Архимандрит Феодосий (Алмазов)

МОИ ВОСПОМИНАНИЯ

Номер страницы после текста на ней.

К оглавлению

ДОКУМЕНТЫ и МАТЕРИАЛЫ

Документ № 1

Заявление митрополита Сергия (Страгородского) Народному комиссару внутренних дел

Нижеподписавшийся с 14 декабря 1925 года исправляет должность Местоблюстителя Московского Патриаршего Престола, т. е. временно стоит во главе иерархии Русской Православной Церкви или Московского Патриархата, пределы которого совпадают с территорией Союза ССР.

Должность эта возлагает на меня высшее духовное руководство религиозным обществом, члены которого насчитываются миллионами. Руководство же предполагает постоянные сношения во всесоюзном масштабе. При всем уклонении моем от всяких административно-правовых функций деятельность моя требует известных форм и известных вспомогательных органов, существование которых невозможно без законной регистрации.

Между тем иерархия нашей Православной Церкви (так называемой] Тихоновской, т. е. Патриаршей) до сих пор не имеет регистрации. Это не может не сопровождаться многими практическими неудобствами, придавая всей нашей деятельности характер какой-то нелегальности, хотя мы и не совершаем ничего запрещенного законами Республики. Все эти соображения, а также и то, что исправление мною должности грозит затянуться на неопределенное время, побуждают меня просить о регистрации иерархии Православной Русской Церкви или так называемых староцерковников (в отличие от обновленцев, самосвятов

226

и др.), и тем дать нам возможность совершенно легально и открыто осуществлять возлагаемые на нас правилами нашей веры обязанности духовного руководства нашей паствой, т. е. теми, кто добровольно признает нас своими руководителями. В частности, я прошу:

1. Зарегистрировать меня, Сергия, митрополита Нижегородского (гр. Страгородского), в качестве временно исправляющего должность Местоблюстителя Московского Патриаршего Престола (я подписываюсь: <3а Патриаршего Местоблюстителя>) и при мне <Канцелярию Московской Патриархии>в составе заведующего и секретаря (от двух до четырех), а также переписчиков в нужном количестве, С Правом ИМЕТЬ бланки и печать. Местопребывание мое и Канцелярии в Нижнем Новгороде временно, с тем чтобы по мере надобности впоследствии Канцелярия могла переместиться в Москву. Личный состав Канцелярии будет представлен по получении общего разрешения дополнительно.

2. Дать распоряжение о зарегистрации местными административными органами местной староцерковнической иерархии: епархиальных и викарных архиереев с правом иметь при себе канцелярии (если нет других вспомогательных органон управления, как то: епархиальных, вика-риатских или пресвитерских советов и т. д.), пользоваться бланками и печатью.

Примечание: Дальнейшая наша задача по получении регистрации будет состоять в организации через выборы на соответствующих съездах коллективных органов для руководства церковными делами, упомянутых выше (там, где их нет). Организовавшись же на местах, мы можем потом приступить и к делу созыва Поместного нашего Собора во всесоюзном масштабе для выборов Патриарха, организации при нем Священного Синода и Высшего Церковного Совета и прочих общецерковных дел.

3. Впредь до Поместного нашего Собора и до организации коллективного при Патриархе управления прошу разрешить мне для обсуждения возникающих церковно-канонических вопросов время от времени собирать небольшие собрания архиереев (от 5 до 15 чел.) в Москве и других городах (преимущественно там, где возникнет вопрос) под председательством другого архиерея под моею ответственностью. О таких собраниях и о принятых на них решениях своевременно будет осведомлена местная администрация.

227

4. Прошу разрешить мне при упомянутой выше канце-* лярии издание периодического < Вестника Московской Патриархии> для осведомления приходских общин о ходе церковной жизни, о распоряжениях церковной власти и для помещения статей по церковно-вероучительным вопросам.

5. Прошу разрешить Нашему староцерковному обществу организацию духовного образования, как высшего (в виде духовных академий), так и среднего (пастырские школы, пастырские курсы) для лиц старше 18 лет.

В случае разрешения по п. п. 4 и 5 будут представлены своевременно проспекты и другие нужные сведения.

Прилагаемое мое < Обращение > имеет целью выявить мое и единомысленных со мною староцерковных православных архиереев отношение к советской власти и к назревающим церковно-политическим вопросам.

10 июня 1926 г. Нижний Новгород, Крестовоздвиженский монастырь, д. 18

Сергий,

митрополит Нижегородский

ГАРФ. Ф. 6343, Оп. 1, Д. 263, Л. 18—19.— Машинописная копия. |

Документ № 2

Проект послания митрополита Сергия (Страгородского) Православным архипастырям, пастырям и пасомым Московского патриархата

Одною из постоянных забот нашего почившего Святейшего Патриарха было выхлопотать для нашей Православной Патриаршей Церкви регистрацию, а вместе с нею и возможность легального существования в пределах Союза ССР, Правда, наши приходские общины существуют вполне легально (на основании договоров, заключенных с правительством) и как таковые имеют право признать над собою в своих чисто духовных делах руководителя, какого хотят. Следовательно, православная иерархия в своих отношениях к приходским общинам, стоя исключительно на канонической почве и не претендуя ни на какие

228

административные или внешнеюридические функции, действует в пределах закона. Однако отсутствие особой регистрации наших церковно-правительственных органов создает для иерархии много практических неудобств, придавая ее деятельности какой-то скрытный или даже конспиративный характер, что, в свою очередь, порождает много всяких недоразумений и подозрений.

В целях найти выход из такого положения и следуя примеру Святейшего Патриарха, я обратился к Народному комиссару внутренних дел с просьбою о регистрации нашего церковного Управления и теперь имею радость сообщить вам, что моя просьба правительством удовлетворена. Правительство признало возможным: 1) (и далее из моего заявления, смотря по тому, что будет разрешено).

