Йозеф Лортц

ИСТОРИЯ ЦЕРКВИ

К оглавлению

Второй период Нового времени

ЭПОХА, ВРАЖДЕБНАЯ ОТКРОВЕНИЮ
(от Просвещения до наших дней)

Первый этап

XVIIIвек: Просвещение

Общий обзор

I. Политический и церковно-политический

1. Распад империи близок к завершению. Носителями германских историчес ких традиций является огромное число средних и мелких территорий-государств. Их было так много, что позже, после постановления имперской депутации 1803г., с политической карты Германии исчезло 112 мелких государств.

Важную роль все еще продолжает играть Австрия. И хотя благодаря победам принца Евгения над турками (между 1697_1721) Австрии удалось упрочить свое положение поборницы христианской религии на Востоке, в борьбе за европейское влияние она все более и более уступает свои позиции Франции и Англии, а позже— и Пруссии. Строгая приверженность Габсбургов католицизму поначалу препятствует проникновению идей Просвещения на территорию Австрии. Хотя некоторые из них все же нашли свое отражение в реформах императрицы Марии Терезии (1740_1780),— но лишь ее сын Иосиф II делает реальные шаги навстречу Просвещению. Во всяком случае, даже после его смерти остается в силе эдикт о терпимости по отношению к протестантам и евреям.

В Пруссии Гогенцоллерны с помощью договора с императором Леопольдом I добились признания своего суверенитета и получили право на титул короля (курфюрст бранденбургский Фридрих III, 1699_1713, после коронации в 1701г. стал носить титул короля Пруссии Фридриха I). За возведение курфюрста бранденбур гского в королевский сан особенно ратовали иезуиты и эрмландский епископ Залуски. Но папская курия, находившаяся в то время в конфликте с Пруссией из-за проведенной в 1525г. секуляризации духовных княжеств, признала Прусское королевство лишь в 1787г.

Фридрих Вильгельм I (1713_1740), руководствуясь в своей политике принципами экономии, строгости и обязательного выполнения долга, заложил основу величия Пруссии. Он принял на своей земле зальцбургских протестантов, изгнанных архиепископом Фирмианом (последний случай применения принципа «cuius regio eius religio»). Сын Фридриха Вильгельма I, Фридрих II (1740_1786), после унаследования им Силезии не стал посягать на права приверженцев католической веры, напротив, для верующих-католиков в Берлине была возведена церковь Св. Хедвиги.

2. Во Франции во время правлении Людовика XV (1715_1774) устанавливают ся тесные связи между высшим духовенством и королевской властью. Но по сути своей этот союз не имел ничего общего с интересами Церкви. Проблемы, с которыми ей приходилось сталкиваться, не только не решались, но часто просто не принимались во внимание. Превыше всего ставились интересы государственные, как это было и при Ришелье (главная задача— укрепление абсолютной монархии). Именно с этого времени во Франции складываются благоприятные условия для распространения просветительских идей. Уже в 1764г. во Франции был распущен орден иезуитов. Людовик XVI (1774_1792), пользовавшийся всеобщим уважением и бывший человеком глубоко благочестивым, не мог дольше противиться радикальным переменам, происходившим в стране. Французская революция (§106) подвела окончательный итог: отказ короля утвердить закон о духовенстве (Constitution civile du clergev) означал конец французской монархии.

3. В Англии с 1714г. на троне— ганноверская династия, пришедшая к власти благодаря своему протестантскому вероисповеданию. Одновременно с ростом политического влияния Англии, мирового признания добивается и английская философия (деизм) (§102).Также большое значение имели выступления методиста Джона Уэсли (1703_1791) (о методизме см. §120, III).

4. В XVII_XVIIIвв. влияние методистов, наряду с другими сектами, распростра няется и на североамериканские колонии. В Декларации о независимости, принятой 4 июля 1776г. в период войны за независимость в Северной Америке, провозгла шались свобода и равенство всех людей и признавались равные права различных конфессий и деноминаций по образцу Билля о правах, утвержденного в Вирджинии тремя неделями раньше. В первой поправке к конституции США (1791г.) оговаривалось принципиальное положение об отделении Церкви от государства.

5. В Испании с 1713г. правит королевская династия Бурбонов, что на протяжении всего столетия способствует укреплению союза Испании с Францией. Сильное влияние просветительских идей в стране привело к роспуску ордена иезуитов уже в 1767г.

6. Португалия, поддерживавшая тесные связи с Англией, добивается, в основном усилиями министра Помбаля (1756_1777), значительных внешнеполитичес ких успехов. Проводимая министром политика реформ, направленных на пропаганду идей Просвещения, послужила причиной для организации заговора, в результате которого в 1758г. было совершено покушение на короля Генриха IV. После раскрытия заговора Помбаль направил все свои усилия на борьбу против Церкви, папы римского, но в первую очередь против иезуитов, считавшихся непосредственными организаторами заговора. В 1759г. деятельность Общества Иисуса была запрещена после того, как в испанском Парагвае, перешедшем в 1750г. во владение Португалии, были ликвидированы миссионерские поселения иезуитов. (Формальным поводом для их изгнания из страны послужило восстание индейцев против португальцев в 1758г.) В том же 1759г. из Португалии был выслан папский нунций.

7. Все более значимую роль в европейской политике играет Россия. Во времена правления Елизаветы I (1741_1762) и Екатерины II (1762_1796) в страну начинают проникать западноевропейские общественные идеи и в первую очередь идеи Просвещения. Частично захватив территории некоторых балканских государств, до этого принадлежавших Турции (1768_1774, 1787_1792), Россия стяжала себе славу главной опоры и защиты православной Церкви.

8. В Польше, отчасти под давлением иезуитов на правительство, усиливается дискриминация по отношению к некатоликам (в 1666г. из состава сената был выведен последний сенатор-протестант; в сейме протестанты были представлены до 1768г.). В 1724г. произошло событие, получившее название «Торуньского кровавого суда»: польское правительство распорядилось казнить 14 протестан тов— участников антииезуитских выступлений. В результате Пруссия и Англия выразили свой дипломатический протест. Договор, заключенный в 1768г. между Россией, Пруссией, Данией и Швецией, с одной стороны, и Польшей— с другой, восстановил польских протестантов в их правах. В последние три десятилетия XVIIIв. Польша, будучи разделена (в 1772, 1793, 1795 годах) между Пруссией, Австрией и Россией, исчезла с политической карты Европы как суверенное государство.

9. В XVIIIв. Швеция утратила все преимущества, полученные ею в ходе Тридцатилетней войны. Главной причиной тому была неудачная политика Карла XII (1697_1718), уступившего России в борьбе за балтийские государства. Влияние идей Просвещения в Швеции было заметно лишь в слабой степени, хотя в области естественных наук можно было выделить некоторых прогрессивных ученых (Линней, Цельсий).

10. В 1740г. Турция признает Францию в качестве защитницы христиан на Востоке. В 1774г. в подвластных Турции княжествах Молдавия и Валахия была провозглашена свобода вероисповедания.

II. Богословско-исторический

Хотя Франция и в XVIIIв. остается ведущей европейской страной с точки зрения исторического развития Церкви, но, к сожалению, уже совсем в ином отношении. Признаки богословско-церковного кризиса, связанного с последними выступлениями янсенистов, на протяжении XVIII столетия постепенно становятся все более явными (основной причиной стала деятельность янсенистско-галликанского парижского парламента). Негативные последствия этого были в значительной мере усилены в корне изменившейся духовной атмосферой эпохи. Вслед за противостоянием между отдельными христианскими конфессиями наступает время борьбы против христианской идеи в целом, а затем— против религии как таковой. Это дает нам право говорить об антирелигиозном периоде Нового времени. Внутри этого периода, в свою очередь, следует различать два временных отрезка, разделенных событиями Великой французской революции. Отрезок первый, XVIIIв., включает в себя эпоху Просвещения с ее неприятием высшего Откровения и борьбой против Церкви Христовой. Борьба велась и против протестантской Церкви, но лишь до тех пор, пока протестантизм полностью не проникся новыми духовными веяниями. По сравнению с этим, второй отрезок— XIXвек— представляет собой явление всеобщего безверия более широкого плана. Но если в XVIIIв. отчаянные попытки возродить Церковь в ее былом состоянии, особенно в вопросах богословия и богослужения, привели лишь к новым антицерковным нападкам и выступлениям, то в XIXв. они принесли заметно больший успех. В XVIIIв. дух французского Просвещения захватил территории крупнейших европейских государств, тем самым намного расширив фронт наступления на Церковь вообще и на Рим в частности. Даже процесс возрождения Церкви в XIXв. во многом отвечал этому духу. Своего апогея он достиг после того, как Рим вынужден был признать, что человечество стоит на пороге новой универсальной эпохи в истории Церкви. В этой эпохе мы сегодня и живем (§73 и 108).

Первая глава

Возникновение и сущность нового мировоззрения

§102. Причины возникновения

1. Сразу отметим, что к концу эпохи барокко силы Церкви в Европе были на грани истощения, а христианское мировоззрение пришло в полнейший упадок, что в конечном счете привело к угнетающему бездействию конфликтующих сторон. Противостояние различных конфессий потребовало от них слишком больших усилий. Богословы в своих спорах пожертвовали еще недавно общими интересами ради самого спора. В результате этого набирает силы безликий рационализм, исчезает всяческое понятие о принципиальной позиции, на первый план выдвигаются темы второстепенные, обсуждаемые в самых различных, порой даже отталкивающих полемических формах. Религиозные споры все дальше и дальше уводили в сторону от самой религии.

Разумеется, в некоторых областях Контрреформация укоренилась довольно прочно. Но, с другой стороны, там, где для ее внедрения применялись жесткие государственно-политические меры, возникала опасность слишком поверхностного и бездумного «обращения». Порой иезуиты, используя государственные властные методы, слишком рьяно брались за выполнение своей задачи, придавая процессу «католизации» некоторый оттенок принуждения. В своей воспитательной политике они совершенно не учитывали существовавших в то время в Европе духовных настроений, часто отказывали верующим католикам в свободе духа и не поддерживали во вверенной им пастве сознание ее собственной духовной ценности.

2. Учитывая все вышесказанное, особое внимание следует уделить описанию и оценке системы образования в католических университе тах и, в первую очередь, сущности преподавания богословских дисциплин. Надо признать, что в то время были и позитивные начинания в сфере образования. Так, стоит отметить значительные достижения мавристов и монахов некоторых других орденов в области исторического богословия, дисциплины, столь важной для развития богословия как науки в целом. В некоторых университетах должное внимание уделялось изучению Священного Писания. Но эти явления были лишь редким исключением. В целом же надо признать, что некогда высокодуховные сферы схоластики постепенно превращались в прямолинейный и бесплодный схоластицизм. Уровень обучения в большинстве католических университетов ни в коей мере не соответство вал возросшим духовным потребностям общества. Отрицательную роль сыграла абсолютная монополия иезуитов в области образования. Полностью отсутствовала плодотворная конкуренция, а когда же элементы ее стали навязываться Обществу Иисуса в XVIIIв., то было отчасти уже слишком поздно, а отчасти сами иезуиты довольно неохотно откликнулись на нововведение.

И хотя духовные семинарии при университетах подготавливали безупречный с точки зрения Церкви клир, но нередко как раз им и недоставало научной глубины преподавания.

Точно так же оставлял желать лучшего и уровень преподавания в начальной сельской школе. Несмотря на все попытки как-то изменить существующее положение дел, в основном все оставалось по-прежнему. Некоторые суеверные представления (например, вера в существование колдовских сил) становились на пути обращения мыслящей личности к Церкви. Почитание святых часто принимало откровенно вульгарные формы и постепенно превращалось (если к тому времени уже окончательно не превратилось) в языческое опошление самого этого понятия.

С кафедр произносились довольно спорные проповеди, в которых было слишком мало духовного содержания и которые часто превращались в арену для выяснения отношений.

Можно с уверенностью утверждать, что в это время начинает расти чувство неудовлетворенности. В первую очередь чувствовали себя обманутыми люди наиболее образованные и прогрессивные.

Следует также признать, что, к сожалению, дурная слава некоторых монастырей чаще всего соответствовала действительности. Во многих из них совершение молитв и обрядов таинств противоречили канону.

3. Картина духовного состояния эпохи останется неполной, если не принять во внимание наличие в Европе, наряду с вышеуказанными явлениями, духовных настроений совершенно иного характера. Возникновение новых духовных веяний было не столько простой реакцией на моральный упадок, охвативший всю Европу, сколько рождением новой могущественной силы. Рождалось новое мировоззрение, чья сущность была выражена в самом его названии— Просвещение.

В основе нового течения лежали антицерковные тенденции, а главным его принципом была провозглашена «свобода». Но для более точного определения сущности Просвещения и его роли в историческом развитии Церкви следует отметить, что порой это стремление к обновлению принимало вполне легитимные с точки зрения самой Церкви формы.

Желание Просвещения избежать всяческих контактов с Церковью на почве ее интересов имело под собой веские основания и могло привести к очень серьезным, если не разрушительным последствиям. Но в то же время, в сложившейся ситуации любая реформаторская деятельность имела полное право на некоторое отступление от правил. К примеру, просветительская деятельность государства порой ни в чем не противоречила интересам Церкви, будь то проведение реформ в образовании или борьба с недостатками в семинариях и монастырях.

