ВЫСТУПЛЕНИЯ АРХИЕПИСКОПА ЕРМОГЕНА

См. библиографию

Оп.: Вестник РСХД. 1967. №86.

Предисловие от редакции написано Н.А.Струве. Номер страницы после текста на странице

Ответ Ридигера.

Находящийся на покое в Жировицком монастыре архиепископ Ермоген Голубев возглавляет ту часть церковной общественности, которая хочет добиться восстановления соборного начала в управления русской Церкви. Из письма двух священников известно, что архиепископ Ермоген вел себя крайне энергично и бесстрашно во время новой волны гонения на Церковь и что «на его совести нет им одной закрытой церкви».

Об условиях своего отстранения от дел архиеп. Ермоген пишет подробно в открытом письме Патриарху. Свою точку зрения о иеиормальностях канонического положения Московской Патриархии он излагает в канонической заметке, представленной через Патриарха юридической комиссии при Совете Министров СССР.

Требование архиеп. Ермогена, в основном, совпадает с требованиями двух священников. Впервые за многие годы раздается свободный голос на этот раз уже не мирян и священников, а видного и испытанного иерарха. Будем надеяться, что и другие иерархи примкнут к позиции архиеп. Ермогена и что та группа ешквхияиц которая в настоящее время забрала в свои руки всю власть в церкви вопреки канонам, поймет, что так дальше продолжать нельзя. Неужели Русская православная Церковь не может добитьсяся от правительства того, что уже имеют баптисты: регулярных соборов, выборного начала в назначении епископов? Такое неравноправие между православными и баптистами ощущается верующими как глубокое и незаслуженное унижение Русской Церкви. И невольно возникает вопрос: не способствует ли этому унижению находящаяся сейчас у власти кучка епископов, которая не хочет созыва собора? Их действия обычно объясняют и оправдывают во всех случаях «церковной икономией». Но можно себя спросить: действительно, так ли это и руководятся ли эти епископы только желанием церковной польаы? Не преследуют ли они и своекорыстных целей, а именно укрепление свое! личной власти?

ПИСЬМО ЕГО СВЯТЕЙШЕСТВУ СВЯТЕЙШЕМУ ПАТРИАРХУ МОСКОВСКОМУ И ВСЕЯ РУСИ АЛЕКСИЮ

Архиепископа Ермогена, б. Калужского

Имею долг заявить Вашему Святейшеству следующее.

25 ноября 1967 года исполнилось два года как состоялось о мне такое постановление Вашего Святейшества и Синода:

«Преосвященного Архиепископа Калужского и Боровского Ермогена, согласно прошению, освободить от управления Калужской епархией*).

Ввиду того, что в настоящий момент нет соответствующей вакантной кафедры, Преосвященного Архиепископа Ермогена уволить на покой. Определить ему для жительства Успенский Жировицкий монастырь. На время пребывания на покое назначить архиерейскую пенсию».

Фактической причиной увольнения меня "на покой», как хорошо известно Вашему Святейшеству и Синоду, было требование председателя Совета по делам религий при Совете Министров СССР В. А. Куроедова.

Формально означенное постановление последовало на мое вынужденное и предварительно согласованное с Вашим Святейшеством прошение о перемещении на другую кафедру, причем ВАШИМ СВЯТЕЙШЕСТВОМ ДАНО БЫЛО ОБЕЩАНИЕ, что, после кратковременного увольнения «на покой», мне будет предоставлена вакантная кафедра.

Со дня упомянутого постановления, обосновавшего мое увольнение, обосновавшего мое увольнение «на покой» только отсутствием в тот момент вакантной кафедры, в течение истекших двух лет не раз становились вакантными кафедры, а перед последней сессией Синода таковых имелось четыре. Но, несмотря на это, в нарушение слова Патриарха Русской Церкви и синодального постановления, и но сей день кафедра мне не предоставлена.

За истекший двухлетний период мною была подана Вашему Святейшеству объяснительная записка и дм заявления, в кото-

*) В прошении такой просьбы не было.

рых с предельною ясностью была показана необоснованность моего увольнения со стороны как церковных, так и гражданских законов.

Настоящее мое заявление по данному вопросу третье и последнее, и мне хотелось, чтобы Ваше Святейшество отнеслись бы к нему с надлежащим вниманием.

Восстановление меня на архиерейской кафедре при указанных обстоятельствах нельзя рассматривать только как дело моего личного устроения. Его требует прежде всего достоинство Патриарха Русской Церкви и авторитет Синода. Оно необходимо во имя восстановления нарушенного канонического правопорядка, в силу которого Епископ может быть лишен кафедры только по церковному суду или в случае его осуждения гражданским судом за уголовное преступление.

Поскольку и моем случае нет ни того, ни другого, продолжающееся нахождение мое «на покое» может только свидетельствовать о серьезных ненормальностях, которые на сегодняшний день имеются во взаимоотношениях между нашим Церковным управлением и Советом по делам религий, выразившихся в данном случае в том, что Патриарх лишен возможности сохранять верность своему слову, а Синод выполнять свое постановление.

Эти ненормальности — прямой результат существующей на сегодняшний день неясности в вопросах взаимоотношений между Церковью и Государством.