Получая, таким образом, права легального существования, мы ясно отдаем себе отчет и в том, что вместе с правами на нас ложатся и обязанности по отношению к той власти, которая дает нам эти права. И вот я взял на себя от лица всей нашей православной староцерковной иерархии и паствы засвидетельствовать перед советской властью нашу искреннюю готовность быть вполне законопослушными гражданами Советского Союза, лояльными к ее правительству и решительно отмежеваться от всяких политических партий или предприятий, направленных во вред Союзу. Но будем искренними до конца: мы не можем замалчивать того противоречия, какое существует между нами, православными, и коммунистами-большевиками, управляющими Союзом. Они ставят своей задачей борьбу с Богом и его властью в сердцах народа, мы же весь смысл и всю цель нашего существования видим в исповедании веры в Бога и в возможно широком распространении и укреплении этой веры в сердцах народа. Они признают лишь материалистическое понимание истории, а мы верим в Промысел Божий и чудо и т. д. Отнюдь не обещаясь примирить непримиримое и подкрасить нашу веру под коммунизм, мы религиозно останемся такими, какие есть, староцерковниками или, как нас величают, тихоновцами. Прогресс церковный мы видим не в приспособляемости Церкви к <современным требованиям^ не в урезке ее идеала и не в изменении ее учения и канонов, а в том, чтобы при современных условиях церковной жизни и современной обстановке суметь зажечь и поддержать в сердцах нашей паствы весь прежний огонь ревности о Боге и научить пасомых в самом зените материального прогресса на-

229

ходить подлинный смысл своей жизни все-таки за гробом, а не здесь.

При всем том мы убеждены, что православный христианин, свято соблюдая свою веру и живя по ее заповедям, именно потому и будет всюду желательным и образцовым гражданином какого угодно государства, в том числе и Советского, в какой бы области жизни не пришлось ему действовать: на фабрике, в деревне или городе, в армии или шахте... Потребует ли государство отказа от собственности, нужно ли будет положить жизнь свою за общее дело, нужно ли показать пример трезвости, честности, усердия на службе обществу — но всему этому и научает христианина его вера. Во всяком случае, если в Союзе гражданами состоят не только коммунисты, но и люди религиозной веры, то одним из первых таких граждан может быть и всякий православный христианин, принадлежащий, к тому же, к подавляющему большинстт ву населения. «

Но обещая полную лояльность, обязательную для всех граждан Союза, мы, представители церковной иерархии, не можем взять на себя каких-либо особых обязательств для доказательства нашей такой лояльности. Не можем взять на себя, например, наблюдения за политическим настроением наших единоверцев, хотя бы это наблюдение ограничивалось тем, что за благонадежность одних мы ручаемся, а других будем лишать такого ручательства. Для этой цели у советской власти есть органы более подходящие и средства более действительные. Тем паче не можем мы взять на себя функций экзекуторских и применять церковные кары для отмщения недоброжелателям советской власти. Одно из завоеваний революции — есть свобода Церкви от всякой политической и государственной миссии; и мы отнюдь не можем отказаться от этого завоевания, да и верующий народ не простит нам этого отказа. Но мы твердо обещаем, насколько это будет зависеть от нашего авторитета [неразб.] прикрывать именем Церкви свои политические вожделения.

Здесь требуют выяснения наши отношения к русскому духовенству, ушедшему с эмигрантами за границу и там образовавшему из себя некоторое филиальное отделение Русской Церкви. Не признавая себя гражданами Советского Союза и не считая себя обязанными по отношению к советской власти никакими обязательствами, заграничные духовные лица иногда позволяют себе враждебные

230

выступления против Союза, а ответственность за эти выступления падает на всю Русскую Церковь, в клире и иерархии которой они продолжают оставаться, и на ту часть духовенства, которая живет в пределах Союза и числится в его гражданстве со всеми вытекающими отсюда последствиями. Обрушиться на заграничное духовенство за его неверность Советскому Союзу какими-нибудь церковными наказаниями и было бы ни с чем несообразно и дало бы лишний повод говорить о принуждении нас к тому советской властью. Но выразить наш полный разрыв с таким политиканствующим духовенством и тем самым оградить себя на будущее время от ответственности за его политиканство это для нас желательно и вполне возможно. Для этого нужно только установить правилом, что всякое духовное лицо, которое не пожелает признать своих гражданских обязательств пред Советским Союзом, должно быть исключено из состава клира Московского Патриархата и поступать в ведение заграничных поместных православных церквей, смотря по территории. Теми же обязательствами должно быть обусловлено и существование за границей особых русских церковно-правительственных учреждений, вроде Священного Синода или епархиального совета.

Отмежевавшись таким образом от эмигрантов, мы можем строить свою церковную жизнь в пределах СССР совершенно вне политики, но помня наш гражданский долг пред приютившим и давшим нам права легального существования Советским Союзом.

Приглашаю преосвященных архипастырей донести о настоящем моем обращении до сведения своих епархий и о последующем меня уведомить.

10 июня (28 мая) 1926 года Н. Новгород

4 х За Патриаршего Местоблюстителя Сергий,

митрополит Нижегородский

ГАРФ. Ф. 6343, Оп. 1, Д. 263, Л. 20 - 21.- Машинописная копия.

231

Документ № 3

Заявление митрополита Сергия (Страгородского) в НКВД

В Народный комиссариат внутренних дел СССР.

И. д. Местоблюстителя Московского Патриаршего Престола Митрополита Нижегородского Сергия (гр. Страгородского Ивана Николаевича), проживающего в Москве, Сокольники, ул. Короленко, д. 3/5.

Заявление

Настоящим покорнейше прошу:

I. Зарегистрировать меня и Временный при мне Патриарший Священный Синод для заведования делами Русской Православной Церкви (патриаршей ориентации) в пределах СССР, с правом иметь при Синоде канцелярию, употреблять бланки и печать. Состав Синода под моим председательством: 1. Митрополит Новгородский Арсений (Стад-ницкий); 2. Митрополит Тверской Серафим (Александров);

3. Архиепископ Вологодский Сильвестр (Братановский);

4. Архиепископ Хутынский, вр[еменно] управляющий Новгородской епархией Алексий (Симанский); 5. Архиепископ Костромской Севастиан (Вести); 6. Архиепископ Звенигородский, временно] управляющий Московской епархией Филипп (Гумилевский); 7. Епископ Сумский, управляющий Харьковской епархией Константин (Дьяков), с разрешением приглашать в члены Синода и других лиц с ведома гражданской власти.