В общем же следует обратить внимание на то, что в XVIIIв. было весьма много глубоко верующих и преданных Церкви ученых, священников и проповедников, и было бы полной несправедливостью отождествлять явление антисупранатурализма с сущностью идей Просвещения в целом. Наиболее прозорливые епископы уже тогда увидели для себя возможность участия в просветительской деятельности, убедившись, что она имеет под собой вполне гуманные основы и сможет оказать положительное влияние на развитие Церкви. Некоторые из них, к примеру, выступали за методические и содержательные изменения в преподавании богословских наук и в проведении церковных служб, и могли с полным основанием ожидать от этого повышения общественной нравственности.

4. В любом случае очевидно, что не эти явления были положены в основу «нового духа». В большей степени в его зарождении играли роль поверхностный рационализм и переоценка значения природы. Все это неминуемо вело к возникновению принципиального конфликта между Просвещением и истинами Откровения. И ничто не могло изменить хода событий— любые попытки, даже самые отчаянные, оставались тщетными. Не помогали и снисходительные насмешки некоторых богословов (в том числе и Маттиаса Клавдия, утверждавшего, что «разум— это всего лишь модный товар»).

Как уже было сказано, идеалом Просвещения, собственно его богом, была природа. Истина выявлялась лишь с помощью самодостаточного, независимого (автономного) разума: отсюда и появление таких понятий как естественная религия, естественное право и естественное государство. Изначально подвергалось сомнению все сверхъестественное и божественное. Считалось, что если Бог и существует, то Он, конечно же, никак не влияет на развитие природы, на естественный ход событий. Все в природе вершится по раз и навсегда установленным законам, все можно измерить и просчитать, в жизни абсолютно нет места явлениям исключительным.

Односторонняя, в сущности очень наивная и, на первый взгляд, прочно утвердившаяся переоценка значения разума и знания находит свое высшее выражение в «религии» разума времен Французской революции (§106). Под ее воздействием христианская вера в наступление «будущего века» постепенно трансформируется в нехристианскую, секуляризированную, иначе говоря, посюстороннюю веру в прогресс. Эта вера наделяет человеческий разум способностью, познав и изучив законы природы, противостоять несправедливости и страданиям, царящим в мире. Доведенная до абсурда ужасами двух мировых войн (1914_1918, 1939_1945), «религия прогресса» переживает в настоящее время свое псевдорелигиозное воскрешение в лице зародившейся еще в XIXв. и достигшей в веке XX своего расцвета идеи коммунизма, провозглашающей бесклассовое и справедливое общество и «веру» в возможность бесконечного повышения уровня человеческого благополучия (§125).

5. Описанная нами картина окажется неполной, если не учитывать того, что в основу культурно-философской системы XVIIIв. в общем и целом легли идеалы христианства. У таких мыслителей как Руссо, Лессинг и даже Вольтер вера в единого Бога не подвергается сомнению, хотя время от времени полная внутренних противоречий философская концепция некоторых из них (к примеру у Ж.Ж.Руссо), отмеченная, по крайней мере в отдельных вопросах, элементами пантеизма, вступает в конфликт с христианским учением.

Просвещение в такой интерпретации является следствием исключительного индивидуализма (как в философии, так и в религии протестантизма) и связанного с ним понимания хода исторического развития. Корни этого направления, получившего название антисупра натурализма (Troeltsch), уходят далеко в прошлое, к философии номинализма с его тенденцией ослабления гармонических отношений между верой и разумом и утверждением, что универсалии существуют не в действительности, а только в мышлении. Непосредственных же причин зарождения нового мировоззрения было несколько: во-первых, религия протестантизма, впоследствии подвергшаяся догматическому смягчению, во-вторых, идеи гуманистов и, наконец, в-третьих, философия индивидуализма, настроенная критически по отношению к традиции и основывающаяся на принципах нового естествен нонаучного мышления и его открытиях.

Конечно же, нас не может удовлетворить столь поверхностное перечисление, и необходимо дополнить общую картину, показав, каким разнообразием промежуточных форм было представлено рассматри ваемое нами явление.

I. Протестантизм

1. Вплоть до эпохи Реформации гарантом процветания христианской религии в Европе было ее единство: существовала единая вера (раскол 1054г. не повлиял на саму сущность веры, да и сознание того, что единство потеряно, было не столь ощутимым). Крушение этого единства с возникновением различных конфессий и деноминаций, непременно пытавшихся отстоять свою связь с основами христианства, и было одной из основных, если не самой главной причиной грядущего безверья.

Отсылая читателя к высказыванию Лёвениха, приведенному в § 84, II, 3, по сути его смею сделать лишь два замечания: 1) мы наблюдаем за той стадией развития событий, когда в полной мере проявляется безысходный трагизм эпохи Реформации. Не может быть двух более непримиримых вещей, чем основываю щаяся единственно на вере в Спасителя идея Реформации и деизм Просвещения. 2) После всего сказанного нами о протестантизме, то, о чем далее пойдет речь, ни в коей мере не следует воспринимать в качестве пристрастного суждения.

Сложившуюся ситуацию можно описать следующим образом: (а) Сосущество вание большого числа конфессий порождало вполне закономерный вопрос— на чьей же стороне истина? И хотя находящееся в кризисе христианское сознание на удивление самоотверженно пыталось противостоять зарождавшемуся сомнению, но оно было не в состоянии полностью предотвратить все более скорый и массовый его рост. Уже в 1624г. английский философ-деист Герберт Чербери обратился ко всем конфессиям со своим программным вопросом: «Что такое истина?» (б) Невыразимые страдания и страшная нужда, порожденные религиозными войнами (Германия, Нидерланды, Англия, Франция), в которых принимало участие и высшее духовенство, сами войны, лишенные всяческого христианс кого милосердия, с их надуманными противоречиями, внушали многим лишь отвращение и способствовали распространению в Европе индифферентных настроений. (в) Внутри протестантизма индивидуализм привел к столь сильному распаду (строгое лютеранство, лютеранство в интерпретации Филиппа Меланхтона, всевозможные разновидности кальвинизма, другие деноминации), что многие полагали спасти христианство, раз и навсегда отказавшись от более подробной различительной концепции (как это было свойственно ортодоксальному различению между «articuli fidei fundamentales» и «non fundamentales» [основополагаю щие установления веры... неосновополагающие], §101). Учитывая внутренний раскол в протестантизме, еще Якоб Аконтий в 1565г. пытался найти решение проблемы в установлении различия между значимыми и менее значимыми вероучениями. Элементы релятивизма проникали в протестантизм также благодаря деятельности страсбургских реформаторов в самом начале XVIв.

2. В том же направлении действовал и пиетизм, выступавший против отвлеченности и догматической односторонности появившегося в конце XVIв. протестантского богословия с его изощренными уловками и против учения Кальвина об «абсолютном предопределении»(на ряду с догматически-философским стремлением к единству §101). Пиетизм стремился к обновлению религиозного «благочестивого» чувства, подчеркивая при этом значение практического переустройства жизни посредством добрых дел. Отдельные стороны учения потеряли при этом свою первоначальную значимость, и тем самым была поставлена под угрозу связь с христианскими догматами, которые до того времени являлись залогом единства евангелической Церкви. Особое выделение чувства и доброго дела привело к ярко выраженно му субъективизму, явившемуся предвестником эпохи Просвещения с ее склонностью к индивидуализму и морализму. Со временем пиетизм все больше отдаляется от организованной протестантской Церкви, и в конце концов в некоторых регионах последователями учения пиетизма были образованы так называемые протестантские секты (см. §83 о секте социан, чье учение есть не более, как возобновленное учение древних антитринитариев, и которая впоследствии объединилась с небольшими унитарными общинами, в первую очередь на территории Польши). Появление протестантских сект явилось закономерным следствием полного религиозного упадка и отчасти явилось причиной того, что протестантство, утвердив принцип свободы разума в делах веры и тем самым лишившись единства, больше не могло противостоять стремительному распространению просветительских идей.

В качестве наглядного примера взаимодействия склонного к мистицизму пиетизма и зарождающегося Просвещения можно назвать появление некоторых сборников духовных песен, при чтении которых «разум получал возможность мыслить, и сердце проникалось благодатью Божией».

Но главным являлось то, что складывавшаяся ситуация в целом вела к постепенному размыванию границ между отдельными, ранее независимыми друг от друга мировоззренческими концепциями.

II. Гуманизм

Еще задолго до того, как пиетизм оформился в цельное богословское направление, первостепенное значение начали приобретать отдельные релятивистские элементы гуманизма. Из всего многообразия идей гуманизма можно выделить такие, которые, непрерывно трансформируясь, в конечном итоге приводили к религиозной концепции, чье содержание исчерпывалось двумя принципами. (а) Признаком всякой истинной религии является вера в Бога, в добродетель и в существование потустороннего мира. (б) Все религии в сущности своей одинаковы (подробнее об этом см. §76). Но ведь эти утверждения являлись основополагающими и для просветительского понимания религии.

Действительно, можно с уверенностью утверждать, что мировоззрение Просвещения подверглось сильному влиянию идей гуманизма. Это влияние отчетливо наблюдается: (а) в некоторых пунктах теории об общности всех религиозных и философских школ (выдвинутой итальянским мыслителем Пико делла Мирандола и Николаем Кузанским и развитой позднее Эразмом Роттердамским и Томасом Мором), (б) в лютеранстве Филиппа Меланхтона, склонного, с одной стороны, к морализму (учение о спасении), а с другой стороны, к рационализму (специфическое понимание таинства причащения, положенное затем в основу спиритуализма Ульриха Цвингли), и (в) в антикальвинистском и рационализированном учении арминиан.

Стремление освободить мышление от авторитарного влияния христианских традиций можно заметить уже в трактате Макиавелли «Государь», написанном в 1513г. Прямое же указание на наличие во всех религиях общих черт и на существование некой универсальной естественной религии можно найти, например, у французского гуманиста Жана Бодена (1530_1598). Поначалу дальнейшее развитие этих тенденций успешно сдерживалось как движением Реформации, признававшим за каждым человеком право толковать Св. Писание по своему усмотрению, так и реформами внутри самого католицизма. И лишь после ослабления обоих этих явлений вышеназванные идеи окольными путями, через Англию (деизм Герберта Чербери), проникают на европейский континент.

III. Новая философия

В определенном смысле можно утверждать, что «новая» философия берет свое начало в философском учении номинализма. И действительно, развитие отношений с религией как в номинализме, так и в философии нового времени обозначено сходством принципиальных позиций. Обоим направлениям свойственна тенденция к ослаблению гармонических связей между верой и знанием. Это ослабление было вызвано различными причинами и в первую очередь тем, что в средние века (в период расцвета номинализма) философские идеи были тесно связаны с идеями богословскими, что неминуемо приводило к их взаимопроникновению. Но, принимая различные формы, философская мысль, на самом деле, всегда оставалась сама собой.

1. Философская система Рене Декарта (1596_1650)— первого крупного философа Нового времени (эпохи, которой прежде всего свойственна математическая и естественнонаучная структура мышления)— это, по мнению Макса Шелера, «великая декларация независимости индивидуума» и проповедь сомнения как метода¹⁸⁰. Бог для этого еще искренне верующего мыслителя есть абсолютная, непреложная, но отнюдь не главная истина.

Угрозу основам веры представляло уже само его утверждение о том, что в доказательство ее существования нельзя привести никаких сколько-нибудь веских аргументов. В конце концов, вопреки воле самого Декарта, в глубине его сознания рационально мыслящий разум одержал верх над верой.

2. а) В Англии «новая философия» с самого начала приступила к критике основ Откровения. Сущность всех без исключения религий объяснялась не только их естественным происхождением, но и естественным развитием. Философией деизма, первенцем «новой философии», не признавалось Откровение и отрицался образ Христа как чудотворца и искупителя грехов человеческих.

Философами этого направления были: Герберт Чербери († 1648г.), являющийся родоначальником учения деизма и выдвинувший тезис о пяти врожденных идеях¹⁸¹, вложенных в сознание человека Богом. Томас Гоббс († 1679г.): религияпо рождена государством, которое в силу этого имеет полное право подвергать проверке те или иные «частные точки зрения». Тем самым закладывались основы критики Откровения и христианских догматов. Джон Локк († 1704г.) оказал сильное влияние на деистическое направление, требуя согласия Откровения с законами разумного познания. Джон Толанд († 1722г.) категорически отрицал наличие в религии явлений таинственных и не подлежащих суду разума. Еще один философ-деист— Джон Энтони Коллинз († 1729г.) в своем сочинении«Трактат о свободе мысли» отстаивал принципы свободы мысли и совести в делах религии.