При жизни В. И. Ленина в этих вопросах существовала полная ясность и определенность, потому что они строго обосновывались на принципе отделения Церкви от Государства, который по указанию Ленина должен проводиться последовательно и до конца. Законность в этих взаимоотношениях обеспечивалась тем, что все вопросы, связанные с осуществлением в жизни декрета об отделении Церкви от Государства были поручены Народному Комиссариату Юстиции в лице его 5-го отдела и решались они только с точки зрения соответствия их закону. Причем любое религиозное объединение и даже отдельные граждане могли обра-щаться в Комиссариат Юстиции по возникавшим в жизни церковных и религиозных объединений вопросам и всегда получали от него в письменной форме соответствующие разъяснения. Немалая часть этих разъяснений, имеющих принципиальный характер, публиковалась.

Совсем иное наблюдается теперь. Совет по делам религий, как правило, ие дает письменных разъяснений и ответов на посы-

лаемые в его адрес заявления и жалобы от религиозных объединений и лиц, в том числе и от архиереев. Также не дают письменных разъяснений и уполномоченные Совета на местах, а устные их разъяснения страдают противоречивостью и зачастую находятся в несогласии с действующим законодательством. Само собою понятно, что такое положение, когда гражданину не дают возможности знать законы, которые он должен исполнять, или оставляют без ответа его заявления по вопросам, имеющим непосредственное отношение к его деятельности, пли, что еще хуже, вместо ответа на его заявления лишают его занимаемой им должности, — не может быть признано нормальным.

В сущности вопросы взаимоотношений между Церковью и Государством — юридические. К имеющему быть в феврале 1968 года 50-летию декрета об отделении Церкви от Государства я предполагаю подготовить и представить в Юридическую Коммиссию при Совете Министров СССР, непосредственно или через Ваше Святейшество, если это будет благоугодно Вашему Святейшеству, обстоятельную докладную записку по вопросам правового положения Церкви, духовенства и религиозных объединений.

Здесь же считаю целесообразным высказать несколько принципиальных соображений лишь по вопросу отношения председателя Совета по делам религий и архиерейским назначениям и увольнениям, как имеющему непосредственное отношение к обстоятельствам, вызвавшим написание настоящего заявления.

Поскольку в нашей стране Церковь отделена от Государства, а упомянутые вопросы относятся к сфере внутренней церковной жизни, то Церковь должна иметь право решать их самостоятельно. Но поскольку носитель архиерейского сана является и гражданином своего государства, то для принципиального решения вопросов архиерейских назначений, по церковной и гражданской линии, необходимо различать в них два момента:

1) рукоположение,

2) назначение на архиерейскую кафедру.

Первое (рукоположение) всецело и безраздельно принадлежит Церкви в лице Епископата.

Что касается второго, т. е. назначения на определенную кафедру, то здесь естественны известные ограничения со стороны государственной власти; причем в зависимости от природы этой власти и ее принципиальных установок границы втих ограничений могут быть различны.

Если Церковь находится в союзе с Государством, как это имело место в царской России, когда Святейший Синод был ие только церковным, но и правительственным учреждением, то принципиально обер-прокурор Синода мог иметь вытекающее из его церковнo-государственного положения законное право на известное влияние в вопросах архиерейских назначений. Но надо заметить, что к этому «праву», особенно, когда обер-прокуроры злоупотребляли им, прогрессивная общественность и в царской России относилась отрицательно.

Что касается председателя Совета по делам религий, то в силу уже самого принципа отделения Церкви от Государства, он не может без риска дискредитации этого принципа иметь право на то активное вмешательство в дела архиерейских назначений, какое мог иметь обер-прокурор Синода царской России в силу узаконенных в то время отношений между церковной и государственной властью. Поэтому в настоящее время в силу совершенно иных принципов, лежащих в основе взаимоотношений между Церковью и Государством, законное вмешательство председателя Совета в дела архиерейских назначений не должно простираться далее требования, чтобы кандидат на занятие кафедры был неопороченным по суду, правоспособным гражданином Советского Союза.

В отношении архиерейских увольнений «на покойэ церковные каноны предусматривают допустимость их только по церковному суду за конкретную церковную вину или по личному прошению, признавая, однако, в этом случае недействительными те «рукописания отречения» от управления, которые даны «не по собственному произволению, но по нужде, по страху и по угрозам от некоторых» (Кирил., 3).

Гражданская сторона этого вопроса такова. Поскольку согласно действующего законодательства принятие советским гражданином священного сана не влечет за собою поражения его в гражданских правах, то увольнение его от должности по требованию гражданских властей не может быть производимо в порядке, непредусмотренном в законе.

Согласно советского законодательства право увольнения от Доямюсти граждан принадлежит или администрации того учреждения, в котором работает гражданин или по приговору суда в порядке ст. 29 и 31 УК РСФСР. Поскольку Совет по делам религий не является по отношению к Церквн адмиянстратнвным органом ее управления и ему не присвоены судебные функции, то в

случае обнаружения ни в деятельности архиерея противоправных действий он должен в зависимости от характера нарушения или предупредить нарушителя; или обязать его устранять нарушение, или, если оно заключает в себе элементы уголовного преступления, предоставить председателю Совета или уполномоченному Совета на месте возбудить против нарушителя в предусмотренном законом порядке судебное дело. В зависимости от приговора суда Церковная власть обязана вынести соответствующее решение об архиерее.

