, величанием, гордостию, хулением, непримирением, некротостию, возношением, наглостию, к сим же и прочими страстьми побеждени в рабство душепагубному врагу предаемся, что же есть вина сему, по гласу того же апостола [Апост. зач. 295] яко же он сказует: будут бо рече в последния (времена) дни человецы сластолюбцы паче нежели боголюбцы.

Сия то исконная сластолюбная страсть праотца нашего эдемския породы отлучи, и от того время многия вражды между человеки учини, откуду рече апостол брани и свары в вас: не отсюду ли от сластей ваших воюющих во удех ваших [Апост. зач. 55]. Ибо добре ведомо всем, яко у нас с филипповыми християны по апостольскому гласу, един Бог, едина вера, едино крещение, едино есть в приличие последняго время таинств церковных содержаний, такожде едино в сообразность простолюдину и богослужебное молитвословие, разве точию малаго некоего различия в поклонех и некиих обычаях, каковыя случались и в первобытной православной церкви, но распри и раздоров за то не чинили, но даже и в правилех святии отцы положили, чтобы каждой стране последовать обычаем своея Патриархии или Митрополии. Но есть ли же по Божию попущению происходили когда какия между християны разногласии, и егда до суда церковнаго доходили, тогда святии отцы по правилом оное дело судили и кои тому суду повиновахуся, тии паки к церкви примиряхуся, а иже в своих мнениях упорне стояху, тех церковнаго общения отлучаху.

Согласно оныя первобытныя церкве, и наши предводители духовныя, Поморския, Новгородския и Московския, когда какия либо междуусобныя разногласии обретаху, тогда всячески к соединению и к согласию приводити тщахуся, что милостию Божиею и успеваху, якоже бысть в лето 7235{1727} некое разногласие между поморскими и новгородскими християны в единомыслие приведеся.

Такожде в последствии в Петербурге и Москве християны федосеевы со старопоморцами и филипповыми, некая междуусобныя стропо?тства от среды своея отринуша, и во едино стадо соединишася, и единому Пастырю Христу во всяком единомыслии последоваша, неции же от именуемых филипповых, оному благопохвальному мирному соединению не последоваша, кои и по днесь во враждебном духе к феодосеевым пребывают, и всякими пороки их поношают, себя же в духе фарисейском вельми восхваляют. Мы же желающе правость и истину показати, сего ради и потщахомся хотя мало от церковныя истории собрати первое о жизни и деяниях первобытных отец наших, начиная от Феодосия Васильевича и инока Филиппа, понеже последователи его, при каждом разглагольствовании, отца Феодосия Васильевича и его последователей порицают и вне церкви познавают, свои же и своих учителей недостатки умалчивают.

И мы вожделехом, дабы каждый любящий истину внимательне сие историческое избрание прочитал, и правдивых с виновными различал. Того ради историческое собрание сие в восьми главах чинно изложихом: из коих первая показует о житии и деяниях отца нашего Феодосия Васильевича; вторая являет о мирных соединениях феодосеевых со старопоморцы; третия извествует о степени отеческой феодосеевых християн и о их деяниях; четвертая изъявляет о содержании обрядов и обычаях християнских, и уставах богослужебных. Последующии же четыре главы в том же виде изложены о филипповом согласии, как о первоначальном их учителе старце Филиппе, такожде и о деянии его последователей, а потому для лучшаго соображения и предлагаем читателям по прочтении 1-й главы, о житии Феодосия Васильевича, читать пятую главу, коя повествует о житии старца Филиппа. А после второй, о миротворствах, чести шестую, коя показует о недостатках онаго, так и последующии шесть, одну противу другой.

Сие предлагаем для удобности понятия, тех и других деяний. Впрочем, каждому на произволение оставляем, но точию на заключение сие изъявляем, яко собравшим нам сие изложение, кое мы по недостаточности и грубости ума нашего; за существительную историю и повесть не познаваем, но черновых материалов для истории именование полагаем, и могущему пополнити и наши недостатки исправити, и существительную историю составити, всеусердно желаем, а в наших недоумительностях и погрешностях великодушнаго прощения испрашиваем.

Многогрешныи Чеомчий Лыпъ Иятошсешъ, и с прочими.

Вологодской области, Тотемских пределов.

Возлюбленная о Христе братия, со всеми окрест вас населенными, от мала и до велика. Любящими правость истиннаго евангельскаго пути, не блазненно же и крепко предков наших старопоморских: Польских, Московских, Новгородских и Заволгских благочестивых и целомудренных положениев держащими и с нами, Московско-Преображенскими християны мирствующими, о Господе Радоватися.

Предисловие

Сего минувшаго лета, прибыл к нам посланный от вашего общества, человек: Прокофий Герасимов, и доставил нам более пятидесяти вопросов. Из коих первыя содержут разум притязательный на нашу православную церковь, от филипповых християн, а последния недоумительныя в некоторых духовных действиях. О чем и просите нас, пояснить вам, как о различии верований и обрядов церковных между нас с филипповыми, такожде и духовных делах требуете правильнаго разсмотрения и подтверждения. И мы в силу апостольскаго речения, повелевающаго: друг друга тяготы носити (Апост. зач. 213), призвавше Господа Бога в помощь: со упованием на ваши братския святыя молитвы, приступаем к возответствию, кое по преподобному Никону начинаем чинити, со свидетельством от божественнаго писания, и от отеческаго обычая, и от внешних повествований (Преп. Никон Черныя Горы, слово 18). Ибо по писанному от враг свидетельство вернее бывает (Толковое Евангелие на Марка, зач. 19, лист 58). Во особенности за настоящую нужду, мало имеется у нас, не точию печатных, но даже и рукописных исторических свидетельств, о минувших бедствиях церковных, произшедших в последних двух столетиях. А если что и было, то все насильственно перешло в руки инославных, и они, хотя с подмесом некоторыя злобы, однако издали печатно наши материалы, коими пользуются многия от благоразумных. Тако и Апостол повелевает: Вся, рече, испытующе, добрая же содержите (Апост., зач. 273). Тако и мы будем заимствоваться от внешних писателей. Аще что будет к подтверждению истины, то изберем, но аще ли же что речено ими по ревности или по неведению несправедливо, то оставим. Ведомо же буди вам и сие, яко подобных вопрошаний и разногласий нашем с филипповыми християны бывает нимало. Понеже неции от них: имуще ревность, но не по разуму, а друзии по излишнему невежеству, а третии по славолюбной надменности, весма жестокими словесы, яко камением тяжким мещут на древлеправославную гонимую и бедствующую церковь, и нас верных сынов облагают злыми пороки по вере и жизни, и даже не признают нам спасенным быти. О таковых вправду изрече святый боговидец Моисей (Второзак., гл. 32): Сии людие буи и немудри, роде строптивый и развращеный, сия ли Господеви воздаете; яко единообразнаго от рождения духовнаго, единыя матере святыя купели, и истинных сынов света, раскольниками еретиками, и даже вне церкве признаете (Книга Соборных филипповских деяний, лист 122). К таковым по псалмопевцу потребно есть рещи: Разумейте же безумнии в людех, и буии некогда умудритеся (Пс. 93, стих 8). Но аще ли же по темноте ума вашего не познаете, то послушайте пророка учащаго: Вопроси, рече, отцы твоя и возвестят тебе старцы твоя и рекут ти (Песнь Моисея, 2). Ваших глаголю вопросите первобытных старец. Како они разумели о християнах именуемых федосеевых. О сем являют нам современныя их рукописи бывшия в миротворных соединениях в лето 7299 [1791], 7312 [1804] (Отеческия завещания, гл. 11 и 32). В коих прекращали разъединявшия их какия либо разногласии и разномыслия единою братскою любовию, и заключали то прощением друг друга, при положении точию седмипоклоннаго начала. Так и в настоящее время есть более благоразумныя члены вашего общества, кои в духе своих предков, признают себя весма с нами близкими, как по содержанию древлеправославнаго церковнаго закона, также и по исповеданию истинныя христианския веры. Почему и имеют сердечное сострадание о состоящем разъединении. И тщатся по возможности преподавать свое согласие к мирному соединению. К чему и приступали на самом деле, в лето 7353 [1845], 7370 [1862] и 7384 [1876]. Что и видно из обоюдных писем их миротворное желание, кое они по примеру своих предков, и желали тоже заключить мирное соединение, точию положением миротворнаго начала. И еще подобное сему есть доброе деяние, некоторых любителей мира, духовных правителей филипповых християн, кои присоединяющихся к ним по какому либо случаю от федосеевых, приемлют овогда с малою епитемьею, а иногда и с единем началом [Гладина Прикащика Федора Семенова приняли в Москве и в Петербурге с началом, 7368 (1860)]. И злобных порицаний на нас, федосеевых християн, не произносят, и егда в домы наша или в молитвенныя храмы входят, святым иконам поклоняются, и с нами здравствуются и прощаются, и в кротости духа сознают себя пред Богом грешными, и пред человеки смиренными. И церковное свое состояние, по настоящему сему злобному времени, признают в бедствии и разстройстве, и глаголют: яко у нас де при каждом собрании у духовных правителей излагаются новыя правила, чрез что и происходят впоследствии друг на друга укоризны, и даже самыя душепагубныя разделы (Кимрскаго инока А. М.). И тако собравши на вид хотя несколько благоразумных и неразумных мыслей и речений изходящих из уст филипповских учителей вдадим их на правосудие Божие. Яко же Он сам научает нас: Не судите, рече, на лица, но праведный суд судите [Иоанн., зач. 26]. В силу таковых божественных повелений, мы, последнейшии, признали за необходимость сказать сущую истину, то есть пояснить первобытную историю християн, находящихся под наименованием федосеевых и филипповых. Для чего и приводим на среду несколько от жития, деяния и учения онех наставников, сиречь словущаго отца Феодосия Васильевича и инока Филиппа. Да негли? тем при помощи Божией дадим премудрым вину и премудрие будет, скажем праведным и приложат приима?ти, и возмогут доброе от злаго отделяти, и престанут святую церковь порицати [Притч. Соломона, гл. 9, стих 9].

От зде и начинаем первие о житии отца Феодосия Васильевича писати. Яко же выше явихом от християнских и от внешних историй.

Глава 1
О житии отца Феодосия Васильевича
[Житейник поморскаго писма, отца Феодосия Васильевича; Изборник Попова, т. 3, стр. 1]

Сей убо преславный и досточюдный учитель Феодосий родство свое ведый от прадеда и деда, и прочих по роду восходящих, благородных Усовых дворян, или Урусовых, в царствующем граде Москве жительствующих. По разорении же московском от поляков, дед его именем Евстратий пойде убо той в Великий Нов-град и поселися в селе Морозовичах. Любяше убо зело церковное благолепие и премного искусен бяше чтению и пению церковному. За благий же его разум любяху его ту живущии насельницы. Он же законом брака жену поем и дети с нею породи. От них же един бе сын его именем Василий. Родитель блаженнаго Феодосия, иже рукоположен бысть во иереи в Крестецкий Ям, в церкве святителя Никиты, новгородскаго чюдотворца. И во время никониянскаго смущения церковнаго, аще и зело скорбяще о сем, но страхом бывшим тогда от мучителей одержим не отъиде от новозаконныя церкве. Обаче держащих святыя древлецерковная законы не гоняше, но усердне всячески покрываше и соблюдаше, ту и со отцем своим умре, оставив три сыны в юности сущия. От них же первый бе Феодосий. О нем же нам слово. Людие же того села любовию к Феодосию содержими, просиша новгородскаго митрополита, дабы рукоположил им онаго на отцево место попом. Но за младость сущию тогда Феодосиеву поставлен бысть на время диаком. И он исперва ревнуя по Никоновых новопреданиях начат жесток являтися ко отставшим за тая от церкве.

Егда же Божиею всещедрою благодатию коснувшеюся сердцу его, и от некиих боголюбивых мужей услышав о бывшем пременении, готову ниву имея разума благаго своего к приятию таковых семян, позна абие древнее святое Апостольское церкве благочестие. Вскоре потому в собрании всего народа диячества отречеся, и от некоих правоверных християн прият святое крещение, и наречен бысть Дионисий. Такожде и все семейство его крестишася, и оставльше дом свой во иное село отъидоша, тамо в безмолвии живуще работаху Богу. Бяше бо Феодосий ума скоропостижнаго, смысла многоплоднаго, памяти крепкия и разсуждения великаго. Восприят ревностное тщание о обращении и спасении человеком. Еще же и от других духовных мужей, усмотревших преизобилия сущих в нем разума и в святем писании искуство, понужден быв на сие дело [Андрея Охтинскаго, стр. 91]. Начат проходити страны, грады, веси и села, не точию в России сущея, но в немецких и польских владениях лежащих, и учити живущия в них народы, апостольски благовествуя, наставляя и приводя к свету древлесодержаннаго святыми отцы благочестия. Тем же О! колико множество человеков к закону истиннаго православия направи, коликия народы от еретических новозлохитрств исторже и на путь отеческих спасенных заповедей настави, их же числу предати весма невозможно. Более же великия подвиги его были противу отметников благочестия и лжебратии. От них же первый: Иван Коломенский, иже со страдальцами со священноиноком Варлаамом и со Иоанном Дементьевым в согласии бе, потом же сам совратися в новизны и многих с собою отведе от древняго благочестия [Андрей Охтинский, стр. 92]. Отец Феодосий с ними соборне разглагольствие о благочестии имел и от святаго писания овех препрев посрами, а других паки к православию обрати [Житейник Феодосия Вас.]. Но убо и вторый подвиг блаженному учителю Феодосию, не менее перваго, противу сих прииде, иже во единой вере и во едином согласии бяху духовнии люди, но житие зазорное имяху противу каноном: держаху убо при себе девиц, и жен, и сродниц, и чюжих сущих, и живяху с ними наедине. Откуду в таковых и явныя зазоры породишася. Сих учитель Феодосий изперва? наедине моляшеся и наказоваше немало время, дабы от таковаго сожития исправилися. И егда не исправляхуся нача пред людми им о сем от святых правил предлагати, чтобы таковое зазорное житие отложили. Видя же онех не токмо не исправляющихся, но и ко?торы творящих велия, и по совету с прочими духовными, сотвори с ними разделение в молитвах и во всяком общении, яко же святый апостол Павел повелевает отлучатися от всякаго брата безчинно ходящаго, а не по преданию яже прияша от нас [Апост. зач. 277]. Людие же видяще учителя Феодосия непорочное житие и чистое в православии учение оставляше онех, присвоишася любовию к нему, славе же о учении его широко протекшей. Ибо не может град укрытися верху горы стоя, по Господню словеси: и славящаго мя рече, прославлю [Матф. Зач. 11]. Внуши бо ся о нем от многих начальствующим и архиереом, иже яко звери дивии на ярость подвизахуся, а наипаче великоновгородский Митрополит Иов, воздвиже гонение на правоверных. И аще кии от християн пойман и приведен к нему бываше, вопрошаше: кто вас научи от церкве нашея удалятися и таин наших совершаемых отлучатися. Убо от всех согласно учитель Феодосий предлагашеся. Больма же на ярость разжегся оный, посла искати прилежно его, паче же и сам с лютою жестокостию прибыв в Крестецкий Ям и его зельно на мучение искаше. Но учитель Феодосий мало прежде того поим матерь свою и сына, в польскую державу отъеха, в лето 7207 [1699]. Не мучения и смерти бояся сие сотвори, желателен убо зело бяше за древнее святоотеческое содержание усердно душу свою положити, но другим пользы и спасения желая, и Господню заповедь исполняя: аще рече, гонят вы во граде сем, бегайте во другии.

Тогда мнози от российских християн и от различных стран, и из соловецкаго монастыря, хранящии православие, с ним пойдоша [Отеческая степень, статья 13]. Он же состави тамо две обители, мужескую и женскую, наставляше их богоугодному житию по уставам иноческим. Собрася убо к нему во общее житие мужеска полу до шести сот, девиц и жен до седми сот. Слышаху убо дивнаго учителя Феодосия благое учение мнози от благородных боляр оставляху домы, высокия чести и поместья и крестьян своих, и прочая стяжания вся прихождаху во общее житие к нему и любезно повиновахуся ему. В них же бяху сии: Захарий Бедринской с сыном Хорионом, муж великих добродетелей исполнитель, премного искусен во святом писании; еще Стефан Валонский, сей в небытность отца Феодосия в службе молитвенней начинаше; Антоний Авраамов, муж духовный; Дмитрий Негановской; Герасим Злобин; Яков Хмелев; и прочия. Такожде и болярынь благородных немало, яже суть сии: Небаровых вдова и две сестры девицы; Волонских девица; Нееловых вдова со дщерию; и прочая. К тому же и от посажан градских мужей и жен, и девиц немалое число, иже любовию привязани бяху к словущему учителю Феодосию, и во обителех его трудолюбне подвизахуся. Сие подтверждают и внешнии историки, тако сказующе: что Феодосий привлек к себе ни одних людей простаго звания [Исторические очерки Андреева, стр. 152]. Пользуясь расположением многих значительных лиц. Яко и князь Меньщиков беседовал с ним о предметах веры, подобно многим другим боляром и дворяном того времени. Феодосию Васильеву сочювствовали господа Полонския; Шереметьев; генерал Артамаков, царский родственник; С. Т. Нарышкин; и прочия мнози: с ними же довольныя беседы и ни единократны бяху. И удивляхуся вси духовней благодати сущей в нем.

По сем иный подвиг случися отцу Феодосию. Бяху некоторыи християны беглющии никоновых новопреданий, иже поселишася на реце Выгу, в них же начальствующии быша: Даниил Викулин, Андрей и Симеон Дионисьевы и прочии, иже в первых величайших догматех мудрованием со отцем Феодосием и с прочими учители християнскими согласны бяху. Много в писании, изрядную ревность о чистом житии имяху, а в некиих вещех не согласно мудрствоваху, иже суть: о никонианских браках, о пищи от еретик строемой, и о надписании честных крестов, и прочая различия во обрядех и обычаях християнских имяху. По сему делу к ним во общее житие отец Феодосий с прочими учители християнскими ездив и соборне в Даниловом монастыре о вышеупомянутых несогласиях беседовав. Но однако по небытности Андрея и Симеона Дионисьевичев в единомыслие приити невозмогоша. Егда же прибывшу Андрею Дионисьевичу во общежительство, и о сем весма горестно опечалившуся, слышав нечинное в беседах разглагольство. Понеже неции от выговцев весма не чинно и со гневом разглагольствоваху, а един от них, именем Антоний, с яростию вопияша и в стол руками ударяше, и прочия нелепыя угрозы и поносы, не яко от мудрых, но яко от поселян невежествующих, многия быша, их же зде писати непотребно. Андрею, яко же рехом, не бывшу тогда; а Даниилу видящу таковую их нечинную буесть, со скорбию умолчавшу. Тогда учитель Феодосий и прочии, по многократном и различном увещании, видяще их к согласию не склоняющихся, общем согласием и прочих учителей християнских сотвори с ними на время разделение [от писма поморскаго наставника, Отеческие завещания, глава 54], и тако возвратися в польское державство во своя обители. И живущу ему тамо девять лет начаша утесняти его весма польския желнеры, то есть воины; во едино же время учиниша по монастырем великую стрельбу, и единаго от ученик его убиша, а иных раниша [Отеческая степень, глава 13].

В то время царствующу в России Петру I-му, гонению же на правоверных помалу утихающу, и древлецерковныя законы содержащии начаша свободнее жити, а наипаче в Копорских и Ямбургских пределех царским повелением от начальствующих крепко охраняеми бываху, и службы своя ко Господу Богу явно по старопечатных книгам исправляху, к которым мнози от высоких персон, яко и царевич Алексей Петрович, многократно прихождаше слышати пения и чтения. Слышав убо сия учитель Феодосий восхоте прейти оттуду в российскую державу. Тогда светлейший князь Меньщиков прият блаженнаго со всем братством и с прочими многочисленными християны под свое охранение и посели их в Великолуцком уезде, где устроиша тоже два общежительства. Но Божиим попущением случися тогда моровому поветрию быти, и во обоих обителех, мужеска полу и женска в будущую жизнь преселишася, но и еще отцу Феодосию дано бысть место, от того же князя Александра Меньщикова, на селение общежительства в Ряпиной Мызе. И пойде отец Феодосий в Великий Нов-град к вельможе Якову Корсакову, которому приказано было от Меньщикова отвести место население общежительства. Болярин же оный златолюбив сый, аще и довольныя дары от Феодосия прием, обаче продолжаше указы на преселение. Наконец предаде его новгородскому Митрополиту Иову, и его повелением отведоша во архиерейский приказ Феодосия и с его сыном Евстратием, и с прочими двема от их обители, цепи на шеи со стулием им возложиша. Отца же Феодосия отведоша в темницу под келию Митрополичью, томноты и праха исполнену, и ноги ему оковаша, а яже бяху с ним тех оставиша в приказе, и часто же вождаху его исперва к судии в приказ на истязание о православной вере. Зде вырвал ему полбороды некто по прозванию Сткляев. Егда же к Митрополиту страдальца привождаху, тогда оный увещаваше его, дабы отверглся древлецерковных святых законов и приял бы Никоново новодогматствования, в новопечатных книгах положенная, обещая ему, если послушает, богатьства, чести, возвышения, иерейство, архимандритство и архиерейство. Предивный же страдалец велеумно отвещеваше ему, глаголя: «Высокопочтенный Архиерее; како могу отврещися онех святоотеческих законов и прияти новопечатныя книги, сопротивныя во всем старопечатным. Понеже седмый вселенский собор и все священное писание прилагающих нечто или отъемлющих от церкве проклятию предает. Священный же апостол Павел, опасно зело укрепляя, глаголет: «Аще аз, или ангел с небесе, благовестит вам, паче еже приясте; анафема да будет» [Апост. зач. 199]. А святый Златоуст, сия протолкует: и не рече, аще противная возвестят, или превратят вся, но аще и худое что подвигнут, анафема да будет. И прочая таковая премножайшия святых великая запрещения, и грозныя анафемы на изменяющих святоцерковная содержания, и вносящих новизны, вредящими во святых книгах сих вельми. Боюся и ужасаюся. И аще убо сия вся ведая, отвергуся святоотеческих непорочных древлецерковных содержаний, и подпаду под соборныя святых тяжкия клятвы, которое начальство или власть, от земных, на страшном Христове судищи избавит мя от грозных онех и безконечных мук. Сия слышав архиерей не умилился над страдальцем, но прилагает мучении страшити его, начинает великими томлении ужасати до?бляго. Тогда предивный делом и произволением страдалец отрече ему сице: Высокопочтенный Архиерее; ведыи буди о сем, яко прещений ваших не страшуся, и мучений грозных не ужасаюся, еже хощете творити надо мною, немедля творити, ибо за древлецерковная святая вся отеческая содержания, о укрепляющем мя Христе, всякия муки, и жесточайшия томления страдати уготовихся. Таковыми и подобными сим словесы отвещеваше страдалец ко истязующему его архиерею. Яже зде за долготу слова, и краткость истории любяще оставихом, рцем же точию сие: яко по великом оном истязании, паки повеле архиерей заключити его во оной злосмрадной темнице, тамо в велицей нужде терпеливый страдалец всяким злострастием удручаем, четыре седмицы страдав, преселися в будущую жизнь, в лето 7219 [1711], месяца июля, 23 [Очерк Андреева, стр. 152].

Инии же глаголют: яко убиен бысть от самаго архиерея некою дскою. Сыну убо его и прочим не бывшим ту при смерти его, но инде заключенным. Тело же блаженнаго страдальца повелением митрополичьим слуги его из града извлекше в ров без гроба закопаша [Сборник Попова, том 1, стр. 17].

О сей страдальческой кончине, согласно, свидетельствую и новыя историки. Яко же сказует г. Андреев: Когда Феодосей Васильев, положась на содействие новгородского губернатора Корсакова в ходатайстве указа для преселения со обителию на Ряпину Мызу, явились по сему делу в Нов-град, сняв с себя медныя вериги и власяницу и отправился по своим делам, его схватили слуги новгородскаго архиерея, посадили в смрадную тюрьму, приковали в ней железною цепью к стене, допустили корабельнаго мастера Сткляева вырвать полбороды у заключеннаго, не согласившагося с ним в догматическом споре, и затем довели до мучительной смерти. Корсаков допустил все это сделать. Дозде от очерка [Краткий очерк Андреева, стр. 316].

Паки же от жития страдальца повествуется [Сборник Попова, том 3, стр. 18]: Яко во время кончины его случися тогда во граде един от ученик его, взем нощию трудолюбное тело от рова и погребе и тайно за пять поприщь от града, при реце Варяже. Егда же живущии во обители его восхотеша принести страдальческое тело во свою ему обитель, тоже нощию тайно выкопаша тело его, лежащие в водяном месте более четырех месяцев, цело и нетленно обретеся. Абие обрадовася зело и любезно вземше везяху тое в Ряпину Мызу, и в память святителя Николы, декабря, в 6-й день, с погребальными псалмами и песньми, честне погребоша е паки в земли, на брезе Выбовке реки, в Ряпине Мызе. По навету же новозаконных архиерей, и некиих отступников православия ненавистными клеветами, сердце Монархово на ярость сподвигоша, и он повеле юрьевскому воеводе воинство в Ряпину Мызу послати и во обители сущих начальников, такожде и по селам духовных, по реестру имяны более 20 человек взяти и в Петербург на истязание привести, и на муки отдати. И егда услыша таковое повеление они разыдошася кииждо где знаяше, храняще себе от гонительских рук.

Дозде краткое объяснение о житии, страдании и кончине словущаго отца и учителя Феодосия Васильевича и о обителех его. О ученицех же его поведано будет в приличных местех, мы зде не обинуяся глаголахом о отце и учителе Феодосии Васильевиче. Пояснихом вся добрая его пред Богом и человеки деяния. Не умолчахом такожде и о некоторых действиях его подлежащих сомнению и подозрению от некиих малоразумных человек. Того ради и потщахомся в нижеследующей главе пояснить на словущаго отца и учителя Феодосия Васильевича.

Глава 2
О мирных соединениях со старопоморцами
Вины и подозрения и укоризны возводимыя, как на учительнаго отца и страдальца Феодосия Васильевича, такожде и на последователей его происходят более от неразумной ревности, самомудрых и величавых человек, наводяще великия вины по собственному самомнению, как на скончавшихся предков наших, такожде и на содержащих их учения. А потому мы желающе отвести таковых от тяжкаго прегрешения, еже мертвых и живых осуждения, поставим зде на вид вину их претыкания. А именно: Первейшею и великую виною поставляют наветницы раздел Феодосия Васильевича с поморяны, бывший в 7214-м [1706] году. Какими же средствами возможно будет более разъяснить таковое пререкание. Мы не находим удобнее предложить любящим истину и желающим праваго познания, еже бы в таковом деле восприять мерило правосудия, сиречь вышшее в добродетелех святое разсуждение. Ибо святии отцы, паче всех добродетелей предпочтоша разум и разсуждение [Альфа, гл. 61]. Святый Златоуст глаголет: «Не убо просте вещь истязуем, но и время, и вину, и изволение, и лиц различие, и елико убо им иная случаются, вся со опасением да взыскуем, ниже бо есть инако достигнути истины» [Беседы Евангельские на Матфея. Нравоучение 17]. А потому и просим, любящих мир, и желающих о Христе братскаго единства, возвести мысленное око на событие и время, в коем был отец Феодосий Васильевич, и обозрет безпристрастно тогдашния гонительныя обстоятельства, о коих сам Спаситель предсказал: яко не быти таковым от начала и до скончания мира [Матф. Зач. 99]. Такожде и списатель правыя веры сказует: «Аще, рече, кто тех времен, сиречь 1666-го года, достигнет, таковый да уготовится с самим дияволом на брань» [Книга о Вере, гл. 30, лист 271]. Сии предсказании ясно зрятся нам от истории, что гонение и мучение в самой полной силе, на содержателей древняго православия, началось у нас от указанного года, когда не было возможности содержателем онаго, не точию в своих домех проживати, но даже и нигде в пределах России. А потому хранящии истину и должни были спасать свою жизнь бегством, как в лесах и пустынях своего отечества, так и за пределами онаго. Желающий же в подробностях ведать о сем да прочтут християнския истории «О бегствующем священстве», и «Российский виноград», тамо ясно узрит жестокия казни и самыя мучительныя смерти наводимыя от новолюбцев содержателем православия. О сем подтверждают и внешния историки: «Что их истребляли в срубах, отравляли в сырых зелях, тюрьмах, рубили головы по плечи, зарывали живых в землю, резали языки, и прочая» [Предисловие к 3-й челобитной Кожанчикова, печатная].

В таковых то будучи горестных обстоятельствах наши первобытныя наставники и учители еще несравненно болие того предстояла великая скорбь, во очию всех тогда благоразумных. Что церковный чювственный корабль разбит был ужасными волнами нововымышленнаго никонианскаго учения, и множество пловцев и гребцев, и даже самыя кормчия пострадаша, истопления духовная [Торжественник, слово на Воздвижение]. Божиими же неизреченными судьбами, аще и спасени тогда быша некоторыя от сынов оныя гонимыя жены, от змиева потопления [Апокалип., гл. 12], но обаче в великом бедствии осташася, яко же то без видимых благолепий и чиноположений церковных, и вместо седми таинств ея, точию при двух самонужнейших. И вместо руководства людей священных, и всякаго чиноначалия духовнаго, начаша окормлятися и руководствоватися простыми и не освященными. И кто же будет столь жесток и немилосерд, еже злобно нападати на учительных людей, тогдашних лютых времен. О каковых либо неблагоустройствах и разномыслиях, могущих возникнуть тогда, в христианской церкве [Апостол, зач. 295]. О сем надлежит разсматривать, яко же выше рехом, с великим разсуждением, и со страхом Божиим, дабы в чем не погрешить. А не так, как ныне нецыи, от филипповых християн опрометчиво и дерзско отзываются о отце Феодосии Васильевиче, ибо имущии ум могут видеть, и разуметь, и из церковной истории.

Что в первобытныя времена, по Божию попущению, в християнской церкве случались подобныя сему неблагоустройныя произшествия. Как-то в первенствующей християнской церкве, более 200 лет, даже до 1-го Собора Вселенскаго, происходило несогласие, и распрение о времени празднования святыя Пасхи. Причем в продолжении тех времен случалось, что одни других за несогласие отлучали от церкве. О сем смотри в книге О Вере, около двухсотаго листа. Но после, когда по милости Божией, все таковыя несогласия, на 1-ом Соборе Вселенском, приведены в единомыслие и согласие [Барония, в лето Господне, 878]. Тогда святии отцы все прежде бывшие в прошедшие время несогласия и распрения предали вечному забвению, и ни каким раскольным именованием не порекли. Так же и прежде усопших, с обеих сторон и в том несогласии скончавшихся, ни каковаго осудительнаго не зделали исключения.

Подобно тому и в последующия времена в християнской церкви случались таковы же произшествии, о подробности коих умолчаваем для краткости. О прочих упомянем только о отлучении преподобнаго отца Феодора Студита, прежде от Цареградскаго патриарха Тарасия за беззаконный брак Константина царя. И потом он же купно с братом своим Иосифом, Архиепископом Фессалонитским, имел отлучение от Константинопольскаго патриарха Никифора за приятие в церковь изверженнаго презвитера Иосифа. После таковых отлучений, когда милостию Божиею все оные неустройства прекратились и установился мир церковный, тогда ни святыя патриархи преподобнаго Феодора с братом Иосифом и с прочими живущими, и во время того разделения скончавшихся християн, раскольниками не порицали [Четия, ноября 11. Барония, лето Господне 795, там же Лето Господне 806 и 808]. Как мы замечаем из истории, ни преподобный Феодор Студит с братом, патриархов Тарасия и Никифора ни каким раскольным наименованием не облагали. Но с прекращением причин разделения прекратили и самое оное разделение и в прежнем мире и любви навсегда остались.

Сему же согласует и бывшее распрение между християны за учение триех вселенских учителей, когда же сии святии иерарси явлением своим умиротворили церковь, то не видится в истории церковной, чтобы после друг друга первобытными винами укоряли и поношали [Пролог, генварь 30].

Наконец нужным почитаем упомянуть о достопримечательном произшествии, случившимся в константинопольской и прочих церквах, по причине 4-го брака Леона царя, отчего произошел между християны неблагополучный раздор и продолжался 90 лет. Но когда по милости Божией таковый раздор тщанием святых отец на Соборе Соединения был прекращен, тогда, как видится, святии отцы руководствуясь любовию Божиею, как живых так и усопших, даже самых виновников раздора, ни каковым раскольным именованием не осудили, и не порекли, но живым возгласили многая лета, а усопшим вечная память.

И наши достопочтенные предки, как поморския такожде и новгородския, соображаясь с таковыми миротворными примерами, бывшее временное между ними разделение расколом именовать не дерзали. Потому что, по милости Божией, через краткое время оное бывшее между ними разногласие начало приводитися в единомысленное соглашение, и потом как оное временное разделение прекращено, так и причины онаго разделения.

Зде мы признаем за нужное и о наших миротворствах, хотя вкратце, привести во свидетельство самыя те случаи, и указать времена и лета, и личностей оных, коими соделовалось миротворное соединение, и кое о том свидетельствуют. Перваго приводим от поморския обители настоятеля: Тимофея Андреева, коему хорошо была известна история первобытных поморских отцев, хотя он сам уже и не вполне содержал тех предания, а именно в молитвословии инославных и в самобрачии. Для нас в том нет препятствия, понеже по писанному: от посторонних и от враждебных свидетельство достовернейшее бывает. А потому и приводим от писма его следующее, о мирном соединении. Как он пишет в Москву, в начале приводит то, егда в небытность Андрея Дионисьевича, яко же выше во главе 1-ой явихом, 7214 [1706] году Феодосий Васильевич с поморскими общежители сотворил разделение. Егда же прибывшу Андрею Дионисьевичу во общежительство, и о сем весьма горестно опечалившуся, слышав нечинное в беседе произшедшее распрение, о чесом подвигнувся сам в Нов-град ехать. После того временнаго разделения два года прошедше, т. е. в 7216 [1708], и тамо с Феодосием Васильевичем всякое согласие имел, и вкупе с ним и службу Богу приносил. Второе же примирение было уже в 7235 [1728] году, по кончине Феодосия Васильевича. От Московскаго общества первый предводитель, Игнатий Трофимович, ездил в поморье купно с Федором Калинычем, Даниловской страны настоятелем, и тамо прилучившемуся Андрею Дионисьевичу мирное совокупление сотворися [Християнская история, избор. Попова, стр. 28, том 3]. А о титле еже на крестах на время оставиша до разсмотрения. Во обычаях же богослужебных коемуждо на своих положениях оставлено. Что бы друг с другом распри и разделения в том не имети. Дозде из писма Т. А.

Тако на сем миротворнем соборе поморския и наши отцы, яко же выше явихом, определили: чтобы до обыскания крестам Господним с четыребуквенными титлами поклонятися без зазрения, и друг друга за то не отлучатися. Каковое обыскание у наших предков продолжалось много время, даже до лет Московскаго отца Ильи Ивановича.

Следовательно как самаго отца Феодосия Васильевича, так и прочих отцев и братию в согласии с ним в продолжении того времени скончавшихся за содержание титлы и за прочия обычаи осуждать не долженствует. В сем мирном расположении скончались отцы, Андрей Дионисьевич, в лето 7238 [1730], и отец Даниил Викулович, в лето 7242 [1734]. И посем, в лето 7244 [1736], паки Игнатий Трофимыч, по согласию с Федором Калинычем, и с Московским Максимом Марковичем ездили в поморский монастырь, для собрания свидетельств о титле, и поморския отцы разъяснили ему о правильном надписании крестов. И он свои доказательства, заимствованныя от поповщины, предал огню, и поморским отцам принес покорность и прощение. Но однако отъехавши из поморья по некоторым причинам общественнаго соглашения он на то привести не возмог до лета 7254 [1746]. В сем же году были в Москве поморския отцы: Даниил Матвеевич и прочия, и согласясь с Игнатием Трофимычем и с его товарищи, производили тщательное обозрение о сущности надписей на древних крестах, и убеждаясь более крестом царя Константина, находящемся в Московско-Успенском соборе, и по оном освидетельствовании согласишася с обоих стран собору быти и на нем своему раздору, еже о титле, решение учинити. И собрашася в Преображенское, в дом некоего Сергея Мартынова, ту совершенное единомыслие о надписании честных крестов. Еже Исус Христос, Царь Славы, писати утвердиша.

