Описание о нелепых случаях и необычных пустынному житию действах, внесшихся от своеволников

Памфлет против нестроений на Выге

Ист.: http://starover.boom.ru/philipov.html, 2003. См. старообрядчество, монашество, XVIII век.

Егда пройдоша от зачала сей пустыни и общежительства назад лет тридесять или менши, до преставления сей пустыни и общежительства настоятелей наших Даниила Викулича, Андреа и Симеона Денисьевичев, найдоша в сию пустыню во время распространения петровских и повенецких заводов по указом, что велено принимать и поселять для заводских работ, рудоискания и здымки, а овое о хранении древлецерковнаго благочестия от гонительства, спасения ради своего. С ними же найдоша в покрытии староверства от окрестных ближних городов и мест своим лукавством внидоша в сию пустыню своеволников всяких и беглых от напастей и бед и от тяжких платежев, и от частых салдатских наборов мужескаго и женскаго полу, старых и молодых людей болшая доля, что приемлюще их без разсмотрения и без общаго совету, не разсмотряюще и не испытующе их добре. А овые к себе приемлюще свойства ради, а инии работ ради сперва в наймы, чтоб пашни распространить богатства ради и наживления. Овыя же и своеволно болшая доля сами поселишася, понеже стало некому их возбранять, что лесные жилцы стали разные друг от друга в немалом разстоянии.

И от таких самоволников умножися в сей пустыни всякого своеволия и безчинства, разбоя и татьбы, и крадения, и лукавства, и ненависти, и гнева, и пиянства, и скареднаго, сквернаго жития, поста нехранения и мясоядения и всякаго безчинства и лукавства наполнены, не о спасении пекущеся, но время пробавляюще, похотение свое лукавое исполняюще. Умалися истина от сынов человеческих по пророку, а умножишася беззаконнующих и лукавнующих, и своеволников, и безчинников, и безстрашников, а спасающихся умалися. И возбранити их безчинству некому, что оные безчинники еще до приезда коммисии и Самарина доношениями и всякими клеветами на возбраняющих и спасающихся искали себе способы в Москве составлением толвуйскаго дьячка Халтурина и прочих подобных тому и в Новгороде, и в концеляриях, и в Синоде, и на Олонце, и в Питербурхе, чтоб хранящих древлецерковное благочестие, спасающихся, разорити и искоренити, и разогнати, а своеволие приняти.

А по приезде Самарина и при взятии Симеона Денисьевича с прочими за караул и в жестоких допросах наипаче прияша своеволие и самочиние. И по отпуску из-за караулу и при немощи, наипаче и по смерти Симеона Денисьевича, во время стояния комисии, во всякие свое­вольства и самочиния и в разное толкование, и в свое-мнение не приходяще к церкви ко оставшим еще ведущим писание и не вопрошающих у оных писания, что святии о сем пишут, премудрии учители заповедали. Не умеем так языков своих обуздати, чтоб от них не страдати, не можем так уст своих удержати, чтоб с собою и церкви не обезчестити и не навести гнева на всех христиан прежде времени. Хотя и до старости живем, но не знаем еще, яко время есть (по Соломону) всякой вещи, время молчати и время глаголати. Не вытвердили еще и того, что Дух Святый накрепко заповедал чрез своего избраннаго сосуда Павла апостола: В премудрости ходите ко внешним, время искупующе. Слово ваше всегда да бывает в благодати солию растворено.

Но у нас не тако разсудилося, якоже у святых. И они о сем времени часто воспоминаху и друг у друга вопрошаху: Будут ли тогда иноки или христиане и спасутся ли? Но глагола: Будут. Дел же иноческих и христианских, якоже мы, не будут имети, но спасутся напастьми и бедами, и гонениями, а овые и страданием. Аще и малые будут спасающийся, аще кии постраждут и претерпят доблественно напасти в правой вере спасаются и болши первых мучеников будут, аще и мало зело токмо будут спасающийся. И кто не видит коль лют есть враг наш диавол всякими бо коварствы покушается всеяти в сердца человеком свое лютое лукавство. На всех последних христиан и тул свой испроверже, якоже святии о сем последнем времени пишут: В вере пребывающих не имеющих крепких пастырей над собою, яко овцы заблуждения разглашаше и раздираше на разное согласие, овых разженною христианскою ревностию, овых человек не разумеющих и не изыскующих истинно писа­нии, свое право разумеюще и друг другу не повинующеся. А овых человек не разумевающих его лютаго коварства и тщится осталых изгнанных и утесненных и малых христиан еще содержащих древнее благочестие и спасающихся от благочестия и спасения отторгнути.