Мне думается, что приведенные соображения находятся в полном соответствии с Принципами отделения Церкви от Государства.

В заключение мне хочется коснуться вопроса формирования Епископата в чисто церковном плане.

Тот порядок поставлений епископов — путем назначений, — который существует сейчас в нашей Церкви, безусловно неканоничен. По правилам Вселенской Церкви, избрание архиерея должно производиться собором или, по крайней мере, собранием трех архиереев — во главе с первенствующим епископом и при согласии всех отсутствующих архиереев, изъявленном посредством грамат. Этот, единственно канонический порядок, закреплен Вселенскими Соборами — Первым в 4 правиле и Седьмым в 3-м правиле, а 19-ое правило Антиохийского Собора не признает никакой силы за подавлениями, совершенными вопреки указан-ным правилам.

Порядка назначения епископов святые каноны не знают. Этот противоканонический порядок укоренился в Русской Церкви в результате неканонической Петровской церковне" реформы 1721 года, упразднившей и патриаршество.

Поместный Собор Русской Православной Церкви 1917 года, восстановивший патриаршество, восстановил и канонический порядок избрания епископов. И, думается, ничем лучше нельзя отметить пятидесятилетие со времени восстановления на Соборе 1917 года патриаршества как восстановлением, восстановленного на том же Соборе, канонического порядка поставлений епископов.

Вашего Святейшества

смиренный во Христе собрат и сослужитель

Архиепископ Ермоген

Жировавший монастырь, 25 ноября 1967 года.

К ПЯТИДЕСЯТИЛЕТИЮ ВОССТАНОВЛЕНИЯ ПАТРИАРШЕСТВА

(Историко-каноническая и юридическая справка)

В ноябре 1917 года исполнилось 50 лет со времени восстановления патриаршества на Чрезвычайном Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1917-1918 гг.

Историческим определением Собора от 4(17) ноября 1917 года был положен конец длившемуся 200 лет так наз. «синодальному» периоду и восстановлено патриаршество.

Соборное определение гласило:

1. В Православной Российской Церкви высшая власть — законодательная, административная, судебная и контролирующая — принадлежит поместному собору, периодически, в определенные сроки созываемому, в составе епископов, клириков и мирян.

2. Восстанавливается патриаршество и управление церковное возглавляется Патриархом.

3. Патриарх является первым между равными ему епископами.

4. Патриарх вместе с органами церковного управления подотчетен собору.

Собор 1917 года был созван с целью восстановления в Русской Церкви канонического правопорядка, нарушенного Петровской церковной реформой 1721 года. С этой целью Собор восстановил в нашей Церкви каноническое патриаршество, т. е. не только усвоил первоиерарху Русской Церкви титул Патриарха, но в своих канонических определениях определил его права и \обязанности и порядок его избрания; порядок формирования состава Священного Синода и его права и обязанности; восстановил избрание епархиями епископов и установил самый порядок избрания их; установил, чтобы Поместные Соборы в нашей Церкви созывались периодически, в определенные сроки (один раз в три года) в составе епископов, клириков и мирян.

Свои канонические определения по вопросам церковного пра-опорядка Собор изрек в духе и силе древних канонов Вселенских i всецерковного значения Поместных Соборов в неразрывном единении и единомыслии с ними. В этом их каноническая ценность и

обязательность. Самый смысл восстановления патриаршества и его значение не moivi быть рассматриваемы в отрыве от канонического правопорядка, усыновленною Собором.

Как известно, патриаршество в Русской Церкви было учреждено в 1589 году и просуществовало немногим более 100 лет.

До учреждения патриаршества Русская Церковь управлялась Митрополитами, сперва зависимыми от Константинопольского Патриарха, а с 1448 года независимыми от него, в качестве Первосвятителей Русской Церкви.

С учреждением в 1589 году патриаршества в области церковного управления по сравнению с предшествовавшим периодом митрополичьего управления никаких принципиальных изменений не произошло. Сделавшись патриархами, русские митроиолшы не приобрели новых прав по управлению Церковью, потому что и прежде, не называясь патриархами, имели патриаршие права. Церковная жизнь по-прежнему продолжала течь в русле канонических правил Вселенских и кесцеркпвного значения Поместных Соборов. Основным принципом ее оставалась соборность. Нее важнейшие дела решались на Соборах. Патриарх возглавлял церковное управление, но источником его прав и власти оставался Собор.

Совсем принципиально иное мы видим в церковной жизни с учреждением Петром Первым в 1721 году Духовной Коллегии, вскоре переименованной в Святейший Правительствующий Синод. В результате этой реформы в Русской Церкви было уничюжено не только патриаршество, но церковное управление оказалось обезглавленным и Русская Церковь лишилась Первосвятителя. В организованном на неканонических началах Синоде не был предусмотрен его председатель, а только первенствующий член, который мог присутствовать на синодальных сессиях только по вызову, а вызовы архиереев на сессии всецело зависели от обер-прокурора Синода. За весь «синодальный период», длившийся 200 лет, не было созвано ни одного Собора, чем была подорвана основная каноническая структура православного строя - - соборность.

Более ста лет назад стали раздаваться сперва робкие, потом становившиеся все громче и громче голоса лучших представителей русского епископата и духовенства, лучших представителей богословской и канонической мысли о необходимости скорейшего созыва Поместного Собора для установления в нашей Церкви церковного правопорядка «на новых и в то же время старых, как само христианство, соборных, демократических началах во славу Божию и в утверждение истины".