В основе всех этих философских концепций лежит общая предпосылка: философская основа деизма— это разделение веры и разума с помощью номиналистского принципа двойной истины (§68, 82), при котором особое значение придавалось таким стоическим понятиям как «естественное» и «общее» (эти понятия, впрочем, использовались и гуманистами). В результате сформировалась поверхност ная, склонная к морализму религиозность стоического типа с заранее заданной структурой: Бог— добродетель— потусторонний мир. Понятие «Бог» осталось, но постепенно под воздействием разума божественный образ Его абстрагировался и перестал связываться с Откровением. Этот образ Бога был всего лишь фальсификацией христианского представления о Боге. Потому что Бог Откровения— это Человек, обращавшийся и продолжающий обращаться к людям с проповедью тайн, познание которых должно прийти через веру. Религия без сверхъестествен ного— это не религия. Сведение сущности религии лишь к процессу рациональ ного познания и есть сам рационализм, иными словами— разрушении религии. Истинное христианство проповедует любовь Господа Бога к чадам Своим, для спасения которых послал Он на землю Своего Сына. Образ же Бога в эпоху Просвещения под воздействием отказа от христианских догматов триединства и воплощения подвергся рационалистическому пересмотру.

б) Бурная торговая деятельность англичан позволяла им близко знакомиться с различными религиозными учениями. Постепенно все это конфессиональное разнообразие становилось для них чем-то естественным и повседневным, что в конечном счете привело к ослаблению понятия истины, включающего в себя обязательную категорию единства.

Провозглашенная в Англии в 1689г. в результате так называемой Славной революции свобода совести (впрочем, это относилось лишь к протестантским деноминациям) и объявленная в 1694г. свобода слова, несмотря на видимую свою прогрессивность, по сути были явлениями релятивистскими. Но релятивизм их, не делавший различия порой даже между прямо противоположными точками зрения, далеко не всегда был осознанным. Так, например, философская теория либерализма Джона Локка еще была проникнута христианской идеей о человеческом благочестии.

в) Достижения в области естественных наук оказывали на состояние общественной мысли точно такое же влияние: казалось, они не оставляют места в жизни явлениям сверхъестественным, и многие поэтому начинали верить, что все в этом мире поддается измерению и вычислению. Понимая это, деисты стали все чаще применять естественнонаучные открытия в борьбе против религиозных догматов, и в первую очередь, они подвергли строгой критике чудеса, отрицая их реальность и утверждая, что рассказы о них имеют характер параболических повествований. Со временем их теория приобретает все больше сторонников, что было прямым доказательством растущего безверия. Хотя и в то время среди ученых были люди глубоко верующие (Паскаль, Лейбниц, Ньютон). Но новый образ мышления, порожденный раскрытием огромного числа загадок природы, до того времени почитавшихся в качестве явлений сверхъестественных, словно околдовал людей. Все больше явно слабых мест, ранее не замеченных, обнаруживалось во многочисленных философско-религиозных учениях. Именно благодаря тому, что многие дерзкие умы неустанно указывали на эти слабости, нельзя было избежать выдвижения на первый план рационального мышления. И если даже некоторые мыслители делали попытки свести воедино, с одной стороны, новейшие научные знания, а с другой— схоластическую метафизику и догматы католической Церкви (например, итальянский священник Пьетро Гассанди (1592_1655), или немецкий философ Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646_1716), пытавшийся доказать наличие гармонии между христианской верой в Бога и естественнонаучным методом познания), то и в этом случае они недостаточно внимания уделяли вопросу о первопричине.

В результате областью научного познания становятся исключительно естественные науки, и в скором времени эта ложная установка захватывает умы большинства философов и ученых. В то время как сторонники веры не слишком заботились об убедительности доводов, приводимых ими в доказательство своих теорий, и отношение Церкви к естествен ным наукам часто носило характер открытого неприятия, служившего причиной поверхностных и порой абсолютно неверных суждений, само собой разумеется, что и рационалистам не удалось достигнуть желаемых результатов. И лишь познание сущности и определение возможностей философских и богословских теорий, с одной стороны, и естественных наук— с другой, позволяют сейчас в некоторой степени заново проводить параллели между верой и знанием (§116).

3. Значительных успехов философия деизма добилась с возникновением движения масонов и с проникновением деистического учения во Францию (Вольтер). Началом движения Вольных каменщиков послужила организация в Лондоне в 1717г. первой Великой Ложи, ставившей перед собой задачу объединения «избранных» в надконфессиональном религизном братском союзе.

Масонство— это тайная организация, взявшая за основу философское учение деистов и особо выделявшая в нем идею о естественной религии. С самого начала масоны с их интерпретацией деизма заняли враждебную позицию по отношению к Церкви (против «господства церковников»), и постепенно, отказавшись от идеалов гуманизма, они становятся главной силой в борьбе против католической Церкви. Особенно агрессивной была деятельность масонов против католицизма в XIXв. в романских странах.

Своему успешному распространению масонство было обязано просветительско му духу эпохи и самой своей организации, чья притягательность и действенность были во многом усилены благодаря ореолу таинственности и «мистицизма», с самого начала окружавшего масонские ложи. Именно этот «мистицизм», удовлетворявший глубокую потребность человека в духовной жизни, был особенно привлекателен на фоне пренебрегшего им рационализма.

4. а) Разрушительная сила деизма в полной мере проявилась не на его родине (в Англии учение деизма так и не добилось особенных успехов), а во Франции, начиная примерно с 1739г. И то, что расцвет в области культуры, образования и языка, имевший место при Людовике XIV, постепенно становится явлением общеевропейским, придавало развитию событий угрожающий характер.

Культура стала слишком «земной». В центре ее теперь были не Церковь и вера, а государство и абсолютная монархия. Государствен ные мужи уже давно с полным безразличием относились к вопросам религии, и повсюду можно было наблюдать глубокие разногласия между официальным католическим вероисповеданием и беспринцип ной и бездуховной политикой. Все это вполне закономерно порождало скептическое отношение к религии и критику в адрес Церкви, избежать которых удавалось лишь путем сближения Церкви с государством и соответственно с аристократическими кругами общества. Кроме того, авторитет Церкви сильно подрывали бесконечные споры янсенистов, а бесплодные дискуссии о божественном предопределе нии не только вносили смущение в умы, но и превратили богословие и религиозные догматы в объект для насмешек.

б) В сложившейся ситуации идеи английского деизма принимали очень опасный характер. Пользовавшийся большим влиянием Вольтер (настоящее имя— Франсуа Мари Аруэ), обладая живым и острым умом, был в то же время человеком исключительно честолюби вым. Будучи сторонником учения деистов, он вовсе не отрицал бытия Бога, но его сомнение и насмешки брали верх над его верой. Он не только не принимал Церкви, он ненавидел ее (его призыв: Ecrasez l'infame!— Раздавите гадину!). Потеряв веру в бессмертие человечес кой души, Вольтер способствовал развитию материалистического взгляда на жизнь. Для себя лично этот скептик-мыслитель не чувствовал необходимости в Откровении. Он считал, что Библию в качестве Книги откровений не стоит принимать всерьез, а Иисус представлялся ему обыкновенным мечтателем.

В своем «Трактате о терпимости» (1763г.) Вольтер отстаивал эту основополагающую идею Просвещения, лежавшую в основе всей эпохи Нового времени. Но в его изложении глубокой идеи на первый план, к сожалению, выдвинулись безразличие и враждебность по отношению к догме¹⁸² (см. §103).

Основатели «Энциклопедии» Дени Дидро († 1784г.) и Жан Лерон д'Аламбер († 1783г.) сделали следующий шаг к атеизму, рассчитывая с помощью своего детища взрастить целое поколение образован ных и полуобразованных людей, враждебно настроенных по отношению к Церкви и к догме. К этому направлению принадлежал и Жюльен Офре де Ламетри (1700_1751, главное произведение: «Человек-машина»), в философии которого атеизм превращается уже в неприкрытый материализм.

Особенно отчетливо рождение и развитие либерального духа самодостаточной образованности можно проследить на примере Вольтера. Все проявления позитивной религии он, ослепленный ненавистью, надменно называл ограниченнос тью и суеверием. Несмотря на блестящий талант, огромную силу духа и острое чувство справедливости, присущие Вольтеру, его представления о мире отличались некоторой ограниченностью. В отличии от Вольтера и его последователей -либералов, а также некоторых отлученных от Церкви протестантских богословов, таких как Давид Фридрих Штраус († 1874г.) и Бруно Бауэр († 1882г.), не всем высокообразованным мыслителям того поколения удалось со столь бездумной легкостью отказаться от признания очевидной и решающей роли положительной религии в жизни и развитии философской мысли.

Слухи об обращении Вольтера перед смертью на путь истинный кажутся нам не лишенными доли истины. Хотя, если учитывать тогдашнее поведение старого, все еще до крайности честолюбивого человека, до конца почитавшегося главой антирелигиозного направления в философии, достоверность этого факта, видимо, так и навсегда останется неразрешенной загадкой.

IV. Просвещение в Германии

1. Очень многообразным феномен Просвещения был в Германии. Процесс, в результате которого окончательно сформировалась тенденция неприятия Откровения, был здесь долгим и мучительным. Повсюду он сопровождался отдельными проявлениями благочестия, которое, правда, находя свое выражение в самых разнообразных формах, из истинного богопочитания превращалось в безликую религиозность.

Наибольшего влияния в Германии Просвещение добилось при Фридрихе II (1740_1786), отличавшемся скептицизмом и любившем повторять: «У меня пусть каждый спасается, как ему больше нравится». Такая индифферентная позиция великого прусского короля была результатом его мнимого всевластия в стране.

Отказ большей части богословов-протестантов признать авторитет Церкви и Откровения в полной мере показывает, насколько пагубно на протестантском богословии сказался его разрыв с древнецерков ной и средневековой традициями.

2. В связи с вышеназванными явлениями следует упомянуть о влиянии на развитие событий философско-литературного процесса. И в первую очередь это относится к деятельности Иммануила Канта (1724_1804). Значение его философского учения в истории религии было двойственным: (а) негативно-деструктивным (этот аспект был решающим) и (б) положительным.

а) Деструктивность кантовской философии заключалась в следующем: в учении Канта были элементы, на основании которых его в большей степени можно было отнести (вопреки утверждениям его сторонников) к лагерю философов-реалистов. Кантовская острая критика теории познания во многом способствовала успешному распространению агностицизма, хотя агностицизм Канта, оказавший решающее влияние на развитие философской мысли вплоть до наших дней, носил очень специфический характер. Канта можно с полным основанием назвать и рационалистом, если учесть, что в его философской системе не нашлось места христианской религии, основанной на Откровении. По мнению Канта, существующая Церковь в своей деятельности ограничивается лишь проповедью морали в ее связи с историческим развитием общества, и поэтому она должна быть постепенно заменена «чистой верой». Тот факт, что столь насыщенная идеями философская система, определявшая направление мыслительного процесса на протяжении целого столетия (система, которая и сегодня считается основой современной критической мысли) противопостав ляла себя религии Откровения, явился причиной глубокого упадка христианской идеи в целом.

Своим девизом Кант избрал строчку из Горация: «Sapere aude»— «Решись быть мудрым». К сожалению, у католической Церкви не хватило мужества вступить в дискуссию по поводу кантовского призыва к духовной зрелости. В результате высокоорганизованной философской системе Канта не нашлось достойного оппонента, вдохновленного духом Откровения.

С другой стороны, открытым остается вопрос, сознательно ли Кант отказался в своей философии от тех немаловажных элементов, которые могли бы, не мешая достижению поставленной им цели, предотвратить надвигающуюся катастрофу. Сведение Кантом процесса мышления исключительно к теории познания мешало пониманию жизненных проблем в целом. В результате у него сформировался очень поверхностный, оптимистический взгляд на жизнь, что не позволило ему до конца познать метафизическую глубину существования.

Особое место в философской системе Канта занимает критика традиционных доказательств бытия Бога, точнее говоря, попытка показать их полную необоснованность. Простейшая логика здравого человеческого разума говорит о том, что если не существует доказательств бытия Бога, или существующие доказательства не имеют под собой какого-либо основания, то и сам этот факт является не более чем голословным утверждением. Таким образом Кант, будучи сам человеком верующим, значительно способствовал распространению безверия.

Давая оценку кантовской критике доказательств бытия Бога, следует непременно отметить, что сами эти доказательства Кант знал не в оригинале (пять доказательств бытия Бога Фомы Аквинского (§59), который, стремясь вывести бытие Бога из бытия вещей, основной задачей своей видел упорядочение множества в единство), а лишь в той видоизмененной форме, в которой они дошли до него, благодаря Франсиско Суаресу, Лейбницу и Христиану Вольфу († 1754г.).

б) Позитивное значение философии Канта заключалось в том, что его рационализм указывал на принципиальную невозможность научного обоснования поверхностной религиозности эпохи Просвещения. Он представляет идею о Боге как нравственную потребность человеческой души, другими словами, акцентирует внимание на истинах, в полной мере присущих христианскому мировоззрению. Являясь по сути своей последователем идеализма, Кант успешно отстаивал идею о первичности духа по отношению к материи. Надо признать, что это было достижение, заслуживающее уважения и благодарности всех верующих. В XIXв., в то время, когда набирает силы философия материализма, эта идея стала на защиту интересов не только различных ветвей идеалистического учения, но, в какой-то мере,— и Церкви. Но несмотря на все это, Канту было свойственно общее для XVIIIв. непонимание эпохи средневековья, Церкви и христианства в целом. И как раз на примере столь великого духом человека в полной мере раскрывается гротескность ошибочных суждений.