Из сих отеческих миротворных соединений замечается, что тогда отцы наши, кроме всякаго пристрастия враждебнаго мнения, руководствовались истинною християнскою любовию и мирным расположением, на основании коих мир между собою учинили, причем, как замечается, никаких друг над другом взысканий и истязаний о прежде бывших неустройствах и разногласиях не произвели. И как видно из их миротворных писем что никакими епитемиями друг друга не облагали, но заключали мирный союз, точию седмипоклонным началом и братолюбным прощением. И отца Феодосия Васильевича, и с прочими усопшими предками никаким раскольным именованием не порекли, но напротив определили, чтоб никому их за преждебывшее разногласие не осуждать. Потому что поморские отцы: Даниил Викулыч и Андрей Дионисыч, и прочия современники и собеседники были отца Феодосия Васильевича, и добре ведали его, и знали его веру и любовь к Богу. Знали его добродетельное житие, знали его страдальческую кончину, о которой в прозбе к царю, Петру Алексеевичу, в лето 7222 [1714], засвидетельствовали. Знали текже и ревностный его порыв в произведении с ними временнаго разделения; и зная все сие, они, однако, никаковаго об нем жестокаго суждения не имели, и от сообщения как с ним, так и с его преемниками, не отлучались. О чесом свидетельствует вышеупомянутый Тимофей Андреевич, в письме своем к стародубскому отцу, Петру Федоровичу, в котором между прочим пишет: «Но и котории приезжаху в монастырь от феодосиевых, после раздела их, разделения не имеяху с ними» [Ответ М. В. Стукачева к филипповым]. Свидетель сему [Отеческ. Завещан. Глава 51]: Симеон Яковлевич Новгородский; егда после разорения Ряпинскаго общежительства приехали в поморский монастырь, то отцы не точию с ними общатися не восхотели, но и блаженный отец Даниил Викулыч, яко весма достойному, некиих духовных детей ему относити своя деяния вручи, и так богоугодно пожив преставися, и погребен бысть на Лексе, в женском пределе, яко их отец духовный. Иван же Филипович, поморский настоятель, описуя житие его и действие в духовных правлениях подобит его во всем отцу Даниилу Викуловичу. И прочии мнози или паче рещи безчисленныи приходяще от федосеевых, яко же до раздела, тако и по разделе, в монастырь от отец приемлеми бываху без сомнения при положении точию начала, якоже и сам бывал дважды Игнатий Трофимович со отверсторадостными прият бысть руками.

Без сомнения в том же духе и действии состоялось церковное примирение, бывшее в Петербурге, в лето 7299 [1790]. Что при тогдашнем примирении поморския отцы, как страдальца Феодосия Васильевича, так и прочих усопших имена, для вечнаго помяновения в свои синодики вложиша, в коих и по ныне зрятся всеми. Такожде и о чинех молитвенныя службы определили, аще некия различныя чины обрящутся, в том друг с другом разногласии не имети, но кому с кем прилучится приходити имети соглашение, и распри не чинити, да мир Божий будет между християнами.

Подобно сему и в Москве, в лето 7312 [1804], было примирение с Замоскварецкими филипповыми християнами, что на Балчуге, при котором тоже написаны миротворныя статии, и с обоих стран рукоприкладством утвержены, чтобы первобытными разногласии друг друга не упрекать и не винословить. Такожде и преставльшихся от обеих стран поминать без сомнения.

Зрите вси безпристрастнии любители истины каковый нрав и каковый разум имели прежнии блаженныя памяти, как поморския, так же и новгородския, и московския отцы. Они во время тогдашняго мирнаго устроения побуждаемыя любовию християнскою все прежде бывшия несогласии и распри прекратили, и мир и согласие между собою учинили, прежде отшедшия, якоже выше явихом, с обеих стран от всякаго порицания освободили. Такожде и Феодосия Васильевича с прочими положили в вечное поминовение, о чем видится во многих отеческих миротворных писмах. А потому кто смеет, и кто может нарушить, и уничтожить таковыя их определения; по реченному: «Не прелагай предел вечных, яко же положиша отцы твои».

Дозде о миротворных соединениях.

При сем признали за нужное пояснить и еще несколько: о причинах разъединявших в нечесом Феодосия Васильевича, с его последователи, от поморских отцев. Причины же оныя не в вере и догматах состояли, но в некоторых обрядовых и обычных действиях, страна стране несогласных. То оныя умствования и действия почитали маловажными и требующими исправления, кои по милости Божией в скором времени начали прекращатся, и в последствии совершенно уничтожены. О чем выше пояснихом, такожде и зде хотя мало нечто объявихом, именно о тех винах, коими враждотворцы нас укоряют и мир церковный нарушают, и повсюду в маловедущих християнах провозглашают: что будьто бы федосеевы за свои вины не улучают спасения.

Первое, за четверобуквенную титлу; второе, за иноверныя браки; третие, за иноверныя брашна. На сие мы наветникам нашим скажем следующее: Что вы враждолюбцы на злая злым оком взираете, а добрая презираете, т. е. дружния недостатки зазираете, а исправления братня ни во что вменяете. Зде просим таковых умиленно фарисейская величания от себя отжените и нашего смиреннаго гласа вонмите. Ибо мы согласно с предками нашими объявляем следующее: Первое, о четверобуквенной титле на кресте в миротворительных статиях наших ясно показано нами, что титлы оныя во святей церкве мы не имеем, и на поклонение крестов с предреченною титлою, еже есть: I. H. Ц. I. Мы сами не поставляем, так и прочим всем верным поставлять запрещаем. Такожде всем иконописцам и меднолитным художникам нашим полагати оную титлу запретихом. О чем в достоверных наших отец памятниках, сиречь в их писмах, и в соборных статиях, в разныя времена уже десятирицею воспрещено и отменено [Ответ 4, на 4-ю статью, филипповым М. И. Стукачева]. В подробности же о сем высказывать признаем за излишнее. Ибо о сем понудихом изъявти – не для сынов мира, но да заградятся уста крамольных новофилипповских потомков. Понеже они в настоящее время аще старопоморцами себе и величают! а в миролюбном духе первобытным поморским отцам не подражают, которыя по миролюбному своему нраву, при содержании титлы, от предков наших не отлучались и прочим отлучаться не советовали. Как поморская история гласит: И поморский наставник Тимофей Андреевич и московский настоятель Михаил Григорьевич свидетельствуют о отце Андрее Дионисьевиче, который в бытность свою в Москве московскому купцу Ковурову о Евстрате Феодосиевиче и о прочих его спутниках сказал: «Если они с тобою не сообщаются, то и ты с ними не сообщайся, если же они сообщаются, то и ты с ними сообщайся, кроме сомнения» [Сборник Попова, том 3, стр. 28]. Сицевый бяше в богомудром отце, кафолической церкве учителе, кафолический дух. Ибо и сам он, якоже выше явихом, вскоре после раздела, в Нове-граде с Феодосием Васильевичем имел сообщение и совокупное моление. Понеже сей знаменитый муж, при своей учености, имел от Бога дар разсуждения. При руководстве того он добре ведал, что распрение Феодосия Васильевича состояло в маловажных делах и ни по какому либо его коварству, но собственно по недоумению и по неосмотрению за настоящую и гонительную нужду. Ведал и то, что надписание четверобуквенное в нашей Русской церкве появилось еще при Иосифе Патриархе. По словам господина Прохорова: «Нечувствительно во многих местах вошло в употребление от западных художников» [Християнския древности. Печат. 1864 г.]. А потому Андрей Дионисыч, как чадолюбивый отец и признавал наклонность отца Феодосия Васильевича в четверобуквенной надписи ни за какую либо самовымышленность, но собственно за неосмотрительность. Как видно из его собственных деяний и посланий, что он относился к Феодосию Васильевичу и к его последователям в самом снизходительном и примирительном духе, таковое великодушное творя к ним снизхождение. А не яко же нынешних многочинствуемых раздорников скорое во вражду и не мирное преложение.

Вторая, возводимая на нас вина, есть за приятие будто бы иноверных браков. И о сем тоже добре ведящии ведят, что у нас как на словах, такожде во отеческих писмах и в соборных статиях, как прочия шесть еретическия тайны, за тайны не приемлются. Так и брак их, за совершенную святоцерковную тайну его не вменяем, потому и обращающихся от иных вер к нам, за лишением правоверных священников священнословия, на целомудренное житие поучаем. А падающия в явныя пороки, таковых от церкве отлучаем, и по направлении их жития с епитемиею в общение приемлем. А что касается до мудрствования Феодосия Васильевича и прочих наших предков, о старых иноверных браках, то мы в том ничего особеннаго и противнаго не видим. Потому что они, хотя и признавали таковыя браки, вероятно по человеческой, а не по Божественной правине законными, однако по приятии святаго крещения, за лишением священническаго благословения, поучали на чистое житие; нарушающих же оное наказовали, о чем ясно видится в их соборном грамоте, писанной Феодосием Васильевичем в Нове-град, в лето 7202 [1694]. Следовательно и за сие, как предки наши, также и мы не виновны и сомневаться о том не должно.

Третия же вина, за моление брашен от рук иноверных приспеваемых. По сказанию святых мы не точию не виновны, но даже и похвалам достойны. Яко в сем деле слушаем святых отец и предков наших повеления, кои за за добываемое от иноверных брашно, молитися повелеша. О чем в книзе Пандекте, в 6-й части, в главе 73, с доказательствами Аггея пророка, от главы 2-я, стих 12; и от посланий митрополичьих; и от Зонара, прав. 76; и от Потребника, от главы 15, оскверненное и покупаемое с торгу от иноверных брашно молитвами иерейскими очищати повелено. Такожде и во главе 77, тоя же части, положено лестовку молитися за брашно еретиками строенное и овощь, прежними по Никоне отцы подтверждено от их посланий и преданий. Но как сие повеление в правильных канонах церковных не положено, а потому мы с немолящимися разделения не имеем. А молитися признаем делом душеполезным по следующим показаниям:

1-е, святый апостол Павел, в 1-м послании к Тимофею, глаголет: Зане всякое создание Божие добро, и ничто же отметно, со благодарением приемлемо, освящает бо ся словом Божиим и молитвою.

2-е, святый Фотий митрополит московский, в послании своем во Псков, пишет: «А что снове пишете, что из немецкия земли приходит что потребное, вино или хлеб, или овощь, и то снове очистивше то от иерей, и потом ясти и пити» [Печатная книга. Послания Митрополичьи, лето 6925 (1417)].

3-е, бывший при Никоне священный страдалец Аввакум протопоп, в послании к некоим християном, за очищение сосудов и брашен, по влиянии тогда еще бывшия святыя воды, вместо иерейския молитвы; 17 поклон полагати заповеда.

4-е, подобно сему и в гражданской истории, Андрея Иванова Охтинскаго, изображено: что прежние по Никоне бывшии православныя християне, между прочими правильными постановлениями, определили молитися за покупаемую на торгу пищу поклонами очищать. Ниже: Сие подтверждает и другий внешний историк Г. А. [Краткий очерк. Андреев, стр. 152], следующими словами: Быть может на этом правиле федосеевцев отразилось старинное постановление митрополита Фотия, об освящении припасов, привозимых из заграницы. Это постановление было зделано давно, и давно утратило силу. Но мы знаем, что чем отдаленней была старина, тем приверженцы стараго крепче держались за нее.

Зде вопросим благоразумных християн, кого они более оправдают; тех ли, кои в силу означенных повелений от иноверных брашно и всякия вещи молитвою очищают? или тех, кои от мусульманина, еврея и армянина, без очищения молитвеннаго употребляют?

Дозде о трех винах, возводимых на Феодосия Васильевича.

Есть и еще приписываемыя ему вины, кои произносятся более от неразумной ревности, как то: крестил в поручах, и при разделе с поморцами будто бы изрек: прах прилипший отрясая за непослушание, и не буди мне части с вами, и прочия подобныя сим винословия, на кои мы по тонку не вознамерились отвечать, потому что сии вины не подтверждаются достоверным свидетельством. Если бы оныя были, то не бы умолчал о том Андрей Дионисович в своих увещательных посланиях. Такожде и у первобытных отец, в миротворных соборных статиях, нигде о сих винах не вспоминается. А потому и заметно, что подобныя порицания произошли от любящих злобу паче благостыни, и неправду неже глаголати правду. По писанному несть удобнее еже на мертваго лва и мыши скачити, кои за неимением пищи, множицею и по?рты грызут [Пс. 51, стих 3]. Тако любящая суетная и лжу, оставльше истину, всякую неправду на ближняго плетут. Но как по писанному: Правда есть вещь непреодолеема, а потому благоразумному християнину добре ведомо: что отец Феодосий Васильевич не изобретатель был какого либо самомненнаго нововводства, но верный последователь последних священнопастырей и страдалец предания, и хранитель общекупнаго християнскаго содержания. О чем и внешнии историки согласно подтверждают так: что «Феодосий Васильевич был муж благочестивый, даровитый, твердой памяти, и славный буквалист торжественно поправший Никониазм. И мгновенно учинившийся пылким и разительным ревнителем благочестия он, неусыпно стараясь в подвигах веры, утвердил и просветил правоверием Новгородскую страну, озарил сим Польшу, и прочия страны в России, пожертвовавший за таковыи великия доблести своею жизнию Иову митрополиту Новгородскому. Он не раз боролся с буйным изуверством своей лжебратии, желая устроить единство своей и поморской церкве. Его ведение святаго писания, примерная жизнь и твердыя начала истин удостоили быть собеседником славных вельмож, другом знатных особ, и громкой славы во всех концах России. Он был примерный муж в подвиге благочестия, твердаго духа, и неустрашимый казней мира, редкий любитель церковнаго благочестия, чтитель кротости, и попратель надмения. Недоразумная ревность его хотя и учинила с поморскою церковью раздор, а миролюбие его убедило паки оный попрать, и быть ему не раз в Выгорецыи на заглаждении того. Его плоды благочестия и ныне гласят во всех концах России, и он ими навечно себя обезсмертил» [Сборник Попова, том 2, стр. 188, 2-го счета]. Дозде Попов.

Се отчасти пояснихом в сей главе как от сказания сынов света, такожде и от истории мудрейших сынов сего века.

О событиях между первобытными отцами новгородскими и поморскими и их последователи, и о происходящих между ними разногласиях и разделениях, и о их мудром и спасительном разсуждении, и о настоящем тогда на правоверных гонении и бедствии церковном, воспомянули и о бывших неблагоустройствах в первенствующей церкве, и о их прекращениях, на основании коих и у наших первобытных отец были миротворныя соединения, в коем и скончалися упомянутыя отцы: Андрей Дионисьевич, и Даниил Викулыч, и московския страны: Игнатий Трофимыч, Федор Калиныч, и Мксим Маркович, и проч… Понеже вины раздора были разсмотрены и некоторыя от них прекращены, ибо поморския отцы, современныя отцу Феодосию Васильевичу, знали его веру и любовь к Богу, и добродетельное житие, а потому от сообщения как с ним, так и с преемниками его не отлучались, и по кончине их, помяновения сподобили. Понеже оныя отцы добре ведали яко отец Феодосий Васильевич был последователь истиннаго учения последних священнопастырей, и своими современники признан был достойным духовнаго правления, и яко степень онаго духовнаго потомства до нас достиже, о чем в нижеследующей главе пояснити потщимся.

Глава 3
О степени отеческой московских и новгородских стран,

от последних благочестивых священнопастырей,

и их преемников, страдавших за древнее благочестие,

иноков и простых, правящих духовными делами,

между коими был отец Феодосий Васильевич.

В сей 3-й главе мы возъимели намерение для любящих истину пояснить, что происхождение нашего православия ни есть от коего либо сомнительнаго источника, но от самых первоначальных православных страдальцев: московских, новгородских и псковских [Ответ 3-й к филипповым М. И. Стукачева]. Которыя как мы уже изъяснили во второй главе были в неразрывном союзе и согласии с соловецкими и поморскими страдальцами, ведомо есть всему християнскому миру, что по числе 1666 –м провидения святых вся исполнися, когда Собор Московский был на изтребление и проклятие древних преданий в 7174 [1666] [Российская истор. печатная] [Цветник, глава 7, рукопись отца Ф. О. Казанск.]. В то время с господствующей церковью зделали раздел: епископ Коломенский Павел, протопопы, священники, игумены разных церквей и обителей. В ту же пору и те же лица были основателями всех уставов и порядков, хранимых нашею церковию, которую ныне новофилипповы зазирают до поношения, но не постави им, Господи, греха сего, ибо не ведают, что говорят. А потому и признахом за нужное, хотя вкратце, пояснить зде о некоторых первобытных отцех нашея гонимыя святыя церкве, коих учения и уставов мы, по милости Божией, держимся и до ныне.

От зде слыши любителю истины: Постепенность последних священных и не священных пастырей гонимыя святыя церкви. Из коих московския епархии: первый был Коломенский епископ Павел; вторый, Аввакум протопоп; третий, Спиридон архимандрит Покровский; четвертый, протопоп Даниил; пятый, соборный иерей Лазарь; шестый и седмый: священницы Козма и Стефан, бежавшии из Москвы, от церкве Всех Святых, 1668 года; диакон Феодор, инок Араамий, Исаия и Корнилий, и другия мнози, иже тогдашняго ради належащаго гонения в царствующем граде Москве, паче иных градов. Овии в своем месте пострадаша, а иныя в различныя грады и страны заточены быша и тамо мучения путь проидоша, а прочия тайно отбегоша, како же упомянутыя священницы, Козмо и Стефан [книга под названием В пользу Раскола, часть 1, стр. 6]. Дозде о московских страдальцах.

О новгородских же, псковских и поморских отцех и страдальцех поведает нам церковная история, яко оным страдальцам во главе быти тоже преосвященному Павлу епископу Коломенскому, иже кровию исповеданием своего страдания в Великом Нове-граде запечатле. Вторый по нем, игумен Досифей, Тихвинскаго Беседованнаго монастыря; третий, священноинок и пустынножитель Пафнутий; четвертый, священноинок и страдалец Феодосий; пятый, священноинок и страдалец Илия Крестецкаго-ям; шестый, Варлаам, протопоп Псковский; седьмый, страдалец и первый от простых учителей тоя страны Иван Дементьев, во святом крещении Карп; осьмый, учитель и страдалец Григорий, казначей Антониева монастыря; девятый, Василий и Михаил Диевы, учители быша и страдальцы; десятый, Самсон Ильин, сын священника Илии Крестецкаго, учитель и страдалец за благочестие; одиннадцатый, Василий Лисицын, сострадалец священномученику Варлааму; двенадцатый, Петр Иванов, учитель изрядный и страдалец, ученик был тоже Варлаамов; тринадцатый, учитель и страдалец Феодосий Васильевич, во святом крещении Дионисий, ревнитель сый и подражатель во всем первым отцам и страдальцам; cих современныя любомудрыя отцы и учители тоя же новгородския области Выгорецтии пустынножителие: Даниил Викулыч, начальник поморскаго общежительства, и его духовнии сотрудники, Андрей и Симеон Дионисьевичи, и прочии учительные мужи тоя страны, иже с ними во единомыслии о вере и догматех пребываху. Сих всех, как первобытных московских священнострадалец и учителей, такожде впоследствии соловецких, новгородских и поморских, мы, смиреннии, за едено чествуем и познаваем их, по сказанию священнаго писания составляющих собою церковь соборную, в коей и мы сознаем себя быти и учение их усердствуем содержати [книга О Вере, гл. 2, лист 22, Катих. Велик, гл. 25, лист 119].

Зде же надлежит заметить яко настоящаго время християны, именуемыя филипповы, коренем благочестия московских, новгородских и псковских бывших по Никоне страдалец не познавают. Понеже в поданной ими к нам 25 статиях [7370 года (1862)], из коих в первой коренем благочестия точию соловецких и поморских быти поставляют. О прочих вышеупомянутых филипповское общество, в статии оной умалчивают, как то о страдальцех наших московских, новгородских и псковских, по сих всех яко не бывших статия оная не упоминает, а чрез сие и дают замечание, что сочинители оных статей и прочия с ними согласныя не токмо нас грешных гнушаются, но чрез нас и самих даже наших отец и страдальцев пренебрегают. Мы же смиреннии и убозии последователи и любители своих отцов и страдалец не отрицаемся почитать и последовать, как выше сказано, отцем и страдальцем соловецким и поморским, но по долгу справедливости признаем необходимым и по месту своего жительства и происхождения даже и преимущественнейшим долгом почитать и последовать своим отцем и страдальцем московским, новгородским и псковским, не яко вышесказанным соловецким и поморским отцем противным и несогласным, но яко единыя истинныя православныя церкве истинным и достопочтенным членом. Ибо сами оныя любомудрыя отцы и учители: Даниил Викулыч, Андрей Дионисович и Симеон Дионисович первенствующими поставили [Российский Виноград] Павла, епископа Коломенскаго, Аввакума протопопа, и прочих московских и владимирских, потом новгородских и псковских, и поморских, потом в особую статию соловецких, и всех страдальцев Христовых почли подобною и равною честию. Тако и мы смиреннии с любомудрыми сими отцы и учители согласно всех их общекупно, а не по выбору всеусердно почитаем и чествуем. А потому надеемся, яко имущия ум благоразумен уразумеет от сих показаний, что происхождение нашего православия ни есть от какого либо сомнительнаго источника, но от самых, яко же выше явихом, первоначальных православных страдальцев, из числа коих, в новгородских странах, первенствующими учителями были страдальцы: Варлаам, протопоп псковский, Иван Дементьевич, во святом наречении Карп, и Василий; от которых по вере произошел тоя же новгородския страны житель, знаменитый и словущий учитель Феодосий Васильевич, как он сам свидетельствует о том в соборной новгородской грамоте, писанной в лето 7202 [1694], находящейся в гражданской истории протоирея Андрея Иванова, признавая оных страдальцев своими, и своя новгородския страны отцами и учителями. Феодосий Васильевич не был заводчик или основатель какой либо веры, или какой либо самомнительной новизны, но был верный последователь прежних страдальцев и сообщник прочих православных християн. Имел у себя отца духовнаго и находился в его послушании, был посылаем от братства для духовнаго учения за свейский рубеж [Кожанчиков Раскол. Дела 18 столет, том 1, стр. 87]. Сие подтверждает и гражданская история, что новгородцы поспешили отправить за рубеж, для обличения отступников, опытнаго и отважнаго своего сотоварища, Феодосия Васильева, который и исполнял свое поручение с достодолжным рачением и исправностию, потом в польских пределах составил две знаменитыя обители, но ради произшедшаго тамо нападения от воин преселися паки в Россию, и такожде составлял обители, и страдальчески скончася в Нове-граде, в лето 7219-е [1711] [Ответы М. И. Стукачева к филипповым]. О чем пространно пояснено во главе 1-й, в житии его. Во все же продолжение своей жизни он был в согласии и единомыслии со всеми новгородскими и прочих стран православными учители християнскими. Но аще по Божию попущению и произошло у него не благополучное разделение с поморскими християны, но как видится из современной християнской истории: что они друг ко другу относились весьма благосклонно и уважительно, о чем являют послании, как любомудраго отца, Андрея Дионисыча, такожде и словущаго учителя Феодосия Васильевича, егда он писал послание поморскаго монастыря духовным настоятелям Даниилу Викулычу, Андрею Дионисовичу и со всеми прочими учительными людми [От собственноручн. писма Ф. В. к поморяном]. В коем именует их блаженными и о любви Божией собранными, и братиею своею, себе же признает многогрешным, и малоразумным, но в той же вере святей пребывающим. Такожде и миролюбивый отец А. Д. в своем миротворном послании пишет ко отцу Феодосию Васильевичу: «Аще ныне у вашего доброревностнаго боголюбия случившееся распрение о вещах недоумительных, о вещех подлежащих обысканию, о вещех требующих общесоборнаго разсуждения [Старопомор. рукопис. находящаяся у ?. М.]. О чем вскоре со обоих стран, на основании святаго писания добре и богоугодне миротворное соединение учиниша. Яко же выше во главе 2-й по тонку явихом. Ибо блаженный миротворец отец А. Д. в том же послании пиша, сице глаголет: «Аще мы де в нечесом и распрехомся, яко человецы сие бо присвойственно есть человеком человеческим подлежащим немощем». Понеже по писанному: не похвалится всякая плоть пред Богом, ибо и при апостолех быша некая распрения; Петр и Павел в Антиохии распрешася в мале. Такожде Павел и Варнава распрешеся и разделишася друг от друга. К тому же и сущии в Коринфе распрешася друг с другом, и проч. неблагоустройныя происшествия бываху в православной церкве, даже между святыми мужи, но паки во единомыслие церковное снидошася о чем выше во главе 2-й изъявихом. Тако и наши первобытныя отцы поморския и новгородския аще и имяху по случаю гонительнаго время некоторыя неосмотрительности, и разногласия во обрядех, а не в догматех церковных, а потому друг друга не чуждахуся, и не уничижаху, но благопохвальными титулы друг друга именоваху, ибо повсюду являют поморских отец послании к Феодосию Васильевичу и к его сообщественником, в коих именуют их: православномудрствующими, и за древнее благочестие страдальцами, и проч. И о сих дозде.

Паки же возвратимся на повесть благочестивыя нашея отеческия степени. Егда по страдальческой кончине приснопамятнаго отца нашего и учителя Феодосия Васильевича прешедшим 7-м летом, тогда по Божию попущения и по навету новолюбнаго духовенства Самодержец повеле воинство в Ряпину Мызу послати, и в обители отца Феодосия сущих начальных, такожде и по селом духовных, по реестру имяны более 20 человек, взяти и в Петербург на истязание привести, и на муки отдати. И егда услышаша таковое повеление они разыдошася кийждо где знаяше, храняще себе от гонительных рук, а наипаче в польское державство уклонишася. Войни же пришедше взяша двух духовных мужей, единаго престарелаго, именем Илию Яковлевича, иже в Соловецком монастыре жил до разорения, и Симеона Ивановича, и отвезоша их тамо. И по многом истязании, и не отвергшихся древле-церковных содержаний, заключиша в нужное заточение. В нем же блаженный старец Илия многи нужды претерпев, месяцы четыре, преставися в вечный покой. Твердый же страдалец Симеон, с другим християнином Феодором Феодотовым; сии два по годичном страдании пред самим монархом на истязании быша, и тайным образом смерти предана быста [Сборн. Попова, том 3, стр. 20]. Глаголют нецыи, яко за ребра повешены бяху в темной казарме. Прочих же, яко мужеский пол, тако и женский, из обители всех изгнаша. По свидетельству гражданской истории, после этаго дела, Ряпинские скиты уничтожились окончательно [Кожанчиков. Раскольн. Дела 18-го столет., том 1, стр. 102]. В 1719 году, а потом в 1722 году, образа, книги и колокола из скитов взяты в Дерптскую церковь. Таким образом Ряпина Мыза опустела. Жители же оныя утвердились в разных городах русских; в Нове-граде, Ярославле, Старой Русе, Пскове, Риге и других [История Виницкаго, стр. 269]. Так же заграницей; в Австрии, Прусии, Польше и в Стародубских слободах, а неции в поморский Данилов монастырь отъидоша [Християнск. Рукописи отеческой степени].

При сем же по оних, триех исповедниках феодосиевой обители, учителех: Илии, Симеона и Феодора, иже по псалмопевцу: глаголаху о свидениях Господних пред царем и не стыдяхуся [Пс. 118, ст.46], лепо есть и прочих имена воспомянути, иже бяху мужи духовнии и справляюще духовныя нужды. Сии суть: Яков Яковлев, Симеон Сергеев, Стефан Волонский, Антоний Авраамов, болярин Димитрий Него?нский, Федор Афанасьев, Никита Иванов, Игнатий Трофимов, и проч. мнози, их же имена, краткости ради, оставляем [Отеческая степень, глава 2].

Рцем же точию сие: яко святая церковь от начала мiра гонение претерпевает; а подобно начаток Христовой церквн с концем согласуется, ибо первие триста лет в неволе, тако и остаток в том же скончается [О вере, гл. 2, лист 21,23,24; гл. 20, лист 186 обор.]. А якоже в первенствующей при апостолех церкве смотрением Божиим попущено бысть гонителем отгнати от Иеросалима до 50 тысяч християн, иже разыдошася в различныя страны, и проповедаху веру християнскую, и мног плод церкве святей сотвориша [Бароний, лето Господне 35, числ. 1, лист 25]. Тако во оное время аще попущено бысть Богом обителем блаженнаго Феодосия разоренным быти, и учеником его розгнанным. Но обаче яко же оныя первобытныя християны, тако и сии последния, повсюду истинную веру проповедаху, и во мнозех местех обители составляху, как то: во граде Риге, Петербурге, и в прочих градех и весех, ибо гонению тогда пома?ле наченшу стихати, и блюстители древняго православия свободнее перваго по всем странам и градом хождаху. Как поведает нам история: «некогда отцу Андрею Дионисьевичу приехавшу в царствующий град Москву, 1717 году, и ставшу в Красном Селе, у согласнаго с ним купца Ковурова; к нему же из Старой Русы приехал Евстратий Феодосиевич, сын Феодосия Васильевича, тоже правящий духовным делом, с 20-ю стариками» [Християнская история и сборник Попова, том 3, стр. 28]. Зде должно заметить грубым филиппаном, в каковом близком единении духа был великодушный отец А. Д. к Евстратию Феодосиевичу и к его сообщественником, яко и благоприятели у их едини бяху, и в сообщении друг друга не весма чуждахуся. Ибо сей благонравный отец А. Д., такожде и прочия поморския отцы добре ведали предшественников и современников, и учеников отца Феодосия Васильевича, ибо они как первыя, так и последния, вси были добронравием украшены, и твердыя в терпении, и в православии мужественныя. Яко же являет о них история, о чем и мы во главе сей отчасти пояснихом, яко от обители блаженнаго отца и страдальца Феодосия Васильевича нецыи от учеников его последоваша вслед страдальческаго (пути) учителя своего, и ови убо наскоре путь страдания проидоша, а друзии, Божиим благоволением, оставлени быша, да и прочим ко спасению споспешницы будут; яко же и бысть. Того же общежительства всеизрядный учитель, истинныя древлеправославныя церкве последователь, Игнатий Трофимыч, от онаго благочестиваго, страдальческаго корене, православия ветвь израсте и напоследок в преименитом царствующем граде Москве мног плод принесе. Яко же поведает нам история [Рукопись отца Е. Г.]: что «по разорении последним обители отца Феодосия, вси простии людии и духовнии учители в разныя страны разыдошася, а Игнатий Трофимыч в Москву, и прочии с ним. Еще же некто духовный учитель изрядный: Трофим Иванович, родом Кинешемских стран; сей благословение на отечество получил от поморскаго отца Даниила Викулыча, понеже он неколикое время в тех странах поживе, и был четвертою степению от отца Даниила; тоже прииде в Москву и поживе ту до времени Илии Алексеевича Ковылина». Ведомо же буди и сие, яко сих духовных настоятелей от степени отец новгородских, и поморских, и того ради доведохом до степени отец московских. Да покажем яко онии отцы аще и отдаленными страны растояху друг друга, аще и обычаи некиими по различию стран разньствоваху, но единство веры и догмат церковных не нарушаху. Понеже по писанному: «Аще и по всему мiру разсеяни вернии, едино есть тело Христово» [Апостол Толк. Зач. 123, лист 468, Катихизис Мал., лист 23]. Тако и сии словущии учители древняго благочестия к московским християном приидоша, ни свое кое мудрование и учение принесоша, но общесодержимому и соборами святых утвержденному последоваша. Ибо в царствущем граде Москве аще первие и вельми належаше гонение на староверцев, и мнози страха ради гонительнаго дающе место гневу, оставльше домы и отъидоша, неции же в тайне благочестие храняху и во своих домех живяху и о нуждах духовных соборне обсуждаху, яко же сказует история [Кожанчиков В пользу Раскола, стр. 6; История Выгореции, стр. 299]: «Во едино время собравшимся в Москве, у некоего христолюбца в доме, еще бывшия тогда священницы, иноцы, и простии благочестивии людие». И в последующее время християны в Москве семействами жили и детей во своих домех чтению и писанию учили, и даже особые кладбищи дозволяло правительство иметь християном. Как являет история [Русский Архив, выпуск 3-й, 1864 г., стр. 246]: «первие похранялись у Полеваго двора, близ Краснаго пруда, потом оное кладбище перведено было за Серпуховские Вороты, за умалением же там места, отведено было неподалеко от онаго на наемную християнами землю, где и похранялись до 1771 года». Такожде и духовнии учителя были в то время в Москве, о них же нижеследующее слово являет: Сия последственная степень московских отец, в коей первый числится от феодосиева общежительства Игнатий Трофимыч. Сей муж был искусный, и Божественное писание довольно ведущий, и всепремудро о настоящем времени разсуждающий, и за православную веру всеусердно стоящий, и верныя народы многочисленныя поучаще и укрепляше православие неизменно содержати. Его жизнь описывает и внешний историк, хотя по враждебному отношению к християнам старообрядцам и набросал несколько порицательных слов, но впрочем и истины не умолчал. Он именует его тако [Сборник Попова, том 2, стр. 130, 2-го счета]: «Славный пастырь и учитель феодосианской Церкве, ревностный защитник ея, муж был, подвижной в создании – церкви, строгой жизни, хорошаго сердца, и не злобив, а при сих отличиях он был миролюбив, и почитал раздор церковный за тяжкий грех, для того не раз ездил в Выгорецию, не раз убеждал настоятельно словами и писмами все феодосиян к принятию соединения с поморскою церковью. Он многократно испытовал от чюдотворных и святых предметов о подписании бытия Пилатовой титлы на кресте Христовом. Москва, Выгореция и проч. страны правоверных часто обращали на него свои взоры, с немалым вниманием и важностию. У феодосиян он был столб утвержения, слава и честь их». Дозде от истории Попова.

Сему словущему учителю, Игнатию Трофимовичу, современники были сия отцы [Отеческ. Степ. Глава 4, лист 19, обор.]: Никита Осипов, Анурий Максимов, Артомон Осипов, Симеон Васильев, между коими был из московских граждан учительный муж и наставник духовный, Илия Иванович. Ему Игнатий Трофимович был собеседник и последователь, и сын духовный [Рукопись отца Е. Г.]. Сему ревностному хранителю древняго благочестия все московское християнское общество обязано благодарностию, понеже он первый был настоятель московския обители, Успения Пресвятыя Богородицы, что в Преображенском, как при нем точию возъимело свое начало.

В 1771 году, по Божию попущению, умножающеся тогда в Москве моровой заразе, нашему християнскому обществу разрешено было правительством устроить больницы для заболевающих внутрь столицы [Русск. Архив, выпуск 5, 1864 г., стр. 246]. И во оных больницах принимались тогда зараженныи болезнию люди разнаго звания. И от перваго сентября месяца по декабрь, как являет история из оных больниц, выздоровевших и возвратившихся в свои дома до шести сот человек, такое значительное количество выздоравливавших тогда в наших больницах, не сравнительно и преимуществено пред прочими, приводит внешних историков во удивление. И они признают воду быть тут целебным средством, пишут так: «что приходящим в ковылинскую больницу, федосеевцы во главе с Ковылиным и Зенковым не упускали случая дать понять обращавшимся к ним, что Москву карает Господь за отступление никониян, и что единственное средство спастись состоит в обращении к древнему православию. Затем, как непременное условие перехода к правоверию, являлось крещение в Хапиловском пруде: вода то именно и играла главную роль в пользовании чумных» [Раскол. Дела, Андреев, стр. 199]. Сии слова мудраго сына века сего заключают в себе весма мало истины против сынов света, кои хотя и признают воду при крещении целебным средством, но едина вода без Духа Святаго ни что не может, яко же рече святый Богослов: без Него ничтоже бысть, еже бысть [Иоан., зач. 1]. Такожде нет справедливости и в тех словах: что Ковылин и Зенков были тогда во главе федосеевцев, и учили больных обращатися к древнему (благочестию) правоверию. Сие опровергается тем, что в 1771-м году подано было прошение московскими християны на устройство больницы к генералу Еропкину, и подписано более 20 рук московских граждан, а на конец Илия Алексеевич Ковылин, крестьянин князя Голицына. А Зенкова и вовсе нет. А потому и не было резону называть тогда больницу Ковылинской. А еже учити древнему (благочестию) правоверию Ковылину и Зенкову больных весма невероятно, понеже те люди принадлежали к делу коммерции, и жили во граде, а не в больнице. Впоследствии, хотя и зделался Ковылин знаменитым членом християнскаго общества и главным попечителем оной больницы, но его должность состояла – внешяго попечения, а не духовнаго в больнице правления, как это пишут некоторыя от неведения. По нашей християнской истории, такожде и по некоторым гражданским, что при начале устройства больницы, в 1771 году, зведующий там духовным правлением был, как выше сказано, старейшим настоятелем, Илья Иванович, который в том же году и житие свое скончал, оставил о себе добрую и похвальную память, не точию в християнском мире, но и во внешнем. Его житие и деяния описывает един историк, хотя за некоторыя противоположности его мыслям несколько и очернил, но впрочем, и правду не умолчал. Он сказует так: «Илья Иванович, главный пастырь и учитель феодосианской церкви в Москве, ревностный защитник своей церкве и строгий блюститель ея преданий, тщателен в созидании церковном и любитель ея благолепия, вел строгую жизнь, и украшал ея нищелюбием, кротостию, незлобием, и чистотою своего сердца. По ревности своей веры и сим отношениям был в Москве своей паствы образ благочестия и нравственности, любимец своей церкве, славим был в Выгорецыи, Астрахане, Саратове и прочих странах за его правоверие» [Сборник Попова, том 2, стр. 131, второго счета]. В самое же то время построена часовня, при оной больнице, для отпевания умерших, и для общаго моления, деревянная, и тут же отведено кладбище для похоронов нашего общества християн. И с того времени в оных наших больницах принимаются престарелыя и бедныя люди [Русск. Архив, выпуск 3, 1864 г., стр. 246]. С писменными видами [Рукопись отца Е. Г.], по блаженней же кончине главнаго (попечителя) настоятеля, Ильи Ивановича; управлял духовными делами словущий и приснопамятный благочестия подражатель, духовный отец и наставник, Трофим Иваныч Кинешемский, он жил при Илье Алексеевиче Ковылине. В то же время, при оной обители, заведовал старейшинством в духовных делах и отправлением богослужения благоревностный благочестия рачитель и правоверия учитель, и наставник, Андрей Алексеевич [2-й Главный настоятель], о коем с похвалою повествует гражданская история, именует его: «славным пастырем в сей столице, нашей святей церкве, он был строгой жизни, тщательный в созидании своей паствы, строгий блюститель правил и обычая своей церкви и ея благочиния; любимец Илии Алексеевича Ковылина и почитаемый от всех сообщественников, украшавший их своим пастырьством долговременно. Муж был кроткий, незлобив, чист сердцем и удален гордости и славы» [Сборник Попова, том 2, стр. 55, 2-го счета]. Дозде от истории более правдоподобное.