Под воздействием этих голосов сам Святейший Синод признал необходимым пересмотреть положение Православной Церкви и России и в своем докладе на имя императора Николая Второго осенью 1905 года прямо поставил вопрос о необходимости для этой пели созыва Поместного Собора Русской Церкви.

В связи с предполагавшимся созывом Собора, в 1906 году было образовано Прслсоборное Присутствие, деятельность которого явилась самым крупным событием из всех преобразовательных начинаний в нашей Церкви да «синодальный период" и по сей день. В трудах Предсоборного Присутствия и в отзывах наших Архиереев того времени по вопросам церковного правопорядка сконцентрирована, в самых различных аспектах, глубина русской богословской и канонической мысли периода ее расцвета. Эти документы, в основном, не потеряли своей ценности и на сегодняшний лень и ознакомление с ними совершенно необходимо для серьезного обсуждения вопросов церковного правопорядка.

На Предсоборном Присутствии, в работах которого принимали участие виднейшие представители нашего епископата и духовенства, профессора наших прежних славных духовных академий, профессора университетов и видные церковно-обшественные деятели были два течения — одно за восстановление патриаршества, другое за преобразование Святейшего Синода в том направлении, чтобы председатель его — Митрополит — был бы и Первосвятителем Русской Православной Церкви.

Но оба течения сходились в том, что основною формою высшего церковного управления по каноническим правилам является Поместный Собор Церкви.

В вопросе же о составе Собора мнения членов Присутствия опzть расходились. Одни считали, что Собор должен состоять из одних епископов; другие полагали, что Собор должен состоять из епнскопов, клириков и мирян. При этом сторонники того и другого течения в подтверждение своих мнений ссылались на соответствующие исторические факты. И, действительно, история знает Соборы и из одних епископов и Соборы, в состав которых входили наряду с епископами, как полноправные члены, и клирики и миряне.

С принципиальной, церковно-канонической, точки зрения вопрос о составе Собора прежде всего должен решаться в зависимости от того, каким образом сформирован епископат. Если епископы избирались епархиями в установленном церковными канонами порядке и вследствие этого являются действительными пред-

ставителями своих епархий, то, разумеется, Собор, как представительный орган Церкви, может состоять и из одних епископов. Если же епископы не избирались, как того требуют церковные каноны, а в нарушение их назначались, то ясно, что сформированный таким порядком епископат, не может иметь ни канонического ни морального права представлять те епархии, которые его не избирали. В этом случае Поместный Собор обязательно должен иметь в своем составе в качестве полноправных членов не только епископов, но и клириков и мирян, надлежащим образом избранных.

Из Священной книги Деяний св. Апостолов (I, 15-26) мы знаем, что вместо отпалшего от апостольского лика Иуды Предателя к лику апостольскому был сопричислен Матфий чрез избрание его на молитвенном собрании свв. Апостолов и верующих. С тех пор на всем протяжении истории Вселенской Церкви соборное избрание епископов — апостольских преемников становится основной канонической нормой формирования Епископата.

Сколь большое значение Вселенская Церковь придавала соборному избранию епископов видно из того, что на всем протяжении периода Вселенских Соборов вопросы формирования епископата постоянно занимали мысли свв. отцов Церкви. Так порядок избрания епископов ясно определен Первым Вселенским Собором в 4-м правиле и подтвержден Седьмым Вселенским Собором в 3-м правиле. В полнейшем согласии с этими канонами говорят об избрании епископов и свв. отцы Антиохийского Собора в 19-м соборном правиле.

Все упомянутые канонические правила требуют, чтобы избрание епископа совершалось на Соборе, чтобы в избрании принимали участие все епископы области и чтобы отсутствующие на Соборе епископы изъявляли свое согласие или несогласие с избранием посредством грамат; чтобы в случае разногласий превозмогало мнение большего числа избирающих. А согласно 19-го правила Антиохийского Собора поставление епископа, совершенное вопреки указанному каноническому порядку, лаже не имеет силы.

Ввиду исключительной важности вопроса мы приводим полностью тексты упомянутых канонов.

Правило 4-ое Первого Вселенского Собора гласят:

"Епископа поставляти наиболее прилично всем тоя области епископам. Аще же сие неудобно, или по належащей нужде или по дальности пути, по крайней мере три во едино место да соберутся, а отсутствующие да изъя-

пят согласие посредством грамат, и тогда совершати рукоположение. Утверждати же таковые действия в каждой облает подобает ее митрополиту».

Правило 3-е Седьмого Вселенского Собора гласит:

«Всякое избрание во епископа или пресвитера или диакона, делаемое мирскими начальниками, да будет не-. действительно по правилу (Аи., 30), которое глаголет: аше который епископ, мирских начальников употребив, чрез них получит епископскую в Церкви власть, да будет извержен и отлучен, и все сообщающиеся с ним. Ибо имеющий произнесшем во епископа, должен избираем быти от епископов, якоже святых отец в Никеи определено н правиле (I, 4), которое глаголет: епископа поставляти наиболее прилично всем тоя области епископам. Аще же сие неудобно или по належащей нужде или по дальности пути, то, по крайней мере, три вкупе да соберутся» а отсутствующие да приимут участие в избрании, и изъявят -. согласие посредством грамат, и тогда творити поставление. Утверждати же таковыя действия в каждой области подобает ее митрополиту».