Но не попусти Господь сего выше меры и силы нашея, а свое злокозненное лукавство меж христианы всеяти, а овых клеветники на церковь и на всю братию учинишася, а овых же в своеволие прельсти враг в ненависти и во вражды введе, а овых высокоумием и непокорением друг ко другу. А иных в нехранении заповедей христианских и пустынных, и отеческих преданий и поста, и целомудрия, и чистоты в нехранение улови. А овых в слабость и в ласкосердие и во объядение и в сластолюбие вверже. Других же в наживание богатств и в ризное украшение и в гордость отведе, и друг другу в несклонение и непокорение. А овые в беззаконное и в мерзкое, блудное, зазорное житие и нечистоту вверже и во всякие похоти плотския. О них же срамно есть и глаголати.

А овых в неправедные суды и в клятвопреступление, а овых в пиянство и в винопитие, в крадение и в разбой низложи и всех тщашеся в пропасть вринути и погубити и друг на друга всякими коварствы, ненавистию, небратолюбием и немилосердием дыхати велит. И платежами и окладами себе легчити, а на другаго наваливати, и на сирот, не имущих дневныя пищи. А сироты бедныя не по сиротски жити начаша. Какую где копейку смыслят и то мужеский пол на кавтаны хорошие и полукавтанья, и на курпеки, и на кушаки, и на счапление неподобное. А женский пол такожде на сарафаны и на ряски, и на шушуны, и на шубки хорошие употребляют. Овые китаечные шубки и сарафаны, и сукманы однорядочные, а овые хорошие крашенинные и перевяски широкие камча­тые покупают, а овые китайчетые и на покроми широкие и на платки шелковые не по христианскому и пустын­ному обычаю возлюбиша жити. Но паче мирских украшеющеся оба полы, яко на браки готовящеся друг друга, яко удицею ловяще и прельщающе. Друг другу путь указующе ко блудодеянию, друг друга живо ловяще и вкупе диаволу предающеся. Грех же содеян раждает смерть. И от того по всем скитам, мало не по всем келиям, родимницы друг ко другу относят и подкидывают своих робят не к своим келиям. Грех свой и срамоту свою закрывающе. А овых по келиям зыбки. А о иных писати срамно и боязненно для нынешнего времяни. Но сие оставляю и молю всех к лучшему наставлятися.

Аще Бог сего не возбранит, может он, содетель, вся возбранити и к лучшему устроити молитвами всей Российской земли страдалцами за древнее благочестие и всей пустыни пустынных жителей и отец, и братии к Богу отшедших. О коликое зло творит непокорство! О какова пропасть есть непослушание и неповиновение к старейшим! О каково зло своеволие и похотение! Не от сего ли умроша праотцы наши? Не от сего ли в смерть поползеся все естество земнородных? Не от сего ли пять градов Содом и Гомор огнем геенским згореша? Не от сего ли израильтяна в пустыни погибоша? Не от сего ли вся земля всемирным потопом потоплени быша? Не от сего ли братия наша ста[ро]верцы в Нижнем и во псковщины на Ряпиной мызы у Феодосия Васильевича Запольским разоришася? Не от сего ли и мы беднии страждем толикия напасти и толикими сокрушаемся злоключеньми? Яко и честь, и слава наша, и вкупе самая жизнь к падению клонится, своим волям и своим похотем последующе, не слышаше, яко похоть раждает грех. Отсюду умножишася различныя страсти и смертныя грехи: крадения и разбои, и хищения, пианства, нечистоты, студодея­ния, завести, вражды, лукавства и всякое беззаконие.

Изнемогоша начальствующий, утрудищася правители, оскудеша премудрии мужие, умалишася возбраняющий бесчинию. Овыя, кому бы возбраняти и правити грех ради наших, отъяшася от нас, к Богу отъидоша. А Симеон Денисьевичь после караула весь год на постели немощьствоваше и смертию скончася. А овые оставшии страха ради и боязнию и грозою от самоволников возбраняеми, овые избегоша, а овые крыющеся страха ради, не смеюще никому возбранити и запретити. В последнюю нищету доидохом грех ради наших. А овые своими недостатками и своим непостоянным житием возбраняеми, овые же своим зазорным житием и себя не могуще правити, стыдом покрываеми. Како иных могут правити и возбра­няти? А овые своим молчанием проводяще, боящеся остуды и напасти не возбраняюще и правящим не помогающе. А овые и друг друга свождающе и покрывающе, и заступающе, и попущающе и у правящих своим безум­ным заступлением волю отнимающе.