Кончина же сего благохвальнаго и словущаго настоятеля была 7300 [1792] году, в 29 лето от начала обители. Прочих же, во оное время бывших под его началом духовных отец скончалось шестьнадесят, их же имена писать краткости ради оставляем [Синодик мужеск. Моленной. Истор. М. Виниц., стр. 273]. Живущих же во обители тогда вмещалось 500 человек обоего пола, да имело 3 тысящи прихожан в Москве, посещавших его моленны. В то время деревянная часовня во обители пришла в ветхость, и по прозбе нашего християнскаго общества дозволено было графом Чернышевым построить каменную часовню. При совершении же оныя на главах кресты ставить митрополит же Платон запретил. О чем тоже было от общества подано прошение, и по ходатайству Илии Алексеевича Кавылина получено разрешение, и кресты поставлены, не точию на часовне, но в впоследствии на всех моленных, находящихся при больничных полатах.. Как поведает нам и внешняя история [История о кладб., печатанная в типографии Каткова, стр. 21]: «Что в царствование Александра I, при жизни Илии Алексеевича Кавылина, Преображенское кладбище действительно приведено было в цветущее состояние, и получило многие права, упрочившия его (состояние) существование». О чем ниже несколько поясним, зде же паки повемы о степени главных настоятелей Московско-Преображенския обители.

По блаженней кончине онаго, приснопамятнаго отца, Андрея Алексеевича, всеобщим християнским желанием и отеческим благословением возведен был на главную настоятельскую степень отец, Сергей Яковлевич [3-й главный настоятель], муж всетвердаго о благочестии стояния, и о законех отеческих незыблемаго утвержения. Он был всепремудраго разсуждения, христособранному стаду всепредобрый следователь; ибо при первых летех правления обитель начала распространятися и житилей в ней умножатися, и стены ея такожде, и законы духовныя весма утвержатися. Понеже християнское общество, сострадая страждущему нищетою и недуги человечеству, для успокоения их, составило добровольную складкую сумму двести тысяч рублей, и с дозволения местнаго начальства построило вновь каменныя богадельни и больницы в двух отделениях расположенныя, сиречь: мужескаго и женскаго, и оба отделения, или обители обнесли каменными оградами с наугольными башнями [Сборник Попова, том 3, стр. 60]. Мужеская длиною 100, шириною 56 сажень, в вышену 3,5 аршин. Вторая обитель, женская, кругом так же обнесена каменною стеною, длиною 113, шириною 65 сажень, внутри же оных оград, посреди – большия каменныя часовни, а у нас их называют соборныя моленныя. По окрестности же их, ко оградным стенам, каменныя двухэтажныя полаты, в мужеской обители две и несколько деревянных, а в женской 5 каменных и более 30 деревянных келий. При оных каменных седми полатах при каждой устроены моленныя, с изящною древнею святынею и с драгоценною утварью; во особенности в соборных моленных превосходная святыня и утварь. Живущих же во оных зданиях, в начале 19 столетия, умножилось до 1500 человек, а прихожан оных обителей в Москве уже было более 10 тысячь [Макар. Виниц., стр. 273].

Основав и учредя таким образом богадельни и больницы старообрядческое общество положило за необходимость исходатайствовать у высшей власти законнаго утвержения, и посему делу ходатайствовать избрали способнаго и уже издавна усердствовавшаго ко упрочению сея святыя обители, Илью Алексеевича Ковылина [Сборник Попова, том 3, стр. 61-62]. Дали ему полную доверенность и написали прошение на имя государя Александра I-го, в шестьнадцати статиях, в коих пояснили, как о зданиях обители, так же и о поряках жителей оноя. В сем прошении наименована была обитель: Преображенским Богадельным Домом. В 1-й статье онаго просили о всегдашнем существовании обители. Во 2-й, обязуется общество более усовершенствовать обитель, снабдевать и покоить жителей без посторонних пособий. В 3-й, просили чтобы безпрепятьственно отправлять Богослужение, по древним святых отец правилом и уставом. Так и в последственных статиях прошено о важных, более надобных, для живущих во обители и ее прихожан. Наконец, в 16 статье для исполнения всех порядков обители просили уполномочить, из среды своего общества, попечительных членов из именитых граждан, а именно: Ефима Грачева, Илия Кавылина, Тимофея Соколова, Андрея Заики, Алексея Никифорова, Феодора Владычинскаго, Лаврентия Осипова [История М. Виниц., стр. 273]. И утвердили сие прошение общественным подписанием московския купцы и прочия гражданы, до 100 человек, с коим избраннейший попечитель нашего общества, Илья Алексеевич, 19-го декабря, и отправился в Петербург [Отеческ. Писан., часть 1, глава 65]. И по должности християнской при отправлении своем, тщательно прибыл во обитель. И во всех молитвенных храмех петы были молебны. И он со всеми настоятели в каждую моленну входил, сопровождаемой крилосом певцов, с храмовыми стихерами, и прощался со всеми умиленно, на что были многия сиротския слезы и вопли. Продолжение же того прошения было не менее 3-х часов. Потом и отправился благополучно провождаемый до Тверской заставы человек до 10 и более знаменитыми купцами прося слезно и моля всех, да возлиют к Вышнему усердныя молитвы каждая християнская добродетельная душа, чтобы его милостивыя щедроты коснулись до царския монаршия власти, и склонила на все наше прошение желаемую резолюцию наложить, и оставил бы как нас, так и святыя обители без от команд притеснения; хвалу и мольбу повседневную ко владыце Исусу Христу.

Итак отправясь в дальний путь, Бога помощника имея, и християнския молитвы: споспешением коих вскоре желаемое улучили, всещедрый и всемилостивый Господь сердце царево на милость преклони. И он именным своим указом все просимое даровал, и на будущее существование, под общим покровительством законов, Преображенский богадельный дом утвердил и указ оный собственноручно подписал [Сборник Попова, том 3, стр. 67]. При том же Ковылин выхлопотал чтобы оная обитель не зависима была от московских духовных властей, а находилась в исключительном ведении гражданских [Очерк. Раск. Андреева, стр. 206]. И по сказанию той же внешней истории [М. Виницк., стр. 273]: «Тогда слух о богатьстве и видимом благоустройстве этой обители, о достоинствах и многих весма успешных действиях Ковылина, возвысил оную в глазах всех иногородных федосеевских общин находившихся в Ярославле, Новгороде, Вышнем Волочке, Риге, Туле, Саратове, Нижнем Новгороде, Казане, Симбирске, на Дону, Кубане, в Стародубье и других местах». Дозде от истории.

И когда при Божией помощи стены обители и богослужебных храмов в великолепном виде помалу были сооружены, и царским законом утверждены, и многочисленныя жители на спасение душевное и на спокойствие телесное во обители оной помещены, тогда начальствующим надлежала нужда и о прочей единоверной братии своей, обитающих во отдаленных странах, иметь духовное попечение, и они в подражание Христовых апостол и святых отец отдаленныя страны овогда сами обхождаху, овогда же писменными послании научаху и вразумляху, и во единомыслие православныя веры привождаху. Таковыя первобытных отец евангельския добродетели свидетельствуют книги их посланий. Первая, под названием «Отеческия завещания», в 60 главах. Вторая, «Отеческия писма», имеющая в себе более 100 глав, о различных духовных делах в разныя страны писанных до нашествия галат, сиречь по 7320 [1812] год. И еще книга «О християнском житии» приличном настоящему лютому времени и бедствующему в духовных делех человечеству, в коей имеется 75 глав о различных потребах християнских, како их за неимением священнаго лица простолюдину исправлять. И сие все подтверждено доводами от священнаго писания. Составил же оную книгу, о нем же выше явихом, благочестия учитель, Трофим Иванович, ибо он по, словеси Господню [Марк, зач. 37], отвержением мира и трудолюбным житием во обителех християнских душе полезное дело сотворил. Тако оною книгою и других научил и великое воздаяние от Господа Бога получил, по свидетельству достоверных християн трудолюбное его тело по смерти тлению бысть не причастно.

В тоже время собрана богодухновенная книга «Новыя Пандекты», на нынешняя последняя самовластныя лета, от двухсот пятидесяти шести священных книг, и внешних, от которых оная книга Пандекто, яко прекрасными и различными цветы лепотне уряженная, о святей соборней и апостольстей церкви, яко первенец всеговейно поднесенная. Она имеется в 4-х книгах и разделяется на 9 частей. Книга 1-я, имеет в себе 3 части. Часть 1-я беседует о богословии и о правой вере, в 21-й главах. Часть 2-я, о церкви и обрядах ея, в 40 главах. Часть 3-я, о божественных иконах и преслушающая тому, в 37 главах. Книга 2-я имеет в себе часть едину, 4-ю; располагается на 272 главы, в кихже беседует о седми тайнах церковных и о приятии еретик. Книга 3-я имеет в себе две части: часть 5-я беседует в ней о священном и божественном писании, в 33 главах; часть 6-я, об обрядах и житии християнском, в 80 главах. Книга 4-я имеет в себе три части. Часть 7-я беседует о повиновении пастырем и о отступлении, о ереси и последующих ей; в 56 главах. Часть 8-я, о четырех монархиях и пятой, Антихристовой, и окрестностях тоя; в 95 главах. Часть 9-я, о всей твари иносказательне, в 21 главах. В четырех книгах всего 655 глав, листов 1579. Чтущии сию душеполезную книгу Пандекту именуют составившаго оную: вторым Златоустом. Яко же той изъясни сыновом господствующия тогда святыя церкви священныя словеса, тако и сей чадом гонимыя на последние время путь спасения показа. И еще им же составлена книга: о различении действий духовных древлеправославныя церкве учителей и новых. И обоих обряды и совершение таинств в лицах воображены; чем сопротивныя различия православныя церкве со инославной довольно поясни, и доводами святаго писания и новаго подтверди. К сим же 3-я книга: Богослужебный устав, оным же премудрейшим учителем собраны от древлепечатных и старописменных уставов, общецерковных и киновийских, и скитских. Во оном уставе на весь год чинно положено всякая служба церковная, дозволенная простолюдину. 4-я книга, его же трудов снискания, на Ефремово 105 слово, еже о Антихристе изложено толкование, и оное преподобнаго речение на 80 стихов разделено и от многих святых писаний пояснено.

Сей достославный и учительный отец Богом врученный ему талант не скрывал, и со всяким тщанием на стражи гонимыя святыя церкве стоял, и на созерцание священнаго писания повсюду верных сынов ея обзирал, и на путь спасительный святоотеческих законов наставлял. А уклоняющихся в развращение коего либо иномнения вразумлял, и от святаго писания научал. А сопротивляющихся и от единства веры отделяющихся со дерзновением обличал и на кривосказательныя их суемудрия многия книги написал, как на отщепенцев наших и подзорников церковных, глаголемых: Кондратьевых и Аристовых. Такожде и велехвальных и самохвальных, и самомудрых филиппан вельми увещевал и к миру церковному склонял; к тому же и недавнишних отколков православия и сомнительных бегунов или странников; и на их злый отрод самокрестов от святаго писания возразительно отвещевал [Приложение к отеческим Завещаниям. Е. Я., Отеческия писма, часть 1;3;17;92]. Такожде иномудрых леваков, иже при молитвословии Сына Божия шуия части сопричли, и сих вельми обличал, и других кривосказателей и телесе Христова, еже есть соборныя церкве, немилостивых разсекателей; овых отечески наказуя и вразумляя, а других от священнаго писания премудростно изобличая. Но и паче же духом и силою Ильиною ревнуя, ревновав по законе отеческом на возникающих и умножающихся тогда в царствующем граде братскаго единения отступников, сиречь иномнительных самобрачников. Их же он неправильное мудрование многим святым писанием, особою книгою обличив, посрами. И еще во обличение всем оправдающим несвященнословное брачное сожитие 58 глав собрав, в упомянутой книге Пандекте положив. И что много глаголати о его от священных писаний собраниях, ибо оная неповрежденным чувства душевная, яко мед сладок являются, а поправшим совесть самомудрым защитникам безчиннаго брака, яко некая горестная лютость обретаются. Ея же они не терпяще клеветаху на праведнаго злобно, не точию пред властию, но даже и пред самим царем. И его именным повелением заточен был в соловецкую обитель [Кладбищен. Акты, глава 17], коея и был многолетный тюремный заключевник, и тамо житие свое страдальчески скончал [в лето 7347 (1839), июня в 27 день], и плотскими усты благовествующими путь правды навечно умолчал, но своими святолепными собрании, вышеупомянутых книг, присно вещает и благопокорным сыновом гонимыя церкве путь спасения являет.

Таковы бяху онаго благопохвальнаго и учительнаго отца труды, от коих и по днесь емлют сынове его душеполезныя плоды, и веселящеся духом блаженнаго и приснопамятнаго отца, Сергия Симеоновича, а во святом крещении Иоанна, память восхваляют, и за упокоение души его молитвы ко Господу возсылают. Понеже оный отец благочестивый житель нашея богоспасаемыя обители был и предания отеческия свято и нерушимо хранил, и прочих тому же учил: имейте, рече, «яко щит прежних наших отец завещания, держитеся московскаго благословения и от него с верою всяческая себе заимствуйте, поелику аз грешный много здешнюю веру испытал, и уразумел, яко настоящия отцы здешнии прежних отец положением последуют. Новоженов, яко закону поругавшихся, отметают и староженов к целомудрию наставляют, а по третичном преступлении от церкве отлучают. Половинок называемых в церковь не приемлют. В пьянстве обличавшихся поклонами многими при соборе смиряют. И просто рещи вся положения отеческая наблюдают» [Отеческия Писма, часть 1, глава 10].

Таково было онаго премудростнаго учителя о сей обители и ея духовных правителях к вопрошающим у него отношение. Таково же и сам имел к ним благопохваление; он именует их, в своем послании златоблистательнейшими в православии, белеющимися в безсмертном чистосердечии и простодушии, красотоделателями винограда Христова, и вседобрейшими пастыри словесных овец [Там же, глава 1, лето миробытия 7313 (1805)]. И аще столь мудраго и разумнаго мужа благопохвально было ко святей оной обители и к ея старейшинам духовным отношение, то откуду же сопротивнии имеют подозрение и поношение.

Но мы оставльше таковых напыщенное кичение возвратимся на постепенное отеческое речение. Яко при упомянутом выше старейшим пастыре, Сергии Яковлевиче, в первобытных летех его правления под его началом во обители были и еще духовныя отцы: Лука Терентьевич, Симеон Михайлович, Иван Потапович, Петр Козмичь и Федор Сергеич. И в то время, как являет нам история, что оная святая обитель всеми благами, как духовными, так же и вещественными, обильно гобзовала. И яко же вторый Сион по все страны святоотеческий закон разсылала, как о духовных действиях, дабы оныя исправлялись в единообразиях с первобытными отцы. Такожде и на создание богослужебных храмов во все страны посылалось от московских отец благословение и о служебных уставех повеление, дабы отправлять службу Божию по уставу древлецерковному, елико следует простым людем [Отеческия писма, часть 1, глава 36 и 70]. Без благословения же отеческаго по уставу службу отправлять запретили [Отеския завещания, глава 9, отеческия писма, главы 9-26, 27 и 97, часть 2]. Такожде и прочия чиноположения общежительствам определяли; как о благотворительных подаяниях, такожде и о разделах дохода служителем. И сим духовным учреждениям того времени был главный деятель между прочими отцы Сергей Симеонович, о чем свидетельствуют составленныя им книги. Ибо о сем многия подтверждают, что подобнаго снискателя и изъяснителя священнаго писания наше московское християнское общество не имело. А еже о внешнем устроении обители и о ходатайстве к власти гражданской, первейшим познается от всех християн Илья Алексеевич Ковылин. Сие и внешние историки подтверждают: «Что Ковылин для федосеевскаго общества столько же зделал полезнаго сколько братья Дионисовы для Выгореции» [Макария Виницкаго, стр. 270]. И когда сих обоих жизнь Божиим благоволением продолжалась, тогда как сия обитель, так и повсеместно, християнство верою утверждалось и святоотеческими правилы ограждалось, и от наветов вражеских защищалось. Егда же Господу изволившу сего рачительнаго киновийскаго строителя и попечителя во оный век преселити, то воочию християн упадающии духовныи и внешния дела предвидились быти [История Преображ. Кладб. Типограф. Каткова, 1862 г., стр. 28]. О чем ясно показует писмо отца, Луки Терентьевича, извещающее християн о кончине Ильи Алексеевича следующими словами [Отеческ. Писан., часть 1, глава 79, 1809 г.]: «Настал у нас новый и печальный случай, пременилась с ним и светлосияющая в сердцах наших радость. Ниже: апостолов красота церковная изшел, небесный облак мрачный, покрыл светозарное солнце, навел ночь неблагополучную. Ниже. Християнския роды из обители от дел своих инуду в своя кровы начинают изходити. Ниже. Ох, увы, плачевныя дни насташа! Ниже. Всеобщественный християнский ходатай, неусыпный собратский попечитель, ниже, любезный наш господин, Илья Алексеевич, жалость наша неисповедимая, позван Богом к преселению на он век, скончал жизнь свою, всех увеселяющую, августа в 21 день, 7317 [1809]. При его кончине чета старейшин одр обстояли, и прочии все потоки слезныя проливали. Он же очи ко образу возводил прося ходатайство о мирном и спасенном исходе души своея, непрестанно знамением оружия победоноснаго ограждался. И как на исходном каноне запели – исходить душа начала, и в самый отпуст преставился. Пошли скорыя по всему граду печальныя вести. Что тогда именитаго дворянство посещало изчислить не можно. И как настало время ис дому во обитель переносити наполнились народом полаты, намножился и двор весь, повсюду улицы все заняли; потребовалось самих квартальных и при них солдат. Они весь народ распоряжались чрезвычайным трудом и с великою трудностию едва до моленной донесоша. И совокупльше лики певцов избранных плачевную стихеру от лица сиротствующих всех шестым гласом воспеша, которая нарочито ему сочиненая» [Сборник Попова, том 1, стр. 157]. «Тогда услышались во многих предстоящих толь плачевныя гласы, камень во умиление приводящие, тогда до глубокия нощи каждый человек взирал на лице его. По всем том из женской обители, старицам и девицам, дана была полная свобода на зрение. И какия тамо жалостныя речи не употребляли, и какое приятное объятие гроба не чинили, всякому можно знать их свойство. По прошествии же печальныя тоя нощи ведал всяк, что в понедельник будет погребение. Начаша от самаго света собиратися настоящие известнаго места гражданство. Двор весь и моленна народом неизчисленным множеством наполнен был. Невероятно многим будет, однако объявляем: старейшие люди уверяют, которые могли, что при погребении князей и самых монархов не было столько простаго там народа. Здесь сбылись слова одного мудраго сына века сего, как он пишет: «В ком прямая добродетель, весь народ тому свидетель». Настало время когда быть погребению, отдан офицерам и солдатам от настоятелей приказ, чтоб моленну от народа очистить, и то с трудом выполнили. Поставили у всех дверей солдат и самых настоящих офицеров, и как в колокол зазвонили взмятеся весь народ, а паче наши християне, печалию и робостию чудно сказать, яко о сроднике одержими бяху. Тогда к офицерам преставлен настоятель, Алексей Терентьевич, чтобы кроме християн никого не впущать. Однако усилилось именитое гражданство, мнози из мирских лучших так же впущаеми быша. Не оленился тогда быть и сам обер-полицмейстер, генерал-майор, Ивашкин, и полицмейстер с другим генералом, московским комендантом: и умильно смотрели на лице его. И когда продолжался чин погребения, упомянутыя сановники вышли из моленной и ожидали вне оныя. Так же и все множество безчисленное народа и по окончании для проходу место едва могли очищать майоры, офицеры и солдаты; и наперед шли с попечителем Заикиным, те генералы. И против врат женския обители нарочито остановя гроб для прощения, и выведены были все старицы и девицы, дали им издали прощатся, каковыя со слезами гласы простирали: словом сказать самая тварь нечувственная не не причастна была той печали, и самыя господа генералы удивляяся головами зыбали. И скоро, как подняли гроб, завопили они паче, и паче уже не лепыми гласы, ударялись о землю, конечное разлучение терпеть страдали, и едва могли с места во обитель проводить от множества безчисленнаго народа, уже и врата обители заперли, и как с трудом донесли до могилы, и отправили законное, возвратясь во обитель, с печалию и слезами несли образ Пречистыя, и поя стихеры: «Не остави нас в человеческое предстояние»; и к тем храмовые. Дали конечную память преставльшемуся от нас, не оцененному и всех избраннейшему господину сиротскому главному попечителю, Илье Алексеевичу, а во святом крещении Василию». Дозде вкратце выписано от послания отца Л. Т.

Сия кончина главаго строителя и попечителя не токмо единыя сия обители, но и всему християнскому состоянию причинило самое прискорбнейшее чувствование, ибо от того время скорби и напасти начали умножатися, и как внешния враги, такожде и лжебратия на обитель, паче же и на всю гонимую святую церковь стали вооружатися. Да и ожидати того было должно, яко являет писание [Евангелие толковое, в неделю 10]: «Егда бо, рече, вещем нашим успеваемым всем, ожидаем и преложения», кое уже в жестоком виде и начинало свое действие, о чем ниже, хотя вкратце, поясним. Зде же и еще нечто продолжим о погребении благосердаго попечителя Илии Алексеевича: «он похоронен на Преображенском кладбище, близ каменной часовне. Памятник над его могилою вытесан из дикаго камня в форме гроба, на крыше котораго изображен староверческий крест, а по сторонам надписи. В одной из этих надписей, с левой стороны гроба, сказано: “что святая церковь, или духовное християн собрание, есть одно тело, котораго глава Христос, и что всякое несогласие между християнами – болезнь церкве, оскорбляющая главу ея; так старайся убегать всех тех случаев, которые удобны к воспалению вражды и раздоров”». Дозде от истории печатной [Сборник Попова, том 1, стр. 173].

Сей памятник обнесен железной решеткой, и на высоких железных стойках зделана тоже железная крыша. От восточной страны, близ самаго памятника, имеется малая деревянная часовня со стеклянною дверью, в ней поставлен крест деревянный, резной в полный рост человека. Пред сим честным крестом имеется неугасимая лампада. Такова суть внешняя память устроена тщательному киновийскому строителю и усерднейшему о всем християнстве попечителю от сынов гонимыя церкве, юже он от насилия мира защищал, и за таковая добрая его деяния от духовнаго потомства вечное помяновение стяжал. Такожде и мудрейшия сынове века сего описывают с похвалами добрая деяния его, следующими словами: «Илья Алексеевич Ковылин муж был даровитый, смелый, предпреимчивый и примерной ревности благочестия, не раз торжественно поражавший лжемудрие никониазма в глазах вельмож и обожателей его, не раз побеждал явныя заблуждения старообрядцев, и слепоту нетовщины. Он был общий и отличный покровитель всех церквей староверчества от владык мира и насилия иерархии его, тщательный строитель великолепнаго здания в Москве, на Преображенском кладбище, пожертвовавший оному своим имуществом до трехсот тысяч рублей на вечное его существование. А при сих важных отличиях был редкий собиратель священных предметов древности, и предков своих творений соборов, и мышлений догматства и обычаев. Милость его к страждущим за благовестие православия и угнетаемым бедствиями мира озаряла все пути его и возносила его до небес. Отличия его и слава за доблести гремела во всей Москве, и раздавался звук ея в Петрополе, Риге, Астрахане, Нижнем, и в прочих странах благочестия. Он жил в мире не для себя, а для церкве и для ближних. Словом, это был единственный человек, ради церкве и ея созиданий, разительное его красноречие, живая память, ясный и приятный тон в убеждении истин пленяли каждаго в послушании ему, и обращали на него глубокое внимание». Дозде внешних болие правдоподобное речение изъявляет, а несогласующия истине оставляем.

Отселе паки поведати как о святей обители, так и о ея руководителях продолжаем.

И едва оная многоскорбная печаль, еже о кончине всеобщаго християнскаго попечителя, миновала, то вскоре и другая великая беда устрашать начинала: понеже двенадцатый год приближался, и слух о нашествии галат начинался. И когда по Божию попущению оныя супостаты Божия в Москву вступили, тогда из нашея богоспасаемыя обители, дающе место гневу, в различныя страны себе удалили. Так что из двух тысячь обоего пола ея обители осталось двадесять или тридесять человек [Сборник Попова, том 1, стр. 174], кои по псалмопевцу: возвергали печаль свою на Господа [Пс. 54], и глаголаху с пророком: «Аще ополчится на мя полк не убоится сердце мое, аще востанет на мя брань, нань аз уповаю» [Пс. 26, ст. 3]. И паки: «Аще бо и пойду посреде сеней смертных, не убоюся зла, яко Ты со мною еси» [Пс. 22, ст. 4]. В сих богонадежных киновийских обителях и уже тогда по истине пленников был словущий отец, Пафнутий Леонтьевич, иже велию веру ко Господу стяжал и в то самое время оное малое стадо во уповании на Господа Бога подтверждал и к добрым делом, паче посту и молитве, поучал: пищи же мало употребляти по захождении солнца совет давал; понеже с настатием нощи пленующии воини несколько умолкаху. А сии богоподвижнии воини Христовы полунощныя молитвы ко Всевышнему Владыце приношаху, ибо он сам пророческими усты повелевает нам сице глаголя: «Призови мя в день печале твоея, и избавлю и прославиши Мя» [Пс. 49, ст. 15]. И воистину избави тогда Господь всякаго злаго обстояния, всем сердцем уповающим на милость Его [Бытия, гл. 8, Исход, гл. 8, ст. 22]. Яко же сказует нам писание, что верных Бог избавляет от всякия напасти, и убийства нечестивых [Апостол, зач. 66, ст. 7]. И яко же ненаветных от враг и безпечальных сохрани Господь, всем сердцем призывающих Его, тако и самою обитель, со всеми ея богослужительными храмы и с находящеюся в них святынею соблюде неразхищено. Аще прихождаху во обитель нецыи от французскаго воинства начальницы и обзираху сокровищная самонаграждения, но обаче Божиим заступлением чюдесне отводими бываху, яко же поведаху нам самовидцы, егда оптичущим им богослужительныя храмы и обзирающим драгоценная украшения вместо позлощенны серебряныя на иконах ризы и оклады, они их медны быти мняху, и охуливше не взимаху. От некиих же болие злейших и враждебных воинов, яко же поведася, скрыто бысть, Божиею силою, среди обители соборная моленна, и они поведаху другом своим, яко среди двора видяху гору превелику. И тако, Божиим заступлением, во время онаго варварскаго нашествия наши сиротскии обиталищи, всею цветущею красотою одетыя и видом своим зрящих увеселяющия, не до малейшаго даже и ово?щия вреда не приявшия, спасошася. Всей российской империи ведомо бяше и благочестивым убо в радость и в подтверждение, а строптивым в зависть и негодование, ибо неции от внешних писателей оное Божие сохранение отвергают и некиими злыми пороки облыгают: яко бы тогда старейшины златом Наполеона закупили, тем и обитель от разорения, и живущих в ней погубления свободили. А того не внимают, что писание взывает, яко имение в день ярости не помогает, правда же от смерти избавляет. И паки: аще не Господь сохранит град, всуе и самый бдительный страж пребывает [Пс. 126]. А враждующия на правоверных искони Божиих чудоделий не признавали, но християн злейшими волхвами и чародеями порицали. Мы же, православнии, дивному Богу, в славах творящему чюдеса, хвалу возсылаем, и благодарныя молитвы Исусу Христу и рождшей его Пресвятой Деве, о сохранении обители навсегда приношаем [Отеческ. Писм., часть 2, гл. 1]. От того время положено отцами чтобы ко оной вервице, положенной в християнском житии, во главе 31, на каждый день прилагать и еще 17 поклон с молитвой: «Богородице Дево радуйся». Да к тому же и старейшину онаго малаго стада, Пафнутия Леонтьевича, вооружившагося противу врагов постом и молитвою, память восхваляем и молитвы о упокоении души его ко Господу возсылаем. Рцем же и сие: яко оный отец многих душ ко спасению был споспешник, и напоследок свою обитель создал и от Бога данную ему благодатиюм сокровенная и хотящая збытися предсказал. Повемы же сие: яко о излиянии онаго фиала гнева Божия от всероссийскаго врага, французскаго державца, губящаго тогда все наше любезное отечество, а паче преимущий славою столичный град Москву. Такожде о милостивной, человеколюбной щедроте Божией, чудесне и дивне излиянней на наши святыя обители, за неколико время предрече некто премудрый Божий человек: иже миру буий мняшеся быти [Апостол, зач. 125]. Егда оный раб Божий [Иван Кузмич] обычное свое юродство творяше и многим многая предглаголаше, хотящая быти, яже избывахуся во время свое, и того ради прослы слово о нем повсюду, даже и по днесь мнози поведают некая им предсказания и по событиям имеют веру велию, и от гроба его взимают землю на избавление бед и болезней. И по днесь видимо есть место на могиле его отнюдуже берут землю. Оный то тайный игоносец Христов, егда приближалось время онаго гнева Божия, скрыся от всенароднаго юродства на неколико дней, и помышляху неции, яко негде умре юрод, и на мнозе искаху его, и незапно обретше (его) на верху некоего здания, в великом прахе и паутине седяща, согнувшагося зело в теснем месте, под железною крышею, идеже в знойныя дни палим бе от жару солнечнаго и от многаго неядения вельми изнеможе. И егда изведоша его оттуду, и он не можаше право стояти от многодневнаго седения в ниском месте, и наченшим его вопрошати с великим сожалением и слезами: чесо ради отче тако себя мучеши таковою теснотою, алчбою и жаждою. Он же ту ничтоже поведаше, но обычном глумлением нечто отвещеваше, последи же некиим, могущим тайну его сохранити, откры, и со слезами исповеда, яко грядет гнев Божий, коему подпадут многия грады и люд. И егда начали его просить усердно: отче помолися Господу Богу, дабы Он Своим милосердием помиловал сию обитель и живущих в ней; и он едва умолен быв, изрече сице: яко молихся Господу Богу и обитель сия сохранена будет от разорения и слободы близ ея; Преображенския и Семеновския тако соблюдены будут, а еже о людех не вемы что рещи. Таковое его предсказание збыся во время свое, яко же выше явихом, суть же и ина многа яже превеща оный благоюрод, о них же несть ныне глаголати подробну, точию рцем сие: что он скончал узкий и прискорбный путь здешния жизни в лето 7348 [1840] и погребен бысть на нашем, Преображенском, кладбище, не доходя часовне, на правой стороне. И егда минова оный гнев Божий, тогда во обитель гонимыя чада паки начинаху собиратися, духовныя же их чадолюбивыя отцы посланиями в далния страны о целости обители и о приближенных слободах извещаху, и паки на жительство во оное душеспасительное пристанище призываху, паки же и церковныя обряды и чины, правилы апостольскими и стоическими утверждаху. И во 2-е лето по отшествии неприятеля московское общество на умирение некоторых разногласий и распрь собрашася при богадельном доме, в храме Успения Божия Матери, из обывателей онаго сот до пяти человек или более, и по бывшем с обоих сторон долговременном разсуждении, учинили мир на таковых условиях [Отеческия писма, часть 2, гл. 37, 7322(1814) лета]: 1-е, как на утреннем тропаре: «Спаси Господи люди своя», так и кондак «Вознесыися на крест» и прочих тропарех и кондаках, стихирах же и канонех, произглашати на общее лице всюду, как в Москве, так и во всех придержащихся ей странах, по содержащемуся во обители Московской обычаю, но отнюдь не произглашать по Поморски; 2-е, равно при том укреплено, чтобы по соборному установлению предков наших, с поморцами отнюдь не сообщатся, как за приятие ими молитвословия за инославных, такожде и за новоженство, и за сочинение вновь тропарей, не бывших в древних, и за поминовение во оглашении умерших, и за прочия вины; 3-е, такожде подтвердили первобытных отец постановления, чтобы новоженых без разводу, кроме смертнаго случая, не самых престарелых, отнюдь не принимать в сообщение; и прочия, яже о уставех церковных и преданиях святопочивших предков наших разсмотревше, подтвердиша [Отеческия завещания, глава 27 и 28]. В чем всем множеством християнскаго сословия единокупным началом, пропев при том на исходе стихеру «Днесь благодать Святаго Духа нас собра», в вечныя роды запечатлеша, и во все страны послаша о сем соборе писма. Потом 7324 [1816] года, мая, в 6-й день, определены были из знаменитых граждан, и еще для обители усерднейшия християнския попечители: Ефим Иванович Грачев, Алексей Никифорович, Иван Михайлович Стукачев, Дмитрий Тимофеевич, Семен Федорович Резонов и Калина Несторов. И они собственноручно подписались к сохранению законов и обычных християнских положений. Определение же к попечительней должности производилось следующим порядком: в соборной или больничной мужеской моленной, при собрании настоятелей и почетных граждан. Старейший настоятель по обычном Начале, замолитствует, а праваго лика головщик глаголет: Аминь; и поют по крилосам храмовыя и литийныя первыя стихеры, при возжжении свещей у всех икон: в то время вступающии на должность полагают Начал и благословляются у настоятеля, на управление дела; по окончании же стихер крилици, на сходе, поют «Владычице приими молитву раб своих», таже «Слава и ныне», «Господи помилуй» 2, «Господи благослови», с поклоны поясными. Настоятель глаголет отпуст, на нем же поминает храмовых святых, им же петы бяху стихеры; по отпусте же клирици: Аминь, «Господи помилуй» 3. И по сем вси вообще полагают Начал к благопослушному повиновению новоопределенных. Таким же чином бывает и провождение во отъезд настоятелем и попечителем на кое-либо благословное дело. И сим тако бывающим, но к великому душевному прискорбию елико православнии ревнующии по отеческих законех церковь святую от всякаго зломудрия и разногласия тщахуся соблюдати, толико нечестивии самомнители подвизахуся на оную зле наветовати, ибо виде враг и добра ненавистник диавол, яко оным вышеявленным собором правоверных, и избранием попечителей, подобно как мечем духовным рог его был сжат. Тогда плевелосеятель воста иною на правоверных казнию, восташа бо по Божественному Апостолу [зач. 295]: «Человецы самолюбцы, величавы, горди, хульницы, прелага?таи, невоздержницы, не благолюбцы, предатели, нагли, напыщени, сластолюбцы, паче нежели боголюбцы, имущия образ благочестия, силы же его отвергшиися, водимыя похотьми различными, противницы истине». Самобрачнии новоженцы глаголю, их же число тогда умножашеся, и оправдание не священнословнаго брака утверждашеся, не толико в мирских человецех, но паче и в духовных, их же именует писание: свет миру; но якоже иногда светлая денница во тме преложися, и от истинных пророк неции лживи быша, и от апостол нынешний век возлюбиша [Апостол, зач. 299, Пролог, 9 генваря], тако и в сии лютыя времена, в гонимей нашей святей церкви, по апостольскому гласу [Апостол, зач. 49]: От вас, рече, самих изыдут мужие, развращенная глаголюще изыдоша тогда по истине неции, от нашея гонимыя святыя церкви, не точию любогреховнаго любострастия деянием, но даже и иномнительным безсвященнобрачныя тайны оправданием [Церковн. Истор. Сисоев., лист. 40]. В главе же таковых от духовных правителей бяху: Василий Емельянов, Василий Монин, Василий Скачков и прочия [Сборник Попова, том 3, стр. 2, 2-го счета]. А от могущих мира: Лаврентий Иванов, который яко же иногда в первобытной церкви Александр Ковачь [Апостол, зач. 299], а Лаврентий последний, много зла сотворил. Началом же оныя вражды было желание самобрачных еже бы от своих единомысленников определить попечителей в нашу обитель, с намерением превратить содержимыя в ней уставы, егда же блюстители православия в том им отказали, тогда оныя наветницы весма злобными клеветами пред могущия властию на соблыгали, и аще бы не десница Вышняго промысла, и сиротския молитвы поспешествовали, могла бы тогда оноя клевета в крайнюю беду всех довести [Отеческ. Писма, часть 2, гл., 67, 85 и 92]. Был же случай в Помории, древле из среды их привнити клеветникам Халтурину и Круглому [Раскольнич. Дела, стр. 313, Выгорецкая ист. кожанчикова, стр. 380]. Однако непосредственно сии превышали и оных, колико было грозы и злобы от оных враждебников в подробности сказать недостает разума, понеже и в самые присутственныя места премного узлеплетенных прозбах все было объяснено, и наедине каждому командиру, всетщательно всякия малости и мелкости опасных наших християнских обрядов в лицо откровенно предизъяснено. И егда оныя злобныя враждотворцы своими клеветами пред нашею столичною властию мало успевали, то оныя злобы начальник Лаврентий отправился в Петербург с прозбою, самою ядовитою, которую он дал написать 200 рублей, и с такими точно выражении, как отступник от монастыря поморскаго Кругляков подавал на скорбление всем християном, по которой тогда и была комисия прислана в монастырь [Поморск. Истор. Кожанчикова, стр. 407]. И каковы беды и скорби душевныя и телесныя причинила оным пустынножителям; Богу единому точию ведомо. Так и оный Лаврентий хотел учинить нашим обителям, ввести в богослужение к нам никогда не содержимое [Отеческ. Писма, часть 2, гл. 108]. Так же и браки хотел утвердить, чтобы простолюдину венчать. И в таковых будучи злобных и душевредных обстоятельствах духовныя старейшины повелеваху всем православным християном, паче живущим в обители нашей, призывати Господа Бога в помощь псалмы Давыдовыми, и молебны соборне, келейне же, грамоте не умеющия, Исусовою молитвою просити Владыку от старца до младенца. Яко же Он Сам повелевает [Пс. 49]: «Призови Мя, рече, в день печали твоея и мзбавлю тя, и прославиши Мя». И воистину не призре тогда Господь в скорбех призывающих Его, но чрезвычайною своею всмогущею десницею чюдесно от конечнаго разорения обитель нашу избави, и живущих в ней безбедны сохрани [Отеческ. Писма, часть 2, гл. 92,107 и 108]. Склонил к нам ни милость сердеца светлейших особ: князя Лопухина и графа Тормосова, и проч. А потому врази наши, аще и зельне належаху и своими злоплетенными доносами, все дистанции судебныя прошедше, даже и до самаго Монарха оныя злобныя клеветы доведше, и до 4-х летную самогибельную брань продолжавше. Но абие Божиею силою сеть их сокрушися и мы избавлени быхом. Но аще аки велиею бурею, и причинили некий вред, как самой обители, строжайшим надзором властительским, такожде и некоторым честным членом ея дальним заточением, коему и подвержены были управляющий богодельным домом Иван Федотович, и учительный настоятель, Сергей Семенович, который вельми горек был оному новоженскому сонму; он поражал их суемудрие яко лев зайцев, и яко высопарный орел маломощных птиц. И якоже поведает писание преподобнаго Ефрема - копие быти на первобытных еретиков, а сей на последних – самобрачников. Он был мудрый и неподражаемый начетчик, все переведенные с греческаго на словенский язык были известны сему замечательному мужу, неоспоримым свидетельством служит к сему его сочинению, вышеупомянутая книга, Пандекто, в которой помещено 655 глав богословных. Пандектою совершенно оправдана наше церковь и уличено многих иномнительное кривотолкование, в особенности же опровержено несвященнословное и самочинное бракосочетание, за что и вооружились самобрачницы на своего обличителя, изостриша язык свой, яко змии, и злобною лжею пред царем оклеветаху. Якоже и еретицы творяху, и по апостольскому гласу: яко лукавии человецы успеша на горшее. Ибо самодержец именным указом [1820 г., 3 июля] повеле сотворити: чтобы по случаю доносову сделанных на Сергея Семенова Гнусина, скрывавшагося в богодельне и разглашавшаго нелепыя толки учения, употребляемо было всевозможное старание к отысканию его, и чтобы дело сие было самым строгим образом изследовано, и виновные, как в изобретенном вредном учении, тако и распространявшии оное, предани были суду и преследованы пред оным соответственно преступлениям их строгостию. На подлинном, собственною его, императорскаго величества рукою подписано: Александр. Таковое высочайше наистрожайшее повеление было исполнено. Премудрейший благочестия учитель, и всякия уклонности от православия ревностный обличитель, заточен быв в монастырь, на соловецкий остров, и пребыв там 16 лет, до кончины своея, последовавшия в 7347 [1839] году, 27 июня. Жития его было 80 лет с небольшим. И тако оный ревностный, всякия неправды попиратель, и священнаго писания люботщательный снискатель, Сергей Семенович, а во святом крещении Иоанн, скончал свой страдальческий многотрудный путь, и возлег тамо до общаго воскресения отдохнуть. Сего страдальческаго пути он издавна всеусердно желал, егда прочих, за истинную веру страждущих, к терпению подтверждал, и наконец о себе тако в оном увещательном послании написал, его же буди и нам грешным негли некогда достигнути, ей буди, ей Аминь [Отеческ. Писма, часть 1, гл. 9]. Сия многострадальныя слова были сказаны им за 24 года до его заточения, а до скончания его за 40 лет. С ним же вкупе страдавший в оном заточении Иван Федотович, а во святом крещении Кондрат, купно во едином месяце и житие скончавше, точию за 6 дней впреди, сиречь 21 июня. На сих последняго время изгнанниках исполнилось предсказание апостольское, яко хотящии о Христе благоверно жити, гонящими будут, а лукавии же человецы успеют на горшее [Апостол, зач. 296]. Сии злобныя успехи заточения и страдания оных проповедников истины, такожде и стеснение властительское нашея обители, произошли не от внешних, но от внутренних врагов гонимыя церкви, от членов иномнительной новоженческой сонмницыи, кои издавна зело противишася истинному учению. Но при жизни главнаго пепечителя, тезоименнаго ревнителю боговидцу Илии, яко кроты подземныя не могли изникать из своих язвин. По отшествии же его внидоша, яко волцы тяжцы нещадяще стада Христова [Апост., зач. 44], кои своим действием уподобишася по Златоусту: «Яко убившии пророки и апостоли». Тако ни отмещавии словеса их ученьми нечестивыми и лукавыми делы, злейши бо суть втории первых, яко не ко оным точию согрешают, но к хотящим спастися. Таковому же злу быша виновницы, онии возмутители церковнии, самобрачницы. По тонку же о сем глаголати краткости ради оставляем; желающии же в подробности видети о таковом возмущении, да почтут в книге Отеческих писем, 2-я часть, от главы 67 и до 174.