Правило 19-ое Антиохийского Собора гласит:

«Епископ да не поставляется без Собора и присутствия митрополита области. И когда сей присутствует, то лучше есть быти купно с ним и всем тоя области сослу-жителям, и прилично митрополиту созвати их чрез послание. И аще соберутся все, лучше есть. Аще же сие неудобно, то большая их часть неотменно да присутствуют или граматами да изъявят свое согласие, и тако, или в присутствии или с согласием большего числа епископов, да совершится поставление. Аще же инако, вопреки сему определешию поступлено будет, да не имеет никакой силы постановление. Но аще поставление совершится по определенному правилу, а некоторые по своей любопрительности **) воспрекословят, да превозмогает решение множайших".

Итак, неканоничность порядка назначений епископов предельно ясна.

*) Подчеркнуто жирным шрифтом нами.

**) Любопрительность — страстная любовь к прекословию.

Верность канонам Церкви одна из первейших обязанностей епископата, и Церковь берет в этом клятву от епископов при самом их посвящении. Каждый епископ в день своей архиерейской хиротонии присягал на верность св. канонам Церкви в таких выражениях:

«Обещаюся каноны святых Апостол, седым Вселенских и благочестивых Поместных Соборов и правила святых отец хранити и соблюдати: вся, яже тии прияша, и аз приемлю; и ихже тми отвратишася, и аз отвращаюся". (Чин исповедания и обещания Архиерейского. СПБ, 1910, стр. 6).

Чуждый православному церковному сознанию порядок назначений укоренился в Русской Церкви после Петровской церковной реформы 1721 года и является характерным для эпох союза Церкви с Государством. И нужно констатировать, что порядок назначений епископов, помимо своей неканоничности,»"»i -if < жно приводил на практике к назначениям на высокие пеу jhhmc посты лиц заискивающих, угодничающих, мало пекущихся о церковном благе.

К сожалению, несмотря на то, что порядок избрания епископов является единственным каноническим порядком формирования епископата, несмотря на то, что его восстановил тот самый Собор, который 50 лет назад восстановил и патриаршество, — епископат и сейчас формируется у нас неканоническим порядком назначений, чем наносится определенный ущерб каноническому достоинству Русской Церкви.

Между тем законы нашей страны не лишают религиозные объединения права избирать себе религиозных руководителей и этим правом пользуются евангельские христиане-баптисты: все старшие пресвитеры у них занимают свои посты чрез избрание. Поскольку согласно нашего законодательства религиозные объединения всех культов в отношении своих прав и обязанностей равны пред законом, то не должно быть препятствий со стороны гражданских властей к избранию и наших епископов.

В тесной взаимосвязи с формированием Епископата стоит вопрос и о формировании Синода. Этот вопрос нужно отнести к важнейшим вопросам внутренней жизни Церкви. Между тем с этим вопросом в нашей церкви дело обстоит крайне неблагополучно.

Как известно, основною формою высшего церковного управления по каноническим правилам является Поместный Собор Епископов области с Митрополитом или Патриархом во главе. Собор

должен был составляться сначала два раза, а потом один раз в году.

Но уже к период Вселенских Соборов стали образовываться при облданых митрополичьих кафедрах синоды. Устройство подобных синодов древними церковными канонами не предусмотрено, Поэтому вопросы, касающиеся их, можно разрешать только в связи с вопросами о периодически созывавшихся Поместных Соборах.

Поместные Соборы были созываемы через послание областного митрополита На этих Соборах обязательно должны были присутствовать все епископы области. На этих Соборах решались важнейшие вопросы церковной жизни — рассуждения о догматах веры, разрешались церковные прекословия и разные сомнительные случаи, разбирались административные и судные дела; иногда совершалось избрание и поставление новых епископов.

Но, как правило, избрание епископов совершалось на специально с этой целью созываемых Соборах. В отличие от Поместных, периодически созываемых Соборов, на этих Соборах не было обязательным личное присутствие всех епископов области и, в крайности, могли собраться в одном месте только три епископа. Но, когда на таких Соборах присутствовали не все епископы, то отсутствуиниле епископы обязаны были посредством грамат изъявить свое согласие или несогласие на хиротонию намеченного кандидата. Такой порядок был установлен, главным образом, по причине возникавших в то время затруднений из-за отсутствия соответствующих транспортных средств для скорого передвижения при плохих дорогах и дальности пути.

Весьма вероятно, что эти обстоятельства послужили причиной и к образованию при митрополичьих кафедрах «синодов», как вспомогательных органов церковного управления при них. Но компетенция их ограничивалась только текущими делами и, вероятно, они представляли собою нечто вроде канцелярий при областном митрополите и вследствие этого не были предусмотрены - древними канонами.

Совсем другой характер носят теперешние Синоды в автокефальных Православных Церквах. Они не являются Синодами при Патриархе, а представляют собою как бы «Малый собор» своей Церкви — полномочный орган Высшего Церковного управления Поместной Церкви на междусоСорный период, возглавляемый Патриархом в качестве его председателя.

Ввиду исключительного значения в церковной жизни таких Синодов становится понятным насколько важным является вопрос формирования их состава.