II. Сделать распоряжение местным властям о разрешении по епархиям регистрировать состоящих в моем духовном ведении епархиальных и викарных архиереев (староцерковников) с епархиальными при них советами и канцеляриями. Впредь до получения регистрации прошу разрешить мне и вышеуказанному Синоду приступить к нашей деятельности.

18 мая 1927 г.

И. Д. Местоблюстителя

Московского Патриаршего Престола

Сергий, Митрополит Нижегородский

(Страгородский И. Н.)

ГАРФ. Ф.393, Оп. 2, Д.1851, Л. 25 — Подлинник.

232

Документ № 4

Справка НКВД, выданная митрополиту Сергию (Страгородскому)

Справка гражданину Страгородскому И. Н.

№ 22-4503-62

20.05.1927 г.

Заявление и. д. местоблюстителя Московского патриаршего престола митрополита Нижегородского Сергия (гр. Страгородского) и список организовавшегося при нем временного т. н. «патриаршего Священного Синода» в составе: митрополита Новгородского Арсения Стадницкого, митрополита Тверского Серафима Александрова, архиепископа Вологодского Сильвестра Братановского, архиепископа Хутынского Алексия Симанского, архиепископа Костромского Севастиана Вести, архиепископа Звенигородского Филиппа Гумилевского и епископа Сумского Константина Дьякова в Административном отделе ЦАУ НКВД* получены и приняты к сведению — препятствий к деятельности органа, впредь до утверждения его, не встречается.

Начальник Административного отдела

ЦАУ НКВД

Клокотин

ГАРФ. ф.393, оп.2, д.1851, л.22 — Машинописная копия.

* Центральное административное управление НКВД, непосредственно занимавшееся вопросами регистрации религиозных организаций.

233

Документ № 5

Послание митрополита Сергия к пастырям и пастве

Божиею милостию!

Смиренный Сергий, Митрополит Нижегородский, заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Временный Патриарший Священный Синод — преосвященным архипастырям, боголюбивым пастырям, честному иночеству и всем верным чадам Святой Всероссийской Православной Церкви «о Господе радоваться».

Одною из забот почившего Святейшего отца нашего Патриарха Тихона перед его кончиной было поставить нашу Православную Русскую Церковь в правильные отношения к Советскому правительству и тем дать Церкви возможность вполне законного и мирного существования. Умирая, Святейший говорил: «Нужно бы -пожить еще годика три». И, конечно, если бы неожиданная кончина не прекратила его святительских трудов, он довел бы дело до конца. К сожалению, разные обстоятельства, а главным образом выступления зарубежных врагов Советского государства, среди которых были не только рядовые верующие нашей Церкви, но и водители их, возбуждая справедливое недоверие Правительства к церковным деятелям вообще, мешали усилиям Святейшего, и ему не суждено было при жизни видеть своих усилий увенчанными успехами.

Ныне жребий быть временным заместителем Перво-святителя нашей Церкви опять пал на меня, недостойного Митрополита Сергия, а вместе со жребием пал на меня и долг продолжать дело почившего и всемерно стремиться к мирному строению наших церковных дел. Усилия мои в этом направлении, разделяемые со мною и православными архипастырями, как будто не остаются бесплодными: с учреждением при мне временного патриаршего Священного Синода укрепляется надежда на приведение всего нашего церковного управления в должный строй и порядок, возрастает и уверенность в возможности мирной жизни и деятельности нашей в пределах закона. Теперь, когда мы почти у самой цели наших стремлений, выступления наших зарубежных врагов не прекращаются: убийства, поджоги, налеты, взрывы и им подобные явления подпольной борьбы у нас у всех на глазах. Все это нарушает мирное течение жизни, созидая атмосферу взаимного недоверия и всяческих подозрений.

234

Тем нужнее для нашей Церкви и тем обязательнее для нас всех, кому дороги ее интересы, кто желает вывести ее на путь легального и мирного существования, тем обязательнее для нас теперь показать, что, мы, церковные деятели, не с врагами нашего Советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и Правительством.

Засвидетельствовать то и является первой целью настоящего нашего (моего и синодального) послания. Затем извещаем вас, что в мае текущего года по моему приглашению и с разрешения власти организовался Временный при заместителе Патриарший Священный Синод в составе нижеподписавшихся (отсутствуют пресвященный Новгородский Митрополит Арсений, еще не прибывший, и Костромской архиепископ Севастиан, по болезни). Ходатайство наше о разрешении Синоду начать деятельность по управлению Православной Всероссийской Церковью увенчалось успехом.

Теперь наша Православная Церковь в Союзе имеет не только каноническое, но и по гражданским законам вполне легальное центральное управление; а мы надеемся, что легализация постепенно распространится и на низшее наше церковное управление: епархиальное, уездное и т. д. Едва ли нужно объяснять значение и все последствия перемены, совершающейся, таким образом, в положении нашей Православной Церкви, ее духовенства, всех церковных деятелей и учреждений...

Вознесем же наши благодарственные молитвы ко Гоё;-поду, тако благоволившему о Святой нашей Церкви. Выразим всенародно нашу благодарность и Советскому Правительству за такое внимание к духовным нуждам православного населения, а вместе с тем заверим Правительство, что мы не употребим во зло оказанного нам доверия.

Приступив, с благословения Божия, к нашей синодальной работе, мы ясно осознаем всю величину задачи, предстоящей как нам, так и всем вообще представителям Церкви. Нам нужно не на словах, а на деле показать, что верными гражданами Советского Союза, лояльными к советской власти, могут быть не только равнодушные к православию люди, не только изменники ему, но и самые ревностные приверженцы его, для которых оно дорого, как истина и жизнь, со всеми его догматами и преданиями, со всем его каноническим и богослужебным укладом. Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз

235

нашей гражданской родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное варшавскому, сознается нами как удар, направленный в нас. Оставаясь православными, мы помним свой долг быть гражданами Союза «не только из страха, но и по совести», как учил нас апостол (Рим. XIII, 5). И мы надеемся, что с помощью божиею, при нашем общем содействии и поддержке, эта задача будет нами разрешена.