По сем, яко же по прошествии темныя тучи, и по утолении великия бури, возсиял свет праведнаго солнца и своими лучами коснулся сердец ожесточенных, причинявших оное зло Церкви, ибо нецыи от враждебнаго полка Лавреньтьевскаго пришли в раскаяние в своих злодеяниях, и принесли сознательную покорность пред старейшины обители, со обещанием впредь быть благопокорными последователи всех содержимых в ней уставов и обрядов, положенных первобытными отцы [Отеческия писма, часть 2, гл. 101 и 102]. И таковыя обеты каждой из примиряющихся подтверждал своеручным подписом. В тоже самое время, сиречь, 7325-й [1817] год, настоятели и попечители, и все православнии граждане видевше таковое вражеское нападение на стадо Христово, аще уже милостию Божиею и миновало оное, и умолкоша врази наши, но бояшеся дабы и впредь не пострадала церковь, подобно некое зло от прежде бывших вин [Книга о вере, гл. ?], сицевыя ради вины собрашася во обители, в храме Успения Божия Матери. Главнейшия собора настоятели были сии: 1-й, Сергей Яковлевичь; 2-й, Лука Терентьичь; 3-й, Алексей Терентьичь; 4-й, Афанасий Антоновичь; 5-й, Сергей Семеновичь; 6-й, Тимофей Емельяновичь; 7-й, Симеон Казмичь; 8-й, Мирон Ивановичь; 9-й, Симеон Фомичь [Отеческия писма, часть 2, гл. 37]. Сии девяточисленный лик духовных правителей всегдашние жительство имели во обители. Попечители же оныя из первейших граждан живяху во своих домех, прихождаху же во обитель для обсуждения нужных дел единожды в неделю. Из них же в то время 1-м был Ефим Ивановичь Грачев; 2-й, Алексей Никифоровичь; 3-й, Иван Михайловичь Стукачев; 4-й, Дмитрий Тимофеевичь; 5-й, Алексей Терентьевичь Кросиков; 6-й, Симеон Федоровичь Резонов; 7-й, Алексей Тимофеевичь Носков; 8-й, богодельный казначей, Калина Несторовичь. На сем соборе подтверждено было, чтобы последовать преданиям святыя соборныя апостольския церкви и предков наших, старопоморских, польских и новгородских, и прочих. Вся их чиноположения и уставы, и обряды писанныя и неписанныя, сиречь, обычныя, непреложно и неизменно сохраняти, зане многая и неписанная церковь в себе имать [Апостол Толк., зач. 276, лист 894, Матфей Иеросалим., состав 8-й], и сия вся на грядущия лета всем послушающим их, сыновом церковным, уставиша и положиша завет духовный, дабы по приемству духовным настоятелем неизменно сохраняти оная. По сем, в лето 7330-е [1822], скончался старейший настоятель, Сергей Яковлевичь, муж ревнитель по законех отеческих: управлял Богом врученную ему паствою тридесят лет, со всевозможным тщанием охраняя Церковь Христову от врагов внешних и внутренних, и от лжебратии, яко же выше поведася. По нем же поставлен бысть всеобщим християнским советом в главное духовное настоятельство отец Алексей Тимофеичь [Отеческия писма, часть 2, гл.170]. При его правлении тоже некоторыя обряды и обычаи християнския подтверждались и укреплялись, и написаны были 9-ть статей о всяком благочинии всем живущим во обители, паче же правящим чин церковной службы: тщательне и изрядне отправляти повелеша. И оныя статии, как сами настоятели, такожде и правящии уставом церковным, своим рукоприкладством подтвердиша: настоятель Алексей Тимофеев, Тимофей Емельянов, Мирон Иванов, Сидор Осипов, Ефим Григорьев, Афанасий Антонов, Симеон Казмин, Семеон Фомин, Семен Гаврилов; уставщики: Иван Марков, Федор Емельянов; головщик: Иван Афанасьев; старший попечитель: Алексей Никифоров. В сия же времена многия послания были писаны от настоятелей в различныя страны о некиих духовных делех, и оныя послании имеются в настоящее время во единой книге, под названием «2-й части Отеческих писем, в 170 главах», писанныя от 7320-го [1812] года. Сии отеческия писмы, как 1-я, так и 2-я части составляемы были премудростным учителем и страдальцем Сергием Семеновичем, ибо есть некоторыя послании его, в конце 2-й части, писанныя уже из заточения, как к настоятелем обители, также и к попечителем, во особенности к Стукачеву, и к его сыну Макарию Ивановичу неоднократно писал о некиих духовных делех. Понеже Макарий Иванович сын его духовный был, и приемник высоких добродетелей, как духовнаго благоразсуждения, такожде и телеснаго многотруднаго терпения, ибо он по писанному добровольно умертвил себе греху, а жив Богови и любви, ради его пригвозди плоть свою от юности к одру, и яко бы разслабленный пребыв на нем более 40 лет, яко не погребенный мертвец, даже до кончины своея. И он данною ему от Бога премудростию как живущих с ним в обители, також и приходящих ко спасению, поучал и от преданий отеческих ни единаго шагу отступати не повелевал, и в таком духе несколько посланий написал. А о прочих его добродетелех Ермилов в надгробном его слове пространнее сказал. Посем в лето 7345 [1837], 12 сентября, скончался старейший настоятель Алексей Тимофеевич, иже благочестиво пас стадо Христово 15 лет. Таже благословением его и всего братства соизволением вручено было старейшинство в настоятелех Симеону Кузмичу, в коего правление тоже отеческия предания неизменно содержали, и еще 9 статей для наблюдения и порядка во обители изложили. Из коих в 1-й, всем старейшинствующим и начальствующим во обители иметь между собой согласие, и все дело производить по общему совету, подтвердили. Во 2-й, о благочинном пении и чтении заповедали. А в 3-й чайное и кофейное питие запретили. А в прочих иная и неприличная действия, при самом возникновении отсецати повелеша, о сем тоже подпи?сом собственноручно подтвердиша, настоятели: Симеон Кузмин, Сидор Осипов, Прокофий Филипов, Мирон Ива?нов, Трофим Артемьев, Иван Яковлев; уставщики: Иван Марков и Федор Емельянов; головщики, Петр Алексеев, Матфей Антонов и Егор Петров; казначей: Егор Иванов; попечители: Алексей Никифоров, Федор Алексеев, Матфей Григорьев; и проч. [В прибавлении Отеческ. Писем, часть 2, глава 18, часть 1, гл. 5, 6 и 9, и проч.].

И сим тако бывающим, но обаче елико пекущияся о благосостоянии церковнем, стадо Христово прилежне пасяху, толико врази невидимыя и видимыя на место оное святое болие ополчахуся, в особенности же в половине 19-го столетия, егда властительское повеление повсюду угнетало блюстителей древняго православия, паче же зельне належаху на обитель нашу. Как по причине вышеизъясненных новоженческих клевет, такожде и по доносам того времени некиих зловредных людей, правительство было весма раздражено, а посему делу в 1853 году откомандировано было из Петербурга по высочайшей власти особая комиссия для ревизовки нашея обители, что и было произведено наистрожайшим образом, походившая более на уничтожение обители [Рукописная история Преображенскаго кладбища, Е. Я., гл. 6 и 9, гл. 1]. В таковый Богом попущенный гнев на обитель нашу тоже, якоже пред нашествием француза, предсказывали некоторыя мужи: Мартин А., Павел С., буйственною и юродственную Христа ради жизнь проходящии, иже ученицы бяху онаго юродиваго Ивана Кузмича. В то самое время отобраша у нас в пользу единоверцев самые наилучшия две мужеския моленныя со всею находящеюся в них святынею, и с драгоценными украшениями, а в следствии и весь мужеский двор передан был властию единоверцам на монастырь. Что же последовало в то же время живущим в обители и прихожаном оныя: о сем в подробности трудно и неуместно зде описовати. Но обаче поведаем, хотя мало нечто, о некиих болие изничтожительных происшествиях. По отбрании якоже выше явихом наших моленных приказано было изничтожить до 50 келий и прочия древянныя жилыя и холостыя постройки, находящиися внутрь ограды, а потом и больничныя полаты некоторыя тоже были сломаны, а другия закрыты. Главный же настоятель, Семен Кузмич, заточен быв в Малороссии, в Полтавский монастырь, и пребыв там 5 лет в великой строгости, идеже исповеднически и житие свое скончал в лето 7367 [1859], 13 июля. Таковому же заточению подвержены были властию и прочия как настоятели, такожде и попечители, и некоторыя из граждан християны, о них же поименно глаголати краткости ради оставляем. Рцем же точию о настоятелех, яко по главном 2-й – Егор Гаврилович заточен быв в город Вятку; 3-й – Андрей Ефимович, настоятель женской Грачевой моленной, сослан быв в Харьков, тамо и скончася в лето 7364 [1856], 11 февраля; 4-й – Матфей Алексеевич, сосланный во Владимир, тамо и скончася 4 июля, 7367 [1859] года; 5-й – Назар Николаевич, сосланный в Симбирскую богадельню, и освобожден был по прошению, на возвратном же пути, во граде Переяславле, скончался в лето 7363 [1855], 5 сентября; 6-й – Иван Яковлевич, сослан быв во град Псков, и побыв там 5 лет в великом утеснении, и по милости царской возвращен в Москву, где и скончася на 3-й день по прибытии своем, в лето 7369 [1861], 31 мая. С ним же купно заточен и возвращен быв головщик надворотной моленной, Игнатий Карпыч. Такожде и попечители главныя: Федор Алексеевич Гучков заточен быв в город Петрозаводск, Егор Константинович Егоров в город Пензу, Антон Иванович Бузин – в Харьков: по ходатайству же дщерей освобожден, на возвратном пути, во граде Орле, скончася. А Гучков и Егоров в заточении скончашася, телеса же их в Москву возвращены и на Преображенском кладбище честно погребены. И о сих дозде. [История Прображенскаго кладбища. Е. Я., главы 1, 19-27, 22, 23, 26, 31, 32, 13, 36, 29, 34, 7, 8, 29, 23, 28, 9, 10, 12].

О прочем же в сем произшедшем по Божию попущению на обитель нашу, паче же на все християнство, от 1853 и по 1863 год, сиречь целое десятилетие, писано в подробности о всех оных произшествиях в 40 главах в книге под названием: «История о Преображенском кладбище», составленной Е. Я. К., живущем в то время во обители самовидцем и слышателем всех оных произшествий. О них же ныне несть время глаголати подробно, но точию о сем с веселием сердца рцем: что вси они, упомянутыя нашея обители духовныя члены и отцы, быша последняго времени гонимыя страдальцы, и аще многи скорби и болезни во изгнании подъяша, но от содержимаго ими благочестия не отступиша, тако и живущии оставшияся во обители, предел вечных, яже положиша отцы, не преложиша и уставов, и обычаев, прежде бывших, не измениша, яже и доднесь содержатся, о чем в нижеследующей главе пояснено будет. Зде же не излишним признали к похвалной почести тогдашних обительских жителей, коих по случаю властительскаго утеснения именовали неции повсегдашними мучениками, и они будучи в таковых обстоятельствах закон християнский и предании отеческия не изменяли, и возникающия тогда учения самобрачия, от инока дивия, т. е. Павла Прусскаго, не приняли, и многия увещательныя и возразительныя к нему послании писали, хотя его и не увещали, но послежде из оных посланий для пользы християнской книгу собрали, и Цветником оную именовали [Слова отца П. Л.].

И тако окончавше сию 3-я главу, в коей мы, хотя вкратце, но с самою точностию изъявихом о согласии верования первобытных отец: соловецких, поморских, новгородских и московских, коих постепенность по начатии новизн числится от священнострадальца Павла, епископа Коломенскаго, Аввакума, протопопа, иерея Лазаря, и прочих: соловецких же более славных, и добродетельными подвиги и разумом божественнаго писания озаренных. В них же 3, по сказанию поморския истории: 1-й – Герасим Фирсов; 2-й – черный диякон Игнатий; 3-й – диякон черный Пимин; и прочия, иже древняго ради благочестия гонения прияша и в новгородских пределех, овии с поморскими отцы сожительствоваху, а неции в феодосиевом общежительстве сопребываху [История Выговской пустыни, стр. 81]. Сих же духовныя сотрудницы: Игнатий Трофимович на духовное правление, яко же поведася получил благословение от отца Феодосия Васильевича, а Трофим Иванович Кинешемский от отца поморскаго Даниила Викуловича. Сии обои, благочестиваго корене отросли, мног плод духовный сотвориша, яко же во упомянутых пустынных местех, тако и в самом царствующем граде Москве, с бывшими отцы единомудренно православие содержаху и сим ясно подтвержено, что степень московских отец, как первых, такожде и последних, живущих во обители, имело свое начало от последних священнострадалец. Почему и имеем их в равной почести, а случающиися между ними какия либо разномыслии и разногласии мы сему виною поставляем: 1-е, належащее тогда гонение на церковь; 2-е, по словам премудраго учителя Андрея Дионисовича, яко распрение подлежит человеческим немощем, кое, якоже во 2-й главе поведася, и между святыми мужи случалось, но миротворством уничтожалось. Такожде и между нашими первобытными отцы аще некое разногласие и появлялось, но любовными миротворствы прекращалось. А потому, якоже рехом, всех равною честию за едино чествуем, и учение их за едино приемлем, и уставы их непреложно содержим, ибо добре ведящии ведят, яко вси вышеупомянутыя страдальцы и отцы, от священнострадальца Павла, епископа Коломенскаго, и прочии московския, соловецкия, новгородския и напоследок нашея Преображенския обители, заточения приемшии, вси за едину древлеправославную гонимую церковь, и за святоотеческия предания страдания и изгнания подъяша, и нам непреложно оная блюсти заповедаша. И мы при помощи Божией, яже положиша нам отцы наша о древлеправославной церкве и о богослужебных уставех, неизменно сохраняем, о чем в нижеследующей главе по тонку поясним. К тому же и еще более неблазненную веру содержимую предками нашими подтверждаем, понеже как в прочих местех, такожде и в нашей обители, почивших по многих летех в земли нетленныя телеса обретаем.

Глава 4

О уставех богослужебных, хранимых нашею церковию

в Московско-Преображенской обители.

В вышеписанной главе, хотя вкратце, пояснихом о степени отеческой, и о существовании обители Успения Пресвятыя Богородицы, иже в Преображенском, и о правителех оныя, кои по гласу Спасителя: яко истиннии пастыри душа своя о овцах словесных положиша, сиречь за веру истинную и за обитель сию святую изгнание подъяша. Оставшияся же жители оныя при лишении, яко же выше речеся, 2-х мужеских наилучших моленных наконец в 1865 году лишены были властию и вся мужеския обители и помещены в ограде женской, в особой полате, называемой Грачевой, при которой имеется пространная моленная, в ней же святыя иконы все помещены отданныя нам властию из мужеской обители, из 3-й больничныя моленныя. И в настоящее время у нас мужеская моленная имеется одна, повсегдашняя, а еще среди двора – соборная, бывшая женская, в коей в летнее время тоже бывает служба мужеская. А женских от седми моленных осталось 4, а именно: называемыя 1-я и 2-я, над воротами и Прокаженная. Певчих же при оных моленных имеется при каждой от 20 до 30 человек. Пищей и доходами пользуются обительской невозбранно от власти от 1864 года, а прожитие имеют вне обители, в наемных нашим обществом домех, а отцам для каждой моленной дозволено всегда проживать во обители от вышеозначеннаго года, а до того время, от 1854 года, сиречь целое десятилетие, обитель наша, яко же выше поведася, по Божию попущению находилась в великом утеснении. Теперь же по делу веры и богослужения хотя несколько и посвободнее, но на всегдашнее жительство во обитель принимать не дозволяется от 1853 года. А потому настоящих записных жителей осталось весма мало: мужескаго полу – 7, а женскаго – около 70 человек. В настоящем 1877 году хотя и есть слухи о разрешении на прием во обитель, но на деле еще не имеется. Таковы суть сего время обстоятельства нашея обители. А еже о минувшем стеснительном и изничтожительном произшествии зде пояснити признаем не совместным, рцем же точию сие, яко в то гонительное время, как начальницы обители, такожде и подначальнии, вкупе со святыми отроки вопияху ко Господу: Яко праведен еси о всех, их же сотворил еси нам, и вси судьбы Твои истины, по вся яже наведе на ны, и на обитель святую отец наших [Пророк Даниил, гл. 3]. Яко истиною и судом навел еси сия вся на ны грех ради наших и предал еси нас в руки враг беззаконных. Дал еси нас яко овцы снеди, и в языцех разсеял еси [Пс. 43, ст. 11,17]. Но аще сия вся и приидоша на ны, но не забыхом Тебе, и не неправди?хом в завете Твоем, и не отступи вспять сердце наша, сиречь, аще нецыи изгнания и заточения прияша, а друзии в самой обители многая злая претерпеша, но от закона святоцерковнаго и от уставов, яже положиша нам отцы наша, не отступиша. Сии святоотеческия богослужебныя уставы, как являет нам история, уже гонимыя святыя церкви, что оныя соблюдаеми бяху в московских християнах и в самое гонительное время, еще до начатия Преображенския обители. О сем свидетельствует и внешний историк [Из истории Преображенскаго кладбища. Печатана в тип. Каткова, стр. 8]: что «собирались старообрядцы для богослужения в доме Зенкова, который устроил для своих единоверцев общественную молельню, но эти собрания производились тогда с соблюдением величайшей осторожности от власти». Дозде от истории. Когда же по милости Божией возъимело свое начало, уже с дозволения внешней власти, християнская обитель, тогда старейшия строители и учредители оныя заботились: как о устройстве богослужительных храмов, также и о уставех богослужебных, дабы оныя, по случаю неимения видимаго священства, исправлялись в приличии простолюдину повсюду единообразно. И посему делу от московскаго християнскаго общества, на другой год по заведении обители, послан был Илья Алексеевич Кавылин с седмию товарищами в Выгорецкую поморскую обитель для изследования и соображения богослужебных уставов и прочих чиноположений християнских, приличных настоящему последнему времени, где и пробыли 8 дней [Сборник Попова, печать в 1840 году, том 3, стр. 91], а по християнской истории – 6 недель, с великим вниманием и тщанием обозревали во оной обители как богослужебныя уставы, такожде и всякия обряды и обычаи християнския. Но как уже в то время в Даниловом монастыре, по принуждению власти, молитвословие инославных вопреки их предков было принято, а потому Кавылин с монастырскими в ядении и молении не сообщался, и предлагал им оставить некоторыя принятыя ими вновь противузаконныя действия, и при отъезде оставил им 16 статей по сему делу, в коих главныя были три: 1-е, молитвословие о внешних; 2-е, без крещения умерших поминовение; 3-е, незаконно поженившихся в сообщение приятие. И по оставлении оных вин возможным признали зделать с ними примирение. И так осмотрев быт Выговскаго общежития и заимствовав из него некоторыя первобытных отец учреждения казавшимися ему полезными. И по всем оном Илья Алексеевич с товарищами обратно поехал в Москву. И от того время во обители московской уставы богослужебныя и прочия чиноположения более согласовались с Даниловым монастырем, исключая точию каких-либо, выше явихом, принятых ими нововводств. А еще более подтвердились и улучшились когда во обители проживали учительныя и словущия отцы: Петр Федорович, стародубския обители, и Трофим Иванович Кинешемский, ибо первый от них – главный член стародубскаго общежительства, в коем вси уставы и обычаи имелись с поморскими согласны, понеже в стародубском общежительстве были некоторыя жители, бежавшия из поморскаго монастыря во время утеснения Самарина, а последния, т. е. Трофим Иванович, яко же выше явихом, поморских отец был благословения. А потому ясно показует что московския Преображенския обители, как отеческая степень, такожде и церковныя уставы, согласныя с первобытными поморскими и новгородскими отцы, исключая некоторых обычаев страна стране несогласных, сие и в первобытной церкве случалось, но в вину не поставлялось [Тактикон, гл. Християнския древности]. А еще более изыскано и объяснено, в окормление и красно упражнение, благолепнаго церковнаго чина установление приснопамятным отцем и страдальцем Сергеем Семеновичем, ибо он многими леты люботщательне собрал богодухновенную книгу, Устав, сиречь, Церковное око, во спасение всему православному роду християнскому, иже грех ради наших благодатнаго и видимаго священства лишенных, в сиротстве же и оскорблении по всей земле разсеянному, добре же памятствующим и ведящем, и усердствующим, и желающим по чину древлегрекороссийския восточныя церкве соборне службу церковную отправляти. Начало же онаго собраннаго устава имеется от древле (православнаго) печатнаго великаго Устава, печатаннаго при Иосифе патриархе, в лето 7149 [1641], и его служебника. Таже пополнен древлеписменными и печатанными при патриарсех Филарете и Ермогене изданными уставами, к тому же и от дванадесяти миней Иосифовских служебных, и от различных старопечатных октаев, часословех, миней праздничных и общих, трифолоев же и триодей древлеписменных Сергиева, Кирилова, а паче Соловецкаго монастырей, уставами и другими многочисленными древлепечатными и древлеписменными книгами, и тако к вожделенному концу приведено. Написался оный устав со всетщательном вниманием и разсуждением разума в лето 7321-е [1813].

И да не возмнится некоторым излишнему быти оному собранию уставному, яко от тех же уставов церковных собранному. Но о сем добреведящии богослужебный устав ведят яко велие различие есть обычая и обряда монастырскаго и устава богослужебнаго, кроме священства простыми людми действуемаго, а потому оный многосложный устав яко великий светильник в полунощное время вознесенной, и яко на свещнице во обители Богородичной положенной, и светит яже внутрь России, во общежительных обителях, и яже за пределами оныя. Ибо от онаго Устава яко от неистощимаго источника могущии полезная себе и прочим почерпали и нашея обители знаменитыя уставщики: Федор Емельянович и Иван Марков; оный Устав в подлиннике себе скопировали. И в последствии более благоразумныя любящии ведение уставное: главный конторщик Нестор Иванович и многотрудный Макарий Иванович, и милостивный человеколюбец, отец Мартин Степанович вельми оный устав восхваляли и многополезным его в настоящее время признавали, и таковым достоинством онаго устава впоследствии некто от общежителей, Егор Яковлевич, всеусердно внял и своим тщанием еще три книги с того устава скопировал, и более любящим правоту уставнаго богослужения оныя книги раздал. И сия суть яже о Уставе богослужебном и яже о прочих книзех, составленных отцы нашими, о них же в третий главе отчасти прояснихом. Мним яко провидением Божиим избранному малому стаду Христову в некое умиленное и древняго святолепнаго християнскаго крова подтвердительное познание оставленныя, коими всю християнскаго нашего сонма землю облистовают, широтою же Божественнаго писания просвещают всяку душу правоверную, и яко корабль от Владыки уготованный всем утопающим буестию разума на восприятие бывает.

И так описав кратким очерком истории нашей все лица, которыя были столпы нашей гонимой церкве, кои сохранили нас, как своею богоугодною жизнею, такожде и вышеявленными поучении: от потока горких вод, сиречь, иномнительнаго и враждотворнаго учения, кои по словам Спасителя [Матф., зач. 11]: велики будут в небеснем, понеже они сотвориша и научиша. Ибо и Сам Спаситель наш прежде нача творити, потом же и учити [Апостол, зач. 1]. Каковых же их суть бяху духовныя подвиги о сем хотя и вмале пояснено. Яко овии от них страдальческий путь прошедше, какови суть по многочисленных московских, поморских, псковских, от новгородских же краткости ради приведем точию от страдальца Феодосия Васильевича и его ученик, Илию Яковлевича, иже от соловецкия обители, житель же феодосиева общежительства, страдалец же петербургский, иже за ребра повешенный, и друзии мнози нашея московския обители, иже того же ради древняго благочестия таковый страдальческий путь проидоша, аще и ни ранами, избиением, но в далняя страны заточением и узилищным до смерти заточением, какови суть: Сергей Семенович, Иван Федотович и настоятель нашея обители Симеон Козмич, и прочии мнози, иже исповеданием и кровми своими, яко багряницею и виссом, церковь нашу украсиша. А яже о учительных и в прочих добродетелех, иже вольным юродством [Иван Кузмич], и произвольным многолетним на одре труженичеством вся дни своя проводиша, а неции яже к скорбящим утешение и к нищим милование велие имеша [Мартин Адреевич и проч., Макарий Иванович]. А друзии ведением Божественнаго писания и изведением честнаго от недостойнаго, яко Христовы уста быша [Отец Мартин Степ., и проч., Игнатий Трофимович, Трофим Иванович, Илья Иванович, Андрей Алексеевич, Сергей Яковлевич, и проч.]. И по мере их добродетелей от Господа прославишася, яко же Сам Он рече: Прославляющаго Мя и Аз прославлю. Ибо нецыи от них, яко же выше явихом, нетлением от Господа почтени быша, а друзии прозорливства сподобишася [Отец Трофим Иванович, Иван Козмич]. Таковы суть нашея церкве главныя руководители и учители. И мы смело дозволим себе сказать, противу филипповых, что оныя первобытныя наши отцы знали писание более в несравнение с филипповыми, сколь волна больше капли, ибо они постигли лесть всемирнаго обманщика, чего усмотреть не просвященному уму свыше не возможно [Рукопись Казанскаго отца Ф. О.]. И не странное ли дело филиппан так о наших отцах думать: Антихриста постигли, а о содержании християнских обрядов будто бы ошиблись; великое им Бог открыл, а малое утаил. Грубое о сем понятие филиппан! А по сему и признали нужным в заключение изследовать по возможности: кто были учители нынешних новофилипповцев и имели ли добросовестность и плоды евангельских добродетелей. Но нет не услышим ответа истории, да и имена их тленны и жизнь безцветна, и знание слабо. Как вечны звезды на тверди небесней, так и имена наших учителей известны в истории. Но филипповския учители подобны падучим звездам, которыя в миг являются, а в другой исчезают. Когда они существуют, тогда известны, а когда переселяются в могилу, то с ними вместе тлеет имя и слава их. О чем нижеследующия история явит.

Глава 5

О филипповых християнах и о их первоначальном предводителе,

старце Филиппе и его деяниях.

В сих, нижеследующих главах, мы признали нужным для любящих истину привести на среду из истории филипповскаго общества: о их веровании и учении, и о уставех служебных, и о степени их учителей духовных, начиная от первобытнаго их предводителя, инока Филиппа, коего они учение и жизнь, и свое верование в Капернаумском духе [Матф., зач. 42] похваляют, и до небес превозносят, а нашего первобытнаго отца и учителя, и его последователей в самую низкость низводят, и вне святыя соборныя церкве признают. Того ради и потщимся пояснить от тех же источников, коими и вышеписанныя главы свидетельствовахом: да разумеют велехвальныя филиппаны яко человецы суть, и в среде того же соблазненнаго мира живут. Такожде и о учителе их, старце Филиппе, имеется немало сомнения, о отлучении его от поморских християн, о коем некоторыя, достойныя вероятия, повествователи свидетельствуют [Ответы М. И. К филипповым, на 4-ю статию]: что он не богословных ради вин из монастыря вышел, но еще до принятия тропаря, яко человек по пристрастию, о чем в нижеследующей истории с точными доказательствы, хотя вкратце, поясним. А потому и начинаем повествовати: первие, о житии и действии старца Филиппа. И для доказательства самохвальных его последователей и укорителей нашего первобытнаго отца и учителя, Феодосия Васильевича, приведем некоторыя места из их жизни и деяния, дабы тем объяснить каждому благомыслящему кое между оными учители имелось различие; и подтвердим оное от священнаго писания и от отеческих преданий, и от исторических писателей. Отселе и начинаем писать повесть о старце Филиппе, от котораго и согласие филиппово имеется.

[Рукопись поморская о старце Филиппе] В царство Петра I-го, во время войны со шведами, при реке Нарве, во оной армии, в стрелецком полку, бе некий служитель, именем Фотий Васильев. Откуду же сей бяше и от каковых родителей сего ведомо не учинися, но точию о сем поведася [История Макария Виницкаго, стр. 274]: что во время сражения виде Фотий своих конечно погибающих и приим помысл благ, еже бы удалитися, и скрыв свое имя и чин, и прииде в Выгорецкую пустыню, в Данилово общежительство, и по усердной его прозбе прият быв во обитель. И яко же прочих, тако и сего чрез церковный чин устроиша християнина и братству служителя [Отеческия завещания, гл. 59].

Зде надлежит заметить более неразумным филиппаном, кои безразсудно своего первобытнаго учителя, старца Филиппа, восхваляют и превозносят, а нашего учительнаго отца, Феодосия Васильевича, унижают и укоряют. Отселе да внемлет благоразумно всяк любомудрый читатель: о различии жизни и действиях сих учителей. Рцем же первие о сем: яже вера их обоих истинная бяше в Господа нашего Исуса Христа, и крещение спасительно, и главныя догматы православныя церкве единомысленно содержаху, за что обои страдальческую кончину прияша. Но жизнь их и деяния имеют некое различие, о чем для удобнейшаго понятия в следующей главе на статии разделим.

Статия первая

О роде и звании обоих учителей.