Понеже умалися истинна от сынов человеческих, а умножишася беззакония. Умалися добрых и спасающихся, а умножися беззаконных и своеволных, что наполнишася в сию пустыню и найдоша всяких своеволников и всяких беглых от напастей и бед и от салдатства внидоша в сию пустыню своим лукавством в покрытие староверия, что оных приемлюще без разсмотрия и без общаго совету, не разсмотряюще и не испытующе. А овые к себе прием­люще работы ради в наймы сперва, чтоб пашни распро­страните богатства ради и наживания. А овые и своеволно силою крыющеся и по лесам живуще, своеволие творяще, похоти своя исполняюще. Молодые люди, взяв себе девку, зговоряся, и живяше по бусормански, а овые и по скитам, взяв девки, зговоряся, и отшед подале, в волость, зговоряся с попом, бутто венчашася, окупив писма себе от попов. А овые и венчашася, дав попу, чтоб бес присяги венчал. И пришед в скиты на своя места, живуще з женами по мирски меж христианы или в домех своих своеволне протчим всем на соблазн, не имуще страха Божия, что их никуды не спрашивают, никаких податей с них не берут, а оные и не платят, а пашнишка пашут тут же. Инде им тако своеволне и беззаконно жити им невозможно. Все сие таких посылаше враг наш диавол, не могий терпети христианской молитвы, к Богу возсылаемой.

Посылаше свое злое лукавство и коварство на прельщение прочим спасающимся и на искоренение, и на поношение, и на укорение церкви и християнству, и пустынному житию на потребление, чем бы Бога раздражити и прогневати и немилостива к бедным последним спасающимся христианом сотворити, что овое зло творяще своволне никого не боящеся, а овии молчаша, боящеся их. Овии же осуждаша. И иннии же своеволники и безчинники клеветами и доношениями и допросами в неудобные места синодским властем объявляюще свое безчинное житие. Многие из них образом девы, а делами блудницы и сами в комисию прихождаху, а овых беремянных поймаша и привождаху и допросами свое скаредное житие и на прочих подобных себе показываху. А овые и на правых по гневу показываху. По тем допросам посылки посылаху и сыскиваху, овыя попадаху, а овые укрывающеся и бегающе по лесам, а овые закрывающе. А комисией сие с радостию приемлют, тем кормятся, допросы в дело приемлют и в Синод посылают. А из Синода к вышним лицам и в Сенат доносят, чем бы ея императорское величество к староверцам и к сей пустыни немилостиву быти и властей всех немилостивых же устроити и учинити к конечному разорению, чем бы мощно Синода на бедных староверцов возъярити.

И что ми далная зрети и о чюжих злых жалостию снедатися, егда и своих безчиний не могу описати. Самое бо наше общежительство исполнилося суть всякаго своеволия и бестрашия. И елико беды нас окружают, толико мы нечювственни являемся. Елико врази клевещут на матерь нашю святую церковь, толико мы и сами ю досаждаем своими злыми делы и бесчестие себе собираем. Кто благоговейный и богобоящийся не восплачет и не возрыдает нашего неисправления зря, наших страстей греховных множество в нас воюющих?

Первое бо злое явися у нас во время самыя напасти, неких из нас нерадение о молитве, леность, уныние, небрежение о своем спасении. Бог бо Человеколюбивый и Преблагий Владыка наш посла на нас наказание свое с милостию и щедротами, дабы мы воспомянувше своя грехи покаемся тепле и плачем, и рыдаем, омыем свой кал греховный. Но мы ему нечювственнии противное творим, не токмо плакати не хощем, но и самое правило молитвы презираем. Не токмо не каемся о своих гресех со слезами, но и во время слез и покаяния грехи ко грехом прилагаем. Коликия явишася бестрашники и безстрашницы некий в нас, яже не входят на общее сопение и молитву в храмы молитвенныя? Коликия отлучаются и собора церковнаго лености ради небрежением и безстрашием. Полунощницы презирают и заутрени оставляют, к часам не приходят, вечерни и павечерницы ни во что же вменяют. Глаголют ли, яко в келиях молимся, но житие их свидетельствует, яко не суть молитвенницы. Сказуют ли, яко и в чюланах поем, но нравы их являют всем, яко, аще и тщатся бдети, егда время пети, но не Богу бдят, творят бо, еже хотят по своей воли.