3. Для развития Церкви в Германии в Новое время основополагаю щее значение имело то, что представители немецкого классицизма, во главе с великим Гёте игравшие большую роль в истории мирового духовного развития, были далеки от христианства, а также то, что среди них не нашлось ни одного, в чьем творчестве хотя бы частично нашли отражение идеалы и проблемы католической Церкви (хотя их нельзя назвать и убежденными протестантами). Формальное же признание многими из них католической веры не могло смягчить ситуацию: наивысшие проявления немецкой классической мысли основывались исключительно на гуманистическом признании абсолютной свободы личности (в том числе и нравственной). Идеи немецкого классицизма, благодаря своему могучему духовному потенциалу, определяли общее направление развития немецкой нации, что усугубляло и без того тяжелое положение католической Церкви, ослабленной к тому времени и конфессиональными распрями.

§103. Терпимость

1. Мировоззрению эпохи Просвещения были в первую очередь присущи релятивизм, индифферентизм и скепсис. Главным результатом этих проявлений было зарождение в XVIIIв. идеи терпимости. Никоим образом не довольствуясь областью обыденной жизни, эта идея проникает в сферы высокой философской мысли, вследствие чего исчезает принципиальное различие между такими понятиями, как истинное и ложное. Распространение идеи о терпимости привело не только к примирению большинства религиозных споров (что со временем стало необходимым для достижении гражданского согласия), но и к отказу от понятия истины. Именно этот отказ и привел к появлению догматической терпимости, а иными словами— догматического безразличия. Прямо противоположная сущности христианства и католициз ма, идея догматической терпимости означала гибель любой положительной религии.

В разработке и дальнейшем развитии идеи терпимости можно выделить несколько весьма различных концепций: совсем по-иному, чем иронически-рационалистически мыслящий Вольтер (§102), мыслит, к примеру, Лессинг, приводя в своей драме «Натан Мудрый» знаменитую притчу о трех кольцах. Для него все еще существует религиозная истина, определить единую сущность которой, однако, более не представляется возможным.

Или если рассматривать вопрос о политической терпимости, то нельзя не отметить непоследовательность суждений Жан Жака Руссо: непогрешимая воля правителя и volontev gevnevrale, по его мнению, справе сильно ограничить терпимость. Он также считал, что терпимость вообще неприемлема в случае политических меньшинств.

2. По сути своей идея терпимости, освобожденная от рационализ ма, является исключительно ценной и крайне необходимой для человечества. Если уже в древности и в средние века великие мыслители (Августин, боровшийся против манихеев и донатистов, §30, Раймунд Луллий, аббат Клюни Петр Достопочтенный, а также Джироламо Серипандо, §76 и 89), считавшие причиной всякого заблуждения отчасти гнет материальных условностей, пытались в своих суждениях провести границу между заблуждением и самими заблуждающими ся, то в этом была заложена подлинно христианская концепция религии, с присущими ей справедливостью, духовностью, стремлением к истине и таинственностью. Это было, с одной стороны, признанием истины, явленной людям в образе Иисуса Христа и призванной спасти верующих в Него, и одновременно выражением уверенности в том, что изречение «свет просвещает всякого человека» (Ин 1, 9) — это признание созидающей силы Слова («logos spermatikos», Юстин, §14), а также в том, что истинная религия существовала на земле во все времена, еще до Христа¹⁸³.

Эта концепция истинной терпимости была со временем дополнена элементами фальшивой догматической толерантности, подготовившей почву для гражданской терпимости и явившейся закономерным следствием неотвратимого процесса смешения народов, различных религиозных и философских учений. С точки зрения исторического развития Церкви, значение такой толерантности определяется тем фактом, что в настоящее время она существенно влияет на состояние всей жизни, собственно внутри которой и может наступить Царство Божие.

Все это заставляет сегодня христиан, католическую Церковь настаивать на том, что истина христианства— не есть простая совокупность учений, а есть действительность Откровения, заключенная в образе Иисуса Христа и познаваемая через веру в Него, через Его жизнь, творения и учение. Исходя из этого, особенное значение в процессе проповеди истины придается таинственной роли любви: говорить и поступать соответственно истине, согласно принципу «aletheuein en agape» (Ефес 4, 15). Именно поэтому проповедь истины не означает попытку подчинить себе другого, а напротив, является одной из основных функций института диаконии. Диакония признает за человеком право на свободу совести и благоговейно относится к тому, что каждый считает истиной.

3. На самом деле, в жизни Нового времени заметно господство менее сильной «гражданской» терпимости. Совместно с политическими свободами она дает право каждой из большого числа духовных и религиозных групп выдвигать свою программу и пропагандировать свое учение. Но все это безграничное разнообра зие несет в себе зачатки догматической терпимости, что является гибельным для понятия истины. В наше же время разрушение этого понятия привело к полному хаосу (и вместе с тем к внушающему серьезные опасения духовному бессилию).

4. Современная религиозная терпимость впервые нашла свое официальное выражение на государственном уровне в лишенной традиций Америке. Принятый там в 1791г. закон об отделении Церкви от государства во многом противоречил интересам Церкви, так как государство не могло больше в полной мере служить целям, определен ным для него Богом, а Церковь (как иерархия, так и миряне) лишалась возможности выполнять отведенную ей божественную миссию. В любом случае, одновременно с таким явным разделением было необходимо предоставить Церкви (и опять же, как клиру, так и мирянам) возможность не только заботиться о спасении душ в тесном пространстве Церквей, но и, руководствуясь духом Откровения, активно влиять как на политическую, так и на культурную жизнь страны (см. энциклику Льва XIII «Immortale Dei» 1885г. и многочисленные высказывания его последователей).

Но это разделение порой может иметь и свои преимущества. Действительно, под его воздействием католическая Церковь в Америке пережила неожиданный подъем (хотя и довольно специфический).

Вместо злосчастных религиозных войн имело место мирное сосуществование, благодаря чему Церковь могла спокойно развиваться. Во Франции отделение Церкви от государства, задуманное во вред Церкви (1905 г., §125), также лишь способствовало религиозно-церковному расцвету.

Вторая глава

Влияние Просвещения на Церковь

§104. Всемогущее государство и права Церкви

I. Автономное национальное государство

1. В основе процесса великого распада, ставшего переходным пунктом от церковного средневековья к Новому времени, лежала идея независимого государства (Фридрих II, Филипп IV, Defensor pacis, §65). Независимость в этом случае в первую очередь означала независимость от Церкви (§78). В протестантских и католических государствах и землях практическое осуществление этой идеи послужило началом столетия Просвещения. Государство тогда стало пониматься как воплощение абсолютного разума и абсолютного права, что явилось итогом всех прежних выступлений против претензий Церкви на ведущую роль в государстве. Так родилась идея о всемогущем государстве (преимущественно в форме национального государства), определившая общее направление европейского развития вплоть до второй мировой войны (хотя и сейчас еще развитие этой идеи можно наблюдать как в демократических странах старого и нового образца, так и в коммунистическо-тоталитарных государствах). С тех пор любая деятельность Церкви наталкивалась на противодействие с ее стороны, и поэтому в XIXв. основной своей задачей Церковь видела возрождение в новой форме идеи о «libertas», которая позволила бы ей в рамках всемогущего государства ¹⁸⁴ добиться необходимой свободы действий.

2. Всемогущее государство неоднократно посягало на права Церкви. И следует отметить, что порой почвой для этих посягательств служили практические действия и теоретические соображения самой Церкви. В результате, в конце столетия можно наблюдать проявление беспрецедентного бессилия со стороны Церкви и папства. И когда в конце концов Французская революция разрушила все прежние традиции и авторитеты, то казалось, что мечта Дидро «удавить последнего короля кишками последнего попа» стала реальностью. Сначала был уничтожен орден иезуитов, за ним последовали просветительс кие начинания католических князей в Германии (особенно это относилось к эрцгерцогу Иосифу II), а после всего явилась всеразрушаю щая Французская революция, которая в корне изменила положение дел.

II. Роспуск ордена иезуитов

1. Во всех больших церковных распрях XVIIв. главной целью нападок был орден иезуитов. Это объяснялось тем, что орден иезуитов по сути своей был организацией строго централистской, пропапской и процерковной. Сам по себе орден был непримиримым врагом Просвещения, хотя это не исключает того факта, что богословы общества Иисуса отдавали должное просветительскому духу XVIII столетия. Некоторые из них попали под непосредственное влияние враждебно го им янсенизма (см. ниже), и не всем из них удалось избежать воздействия идей галликанства.

2. Явная вражда против иезуитов усиливалась благодаря целому ряду важных факторов, причиной которых являлась отчасти и сама Церковь. (а) Многое объяснялось той необычайной властью, которой были наделены иезуиты как в делах Церкви, так и вне ее. В их руках была сосредоточена большая часть католического образования; многие члены ордена, будучи княжескими духовниками, имели сильное политическое влияние (особенно это было заметно при дворе Людовика XIV), чем навлекали на себя ненависть все более широких кругов. Испанская корона наделила находившиеся в ведении иезуитов индейские резервации в Парагвае столь обширными привилегиями, что их называли не иначе как «государством иезуитов». Благодаря торговой деятельности Ж. Паризо Делавалета (позже исключенного из ордена) на Мартинике и благодаря необычайно щедрым дотациям, орден иезуитов имел также значительную экономическую власть, вследствие чего некоторые его члены были замешаны в различные не слишком духовные предприятия. (б) Продолжительное воздействие будораживших умы выступлений Паскаля, или, точнее говоря, нашедшие выражение в его полемических трудах идеи янсенизма, который, по его утверждению (§98), успешно развивался в Бельгии, Испании, Австрии и Италии, превратили враждебность по отношению к иезуитам в явление общемировое. (в) Напряженность конфликтов во многом зависела от состояния, в котором находился сам орден,— наблюдалась прямая зависимость остроты конфликта от растущего влияния и могущества ордена. Время от времени играла свою роль и чрезмерная надменность некоторых членов ордена, создававшая трудности ордену в целом (на что жаловался историограф ордена Джулио Чезаре Кордара

3. Такое развитие событий было напрямую связано с враждебными Откровению взглядами части просветительского движения; самостоятельное оформление нового государственного права только способствовало этому. Такое государствен ное право в принципе не признавало какую бы то ни было единую Церковь; для него существуют лишь граждане, исповедующие ту или иную веру и организован ные в общины по местному принципу. Все права на такую «Церковь» государство признает исключительно за собой. В этом случае отчетливо просматриваются не только экономические интересы государства, но и его уверенность в своей ответственности за благосостояние как свое, так и своих граждан, а также ответствен ность за «внутренние улучшения, за мораль граждан... за внешнюю легальность». Для этого государству и требуются Церковь и священнослужители, контролиру емые им для того, чтобы избежать, как это часто формулировалось, злоупотреб лений и суеверий.

К сожалению, янсенисты не замечали, насколько они способствовали распространению вольнодумного безверия; религиозное неповиновение и ригоризм порождали явления прямо противоположные их устремлениям. Вместо возрождения Церкви в ее изначальной полноте и строгости они добились лишь ее унижения. Это очень хорошо понимал Вольтер, открыто выражавший пожелание, чтобы обе церковные партии как можно скорей уничтожили друг друга.

а) Недостатки в деятельности ордена иезуитов часто подвергаются критике, еще чаще они сильно преувеличиваются из слепой ненависти. Но надо признать, что недостатки действительно имели место (§88). В любом случае, эти недостатки не были явлениями случайными, их причину следует искать в характерных особенностях ордена: в активности его деятельности, в его понимании послушания, в отдельных методах воспитания (тайный надсмотр, стремление к внешнему лоску), в политическом мышлении (которому больше свойственна рьяная защита уже существующего, чем дифференцированное признание происходящего), в его неизменном, и в принципе достойном восхищения, миссионерском методе аккомодации (против которого с резкой критикой выступила даже папская курия, §94). Пожалуй, самой роковой для иезуитов оказалась разработанная ими моральная теория (т.н. теория пробабилизма, §98). На самом деле, теория пробабилизма была проникнута духом приспособления к человеческим слабостям, что и послужило поводом для критики ее со стороны людей, глубже воспринимающих религию. Жалобы и свидетельства обоих генералов ордена (Тирсо Гонсалеса де Санталла (1687_1705) в его послании от 1702г. Клименту XI и Микеланджело Тамбурини (1706_1730)) или декрет инквизиции от 26 июня 1680г. говорят сами за себя (в дальнейшем папская курия выступала с критикой теории пробабилиз ма в 1656, 1666, 1679 и 1690 годах).

Но, само собой разумеется, критикуя недостатки в деятельности иезуитов, следует тщательно проверять все факты, для того чтобы правильно понять их значение. Ведь выдающихся достижений порой можно достичь лишь благодаря определенной резкости и односторонности поступков. К тому же невозможно, чтобы ордену, который, руководствуясь своими целями, пытался распространить свое влияние на самые разнообразные сферы жизни— от интересов отдельных людей и общин до проблем семьи, мировой политики и экономики (лишь область искусства странным образом была обойдена вниманием— об этом см. §93), удалось избежать всяческих конфликтов.

б) Но здесь следует напомнить об уже сказанном выше: научные (и педагогические в том числе) достижения ордена в XVIIIв. были ниже тех требований, которые предъявляло Новое время. Вместо плодотворной научной, философской и богословской дискуссии с передовыми мыслителями своего времени они довольствовались безликим схоластицизмом, а подготовке к грядущим испытаниям предпочли самоизоляцию (§88). Именно поэтому абсолютно правы были те, кто утверждал, что хотя среди этих богословов и не было ни одного, чье имя было бы отягощено ересью, но среди них также невозможно было найти ни одного, кто бы обладал выдающимся умом.