Мешать нам может лишь то, что мешало и в первые годы советской Власти устроению церковной жизни на началах лояльности. Это — недостаточное сознание всей серьезности совершившегося в нашей стране. Учреждение советской власти многим представлялось недоразумением, случайным и потому недолговечным.

Забывали люди, что случайности для христианина нет и что в совершившемся у нас, как везде и всегда, действует та же Десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели. Таким людям, не желающим понять «знамений времени», и может казаться, что нельзя порвать с прежним режимом и даже с монархией, не порывая с православием. Такое настроение известных церковных кругов, выражавшееся, конечно, и в словах, и в делах и навлекавшее подозрение советской власти, тормозило и усилия Святейшего Патриарха установить мирные отношения Церкви с Советским правительством. Недаром ведь апостол внушает нам, что «тихо и безмятежно жить» по своему благочестию мы можем, лишь повинуясь законной власти (1 Тим. П, 2), или должны уйти из общества. Только кабинетные мечтатели могут думать, что такое огромное общество, как наша Православная Церковь, со всей ее организацией, может существовать в государстве спокойно, закрывшись от власти. Теперь, когда наша Патриархия, исполняя волю почившего Патриарха, решительно и бесповоротно становится на путь лояльности, людям указанного настроения придется или переломить себя, и, оставив свои политические симпатии дома, приносить в церковь только веру и работать с нами только во имя веры, или, если переломить себя они сразу не смогут, по крайней мере, не мешать нам, устранившись временно от дела. Мы уверены, что они опять и очень скоро возвратятся работать с нами, убедившись, что изменилось лишь отношение к власти, а вера и православная жизнь остаются незыблемы. , ,

236

Особенную остроту при данной обстановке получает вопрос о духовенстве, ушедшем с эмигрантами за границу. Ярко противосоветские выступления некоторых наших архипастырей и пастырей за границей, сильно вредившие отношениям между Правительством и Церковью, как известно, заставили почившего Патриарха упразднить заграничный Синод (5 мая — 23 апреля 1922 года). Но Синод и до сих пор продолжает существовать, политически не меняясь, а в последнее время своими притязаниями на власть даже расколов заграничное церковное общество на два лагеря. Чтобы положить этому конец, мы потребовали от заграничного духовенства дать письменное обязательство в полной лояльности к Советскому правительству во всей своей общественной деятельности. Не давшие такого обязательства или нарушившие его будут исключены из состава клира, подведомственного Московской Патриархии. Думаем, что, размежевавшись так, мы будем обеспечены от всяких неожиданностей из-за границы. С другой стороны, наше постановление, может быть, заставит многих задуматься, не пора ли и им пересмотреть вопрос о своих отношениях к советской власти, чтобы не порывать со своей родной Церковью и Родиной.

Не менее важной своей задачей мы считаем и приготовление к созыву, и самый созыв нашего второго Поместного Собора, который изберет нам уже не временное, а постоянное церковное управление, а также вынесет решение и о всех «похитителях власти» церковной, раздирающих хитон Христов. Порядок и время созыва, предметы занятий Собора и прочие подробности будут выработаны потом. Теперь же мы выразим лишь наши твердые убеждения, что наш будущий Собор, разрешив многие наболевшие вопросы нашей внутренней церковной жизни, в то же время своим соборным разумом и голосом даст окончательное одобрение и предпринятому нами делу установления правильных отношений нашей Церкви к Советскому правительству.

В заключение усердно просим вас всех, преосвященные архипастыри, пастыри, братие и сестры, помогите нам каждый в своем чину вашим сочувствием к делу Бо-жию, вашей преданностью и послушанием Святой Церкви, в особенности же вашими за нас молитвами ко Господу, да даст Он нам успешно и богоугодно совершить возложенное на нас дело к славе Его Святого Имени, к пользе Святой Нашей Православной Церкви и к наше-

237

му общему спасению. Благодать Господа Нашего Иисуса Христа и любы Бога и Отца и причастие Святого Духа буди со всеми нами. Аминь.

16/29 июля 1927 г. Москва

За Патриаршего Местоблюстителя Сергий, Митрополит Нижегородский

Члены Временного Патриаршего Священного Синода:

Серафим — Митрополит Тверской

Сильвестр — Архиепископ Вологодский

Алексий— Архиепископ Хутынский, управляющий

Новгородской епархией

Анатолий — Архиепископ Самарский

Павел— Архиепископ Вятский

Филипп — Архиепископ Звенигородский,

управляющий Московской епархией

Константин— епископ Сумский,

управляющий Харьковской епархией

Сергий — епископ Серпуховской,

управляющий делами,

Известия ВЦИК. 1927. 19 августа

Документ № б

Разъяснение вопросов, возникших по поводу послания Митрополита Сергия, заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Священного Синода при нем

На все нижеизложенные вопросы надо принять к сведению слова св. Василия Великого в 16 правиле: «вникай в писание с точностью и в нем самом обретешь разрешение вопроса».

I. Что, новый Синод не есть ли новый номер обновленческого Синода, так как ничего об обновленцах в обращении не говорится? Ответ: в обращении сказано: «Не менее важной своей задачей мы считаем и приготовление к созыву, и самый созыв нашего второго Поместно-

238

го Собора, который... вынесет решение о всех «похитителях власти» церковной, раздирающих хитон Христов». Из этих слов ясно, что все различные отклонения от Православной Церкви осуждаются. Кроме того, говорится о созыве второго Поместного Собора, тогда как у отклонившихся имеются уже три собора, считая собор 1917-18 г.

II. На основании какого акта патриаршее управление заменяется синодальным? Ответ: по собору 1917—18 г. было образовано патриаршее управление и при нем Священный Синод из двенадцати архиереев, высший церковный Совет из трех архиереев, шести лиц в священном сане и шести мирян. Само по себе патриаршество не могло быть единоличным управлением, так как по постановлению Собора 1917—18 г. патриарх должен быть старшим между равными, и в 34 правиле св. Апостолов сказано: «первый ничего не творит без рассуждения всех». В настоящее время митрополит Сергий является заместителем Местоблюстителя Патриаршего Престола, т. к. Патриарх Тихон, умирая, назначил себе Местоблюстителя. Изменение патриаршего управления в синодальное управление может только сделать православный канонический Собор. Митрополит Сергий счел для себя необходимым образовать при себе Временный Синод из лиц, приглашенных им; выбрать же членов Временного Синода нельзя было, ибо не было еще Собора.