Второе зло перваго не меншее возрасте — окаянное сластолюбие. И тако укоренися и расплодися, яко не толико есть в трапезе ядущих по чину, елико в келиях бесчинно. Сперва от малых, коим за немощь сказывают попущено и кои не в братствах живущих имеющих свои собственныя денги и запасы. И от того и прочий научишася, смотря в келиях друг на друга. Всякая келия деви­ческая имеет свою трапезу. Во всяком чюлане постниц особныя поставляются столы, болшия образ бывают меншим: сказывают свою немощь, а меншия же подобятся болшим и вси работают своему чреву, вси последуют своим хотением и волям. Презрены суть заповеди общаго жития, уставы прежних блаженныя памяти отец забвению предашася: закон о трапезном благочинии празднуют у нас за наше небрежение и великую слабость ненадсмотрением болших надсмотрщиков и надсмотрщиц, что сами стали слабы и немощны.

Третие безчиние и безъобразие привниде — презрение целомудрия, нехранение чистоты, несоблюдение девства непорочнаго. Аще и лежит заповедь Божия во Евангелии о хранении очес от зрения нелепаго на женский пол, а женскому на мужеский. Но есть, аки предел уничтоженный, аки граница преложенная, аки преграда разоренная. Тем же и уставы прежния святых отец и предварших настоятелей наших презираются и уничтожаются. Начало сея беды бысть мужескаго пола к сродницам хождение, а потом умножися и к чюжим безстудная дерзость. И тако сим безстудием осквернися всекрасное целомудрие и от того в неких умножися богомерзское студодеяние и дерзость, а в прочих разслабление и соблазн всему чистому постническому житию препятие.

Ненадсмотрением и слабостию надзирателей и надзирателниц над службами, кои в которых приставлены, что оным ослабевшим и красоту целомудрия презревшым, а наипаче в привратной келий, идеже братия сходятся с сестрами, презирается данное от отец уставное повеление и данное надсмотрителем писание. Частыми нелепыми и неблагоговейными сходами и долгими уединенными беседами, что и не свой друг з другом свидаются и писмишками друг со другом совещаются и в познание приходят не з ближними сродницы, коим и сходитися не повеленно, неприлично и неполезно. И от того погибе благо­говение, умножишася беседы душевредныя, возникоша безстудия дерзости и бесчиния, откуду девству многоцен­ному произыде конечное тление. И якоже при самой киновии таковый соблазн умножися, тако и на отхожих службах, на сукосечках и на сенокосах, и на палопрятках, и по ягоды хождением везде и повсюду, где им и сходитися не повелено и писанием данным запрещено. От ненадсмотрения надсмотрщиков презираются чины, от чего бывает целомудрию повреждение и чистоты нехранение. Едины сети простре диавол и нам, невидящым кознадейства его, сами впадаем во мрежи его и увязаем в них и обряща и брашно бываем толикому врагу в снедь.

К трем вышеписанным прелестем и четвертая приплетеся. Не хранится чиноположенный киновийский пустынный писанный закон, но разоряется ризное, глаголю, украшение. Разгоревшуся во обоих полах огню сквернаго желания, не употребляется вода от слезных потоков на погашение, но прилагается дрова прелестных красот, от них же высочайший возгарается пламень похоти плотския. Победился ли кто страстию блуда? Не молитву приемлет, не постом томится, не трудами смиряет плоть свою, не слезы пред Богом проливает, не помощи от Вышняго просит, но абие безумный ищет себе кафтаны делати щепеткия от сукон лучших, шапки строит непростая, всячески промышляют своеволием неблагословным, яко бутто брачному времени приличныя. Полукавтанья ищет получше по своему намерению, аки жених. Обущей требует не худых, но избранных и новых и кушаки пестрыя, хорошие, дабы мог показатися хорош женскому полу, яко добр есть и угоден или тако рещи, дабы познали его и смотрели бы на его, яко хорош есть, аки жених и раб афродитин.

Оле прелести вражия! Оле безумия нашего! И девы же творят подобное: украшаются постницы не целомудрием, но ризами, украшаются не стыдением, но вещественными красотами, украшаются не кротостию и благоговением, но одеждами добрейшими — сарафанцами и свитками, и шубками, и рясками, покромцами широкими и треуш­ками с пухами широкими, и перевязочками широкими, ступенцами щапливыми и чулочками белыми, яко бутто на браки, на прельщение прочим, не по-пустынному обыкновению. По своему желанию всячески промышляюще без благословения. Се ли красота общежителей и пустынный чин? Се ли постниц состояние? Се ли покая­ние и слезы, и стонания достойная? Се ли утварь постников и постниц? Ах нашего неразумия и безстрашия Божия! О ней же плакати и рыдати лет есть разумным и нечто высочайшее паче нас мечтающым. Вся бо сия не толико из сокровища вземлются общежительнаго, но своеволием всячески смышляюще (и сие самое лихоимст­во есть) но множае делается таким образом, каковаго и описати бесчестия ради невозможно есть.