4. Повсюду главную роль в борьбе против иезуитов играли просвещенные министры при романских католических дворах (просвещен ный абсолютизм). Аргументы, приводимые ими в этой борьбе, были по большей мере весьма спорными, что давало веский повод усомниться в их честности.

Гонения против иезуитов в Португалии, начавшиеся в 1759г. при министре Помбале (см. §102), учитывая их клеветнический характер и те ужасы, которыми они сопровождались (открытое преследование, насильственное изгнание, заключение в тюрьмы), являлись позором для страны. Гонения во Франции¹⁸⁵ (1764 г.) еще раз наглядно продемонстрировали всем, насколько сильно некоторые церковные иерархи были одержимы идеей национальной государственной Церкви. Нельзя забывать и о той низкой роли, которую сыграла маркиза де Помпадур.

В конце концов Португалии, Франции, Испании, Неаполю и Парме совместными усилиями (Франция и Неаполь даже захватили часть Церковного государства) удалось убедить нового папу Климента XIV окончательно уничтожить орден иезуитов (булла «Dominus ac Redemptor noster», 1773г.). Генерал ордена Лоренцо Риччи был заточен в Эльзенбурге, где и умер в 1775г. И лишь Фридрих II в Силезии и Екатерина II в Белоруссии и Литве сохранили иезуитов. В 1814г. деятельность ордена была возобновлена в некоторых странах благодаря папе Пию VII (§109).

5. Роспуск ордена иезуитов был наглядной иллюстрацией бессилия папской курии перед католическими государствами. Этот роспуск явился для Церкви невосполнимой потерей. Это было, с одной стороны, концом учебных заведений и миссионерской деятельности иезуитов, а с другой стороны, заметным ослаблени ем миссионерского потенциала Церкви в целом.

III. Йозефинизм

1. Уже во время правления императрицы Марии Терезии (1740_1780) был проведен целый ряд церковных реформ. Но в принципиальных вопросах Мария Терезия все же пыталась добиться согласия с папством. Совсем иначе было при правлении ее сына Иосифа II (1741_1790, император с 1765 по 1790г.). Хотя он желал оставаться верным сыном Церкви, и хотя некоторые его указы были проникнуты христианским духом, а его содействие улучшению образовательного процесса в семинариях и внесению порядка в церковную деятельность было просто целительно, но все же, несмотря на все это, на первый план у него выступила идея о всемогущем государстве и «просвещен ном абсолютизме».

Здесь сказывалось воспитание императора в духе Просвещения, его раннее знакомство с трудами Вольтера и то влияние, которое имел на него государственный канцлер Венцель Кауниц († 1794г.). Деятельность Церкви регламентировалась государственным законодательством буквально во всем, за исключением лишь тех вопросов, «которые были связаны исключительно с трактовкой догматов и заботой о душе». Пострадала от этого и легализованная с 1781г. протестантская церковная община. Существовавшие в то время децентрализующие тенденции в церковной жизни особенно отчетливо проявлялись в деятельности сторонников фебронианизма (§105). По их мнению, страны, входящие в состав империи, не должны были находиться под непосредственной юрисдикцией папы, а для всех без исключения указов папы было необходимо особое согласие.

Рационалистическая и утилитарная прямолинейность вышеназванных требований свидетельствовала об их религиозной незрелости. Уже не только проблемы нового разграничения епархий и семейного права рассматривались в качестве государственной прерогативы (были разрешены разводы и не возбранялись повторные браки), но и в вопросы о монашеских орденах и монастырях, о порядке отправления служб, о количестве алтарей и об их украшении, о духовных семинариях, о молитвенниках, о паломничестве, о процессиях, о братствах, о поклонении святыням и т.д. и т.п. путем национализации (монашеские ордена были выведены из зарубежного подчинения и переданы в ведение австрийского епископата), схематизации и различных ограничений были внесены существенные изменения, отвечавшие «просвещенному» духу и служившие государственно-цер ковным интересам. При Иосифе II в 1783г. были организованы Генеральные духовные семинарии; дух Церкви в них часто не принимался во внимание, а из клира подготавливали преимущественно государственных служащих.

Сотни монастырей были без долгих размышлений закрыты, якобы из-за их ненадобности гражданскому обществу.

Но в то же время были созданы сотни новых церковных приходов, а Генеральные семинарии по уровню методическо-дидактического преподавания заметно отличались в лучшую сторону от небольших семинарий при епископатах, учебных заведений монашеских орденов и конгрегаций. Этими обстоятельствами и объясняется тот факт, что реформы Иосифа II были поддержаны значительной частью епископов. Лишь очень немногие из них пытались противостоять распространению влияния полицейского государства на сферу церковных интересов.

2. Ничто было не в состоянии коренным образом изменить сложившуюся ситуацию и положительно повлиять на просветительско-феб ронианистский дух, захвативший вплоть до середины XIXв. всю Австрию (и таким образом, продержавшийся там дольше, нежели в других католических государствах)— ни необычайные усилия, приложенные папой Пием VI во время его визита в Вену в 1782г., ни ответный визит в Рим в следующемгоду императора Иосифа II.

«Архидьякон Священной Римской империи», как в насмешку называл императора неверующий Фридрих II, своими реформами сильно ограничил жизненное пространство Церкви, а в конечном итоге его ждало лишь разочарование и потеря унаследованных им бельгийских католических земель (в результате разрыва с бельгийским епископатом из-за бельгийской революции, начавшейся в 1776г.). И когда он сначала в Венгрии, а затем и его брат и преемник Леопольд II (1790_1792) на всей территории империи, пытались несколько смягчить последствия столь жесткой политики по отношению к Церкви, то было уже слишком поздно. Французская революция коренным образом изменила ход церковного развития.

3. В то время не повсюду можно было наблюдать, казалось бы, столь естественное единство епископата и рядовых католиков. В Германии существовали серьезные разногласия между реформаторскими, католическо-просветительскими епископатами Гонтгейма, Дальберга, Вессенберга и другими, с одной, и низшим духовенством и большинст вом простых католиков, с другой стороны. Вмешательство государст ва в церковные обычаи и ритуалы воспринималось последними скорее как переход к протестантизму. И потому, что недалекие папские нунции (в первую очередь Бартоломео Пакка¹⁸⁶.

§105. Проникновение Просвещения в католическую Церковь

1. Идеи Просвещения не только проникали в Церковь извне, но, как мы уже имели возможность видеть на некоторых примерах, порой они зарождались внутри самой Церкви. И иначе не могло быть, за исключением того единственного случая, когда все до единого ведущие представители Церкви существовали бы вне своего времени. Ведь как уже указывалось выше, в ту эпоху сформировалось абсолютно новое мировоззрение, в корне изменившее специфику времени— духовная атмосфера XVIIIв. определялась господством просветительского образа мышления. Но несмотря на то, что мировоззрен ческая концепция, которую мы называем Просвещением, обладает целым рядом отличительных черт, свойственных исключительно ей, все же существуют две различных разновидности «Просвещения». Наряду с явлением антисупранатурализма, которым ни в коей мере не исчерпывалась вся «просветительская» эпоха, существовала также разновидность Просвещения, остававшегося верным католицизму.

Но в любом случае не следует забывать о том, что идеи антисупранатурализма проникали частично и в церковную сферу. Многие епископы, богословы и преподаватели семинарий попадали под сильное ослепляющее влияние просветительского духа как раз такого типа. Набирал силу и стремившийся к обособлению антипапский дух государственной Церкви, чья неверная (в силу своего эгоизма) концепция епископального управления и слишком односторонние национально-церковные суждения в вопросах конституции и литургии приводили к ослаблению сознания церковного единства. Превращение духовенства в государственных чиновников отрицательно сказалось на понимании обрядов таинств и противоречило религиозному идеалу обета (отказ от целибата).

В кругах высшего духовенства и при княжеских дворах все более заметным становилось увлечение идеями французских просветителей. Достаточно серьезную, хотя и не очень распространенную, догматически расплывчатую концепцию «единого христианства» отстаивали не только представители различных ветвей протестантизма (последователи Лютера, Меланхтона, Кальвина), но и некоторые католики. Это привело к тому, что в самом начале XIXв. католики и протестанты могли сменять друг друга на одной должности. Здесь можно упомянуть и тот факт, что вюрцбургский архиепископ пригласил на должность профессора экзегетики протестантского философа-рационалиста Готлоба Паулюса, а курфюрст Майнца Эммерих Йозеф фон Бюрресгейм (1763_1784) реформировал систему образования в духе протестантс кого Просвещения¹⁸⁷. Попытки некоторых католических богословов смягчить заимствованные идеи оказывали разрушающее воздействие на учение католицизма: так Франц Антон Блау (1754_1798), профессор архиепископской семинарии в Майнце, в своем сочинении «Критические зарисовки непогрешимости Церкви в качестве непредвзя той оценки католицизма» (1791г.), во-первых, подвергал сомнению непогрешимость Церкви, а во-вторых, отрицал догматы веры и пресуществление в Евхаристии.

2. Мы уже отмечали раньше, что появление просветительских тенденций в богословии было, с одной стороны, реакцией на распростра нение в церковных кругах и религиозных братствах трудно переносимых псевдомистических настроений в вопросах отправления службы и совершения паломничеств, а с другой стороны— на недостаточно высокий духовный уровень богословия, которое, постепенно переставая быть наукой о Боге, потеряло всякую связь как с живым церковным богословием предыдущего поколения и средних веков, так и с полнокровной жизнью нации и ее культурными достижениями (литература и философия). Понятно, что достаточно смелые умы не находили удовлетворения в этой засушливой пустыне.

3. Новые философские, духовные, политические и церковно-политические тенденции особенно отчетливо проявлялись в деятельности многих католических государств и в первую очередь в Австрии, при правлении Иосифа II (§104), который в соответствие с занятой им сепаратной позицией по отношению к Церкви поддерживал духовных курфюрстов в их стремлении к церковной независимости.

В частности же можно отметить, сколь сильное выражение вышеназванные тенденции находили в практике католицизма, и особенно, сколь действенными (или корректными) были они у некоторых католических богословов.

4. а) Для того, чтобы дать верную оценку рассматриваемому здесь явлению, необходимо вспомнить профессора церковного права Трирского университета, а затем трирского викарного епископа Николая Гонтгейма († 1790г.) и его трактат «О Церкви и о законной власти Рима», опубликованный в 1763г. под псевдонимом Юстин Феброний (отсюда название разработанной им церковно-политической теории— фебронианизм). Гонтгейм был учеником историка Церкви, янсениста Ван Эспена († 1728г.) и, прожив большую часть жизни в Трире, он поддерживал тесные контакты с Францией, страной галликанизма и янсенизма. В своей книге он выступал защитником принципов, близких идеям галликанизма, и именно эта близость давала порой повод несправедливо упоминать Гонтгейма и его книгу в связи с радикальными и в некотором отношении сепаратистскими требованиями, выдвинутыми Эмсским конгрессом и конференцией епископов в Пистое в 1786г. На самом деле, его теория в большей мере отражала интересы Церкви, чем теория галликанизма, и поэтому была намного ценнее ее в религиозном смысле.

Наблюдая за тем, как Рим препятствовал установлению подлинных связей с новой наукой, Гонтгейм настаивал на обновлении Церкви в соответствии с духом времени. По его мнению, для такого обновления была необходима децентрализация Церкви и, следовательно, усиление национальных Церквей и их епископатов. В то же время следовало признать право государства на плодотворное вмешатель ство в дела Церкви, и тем самым способствовать церковному возрождению. Церковный сепаратизм Гонтгейма никоим образом не стремился к обязательному разрыву с Римом.

б) Давая богословскую оценку теории Феброния, следует особенно выделить в ней основную и бесспорную с догматической точки зрения идею о необходимости восстановления прежней епископской власти в том виде, в каком она была предначертана апостолами в Св. Писании и в основных канонах Церкви. Тогда еще движение епископализма не считалось еретическим; в определенном смысле оно стало таковым после осуждения его папой на I Ватиканском соборе. Но концепция, которую отстаивал Феброний, не имела ничего общего с принципиальным отрицанием папского примата. Уже в средние века стремление больших метрополий на Востоке и на Западе к независимости (Константинополь, Реймс, Милан, Гамбург, Бремен; подробнее об этом см. §§41 и 48), их своего рода «епископализм», противостоял все возраставшему влиянию Рима. На исходе эпохи средневековья епископализм был представлен самыми разными формами концилиаризма. Так, например, Тридентский собор закрепил средневековые догматы католицизма и подтвердил верховенство римского папы над церковными соборами. И лишь в движении галликанизма впервые можно наблюдать серьезные, хотя еще не совсем отчетливые антиримские тенденции: теперь власть папы признавалась ограниченной постановлениями соборов и согласием Церкви, а в церковном управлении папа считался ограниченным канонами и местными обычаями. Развитие именно этих тенденций привело к негласному смещению в 1690г. папы Александра VIII, в ответ на что Людовику XIV в 1693г. под давлением Иннокентия XII, сменившего Александра VIII на папском престоле, пришлось формально выступить с осуждением тезисов собора 1682г., известных под названием Declaratio Cleri Gallicani («Заявление галликанского духовенства»).