III. Что, теперь церковь опять соединена с государством? Разве декрет об отделении Церкви от государства уничтожен? Где об этом напечатано? Ответ: Церковь остается отделенной от государства, согласно декрета, который не аннулирован. Церковь должна оставаться вне политики. Христос Спаситель сказал: «Церковь моя не от мира сего» (Иоанн 18. 36), но при этом имел известное отношение к государственной власти. На вопрос, позволительно ли платить подать кесарю, т. е. языческому правительству, он ответил: «отдайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Матф. 22. 17—21). Христос Спаситель, предсказывая падение Иерусалима, жалел об иудеях при предстоящих бедствиях во время падения Иерусалима (Матф. 24. 20, Марк 13. 17. 18, Лука 21. 23). Из этих текстов следует, что сожаление о бедствиях, исполнение гражданских обязанностей в отношении-к государственной власти не является показателем соединения Церкви с Го-, сударством.

239

«Носите тяготы друг друга и тако исполните закот Христов» (Галат. 6. 2) пишет апостол Павел, призываяг о помощи друг другу.

22 Октября 1927 г. Феофан, Архиепископ Псковский! ГАРФ. Ф. 9530, Д. 93.— Типографская листовка.

Документ № 7

Послание соловецких архиереев

1. Мы одобряем самый факт обращения высшего церковного учреждения к правительству с заверением о лояльности церкви в отношении советской власти во всем, что касается фажданского законодательства и управления.

Подобные заверения, неоднократно высказанные Церковью в лице почившего Патриарха Тихона, не рассеяли подозрительного к ней отношения правительства, поэтому повторение таких заверений нам представляется целесообразным.

2. Мы вполне искренно принимаем чисто политическую часть послания, а именно:

а) Мы полагаем, что клир и прочие церковные деятели обязаны подчиняться всем законам и правитель-

от ственным распоряжениям, касающимся гражданского благоустройства государства.

б) Мы полагаем, что тем более они не должны принимать никакого — ни прямого, ни косвенного, ни тайного, ни явного — участия в заговорах и организациях, имеющих целью ниспровержение существующего порядка и формы правления.

в) Мы считаем совершенно недопустимым обращение Церкви к иноземным правительствам с целью подвигнуть их к вооруженному вмешательству во внутренние дела Союза для политического переворота в нашей стране.

г) Вполне искренно принимая закон, устраняющий служителей культа от политической деятельности, мы полагаем, что священнослужитель как в своей

240

открытой церковно-общественной деятельности, так и в интимной области пастырского воздействия на совесть верующих не должен ни одобрять, не порицать действий правительства. 3. Но мы не можем принять и одобрить послания в его целом по следующим соображениям:

а) В абзаце 7-м [мысль] о подчинении Церкви гражданским установлениям выражена в такой категорической и безоговорочной форме, которая легко может быть понята в смысле полного сплетения Церкви и государства. Церковь не может взять на себя перед государством, какова бы ни была и нем форма правления, обязательства считать «все радости и успехи государства своими успехами, а все его неудачи своими неудачами», т. к. всякое правительство может принять решение безрассудные, несправедливые или жестокие, которым Церковь бывает вынуждены подчиняться, но не может им радоваться и одобрять их. В программу же настоящего правительства входит искоренение религии и для осуществления этой задачи им издан ряд законов. Успехи государства в этом направлении Церковь не может признать своим успехом.

б) Послание приносит правительству «всенародную благодарность за внимание к духовным нуждам православного населения». Такого рода выражение благодарности в устах главы Русской Православной Церкви не может быть искренним и потому не отвечает достоинству церкви и возбуждает справедливое негодование в душе верующих людей, ибо до сих пор отношение правительства к духовным нуждам православного населения выражалось лишь во всевозможных стеснениях религиозного духа и его проявления: в осквернении и разрушении храмов, в закрытии монастырей, в отобрании св. мощей, в запрещении преподавания детям Закона Божия, в изъятии из общественных библиотек религиозной литературы, в ограничении прав!, служителей Церкви, и, как мало правительство проявило внимания к религиозным потребностям! в настоящее время в самом обещании легализовать церковные учреждения, лучше всего показывает оскорбительная для чувства верующих статья официального правительственного органа «Известий

241

ЦИК», предваряющая текст послания митрополита Сергия.

в) Послание Патриархии без всяких оговорок принимает официальную версию и всю вину и прискорбных столкновениях между церковью и государством возлагает на церковь, на контрреволюционное ? настроение клира, проявляющееся в словах и делах, хотя последнее время не было ни одного судебного процесса, на котором публично и гласно были бы доказаны политические преступления служителей церкви, а многочисленные епископы и священники лишь в административном порядке томятся в тюрьмах, ссылке и на принудительных работах за свою чисто церковную деятельность (борьбу с обновленчеством) или по причинам, часто неизвестным самим пострадавшим. Настоящей же причиной борьбы, тягостной для Церкви и для самого государства, служит задача искоренения религии, которую ставит для себя настоящее правительство. Именно это принципиальное отрица-* тельное отношение правительства к религии заставляет государство с подозрением смотреть на Церковь и независимо от ее политических выступлений, а Церкви не позволяет принять законов, направленных к ее разрушению, г) Послание угрожает исключением из клира Московской Патриархии священнослужителям, ушедшим с эмигрантами, за их политическую деятельность, т. е. налагает церковное наказание за политические выступления, что противоречит постановлению Всероссийского Собора 1917—18 гг. от 3/16 августа 1918 года, разъяснившему всю каноническую недо-i, пустимость подобных кар и реабилитировавшему всех лиц, лишенных сана за политические преступления в прошедшем (Арсений Мациевич, священник] Григорий Петров).

4. Наконец, мы находим послание патр[иаршего] Синода неполным, недоговоренным, а потому недостаточным.