На Чрезвычайном Поместном Соборе Русской Церкви 1917-1918 гг. был детально разработан и каноническим определением от 7/20 декабря 1917 года оформлен порядок образования состава Синода, равно как регламентированы его права и обязанности и круг его деятельности.

Согласно каноническому определению Собора, Священный Синод Русской Православной Церкви должен состоять из Председателя-Патриарха и 12 архиереев, из которых половина избирается на очередном Поместном Соборе на 3 года, 5 архиереев в порядке регламентированной очередности вызываются для присутствия в Синоде в качестве его членов на 1 год и один архиерей — Киевский Митрополит является постоянным членом Синода, как избираемый на Украинском Церковном Соборе и представитель древнейшей митрополии Русской Церкви.

Ясно, что Синод, сформированный таким образом, являлся бы авторитетным и представительным органом Высшего Церковного Управления нашей Церкви, имеющим каноническое и моральное право говорить от лица всей Русской Православной Церкви.

Этого нельзя сказать о нашем теперешнем Синоде, формируемом на основании «Положения об управлении Русской Православной Церкви», принятом на Соборе 1945 года. В «Положении», собственно, ничего не говорится о порядке формирования Синода, а только указывается, что он состоит из шести членов, из которых три — митрополиты Киевский, Ленинградский и Крутицкий являются постоянными членами Синода, а три временными, вызываемыми по очереди на полгода.

Такой порядок имел бы еще какой-то смысл, если бы постоянные члены-митрополиты занимали свои кафедры в силу канонического избрания их на эти кафедры, но поскольку эти митрополиты назначаются и перемещаются в обычном для всех прочих архиереев порядке, то соединение постоянного членства в Синоде с занятием указанных кафедр теряет всякий канонический смысл.

Здесь нельзя не упомянуть о том, что если формирование состава Синода в царской России, равно как и назначения на архиерейские кафедры, в значительной степени зависели от обер-прокурора Синода, то в силу сложившихся ненормальных отношений между Патриархией и Советом по делам религий, противоречащих

и принципу отделения Цсркки от Государства, и законодательству о культах, и опубликованному в прошлом году в правительственной галете «Известия» (30.8.66) заявлению председателя Совета по делам религий В. А. Куроедова, — состав постоянных членов Синода, равно как архиерейские назначения, перемещения и увольнения, зависят в настоящее время от председателя Совета по делам религий в гораздо большей степени, чем они зависели в царской России от обер-прокурора Синода.

Известно, что во всех областях государственной и общественной жизни награждают или повышают по должности за определенные заслуги, проявленные в той или иной области: военных награждают за храбрость, профессоров за ученые труды и т. д. Можно было бы предположить, что этот принцип, единственно правильный, положен в основу продвижения и по церковно-иерархической лестнице и что на такой ответственный пост как члена Синода должны назначаться лица, имеющие пред Церковью определенные заслуги. К сожалению, это предположение не всегда оказывается верным.

Так, 30 марта 1964 года Киевским митрополитом и постоянным членом Синода был назначен епископ Винницкий Иоасаф (Лелюхин), несмотря на то, что вся церковная деятельность этого иерарха была противопоказанием к назначению его на эти высокие посты.

До архиерейской хиротонии он 3 раза был рукополагаем во священника: первый раз в обновленческом расколе, второй раз во время гитлеровской оккупации Украины епископом Геннадием, юрисдикции еп. Поликарпа Сикорского и третий раз архиепископом Днепропетровским Андреем (Комаровым). Будучи хиротонисан во епископа Сумского, способствовал закрытию епархии. Будучи, по закрытии епархии, перемещен на кафедру епископа Днепропетровского и Запорожского, принял епархию с 286 действующими приходами и, будучи через непродолжительное время перемещен на Винницкую кафедру, оставил в Днепропетровской епархии менее сорока приходов, а в Виннице через очень короткое время закрыт был кафедральный собор.

Одна уже возможность назначений на ответственнейшие церковные посты лиц, абсолютно неподходящих к занятию их, свидетельствует о серьезных ненормальностях в формировании нашего Синода.

Нужно признать, что Собор 1945 года, несмотря на свою парадность, был неглубок по своей канонической мысли. С точки

зрения канонического права непонятно отношение Собора 1945 года к Собору 1917-1918 гг. Ведь для того, чтобы открылась каноническая возможность к новому церковному законотворчеству. Собору 1045 года необходимо было бы сперва отменить соответствующие определения Собора 1917-1918 гг.

Отменило ли «Положение» 1945 года канонические определения Собора 1917-1918 гг.? — Нам неизвестен такой акт. Но одно несомненно, что определения Собора 1917-1918 гг. находятся на более высоком каноническом уровне, чем принятое на Соборе 1945 года «Положение». Определения Собора 1917-1918 годов ясно регламентируют канонический правопорядок в нашей Церкви в полном согласии с канонами Вселенских и всецерковного значения Поместных Соборов. «Положение» вносит неясность в такие основные вопросы церковной жизни, как сроки созывов очередных Соборов, как вопросы формирования Синода и Епископата; ничего не говорит о порядке выборов Патриарха. При изучении «Положения» ясно чувствуется, что его не вырабатывал Собор, а что оно было предложено уже в готовом виде Собору на утверждение. Между тем канонический порядок ведения дел на Соборе требует обязательного обсуждения подлежащих вопросов. Без надлежащего обсуждения вопросов Собор теряет свой смысл.