На сие ли изыдохом из мира и из градов, покинув домы и своих родителей презрехом? Сие ли пустынное киновийское постническое житие? Сие ли целомудрие и смирение? От сего ли чистота постницам и спасение содевается? Никакоже. Ах нашея слепоты и безстрашия Божия, воистинну глаголю, от сего всякое содевается безстудие и несрамление. От сего о молитве нерадение и посту несохранение, и сластолюбие, и чревообъядение, и тайноядение. От сего леность, неможение и слабость, и несмирение, и к болшим непокорение и непослушание. От сего гнев и ярость, и всякое безстудие, и дерзость, и всякая вражда, и ропот, и клятвопреступление, и зависть, и злопомнение, и похощение возрастает и заповедем Божиим противление и презрение и отеческим законом нехранение, и всему монастырьскому и пустынному житию разорение, и о братских трудах небрежение и нерадение. И от сего татьба между собою и крадение, от сего грехи и всякое беззаконие содевается, от сего гнев Божий на нас возрастает и посылается. От сего всякие беды и напасти окружают ны, от сего жезл наказания посылается настоятелем и пастырем от нас отлучение и отъятие и овцам расхищение и погубление.

Ах нашея беды и неисправления! Како не устрашимся сего наказания Божия! Како не восплачем и не уцеломудримся сего пришедшего на нас гнева Божия! Како не поминаем и не читаем в древних историах, яко забыхом, како Бог не пощаде согрешающих первых родов еще до закона при Нои общим потопом всю землю потопи и погуби. И в Содоме и в Гоморе согрешающих не пощаде, огнем геенским сожже. Израильтеских из Египта изведе чрез Чермное море, аки по суху. А последи за преступле­ние и согрешение на пустыни всех погуби и изнури, овых огнем пожже, овых земля пожре, а овых змий поядоша. И в Иерусалиме частое пленение и разорение и в Вави­лон отвезение и посечение после и конечное разорение. И славную монархию Царьград и всю Палестину за согрешение и преступление заповедей Божиих предаде проклятому турку, худу и малу языку и незнающу Бога. Помянем и о руской земли, о московском разорении и о всей России. Како пострада от поганых царей и от поляков и от прочих язык. Како смириша и разориша, и пожгоша при цари Василии Шуйском за согрешение людское. О сем посылаю читателей самих читати на русскую историю и на Степенную книгу. И поминаем и мы беднии сие часто и читаем, и внимаем. Не щадит наш милостивый Господь, наш Исус Христос согрешающих, а не каю­щихся может наказати, аще и долготерпит, но и наказует.

Еще помянем мы беднии в сия времена про свою братию староверцов в Нижнем и на Ряпиной мызе, во Псковщине и в Копорщине, и за полским рубежем, за своеволное и беззаконное, скаредное житие и за пиянства и за всякую нечистоту, и за частые споры, и за разсечение разных согласиев и несоветиев. Како расточи и разогна, а овых и от благочестия отлучение сотвори и всех разори и расточи, аки вихром развея, и всех искорени.

Убоимся мы, беднии, в сей Выговской пустыни, последний христиане, от гонителей озлобляемы и от диавола и от бесов уязвляеми. Но отселе смирим себе теплым слезным покаянием и своим обещанием, возопием во Владыце нашему Богу всенародным восклицанием: „Помилуй нас, Господи, помилуй. Не предаждь нас до конца, имени Твоего ради, не разори завета, не остави милости Твоея от нас, не сотвори по делом нашим и грехом, якоже сотворил о вышеписанных, но сотвори по милости Своей".

Но увы нашему неможению, егда по псалмопевцу оскуде преподобный, егда умалишася истина от сынов человеческих, егда добрии они делателие винограда Владычня отъидоша ко Владыце прияти мзду по своему труду, тогда в винограде богоспасаемаго нашего жительства возрасте терние миролюбных нравов и обычаев. Умножишася древеса злая, творящая плод достойный вечнаго огня, страсти и греси, аки пламень возгорешася студная и нечистая дела, аки запаление лютое возшуме. Вражды, зависти и ненависти, аки жала змеина во многих явишася. Отсюду клеветы ложныя ко властем произыдоша, отсюду доношения неправедная от своея лжебратии не точию в канцелярии, но и в Сенат и в Синод на крайнее разорение пустыни умыслишася.