Закон об отделении Церкви от государства двусторо-нен: устраняя Церковь от вмешательства в политическую жизнь страны, он гарантирует ей невмешательство правительства в ее внутреннюю жизнь и в религиозную деятельность ее учреждений. Между тем закон этот постоянно нарушается органами политического наблюдения. Высшая 242

церковная власть, ручаясь за лояльность Церкви в отношении к государству, открыто должна будет заявить пра^ вительству, что Церковь не может мириться с вмешательством в область чисто церковных отношений государства, враждебного религии.

Соловки. 27 сентября 1927 г.

Документ № 8

Федотов — митрополиту Евлогию

29 августа [1927 г.]

Досточтимый и родной Владыка!

Очень больно, что в эти трудные, ответственные дни нахожусь так далеко от Вас (мы с женой в окрестностях Ниццы).

Знаем, что Вам предстоит принять решение огромной важности, владыко Владимир пригласил меня на маленькое частное совещание по поводу письма митрополита Сергия. У меня нет и в мыслях давать какие-либо советы, стараться влиять на Ваше решение. Да и у самого меня нет определенного мнения. Но мне хотелось бы, чтобы Вы имели как можно более полную информацию. Я вспоминаю, что в Париже месяц тому назад находился профессор Бенешевич, известный канонист и византинист. Он держался героически в процессе митрополита Вениамина в 1922 г. Может быть, он осведомлен о настроениях в Русской церкви более чем кто-либо здесь, и мог бы сказать, соответствует ли точка зрения митрополита Сергия церковному общественному мнению. Этим летом как раз из Москвы дошел сюда предостерегающий голос против митрополита Сергия — об этом я рассказывал Г. Г. Безобразову и А. В. Карташеву. Пишу это не потому, что сам был должен в этом. Для меня неясно: как относятся к шагу митрополита Сергия митрополит Петр и другие исповедники в заточении?

О профессоре Бенешевиче я слышал, что он работает в отделении рукописей Национальной Библиотеки, где его и можно найти. Только сделать это нужно так, чтобы

243

его ничем не скомпрометировать. Ведь он советский служащий в командировке.

Простите, Владыка, за мое непрошеное вмешательство. Надеюсь, что еще не прошло время для справок. А боль церкви — наша общая боль.

Жена моя тоже душой с Вами и мучается за Вас. Просим оба Вашего благословения и молитв.

Глубоко преданный и любящий Вас

Ваш Г. Федотов

ГАРФ. Ф.5919. Оп.1. Д110. Л.1—2. Автограф.

Документ № 9

Мережковский, 3. Гиппиус — митрополиту Евлогию

9 августа 1927

Владыка, умоляем Вас не подписывать присланного Вам митрополитом Сергием обязательства подчиняться Советской власти. Дело тут, конечно, вовсе не в «политике», а в чем-то неизмеримо более важном.

Мы твердо уверены, что так же думают и чувствуют множество верующих во Христа и любящих Православную Церковь. Статья в «П. Н.» (газета «Последние Новости»,— М. О.) о необходимости подчинения Советской власти нас всех глубоко возмутила.

Еще раз умоляем и заклинаем — не подписывайте.

С глубоким уважением и преданностью

Д. Мережковский,

3. Гиппиус

ГАРФ. Ф. 5919, Оп.1, Д. 81, Л.1.— Автограф.

244

Документ № 10

Г. Трубецкой — митрополиту Евлогию

22.10.1927 г.

Дорогой горячо любимый Владыко

Спешу ответить Вам тотчас по получении Вашего письма. Поверьте, что мне очень тяжело было писать Вам, а еще тяжелее писать статью, которая появилась уже вчера вечером. На Ваши указания, что упреки мои несправедливы и что мы говорим на разных языках, хочу Вам ответить по совести, как на духу.

Я ведь совершенно согласен с принципом невмешательства Церкви в политику и в том, чтобы амвон не обращался в политическую трибуну. Согласен глубоко и с тем, что зарубежное духовенство должно беречь Мать-церковь и не вредить своими выступлениями, как это сделал Карловацкий Собор. Все это высказано было Вами в письме митр[ополиту] Сергию и это меня обрадовало так же, как и те оговорки, которые Вы сделали — что требование лояльности для нас невыполнимо, равно и намек на то, что мы ищем более авторитетного голоса Русской Церкви в лице Собора, на котором будут епископы-исповедники. Вот почему я приветствовал Вас, хотя далеко не все было мне по душе в Вашем письме — особенно же какая-то настойчивая мольба о сохранении связи с Русской церковью и просьба о разрешении ее покинуть, если иначе нельзя, ибо явно, что такого разрешения митр[ополит] Сергий при всем желании дать не может, ибо слишком связан с Советской властью, и ее подобный выход не может удовлетворить.

Вы спрашиваете, что же сейчас произошло нового? Новое — это Ваша готовность пойти на новые требования, предъявленные митрополитом Сергием, очевидно, по указаниям советской власти. Я не ждал его письма. Раз Вы его не оглашаете, значит, Вы сомневаетесь во впечатлении, которое оно может произвести. Но и краткого изложения достаточно, чтобы видеть источник и цель требований, предъявляемых через митр[ополита] Сергия Советами. Дело теперь идет о всей пастырско-общественной деятельности духовенства. Сле(довательно), священник лишен возможности отныне осуждать богоборческую власть. Уста его будут замкнуты. Вы допускаете панихиды

245

по убиенным Советской властью, но, конечно, это будет Вам поставлено как нарушение обязательства принятого на себя, ибо для митр[ополита] Сергия нанесенный цареубийцам] Байков[ым] есть удар, тяжелый для Русской церкви. Вспоминайте собственное прошлое: Вы бывший член Государственной] Думы, Вы — епископ в Холме на Волыни и в Галиции — да разве Вы не являете самый яркий пример в прошлом участия в определенной политике. Я понимаю, что условия изменились, что теперь надо требовать большей осторожности, чтобы не повредить Церкви в России, но можно ли делать из этого канон, собирать в этом подписки, разве эти подписки не представляют насилия над совестью духовенства, разве это церковное дело? Дорогой Владыко, если я Вас оскорбил, умоляю Вас меня простить. В письме к Вам я хотел говорить всю правду, как ее чувствую, без прикрас. В статье, ответственной, я старался быть, как могу, сдержанным, но я не могу изменить убеждения, что пересылка в Москву подписок есть акт не церковный, а полицейский.