Возвращаясь к вопросу формирования Синода, следует указать, что для избрания Синода на Соборе у нас имеется полная юридическая возможность, используемая, между прочим, христианами-баптистами для избрания себе руководства на своих всесоюзных съездах, собирающихся периодически один раз в три года.

Здесь небезынтересно отметить, что имеется специальное разъяснение, данное в свое время 5-м отделом Народного Комиссариата Юстиции о том, что «религиозные организации вроде синода могут быть зарегистрированы только в результате всероссийских съездов зарегистрированных религиозных обществ». Нелишним будет напомнить и заявление председателя по делам религий В. А. Куроедова, помещенное в правительственной газете «Известия» (30.8.66) о том, что «вопрос, кому возглавлять религиозную организацию должны решать сами верующие и вмешиваться в это дело государственные органы не могут».

Одним из ответственнейших моментов в жизни Церкви является избрание Патриарха.

Порядок избрания Патриарха точно регламентирован Собором 1917-1918 гг. в соборном определении от 31 июля (13 августа) 1918 года.

Основные положения определения следующие:

1. Патриарх избирается на Соборе, состоящем из епископов, клириков и мирян.

2. Избрание происходит закрытым голосованием.

3. В избрании участвуют все члены Собора — епископы, клирики и миряне.

Собор, созванный для избрания Патриарха, имеет три заседания. На первом заседании происходит выдвижение кандидатов в Патриархи. Правом выдвижения кандидатов пользуется каждый член Собора. При указании кандидатов на патриарший престол каждый член Собора пишет на особом листе одно имя и в закрытом конверте представляет председателю Собора. Председатель Собора оглашает написанные на листах имена и составляет список указанных голосованием кандидатов с подсчетом поданных за каждого голосов.

На втором заседании из объявленного списка Собор закрытым голосовавшем избирает трех кандидатов в Патриархи путем подачи листов с обозначением на каждом трех имен. Избранными признаются три, получившие каждый не менее половины всех голосов и наибольшее количество оных, сравнительно с другими, подвергавшимися голосованию.

Если при первом голосовании никто не будет избран или избранных окажется менее трех, то происходит новое голосование, прячем избирательные листы подаются с обозначением трех, двух или одного имени, соответственно числу подлежащих избранию кандидатов.

Имена избранных трех кандидатов заносятся, в порядке числа мояученных голосов, в особое соборное деяние.

В случае единогласного избрания кандидата на Патриаршество избрание двух других кандидатов не производится.

На третьем заседании, происходящем в патриаршем соборном храме, Патриарх избирается по жребию из трех указанных в собором деянии кандидатов, а в случае единогласного избрания Патриарха оглашается имя избранного.

Приходится поражаться, с какой глубокой серьезностью был разработан на Соборе 1917-1918 гг. порядок избрания Патриарха с целью обеспечить продуманность избрания и наилучшим образом гарантировать свободу волеизъявления Собора в этом первостепенной важности вопросе.

Этот порядок избрания Патриарха бесспорно должен быть сохранен при выборе нового Патриарха и потому, что он гарантирует свободное и продуманное волеизъявление Собора и потому, что ни Синод, ни Архиерейский Собор не имеют канонического права на изменение постановлений Поместного Собора.

Если состоявшееся осенью 1944 года совещание епископов по вопросу подготовки к выборам Патриарха на Соборе 1945 года изменило определенный Поместным Собором 1917-1918 гг. порядок избрания Патриарха, то оно этим нарушило основное церковное законоположение, согласно которому больший Собор исправляет определения меньшего, а не наоборот, и поэтому его решение не имеет силы для будущих выборов Патриарха.

Каноническое бытие Церкви предполагает наличие периодически, в определенные сроки, созываемых Соборов. Отсутствие у нас за «синодальный период» Соборов объяснялось отсутствием в нашей Церкви Первосвятителя, имеющего каноническое право на созыв их. Теперь Первосвятитель-Патриарх у нас есть и имеется определение Поместного Собора 1917-1918 гг., чтобы Соборы в нашей Церкви созывались периодически в определенные сроки — через каждые три года.

В первую половину 50-летия по восстановлении патриаршества 1918-1943 гг. к созыву Соборов не предоставлялась возможность. Она впервые открылась после исторического приема 4 сентября 1943 года в Кремле главою Советского правительства И. В. Сталиным трех митрополитов Сергия, Алексия и Николая.

Через несколько дней после приема, 8 сентября 1943 года, состоялся малочисленный собор из 19 епископов, на котором был избран Патриархом митрополит Сергий. После кончины Патриарха Сергия (15.5.44) для выборов нового Патриарха был созван 31 января 1945 года Поместный Собор, избравший Патриархом ныне здравствующего Патриарха Алексия и принявший «Положение об управлении Русской Православной Церкви».