Попущающу Богу, действующу же диаволу. Отсюда бед множество и напастей треволнение и злоключении неутишимая буря воста, претящи живущим в пустыни разсточением и конечною погибелию. Отсюду на святыя уставы хула, на книги поречение, на истинное благочестие — ненависть, на содержащих отеческая предания — бесчестное имя расколников и гнев, и ярость, якоже на самыя злочестивыя еретики и богохулники. Отсюду учреждение коммисии от Синода и всеопасное изыскание и прилежное испытание, и долговременное следствие всех пустынных действий и дел, и обычаев, и нравов, и содержаний. Негли обрящется правилная вина, ея же ради пустыня, аки гнездо змиино до основания разорится.

Но обаче и еще свидетельствует Выщний Бог с высоты святыя Своея, яко вера наша свята и благочестива есть и предания, яже содержима, не от еретик, но от апостол и святых отец свое начало имеют, ибо в таковых лютых бедствах, в таковых страшных напастех всебогатою Своею милостию покрывает и спасает нас, аще и за грехи наказует, но за православную веру щадит и милует. И, яко чадолюбивый отец, злонравныя своя дети вкупе биет и утешает, вкупе, иже злом поражает и рукама Своима отеческима объемлет и любезно лобызает. Якоже и апостол с причотником глаголет: Его же любит Господь, наказует. Биет же всякаго сына, его же приемлет. И аще наказание терпите, якоже сыном, обретается вам Бог. Аще ли без наказания есте, ему же причастницы быша вси, то убо прелюбодейчиша есте, а не сынове. Обаче плоти нашей Отца имехом казателя и срамляхомся. Немного ли паче повинемся отцу духовному и живи будем. Они бо вмало днии, якоже годе им бе, наказоваху нас. А сей на ползу, да причастимся святыни Его. Всякое бо наказание в настоящее время не мнится радость быти, но печаль.

Последи же плод мирен научением, тем воздает правде, тем же ослабленныя руки и ослабленная колена исправите и стязи правы сотворите ногама вашима, да не хромое совратится, но паче да исцелеет. На сия апостоль­ская словеса святый Златоуст сицевое творит толкование: Убо суть Божия сия (сиречь наказания) и сие же ко утешению несть мало, егда навыкнем, яко Божие дело есть, еже сицевым разрешитися возмощи оному попущающу. Якоже и Павел глаголет о сем: Зрищи Господа ) молих и рече ми: довлеет ти благодать моя, сила бо моя в немощи совершается. Тем же он есть попущаяй, его же бо любит Господь, наказует, биет же всякаго сына, его же приемлет, не имаши. Рече, рещи, яко есть кто праведен сый скорби кроме, аще бо и тако является, но мы не вемы иных скорбей. Тем же всякому праведному нужда есть скорбию ити.

Отвещание бо есть Христово, яко широкий и пространный путь отводит в погибель, тесный же и прискорбный — в жизнь. Аще убо оттуду есть ити в жизнь, отинуду же несть, убо тесным вси внидоша путем, елицы к жизни отъидоша. Аще наказание терпите, рече, яко сыном, вам приносится Бог. Кий бо есть сын, его же не наказует отец (аще наказует, убо во исправление но) не в муку, ниже в томление, ниже в еже злострадати. Зри, отнюду же непщеваху оставлени быти от сих, рече, веровати им, яко не оставлени суть, якоже бы глаголал, понеже толико пострадаете злая, непщуете, яко оставил есть вас Бог и ненавидит, аще бысте не страдали, тогда подобаше сие непщевати. Аще бо всякаго сына биет, его же приемлет. Не биемый (негли) несть сын. Что убо рече, злии страждут ли зле, страждут убо, како бо ни, но не рече, всяк биемый — сын; но всяк сын бием бывает. Но не имаши, рещи, суть бо биемии мнози и злии, яко мужеубийцы, разбойницы, чародеи, гробокопателе, но тии своея злобы приемлют казнь и не яко сынови биеми суть, но, яко злии мучими. Вы же, яко сынове, зриши ли отвсюду движет умышления от вещей сущих в писании, от глагол, от своих разумов, от указаний, еже в житии сущых. По сем паки и от общаго обычая.