Вы хотите помочь Русской Церкви? Но почему Вы думаете, что помогаете? Разве не тот же митр [ополит] Сергий в письме за год до нынешнего выступления советовал Вам всем зарубежным епископам отделиться от Москвы и устроить свое самостоятельное существование. Разве Вы не чувствуете, что ему самому тяжело быть орудием ГПУ и что он только и хочет, чтобы Вы отвязались сами от него, а не ложились постоянным грузом, который может его вынудить к однозначному посредничеству. А маленькая подробность, что каждому священнику разрешается отвечать по-своему, разве Вы не чувствуете в этом как будто либеральном разрешении руководства] ГПУ, которое хочет рассортировать священников и управлять через Вашу голову Беженской церковью? А когда Вы изъявите полную покорность и больше не будете нужны, тот же ГПУ не по-стеснится (не постесняется?— Ред.) расправиться с Вами.. Мне кажется нет другого выхода, как созвать поскорее, я бы сказал безотлагательно, епархиальное собрание, что-» бы паства солидаризировалась с пастырями и были выра-г ботаны краткие, но твердые положения, которые обеспечили бы как от вторжения в церковные дела Советской власти и установили бы нашу фактическую автономию. Если это будет принято митр[ополитом] Сергием, то, конечно, это было бы счастьем, но на это нельзя рассчитывать, ибо решать будет не он, а ГПУ. Тогда, что делать,—

246

мы все и пастыри и паства будем исключены из Московского Патриархата. Тяжело, но что же делать. Лучше смотреть на вещи прямо, как они есть, а не так, как хотелось бы. Все вместе будем терпеть и делить чашу испытаний.

И когда Вы говорите, что мы вредим Русской Церкви, я не могу не спросить: какой Церкви и чему вредить? Если церкови дарована свобода, почему ею не пользуется митр[ополит] Петр и все исповедники, и где подлинная Русская Церковь — с этими узниками или с освобожденным Сергием?

Дорогой Владыко. Мне Вас от всей души жаль, я сердечно привязан к Вам, но повторяю, Вы нынешней политикой никому не поможете и себя погубите.

Почему я Вам все это писал, а не пришел сказать? По опыту прошлого. Я не имею глагола, который жжет сердца людей, и от этого мои слова оставались всегда так бесплодны, когда приходилось беседовать с Вами. И у меня оставалось тяжелое чувство. Тяжело особенно потому, что я ни к кому не могу всецело примкнуть,— ни к Вам, ни Карловцам, хотя в этом вопросе они заняли, на мой взгляд, совершенно правильную позицию. И потом: уходя от Вас, я всегда чувствую, даже когда Вы соглашаетесь со мной, что я уйду, а придут другие, и Вы с Вашей мягкостью и неспособностью очернить того, кто с вами говорит, согласитесь с теми, кто ближе к Вам стоит.

Я Вас сердечно люблю за Ваше доброе сердце, простоту, скромность и благостность, за ту молитву, которую, чувствуется, Вы творите всегда в сердце. Но Ваша мягкая податливость влияниям и нерешительность вводит Вас то во внутренние постоянные противоречия, то в пагубные ошибки. Простите меня за мою дерзость, что я позволю все это писать Вам, чувствуя сам все свое недостоинство, жаждущий почитать Вас как духовного отца и Владыку. Другие, вероятно, не позволяют себе это делать, но, может быть, таят в сердце то, что я целиком высказываю Вам от любящего и скорбящего сердца. Ваши добрые и благостные слова в ответ на мое горячее и, вероятно, неумеренное письмо, глубоко меня тронули, и я почувствовал, как мне было бы нелегко порвать с Вами. Господь да сохранит нас от этого. Думайте о нас, Вашей пастве, Ваших духовных детях больше, чем о воображаемом Вами долге по отношению к м[итрополиту] Сергию, который действует в условиях и обстоятельствах, которые нам нельзя понять. Ведь и то хорошо, если мы сдержим себя в невольно на-

247

прашивающемся осуждении его образа действий и настойчивом вопросе: почему же м[итрополит] Петр в тюрьме, а исповедники в узах? Чему же и кому же Вы будете помогать?

Господь да поможет Вам, да умудрит Вас, да даст Он мир Вашей душе и мир Церкви. Не сердитесь на горячо любящего Вас и испрашивающего святых молитв Ваших.

Григорий Трубецкой

ГАРФ. Ф. 5919, Оп. 1, Д. 107, Л. 1-6.— Автограф.

Документ № 11

А. В. Карташов

ПОРАЖЕНИЕ И ПОБЕДА ПРАВОСЛАВИЯ

Шаг митрополита Сергия означает и победу и поражение и в церковном и в политическом смысле и ad intra (для России) и ad extra (для эмиграции).

Победа внешняя ему обеспечена там над всеми авантюрно-неканоническими сектами «обновленцев». Своей активной лояльностью в отношении к болыыевицкой власти митрополит Сергий, обладающий легальным титулом главы православия, лишает основания все обновленческие обособления от православной церкви. Запутанное в сети разделений духовенство с радостью бросится к желанному объединению. Но это увлекательное «собирание» рассыпанной русской церкви митрополиту Сергию в конце концов не удастся, потому что он встал на ложный путь.

Митрополит Сергий, еще год тому назад блестяще доказывающий в записке советскому правительству невозможность для православной церкви оказывать ему активные услуги и, очевидно, вместе со всеми чтителями покойного патриарха, видевший в тон его завет, сейчас резко изменил этому принципу и перешел к старому началу услужения церкви государству, только в парадоксальной обстановке власти активно-антихристианской. Как ни радостно будет массе заблудившихся обновленцев примкнуть к митрополиту Сергию, но всех православных, чтущих за-

248

веты патриарха Тихона, гонимых и мучимых советской властью, он не соберет. Как видно из энергичной записки епископов, томящихся в Соловках, они твердо стоят на разделении православной церкви от советского государства. И надо думать, что не все епископы склонны будут легко изменить тому, что исповедывали еще вчера, «переломить себя» по призыву митрополита Сергия. А доверие больших православных масс к ним за эту верность святейшему патриарху Тихону им также обеспечено. Другими словами, новый раскол уже в самой тихоновской церкви этим намечен. В конечном счете мученическое и вновь гонимое православие, как и в годы предшествующих живо-церковных соглашательств, опять будет предпочтено соборным сознанием оппортунизму, и знамя православия в час освобождения России останется в руках гонимых, Таково внутреннее поражение, уготованное тактике митрополита Сергия.