Словущий отец и учитель, Феодосий Васильевич, яко же явихом во главе 1-й, бяше от рода славных и благочестивых дворян; родителя же имел священным саном почтеннаго, и сам бяше служитель церкве, и по своему благоразумию, при помощи Божией, познал церковных догмат изменение, оставя свою должность и спокойственную жизнь и даже самое отечество, по евангельсклму словеси [Матф., зач. 79]: да Христа единаго приобрящет. Зде же воньми и о сем, яко же выше явихом, что филипповский первобытный учитель, инок Филипп, коего бяше рода неведом, званием же был воин самовольно удалившийся от службы царския, с самаго поля битвы, вопреки апостольскому учению, сице глаголющему [Апостол, зач. 111]: «Всяка душа властем придержащим да повинуется Господа ради; аще царю яко преобладающему, аще ли же князем, яко от него посланном во отмщение убо злодеям,..» и проч. Оный же воин Фотий изменя царю и оставя своих сотоварищей, побеждаемых быти от злодейных шведов, губивших и разорявших тогда наше любезное отечество; и в таковой будуче измене и преступлении стеснен был до безконечности, и тщался укрыть свою главу от казни властительской. Таковыи-то может быть обстоятельствы и принудили его прибегнуть в поморское общежительство и принять вся предлагаемая ему их правила, и даже рабий образ, но к сожалению в коем он немного себе удержал. Такожде и правила их вскоре им были попраны, о чем нижеследующая история явит. Таковыя-то его стеснительныя обстоятельствы, по мнению некоторых, может быть и принудили его к приятию истиннаго просвещения, и сохрани Боже естьли оное принято из належащия оныя ему нужды, то по Афанасия Великаго учению [Лимонарь, гл. 195, лист 149]: «Аще кто от неверных иных ради вин творяся веровати, таковых влагалищем тщем именуем. И по ангельскому гласу [там же]: Аще кто приимет иныя ради вины святое крещение, а неверуяй, несть ему пользы». А по Дамаскину [Иоанн Дамаскин, книга 4, гл. 10]: «в лести приходя ко крещению осудится паче нежели воспользуется». Такожде и по святому Кириллу [Кирилл Иеросалимский, в Слове предогласительном к просвещению]: «Приступи бо рече к сей купели и Симон Волхв крестися, но не просветися, и тело омочи водою, но сердце не просвети Духом, сниде телом и изыде, обаче душею не спогребеся Христу, ниже совоста»?. И да не возмнится некоторым яко сии речении святых доведохом во уничижение старца Филиппа, яко он сим подлежит, ни, сего не утверждаем. Но случитися яко над человеком впадшем в бедственное обстоятельство не отвергаем. Но то и другое оставляем в судьбы Божия.

Статия вторая

Зде же паки поведуется от жития его.

[Поморская рукопись о житии старца Филиппа] Егда бяше он новоначальным послушником киновийским, прохождаше вся службы монастырския, овогда в хлебопекарне, иногда дрова сечаше и к келиям возяше, и прочия труды к послуге братии показоваше. И тако ему пребывающу и трудящуся не оставляше же и правила молитвеннаго, внимая чтению и пению с усердием, такожде и келейное свое правило по силе своей исправляше и соблюдаше. И по сем прииде сему Фотию желание еже пострищися во иноческий образ. И благоволением старейшинствующих тогда отцев пострижен быв того же монастыря иноком Давыдом [Истор. Макария Виницкаго, стр. 274]. И наречено бе имя ему во иноцех Филипп. И егда вся сия совершишася, и яко закон иноческий обдержство имеет шестинедельный пост, под началом у отца духовнаго пребывати в молчании повелевается, на свет и на люди отнюдь не выходити. И тако ему у отца Давыда некое время под началом пребывшу, и 40 дневнаго поста содержати не восхоте, своевольно нача ходити и со всеми о всем разглагольствоваше. Дозде от жития старца Филиппа, от истории поморской.

Сию историю аще неции от филиппан и не весма одобряют, но однако ведущии нашея гонимыя церкве историю справедливо подтверждают, что поморския писатели о старце Филиппе, как заметно, говорили без пристрастия истину. Понеже во время жития его во обители не скрыли добрых его деяний, как то трудолюбныя его подвиги в службах монастырских и усердное исполнение правила молитвеннаго, и наконец желание восприятия иноческаго чина. Дозде добрая деяния. Такожде и злая не умолчали, еже духовнаго отца ослушание, и еже законныя епитемии постныя недержание. Сии обои вины начало болезнем были старца Филиппа души. Понеже ослушание отца духовнаго по святому писанию [Лествица, лист 86], великое есть прегрешение, яко же сказует: «У?нее, рече, к Богу, а не к отцу нашему согрешити. Богу бо прогневавшуся, вождь наш пременити его к нам может. Тому же от нас смущену, никого же о нас молящеся прочее имамы». Тако и о недержащих епитемию, и свою волю творити хотящих слышити что поведает писание [Там же, слово 30, лист 283]: «Лучше есть отгнати от обители, нежели оставити свою волю ослушнику творити». И паки: «иже не хощет держати канон свой, да отженеши сего» [Номоканон, прав. 119,186,188]. Там же: «иже не держит епитемию отжени их, да не погибнеши и ты с ними чуждых сприобщаяся гресех» [по 84 и 5 правилу великаго Василия]. Дозде от правил.

Ни мало заключает в себе сомнения Филиппово во иноческий чин вступление. Естьли бы оное от теплыя веры и усердия, то почему же на 1-м шагу духовному отцу сопротивление, и надлежащее епитемии отложение. Таковыи то его поступки и подлежат в некоторых подозрению: xто восприятие Филиппом черныя рясы не было ли намерением более прославить себе в християнском мире, и вместо монастырскаго послушнаго рабства получить название отца и учителя. И не чудно яко таковым любочестием иногда некто в Эдеме запят бысть. Восхоте бо, рече, Бог быти и не быв [Благовещенская стихера, воззвашная]. Тако и сей новоначальный инок Филипп, аще по надлежащей тогда нужде во учительных людех, и удостоин от отец духовнаго правления быв, но обаче не много с ними в единомыслии пребыв, о чем нижеследующая история пояснит. Но впрочем рцем и сие, что мы аще сии слова из истории, о сомнительном во иноческий чин Филиппа вступлении, и приводим в разъяснение, но обаче ни добраго, ни худаго о том не утверждаем своего мнения, но в судьбы Божия сие оставляем. Но точию безмерно (вас) восхваляющим старца Филиппа, а отца Феодосия Васильевича уничижающим, скажем: что у сего, последняго, не видится в истории, при его в християнское общество вступлении, подобнаго сопротивления, а потому и нет сомнения. Сей отец, Феодосий, в истории более заслуживает похваления.

Статия третия

От жития инока Филиппа.

[Поморская рукопись] Далее поведается история, что скитским обывателям нужда бе в духовном отце, чесо ради и дозволение дано ему, отцу Филиппу, даби исправлял духовное дело по правилом святых отец и по уставлению и по обычаю со святыми согласному, без малейшаго попущения, и сице отцу Филиппу живущу, и свое дело исправляющу. Егда же старейший настоятель монастыря, Даниил Викулыч, прииде в глубокую старость и немощь, тогда благословил вместо себе на правление монастырское: Симеона Дионисьевича, и тако почи о Господе. Симеон же Дионисьевич при богоугодной ему жизни, учению риторскому и прочим свободным наукам зело многоведущь, памятию же от природы тако обогащен, яко весь древний и новый закон на языце нося. Всековарный же супостат, иже искони роду человеческому всезлобный завистник, не терпя сего настоятеля, Симеона, тако богоугодно пребывающа и братию всегда поучающа. И начаша неции от братии любоначалием недуга побеждатися, не от простых же некиих, но от старейшин, а наипаче от духовнаго иноческаго чина. Старец Филипп, нача настоятелю Симеону не покорятися, и предглаголаше всем о себе: что он на место отца Даниила Викулыча, и мене должно спрашивати и во всем слушати, и с моего благословения все творити. А Симеон Дионисович без моего совета все делает, и мене ни в чем не спрашивает и ничего не сказывает [отеческ. Завещ., гл. 59 Макария Виницкаго, стр. 275]…

… [Пропуск 1 лист]…

… все по правилом святых отец, и монастырских уставов и обрядов отнюдь не нарушать. Но к сожалению таковый отеческий завет немного удержался в новоначальном духовнике, он мало по малу начал дозволять себе некоторыя сопротивлении обычаям монастырским, и на прочия незаконности, забыв реченное [Кирилова книга, лист 372,439; Беседы Апостольск., 974,774,623; Кн. О вере, лист 224; Кормчая, лист 759; Тактикон, слово 28]: «Яко малым прегрешениям аще кто начнет снисходить, то вскоре и весь закон превратит». Что и не замедлило последовать от старца Филиппа. Он первие нача в нечесом малом сопротивитися настоятелю, Симеону Дионисьевичу, потом и в великая сниде, сиречь, в любоначалие и непокорство настоятелю и братии, и не убояся запрещения, лежащеаго во святом писании на презирателей и ругателей игумена и всех своих старейшин, и наставников [Номоканон, лист ?, правило 113, 114 и 128; Зонар, правило 97,168 и 186]. И чрез таковые его поступки вниде, яко же поведует история, великий ропот в братии монастырской. И о сем зело страшно поведуется в писании [Пролог, 5 июля]: «Аще, рече, учитель не сотворит церковь без роптания, таковый несть учитель, но мучитель». И таковому духовному мучению подвержена была тогда вся наилучшая киновийская братия и отцы, кои по многих духовных увещаниях не возмогоша любочестнаго, самомнительнаго инока укротити, а потому и определили для суждения его вин общему собору быти, яко же поведуется в житии его. Зде следует заметить, что восхваляемый филипповыми их первобытный учитель, как видно из истории, уже 3-й чин занимал, но, однако, начиная от воинскаго, и послушнаго иноческаго, и духовноотеческаго, из коих ни единаго надлежащим порядком не окончил. Сиречь, от воинства самовольно бежал, а при вступлении во иночество надлежащаго правила не воздержал, а в должности духовнаго правителя под соборный суд подпал. А охуляемый филиппанами Феодосий Васильевич при вступлении в християнский мир, как поведает история, даже и внешняя, что он за свое благоразумие у християн совершенных в почтении был. Почему и общесоборным согласием Новгородския християны духовная действия ему вручили и множество правоверных даже за пределами России паствити поручили [Андрея Охтинскаго, стр. 91]. И он всетщательно отеческое поручение исполнял, и для спасения гонимыя чады многия обители создал, за что от новолюбнаго архиерея руки страдальческую кончину приял.

Таково суть различие оных учителей в жизни и нраве, как история являет. Но ведомо нам и сие, что некоторыя от филипповых християнскому сему повествованию не доверяют, а потому и признали нужным привести во свидетельство несколько строк от внешних историков, коим ни ту ни другую сторону защищать не было резону. От зде слыши как сказует история о старце Филиппе.

«Он захотел быть полным правителем места того, и войти на степень наставника, но видно за недостатком ума ему бедному решительно в том отказали, говоря: “Иноку не прилично о чести и степенях помышлять и их желать, а когда ты от всего того отрекся, то лучше думай о душе своей, и тех обещаниях какия на себе принял”. Что слыша Филипп захотел лучше разделится с монастырем, нежели намерение свое оставить» [Андрея Охтинскаго, стр. 143]. Сие подтверждает и другий историк [Макарий Виницкий, стр. 274]: «Что Филипп, не довольствуясь данною ему духовничию властию, захотел занять самую должность настоятеля Даниила в монастыре, требовал себе от всех таковаго же почтения и послушания, и не покорялся избранному обществом настоятелю, Симеону Дионисову. Напрасно последний и вся братия киновии уговаривали Филиппа образумиться, он не переставал своевольничать, называя Симеона Дионисова папою, как похитившаго себе власть и духовную, и гражданскую, поносил и все братство».Дозде от внешних - по писанному достовернейшия свидетельства. Тем сию статию и оканчиваем, а нижеследующею, о соборе на старца Филиппа, писать начинаем.

Статия четвертая

О соборе в Выгорецком Даниловом монастыре, на инока Филиппа.

[Поморская рукопись от жития старца Филиппа] И тако повелеша лучших и разумных, и в писании ведущих людей собрати, иже в братстве живущих, и иже по скитам, призваше и старца Филиппа. И егда собрашася вси начаша вопрошати его: чесо ради настоятелю Симеону, яко же и прежним отцем, не повинуешися, и жалобы, и клеветы наносиши, и какими его винами облагаеши: о сем желаем от тебе уведати. Старец же Филипп в первых начат от духовнаго правления отрицатися, а вины предлагаше на настоятеля Симеона: 1-е, уставщики о службе церковней у него, Филиппа, не спрашивают; 2-е, без воли его мирских человек вводят; 3-е, некоторыя духовныя его дети без службы на труды ходят; 4-е, в правлении его помешательство творит – Симеон Денисов; 5-е, что он, Симеон Денисов, делает у него, Филиппа, не спрашивает; 6-е, которую старицу он, Филипп, определил замолитвовать, а он не попопустил. А больше тех вин он, Филипп, не имеет, у подлиннаго своеручно подписует: cтарец Филипп. По вышеписанным статиям настоятель, Симеон Дионисьевич, ответ пред собором чинил. На что он, старец Филипп, доказательства никакова во оправдание себе не предложил. Того ответа слушая, настоятеля оправдали, а старца Филиппа обвинили, скрепив свое определение собственноручными подписями иноцы, и простии духовнии отцы, и соборная братия, сиречь, выборная для монастырских обсуждений, и прочих бывших на соборе. Видев старец Филипп что собором правильно его осудиша, и на писанныя от него вины на настоятеля Симеона по соборному разсуждению учинишася недействительными, и так признавшись зазираше себе, и со стыдом положив начало, и яко же у настоятеля, тако и у всего собора смиренно прощашеся. И вси его с любовию простиша, и на общаго и завистнаго врага вину возлагающе, и в трапезе за единым столом обедающе наслаждающеся не так пищею, яко же церковным всеспасительным миром. Но старец в задумчивости весь от бед поникше главою, седяше и едва что мало вкушая. Собор же сей бысть за три года еще до Самаринова приезду, сиречь, в 7237 [1729] году, а Самарин приезд был в 7240 [1732] году [Отеческия завещания, гл. 59]. И немногое время после сего собора промедливше паки старец Филипп настоятеля Симеона оглаголоваше, паки винами облагаше, аще и многажды всяким образом увещаем бе от него. Такожде и отец его духовный, инок Давыд, зело возбраняше и не благословяше таковаго начинания творити. Он же к отеческому увещанию никако же прекланяшеся, уже бо отделяшеся от церковнаго соединения в молении и трапезном ядении, и в свое согласие единомысленных духовных своих детей сообщаше, понеже изначала зело малии и препростии обыватели прилипишися к нему. Некогда же ездив в скит Лумбоской, и там приобщив новоженившихся, и в духовенство их к себе прия, и прочия легкомысленныя люди от общества отлучая, присвоиваше в свое согласие [Отеческия завещания, гл. 59]. Егда же уведевшим о сем отцем всем обществом на Выге и ту прилучившимся и скитожителям: потязаху его и зазираху. Он же на всех с непокорением и оглаголанием вопияше, паче же на отца Симеона велию ревностию грубоумне дышуще. Настоятель Симеон зело подвизашеся еже бы умирити церковь, написа же преизрядное увещательное слово: Ко оным раздирающим единство церковное. Ему же начало: «Велие и горчайшее есть зло и неоплаканное душевредство, единыя церкве чадом, единаго согласия православным, разделятися». И другое, подобное сему, написа слово о мире церковном.

Благоразумных и ведущих священное писание много сими посланиями пользова. А не ведущии и препростии людие мало внимаху и единако со старцем Филиппом в раздоре Церковнем пребывающе.

[Раскольнич. Дел. Кожанчиков, том 1, стр. 356] Егда же слух пронесся в том же 1737 году, яко Иван Круглов в Петербурге на монастырь и на скиты сшивает многия клеветы, тогда старец Филипп преселися в Надеждин скит к своему духовному сыну [Поморск. рукопись от жития старца Филиппа]. И не по многом времени начаша собиратися к нему самыя нищии, бездомовыя, крыющиися от начальства. Он же приимаше их, овых в свое братство, а овых особь. К тому же многия суземския обыватели со скитов к нему хождаху и грехи своя исповедующе, он же приимаше их на покаяние и во свое согласие укрепляше. В первый убо год сам из обиталища своего зимою выезжал и хождаше по скитом, собирая на пропитание, к себе соглашаше скитян. А последние два года, то есть 1738-й, ни ездяще, и летом ни каможе изхождаше, может быть для опасения: что коммисия Самарина, по доносу Круглова, уже в Шунге стояше, близ Монастыря. И монастырцы уже знали, что им угрожает опасность в Петербурге. А последней зимы, то будет в 7250-м [1742] году, призываху в скиты его согласники, чтобы смиренно побеседовать от божественнаго писания: коих ради вин не веляше с поморскими соглашатися в молении и ядении. Чесо ради и просиша скитскии обыватели филиппова согласия из Данилова монастыря человека сведущаго божественное писание. И по сему делу от общежительства ходил к ним в скит Даниил Матвеичь, еже бы братолюбно побеседовати со старцем Филиппом от божественнаго писания о произошедшем церковном раздоре, хотяше паки умирити Церковь во едино согласие. И два краты посылаху нарочнаго по отца Филиппа, но ни тако можаху его, даже и свои ему согласующии умолити, во еже бы приити ему в скит о вышереченном раздоре посоветовати и о винах поразсудити от писания. Отрицался {Филипп} ово немощию, а ово неведомо какова ради случая, а более ожиданием некоторых монастырских людей бывших тогда в Сибири, но, к сожалению, они не прибыша. А коммисия Самарина уже со всякою строгостию, паче же рещи с тиранством, всякаго записнаго староверца с великим испытанием в допросах не единократно держаще и с пристрастием пытаху и вязаху для своей корысти за всякое слово и дело. И таковым злодейством многия и несказанныя беды християном нанесше. Тогда некто от врагов християнства зделал донос на бумаге в коммисию о филипповом ските. Подъячей же оныя коммисии просил 5 рублей на выкуп того доноса, но из скита филиппова денег не прислали, и подъячей объявил сию скаску в коммисию. Тогда иеромонах Игнатий в скорейшем времени учинил определение, нарядил посылку: порутчика и капрала, и четырех солдат, и понятых из мужей 10 человек, да дьячка вместо подьячаго, и старосте скитскому приказал дати понятых 10 человек и вожда, и тако с жесточайшим приказанием отпусти их, чтобы, как можно поймаше всех, привести в Коммисию. И егда сии начальники и солдаты с понятыми дошедше Филиппа старца жилища, тогда по приказанию порутчика и капрала вдруг свирепым образом нападше, начаше сещи врата и окна, и егда сии услышавше, в затворе бывшии, един из них сотвори молитву Исусову трижды, благословения прося зажещи, и к третьй молитве отдан бысть аминь, и рече: Бог благословит. Сие благословение было на самосожжение духовнаго их отца и настоятеля старца Филиппа. И тако в мгновение ока едва не вся храмина огнем воспалися, бе бо внутрь и на потолке разжеги премножество припасено было. И тако отец Филипп скончася, и иже с ним числом всех мужеска полу и женска до 72, в лето 7251 [1743], октября 14 [Отеческ. завещ., глава 59]. Дозде от християнских историй о житии и кончине старца Филиппа.

Согласно сему и внешнии историки подтверждают [Сборник Попова, том 2, стр. 187, 2-го счета; Макар. Виниц., стр. 275], хотя кратким очерком, как и прочая филипповы неподобныя поступки и соборная на его деяния. Такожде и от монастыря отшествие и самосожжение описуют и на тоже самое время указуют следующими словами: «Тогда (пишут они) 14 декабря, 1737 года составился в Выговской обители собор старцев. Филипп торжественно жаловался на разныя неповиновения ему в киновии и особенно на помешательство какое творит ему Симеон Денисов. Последний держал ответ пред собором и все присутствовавшии Денисова оправдали, а Филиппа обвинили, скрепив свое определение собственноручными подписями. Филипп в страшном гневе оставил монастырь, начал укорять выговцев в неправославии, увлекши за собою до 50 человек построил себе особый скит в нескольких верстах от Выговской обители. Денисов нарочито ездив с некоторыми братиями к Филиппу, чтобы с ним примирится, но встретил упорную злобу и ругательство. В то время наряжена была коммисия Самарина к поморцам. Выговцы вследствии ея решились молится за Государя. Филипп за таковую отступку возстал на них еще с большим ожесточением, как на вероотступников. Коммисия объезжая поморския скиты случайно напала и на филиппов скит. Но филипповцы, совершенно запершись, не впустили ее к себе, изрыгали на них разныя хулы, и когда коммисия приказала выломать калитку вдруг увидели что вся изба в пламени, а наверху ея народ обрекшия себя на смерть. Филиппаны все приготовили чтобы погибнуть в пламени, и погибли в 1742 году».

Подобно сему и другий внешний свидетель о всех вышеписанных произшествиях старца Филиппа подтверждает следующими словами [Андрей Охтинский, стр. 143]: «Он захотел быть правителем монастыря Данилова, и войти на степень наставника, но видно за недостатком ума ему, бедному, в том отказали, что слыша Филипп захотел лучше разделитися с монастырем нежели намерение свое оставить; взбесился, зашумел, возгорелся в его сердце огнь ревности, и, под предлогом лучшаго хранения древней веры, начал уличать в некоторых пунктах поморян, яко неправославных, почему и объявил себя тут же монастырю противником. Подговорил с собою человек до 50 других единомысленников, и оставя монастырь отшел с ними далее верст за 50, и построил скит в котором и водворился. Но как объявил я о коммисии бывшей в поморском ските, которая по долгу своему осматривала далее, то между прочим нашла и филиппов новопостроенный скит. Ибо двор обнесен был плотным забором, посреде коего стояла превеликая хоромина. Заключившиеся тамо жители, увидя приезжих, вместо благосклоннаго приема осыпали их ругательствами и поношениями, они называли их еретиками и гонителями и прочая. Коммисионеры, удивясь пустынников безчинству, сколько ни просили отворить ворота, но кроме брани ничего не получили, и когда начали ломать вороты для входу вдруг увидели строение объятое пламенем, тут они бросились было к колодцу за водой, но нашли оной заметан дровами, отбили дверь, но обрели еще другую стену, коея двери извнутри были забраны бревнами, почему бедныя филиппаны без всякой помощи, пред очами комисии, в 1742 году обратились в пепел». Дозде от внешних.

Сия 4-я статья много заключает в себе важнаго: о житии, нравственности, деяниях и кончине старца Филиппа, хотя последователи его некоторыя неблагопохвальныя деяния его отклоняют и прикрывают, как неточностию время отшествия его от монастыря, такожде и вины их же ради с поморскими отцы раздел учини, и прочая, но обаче история со многими свидетели истинствует, о чем ниже поясним и потщимся и с доказательством священнаго писания изъявим благопохвальныя и непохвальныя того деяния, не яко уничижающе и укоряюще житие старца Филиппа, но да покажем не ведующим истину, и да уразумеют велехвальныя филипповцы яко человек между добрыми делы подлежит некоторым человеческим немощем и порокам, даже нравственным и религиозным, как показано в сей 4-й статии с немалыми свидетельствы

1-е, что старец Филипп принял благословение от поморских отец на управление духовных дел разгордясь духом честолюбия, якоже выше поведася, со гневом отречеся духовнаго правления при соборе отеческом и братском; каковому же подлежат запрещению впадшия в подобныя отрицательныя прегрешения презвитери и причетницы [Кормчая лист, 18, Апостольское прав. 62, лист 261, прав. 9, лист 42. Аникирскаго собора прав. 1,2]. Слыши святых апостол запрещающим таковым, аще отвержется рекше своего имене, сиречь речет что ни епископ и прочая, таковый да извержется от сана своего. И аще покается, яко мирский человек да будет. И на таковыя отрицания положены правильныя запрещения святыми апостолы и святыми отцы, иже беша при истязаниях мучительских. А еже при каких-либо гордостных и своевольных раздражениях оставляющии духовную должность всяко измещутся оныя. Таковаго правильнаго положения и новии учители держатся, ибо они Никона патриарха, оставишаго своевольно патриарший престол и хотяще паки восприяти, не пустиша, но извергоша его от сана [Собрание образцовых сочинений, часть 4, стр. 47, Царство Алексея Михайловича, часть 1, стр. 215]. Но старец Филипп ни старых, ни новых прещений не убоялся, но по отрицании от духовных дел, паки за оныя принялся, а потому и подлежит сомнению таковый его поступок. Но, к сожалению, велехвальныя его последователи ни мало о том его пороке не внимают, но лишь всевозможными укоризнами нашего первобытнаго учителя Феодосия Васильевича облагают, который по милости Божией таковой вине не подлежит, сиречь, духовнаго правления по коей либо грубости не оставлял.

2-е, а еже враждебное сопротивление старца Филиппа настоятелю Симеону и своему духовнику, иноку Давыду, и прочим монастырским отцам, и братии, о таковых глаголет великий Василий: «Аще кий инок в коем любо словеси, ко спасению его изглаголанному, сопротивится игумену своему или старцу, или духовному си отцу, яко соперник Божий обретается» [Потребник Большой, лист 692, в Номоканоне прав. 113]. И паки: «иже разоряет устав духовнаго отца своего, самою подстрекаем злобою, при животе и смерти повинен будет [Там же, прав. 114]. Подобно сему и Зонар сказует: «Инок оклеветаяй и поношаяй игумена не далече есть от гнева Божия» [Правило 186], которой к сожалению благомыслящих и не замедлил последовать на любоначальном и самомнительном иноке Филиппе, как от монастыря отшествием, такожде и от единства веры отделением. Таковы суть плоды непокорности и ослушания к духовным наставником старца Филиппа превозношаемаго до святости его последователями, кои до безумия уничижают нашего первобытнаго отца и учителя Феодосия Васильевича, но в его истории подобных поступков, противу своих духовных отец, не обретается, яко же выше, во главе 1-й, отчасти пояснихом.

3-е, а еже время и вина отшествия его от обители ясно свидетельствуется многими историки: что оное последовало от раздору старца Филиппа, раньше, за 3 года до приезду самаринской коммисии в монастырь, т. е. в 1745-м году, а самарина коммисия была в 48-м году. Так поведают наши християнския истории, как то: Поморская рукопись о житии старца Филиппа и книга Отеческих завещаний, глава 59. Согласно сим и внешния писатели сказуют хотя и новым счетом, но обаче тем же означаются летом, т. е. изшествие из монастыря в 1737-м, а коммисия была в 40-м году [Макария Виницкаго, стр. 275, Дела Преображенскаго Приказа 18 в., том 1, Стол. Кожанчиков, стр. 407]. Да еще подтверждается и тем его раздорное отшествие от монастыря прежде коммисии. 1-е, яко Симеон Дионисович как посланиями, такожде и личным собеседованием много о возвращении старца Филиппа паки в монастырь увещевал. 2-е, яко и скитскии обыватели согласныя с ним прошаху его о соборном разглагольствии, дабы объяснены им были причины отделения от монастыря. 3-е, и есть ли бы вины раздела его с монастырцами были благословны, как поведают его последователи, приятия ради тропаря, то то старец Филипп ни отклонился бы от соборнаго о том суждения, и разил бы поморян пороком отступления, и не преминовало бы оное соборное деяние яко же и на его, Филиппа, прежде бывшие исторических писателей. 4-е, тоже ни допускает онаго вероятия чтобы старец Филипп удалился из монастыря во время ревизовки Самарина, понеже оная коммисия действовала весма строгим образом, так что и сам настоятель, Симеон Дионисович, скрывался от оныя в затворе во одной из келий монастыря, а жители онаго слышавше и видевше истязании, и аресты, и пытки своея братии, и окрестных християн, и имели намерение скончать жизнь свою самосожжением, и едва остановлены были своими настоятели. И в таковых будучи злобных обстоятельствах настоятель монастыря и вся братия, то какоже возможно было иметь попечение о посторонних лицах, как о увещании отклонившагося от них старца Филиппа, такожде и о прочих, когда уже над монастырем тяготела рука властительская, с мечем и огнем. Но филипповцы в подражание своего учителя, Бога не бояся и человек не срамляяся, облыгают как Симеона, такожде и монастырскую братию, что будьто бы они старца Филиппа сами принуждали к приятию тропаря, за что всячески теснили его и во узы ковали, и запертым держали, и всячески били и мучили, и прочая облыжная небылицы. Но обаче собственныя их глаголы, писанныя в небольших тетрадех, коих они более сведущим людем ни кажут, но маловедущих оною историею смущают и на гнев на Симеона Дионисовича поощряют. И старухи их согласия со слезами о мучении своего учителя оную тетрадь выслушивают. 5-е, согласно сим доказательством, что старец Филипп вышел из монастыря раньше коммисии, можно видеть и из внешних историй, как то из доноса Круглаго, бывшаго в 1738 году, в коем он доказывал начальству с величайшею злобою и клеветою на всех старейшин и должностных лиц Данилова монастыря, но о старце Филиппе нет ни полуслова [Дела Преображенскаго Приказа 18 в., Стол. Кожанчикова, том 1, стр. 374]. А потому и разумно яко в 38-м году его в монастыре уже не было. И еще тем более подтверждается, что доносы Круглаго на монастырь начались с 1736 года [Там же, стр. 355], и старейшины онаго предпринимали всевозможные меры ко отклонению того грядущаго на них властительскаго гнева, и подавали неоднократно в Петербург прошении, кои и подписывали вси монастырския старейшины и должностныя лица, но старца Филиппа подписи нет ни к единому прошению от вышеуказанного 36-го года. А прежде онаго года видимо есть между прочими старейшины и старца Филиппа подпись к некоторым делам. 6-е, что еще более подтверждает история, изшествие из монастыря старца Филиппа раньше коммисии, по раздору его, следующими словами: что Симеон Дионисович разглагольствием склонял старца Филиппа и его последователей к мирному соединению. И как являет история, последнии болие были согласны, и сами просили о том соборнаго суждения. Но старец Филипп различными отлагательствы довел до время наезда коммисии, и от страха оныя в последний год уже не выходил никуда из скита. И 7-е, сие свидетельство деяниями старца Филиппа уверяет, что его отъединение от Данилова монастыря было прежде наезда Самаринской коммисии, коя была в 40-м году, а в 42-м уже постигла кончина старца Филиппа и его скита, и жителей онаго до 72-х. Если верить упорной филипповской настойчивости, что старец Филипп во время следствия коммисии по многих истязаниях и муках от монастырских старейшин, за несогласие принять тропаря, исповеднически бежал от монастыря, яко же иногда от стрелецкаго полка. Сего не допустит целый мир свидетелей, что поморския отцы были старцу Филиппу мучители, да и сами его последователи добре ведящии ведят, что они ему были православию и смирению иноческому учители. А еже его от своих отец отъединение, сие бысть от собственнаго его нипокорения. Такожде весма невероятно и оное, яко бы старец Филипп отъиде от монастыря в 40-м году, а в 42-м со всем скитом сгорел, то какоже он возможе в столь краткое и гонительное время монастырь устроити и братию собрати. И аще сие допустить, то будет все оное устройство более на мечтательный призрак походить. И еще не мало бы можно во свидетельство точных доказательств привести, что старца Филиппа отъединение от монастырцев было прежде приятия ими тропаря, по собственной его с ними гордостной распри, но любяще краткость истории, прочия доказательствы оставляем, о сем же точию мало нечто воспомянем: почему последователи старца Филиппа всевозможныя усилия полагают, и как время его разделения с монастырцами, так и вину онаго отклоняют. Понеже нецыи от оних добре знают, аще кто не благословной ради вины монастырь и братию оставляет того священное писание ужасно порицает [Номоканон, прав. 115], яко же сказует великий Василий: «аще хощеши оставити обитель, яко огорчи тя отец твой игумен, или брат твой, и сего ради хощеши изыти, горе тебе, кому тя уподоблю, токмо Июде предателю, отлучившемуся Христа и ученик Его». И сих дозде.

Мы же сие сказание святых приведохом не яко на старца Филиппа вину возлагающе, но точию историю и житие его поясняюще, что бысть между им с поморскими отцами, и како скончася, о чем выше довольне пояснихом от християнских и внешних историй. Кои единогласно свидетельствуют, что старец Филипп отлучися от монастыря в духе гордости и непокорства, прежде приятия оными тропаря, и потом произвольно згорел.

Зде же за нужное признали поместить несколько более важных слов, о их несправедливой филипповской истории, в коей более уклончиво и неправдоподобно до нелепости повествуется, о причине изшествия старца Филиппа из монастыря, и его кончине. Таковыя их повествовании мы заимствовали выпиской из их филипповской Книги полудестевой, принадлежащей некоему Филиппу Фролову, живущему в Москве, на филипповском братском дворе, который исправлял должность кадильщика, а напоследок постригся во иноки. И мы из оныя их (тетради) истории возъимели намерение, для краткости своея, избрать хотя некоторыя более неправдоподобныя слова и зделать на них замечание. Отсель и начинаем писать от истории филипповской, коя начинается следующими словами:

«История о страдавших отец Филиппе и Терентие»

«Когда прислан Тропарь в монастырь говорить, тогда отец наш благолепный муж Филипп не благословя такова тропаря говорить».

Первое примечание

Тропарь в монастырь никогда и никем присылаем не был. Но собственно начальник коммисии, Самарин, во время производства ревизовки двоеокладных, по доносу Круглаго, в 1740-м году [Андрея Охтинскаго, стр. 144, Поморская история, печат., стр. 391], как в самом Даниловом монастыре, такожде и во окрестных поморских скитах, по приказанию высшей власти, вынудил монастырцев чести? в тропарех и кондаках, как где писано, то есть православной и правоверной, и прочая, вопреки их первобытному обычаю, как они по примеру соловецких страдальцев перводили на общее лице, сиречь, «победы православным и правоверным», и прочая. Такова суть причина приятия монастырцами тропаря, но некоторыя поморцы в прочих скитах и погостах были к тому не согласны, яко же сказует о сем внешний историк [Очерк раскола Андреева, стр. 171]: «Часть поморян, которым терять было нечего не подчинились требованию представителя власти, Самарина, а в монастыре из под страху начили чести?, по требованию власти», яко же выше речеся, а не так яко же сказует история филипповых: что когда-то и кто-то прислал тропарь в монастырь говорить. И яко бы старец Филипп сопротивился оному. Сие весма несправедливо по многим свидетельствам, их же выше приведохом. Понеже старец Филипп вышел из монастыря в 1737-м году, а самарина коммисия была в 40-м году и прочая.

От истории филипповой

«Тогда старица большуха, имя ей Марина, первая стала зачинать говорить тропарь, от Богослова осенняго. Тогда старец Филипп не дал ей воли говорить, и не говорили даже до Воздвижения, т. е. без малаго год. Тогда запели прямо: «Благочестиваго царя». Тогда старец благолепный и святый муж Филипп бросил кадило об пол и сам побежал из часовни вон, и едва его на улице настигли, и затощили в келию, и заперли».

Второе примечание

В сих словах истории много имеется несправедливаго и невежественнаго. Несправедливо то, что якобы начат был чести тропарь по новому старицею, и по возбранению старца Филиппа не читали целый год, до Воздвижения. Сему не дают вероятия вси вышеприведенныя истории, а более поморская, потому что вынуждены были монастырцы принять тропарь Самариным в 40-м году, а старец Филипп выбыл из монастыря в 37-м году. А еже не читали целый год тропаря по новому, тоже несправедливо, понеже Самарин строго требовал неотложнаго выполнения: чему и был личный свидетель. И в том же 1740-м году отнесся в Петербург о окончании своего по монастырю следствия [Из Преображенскаго Приказа, стр. 407]. А еже на праздник Воздвижения запели в тропаре «Благочестиваго», сим означается крайнее неведение. Понеже в Воздвиженском тропаре несть таковыя речи «Благочестиваго», но «Благовернаго». А что старец благолепный и святый Филипп бросил кадило об пол и побежал из часовни вон, так неужели он за то и свят, что бросил кадило об пол и убежал из часовни? За подобныя поступки не видится в писании чтобы признаны были за святых.

От истории

«И после того Семен Денисов с другими прочими совет сотворили, и пришед к старцу Филиппу Семен стал святолепнаго старца по щекам бить, и прочии били его крепко».

Третие примечание

Довольное количество доводилось нам видать и слыхать того время историй християнских и внешних, но таковых поступков настоятеля Симеона Дионисовича противу старца Филиппа не видехом, ниже слышахом, да едва ли и прочии кто подтвердят оную нелепую повесть.

От истории

«И по биении том отец Филипп сидел в железах 3 дни, и приехавший новгородский купец в монастырь той скоро на Семена Дионисова закричал: «за что святаго старца сковал». И сам пошел и железы разбил, и старца Филиппа вывел из монастыря вон, в Надеждин скит, и жил отец Филипп в риге год, где хлеб молотили».