В XVIIIв. на почве застывшего государственного абсолютизма с его государственно-церковными амбициями возникает еще одна довольно мощная разновидность епископализма (курфюрсты-архиепископы!). Но даже в этом случае мы имеем дело лишь с относительной ересью, у Феброния же она отсутствует полностью.

5. Нетрудно представить, что могло бы произойти, если бы указанные Гонтгеймом тенденции развивались независимо от влияния Церкви. В эпоху расцвета государственного абсолютизма это окончательно подорвало бы церковное единство и полностью отдало бы разобщенных епископов, лишенных поддержки Рима, во власть светских правителей.

В 1764г. книга Гонтгейма была резко осуждена папской цензурой и сожжена в Риме. Сам же Гонтгейм, сначала отказывавшийся признать свое авторство, вследствие угроз Пия VI сделал это и хотя и отрекся от главных положений своего трактата, но в душе все же остался верен им. Идеи, высказанные Гонтгеймом, имели последствия, вовсе не соответствовавшие замыслу автора. Они очень кстати пришлись стремившимся к церковной независимости духовным курфюрстам (Майнц, Трир, Кёльн), которые, во-первых, проводили в своих землях реформы образования в духе Просвещения, а во-вторых, сообща (вместе с зальцбургским архиепископом в предварительном соглашении, подписанном в 1786г. на Эмсском конгрессе ) предъявили серьезные претензии папской курии, во многом утратившей свое прежнее влияние и прежний авторитет. Складывалась трагическая ситуация— ведь занятая курфюрстами сепаратистская позиция по отношению к Церкви выглядела очень опасной на фоне приближающего ся краха их столетнего господства. Трагизм ситуации усиливался еще и вследствие того, что папская курия, проявив крайнюю недальновидность, по просьбе баварского правительства высказалась в 1785г. за открытие в Мюнхене новой резиденции нунция. Духовные курфюрсты и архиепископ Зальцбургский, усмотрев в решении курии попытку посягнуть на их права, постановлениями Эмсского конгресса пытались предотвратить это. И хотя на конгрессе ни один из четырех архиепископов открыто не выступил против главенствующего положения Рима, но требования, выдвинутые ими, носили все же антипапский характер. Аналогичные решения конференции 1786г. в Пистое были потому столь решительно отвергнуты Римом, что в союзе епископов с государством (великий герцог тосканский Леопольд, позднее император Леопольд II) курия не без основания видела для себя большую опасность. На самом деле, «последователи» Феброния слишком мало значения придавали одной из его основополагающих идей об универсальном церковном союзе. На первый план в их концепции епископальной независимости, выхолощенной просветитель скими идеями, выступали церковно-государственные отношения. Ктому же следует признать и тот факт, что Рим, к сожалению, никак не откликался даже на позитивные начинания.

6. Лишь крах видимого государственно-экономического могущества епископов во Франции и Германии после проведения там всеобщей секуляризации заставил многих глубже задуматься об истинном значении Церкви. Поначалу независимость епископов, уже сильно ограниченная проведенной секуляризацией, подверглась дальнейшему ослаблению посредством конкордатов и I Ватиканского собора. Но вслед за развитием тенденции к централизации (вплоть до Пия XII, †1958г.) Рим, в лице папы Иоанна XXIII († 1963г.), выступил за новое усиление роли епископов и их Церкви. Таким образом был создан крепкий союз, члены которого имели возможность проявлять самостоятельную активность на всеобщее благо и в тесной связи с центральной властью.

7. В центре внимания Гонтгейма находится экуменическая идея, которая нашла свое выражение уже в самом названии его книги («написанная для того, чтобы способствовать воссоединению христиан, разделенных религией»). И хотя он, как недавно установлено (v. Aretin), не слишком разбирался в теории Лютера и в религии протестантизма, он не отдавал им никакого предпочтения. Он считал разделение религий вредным явлением как для Церкви, так и для нации и пытался, руководствуясь в большинстве своем правильными установками, всячески препятствовать этому. Гонтгейм был убежден, что и теперь еще в религии католицизма можно наблюдать негативные тенденции, которые делают невозможным достижение согласия с протестантизмом. Для того, чтобы как-то улучшить ситуацию и вернуть Церкви ее центральное место в государстве, он считал необходимым установление тесных контактов католической религии с новейшими достижениями науки, и поэтому выражал надежду, что наступит время, когда влияние римской курии будет ограничено, а национальные Церкви в различных странах, напротив, активизируются.

8. а) Бывают антирелигиозные периоды в истории, но не бывает периодов без религии. И в первую очередь это относится к католической Церкви. Проникнутая божественной истиной и святостью, она даже в самых неблагоприятных условиях способна пробудить в верующих глубокое религиозное чувство. Эпоха Просвещения лучшее тому доказательство.

Конечно, XVIIIв. никак нельзя назвать периодом церковно-религиозного расцвета. В сравнении с теми очевидными недостатками, о которых говорилось выше, имевшие место положительные явления были слишком незначительными. Деятельность монашеских орденов, и в первую очередь ордена иезуитов, постепенно сводилась на нет. Но хотя в сфере богословия был отчетливо заметен духовный упадок, все же нельзя забывать, что наряду с этим в то время мы имеем дело с отдельными выдающимися достижениями в области истории Церкви.

б) Необходимо принять во внимание следующее: величиной общецерковного масштаба является изо дня в день, из недели в неделю, регулярно на протяжении всего церковного года проводимая душепопечительная работа. Ее непреходящую ценность крайне трудно описать во всех подробностях. Но мы должны, как и в любом историческом анализе, также и для XVIII в. иметь в виду, что это попечение над душами продолжало осуществляться и оказывать свое воздействие.

в) При рассмотрении духовной атмосферы XVIIIв. необходимо отметить особую роль редемптористов («Общество Пресвятого Искупителя», 1732)¹⁸⁸, деятельность которых во главе с Альфонсо Лигуори (1696_1787) стала неоценимым источником утешения для народа. Влияние ордена, поначалу распространявшееся на Южную Италию и Церковное государство, постепенно охватывает всю Европу и проникает даже за океан. Необычайные достижения ордена имели тем большее значение, что удивительно точно отвечали религиозным нуждам общества— необходимо было преодолеть чрезмерную жесткость учения янсенистов путем проповеди божественного милосердия. Благодаря воспитанию нового поколения духовных отцов, Альфонс Лигуори для многих сделал вновь доступной Божию благодать. Критика его казуистической концепции морали не должна заслонять от нас истинного значения его писательского творчества (111 произведений, выдержавших за период до 1933г. 17125 изданий на различных языках!).

Если немецкая философская и общественная мысль (представители классициз ма и идеализма) еще в XVIIIв. предсказывала неизбежность всеобщего религиозного переворота¹⁸⁹, то и корни всеобщей католической реставрации, большой вклад в которую внес орден редемптористов в целом, и один из его членов-неитальянцев Клеменс Мария Хофбауэр в частности, следует искать в конце того же столетия (см. §112).

г) Для справедливой оценки эпохи Просвещения нужно помнить и то, что термины и понятия, которые сегодня кажутся нам абсолютно нехристианскими и некорректными в религиозном смысле (как, например, часто упоминавшиеся в то время «провидение» и «божество»), в XVIIIв. нередко заключали в себе истинно христианский смысл¹⁹⁰.

Даже сами богословы-просветители в Майнце, Трире, Бонне, Вюрцбурге и Ландсхуте не только громогласно полемизировали по поводу отдельных христианских понятий (целибат, монашество, праздники святых, почитание реликвий и латинская литургия), но при этом преследовали порой определенные цели, имевшие много общего с христианскими идеалами. В XVIIIв., в эпоху Просвещения, существовало целое направление в реформаторском богословии, которое с полным основанием можно было назвать католическим. Представи тели этого направления признавали в качестве основы богословия Библию и горячо отстаивали необходимость проповеди и семейного благочестия (переводы Библии); их споры о внешнем оформлении литургии имели своей целью сделать ее более понятной простому народу (попытки ввести в литургию народный язык). Свободный перевод псалмов на немецкий язык, сделанный Карлом Вессенбергом, и по сей день считается вершиной выражения истинно народной религиознос ти. В конце концов такая концепция христианства, несмотря на всю свою религиозную неполноценность и односторонность, из голой теории выросла в практическое движение милосердия.

Третья глава

Катастрофа и кризис

§106. Французская революция

I. Хронология событий

1789 год, 17 июня. На заседании Генеральных штатов в Версале депутаты третьего сословия объявили себя Национальным, а 9 июля— Конституционным собранием (constituante). Они были поддержаны низшим духовенством (23.6).

14 июля. Штурм Бастилии (государственная тюрьма в Париже). Рост недовольства среди крестьян. Созыв национальной гвардии для восстановления порядка в стране.

4 августа. Представители дворянского и духовного сословия отказываются от своих привилегий. Отмена феодально-абсолютистского строя, все граждане облагаются одинаковыми налогами.

26 августа. Принята «Декларация прав человека и гражданина» (архиепископ Бордо полностью поддержал Декларацию, включая также вопрос о религиозных и культовых свободах; католичество фактически больше не являлось государственной религией).

5/6 октября. Восстание народных масс в Париже. Король и Национальное собрание вынуждены переехать в столицу. Начало давления низов под предводительством Якобинского клуба (Робеспьер) на Национальное собрание.

2 ноября. По предложению епископа Талейрана издан указ о национализации всех церковных владений; государство взяло на себя содержание духовных лиц («офицеров морали»), монастырей и приютов.

1790, 13 февраля. Роспуск всех монастырей. Части монахов была обещана пенсия, другие же должны были быть распределены по разным домам. Монахини имели право первое время оставаться в своих монастырях; монастырская собственность была конфискована и распродана.

12 июля. Принят государственный закон — гражданская конституция — о духовенстве (Constitution civile du clergev); перераспределение епархий и передача их в ведомство департаментов (83 вместо 133). Согласно этому закону, епископы и приходские священники должны были избираться на должность, как и другие служащие; епископы объявлялись независимыми от папы.

27 ноября. Принятие закона об обязательной присяге духовных лиц на верность гражданской конституции (сначала это относилось к членам Национально го собрания, затем— к епископам и, наконец, ко всему духовенству). Из 44 депутатов от епархий лишь двое принесли присягу, а во всей Франции из 133 епископов лишь четверо последовали их примеру; из низшего духовенства принесли присягу две трети, причем количество присягнувших сильно колебалось в различных областях (от 8 до 89%). Мотивы отказа от присяги не во всех случаях носили религиозный характер, например, в случае с высшим духовенством большое значение имели сословные интересы. Духовенство обращается к папе с просьбой признать гражданскую конституцию; Пий VII колеблется. Выбраны 83 новых епископа— Церковь становится конституционной.

1791 год. Усиливается общественное влияние жирондистов и радикальных якобинцев (= монтаньяры); во главе движения стоят Робеспьер, Дантон и Марат.

13 апреля. Папа осудил гражданскую конституцию, после чего многие священники отказываются от принесенной ими присяги.

20_25 июня. Неудавшаяся попытка бегства Людовика XVI.

3 сентября. Конституция вступает в силу; король утверждает ее в качестве «Гражданской конституции» и объявляет революцию законченной.

После народного голосования Авиньон, до того являвшийся папским владением, присоединен к Франции (тем самым были разрушены надежды папы на сохранение за Римом области, борьба за которую до этого во многом определяла папскую политику по отношению к Франции).

1 октября. Вновь избранное Законодательное собрание (levgislative) приступает к работе. Прежняя Церковь все более ассоциируется с эмиграцией и контрреволю цией; усиливаются противоречия между новой системой и европейскими государствами.

29 ноября. Принят декрет о церковной оппозиции, согласно которому священники, отказывающиеся присягнуть на верность новой конституции, во-первых, не могут претендовать на государственную пенсию и лишаются гражданских прав, а во-вторых, могут быть высланы из страны. Запрет, наложенный на декрет королем, не имел никакой силы. От 30 до 40 тысяч священников вынуждены эмигрировать. Ограничена в правах и конституционная Церковь.

1792 год. Первая антикоалиционная война против Австрии и Пруссии, которые поначалу имеют преимущество.

25 мая. Принят закон, делающий возможной высылку любого священника на основании показаний 20 человек.

10 августа. Захват Тюильри, отмена монархии, арестована королевская семья. Начало массовых арестов.

В начале сентября состоялись новые выборы в Национальный конвент.

2_5 сентября. Состоялись события, получившие название «Сентябрьских убийств»: в Париже убито более 1000 заключенных, среди которых 300 священников и 3 епископа, отказавшихся от присяги.

20 сентября. Перелом в войне: под Вальми французская армия впервые разбила австро-прусские войска.

21 сентября. Заседание Национального конвента. Отменена монархия и упразднен Григорианский календарь. Тем самым победила «вторая революция».

1793 год. 21 января. Казнь Людовика XVI.

2 июня. Свержение жирондистов. В результате свержения— народные восстания в провинции, а до этого— восстание роялистов в департаменте Вандея. Дантон отстранен от управления Комитетом общественного спасения, место председателя Комитета, признанного Конвентом высшей исполнительной властью, занял Робеспьер.