Политическая сторона решения митрополита Сергия, конечно, внешне блестяща, как победа тихоновского православия над адской злобой ГПУ, это капитуляция ГПУ, своего рода НЭП. Но это же и услуга «православной иерархии слабеющей и издыхающей коммунистической власти, услуга, однако, близорукая, подобная связыванию себя с трупом: иначе — поражение.

Для зарубежной русской церкви маневр митрополита Сергия — жестокий удар. Справедливый ли? Он был справедлив в свое время со стороны покойного патриарха, требовавшего выхода церкви из политики по отношению к Карловцам. Сейчас митрополит Сергий, вставший на одинаковую с Карловцами принципиальную позицию служения церкви государству, предъявляет к ним совершенно непоследовательное требование услужения политике только другого лагеря. По отношению ко всему зарубежью ультиматум Москвы нелеп, ибо мы для красной Москвы иностранцы в точном правовом смысле. Поражая нас внешним отделением от московского патриархата, акт митрополита Сергия тем самым поражает и полномочия самой русской церкви, добровольно и неканонично ограничивая ее власть только временными границами СССР и покидая на произвол судьбы все другие части великой всероссийской церкви. Покидаемые части, в том числе и наше церковное зарубежье, казалось, должны были бы получить каноническую лицензию на автокефальное и автономное существование, чего, вопреки канонической ло-

249

гике, митрополит Сергий, вставший на линию политическую, совсем не предполагает. Но вынужденная фактическая автономия обратится в нашу победу и в поражение кажущейся победы над нами. Недалекое будущее покажет, что мы совсем не отделены от российской истинно-тихоновской мученической церкви, и едины с нею и в достигшем и до нас гонении от большевиков, и в чистоте от политики, и в грядущем воздвижении крестного стяга чистой православной церкви над всей святой Русью.

«Россия". (Париж). 3.09.27 г.

Николай Бердяев

255

Документ № 13

ВЫПИСКА

из протокола № 4 заседания Архиерейского собора Русской православной церкви за границей (5.09.1927 г.)

Священный собор архиереев Русской православной церкви за границей слушали:

1. Послание заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия и Временного патриаршего Священного Синода от 16/29 июля 1927 года...

По всестороннем обсуждении... собор архиереев признал следующие положения:

1. Послание заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия и Временного патриаршего Синода составлено не свободно, а под сильным давлением безбожной советской власти.

2. Послание преследует недостижимую цель — установить союз между безбожною большевицкою властью и православной церковью и, следовательно, сделать ее орудием этой власти не только в пределах страждущей России, но и за границей. и t<r

3. Послание имеет в виду установить союз Святой православной церкви с властью, разрушающей и церковь, и всякую религию, и нашу Родину, и союз столь тесный, что «радости и успехи» советской власти признаются в нем «радостями и успехами церкви», а «ее неудачи — неудачами церкви» и «всякий удар, направленный против советской власти, как удар, направленный на церковь».

4. Послание вызовет новую и тяжкую смуту и разделение в нашей церкви и даст повод опасаться за чистоту православия в России.

5. По своему содержанию послание не архипастырское, а чисто политическое и посему не может иметь церковно-каноничсского значения. Хотя церковь должна быть выше политических страстей и партийности, но она не должна быть совершенно безучастна к политическим вопросам государственной жизни. Церковь должна не только благословлять христианскую политику государства, но и борьбу его с противохристианскими, а тем более с безбожными началами. Тогда как послание благословляет противо-христианскую политику.

6. В самой редакции послания чувствуется рука врагов церкви...

256

7. Постановление Временного патриаршего Синода «об увольнении от должностей» и «об исключении из клира, находящихся в ведении Московской патриархии», архипастырей и прочих священнослужителей, если они откажутся подписать присланное обязательство о лояльности к советскому правительству, есть превышение власти и противоречит... канонам...

И определили:

1. Заграничная часть Всероссийской церкви отселе должна прекратить административные сношения с Московскою церковною властью ввиду невозможности нормальных сношений с нею ввиду порабощения ее безбожною советскою властью, лишающею ее свободы в своих волеизъявлениях и канонического управления церковью.

2. Чтобы освободить нашу иерархию в России от ответственности за непризнание советской власти заграничного частью нашей церкви впредь до восстановления нормальных сношений с Россией и до освобождения нашей церкви от гонений безбожной советской власти, заграничная часть нашей церкви должна управляться сама, согласно священным канонам, определениям Священного Собора Всероссийской Поместной православной церкви 1917—1918 гг. и постановлению Святейшего патриарха Тихона, Священного Синода и Высшего церковного Совета от 7/20 ноября 1920 года, при помощи архиерейского Синода и Собора епископов под предводительством Киевского митрополита Антония.

3. Заграничная часть Русской церкви почитает себя неразрывною, духовно-единою ветвью Великой Русской церкви. Она не отделяет себя от своей матери-церкви и считает себя автокефального. Она по-прежнему считает своею главою патриаршего местоблюстителя митрополита Петра и возносит имя его за богослужениями.

4. Если последует постановление митрополита Серия и его Синода об исключении заграничных епископов и клириков, не пожелавших дать подписки о лояльности советскому правительству, из состава клира Московского патриархата, то такое постановление будет не каноническим.

5. Решительно отвергнуть предложение митрополита Сергия и его Синода дать подписку о лояльности советскому правительству, как неканоническое и весьма вредное для Святой церкви как в России, так и за границей.

ГАРФ. Ф. 6343, Оп.1, Д. 2, Л. 97—98.— Подлинник.