Четвертое примечание

Еже били и ковали монастырскии старейшины старца Филиппа, о сем ни один историк ни писал. Такожде едва ли кто и от предании слыхал, а потому и походит сие повествование на злобное порицание. А яже новгородский купец, кторый яко бы Симеона Дионисовича за старца Филиппа порицал, а его будьто бы за что-то святым называл, сие тоже далеко на правду не похоже, потому что посторонний человек в монастыре не может распорядится, да к тому же аще он старца Филиппа святым именовал, то почему же он с его ног железы сбивал, а не каким либо порядком расковал. А еже из монастыря его изведе и в Надеждин скит посели, где он будьто бы в риге молотильной целый год поживе, сие тоже несправедливо, понеже вси историки единаково гласят, что старец Филипп по случаю раздора с монастырскими отцами сам из монастыря вышел в Надеждин скит, в 37-м году, а в 40-м, во время коммисии, когда уже не было возможности в монастырь кому определятся или исключатся. А потому все оное натягательное повествование само собой может неправильным познаваться.

От истории

«И жил отец Филипп в Надеждином скиту год, и стали к нему братия збиратися, и поставиша келию подалее, и по времени усмотрев место за лесами и постави 5-ть келий, и потом настроиша келий много и часовню».

Пятое примечание

На сия словеса потребно есть рещи по псалмопевцу: яко солга неправда себе [Пс. 26, стих 12]. Естьли верить сим, что старец Филипп, во время коммисии, в 40-м году, выста?евал о неприятии тропаря целый год, а другой, т. е. 41-й, жил в Надеждином скиту в риге, а потом поставиша келию и по времени поставиша 5 келий, и потом построиша келий много и часовню, в коих и згорел сам и ученицы его в 42-м году. А как история сия поведует, что старец Филипп един год, т. е. 40-й, жил в монастыре, не давал тропаря чести, а 41-й в Надеждином скиту, в риге, а в 42-м згорел; то когда же он успел много келий построить, и более 70-ти человек братии собрати; для благоразумных и знающих историю дело весма странное и вероятию недостойное.

От истории

«Тогда начаша от монастыря к старцу Филиппу приходити его увещевати и к себе позывати. Он же не восхоте к ним пойти. Тогда видя таковую ревность и крепость во отце Филиппе монастыря того жители стали совет советовать, как жыды на Христа. Исходили во Олонец и взяли команду, и взяли в Шунге понятых, а многия в то время не хотели на таковое злодейство пойти, то били тех едва не до смерти. И тогда собралися в монастырь человек 70-ть и пошли. Тогда Мануил Петров стал своим единомышленникам говорить, что старец Филипп станет давать хотя сто рублей или триста, отнюдь не берите, но токмо сожгите. То они окаяннии умышляли дабы кто отцу Филиппу не возвестил. И пришли в Надеждин скит ночью, взяли огня и смолья, и приказали нарубить колья, и повелеша: кто попадется на дороге и побежит, того бей до смерти. И возвестиша старцу Филиппу: что пришли к тебе совсем окончить. И от того часа нача отец Филипп братию сбирати в часовню и уготовляти себе и братию к смертному часу, и приказал двери все запирать. И глаголаше им: сам Господь рече, аще кто погубит душу свою Мене ради, той спасет ю. Тогда пришедшии напали, яко разбойники колотилися у окна, а другия не дожидаясь ответ начаша рубить часовню в 6-ть топоров.. И потом стали класть конечное начало. Тогда отец Филипп поклонися братии до земли, рече им: яко гром грянул, простите мя отцы и братия в сем веце и в будущем. В то время пустили огня, и когда загорелись, тогда ни единой ни вскричал, ни заревел. А где отец Филипп стоял то окно скоро прогорело и увидеша отца Филиппа стоящаго в пламени, чему и сам офицер удивился. По згорении же всего, и отца Филиппа, нападе на них страх, яко и земли? колебатися». Дозде от филипповской истории.

Сии окончательныя слова их истории, более первых пренаполнены несправедливостию, и даже самою злобною клеветою на монастырских старейшин и на их братию, и ко удивлению нашему, что таковая несправедливая история на поморских отец имеется у филипповых почтенных людей в знаменитом их Московском общежительстве, яко же выше поведася. Мы же евангельски рцем к ним: «ни постави им Господи греха сего, понеже и сами не ведят что говорят». Яко же предреченныя словеса истории сия явиша, такожде и окончательныя изобилуют неправдою, о чем хотя несколько поясним.

Яко же се, что монастырския отцы прихождаху к старцу Филиппу и позываху его к себе на примирение, он же не восхоте. Кто же о сем деле более прав пред Богом и человеки? О сем и малый отроча без размышления поведует: яко хотящии мира евангельскаго блаженства сподобляются, а уклоняющиися в развращение враждотворцами порицаются. А яже монастырских жидами порицают, а старца Филиппа Христу уподобляют. Сие дерзостное порицание на братию произносимо было в суетном гневе, забывше евангельское прещение, не точию жидами или еретиками порицати християн, но еже со гневом рещи: «рака и уроде, повинна творит геене огненней» [Благовестн. от Матф. Зач. 12, лист 51]. И аще монастырцы подобны жидам, то почему же старца Филиппа уподобляли Христу; ибо он порожден водою и духом от монастырцев. А что монастырцы зделали донос на старца Филиппа олонецкому начальству: в сих словах нисколько правды ни имеется, понеже ведомо всем, что в то время производил следствие в монастыре и прочих скитах начальник Самарин, присланный из Петербурга, а не из Олонца. А еже монастырцы и с понятыми до 70-ти человек, вооруженныя кольями, со олонецким начальством, со огнем и смолою шли ночью поджигать старца Филиппа, и кто попадался на дороге убивали; примернаго случая едва ли кто во историях видал, чтобы правительство имеющее закон и власть могло так действовать, т.е. бить невинных дубием на дороге, и не сужденных придавать огню, как все это будьто бы произвели над филипповым скитом по доносу единоверных християн. Сия есть самая гнуснейшая ложь. И когда возвестили старцу Филиппу, что пришли его окончить, и он начил братию сбирати в часовню, и в ней заперлись, и начали уготавливатися к смерти; сие аще было бы и справедливо и то старец Филипп ни есть подражатель Христу, который бежал от убиения Ирода, нам оставль образ не пометати себе в напасти, но давати место гневу [Толков. Евангелие в нед. по Рожестве Господнем]. А еже учил старец Филипп братию словами Спасителя, который яко бы повелевает погубить душу свою спасения ради; в сем он бедный и жалкий, как видится по своему недоразумению, вельми обманулся и погрешил. Понеже по сказанию Златоустаго: «тии душу свою не спасают, кои произвольно жизни себя лишают» [Там же в нед. 3-ю Поста]. И яко бы извне начальник с монастырцами зажгли часовню; сие само собою оправдается, яко зде злобная ложь водворяется. Аще бы извне часовню зажгли, то зачем же они отколачивали окны и рубили часовню? Таковое действие ни есть зажигающих, но от огня спасающих. Яко же поведуют вышеприведенныя истории: что не олонецкое начальство с монастырцами, но отряд самариной коммисии, желая произвести следствие в филипповом ските, так же как и в монастыре, но когда нашли скит запертым, силою решили взойти во оный. И абие внезапу часовня внутри загорелась, потому то начальник и приказал отбивать окны и двери, и се яве свидетельствуется яко старец Филипп виною был сам своего сожжения и прочих с ним, более 70-ти человек. А почему же филипповы последователи оное самосожжение отклоняют, и на оных вину ту возлагают? Ибо неции от них добре ведают, что святая церковь самоубийство воспрещает, но аще некоторыя от святых мученик хранения ради веры Христовы и девственныя чистоты сами ся различными смертми уморяху, но обаче не прежде поятия их на мучение се творяху. А потому святое писание и не повелевает без разсмотрения на таковая дерзати: понеже желание жизни всеял есть Бог, возбраняя себе убивати, и ниже самовольне на смерть ходити когда, аще и безчисленная имеет лютая [Беседы евангельския на Иоанна, беседа 85, лист 637]. Донатияны же еретицы, яко же повествуется, в сицевое неистовство приидоша, яко себе новое мучительство, им же бы у народа прославися, обретоша, си есть убиение и самосожжение самих себя, а единомысленнии их вместо мученников освящаху. Того ради бысть великий собор, на нем же исправиша и уставиша: дабы никтоже себя самого за веру убивал, и таков дабы за мученика вменен не был [Бароний, лето Господне 331, числ. 3; и 148, числ. 5; и 414, числ. 1]. «Ибо сие творяху бешении о?ни донатисты во огнь и в воду вметающеся», и паки сказует святый Иоанн [Тактикон старописм. Иоанна Постника]: «аще каков любо человек уморит себе чем либо, да не погребается! Ни да поется, но да повергнут его яко единаго от поганых, аще будет се и Бога ради сотворил, да не пощадится».

И тако окончавше сию 5-ю главу о житии и кончине старца Филиппа с многими историческими свидетельствы, и да не возмнится некоторым яко вину возводя на филипповых християн сия написахом, но собственно для того что их в сомнение приводит: отлучение отца Феодосия Васильевича от поморских християн [Ответ 4 М. И. Стукачева к филиппанам]. Такожде и мы с своей стороны не менее можем иметь сомнение о отлучении первоначальнаго их предводителя, старца Филиппа, от поморских християн, о чем довольно во главе сей от достойных вероятия повествователей пояснихом, что он не благословных ради вин из монастыря вышел, еще до тропаря, яко человек по пристрастию. Такожде и кончина его некоторым сомнительна, а потому мы точию поясняюще события, определение же оных оставляем в судьбы Божия.

По окончании же сия главы, для замечания благомыслящим, воспомянем и сие, яко уничижаемый от филипповых наш первобытный учитель Феодосий Васильевич за раздел с поморцами, по милости Божией, как сам лично, такожде и его последователи, делали с ними примирительныя соединения, о чем выше, во главе 2-й довольно пояснихом. Старец же Филипп за свое разделение с теми же поморскими отцами ни зделал ни каковаго примирения, такожде и от современных его последователей ни видится в истории примирительнаго соединения, но паче разногласное разъединение, о чем в ниже следующей главе хотя вкратце поясним.

Глава 6

Изследование о миротворных соединениях последователей старца Филиппа

Християны, именуемыя филипповы, поношают нашего первобытнаго отца и учителя Феодосия Васильевича за разъединение с поморскими християны, такожде и нас, его последователей, вельми уничижают, яко неправомудрствующих и не благоразумно себе оправдающих. Мы же согласуясь сущей истине не скрываем бывшаго разногласия и разделения первобытнаго нашего учителя с поморяны. Такожде с духовною радостию проповедуем бывшая его и по нем миротворное соединение со старопоморскими християны, о чем выше, во главе 2, довольне пояснихом.

Зде же изследуем, по возможности, было ли подобное с ними примирение, как самого старца Филиппа, такожде и ученик его. Но сего едва ли обрящется в истории, но более повсюду являются сопротивление и разъединение, даже и до сего время. Яко же и мы выше, в 5-й главе, приведохом от християнской и внешней истории и даже от их филипповской истории, и в нижеследующей хотя вкратце поясним, что поморския отцы много имели о сем тщания, дабы приклонить старца Филиппа к мирному соединению [Поморск. рукопис. О старце Филиппе, Макария Виницкаго, стр. 275]. И он, яко поведует между прочими и их филипповская история, аще и многажды обещася к ним пойти и примиритися, но обаче сего не сотвори, и в таковом враждебном разъединении со старопоморцами самосожжением и жизнь свою скончал. Таково было старца Филиппа к поморским отцам сопротивление, как являет история, без всякаго к ним примирения, такожде и кончина его не без сумнения, таким образом исторгнувся от мира сего, корень филипповскаго общества. А по внешним историкам [Сборник Попова, том 2, стр. 187, 3-го счета]: «отщепенец поморской церкви и основатель своей, под названием своего имене, филипповской. Прежде муж был благочестивый, но напоследок, поработясь кичением и тщетною ревностию, оставил Выгорецыю и удалился в ярости своей на место Умбы, и тамо кончил жизнь свою, якобы за любовь благочестия, огнесожжением, 1742 г., октября, 14 дня от рождения своего, на 68 году. Впрочем он при всех своих отличиях был человек грубый, непокорнаго духа, честолюбивый, злопамятлив и порабощен суеверием». Дозде от истории Попова.

О жизни и кончине старца Филиппа, восхваляемаго до святости его последователями, при сем же признали за нужное от тоя же истории привести несколько слов и о уничижаемом ими до нелепости о нашем первобытном отце и учителе, Феодосии Васильевиче, коего недоразумная ревность аще и учинила с поморскою церковию раздор, но миролюбие его убедило паки оный попрать, и желая устроити единство своей с поморской церкви и быть ему не раз в Выгореции на заглажение того. И виде Господь таковое его благое намерение подаде вину и случай еже видитися и примиритися в Новеграде с премудрейшим отцем Андреем Дионисовичем. И аще бы вскоре не постигла его мученическая кончина от руки Иова, митрополита Новгородскаго, то последовало бы и всеобщее примирение [Там же, стр. 190]. Но впрочем чего он собою не докончил, напоследок ученицы его совершиша, сиречь всеобщее примирение со старопоморскими отцами учиниша, яко же во второй главе явлено. Старец же Филипп ни сам, ниже ученицы его не сотвориша мирнаго соединения, но паче разделение. О чем нижеследующая история явит [Макария Виницкаго, стр. 276, Поморская рукопись о старце Филиппе].

Что после кончины отца, инока Филиппа, осталось два старца: Терентий и Матфей и с прочими. И собраша из своего согласия собор, на оном начаша определяти: как монастырскаго согласия християн приимати в их филипповское согласие. И не бяше в них единомысленнаго разсуждения, отчего вышеименованнии старцы между собою разгласишася. «Терентий начат определяти, чтобы от монастырскаго согласия приходящих с шестинедельным постом непременно приимати». Вопреки своего учителя Филиппа. «Ибо он 1-й на монастырских ни налагаше шестинедельнаго поста, а присоединяющихся в его согласие с началом приимаше. И Матфей ему последоваше, а Терентию весма сопротивляшеся, глаголаше бо: отнюдь сие не наследует, а должно с единым началом приимати, яко же отец Филипп приимаше. И яко же сии пастыри между собою разгласишася, сице и овцы их разделишася, и овии последоваху тому, друзии же другому».

Се по старце Филиппе второе бысть разделение, а не мирное соединение. По времени же оба сии разногласныя старцы, Терентий и Матфей, по примеру своего учителя Филиппа, самосожжением скончашася, кождо со своим стадом. По кончине же сих старцев осташася их же согласия 4 человека с прочими. Сии между собою из двух вышеименованных согласий на четыре части раздел учиниша. Каждый из них, под именем отца Филиппа, учение в народе сеяти начаша, раздор церковный умножающе. Первый из них, Семен Шагатской, нача покрещевати от монастырскаго согласия; вторый, Иван, сей с шестинедельным постом, яко же вышеименованный старец Терентий, приимаше; третий, яко же старец Филипп, с началом соглашаше; четвертый учение свое простираше, во еже бы самому себе до смерти запостити. О сем согласии {четвертом} пространнее изъясняет близкий ко оному времени внешний историк А. И. Журавлев, называя их морельщиками, да и вообще о филипповых сказует: что они к самоубийству столь были склонны, что всегда наведовахуся, где, когда и сколько сожглось или запостилось самовольно [Андрей Охтинский, стр. 145], и советовали без гонительной нужды огнем сожещися: таковых почитали за страдальцев Христа ради, несмотря на запрещение церковное на таковых, яко же иногда на еретиков донатиан. Сего согласия, морельщиков, бе старец Иона, иже живяше в Надеждином скиту, напоследок преселися на Топозе?ро и тамо скончася.

Се третие было в филипповых ученицех разделение и враждотворство, а не яко же в федосеевых миротворство, о чем выше, во 2-й главе, довольне пояснихом: о коем немиролюбныя филиппаны и по днесь неприязненно относятся, о чем ниже пояснено будет. Зде же паки повествуется: яко от последующих оным филипповским учителем и еще множайше церковныя раздоры между собою прозябоша. И вси такожде под единым именем отца Филиппа прикрывахуся. И еще тоже внешнии историки поведуют о некоторых филипповых распрях и разъединениях, яко же повествуется о старце Евфимии, который от филипповскаго согласия приял крещение и пострижение; напоследок возгордевся и отказался от их, крестил сам себе, и завел свое согласие, называемое странническое, от коего и еще злый отрод самокрестов произыде [Макария Винницкаго, стр. 279]. В таковом немиролюбном разъединении долго скитались филипповцы по различным местам России, без прочнаго пристанища устройство их шло медленно, и только мало помалу стало приходить в порядок, когда совсем стихли преследования старообрядцев [Очерки и расказы Ливанова, том 3, стр. 96]. Зде же надлежит заметить и о том, что по вышеозначенным причинам, а именно, по самопроизвольному лишению жизни, и по многим междуусобным расколам, точных блюстителей предания и порядка старца Филиппа из его учеников оставалось весма мало, и те повременно, незаметным образом, соединились со старопоморцы, кои обретались вне монастыря, и не приняли тропаря, а потому и получили наименование от некоторых филипповы-старопоморцы. Еще же со особенным вниманием надлежит воспямянуть и о том, яко в 7235-м [1727] году было примирение московских стран феодосеевых християн, в поморском монастыре, при бытности Даниила Викуловича и Андрея Дионисовича, и прочих [Отеческое завещ., глава 14 и 15]. И тако до приятия монастырцами тропаря феодосеевы християны с поморскими были согласны, а после того с ниприимшими тропарь, т.е. со старопоморцами, до лета 7271 [1763]. Но как мы выше пояснили, что со оными старопоморцы соединилась часть филипповцев, от коих и начали появляться, в духе враждебном на церковное единство, некоторыя несовместныя и высокомерныя предложения. А потому в означенный 7271–й [1763] год оный мир, продолжавшийся 36 лет, был нарушен новофилипповцами, из коих первыми нарушителями познаются братья: Григорий и Алексей Яковлевичи, и с прочими [Ответы М. И. Стукачева к филиппанам]. А почему мы их именовали новофилипповцы, понеже в то время, до 7270 [1762] года, было в Москве, как гласит предание, едино согласие християн [Там же, 8, лист 4]. От коего произошли и оныя два брата: Григорий и Алексей Яковлевы. И они первыя нарушили мирное соединение с поморцами, бывшее в 7235-м [1727] году, и отъединились от християн под названием филипповцев, и завели свое согласие в Москве на Балчуге, почему и назывались балчужными, а от некоторых и филипповы. И первый у них был собор разъединения 7278 [1770] года, на коем и написали 6 статей обвинительныя на християн в самом враждебном духе. Сему согласно и внешних история поведает, когда де в Москве, в Дурном переулке, устроена была первая филипповская моленна тверским купцом, Т. И. Долининым, 1790-го года [Очерки и разсказы Ливанова, том 3, стр. 96]. «И он озаботился избранием наставников. Такого человека Долинин нашел из кимрских иноков Варлаама. Но он немного пожил в Москве и отправился в свою Кимру. После того вскоре настоятелем филипповцы избрали некоего Алексея Яковлева. Он был писатель, и составил себе репутацию непобедимаго полемиста, сиречь, религиознаго спорника. О нем говорили: когда писал Алексей Яковлев, то сам лукавый водил его мыслями. Он старался охранить свою общину от влияния федосеевцев и поморцев, т. е. дабы всячески разъединятся с ними». Дозде Ливанов. [Согласно сему и в филипповских статиях (Стостатейник, статия 1), заповедано: Чтобы охранятся от федосеевых и поморских, и прочих соблазнов]

Сии вышесказанныя слова может быть и не по нраву будут филипповцам, но однако и християнския писатели согласно поведают, что в означенный 7271-й [1763] год мир был нарушен, яко же предречеся филипповскими предводители, из коих первыми познаются братия Григорий и Алексей Яковлевы [Ответы к филиппанам М. И. Стукачева, на статию 3]. И они мудрствовали и хульствовали християнское крещение, монастырских и федосеевых, признавали оное еретическим, ни за крещение, но за осквернение [Отеческия завещания, гл. 57]. И прочая многая их хуления, о них же несть ныне глаголати подробну, рцем же точию сие: яко оныя братья Яковлевы, когда учинилися християны, и немного времене минуло, со своим единомысленником и учителем Михайлом Григорьевичем разделились. Он признал их не в меру высокомудрствующих, и отделился от их в бывший в Москве мор [Там же, глава 58]. Свидетельствуют же неции от их же филипповскаго согласия и о сем, яко Григорью Яковлеву случися смерть непригожая, обезумился, и в безумии кал свой ко устом своим подносил, и сие наказание зело страшно. Брат же его Алексей Яковлев, видя таковую казнь Божию на своем брате Григорие, как видно из истории, несколько вмале устрашися, и нача снисходительней быти к федосеевым християном, и справлялся в Помории: как прежние отцы обходились с федосеевыми, и под какой суд положили их. И они ему никаковаго суда на Феодосия не объявили. И он в Москве не?где видевше своего согласия старух, без ума хулящих и укоряющих Феодосия, воспрещал им. И приходил неоднократно в Москве на Преображенское кладбище, через что и был знаком с главным строителем онаго, И. А. Ковылиным. И со смирением беседовал, и написал ясное и трогательное послание к кладбищенским начальникам о церковном с ими мире, коего и они желали [Сборник Попова, том 2, стр. 74, 3-го счета]. Когда же (в Москве) некоторыя от их филипповскаго согласия вознамерились учинить мирное соединение с Кладбищем, а его передовым не поставили, тогда он поднял прежнее свое хульное поношение на феодосеевых християн. Тогда Господь Бог прекратил свое долготерпение, и послал ему жезл наказания, он учинился безумным. И тако сии обои братья Яковлевы на сем свете получили себе наказание с большим студо?м и поношением. Дозде от писма стародубскаго настоятеля П. ?. ко озерковскому настоятелю С. М. филипповскаго согласия.

Се отчасти явихом уже о четвертом филипповском враждотворстве, кое произведено было упомянутыми их предводители между московскими християны. Да и впоследствии таковыи же от их общества происходили, подобныя первым, с нашими християны распри и раздоры, такожде и междуусобныя разногласия, и даже самыя расколы, кои и по днесь продолжаются, о чем нижеследующее слово явит. Зде же поведаем о примирениях наших, бывших со старопоморцы, и с некоторыми филипповцы, и о их грубых отклонностях от мирнаго единства. В лето 7299-е [1791], в Петербурге, было примирение со старопоморцами и филипповцами, при котором для подтверждения того примирения изложены 12 статей, и с обоих стран утвержены рукоприкладством [Отеческия завещания, глава 11 и 51]. Тогда любящии церковное единство с радостию душевною и с веселием сердца воспеша ангельскую песнь Подающему мир душам нашим, сице глаголюще: «слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение», и Давыдски хвалящеся глаголаху: «Се что добро или что красно, но еже жити братии вкупе» [Пс. 132]. О сем и Апостол тако повелевает: «Мир имейте, и святыню со всеми, их же кроме? никто же узрит Господа» [Апостол, зач. 332]. Ненавидяй же мира церковнаго, диавол, иже от самаго Авеля праведенаго во святей церкве нача воздвизати междуусобныя вражды [Книга о вере, глава 2, лист 23], той же и повсегда всевает плевелы посреде пшеницы. Тако бысть и во время онаго Петербургскаго примирения, хотя и многия тысящи от старопоморцев и филипповцев вступиша в душеспасительный церковный мир с московскими феодосеевыми християны, но были и такие, кои возненавидеша и отвергоша оное мирное соединение, и осташася в своих грубых и хулительных на церковь мудрованиях, тако и по днесь обретаются и филипповыми последователи называются, и даже с московскими филипповыми християны ни соединяются, и собственно за то ими гнушаются, что их первобытныя отцы, оныи в Петербурге бывшии, мир с феодосеевыми приняли, но мы де всегда его отвергали. Сии, ненавидящии мира, филиппаны в настоящее время большею частию в Вятской губернии обретаются, и уже во многия зломудрия уклоняются, между прочими крещением нашим и даже московских филипповцев гнушаются. К тому же и еще горьшее содевают: аще кто от их умрет и похоронен будет, и они вземше в чашу с могилы его земли, и поставивше к ней 4 свещи, и над ней поют, аки над телом погребение. Прочая же нелепости их оставляем писать для краткости. Таковое благопохвальное петербургских християн миротворное соединение послужило оным непокорным филиппаном, яко же иногда июдеом, каменем соблазна и претыкания, чрез что уже и было учинено ими 5-е церковное разодрание.

Зде же паки поведуется о московском филипповском обществе, у коего имелось в начале 19 столетия, в Москве, две значительныя моленныя: 1-я в Дурном переулке, а 2-я на Балчуге, во Озерковском. Прихожаны же оныя поревноваша доброму и благопохвальному мирному соединению, своим предшественником петербургским старопоморским и филипповским християном, вожделели всеусердно таковаго же церковнаго союза и единства, яже о вере, с московско-преображенскими християны, именуемыми феодосеевыми. Что милостию Божию и совершися в лето 7312 [1804], месяца декабря, 20 день. И на будущее время для мирнаго утвержения, по обоюдному согласию предстателей духовных, изложили 10 статей, из коих во 2-й утвердиша, чтобы избранных церковию от обоих стран настоятелей и отец духовных равно слушати, и чествовати, и ни в чем не прикословити [Отеческия завещания, глава 32]. Старейшаго же настоятеля всем обществом избирати и ему повиноватися, и без совета онаго меньшим настоятелем ничего не творити, такожде и старейшему без меньших ничтоже деяти [Кирил. книга, лист 454 оборот]. 5-я статия сказует, чтобы на кресте Христовом писати и отливати Царь Славы, кроме сих литер I. Н. Ц. I. А 6-я статия, еже бы прежде бывших страдальцев и учителей, настоятелей поморских, новгородских, московских, нижегородских, польских и сибирских первых, яко законно страдавших, других же, яко благоверию поучающих, благочестно почитати, и с любовию поминати. 10-я же сказует, чтобы в чинех святыя службы и поклонех друг друга не зазирати, и прочая статии о обрядех християнских положили и заповедали твердо соблюдати, и настоятели собственноручно подписи подтвердили. Преображенскаго кладбища настоятели: Сергей Яковлев, Алексей Т., Иван Потапов, и прочия. Балчужныя озеровскаго молитвеннаго дома настоятели подписались: Василий Михайлов, Матфей Иванов, Сергей Тимофеев, и прочих балчужных 5-ть настоятелей своеручно мирный завет сей подтвердили, в коем и жизнь свою во единстве духа с преображенскими християны препроводили. Таганскаго же дурновскаго молитвеннаго дома, как настоятели, такожде и прихожаны, сему доброму и миротворному примеру своих собратий не последовали, но осташася во враждебном духе, яко же и предводители их братья Яковлевы, к преображенским християном.

Се было 6-е отклонение филипповых от мирнаго соединения. В том и продолжалось время до 7329 [1821] года [Отеческия писма, часть 2, глава 169]. В сем же году были переговоры и переписки с кимрскими филипповыми християны о примирении. Тогда между прочими и сие писмо, от московских преображенских християн, им было писано и составлено отцем Сергием Семеновичем. Ему же начало сице: «Пречестнейшия и Богомудрыя, и в благочестии светлоблистающияся, о мире и любви всеусердныя рачитилие, и всякими благинями удовлетворенныя, боголюбезнейшия наша отцы и братия, о Христе Исусе, Алексей Павлович, и трудоподвижныя иноцы, Варлаам и Феодосий, со всем вашим благоговейнейшим братством, единения мира и любви. В гобзовании, благочестия, смиренномудрия, милосердия, всеусердно желаем, всеприятнейшее ваше и любомудрое, миром, и любовию другодружною растворенное писание со всеусерднейшим благоговением и радостию прияхом». И прочии сего писма смысл пренаполнен радостию и братолюбною приветственностию. Из сего писма и видно, что оное было во ответ кимрским филипповым християном на предложенное ими писмо о мирном соединении, но насколько не было сие возответсвование преукрашено от священнаго писания доводы: о любви християнской и о мире церковнем, и о единстве веры, без чего ненадежно бывает спасение; но однако, как заметно на самом деле, оставалось без успеха, ибо не видится во истории примирения с кимрскими, должно быть они были в духе более односторонняго грубоумия.

Сие 7-е было отклонение филипповых от мирнаго единения. По сем, в лето 7353-е [1845], московскаго филипповскаго молитвеннаго дома настоятели и попечители, за своим рукоприкладством, подали в нашу Преображенскую обитель писменное заявление, что они вожделенно желают мира и единения церковнаго. Начало же онаго писма следующее: «Словущим учителям, о благочестии пекущимся, и прежним нашим поморским отцем усердным последователем». И прочия того писма довольно благосклонное прошение к нашим настоятелем и попечителем, дабы они объяснили им своея веры и обрядов християнских содержания. Что и было ими исполнено, тоже в самом миролюбном духе, и написано им возответствование, в тринадесяти статиях, ему же начало сице: «Благочестивейшему о Бозе собранию, правоверным християном царствующаго града Москвы Настоятелю: Григорью Несторовичу, Ерасту Никитичу, Петру Ивановичу, и прочим». И сие писмо ответное подписано нашея обители отцами: во первых настоятелем, Семеном Кузмичем, и прочими отцы и попечители, до двадесяти. Из сих писем заметно, что во оное время много было от обоих стран желания к соединению. Но к прискорбию християнскому, и к радованию вражескому, благое оное намерение миротворства не состоялось. Причина же онаго, как подтверждается некоторыми, даже и с их филипповской стороны бывшими при том мирном совещании, был их старший настоятель, Григорий Нестеров, который сомневался, в случае соединения с столь великим и знаменитым обществом Преображенскаго кладбища, не остаться бы последним из первых. Но как заметно из святаго писания, и даже из самых практических видов, что в недобром и душевредном деле много успевают и ничтожныя люди, но кольми паче егда старейшия (люди) на то посягают. Сие довелось и филипповскому настоятелю, Г. Н., сотворить, сиречь, свое общество от мирнаго союза отклонить, за что и возмездие во очию всех пришлось еще в жизни сей получить. Ибо кончина его началась сильнейшею болезнию, от которой он лишен был ума и слова, и невозможе на конце жизни своея сотворити законнаго исповедания. И тако лишенный слова и разума лежал несколько дней, и по сем скончал живот свой, оставя свою паству во враждебном отношении к преображенским християном.

Сие уже 8-е было отклонение филипповых от мира церковнаго. Зде же надлежит заметить о достопамятном вышеупомянутом муже филипповскаго (согласия) общежительства, Петре Ивановиче. Он в то время в их братском дворе занимал должность внешняго распоряжения по начальству и по экономии дома. При том же он был твердый блюститель християнских правил, художеством же иконописец, усердный (ревнитель) любитель християнской древности, сиречь, святых (християнских) икон и книг, довольный знаток и толкователь священнаго писания, из коего он более замечательныя предметы собственноручно изображал на картинах. Вид лица его и нравственность являли в нем внутреннюю доброту духа. Он был кроток видом и тих словом, но весма благоразумен и миролюбив. Он то, во время того мирнаго совещания, более прочих склонял свое общество к соединению с нами. Но к прискорбию его и прочих миролюбцев аще мир в то время и не состоялся, но блаженный оный миротворец в надежде на Бога с тою же мирною мыслею оставался, и тако свою жизнь во оном филипповском общежительстве продолжал, и нередко о мирном соединении им напоминал, и когда их более во враждебном духе к нам обретал, тогда сильнейше против их порицаний за нас воставал, и сии слова им предлагал: «Аще вы феодосеевых християн еретиками, и даже вне церкви, познаваете, то какоже присоединяюшихся от их к нашему обществу, овогда за некий пост, а овогда и точию с единем началом принимаете» [Книга филипповских соборных деяний, лист 122]. Таковыми и подобными сим благоразсудительными словами оный достопочтенный муж своих сообщественников к мирному соединению склонял, за что от неразумных и некия злословныя укоризны приимал. И они таковое понятие и разглагольствие имели о Петре Ивановиче Бушуеве: «Что он де плотию водворяется с нами, а духом с преображенскими християны». Но более благоразумными он признаваем был за блаженнаго миротворца, ибо он когда видел совершенныя неуспехи общественнаго примирения, то присоединялся к нам един, якобы желая и прочим показать оное благое действие; когда же и в том не успевал, паки присоединялся к ним, и они его с радостию приимали, и даже своею обычною епитемиею не облагали; егда же вопрошаем бе от наших християн: «Чесо ради ты тако сотворил, паки себе к филипповым присоединил?»; он со истиною отвещаше: «Яко того ради именно, дабы склонять их паки к мирному единству». С таковым благопохвальным намерением оный желатель мира церковнаго жизнь свою провождал на Братском дворе у филипповых более 50-ти лет и достиже маститой старости, и предчюствуя близкую свою кончину, но желаемаго миротворства от своих сообщественнков не предвидел, и абие оставя оное филипповское обиталище и предание их, и преселися паки к нашим християном. Филипповцы же уведевше о сем, и нецыи от них более сильныя в слове прихождаху и увещеваху его возвратитися паки к ним, оный же приснопамятный старец совершенно во очию их содержимаго ими мудрования отречеся, и вожделе вельми прияти иноческий чин, чего и сподобися получити, и наречен бысть во иноцех Паисий, в том и житие свое скончал, и погребен бысть честно на Преображенском кладбище, в лето 7355 [1847], месяца июня, день (?). И о сих дозде.

По сем же паки продолжим повесть о миросоединительном намерении и начинании, кое было в лето 7370-е [1862]. По обоюдному желанию начались разглагольствии о мирном единстве. В то время в филипповском обществе старейшинство духовное содержал некто прибывший из Одессы в Москву, Никито Яковлев, муж даровитый в слове и разуме, помощником же его, Владимир Терентьев, человек со изобилным словом, но к сожалению скуден совестию и поврежденною нравственностию. Сии то обои и председательствовали тогда от лица филипповскаго общества при миротворных разглагольствиях на соборах, которыя были между прочими значительнее: первый за Рогожской заставой, в доме Андрея Михайлова, филипповскаго согласия, а второй, еще более, у нашего сообщественника, Лариона Семенова, в молитвенном доме, на Тверской улице; и продолжались от обоих стран якобы в близком к примирению духе. Понеже утвержено было на предварительных собраниях, чтобы в настоящем миротворстве отнюдь не вдаваться в какия либо укоризны и порицании на первобытных отец, за их некоторыя неосмотрительности и разномыслия, яже о обрядех и обычаех християнских, судя? по настоящему тогда гонительному времени, но простить им оное, и молить Бога о упокоении их в жизни вечней, яко же и на первобытных миротворных соединениях отцы наши творяху, о чем пространнее явихом во главе 2-й. На сем, втором собрании, более вели беседу и разсуждение о соединительном начале, кому должно и пред кем прежде оный {Начал} положить, понеже от обоих стран каждый себя оправдовал, и в том было немало затруднения. Тогда един от филипповскаго общества, благоразумный и миролюбивый старец, инок Пахомий, изрек памяти достойное слово к нашему обществу: «Вы отцы и братия признаете себе более нас правыми, сему и мы не прекословим, а потому вас и просим, как более здравых в разуме, зделать нам немощным снизхождение, положить первее вам примирительный Начал. Сему благоразумному совету вняв наше общество, чему не препятствовал тогда и наш духовный предводитель, отец Егор Гавриловичь, и уже начали было брать подручники к положению Начала, но вдруг, к общему удивлению, в филипповых предстателях зделалось некое замешательство и переговоры. И они приостановили наших в положении Начала, и стали им предлагать следующее: «Честное собрание! благоволите выслушать наше предложение, что мы де, в настоящее время, хотя и богоугодное дело миротворства совершаем, но однако имеем со своей стороны сомнение, что мы не согласились и даже не соизвестились с прочими странами своего общества, а потому и просим вас отсрочить сие дело хотя на несколько дней». Наше же общество таковому их предлогу, яко правдоподобному, вняли и по их желанию на соглашение им время дали. Но впоследствии от дел познали, яко филипповския предстатели, по псалмопевцу [Пс. 27, стих 3] были глаголющии: «Мир с ближними своими, злая же имели в сердецах своих». И они вместо срока неколиких дней продолжали несколько недель, и тем временем составили к нам 25-ть вопросительных статей о наших первобытных отцах, в самом укорительном и натягательном духе, забывше Бога и поправше свою совесть, и не помянуша своих предварительных глагол и обещаний: еже не судити первобытных отец. Мы же, видевше их таковую недобросовестность, лишились тогда надежды к желаемому примирению, но однако и еще предлагали на писме их главному учителю, Никите Яковлеву, поясняя ему, что он излишне расположился внушениям своего сотрудника, Владимира Терентьева, который при своем юном возрасте весма уклонился к славолюбной и величавой надменности, и в таком то будучи напыщенном духе изложил оные 25-ть статей, яко же выше явихом: в самом презорственном и укорительном направлении на первобытных отец наших, и вси их мирныя соединения признавал несуществительными, и нас к таковому же враждебному понятию на предков склонял. Таковыя то их неблагонамеренныя предлоги и прекратили уже совершенно оное наченшееся осьмое миротворство. На предложенныя же ими оныя враждотворныя статии, из коих на первыя четыре, и на девятьнадесятую, в коих более заключалось их филипповскаго о нас соблазна, хотя в самом правдоподобном смысле, ответил многотрудный и благоразумный Макарий Иванович, но обаче уклонившихся филиппан от мира церковнаго не возвратил. Мы же повсегда молим Бога за упокоение души его, что он сими ответами уяснил самую сущую истину церковной истории наших первобытных предков, и их миротворныя деяния, такожде и филипповых последователей уличил грубость и неразумие и фарисейское самохвальство, коим они заразились от своих предшественников, и по днесь им недугуют. При сем не излишним признали пояснить и сие, яко упомянутый оный филипповский учитель, Никито Яковлев, по некоторых мнению, за отклонность его от мира церковнаго вскоре приял кончину жизни, и неизвестно сподобился ли пред смертию покаятися.