В январе наступающего 1968 года исполнится 23 года со времени последнего Поместного Собора 1945 года. За это время не было созвано ни одного Собора, если не считать однодневного так наз. Архиерейского собора, состоявшегося 18 июля 1961 года в Троице-Сергиевой Лавре в день памяти преп. Сергия Радонежского. Этот собор не был созван, как полагалось бы, через послание Патриарха, а телеграммами из Патриархии на имя правящих архиереев с приглашением принять участие в богослужениях в Лавре в день памяти преп. Сергия. О соборе в телеграммах не

было даже намека. Прибывшие архиереи были поставлены в известность о имеющем быть соборе только поздно вечером после всеношной под лень памяти преподобного, менее чем за сутки до собора. Подобный способ созыва собора необычен и, разумеется, не может быть оправдан с канонической точки зрения.

Пл этом соборе было вынесено решение о коренном изменении структуры церковно-приходской жизни и «впредь до созыва очередного Поместного Собора «установлена» схема управления приходом».

Со времени этого собора прошло уже более 6 лет, а очередного Поместного Собора все нет. Между тем отрицательное значение для Церкви приходской реформы ощущается все более и более.

В чем отрицательная суть этой церковноприходской реформы? Эта реформа исказила существо пастырского служения священника в приходе и лишила духовенство права не только состоять по избранию прихожан в церковных советах, но и права быть членами церковно-приходских общин. Эта реформа лишила верующие массы права участвовать в управлении приходскими делами, усвоив это право только двадцати членам-учредителям, которые одни только признаются полноправными членами приходского собрания.

Не трудно видеть, что такая схема не имеет ничего общего с православным понятием о приходе. Находится она в полном противоречии и с гражданским законодательством о культах.

По церковному понятию приход образуют верующие миряне-прихожане и священник. Все взрослые прихожане и священник являются полноправными членами приходской общины.

Каноническое право говорит, что церковный приход никогда не возникал и не получал канонического оформления без священника и священник всегда был полноправным членом приходской общины. История Церкви знает существование приходов, которые по условиям времени, например, в эпоху гонений не имели храма, но она не знает ни одного случая, чтобы во главе прихода не стоял священник. Не имущество церковное и даже не молитвенное здание дает жизнь приходу, а верующие — прихожане и священник. Только в их союзе и взаимодействии возможно существование христианской общины, а разрыв этой связи уничтожает : прихода.

Согласно гражданского законодательства не двадцать человек, подписавших договор на пользование храмом, а все мест-

ные жители православного вероисповедания являются полноправными членами общего приходского собрания (пост, от 8.4.29).

Поскольку принятие советским гражданином священного сана не лишает его политических и гражданских прав и не ограничивает его правоспособности и дееспособности, то лишение его права состоять членом религиозной организации, само существование которой без него теряет всякий практический смысл, не может быть рассматриваемо иначе как акт, противоречащий действующему законодательству.

Решения собора 1961 года относятся к числу тех документов, в которых все сознательно недоговаривается или переговаривается, потому что нельзя же прямо и открыто узаконять то, что не может быть узаконено Православным Собором.

Ведь нельзя же узаконять такое положение, когда за совершением какой-либо требы прихожанин не может обратиться непосредственно к священнику и священник не имеет права по просьбе своего прихожанина безвозмездно совершить над ним церковное таинство. Безусловно ненормально, когда священник обязан по предъявлении ему квитанции так наз. «исполнительного органа» храма безотказно совершать любое таинство и требу, чем «непродаемая благодать обращается в куплю»...

Решения собора 1961 года требуют исправления, и Церковь терпеливо, уже 7-ой год, ждет обещанного созыва «очередного» Поместного Собора, которому, как большему, надлежит исправить определения меньшего.

В заключение нам хочется'отметить, что состояние Русской Православной Церкви к началу второго пятидесятилетия по восстановлении в ней патриаршества нельзя считать удовлетворительным. Указать на эту неудовлетворительность и на причины, породившие ее, было основной задачей настоящей справки. Сделать это автор счел своим церковным долгом, как Архиерей Русской Православной Церкви, учитывая, что в связи с празднованием 50-летия восстановления патриаршества не будет недостатка в льстивых панегириках, всегда вредящих правде.

Печальное состояние Русской Церкви на сегодняшний день — прямое следствие нарушения канонов и забвения коренного начала, на котором зиждется строй Православной Церкви и которое составляет его драгоценную особенность — СОБОРНОСТИ.

Для жизни Церкви существенно необходимы свобода и независимость ее внутренней организации. Это достигается неуклонным следованием ее основным канонам и наличием в ее жизни Со-

боров, канонических и по способу их созыва и по порядку обсуждения на них подлежащих решению вопросов.

Седьмой Вселенский Собор в своем 6 правиле, напомнив об обязательности ежегодных Соборов и указав на их основное назначение — «погрешнтельное исправляти», — определил налагать епмтичню на ненсполняющих это правило митрополитов, за исключением случаев, когда они лишены возможности созвать Собор «по нужде н насилию» или по какой-либо уважительной причине.

Такое огромное значение придавала Вселенская Церковь СОБОРНОМУ НАЧАЛУ в своей жизни!

Закончим историко-каноническую справку словами 8-го правила Третьего Вселенского Собора: «Да не преступаются правила отец; да не вкрадывается, под видом священнодействия, надменность власти мире кия, и да не утратим по малу, неприметно, тоя свободы, которую даровал нам кровию Своею Господь наш Иисус Христос, Освободитель всех человеков».

Архиепископ Ермоген,

Жировицкий монастрыь, б. Калужский.

25 декабря 1967 г.