5 сентября. Комитет общественного спасения и Национальный конвент объявляют себя главной революционной силой.

16 октября Казнь Марии Антуанетты.

18 сентября. (Конституционные) священники лишены атрибутов католическо го культа (Вероятно, имеется в виду постановление Фуше от 10 октября 1793г., которым предписывалось: «1) Все культы различных вероисповеданий могут быть отправляе мы только в принадлежащих им храмах. 2) Так как республика не признает никакого господствующего и привилегированного культа, то все религиозные символы, находящиеся на дорогах, площадях и вообще во всех общественных местах, подлежат уничтожению. 3) Всем священникам и служителям культа под страхом заключения запрещается показываться вне храма в одежде, присвоенной их культу».— Прим. переводчика.), но общественные богослужения пока еще под защитой закона.

7 ноября. Конституционная Церковь Франции перестает существовать. Все священники — депутаты Национального собрания, в том числе и протестанты, отрекаются от сана, и в первую очередь архиепископ Парижа Гобель.

20 ноября (По некоторым источникам— 20 брюмера Прим. переводчика.). В соборе Парижской Богоматери состоялось празднество в честь «богини Разума». Усиление антихристианских выступлений по всей стране.

21 декабря. Принят декрет о терпимости(Возможно, имеется в виду декрет о свободе культов, принятый Конвентом 16 фримера Прим. переводчика.). (Еще в ноябре Дантону удалось добиться принятия постановления, запрещавшего антирелигиозные выступления.) Несмотря на все усилия, дехристианизация продолжает усиливаться.

1794 год. Апрель. Дантон арестован и казнен.

8 мая(По некоторым источникам— 18 флореаля IIг. Прим. переводчика.). Робеспьер выступил в Конвенте с докладом «Об отношении религиозных и моральных идей к республиканским принципам и о национальных праздниках», в котором отстаивал культ «верховного существа» (сюда же: о бессмертии души). Принятие новых декретов о терроре, массовые казни.

Для того, чтобы избежать гильотины, около 1750 священников вступили в брак, тем самым продемонстрировав отречение от Церкви. Во Франции лишь в 150 приходах открыто служат мессу. 23 из 83 «конституционных» епископов публично отреклись от Церкви (9 из них вступили в брак). 24 епископа отказались от должности. В общей сложности было казнено 8 епископов.

27 июля. Арест Робеспьера и на следующий день, 28 июля,— казнь.

1795 год. 21 февраля. Окончательное отделение Церкви от государства. Наблюдается тенденция к неприятию догмы на фоне временной терпимости по отношению к духовенству и отправлению службы.

II. Принципиальные замечания

Здесь важно указать, что изначально Французская революция возникла не как движение, враждебное Церкви. Напротив, сначала духовенство в большинстве своем поддерживало поднявшееся «tiers evtat» (многие духовные лица были к тому же избраны народом в депутаты), клир отказался от своих социальных и экономических привилегий (август 1789г.), и вдобавок ко всему всячески пытался способствовать принятию Гражданской конституции духовенства. Традиционная для Франции связь Церковь_государство оставалась в первое время достаточно прочной.

В переходе к разрушительному террору в первую очередь повинны радикальные группировки. И как это часто случается в истории, во Французской революции, по крайней мере в ее начале, верх берут именно радикальные настроения. Радикалы домысливали до конца идеи просвещенных вольнодумцев, отрицавших исторические традиции.

К факторам, негативно воздейств овавшим на ситуацию, следует отнести следующие обстоятельства: (1) нерешительную, а затем и откровенно неверную позицию, занятую Пием VI (нерешительную— в ответ на просьбу епископата «принять» гражданскую конституцию, неверную— вследствие направления папского легата в Германию и заключения союза с противниками Франции в 1792г.); (2)усиливающийся внешнеполитический нажим консервативных сил в Европе (во многом благодаря влиянию французской эмиграции!)¹⁹¹. После побед революционной армии и в особенности после победы под Флери над австрийцами в июле 1794г., когда была устранена внешнеполитическая опасность, заметно усилилось сопротивление силам террора внутри страны. Это сильно облегчило положение Церкви, но лишь Наполеону в 1799г. удалось окончательно подавить их (§110).

III. Описание

1. Французская революция не только потрясла и преобразила весь мир— она и в более узкой области церковной истории стала событием эпохальным. Значение ее для Церкви было двояким— с одной стороны, она завершила один этап в ее истории, а с другой— разрушив средневековый миропорядок и разделив общество на множество политически неравноправных сословий, открывала новые возможности для развития Церкви.

В 1789г. самым важным с точки зрения исторического развития Церкви была ее тесная связь с государством. Эта связь, основывавша яся на принципиальном представлении о существовании и взаимодействии двух «совершенных обществ», находила выражение в соответствующих государственно-правовых и церковно-политических актах (к примеру, в конкордате 1516г., который явился практическим признанием Церковью галликанских свобод) и служила залогом благосостояния Церкви во Франции— еще в эпоху раннего средневеко вья началось выделение в лен епископатам земель, принадлежавших княжеским и королевским дворам. В результате тесной связи с государством Церковь постепенно усиливала свое могущество. И не только за счет расширения земельных владений и растущих доходов, но и за счет возраставшего политического влияния. Высшее духовенство ancien revgime было, как и дворянство, сословием привилегирован ным— оно обладало большими экономическими и политическими свободами и облагалось меньшими налогами. Но, с другой стороны, и государство имело значительные права в области церковной деятельности (назначение епископов, определение размера церковных налогов и распределение ленных земель).

2. Выдвинув на первый план просветительскую идею о государственной Церкви и провозгласив всеобщее равенство, Французская революция разрушила эту систему. Все вопросы, касающиеся организации общественной жизни, были объявлены компетенцией государства, ставшего теперь единственным «совершенным обществом». Тем самым революция радикально изменила положение вещей и создала для Церкви абсолютно новые условия жизни и деятельности.

Последствия этого были самыми различными. С одной стороны, продолжал господствовать враждебный Откровению дух Просвещения, постепенно трансформировавшийся в радикальные революцион ные идеи и превративший эпоху Нового времени в период непрерывных нападок на Церковь¹⁹². С другой стороны, стала очевидной неизбежность возврата от переоценки разума к религиозному чувству. Так, благодаря разделению функций политического и церковного управления в институте епископства, а также благодаря отмене существовавших ранее привилегий одним ударом были уничтожены все опасения, связанные со слиянием Церкви и государства. Единственная возможность для разрушения государственной Церкви, и соответствен но для устранения серьезной опасности церковному единству, была предоставлена самой революцией. В XIXв. стремление государства к неограниченной власти (и вместе с тем его попытки подчинить себе Церковь) не только не ослабло, а наоборот, лишь еще более усилилось. Но теперь оно уже не находило поддержки у епископов, не желавших больше зависеть от государства. С общим признанием демократичес ких идей был положен конец монопольным претензиям дворянства на епископские должности. И так как привилегий больше не существовало, то все меньше некомпетентных людей стремилось занять епископское кресло. Вследствие всех этих обстоятельств была создана атмосфера, необходимая для церковного возрождения: религиозное чувство вновь приобрело свое прежнее истинное значение и выражение, а епископы, признав Рим центром и опорой Церкви, стремились наладить контакт с ним. Революция своей разрушительной деятельнос тью сама создала предпосылки к преодолению церковной разобщенности и укреплению сознания единства Церкви; главной церковно-исторической задачей XIXв. было практическое их осуществление.

Другими словами, революция с помощью полного уничтожения остатков специфических для средневековья государственно-полити ческих элементов породила XIX столетие, полностью оторванное от традиции (см. §112). Эта оторванность от традиции, с одной стороны, способствовала дальнейшему распространению антицерковных настроений, а с другой стороны, являлась главным и непременным условием возрождения Церкви.

3. Но возникновение конфликта между Французской революцией и Церковью было обусловлено не только социальным движением против феодальной системы. В большей степени причиной конфликта было столкновение (как это можно уже было наблюдать на примере различных сект в период позднего средневековья, §51) социально -политических и религиозных (часто антицерковных) идей. Оба эти направления объединены на этот раз одним общим названием— Просвещение. Французская революция явилась логическим результатом просветительских идей, выдвигавшихся с 1750г. Вольтером, Дидро и Руссо (1712_1778) и основывавшихся на признании естественного права и всеобщего «равенства».

4. На почве этих идей постепенно развилось целое движение, направленное непосредственно против Церкви и представлявшее собой реальную опасность самому ее существованию. Но преследования христиан в каком-то смысле стали и спасением Церкви, ведь именно они породили мучеников. И вновь для Церкви Христовой пришло исцеление после тяжелой агонии. Внутренние силы вырвались наружу, как только вслед за периодом долгого внутреннего разрушения настало время решительных действий. И на этот раз неколебимая вера и страдания мучеников стали началом нового христианства.

Опасность означали не только отмена привилегий духовенства (1798 г.) и национализация многих церковных владений, но и то, что, как мы отметили, все низшее и значительная часть высшего духовенства в конце концов покорились сложившимся обстоятельствам. Никакие гонения против монашеских орденов, лишенных возможности проявлять заботу о страждущих, не оказывали столь негативного влияния на развитие Церкви. А затем была принята «Гражданская конституция духовенства» (12.07.1790г.), в которой выдвигалось непременное требование отделения Французской Церкви от Рима и подчинения ее «просвещенному» государству. По сути это была попытка полного уничтожения католической Церкви во Франции, так как Церковь, предусмотренная конституцией, была откровенно схизматической. В концепции такой Церкви нашли свое высшее выражение идеи галликанизма, стремившегося к разрушение католической апостольской Церкви и настаивавшего на отказе от таинства священства.

В сущности, гражданская конституция явилась прямым следствием основополагающей идеи Просвещения об идентичности всех религий. Не только священники и епископы должны выбираться наравне с обыкновенными государственными служащими и парламентария ми, но и право выбора признается за всеми гражданами без исключения— будь то католики, евреи или протестанты. Тем самым были извращены как единственность христианской истины, так и роль епископов, предначертанная им в апостольских посланиях.

5. В средние века сложился христианский образ жизни, определявшийся христианской традицией: жизнь, сконцентрированная вокруг Церкви и разделенная на церковные дни (месса, ангелюс), недели (Воскресенье) и годы (праздники и посты), была наполнена религиозным чувством. Верность этой традиции была для нее лучшей защитой. Попытки революции разрушить традицию были смертельно опасны, так как они вносили смятение в сознание людей и тем самым притупляли религиозное чувство католиков.

а) В этом отношении разрушительным было и уничтожение старых епархий с их очень важными церковными и национальными традициями и схематическое создание новых епархий (в каждом департаменте по епархии).

б) Но с 1792г. радикалы переходят все границы. Отмена григорианского календаря— это много больше, чем простое переименование гражданского летоисчисления и не заслуживающее внимания выражение бессильной самонадеянности. Это была полная ненависти попытка перечеркнуть христианскую историю и тем самым предать забвению само христианство. Начиналось принципиально новое время, и его нужно было отсчитывать заново. Времени после Рождества Христова, сотворенного и благословленного Церковью, для них больше не существовало.

в) Неделя, центром которой являлось воскресенье, исчезает, уступая место декаде. Тем самым был разрушен весь церковный год, начиная с Пасхального Воскресенья и кончая другими церковными праздниками. На их место пришли выдуманные праздники новой Республики. И празднование в честь культа Разума в 1793г. в соборе Парижской Богоматери было не просто веселым действом, а означало конец целой системы.

г) Во всяком случае, собор Парижской Богоматери возвышался во всем своем божественном величии и опровергал утверждения просветителей о мрачном средневековье, в то время как большинство других церквей было продано вместе со всеми художественными ценностями, находившимися в них. Это было не только варварством, но и обыкновенным расточительством, так как вырученных денег не хватало даже на финансирование республиканской армии.

Папский нунций Консальви особенно позорным находил тот факт, что люди не гнушались скупать владения, принадлежавшие раньше Церкви¹⁹³.

6. Невозможно было избежать того, чтобы уничтожение традиции не обернулось преследованием носителей самой этой традиции. С июня 1793г. по июль 1794г. в стране царил столь жестокий террор, что эти 14 месяцев так и остались в истории под названием «периода якобинского террора». Более половины духовенства отказалось принести присягу на верность «Гражданской конституции», а остальные отреклись от нее после того, как она была осуждена папой в 1791г.Многим из них было отказано в предусмотренной законом об изгнании отсрочке для добровольной экспатриации. Повсюду можно было видеть огромные колонны священников, конвоируемых в порты для высылки из страны. Многие сотни содержавшихся в нечеловеческих условиях священнослужителей были затем высланы в Кайену с ее смертельным климатом, а многие попросту убиты. (Еще раньше, в 1792г., когда министром юстиции был Дантон, были устроены так называемые «сентябрьские убийства», когда всех выступавших против революции без долгих разбирательств и часто с нарочитой жестокостью уничтожали в тюрьмах и церквях [ужасные сцены из «Сouvent des Carmes»!].)