Аще же без наказания есте, его же причастницы быша вси, убо прелюбодейчища есте, а не сынове. Зриши ли, яко (еже рех рекл) несть не наказуему быти сыну, якоже бо в домах о прелюбодейчищах не радят отцеве, аще и ничтоже учатся, аще и не бывают славни, при искренних же ради сынов боятся, да не разленятся. Сие и в настоя­щем, аще убо еже не наказоватися, прелюбодейчищь есть, подобает радоватися о наказании. За не убо при искренности сие есть, яко сыном вам приносится Бог. Дозде священнаго Златоуста словеса.

И аще по апостолу: Его же любит Господь, наказует, аще биет всякаго сына, его же приемлет. Аще по Златоусту: не есть праведный скорби кроме. Аще Бог есть попущаяй скорби, аще скорби суть тесный путь Христов, вводящий в живот. Аще вси святии сим путем в жизнь вечную внидоша, Аще Бог, яко отец, наказует во испраление, а не в муку. Аще несть не наказуему быти сыну. Аще еже не наказоватися, прелюбодейчищь есть, а еже наказоватися сынов возлюбленых. Убо и мы; древнее святоцерковное содержаще благочестие и апостольским и отеческим последующе преданием, нужду имеем терпети отеческое наказание. Да будем Всеблагому Отцу сынове возлюбленнии, да будем страстем Христовым сопричастницы, да будем апостольским болезнем и мученическим страданием сообщницы. Да со всеми святыми и праведными тесным и прискорбным путем внидем в живот вечный. Тем же и в бедах должни есмы радова­тися, яко настоящими бедами безбедную получим жизнь и в напастех подобает нам веселитися, яко напастей огнем искусившеся, злато красное явимся и в царьская сокровища взяти будем, и образа царева достойни обрящемся.

Но разсмотрим еще, за что терпим напасти, за веру ли Христову или за дела наша злая. Аще убо за веру терпим, блажени есмы и треблажени, яко Христовым путем шествуем и крест страдания Его носим и страстем Его сообщаемся, да и славе Его причастницы явимся. Аще ли же за злая и беззаконная дела страждем, не точию не блажени, но и окаянни есмы, яко начало болезнем терпим. И по сем вечныя скорби, непрестанныя болезни и безконечное томление приимет нас, ибо и разбойники, и убийцы, и татие, и гробокопатели, и злодеи, и душегубцы многая зло страждут, но не венчаются. Аще ли же кто и спасется от них, но покаянием спасется, а не злостраданием своим, ибо и со Христом распятый злодей покая­нием рай обрете, а не смертию своею.

За что убо страждем? За веру ли святую или за дела беззаконная? Но како можем и помыслити, яко за веру страждем! Ибо и Синод, и коммисия, и канцелярии не веру нашу следствуют уже, но дела. Вера бо наша еще при императоре Петре Великом изследована есть и следствию оному конец учинен есть. Ныне же следствуют житие наше, дела и аще безчиния наша, беззакония наша. Тать ли кто обрящется, сей не за веру страждет, но за татьбу и страданием своим спастися не может, токмо покаянием. Блудник ли кто обличится и нечто злопостраждет, не за веру постраждет, но за блуждение свое и страданием не спасется, токмо покаянием. Безчинник ли каковый ят будет и напасть претерпит, не за веру претерпит, но за безчиние свое и терпением своим не спасется, токмо покаянием. Подобие и о всех злобах разсуждати должни есмы. Аще бо кто за злобу свою страждет, таковый не за веру страждет и страданием своим не спасется, токмо покаянием.

Кто убо за веру страждет от нас? Воистинну мало видим таковых страдалцев. Ибо, аще кто и не за явное законопреступление страждет, не за татьбу, не за разбой, не за гробокопательство, ниже за блуд, ниже за ин каковый-либо смертный грех; но токмо за неисполнение должности своея, ею же обязуется властем предержащим, но и таковый нарицается заплетшийся мирскими винами и за тыя страждет, а не за веру и страданием своим спастися не может, токмо покаянием спасется. Ибо, аще и явных злодейств не имеет, но имеет тайныя некия грехи, о них же еще не покаялся есть и за непокаяние свое оставлен бывает от Бога и впадает в различныя напасти. И аще и вся злая постраждет, не спасется, аще покаянием, слезами и смирением, и сокрушением сердца, и обещанием к тому таких грехов не творити, не умалит Всемилостиваго Человеколюбца Бога. И се видим, яко есть нам надежда спасения, понеже веру православную содержим и апостольская и отеческая предания соблюдаем, токмо должни есмы покаятися истинно и дела покаяния сотворити, и смирением истинным умолити Спасителя Бога.