И тако оное миротворство, уже 9-е, по отклонности филипповых, осталось недействительным, до лета 7384-го [1876]. В сем же году, ноября 22-го, паки подано было к нам, на Преображенское кладбище, писмо от согласия филипповых, ему же начало сице [Отеческия писма, часть 3, гл. 14]: «Последователям древняго благочестия о мире и любви пекущимся и истиннаго единения церковнаго желающим, Егору Гавриловичу, Александру Федоровичу, и прочим вашим духовным сотрудникам». Далее в сем писме изъявлено усерднейшее желание к соединению церковному, на что и наши духовныя отцы и попечители не восхотеша оставатися в молчании, но паче с любовию християнскою восписаша им благодарственное за их доброе намерение, такожде и свое изъявиша всеусердное желание к миру церковному, и в таком смысле послано было к ним ответное писмо, на имя их настоятелей: Никиты Ивановича, Ивана Максимовича, и прочих, такожде попечителей: Козмы Алексеевича, Григория Спиридоновича, и прочих, ему же начало: «Благочестивейшему о Бозе собранию, православным християном», и так далее, в самом приветсвенном и братолюбном духе приглашали их к мирному единству. И вслед за сими предварительными миросогласными посланиями последовали неоднократныя собрания в домех наших християн, купцов: Кочегарова и Москвина. А напоследок тогоже года, 26 декабря, от нашея Преображенския обители отец Александр и Егор Яковлев, и некоторыя от граждан: братия Москвины, Леонтий Яковлевич, и прочих человек до десяти, были в их филипповской моленной, в Дурном переулке, и продолжали беседу с их настоятели и с обыватели часов 5-ть, но к великому сожалению беседа наша, как в упомянутых предварительных собраниях, такожде и в их моленной не предвозвещала нам благаго и вожделеннаго миротворства, понеже в то время, во главе филипповскаго общества стоял не кто либо от духовных наставников, но от простых и безнравственных людей, тот же Владимир Терентьев, который препятствовал вышеупомянутому миротворному совещанию, бывшему в лето 7370-е [1862], но только он уже в сие время имел название Константина Матфеева. И как имена его были переменны, так и нравственность его была непостоянна, ибо он по силе своего слова владычествовал над своими неразумными старцами; ему покорны были и граждане их согласия, а потому он и не имел пределов своему злохитрому слову, как на предварительных собраниях, такожде и в настоящем. Он порицал нас раскольниками и признавал вне церкви, собственно за разделение отца нашего, Феодосия Васильевича, с поморцами. Но когда ему, Владимиру и прочим с ним, было указано, что таковыя несогласия решены были миром и было прочитано миротворное изложение 7235-го [1727] года [Отеческия завещания, глава 59; Макарий Виницкий, стр. 275], по сем же и мы вопросили их: како же ваш духовный предводитель, старец Филипп, зделал раздел с поморскими отцами, собственно из любоначалия, и никогда с ними не примирялся, а посему и не подлежите ли вы раскольнической вине? Константин же Матвеев на сие отвечал: «Отец Филипп ушол из монастыря не по вражде, но по случаю приятия тамо тропаря», и обещал оное время отшествия его подтвердить историческими писменными доказательствы. И по сему делу нарочито ходил к нему наш сообщественник, Т. П. Москвин, коему он по многим лстивым уклонностям однако ничего существительнаго ни мог доказать, ни на словах, ниже историей, а потому же при соборной беседе и решился отказаться от филипповскаго названия. Когда же предложили им: то какоже в книге вашей «Соборных деяний» [Филипповския соборныя деяния от 7331 (1823)] вси первобытныя отцы ваши подписовали «соборныя изложения» именовали себя филипповыми? Тогда ко ужасу всех, даже и их сообщественников, Константин Матфеев порекл оных своих первобытных отец неразумными и невеждами. Тогда мы паки вопросили их: «Аще ли же вы не филиппова согласия християны, то какия же именно, понеже в настоящее время не точию новообрядцев, но и старообрядцев много имеется различных обществ под названием древлеправославных християн?». Они же ответивше нам: «что мы де называемся и есмь християны старопоморских отец учения последователи». Мы же их паки вопросихом: «Ащели вы кореня и потомства старопоморских отец, то покажите нам своих духовных отец потомственную степень?». И они от сего предложения весма уклончиво начали отрицаться. Но когда мы более на том настаивали, тогда оный Константин Матфеев начал требовать от нас книгу, по которой и обещал нам показать своих духовных отец потомственную степень. Мы же на сие отвещахом: «яко не лет есть, и даже не возможно, еже иныя личности писменным видом о другом лице род жизни доказывать, но сие паче невозможнейше, еже бы от уничижаемаго вами нашего общества нашими книгами вам свою отеческую степень доказывать». И тако оный многословный и порицательный самохвал насколько извитием своих словес не красовался, но наконец безответен остался, ибо от последования старца Филиппа всеобщественно отказался, а к потомству старопоморских отец на доказательство, по неимению своея истории, безответен остался, от чего еще более в раздражительном положении оказался, и не точию на наших первобытных отец, но даже и на своих с великим порицанием выражался, во особенности бывшее миротворное соединение в Петербурге наших со старопоморцы опровергал и своих отец присоединившихся тогда весма злобно порицал: безумцами, самозбродами и рванью называл. И мы с великим прискорбием сия вся в слухи наша приимали, и нетерпя более продолжать беседу, оставя их, в домы своя поспешали. Но они, филипповцы, и еще чрез два дня паки нас к себе на Братский двор приглашали. Мы же вместо (мира) личнаго их посещения зделали на имя их попечителя Г. С. Космакова писменное заявление, в коем объяснялись о непристойных выражениях на первобытных отец их представителя К. М., и наконец объявили: «Если оный злохульный порицатель будет присудствовать при соборном разглагольствии, то мы при таковом члене не желаем быть участниками беседы. Тем и прикончился наш дальнейший с ними переговор о мирном соединении.

И сие уже было 10-е филипповых отклонение от мирнаго с нами соединения. При сем же не излишним признали привести во свидетельство и сие: яко филипповския предстатели, коим доводилось вести с нами беседы о мирных соединениях и они, ко удивлению всех благомыслящих, всегда отвергали первобытных отец бывшия с нами соединения, и охуждали их постановления, яко бы не законно и неправильно учиненныя. Наших же предстателей о сем к ним ответ был следующий: что мы бывшия примирения со старопоморцами и филипповцами, как в самом поморском монастыре, такожде и в Петербурге, и в Москве, в разныя времена и с разными людьми, которыя с нашей стороны были, и есть всеобщественныя и законныя [Ответы М. И. Стукачева к филипповым, на 4 статию] А что с вашей стороны не все к тому согласились, мы сему не виновны; виновными сему почитаем ваше и ваших предков несогласие и упорство, посему и растерзание Тела Христова справедливее надлежит приписовать не нам, но вашему отлучению от предков наших, бывшему в лето 7271 [1763]. Знаем что неприятно и противно вам слышать от нас такия противоотражения, но что делать, вы сами нас на это вызываете своими безразсудными порицательными отвергательствы первобытных отеческих мирных соединений, ни взирая ни на какия доказательствы, даже самыя первобытнныя и господствующия восточныя церкви, яко и во оной бывали случаи некоторых разномыслий и разногласий, даже и между освященными пастыри церковными; о чем во главе 2-й несколько явихом. Но когда милостию Божиею и тщанием церковных пастырей случающиися разногласии и распри в мирное единомыслие приводились на вся грядущия времена, во всех християнских странах, тогда никто из православных християн, ни цари, ни святители, ни священники, ни простыя опорочивать или отвергать и пересуживать не осмеливались. Вы же ныне Бога не бояся и человеков на срамляетесь, и в подражание Хама над отеческими мирными деянии надругаетесь. Понеже самая истина показовает: что вы ныне находитесь потомками и держитесь крамольнаго нрава некоторых неблагонамеренных ваших предков, а потому на слове хотя о мирном единстве и начинаете, но на самом деле того не совершаете, но паче на горшее успеваете, и даже в междуусобныя вражды и самыя душевредныя разделы впадаете [От того же, 4-го ответа М. И. Стукачева]. Ибо ведомо всем, что случися между вами в 7382-м [1874] году, яко не довлетися вам ко умирению своих християн, но противузаконно дерзнули друг на друга внешней власти клеветать, и един другаго еретиками начали порицать, чрез что и самый молитвенный храм на Братском дворе надвое разделили и несколько лет в таковом гневном раздоре службу Богу приносили. Причина же онаго раздора была всеяна их старейшим отцом, Родионовым, коего они удостоили оныя отеческия чести прежде время, о чем и сами много раскаявались. Понеже оный крамольный их наставник, Иван Родионов, родом был гусляк, присоединившийся к их согласию не более пяти лет, как они его уже и удостоили отеческой должности, и он не успев осмотрется, и не узнав как говорится в своей церкви не левыя, ниже правыя страны, и вскоре вдался в разныя подозрения и хулы, и к таковому его недоброму нраву нашлись неблагонамеренныя из их общества соревнители, а более кимрския и некоторыя от московских. Началом же их подзорничеству было приятие ими на сообщение, до познания, поженившихся, называемых «старожен», но таковое действие, только как видится по-новости, Ивану Родионову не было известно, что и казалось ему новым, и закону их противным. Но на самом деле у их первобытных отец, с соборными обсуждении, - старожены не извержению подлагались, но ко исправлению наставлялись, яко же поведуют их соборныя филипповския деяния, бывшия в Москве, в лето 7331 [1823], февраля, 16 дня, и в Угличе, в лето 7336 [1828], декабря, 25 дня [Книга филипповских соборных постановлений, лист 3 и 15]. А потому ясно сими соборными деянии показано: яко в их филипповском обществе уже издавна старожены не извержению, но исправлению подлежали. Но более грубыя и неразумныя (филиппаны) из их общества люди на первобытных отец своих положения не взирают и не почивая крамолы и раздоры в своем обществе воставляют, чрез что много себе трудов и заботы доставляют, но обаче ничтоже полезнаго успевают, но паче молва и междуусобныя распри в них бывают, о чем выше отчасти пояснихом. Такожде и зде еще поведуем о бывшем их неблагополучном соборе в Москве, в лето 7386-е [1878], генваря, 9-го дня; на коем тоже было намерение их обсудить о староженах, конечнее же отлучить их от сообщения, и подвергнуть суду и наказанию настоятелей и духовных правителей, приемлющих в сообщение старожен: виновниками же сему признавали 1-го инока Николу Кимрскаго, инока Иоанна Васильева, и прочих от духовных правителей, коих и подвергли отлучению. От граждан же знаменитых, кои сочувствовали сим отцам были: 1-й, калужский купец, К. А. Беляков, московския же купцы, Г. С. Космаков и братья Овчинниковы, востающая же против сих страна от коей были: 1-й, бывший настоятель братскаго двора, Иван Родионов Гуслицкой и свечник Тихон, и прочая, а от граждан же, фабрикант К. Т. Кушашник и купец Крупкин, и кимрской Михаил М. Сенцов, и прочая. На сей собор было приглашено ими от различных стран более ста человек. Но как вышеупомянутый Кузма Беляков, главный попечитель их московскаго филипповскаго молитвеннаго дома и с прочими не сочуствующими сему собору, не дозволили быть ему на Братском дворе, а потому они и принуждены были собраться в доме К. Т. Кушашника. Но к несчастию их, дело и там не удалось. Едва лишь они собрались и начали обсуждение, как внезапу появился к ним на собрание полицейский чиновник, и одним повелительным словом приказал им разойтись. Появление же сего члена, по словам их же сообщественников, было по доказательству и научению от противной их страны, не желающей онаго собора. И тако разыдеся оное собрание во своя страны с великим друг на друга негодованием и порицанием. Московския же их обыватели, восхотеша отмстить своим соперникам, зделали секретное донесение Рогожскому частному приставу, что в доме купцов, братьев Овчинниковых, находятся оставшияся члены того собора, более 20-ти человек, кои возставляют крамолы и раздоры в нашем обществе. Чему вняв, чиновник немедленно откомандировал кварталнаго надзирателя, дав ему приличное число полицейских служителей, и приказал строго наблюдати за входящими в дом Овчинниковых, и в поздний вечер, окружив дом, забрать всех находящихся в нем; что и было исполнено, генваря, 24-го дня. Всех взято было в полицию более 20-ти человек, в числе коих несколько иноков, и духовных отец. При допросе же их в частном доме не оказалось у многих писменных видов, а потому по арестовании и отправлены были под конвоем в пересыльной замок. По сему делу немало довелось братиям Овчинниковым постаратися, дабы освободить оных оклеветанных узников. И они, Овчинниковы, просили о сем ходатайствовать знаменитаго адвоката г-на А. М. Богдановскаго, который лично просил о том г-на Губернатора, в чем и была уважена его прозба. И оклеветанныя от лжебратии разрешены были от уз и темницы, и отпущены на свободу с поручительством о их граждан. Каково же было между ими впоследствии; злое или мирное произшествие, о том мы покамест надлежащаго сведения не имеем, но судя по их крамольным нравам добраго исхода не предвидится, ибо они множицею друг друга препирают, но сущности дела и сами не понимают: как о прочих делах, такожде и о приятии старобрачных федосеевых, и даже своих учителей за снисхождение староженым укоряют. А того сии соперницы не внимают, что первобытныя отцы, как наши, такожде и их, филипповския, еретическаго бракосочетания отнюдь в закон не приимали, но единодомовное сожитие староженом, точию по правине человеческой, а не по церковной, попускали. О чем мы довольне во главе второй сказали. Сию же главу желая скорее окончать, в заключение сего не излишним признали следующее сказать: да не возмнится кому от (православных) благоразумных читателей, яко в сей главе несколько приведохом от истории, как о междуусобных разногласиях филипповскаго общества, такожде и о отклонностях их от мира церковнаго, по какой либо неприязненной мысле на их, но собственно потому, дабы показать желающим знать сущую истину в каковом отношении находится филипповское общество к миру церковному. Но мы не взирая на их грубыя отклонности, соглашаясь со святым писанием: навсегда с ними единьства церковнаго желаем [Кормчая, лист 142, правило 66 Карфагенскаго собора, 8, 70, 93]; на оный евангельский глас уповаем: «яко невозможная от человеков возможна от Бога бывают», да к тому же и минувшия церковныя события нас уверяют. Хотя и много было их, отклонностей, от мирнаго с нами соединения, но были многажде и благопохвальныя примирения, яко же в лето 7299 [1791], в Петербурге; и по сем в лето 7308 [1800] некий от филипповских настоятелей к нашим преображенским християном присоединился всеобщественне по своей местности; такожде в лето 7312-е [1804], яко же выше поведася, присоединилась бо?льшая часть от Московских филипповцев, называемыя балчужныя, к преображенским християном. И мы о сих любомирных филипповых християнах радуемся и благодарение Господу Богу возсылаем, и первобытнаго их учителя, отца Филиппа, как правовернаго, яко же заповедаша нам отцы наша, поминаем, а деяния его в судьбы Божия оставляем [Отеческия завещания, глава 11]. Ибо имя его и с пострадавшими с ним повсюду в синодиках наших вписася отнележе в Петербурге церковное примирение учинися [Синодик мужеской моленной, стат. 3].

Сего блаженнаго миротворства и мы навсегда всеусердно желаем, а совершение онаго на волю Божию возлагаем. Сими словами и главу сию оканчиваем, а последующую, о степени филипповских духовных настоятелей писать начинаем.

Глава 7

О степени отеческой филипповскаго общества;

поморских, московских и прочих стран и о их деяниях

Хранителей древлеправосланыя веры християн, именуемых – «филипповых» согласие или общество, возъимело свое начало, по сказанию християнских и внешних писателей, в царство Петра I-го, около 1720-х годов, от инока Филиппа, от котораго и согласие «филиппово» именуется [Поморская рукопись о старце Филиппе; Отеческия завещания, глава 59]. Согласно сему и внешния историки сказуют: что инок Филипп – отлученец поморской церкве и основатель своей, под названием «филипповской» [Сборник Попова, том 2, стр. 187, 3-го счета]. А потому и начинаем степень их духовных предводителей точию от самаго того инока Филиппа. Понеже степень церковных правителей, начиная от священных пастырей, иноков, и простых духовных учителей повсеместно между собою разногласия, яже о вере и догматех древлеправославныя церкве, не имели, изключая Вятковских, кои от древлеправославнаго закона отступили, а новопоставленное священство возлюбили. А потом и первый предводитель филипповскаго общества от поморских отец по грубости и властолюбию отъединися, якоже в пятой главе пространно пояснися, и созда свой скит, и братию собра, коим уставы и правила своя предаде. Сия была первая степень филипповскаго отечества. Но к сожалению благомыслящих весма скудна духовными плодами, ибо ведомо всем, яко кончина старца Филиппа была произвольная и скорая, а потому последователем его не пришлось воспользоваться никаковыми писменными духовными назидании от своего наставника.

Вторая же степень филипповскаго духовенства: по кончине отца Филиппа оставались два старца от ученик его: Терентий и Матфей правящии духовными делами [Поморская рукопись о старце Филиппе; Макария Виницкаго, стр. 276], кои, яко же рехом, не имея от своего духовнаго отца Филиппа никаких правил к руководству духовных дел, а потому беднии и мало послужили к назиданию своей духовной паствы, да к тому же и междуусобную учинили вражду, и даже самый душевредный раздел. Сия вторая филипповская отеческая степень еще менее принесла духовной пользы их обществу.

Третья степень: тоже по самовольной кончине оных двух старцев: Терентия и Матфея, оставалась уже в четырех духовных старцех их же согласия: Симеоне и Иоанне, и прочих, кои к прискорбию филипповскому не точию что не оказали духовных плодов их церкве, но даже послужили пороком и хулою и во внешнем мире за их разногласное, и даже богопротивное, самоубийственное учение [Макария Виницкаго, стр. 276], яко же пояснися во главе 6-й.

Таковы суть были ближайшия духовныя отрасли филипповскаго корене, сиречь, ученицы инока Филиппа, а яже от их прозябшия горестныя плоды, о них же не лет есть подробну исчисляти. Скажем точию о некиих, более вредных християнской церкве, как то о старце Евфимие, который в четвертых был от степени филипповских отец, напоследок возгордевся и отказался от них, крестил сам себя и завел свое согласие, называемое странническое, от коего и еще злый отрод самокрестов произыде [Макария Виницкаго, стр. 279].

Таковы суть были плоды северных стран филипповской церкви. Более же сих в тех странах во истории не обретохом, не точию духовных наставников, но и простых последователей учения филипповскаго, по случаю разногласнаго их учения и самосожигательства. Но в половине 18-го столетия под названием филипповских християн начали появляться в Москве и в Тверской губернии, в посаде Кимре, коих уже наши християнския писатели именуют новофилипповцами [Рукопись отца Е. Г.]. Понеже, как гласит история, что в то время в Москве бывшия 1-я филипповския наставники, братия Алексей и Григорий Яковлевы, кои прияли крещение от московских християн. Но как в то время в Москве было едино согласие християн, но сии Яковлевы, по вступлении своем в християнское общество, начали оное подзирать, и наконец, отделясь от от его, приняли наименование филипповых последователей. А насколько они были безполезны миру християнскому о сем во главе 6-й довольно пояснихом. Сия пятая отеческая степень филипповскаго общества.

А шестая степень, как видно тоже из християнской истории, произходила у их во упомянутой Кимре, но благоприятных плодов от их не предвидится. Как и внешняя история сказует: «Когда де в Москве, в Дурном переулке устроена была 1-я филипповская моленная, в кую и определен был наставником из кимрских иноков Варлаам. Но он немного пожил в Москве, и отправился в свою Кимру» [Очерки и расказы Ливанова, том 3, стр. 96]. И сей пастырь не заслуживает похвалы, ибо он не восхоте страдати с людьми израилевыми, но паче изволи вожделенное всем спокойствие. Таковы суть московския филипповския предводители первыя: инок Варлаам и Алексей Яковлев.

Седмую же степень главных филипповских настоятелей в Москве держал Григорий Нестеров, от коего в истории не видится полезнаго; как своей пастве, такожде и федосеевым християном, понеже им было отклонено с ними мирное соединение.

После же сего, Григория Нестерова, у филипповых в Москве уже не имелось достаточных, в духовном учении, настоятелей, а потому более к важным делам и приглашались от дальних стран. От коих в 7370-м [1862] году и был приглашен из Одессы отец Никито Яковлев: для переговоров с преображенскими, о мирном соединении. Но к сожалению сего знаменитаго мужа слову должно быть не соответствовала совесть, ибо во очию всех сотворися, яко оным мирное единство отклонися. Сей был осмый филипповской степени главный учитель и отец, но однако по означенной причине не оставил по себе доброй памяти.

Посем девятой во отеческой степени, на Братском дворе, был настоятель, Иоанн Родионов, который по своему недоразумию и безразсудной настойчивости не только что оказался безполезен, но даже и зловреден. Ибо по его мудрованию их филипповское общество уже во вторый раз в сем, 7386-м [1878] году, разделилось надвое.

В настоящее же время у их, на Братском дворе, заведует должностью старейшаго отца некто N. N.., который не точию что может священнаго писания знать, или людем учение приподать, но как говорится и аминь порядочно не может сказать.

И сия суть о нравственных доблестях филипповских духовных предводителей, как северных стран, такожде и московских християн. А яже по отдаленных странах их наставники настолько неразумно, и даже душевредно действуют и поучают, так что в последствии от их же самих друг друга за некоторыя учения безчествуют и порицают. О сем между прочими ясно показует опровержение самое справедливое от их же инока Е. на Углицкий их филипповский собор, бывший в лето 7336-е [1828]. И сие возражение на их оный собор зделано весма правдоподобно и законно, понеже многими доводы от святаго писания пояснено. Там между прочим сказуется тако [Книга филипповских соборных деяний, лист 32]:

«Что отцы Углицкаго собора не добре статии свои узакониша, не добре в первой статие своей повелеша основания веры полагати на учиненных ими статиях. Не доброе в третий своей статие повелеша отлагать на год святое крещение. Не добре исповедь оглашенному, неизвестно каковую, пред крещением положили. Не добре оглашенному налагаите епитемию крещеннаго. Не добре в пятой статие новоженов в полную свою церковь приняли. Не добре им на том же соборе развод малаго вида указали. Не добре того Углицкаго собора отцы в той же статие трех ради четыредесятниц с малым видом развода новоженов соединяют с християны. Не добре в той же, пятой статие, попустили новоженом ходить, яко верным сущим, к покаянию. Не добре Углицкаго собора отцы странно некако и необычно советнически повелеша спрашивать грехи, и чрез то покаяние давать им тайны, тоя великия благодати, малаго ради роспуста брачнаго. Не добре убо Углицкаго собора отцы и в шестой своей статие, подобно пятой, написали о староженах: купно их за едино с новоженами приимати, и равно запрещение им даяти. Тоже и в девятой статие писано есть противно всему священному и божественному писанию. Сего убо ради собор той Углицкий, непоколебимо в вере стоящими человеки неприемлется: яко они своим изволением последоваша, таковии вси еретицы быша [Максим Грек, гл. 8,16,18 и 79]. Како рече не во отступниццех Божиих вменятся таковии [Кирилова книга, гл. 34 и 36]. По Апостолу и Златоустому проклятию подлежащии, аще и мало что от преданий подвигнут [Книга о вере, лист 198, 199]. Углицкаго же собора человецы не мало подвигнули своим изволением, многия статии противных святых отец уставом и указанию их написаша, и положенныя святоотеческия чины презреша, своя же чиноположения уставиша, и сими словесы тая утвердиша, глаголюще в первой статие свое сице: “Основываться на силе учиненных сих статей”. Сие в противность апостолу Павлу, глаголющему: “основания бо иного никто же может положити паче лежащаго, иже есть Исус Христос” [Апостол, зач. 128, 3-е]. И сие основание соборныя церкви [Катехизис Великий, глава 27, лист 125 об.]. И сие то основание Углицкаго собора отцы оставили, а повелели основываться на статиях их учененных для приятия в церковь новоженов, и для совокупления своего с ними. Ибо отцы собора филипповскаго не точию согласием и советом, но и злопагубным своим подписанием, вси единодушно приняли смрад новоженский, чего и федосеевы не дерзают творити. Но они вси согласно распутное и злосмрадное новоженство прияша, и нехотящих прияти, малым видом развода прельстиша. А какой той малый вид не объявиша, но во всем подобно льстцу содеяша, егда малыя ради снеди его печать прияша не трезвящиися человецы. Сице и собора Углицкаго отцы малаго ради развода, новоженов в церковь приняли, увы прелести что сотвориша, что прияша мерзости запустения новоженскаго, и каковою совестию дерзнули растворити дверь церковную ко входу скверному новоженства, дивлюся убо и ужасаюся, како мнози человецы того собора не уразумеша, како погибоша. И како новожены под видом малаго развода внидоша в сущую церковь, а како и коею дорогою внидоша; слышите потаковники новоженския, ибо вы в статиях своих написаша новожена, после трех четыредесятниц ради малаго вида развода, их в церковь приимати, сиречь, поставити на дворе особую горницу и жити в ней жене, и яко бы тем будет новожен миром не зазрен, а потому и от християн не отлучен. Зде да будет разумно, яко отцы Углицкаго собора совершенно себя забыли, и недозволенное церковию разрешили, и сего святаго повеления не внушили: не точию иереом, но ниже архиереом и епископом противу канонов что дерзати повелено [Номоканон, предисловие, лист 3]. Оный же же Углицкий собор многия статии свои новоумышленно и не правильно издал и написал, за что и подпал он под святоотеческую клятву, сице претящую [Кормч, гл. 8, иже в Гангре, лист 61, клятва на законопреступников]: “Церковныя, рече, преступляи законы, и новое нечто вводя, от своея буести, да будет проклят”. И еще в своей третией статие написали то, чтобы требующаго святаго крещения год не крестити, а приглаше?наго исповедовать, и половину крещеннаго епитемию ему давати: в противность апостольским учениям и деяниям. Ибо Апостол веровавшим трем тысящам повеле четыредесять дней поститися, и потом крести всех, а Филипп, апостол, на пути каженника крестив [Потребник иноческий, лист 15; Книга Григория Богослова, слово 40; Книга Василия Великаго, слово 3, посл. 185; Деяния, зач. 20]. И прочих доказательств много зри тамо пространно, и се ви?детели возлюблении, какову смертную язву учинил есть в церкви собор Углицкий, еже не точию спасению человеческому соделал припятие, но и в сем святым отцам и богословцам, паче же самому Исусу Христу противная. А еще написали в той же своей статие: оглашеннаго повелели исповедовать, а как, по какому писанию, или обрасцу, того не написал. И аще тако яко же православнаго християнина узаконяют исповедовати, то вотще? вера их, и крещение суетно есть, еже некрещенному даяти благодати: тайну покаяния. Аще инако како, то достоит им устав положити, а не просто-бы в недоумении и сомнении их оставить, ибо писано есть сице: “на вся елико аще твориши, или глаголеши, имей свидетельство от святых писаний” [Никон Черногорец, слово 18 и 19]. А они ниже едину черту о сем от святых книг написали, но учинили в противность им. Понеже сказует писание от лица Господня тако [Катехизис Великий, глава 29, лист 123]: “Измываю бо и очищаю и потребляю крещением, все грехи крещаюшагося”. К тому же Углицкаго собора отцы зело необычно и богопротивно, и всем отцам несогласно, повелевают оглашенному ко крещению налагать, за неизвестный каковой любо грех, епитемию, половину против крещеннаго, коего положения нигде не обретается, ниже во уставех писменных, ниже в канонех харатейных, ниже кормчаях печатных. А вы где таковое новое уложение обрели; того не объявили. Сего ради и не без сумнения есть ваше странное умышление, ибо мы не смеем ни едино что творити кроме писаннаго, а не по писанию мудрствующии, тии вси еретицы. О сем зри доказательство, благовестник от Иоанна, зачало 27, лист 125. И еще в не утверженной словом Божиим 3-й статие собора того не малше есть сомнение. Егда рекоша: которыя де отцы и матери имеют дети малыя, таковых приимать, чтобы и дети с собою приводить, на крещеннаго епитемию налагать, а кроме сего не делать, и прочее. Сие положение елико разуму святых не согласно, толико и писанию разногласно, к тому же и ни единем свидетельством не утвержено. Сего убо ради и неприятно есть нам собора того суетное умышление, ибо писание глаголет сице [Альфа, глава 82]: “Всяко убо писание, богодухновенно и полезно есть”. И сего ради должны есмы во всех, их же глаголем и творим, имети показание от божественных писаний, и проч. Углицкаго же собора отцы впали в немалую пропасть погибели, ибо они в пятой своей статие написали и то, что совершенных отступников, явных еретиков, оправдывающих самобрачие, принимать в свою християнскую веру и церковь с малым видом разнаго сожития, и после трех четыредесятниц их купно принимать к молению с верными, жити же им во едином дому, имением, промыслом и совокуплением, но точию разными келиями. И се самая сатанинская прелесть и пагуба душевная вводится в церковь Христову. Яко же показуют книги сия: Игнатия Богоносца, в послании первом, к Тралияном; Апокалипсис, глава 13; Кирилова, глава 3. Но отцы собора не известно где изобрели таковыя уставы, еже бы новоженов без совершеннаго развода приимати. А потому и заметно, что не было на том Углицком соборе благодати, и не присутствовала мудрость Святаго Духа, но господствовала там гордость, непокорение истине, и кичение, яко же слышно было между прочими, проливалося из уст Якова Антонова, чего на соборе не должно и помыслити, нежели глаголати. Но как по писанному величавых уста учатся еретичеству, малоумный же завидя умному впадает в ереси, и прочая [Златоуст, слово 21 и 22]. Сия же немалая есть ересь: еже совершенных отступников новоженов приимати малаго ради вида развода во общение моления с православными християны, и сподобляти их тайны покаяния. И тако аще собор Углицкий удостоил новоженов сего святаго таинства “покаяния” ради малаго развода, то что еще больше сего требовать всему соньмищу новоженскому; уже нет препятия ни единому новожену к соединению церковному, по случаю приятия их на покаяние, - но к прискорбию християнскому, не законное. Понеже Иоанн Златоустый истинным и законным покаянием познавает сие покаяние: киеже прежних отступити злых токмо, но и еже большее показать доброе. Пастырей же наказует: смотрите, рече, плоды покаяния [Беседы евангельския на Матфея, нравоучение 10]. Углицкий же собор покаяние учинил новоженом притворно, и прелести ради неразумных, написали льстиво, аки бы разница есть в том, что де их сидя исповедовать, а где таковый устав и повеление; сего не указаша, а только скудоумных человек тем прельщают. О, прелести соборная, повеждь нам: где и когда кто читывал-ли таковыя правила, чтобы был у святых чин не единообразен покаяния. Дивно убо и странно сие ваше соборное умышление, и аще есть едино покаяние совершенное, а другое неусовершенное, едино истинным християном, а другое новоженом, то покажите нам, где и в коих книгах таковое чиноположение зрится. А нам дивно есть таковое ваше узаконение и зело необычное, кои святым правилом и уставом весма не согласное. Но вы изложили на том не богоугодном Углицком соборе и чин новый, како новожена исповедовать, не?како советнически, котораго советническаго покаяния ни един не дерзнул от святых учинити, разве папы римскаго. И сего ради странно есть и противно святым ваше новоизданное узаконение, и положение нововнесенное, кое испровергается и осуждается сими словесы [Беседы апостольския к галатом, лист 1477, зач. 199]: “Аще аз рече (Павел) или ангел с небеси благовестит вам, паче еже приясте, анафема да будет”. И прочия книги согласно сказуют: “еже бы кроме божественных писаний отнюд не учити и ничтоже творити” [Никон Черногорский, слово 14]. Углицкий же собор не малое, но и зело великое злое дело учинил есть, еже чрез незаконную исповедь соделал новоженов яко бы истинных християн. Понеже по святых сказанию [Альфа, глава 53]: покаяние есть второе крещение, и аще в незаконном сожитии не допускает святое писание ко крещению, то яве есть яко и не ко исповеданию [Апостол толковый, лист 694,706 и 707]. Углицкаго собора отцы любодеяние новоженское не точию до крещения, но и по крещении, здравием учинили и всю болезнь от сердца новоженскаго отъяли приятием их на исповедь противузаконную. По писанному: премерзско есть и зло, еже достоинством святыни недостойных ущедряти. Недуг же сей святыми отцы ересем причтеся, и нарицаются таковии кривосказатели [Феотрон, гл. 3, лист 41 и гл. 16, лист 226; Никон Черногорец, слово 1]. И кто не ужаснется от вышереченнаго запрещения, и не послушает гласа Господня; разве той, иже живот вечный погубити хощет. Понеже отъемлющии, или что приложити смеющии к богодухновенным словесем, единем от двух недугуют, или убо не веруют Духом Святым написанному, или суть неверни, или себе непщуют мудрейших Святаго Духа, и что иное токмо беснуются».

Дозде от обличения Углицкаго собора, писанное иноком Е.

Аз же от многаго его правдоподобнаго опровержения малая зде написах. Прочия же самим доброразсудительнейшим отцем и братиям предлагаю на подробнейшее разсмотрение онаго возражения на Углицкий собор внимательне вникнуть, и мню яко с великим страхом и ужасом деяния онаго собора в сердцах своих восприимите, и злохульствующих нас филиппан вопросити сице рекуще: рцете нам чада Копернаумова [Матф., зач. 42], како вы своих учителей восхваляете и до небес превозносите, а наших первобытных отец уничижаете и порицаете, яко неправомудрствующих о некиих преданиях, за что еретиками и вне церкве познаваете, но святое писание иначе судит. Аще рече [Максим Грек, слово 78]: «от неведения сие творит, тогда наричется заблудник, а не еретик». Таковое нечто бысть и о наших предках, ими же вы нас и по днесь невинно злословите, что ваши де предки незаконное надписание на честных крестах имели, и прочая. Мы же к таковым отвещаем: Аще что по недоумению и было, но теперь оставлено, и в том принесено извинение, и прощение, и учинено законное примирение, яко же пространее поведася во главе 2. Вы же что речете нам о вышеписанном вашем Углицком соборе, который вашего же общества член, инок Е., с ясными доказательствы от священнаго писания уличил онаго собора отцев нововымышленное ими душепагубное зло, что они не добре статии свои изложили, и повелеша основания веры полагать на учиненных ими статиях. На каких же именно слыши: 1-е, чтобы отлагать на год требующим святаго крещения; 2-е, оглашенных пред крещением исповедовать; 3-е, таже оглашенному и епитемию за грехи положиша; 4-е, новоженов без совершеннаго развода в свою церковь прияша; 5-е, какой-то развод малаго вида новоженам уставиша; 6-е, а именно с треми четыредесятницы поста в сообщение их прияша; 7-е, исповедь новоженым незаконно учиниша; и прочия незаконности, о их же отчасти выше пояснихом, а желающии видеть в подробности да почтут в книзе филипповских соборных деяний, от листа 32 и до 96.

Мы же зде точию о сем несколько пояснихом, каковое зло притяжал себе оный собор Углицкий своим нововымышленным изложением статей, по гласу их же сообщественника, инока Евфимия, который в силу священнаго писания доказал: 1-е, что оный собор подлежит еретичеству; 2-е, признал оных отцов собора отступниками Божиими; 3-е, противниками святых учения; 4-е, собор оный льстецу уподобляет; 5-е, отцов онаго собора не разумными и погибельными именует; 6-е, законно-преступными и клятве подлежащими признает; 7-е, противными Христу и святым его; 8-е, еретичествующими; 9-е, суемудрыми; 10-е, падшими в пропасть погибели; 11-е, сатаною прельщенными; 12-е, злочинными. Дозде от обличения Евфимиева.