В первое время народ повсюду еще сопротивлялся попыткам уничтожить Церковь. Это прежде всего относится к периоду «двух Церквей», когда в некоторых областях наряду с новым священником, назначенным Национальным собранием, тайно продолжал служить и прежний, отказавшийся принести присягу. Попытки некоторых конституционных священнослужителей утвердиться в переданных им приходах заканчивались порой кровавыми столкновениями (как это было, к примеру, в 1791г. во время событий вокруг церкви театинцев в Париже, закончившихся осквернением и разграблением храма). По сходным причинам в Ниме дело дошло до своего рода новой гугенотской войны— кальвинисты после ожесточенных уличных боев захватывали католические церкви.

В любом случае, два года спустя, в период якобинского террора сопротивление было окончательно подавлено. В заключение «Праздника Разума» (11 ноября 1793г.) были закрыты все церкви, а представители различных районов города сдали все церковные сокровища (евхаристические чаши и облачение до тех пор оставались еще в церквях) в государственную казну. 23 ноября 1793г. был принят декрет, согласно которому все церкви должны были быть закрыты, а церковное имущество— распродано. И хотя сам Робеспьер признавал невозможность выполнения этого декрета, все же католические священники в большинстве своем перестали отправлять службы. Мессу теперь можно было служить лишь тайно, и священники, решавшиеся на это, подвергали смертельной опасности как самих себя, так и своих прихожан. Несмотря на это, у части французского духовенства хватило мужества продолжать заботиться о спасении душ своей паствы.

7. Довольно скоро наметились определенные перемены. Отказ от культа Разума через признание 8 мая 1794г. после выступления Робеспьера существования «Высшего существа» (деизм) было явлением значительным не только благодаря наличию в нем религиозного содержания¹⁹⁴, но и потому, что оно означало отход от государственной политики радикального атеизма. Решающее значение для улучшения положения Церкви имело достигнутое в 1795г. отделение конституционной Церкви от государства и признание свободы культов. Но ненависть по отношению к Церкви и священнослужителям, ставшая к тому времени главным общественным настроением, продолжала усиливаться. А два года после войны, объявленной в 1797г. Церковному государству¹⁹⁵, и после последовавшего за ней изгнания в Валанс Пия VI стали периодом жесточайшего преследования христиан (1400 депортаций в Кайену; в 1801г. пережившие ссылку изгнанники вернулись в свои общины и занялись восстановлением приходов).

8. Значение Французской революции для дальнейшего историчес кого развития Церкви выходило за рамки отдельных ее событий; она создала совершенно иное «духовное пространство», в котором приходилось существовать Церкви. Главными его признаками были индивидуалистически-демократическая духовная атмосфера и секуляризованная действительность. Центральной идеей революции стала стоически-просветительская идея о естественном праве. Очень часто в программных выступлениях философов-реформаторов и представите лей различных сект в той или иной форме выдвигалась мысль о всеобщем равенстве. Именно тогда эта идея впервые, и как оказалось навсегда, из абстрактной теории превратилась в практическую основу современной жизни.

9. Свобода рассматривалась в бешеном круговороте революционных событий как единство «свободы, равенства, братства». Но это единство очень часто нарушалось: братство (а следовательно, и любовь в качестве основного жизненного критерия) рассматривалось порой слишком односторонне, а освещению позитивных сторон двух других явлений уделялось недостаточно внимания. Вследствие этого происходило закономерное (заложенное в эгоистическом индивидуализме) извращение очень важного с точки зрения мирового развития достижения Французской революции— провозглашенного равенства всех людей и их одинаковой ответственности перед законом. Антихристианские и антицерковные тенденции, тесно связанные со времен гуманизма с развитием индивидуалистического мировоззрения, достигли своего пика: пренебрегши Богом, Французская революция единовластным судьей и правителем на земле объявила человека. Таким образом, она явилась зрелым завершением развития независимых индивидуалистических идей периода «ancien revgime». Однако, ее практическим предшественником— гуманизм больше относился к сфере теории— без сомнения следует считать решительные выступления реформаторов против авторитета католической Церкви. Однако целью этих выступлений было возрождение Церкви в ее первоначальном истинно христианском виде, и сами они были больше, чем просто революция, так что ни в коем случае нельзя отождествлять основывающуюся на вере Реформацию с кровавой, лишенной всякой веры революцией. Но в XVIв. впервые были ложно истолкованы жизненно важные принципы европейской традиции. В результате религиозной революции XVIв. и выдвинутой ею разрушительной идеи об отказе от послушания в сознание европейцев вселилась уверенность в возможности проведения успешной революции. Ведь реформаторское движение в XVIв. охватывало не только область внутрицерковных и внутрибогословских отношений, но оно было определяющим элементом общественной жизни (в первую очередь в Западной Европе) в целом. Несмотря на тесную связь Реформации с божественной истиной, ее основные идеи в процессе революционного движения получили иное направление. И хотя Французская революция не имела ничего общего с основывавшимися на вере в Бога идеями реформаторов, но она нашла им практическое применение.

10. Непосредственными причинами Французской революции послужили определенные исторические события эпохи позднего средневековья. Последствия порой слишком тесной связи Церкви с государством рано или поздно должны были сказаться: с падением короны автоматически рухнул и алтарь.

а) Уже в идеях предреформаторского галликанизма (основная сущность которых была выражена, например, в изданной в 1438г. Карлом VII Буржской прагматической санкции, §96) наблюдались опасные антикатолические тенденции, которые получили свое завершение в XVIIв. в четырех тезисах собора 1682г.

б) Глубокая внутренняя ошибочность антирелигиозной, во многих отношениях антикатолической и антипапской политики Ришелье и Мазарини тем сильнее способствовала усилению антицерковных тенденций, чем теснее официальная Церковь взаимодействовала с абсолютистским государством, в том числе и в экономических вопросах. Авторитет Церкви подрывало и религиозное безразличие дворянства, которое не только не осуждалось двором, но и, казалось, находило у него поддержку.

в) В рамках французского гуманизма существовало отдельное направление, бравшее свое начало в антирелигиозной теории Жана Бодена и развитое затем в трудах Дидро, которое послужило идейной базой революции. Революционный террор позволяет нам в полной мере осознать то, насколько бесчеловечной может оказаться наивысшая гуманность, когда она отказывается признать наличие сверхъестественного.

В истории имели место антигуманные проявления, которые философы Просвещения приписывали исключительно эпохе средних веков, и которые, по их мнению, были чужды современной им эпохе господства разума. Эти проявления, имевшие место и в XIXв. («опиумные» войны, преследования армян), в XXв., в эпоху всеобщего атеизма, приобрели устрашающий характер.

11. С другой стороны, Французская революция явилась необходимой предпосылкой, без которой было бы невозможным образование современного конституционного государства¹⁹⁶. В таком государстве, как показывает опыт, несмотря на наличие в нем самой страшной реакции (например, во Франции в 1905г.), христианская религия, и тем самым права Церкви, оказываются более защищенными, чем при абсолютистском режиме в любой его форме.

Более того, Французская революция сыграла важную роль в усилении влияния Церкви в XIXв. (с ее помощью было достигнуто невиданное доселе единство католической Церкви во главе с Римом): был положен конец самостоятельности привилегированных, управляемых часто светской властью епископатов во Франции и Германии, и одновременно была разрушена складывавшаяся веками организация могущественных европейских Церквей. Образовался своеобразный вакуум, заполнить который не замедлил Рим. Неизбежное ослабление церковной власти епископов только способствовало усилению авторитета и влияния католического Рима.

§107. Секуляризация в Германии (1803г.)

1. Французская революция провела грандиозную секуляризацию, конфисковав большинство церковных владений; когда же к Франции отошли левобереж ные территории Рейна, то и там в первую очередь были уничтожены церковные организации и ликвидирована церковная собственность.

2. Впрочем дух Просвещения и в самой Германии подготовил достаточно прочную почву для дальнейшего упразднения, по примеру Франции, прежней епископской системы управления. Требовалось лишь продолжить и закончить конфискации, уже проведенные на немецкой территории, на левом берегу Рейна. Успех этому был гарантирован, так как такой поворот событий вполне отвечал эгоистическим интересам светских правителей в их недальновидной политике противостояния кайзеру и империи. И вполне понятно, что Наполеон не мог не воспользоваться представившимися вследствие этого возможностями. То, что немецкие князья, пренебрегшие национальными интересами, путем подкупа в Париже способствовали разделу собственной страны, было следствием многовекового территориального и династического эгоизма, мало заинтересованного в сохранении единства империи. Политика немецких князей стала объективным выражением внутреннего распада империи и кризиса самой имперской идеи. Деятельность майнцского курфюрста Карла Теодора фон Дальберга (1744_1817) (например, его попытки принять имперский конкордат) являлась примером проявления имперского сознания, свойственного для духовных курфюрстов старшего поколения. Но после заключения сепаратного мира с Францией Пруссия в 1795г. и Вюртемберг в 1796г. потребовали возмещения ущерба, нанесенного им в результате потери левого берега Рейна; выполнение этих требований было выдвинуто обязательным условием Люневильского мира 1801г.

Имперская депутация в 1803г. в Регенсбурге подвела итог: воля Наполеона была возведена ею в ранг закона— церковные владения полностью передавались в распоряжение светской государственной власти. Духовные княжества были ликвидированы, а имущество монастырей и соборов было передано в руки избранных светских правительств, в частности правительства Баварии. К слову сказать, именно католическая Бавария стала одним из главных инициаторов секуляризации монастырей. В конечном итоге, действия светской власти и государственной Церкви можно рассматривать как обычный грабеж. Необычными были только размер награбленного и та культурная безграмотность, с которой большая часть прекраснейших строений в стиле барокко была превращена в дома для умалишенных и каторжные тюрьмы.

3. Последствия проведенной секуляризации были самыми разнообразными. а) Разорение большинства духовных владений привело к тому, что католики на территории империи оказались в безнадежном меньшинстве, а ослабленный до предела институт императорской власти не мог предотвратить окончательный распад империи, завершившийся во время Наполеоновского протектората созданием в 1806г. «Рейнского союза» и отказом императора Франца II от короны Священной Римской империи.

б) Секуляризация означала и сильное экономическое ослабление католической Церкви. Выдающиеся достижения в области искусства, которыми славились католические дворы, потеряли всякое значение, а деятельность епископов и настоятелей соборов по развитию образования (школы, студенческие бурсы и т.д.) стала невозможной из-за нехватки денежных средств; вплоть до XXв. работа по возрождению католической Церкви была связана с серьезными экономичес кими трудностями. Нельзя забывать и тот факт, что в процессе распродажи церковного имущества немалая часть произведений искусства была попросту уничтожена.

в) Секуляризация отрицательно сказалась на развитии Церкви еще и потому, что сделала невозможным образование нового поколения духовенства (в ходе секуляризации были закрыты почти все духовные учебные заведения).

г) У истоков нового этапа в развитии Церкви стояла не считавшая ся ни с чем государственная Церковь, в основном протестантская, но иногда и католическая (Бавария, Баден), которая, к сожалению, часто находила поддержку у некоторых епископов и католических богословов, придерживавшихся просветительских взглядов (например, у вюртембергского высокоодаренного профессора, бенедиктинца, проповедника и члена комитета по делам Церкви и образования Бенедикта Марии Веркмайстера, 1745_1823). Не только в протестантских государствах, но и в Баварии в первое время особенно заботились о выполнении предписаний, касавшихся отправления культа, преподавания богословских дисциплин и организации епархий. Повсюду Церкви отказывали в необходимой свободе, и вместо нее предлагали мелочный государственный надзор. Кроме того, протестантские государства без должного доверия и понимания относились к своим новым подданным-католикам; даже в католических областях этих государств наиболее почетные и престижные государственные должности предоставлялись евангелистам— это было верным способом удерживать в повиновении католическую часть населения.

д) Но как и во Франции, в Германии, после того как просветитель ские идеи проявили свою недостаточную жизненную силу, стали очевидными преимущества создавшегося положения, заключавшего в себе возможность возрождения католической религии. И в Германии секуляризация не только стала основанием для новых антицерковных нападок, но явилась началом нового, глубоко религиозного периода в жизни католицизма. Уже одно то, что Церковь перестала быть «госпиталем для дворянства» было фактом весьма знаменательным.

Конечно, унижения новых подданных-католиков протестантскими правительствами стали одной из главных причин конфессиональных раздоров XIXв. Секуляризация никоим образом не способствовала налаживанию отношений терпимости между различными конфессиями в Германии. Не способствовала еще и потому, что и в старых церковных государствах вполне хватало отчетливо земных устремлений (Merkle). Но все же Церковь, отошедшая в силу обстоятельств от политики и лишившаяся своих владений, могла рассчитывать на возрождение идеала церковного единства, тесно связанного с Римом¹⁹⁷. Перед ней теперь стояла истинно христианская задача «пробудить и плодотворно использовать внутренние силы католицизма».

е) Сегодня уже не остается сомнений, что ликвидация огромного числа средних и мелких государств и, в особенности, духовных княжеств была действительно своевременной. Идея Священной Римской империи изжила себя во всех отношениях и больше не соответствова ла реальной политической ситуации. Упрощение политической карты Германии было непременным условием будущего национального единения, которое в свою очередь было особенно важно с точки зрения исторического развития Церкви.

Даже если это упрощение поначалу достигалось не совсем корректными методами и принесло затем много несчастья народам Европы, но все же оно было исторически необходимым и облегчило работу по возрождению Церкви. Главной задачей грядущего XIX столетия было не упустить представившиеся для этого новые возможности.