Тем же, братия возлюбленная, аще хощем спастися, не на веру токмо надеемся, ниже страданием нашим похвалимся, но и покаяние истинное покажем и молитву прилежную к Богу принесем. Покаянием бо и молитвою подобает спастися нам. Аще доныне во гресех пребыхом, ныне грехи отложим и от сердца покаемся и спасени будем. Аще в блудех и нечистотах пожихом и в кале том доволно поваляхомся, ныне поревнуем блудному сыну и блуднице и покаянием теплым от греха, аки от далния страны возвратимся ко отеческим объятием и слезы вместо мира принесем Спасителю Христу и спасени будем. Аще доселе во гневе и злопомнении пребывахом и клеветами и завистию друг друга угрызаем, отселе познаем, яко гнев отлучает нас от Бога.

Гневаяй бо ся на брата своего всуе, повинен есть суду и гневливый, аще и мертвеца воскресит, не приимет его Бог за гнев его и путие злопомнящих в смерть ведут. И клевета есть художество диавольское. Тем же вместо гнева милосердие приимем, вместо зависти и злопомнения любовь стяжем, вместо клеветы благохвалению научимся и спасени будем. Аще доселе гордостию и вели­чанием ходим, ныне помянем, яко перст есмы и в перст возвратитися имамы и не высокая мудрствуем, но смиренными ведущеся и кротости, и смирения Учителя Христа по силе нашей подражати потщимся и спасени будем. Аще доныне жестокосердечни и немилостиви бехом и утробы щедрот не имехом, отныне воспомним, яко суд немилостив есть несотворшим милости и яко пять дев буих немилосердия ради небеснаго лишишася невестника.

И такови милостиви и человеколюбиви будем к братиям и другом, якова и сами хощем Владыку видети и спасени будем. Аще ли же и в лености пребывахом доселе и ум помрачен имехом страстьми и молитвы частыя и прилежныя Богу не принесохом, ныне умилимся и возстенем и помолимся всемогущему Владыце. И правило церковное и келейное со всеусердным тщанием совершати начнем и спасени будем. Силна бо есть и действителна святая молитва и толико может, яко и бесы изгоняет. Ибо сам Христос Бог глаголет о бесох: Сей род ничим же исходит, токмо молитвою и постом.

Молитва есть оружие на бесы. Молитва есть мечь на диавола. Молитва есть стена от всех бед и напастей, молитва есть щит от стрел вражиих. Молитвы началник есть сам Владыка Христос, ибо обычай имяше часто молитися и во время молитвы показа на Фаворе славу Преображения Своего и неизреченна сияния Божества святым Своим учеником и апостолом и прежде предания Своего прилежно моляшеся и на кресте, паки моляшеся и святыя апостолы учаша молитися, глаголя: Бдите и молитися, да не внидете в напасть. Тем же и апостоли часто и прилежно моляхуся и молитвою дивная чюдеса сотвориша. Подобне и мученицы, и преподобнии отцы выну в молитве пребываху и вся верныя непрестанно молитися поучаху.

Отсюду церковь святая имеет предание и обычай семижды в нощеденьстве молитися. По пророку глаголющему: семижды днем хвалих Тя, сиречь в вечер, в полунощи, по утра в первый час, в третий час, в шестый час и в девятый час. И аще Христос, врачь душам и телом, не требуя не единаго врачевства, врачевство молитвы показа и сам всех молитвы приемлющий моляшеся, нам образ дая. Аще апостоли непрестанно моляхуся и молитвами чюдеса творяху преславная и бесы изгоняху. Аще и наши отцы и настоятели, их же в повести сей помянухом, на всяко время по обычаю церковному молитвы совершаху и во всех своих бедах и напастех едину крепость, един щит, едино забрало — прилежную к Богу молитву. Убо и мы, грешнии и недостойнии, должни есмы всегда усердно молитися Всемилостивому Владыце, аще бо Христос всех спаситель молится, аще святии молятся.

Кольми паче нам грешником сущим молитися подобает, за не ниже из напастей избыти, ниже спастися возможно есть немолящемуся. Потщимся убо всегда во уреченное время прилежно молитися со страхом Божиим, с верою и надежею, и любовию, и со истинным покая­нием и постом. Да человеколюбец Бог приимет молитву и покаяние наше и избавит нас от настоящих бед и напа­стей и спасет нас, яко мытаря покаявшагося, яко блуднаго сына возвратившагося, яко блудницу слезившую и яко разбойника веровавшаго и исповедовавшаго. Да и мы всебогатою благодатию Христа Бога спасшеся, получим обещанная благая и прославим Его со Отцем и Святым Духом во вся веки. Аминь.