И да не возмнится кому от любомудрых читателей, яко по человечеству, нечто на сей собор преувеличихом в нашем изложении, но ни не буди нам сего. Понеже онаго собора неподобная деяния ведомо есть многим от филипповскаго общества начетчиком. Но к сожалению, что они по нерадению о своем церковном благосостоянии весма безпечно к сему делу относятся, но даже ко удивлению между собой разногласят. Одни говорят: «что оный собор во многом противузаконно изменил, и церковная предания нарушил», а другия говорят: «что он велико дело сотворил, понеже человеколюбне и снисходительне судил, и мы его предания по днесь свято почитаем». Сии глаголы произнесены на нашем с ними соборе, в их филипповской моленной, в Москве, 26 декабря, 7384 [1876] года, самым резким, хотя и не справедливым, их членом К. М., который поминутно разил нас разделом нашего первобытнаго отца Ф. В. с поморцами. Мы же ему в ответ примирения как лично отца Ф. В., так и нас, его последователей, представляли, и потому о деянии законопреступном углицких отцев их филипповскому собору представляли. Они же злоковарно слухи своя отвращали и правдоподобных ответов нам о понятии их о Углицком соборе не давали. Из чего многия слышатели и заключили, что филипповы, по словеси Господню, комары процыжают, а вельбуды пожирают, сиречь, нас федосеевых, за маловажныя погрешности, и уже миротворством исправленныя, вне церкви познавают, а в своем обществе Углицкаго собора вышеписанныя законопреступлении ни во что вменяют, и никогда и ни кем, и ни какою епитемиею того не исправляли и не исправляют. И о сем мы более не желаем продолжать, но благоразумным читателям самим представляем вышеписанное разсуждать.

Зде же признали за нужное и еще несколько о филипповских нелепостях сказать. А именно, что их духовныя учители, как словесно, ни в силу закона, многая пастве своей предавали, такожде и в книгах своих неправдоподобная написали, как в упомянутой книге соборных их деяний, и кроме Углицкаго на прочих соборах, как о делах церковных, такожде и о истории християнской, не точное изъявление указали. Между прочими многими мы зде приведем на среду, хотя едину: якоже поведуется в книге оной, на листе 123-м. Несправедливость о поморской истории: якобы Мануил Петров введе во обитель, поморскую известную новость, сиречь, о внешних богомолие, и тою новостию раскол учини в лето 7247 [1739]. Сие весма несправедливо показано, хотя и точно что сие содеяся в Выгорецком монастыре, во оных годах. Но главное настоятельство держал тогда не Мануил Петров, но Симеон Дионисов [Выгорецкая история, стр. 292]. А почему филипповы отклоняют оное событие от его; мним яко потому, что они Симеона Дионисова в своих синодиках пишут и поминают. Мы же многия труды его бывшия в пользу древняго православия свято приемлем и почитаем, а за оное случившееся событие, во время его управления, поминать имеем сомнение, а потому и оставляем сие в судьбы Божия. Дозде несправедливость о истории християнской.

А еже, в той же книге, на листе 126, их филипповския учители, ни в силу закона, от ереси приходящих, с постом вместо миропомазания приимати к себе узакониша, и таковое их взаконение, еже бы церковную вторую тайну миропомазания постом заменити, явное есть сопротивление закону церковному, и учению святоотеческому, и сущее подражание самосмышлению еретическому, о нем же во святых книгах много поведано. А сие бысть во очиею нашею, егда Прусский инок, дивий Павел, от истиннаго православия в самобрачие отпадал, тогда между прочими своими плевельными учении и сие предал, т. е. к оному незаконному супружеству, вместо венчания, несколько недель поститися повелевал [Книга несвященнаго брачнаго сочитания, Прусской печати, 1872 год]. Зде ясно показуется, яко филипповския учители вместо миропомазания пост предали, и таковым действием еретикам поревновали. Понеже писано есть: «Аще и пост не согласен правилом церковным отнюдь не приятен Богу». Зде воньми всяк благоразумно, естьли бы возложением поста можно церковное таинство миропомазания заменять, то должно быть тем же постом можно будет и четвертую тайну хиротонии совершать, и прочии? Дозде и о сем филипповском неразумии.

Еще же ведомо есть, якобы филипповцы и по ныне некоторыи имеют некое причастие и воду Агиазму, т.е. Богоявленскую [Отеческая степень, лист 73]. И еще подобная сему в той же их книге соборных деяний, на листе 212-м, их же учители сказуют: яко хлеб Пресвятыя Богородицы, аще указано действовать священнику, в неприсутствии же его мощьно суть и иноку с братиею. И сие положение тоже преисполнено святоотеческим уставом сопротивление. Ибо никто, последних сих времен от блюстителей православия, не дерзнул сего написать. То како же филипповския учители смели сие предать, еже бы простолюдину священнодействие совершать. Да к тому же они клеветою на нашего Феодосия Васильевича вопят, что он де при крещении дерзнул поручи надевать.

И еще на листе 258-м писано: яко Феодосий Васильевич, и с последователи его, раждающим женам священническия молитвы давали и молитвы на исповеди прощальныя и разрешальныя читали. Такожде и на исход души, и над преставльшимся на погребении, и на панихидах, молитву «Боже духов» и молитвы разрешальныя на погребении глаголемыя властию иерейскою, сами читали, и прочия сему подобныя оставляем. Во ответ же на оныя, сие скажем: Не вемы кто и каковою верою и совестию таковую ложь на нас и на предков наших написал. Но к удивлению, яко филипповский мир, аки сущей истине тому внял, и в своей книзе таковую неправду написал, разве точию потому, чтобы чернить память наших предков во всем мире. Но обаче истина собою свидетельствует: что у нас не имелось и не имеется таковаго действия, ниже в книгах наших уставных от оных что пишется, ниже кто от самых враждебных нам людей указать на самом деле то возможет, а яже тая и иная многая злохульства писана суть в книзе той на предков наших, сему удивлятся нечего. Ибо они яко лишении ума, кои и на владыку возносятся, оглаголают и подозревают, яко же имеется в той же их книзе, на листе 286-м, хуление на словущаго и премудрейшаго отца и учителя Андрея Дионисовича, коего жизнь и учение и разум не токмо християнский, но и внешний мир похваляет, наверно и филипповския того не отвергают. А почему же они в книге своей хульная порицания и вины на онаго помещают, яко бы он нечестиваго за некия добродетели признавал за благочестиваго. Таковым облыгателям подобно есть рещи оное пророческое слово: «Немы да будут устны льстиваго, глаголющая на праведнаго беззаконие, гордынею и уничижением» [Псалом 30, стих 19]. Ибо Андрей Дионисович добре ведал оное священное писание: «Аще кто глаголет нечестиваго, праведен есть, проклят от людей будет» [Приточник Соломонов, гл. 24, ст. 29]. Ибо благочестием нарицает истинную веру: «Понеже благочестие не иное что есть, как почитание Бога» [Августин Иппонский, книга 10, гл. 1, стр. 171; Беседы Апостольск., лист 2145 и 761, и 439]. А потому и не дает веры, чтобы оное изложение, было собственных мыслей Андрея Дионисовича; но некиих лукавых человек, кои по униатски незаконное молитвословие прияли, и себе тем пред неразумными оправдали, якобы оный премудрый и благочестивый муж, Андрей Дионисович, на оное дело соизволял; к тому же якобы и несвященнословныя браки оправдал, и хотя народно де того и не провозглашал, но всяко приближенным своим о том внушал. Сии слова тропарщики и самобрачники блядут. По реченному: со всякою удобностию на мертваго лгут [Сборник Попова, том 2; слварь Павла Любопытнаго, стр. 138, 3-го счета]. Но к сожалению, неразумныя филиппаны подобным лжам внимают, и без разсмотрения в своих книгах помещают. И о сих дозде.

Прочия же неподобная изложения книжицы оныя, краткости ради, оставляем. О другой же их книзе, состоящей из ста статей, хотя мало нечто скажем.

Оныя статии филипповцы яко некий символ почитают, кои их от соединения с феодосеевыми и с прочими отклоняют [предисловие Стостатейника]. А того беднии не внимают, что такое учение впреки святоотеческому пребывает. Ибо они всячески пещися о церковнем соединении повелевают [Кормчая, прав. 66, 70, 93 Карф соб., лист 142, 154]. Чему и наши первобытныя отцы и с поморскими соревновали, и мирная соединения между собою учиняли. А оная книга «стостатейник» мирнаго соединения не советует творити, а потому мы и не желаем о ней более говорити.

Таковы суть филипповских отец писанныя изложения, таково же и словесное учение от коих зде хотя вкратце воспомянем, яко повсюду слышется между ими разногласия и распри. Как о прочих действиях, такожде и о помяновении поморцев, одни поминают Самаринских, т. е. Симеона Дионисовича и прочих, а другия не поминают [Отеческая степень, лист 72]. И подобных сему разногласий немало, о их же отчасти выше пояснихом, как то о разногласии их о староженстве и о приятии в свое согласие от феодосеевых, и от прочих понеже в некоторых есть более снисходительныя филипповския наставники, приимают к себе от феодосеевых с шестинедельным постом, а овогда и с самою малою епитемиею. Противу сего и наши такожде от их приемлют. Но обаче более враждебныя к нам филипповцы, кои обитают в Саратовской губернии, во граде Царицыне, и они до таковаго неистовства достигли, что от нас переходящих к ним перекрещевают, и сие творят, даже в противность своих Московских сообщественников [Писмо Ф. А. в Москву, 7386 (1878) года]. Да к тому же и учение держут весма им противное, а именно: «Естьли кто от них женится, то непременно должен снять с себя крест и не носить его до тех пор, донележе не будет иметь с женою смешения». Каковаго положения несть даже и между мнимыми християны, разве точию между мусульманы. А еще оныя же царицынския филипповцы младенцев от своих новоженых не крестят, на том глупом основании, что он вырастет и грехами осквернит крещение, а потому и отлагают оное на конец жизни пред смертию. И сие творят в сопротивность святоотеческаго учения, кое о познавших истину, а отлагающих святое крещение на время или к смерти, тако сказует: «Яко таковии незапною смертию наказуются» [Беседы Апостольския, лист 2904, 1144, 2907; Катехизис Большой, лист 133; Маргарит, слово 1 о оглашенных, лист 385]. Подобныя сим и еще есть иномнительныя филипповцы в вятской губернии, кои тоже от нас крещение повторяют, да еще и злейше того сотворяют, яко вместо тела умершаго с его могилы землю отпевают, и прочая злая содевают. Такожде и в Орловской губернии есть филипповцы, кои с Московскими не соединяются, понеже учители их некоторым самомнением заражаются. А имено о праотце Адаме они понимают так: что он еще в райском селении сотворил с женою совокупление, а кто так не понимает, они к себе в общение не приимают. Подобно же сему и в Вологодских пределах филипповцы между собой во многом не соглашаются, за что друг с другом в молении не сообщаются, и учители их между собой враждебне разглашаются. А в Новгородской губернии, во особенности же в Черепльском уезде, филипповы християны многия есть в некоторых християнских обрядах и уставах с ними согласны [Из разсказа Черепльских: иконописца А. С. и купца А. М.]. За что от своих, более в грубости закоренелых, некоторыя порицания претерпевают, за то что они с нами более в мирном духе пребывают. Ибо у филипповцев таковые люди, как видится, не уважаются, которыя смиреннаго и миролюбиваго духа придерживаются. Но кои более вражды, как между посторонними и своими, всевают, таковыи у их во уважении и в славе пребывают. Между прочими наших времен заметен нам был, славящийся у их знатоком закона християнскаго, некто Владимир Тереньтьев, а в последствии он же именовался Константин Матфеев, но к сожалению что совесть и нравственность не соответствовали его значению. Он ни мало крамолы между своими возставлял, такожде и мирная соединения с нами отклонял, яко же выше отчасти поведася. Зде же паки речем яко по миротворном начинании, бывшем в лето 7384 [1876], оный К. М. остался недоволен нашими сообщественники, кои по желанию его не зделали ему вещественнаго возмездия, за что он обещал склонить свое общество к мирному единству. И так в не получении онаго зделался к нам еще более враждебным, и написал книжку о наших первобытных предках, и по писанному смешав ложь со истиною, и облек оное изложение в свое красноречие с злобными и порицательными насмешками. Хотя он и не от своего имени издал тое сочинение, но по разуму каждой за собственное его признавал. И некоторыя из наших християн читавше оное порицательное на первобытных отец наших изложение имели о том великое сожаление, что вместо вожделеннаго пособия, от того человека к мирному соединению, произошло более зловредное для простаго люда внушение. И желали некоторыя от нас на оное зловредное сочинение возразить от святаго писания, и от нашея християнския истории. Но Божиим Промыслом сотворися иначе в том же году, в нем же сочинение издаде, он вскоре скончав житие свое. С тем вместе кончалась и опасность большаго церковнаго между нами с филипповыми смущения. В то же время и еще был некто от филипповцев, книжный торговец В. И., хотя и Москвы житель народу неизвестнаго, и имене переменнаго; который при прочих на нас порицаниях, и своих величаниях, говорил и то, что мы де имеем церковь в трех чинах, коея федосеевы находятся вне, и обещал то доказать от писания [Сии речи были сказаны на собрании в Преображенском доме Василия Яковлева, 7385 (1877) г., августа, А. Д.]. Но на самом деле, как он, так и на Братском дворе, во ответе нам отказали.

Итак по возможности избравше от истории о степени филипповскаго общества более значительных духовных правителей и учительных людей, и их умственная и нравственная деянии кое изложено во указанных филипповских книгах, и кое видимо и деемо есть на самом деле в их обществе и по настоящее время. И из чего ясно показует, яко сия степень отеческая филипповых являет: что они ни есть старопоморцы, но чисто были филипповцы, по северному краю, а в Москве возникли незаметным образом, в половине 18-го столетия между мирными християны, а потому и признают их новофилипповцами. И о сих дозде.

Теперь предлагаем на разсмотрение и разсуждение благомыслящих и добросовестных читателей, и просим внимательне вникнуть и сообразить действия и учения филипповских и наших духовных настоятелей, о их же деяниях и учениях выше во главе 3-й отчасти изложихом. И тако християнскою совестию поразсудить, а трудившагося в собрании сем, за какое либо недоумение милостиво простить.

Глава 8

О обрядех и уставех, соборных и келейных, филипповых християн

Се отчасти пояснихом в вышеписанной главе, о степени и о деяниях духовных и учительных людей, последователей старца Филиппа. Зде же признали за нужное привести на среду несколько о их обрядех церковных, и о уставех, и о келейных молитвах, положенных от наставников их; и сообразить хотя несколько со уставами и с правилами святоотеческими, насколько они будут согласны, понеже филипповы християны вельми нас в некоторых обрядах зазирают и уничижают. А потому отселе и начинаем писать по-статейно: их обряды действия и уставы, а на неправильности их приведем свидетельства от святаго писания.

Понеже ведомо есть всем, что первобытный их предводитель Поморским уставом возгнушася, а своего не написал, и по скорости своея кончины никаковых правил и уставов своим ученикам на писме не предал, а потому ныне у его последователей во уставех богослужебных, и в прочих чиноположениях имеется неправильность, и даже междуусобное разногласие. Более же важныя неправильности следующия:

1-е. Начал приходный на соборе и в келиях творят неправильно: полагают по отпусте осмый поклон с крестным знамением; неведомо по какому свидетельству. Естьли же по уставу Постныя Триоди, в которой указует иконы целовати и поклон полагати; филипповцы же икон не целуют, а поклон осмый полагают. То яве есть, яко не соглашаются и сему Триодному уставу, противяся же и тем уставом, кои осмаго поклона не указуют, яко же сии: Псалтырь со возследованием, лист 31; и Сын Церковный, глава 32, 34, 35; такожде и в учебном Псалтыре Иосифовском, лист [?]; и Служебник Иосифовский, в Начале Литургии Златоустова; и Часослов Иосифовский, лист 8. Ибо в сих означенных книгах вси поклоны в Начале приходном перечисляются по единому, и к каждому стиху поклон полагати повелевается, по отпусте же поклона с крестным знамением не указует. Но абие повелено «поклонятися власти, и на четыре стороны около тебе стоящим людем» {Сын Церковный, гл. 35 и 36]. Мы же соглашаясь сим священным указаниям, и предков наших содержаниев, полагаем в Начале точию седьмь поклон, а осмый якоже указася, аще на соборе, власти и людем; аще ли же в келии – на едине, сотворше молитву Исусову и поклоняся до земли, без крестнаго знамения, идя мысленно ко отцу своему духовному, глаголя: «Простимся Христа ради, отче честный, и благослови», на молитву или на ино кое дело [Отеческия писма, часть 1, глава 110]. Такожде и Сын Церковный [Глава 81, 89] повелевает: Рцы всегда ко всякому делу: «Благослови отче»; и егда пити начнеши воззрев на образ и перекрестив лице свое, рцы: «Благослови Отче». Се ясно показует яко прощения и благословления требующий, на какое либо дело, аще будет един наедине, то прощается и благословляется заочно. Тако святии угодницы Божии творяху. От коих еще на среду приведем, яко же и святый архиепископ Стефан Пермский сотвори: «Едущу ему мимо обители преподобнаго Сергия, яко за десять поприщ, став сотвори Начало и обычную молитву, и поклонися святому Сергию, на ону страну идеже он житие имеяше, прося у преподобнаго прощения и благословления» [Житейник преп. Сергия, лист 79]. Сице творяху и наши первобытныя отцы, и нам такожде предаху: на приходных и отходных седмипоклонных Началех, аще будет другий брат, то по отпусте у него прощаются, а наедине якоже выше указася, у духовнаго отца, заочно. Сие и внешнии историки подтверждают: «Яко в християнах повсюду полагали в Начале седмь поклонов» [История Андрея Охтинскаго, стр. 152]. И сие свидетельство от враг, по писанному, достовернейше бывает [От Марка Толковое Евангелие, зач. 19, лист 28 об.]. Филипповцы же на сии доказательствы не взирают, и самочинно сотворяют.

2-е. У филипповых християн при Начале каждыя молитвы замолитвуют с неприличным поклоном, понеже сей поклон не ко иконам относится, но к тому кто читать благословляется [Отеческая степень, лист 68 об.; Рукопись отца Е. Г.]. Сего поклона во уставех церковных, и служебницех, такожде и в потребницех, при Началех иерейских и простолюдинских, не указует. А потому и есть противно нам простым и не священным людем священническаго Начала к службе: «Благословен Бог наш» не повелено глаголати, но вместо онаго: «За молитв святых отец наших», поклона же зде не указует, но точию повелено ограждати себя крестным знамением, по реченному: «Им же знаменаем себя вернии на всяком начале молитв наших, яже к Богу» [Книга преп. Максима Грека, слово 40]. И паки: «Всякий християнин ко всякому делу приступая, прежде от знамения святаго креста да творит начало» [4-я книга Дамаскина, глава 124-я книга Дамаскина, глава 12]. «Без него убо ничто же начинай, вся уды своя (рече) животворящим крестом утверди, и не приступит к тебе зло» [Книга Ефрема Сирина, слово 102]. Сим священным свидетельством, и мы согласуясь при замолитвовании точию крестным знамением ограждаемся, а поклона не творим, якоже филипповцы зде поклон не по уставу полагают, и онаго прещения, на прилагающих или отъемлющих что от предания, не внимают [Евангелие Толковое, в неделю 1-ю Вел. поста].

3-е. Такожде и в Начале полунощницы от недоумения или от грубости противятся всероссийским священным патриархом. Ибо оныя на молитве Макариевой, три поклона полагати повелевают, а филипповцы, на «слава Тебе Боже наш», те поклоны полагают [Часослов Иосифовский, глава 5, лист 50].

4-е. Еще же филипповцы зело не добре содевают; яко Богу истинному животворящему Духу Святому, повсегдашняго поклона не сотворяют. Но святое писание повелевает: «Сим же единем поклонением и единою славою, прославляти и почитати и Духа Святаго, коим же поклоном и славою прославляем, Отца и Сына» [Катехизис Большой, лист 114]. Сопротивныя же филипповцы, якоже и поповцы, самомнительный извет творят, что в Часословех не указано сего поклона. Мы же к таковым рцем: яко аще и не указуют, но и не запрещают. Обаче во (поклонех) християнех удержася обычай, на сей стих поклон всегда полагати, утверждаяся о том: яко во уставе Большем, на произведение Монастырских служебников, пишет: на «царю небесный» поклон един [Устав Большой, глава 55, лист 100 об.]. И сице бывает аще в неделю, аще в прочия дни седмицы, аще в пост или кроме онаго. От сего крепко уверяются, непременно должно быть, на «царю небесный», всегда поклону.

5-е. Такожде на полунощнице, и на павечернице на корпении вместо «ослаби остави», нецыи филипповцы повелевают глаголати священническо, «прости мя отче..» и прочая. Но святый митрополит Фотий, и повсюду священное писание, тако сказует: «Простым людем священническаго ничтоже творити, ни Начала, «благословен Бог», ни прощения иерейскаго, но глаголати простым прощение, якоже указася во псалтырех со возследованием, в чине двунадесяти псалмов, и в Часословех Острожской печати, во осмуху». И в Обиходнице старописменном, в светлую седмицу, именно велит глаголати «ослаби остави». Филипповцы же не ведая сего сопротивная глаголют и творят, нечто странно и безчинно. По корпении абие скорый некий поклон еще полагают до земли, коего нигде ни в церковных, ниже в келейных уставех ни показует. И сие есть явное приложение и безчиние, коего по святым правилом подлежит запрещению [Кормчая, лист 274, о посл. Кириловом]. Яко же сказует: «не храняй чин соборныя и апостольския церкви, да будет анафема» [Никон Черногорский, слово 19]. К сему же и другое есть безчиние и необычное действие, еже на молитве «ненавидящих и обидящих» полагают точию четыре поклона, а не седмь, якоже повсюду обдержный обычай имеет церковь. И четыре оныя поклона творят некако странно, сиречь, на конце 1-го стиха поклон един, а еще на самом конце молитвы, на последнем стисе три поклона. О сих поклонех, колико их на оной молитве, и на коих стисех полагать, аще и несть писаннаго, но обаче повсюду християны имеют обдержный обычай, еже седмь поклон полагати, а в праздники, за исключением покойнаго, шесть. Но обаче святое писание повелевает: «Аще на кую вещь правильнаго повеления и уподобительна не обретается; советом многих да укрепится, а не храняяй тая, яко безчествуя святых отец, не без муки будет, зане и в древле многая имать церковь и не писанная в себе» [Сирах. г. 8, ст.11; Тактикон, слово 9; Апостол Толковый, лист 894; Кормчая, в предислов., лист 24 об.].

6-е. Еще у филипповых имеется немалое прегрешение, еже уставных повелений презрение и небрежение, ибо они в праздничныя дни на вечери «блажен муж» поют не ожидая чтеца и стиха, такожде и возвахи (сказовают) непрестанно поют, тоже не ожидая чтеца со стихом. И таковое действие ни есть от древлеправославных предания, но иномнителей новых мудрование, ибо они тако сотворяют, в два или в три голоса поют и читают, но во святом писании тако сказуют о псалмех: лучше прочитать, нежели петь да пропускать. Сие безчиние и презрение святей церкви и ея уставов и положений небрежение. Таковии отлучению достойни суть и клятве, по реченному: «Проклят всяк творяй дело Божие с небрежением».

7-е. К тому же и павечерницу творят не законно и положением святых несогласно, еже прочитавше какой канон Богородицы, откладовают Начал и ужинают. Но святое писание вельми воспрещает по павечерницы ясти и пити, аще ли же кто пиет, паки павечерницу да молится. Но ниже глаголати по отпущении павечерни подобает друг с другом, но с молением исходити [Устав Большой, лист 61].

8-е. Еще же не правильно творят на воскресной утрени, по непорочных, на «славу», в тропарех вместо единаго поклона филипповы, в подражание новых греков, творят три поклона. О сем пишет в книге Проскомитарий Арсений Суханов, бывший во Иеросалиме, в лето 7153, в последних годах патриарха Иосифа, когда уже в Греции православие до конца истощилось, яко же описовал Суханов, что греки не крестят в три погружения, но обливают и покропляют, и крестятся не двумя, но тремя персты, и крестов телесных не носят на себе, и прочая тамо пространно [Церковная история, 9, Сисоева, лист 4 об.]. И сие того ради написахом, яко филипповы християны, как сии поклоны, такожде и иная многая не по уставу сотворяют, и не ведают яко еретиком подражают.

9-е. К тому же нелепый, даже писанию несогласный, имеют обычай, егда чтут на службе евангелие, необычно творят, прежде скажут от кого евангелие, потом и благословляются к чтению онаго. Но по обычаю християнскому, и по сказанию святаго писания, на каждое дело прежде должно прияти благословение, потом творити оное.

10-е. Еще же имеется у них прочитание канонов на молебнах и на прочих службах великое небрежение, и безчиние, егда изглаголет чтец три тропаря канона, и только лишь скажет «и ныне», абие певцы поют катавасию «спаси от бед» или ирмос, а «и ныне» тропарь Богородице читается уже под голосом пения, никем не слышим.

11-е. Такожде и на понахидах много ни по уставу творят, но некако самовымышленно. Ибо во уставех указует прежде кутию кадить, сие сесть освящение; а филипповы тогда кадят, когда поют «Блажени непорочнии». Таже в каноне, на 9 песне, нечто странно творят: по священнически настоятель глаголет: «Пресвятая Госпоже Богородице спаси нас», клирицы же поют: «Величит душа моя Господа», и потом 9-ю песнь без поклона. Сие весма странно, и християнскому уставу и обычаю сопротивно. Тако творят новейшии. И неведомо филипповы чем себя в таковом действии оправдовают. Неужели и в этом шлются на старопоморцев; но несть сего, ниже было у их когда. А потому и подлежат прещению на разоряющих уставы отеческия, паче же непременныя уставы церковныя [Соборник Большой, лист 389].

12-е. А еже о кажении святых икон и людей, нелепое и не благообразное и неуставное их действие удивляет всякаго православнаго християнина. Откуду убо имеют таковый обычай, несообразный и несогласный святоцерковным уставом, ниже во инославных таковый обычай имеется, но везде и всюду крестное воображение почитается и действуется, и во уставах повсюду повелевается еже крестообразно кадити святыя иконы и люди, и прочая вся, а не кругообразно, или подносом, якоже филипповцы от неведения творят. И еще неведомо откуду таковое повеление изобретоша, еже бы человека не кадити, но точию крест телесный, даже и женам вынимати повелевают, и якобы оный кадят [Устав филипповской о кажении крестов телесных. Отеческая степень, лист 71 об., от рукописи отца Е. Г.]. И в правду, яко человек в то время, по уставу их, должен опустя руки стоять. И покадивше крест, ко удивлению, яко кадивший крест кланиется без крестнаго знамения; если по их понятию кадит он крест, а покланяется ему без крестнаго знамения - зри невежество, и не вменилось бы им сие в богохульство и в идолопоклонение. Естьли же они скажут, мы кланяемся человеку, а не кресту, человек человеку всегда кланяется. Зде, по их разумению, кадят крест, а не человека, а потому и должно кланятися кресту, а не человеку. Сие означает неразсмотрение и крестохульство. И таковое их действие изобличается святым писанием и уставы церковными, якоже указует в субботу 5-ю акафиста: «Яко параеклисиарх с кадильницею кадит святыя иконы и всю братию по чину» [Устав Филарет.] Зде вонми разумно филипповец, яко повелевает кадити по чину. Чин же кажения во святей церкве от самых времен апостольских предан есть крестообразный, а не обводный. Нецыи же от их глаголют, яко тое крестообразное кажение есть священническое. Но зде виждь, яко и параеклисиарху тем же чином повелевает кадити святыя иконы и братию, а не кресты телесныя на братии. Зде слыши како повелено кадило приимати: егда рече с фимианом приносится оное, тогда распростерше руце свои, яко дух жизни приемлем его, и рцы молитву Исусову [Книга Сын Церковный, глава 55]. Сие бо знаменует курение благих дел, и сим образом молитва наша к Богу восходит, и о том Давыд во псалме написал: «Да ся исправится молитва моя яко фимиан пред Тобою» [Пс. 140].

13-е. И якоже кажение творят не чинно и нелепо, такожде и молебны поют необычно и не по уставу. Еже на молебне чтут три канона, то како пети катавасию, то есть «спасати» и колико поклон полагати, и где есть писано, в коих уставах, или во обдержных обычаях имеется, а яже не по писанному мудрствовати и творити, и своим изволением последовати, велию беду християном наносити, яко и еретиками именует таковых святое писание [Благовестник от Иоанна, зач. 27, лист 125]. Мы же последующе уставу церковному, и бычаю отеческому, ничтоже дерзаем кроме оных творити, якоже о прочих службах церковных, такожде и о молебне, на коем и поем точию два канона, якоже указует великий устав, сиречь, Око Церковное [Устав, печатный, лист 1035].

14-е. У филипповых не точию в чине поклонов и в службах церковных, но и во иноческом пострижении, не правильно творят: постригают не?како странно, и не чинно в дванадесять лиц, а не яко же предаде нам святая церковь: иноческое пострижение творити, яко же и крестити, с приглашением точию троичнаго состава; не боящеся клятвы положенныя от святых отец на еретиков, иже дерзнуша по своему суждению, крестити в девять лиц.

15-е. Много и других вин имеется у филипповых, в их неправильных действиях и уставах, из коих един довелось нам иметь в своих руках, и прочитавше оный, много соболезновахом, как пишущему той устав, такожде и послушающим его, понеже обои в неведении горце согрешают, ибо оный устав писан филипповским последователем. Понеже ясно показуют положенная в нем их действия, как то в Началех приходных осмый поклон, и на полунощнице, на «слава Тебе» поклоны, … [пропуск 1 листа]

… и кажение обводное и другая многая и нелепая положения онаго устава, как о службе соборней творимей по уставу, такожде и о келейной по псалтыре, от их же хотя мало, более неправильныя вины зде покажем.

1-е. Во святую и великую четыредесятницу утреню повелевает кончать «Честнейшую» с поклоны и отпуст, чего во уставе печатном не указует. Тоже и первый час, на нем же пред молитвою «Христе свете», трисвятаго не указует, тоже в противность устава, и отпуст повелено глаголати, яко же и на полунощнице, а не дню, яко же положено во уставе Великом.

2-е. Такожде и к вечерни повелевает чести Трисвятое, и прочее начало; и сие в противность уставу, ибо тамо указует во святый пост часы не кончати, но по последних поклонех «Придите поклонимся» и вечерню начинати. Такожде и на часех по «ослаби» кондаки читать указанно не чинно, первее дню и святому числовому, таже храму. Устав же печатный показует святому кондак чести после храмоваго и дневнаго.

3-е. И еще тоже не согласно уставом и обычаям християнским, положено в субботу великую на вечерни, по тропарех «Благообразный Иосиф», и прочая, Господи помилуй 40 и пять надесять поклон земных. Сие указано не по святых уставу, но как видится по своему нраву. А устав церковный повсегда повелевает вечерню кончати по тропарех, «Честнейшую», «Слава и ныне» и отпуст. Такожде и полунощницу под светлый день и в Фомино восресенье положено чести шестаго гласа, тоже не по уставу. Ибо оный повелевает в те праздники полунощницу чести перваго гласа.

4-е. Такожде и на Рожество Христово на полунощнице повелено чести тропари дневныя и заупокой. Таковаго указания во уставех церковных не обретается. Ниже от правомудрствующих християн действуется, еже бы в таковыя праздники за усопших что чести; но всяко повелено оставлять.

Таковых и подобных сим нелепостей указано много, еже о уставной службе, о их же подробну глаголати краткости ради оставляем. Рцем же несколько от того же филипповскаго устава и о келейной молитве отправляемой псалтырью и молитвами, и тамо тоже много видится недостатков, и неприличия противу обдержнаго християнскаго обычая.

Яко в праздничныя (и обычная) воскресныя дни на всей службе по указанных кафизмах не показано ни сколько молитися в сообразность устава: Воскресению, Кресту, Богородице и святому числовому. Но от наших учительных отец положено: по кафизмах, в сообразность праздника, молитися по нескольку поклон, с запевом того праздника. Еще же необычно указано, на окончании утрени глаголати «О Тебе радуется». Сего ни в коих уставах не указует, но везде повелевает на утрени глаголати «Достойно». К тому же и кафизмы в субботу на вечерни впреки устава повелено глаголати: 10-ю и 11-ю. Но по уставу церковному везде повелено в субботу вечер псалтырь начинати, от первой кафизмы. К тому же на отпусте каждыя службы, не ведомо по коему уставу, повелевается полагати поклон поясный. Еще же в неделю вечер великаго поста к павечерни противоуставно повелено приходный Начал полагать земной, а на окончании павечерни, по Трисвятом, точию четыре поклона полагати, а не седмь надесять, якоже повелевают уставы. И иная многая необычная и неприличная имеются во уставех и обрядех филипповских, о их же несть ныне глаголати подробну.

Сия же вкратце воспомянухом, не яко уничижающе и осуждающе християн, понеже по апостольскому гласу: «Господеви своему стоят или падают, силен бо есть Господь восставити их» [Апостол зач. ?]. Но собственно того ради, да не хвалятся хвалящиися филипповцы, о уставах, о обрядах и действиях своих, яко незаконны и противууставны суть, о их же выше отчасти пояснихом, еже есть: о неуставных поклонех на отпусте Начала, и при замолитствовании, о измене поклон при Начале полунощнице, о отмене поклона «Царю небесный», о корпении необычном, о пении в два голоса, о ужине по павечерни, о неправильном благословении к чтению Евангелия, о небрежном чтении при богослужении, о неправильном кажении кутии, о противозаконном кажении святых икон и людей, о молебнах триеканонных, о неправильном иноческом пострижении, и о неправильности устава Богослужебнаго. И се яве показует, якоже рече некто от учительных людей [Отеческая степень, лист 72; от рукописи отца Е. Г.]: «что нынешния филипповцы поморский чин и устав потеряли, и вси разстроились, кто как знает тако и творит», сиречь, самочинно. И сие их самочиние тем является, яко между собой во многом разглашаются, и нецыи тако неразумне оправдаются, что ныне уже не до чинов и уставов, да к тому же оное уставное указание не догматическое предание, и мним яко за некая разногласия не будет прегрешения. А сего беднии не ведят: яко мнози в первобытной церкви, не о богословии и догматех, но в преданиях и обрядех церковных погрешившии, к еретиком причтошася. Не яко вине той весма велицей суще, но яко в самомнении оном утвердишася и положениям отеческим не повинушася, но в своем нечестии пребываху, а православномудрствующих зазираху и укоряху [Севаст Арменопольский, книга 9; Никон Черногорский, слово 2, 52, 57].

Тако и от филипповых нецыи от неразумия и величания надъимаются и над феодосеевыми превознашаются и вельми собою похваляются. Но не постави им Господи греха сего, понеже мнози от их и сами не ведят что говорят. О сем всяк благоразумный может от вышеизложенных доказательств познать у кого более правдивыя уставы стоят. Ибо мы довольно изрекохом, и паки речем, что у нас о обычаях и уставех церковных несравнительно справедливей противу филипповых. Понеже мы оныя приняли от предков и отец наших, еже о уставех и обычаях таковое разсуждение: «Первоначально усматриваем о всем том в книгах и уставах патриарших печатных, и тому последуем, естьли же чего в тех книгах и уставах не обрящем, то уже прибегаем к книгам и уставам монастырским, таковы суть: Сергиев, Соловецкой, Кирилов, и прочии. И что нужно в них изысковаем, и кроме всякаго сомнения оным последуем так же как и печатным Патриаршим. Таков есть у нас о сем обычай, и мним, что нет в том никакой противности и сомнения» [Ответ 1-й, М. И. Стукачева к филипповым].

И сия изрекше ко окончанию тщимся, смиренно и умиленно взываем:

«О богособранная чета православия, в божественных догматех пребывающая, за скудость несмысльства и недоумения нашего или нерадения, елико что обрящете неисправно и несовершенно в разуме в книжице сей, молим мы трудившиися: молите, а не клените, паче же и прощению сподобите. Да милостивый Господь Исус Христос праведный судия, отдаст нам молитв ради прочитающих вас книжецу сию, иже в неведении что не исправльше. Понеже забвение и неразумие надо всеми хвалится. Вас же милости своея да не лишит, и дни ваша в тишине и покои да препроводит. Паче же и царствия небеснаго сподобит во оный будущий век. Ему же слава со Отцем и со Святым Духом, ныне и присно и во веки веком. Аминь [Устав Иоасафа патриарха, лист 1179 об.]».

Начата бысть собиратися книжица сия,

в лето от сотворения мира 7386-е [1878],

сентября, в 1-й день.

Приведена же ко окончанию того же года,

месяца марта в 30-й день.