Станислав Петров

ОСВОБОЖДЕНИЕ ПАТРИАРХА ТИХОНА ИЗ-ПОД АРЕСТА:  ИСТОЧНИКОВЕДЧЕСКОЕ ИЗУЧЕНИЕ "ПОКАЯННЫХ" ДОКУМЕНТОВ

Оп. в кн.: Русская Православная Церковь в ХХ в. Материалы конференции. Петрозаводск, 2002.

См. библиографию.

Перед исследователями проблемы "покаянных" документов и, соответственно, "раскаяния" Патриарха Тихона перед советской властью, встают два основных вопроса: почему власть пошла на освобождение Патриарха и почему он согласился на "раскаяние"?

Первый из названных выше возникает даже при самом беглом знакомстве с событиями, предшествующими принятию властью решения об освобождении Патриарха из-под ареста. Готовящейся длительное время судебный процесс над предстоятелем Русской Церкви вступил весной 1923 г. в свою конечную стадию. Сфабрикованное в ГПУ многотомное следственное дело было передано в Верховный суд РСФСР. Патриарху и его подельникам вручили обвинительное заключение, специально отпечатанное в типографии, после чего поместили обвиняемых во внутреннюю тюрьму ГПУ. К этому времени властью уже были намечены и утверждены председательствующий на процессе, обвинители, защитники и необходимые свидетели. Оставалось только раздать отпечатанные пригласительные билеты с указанной в них датой открытия процесса в Колонном зале Дома союзов и начать само судебное разбирательство. Но этого не произошло: власть отменила свои решения о проведении процесса, выпустила Патриарха Тихона на свободу и разрешила ему церковную деятельность.Второй вопрос столь же обоснован и имеет под собою не менее известные события и факты, связанные с отношением Патриарха Тихона, в целом, к богоборческой советской власти и, в частности, к проведенной ею кампании по изъятию церковных ценностей. Исходя из этого, заподозрить предстоятеля Русской Церкви в желании каяться перед Советской властью в совершенных проступках или тем более преступлениях, нельзя.В зависимости от использованных источников историография, отвечающая на эти вопросы, делится на два направления: первое базируется на обнародованных в 1923 г. и хорошо известных специалистам документах; второе, наряду с отмеченными выше, учитывает и ранее недоступные, открытые с 1991 г. материалы по данной теме¹.Наиболее часто в литературе освобождение Патриарха из-под ареста объясняется колоссальным международным давлением на советскую власть. Это давление действительно сыграло свою положительную роль, т.к. именно в рассматриваемый период началась подготовка дипломатического признания крупнейшими зарубежными государствами советского режима и установление с ним торговых взаимоотношений. В исследованиях упоминается, в первую очередь, знаменитая ультимативная нота Керзона, врученная НКИД 8 мая 1923 г., и ее 21 пункт, а также: майский меморандум Константинопольской патриархии в защиту позиций духовенства при изъятии церковных ценностей и в защиту привлекаемого к суду Патриарха; майское 1923 г. постановление Синода Костантинопольской Церкви под председательством Патриарха Мелетия IV о признании Патриарха Тихона исповедником и об отказе прислать своего представителя на суд; неоднократные протесты главы Англиканской церкви архиепископа Кентерберийского Томаса (Дивизена), главы Епископальной церкви США епископа Чарльза (Бренда), кардиналов Католической церкви Энрико Гаспарри и Деспре Мерсье, и др.²Помимо негативной международной реакции на пребывание Патриарха под арестом в литературе приводится аргументация, связанная с учетом властью факторов нестабильного внутреннего положения. В частности, рядом историков говорится о боязни власти непредсказуемых последствий внутри страны, в которой православные составляют большинство населения; об ожидании массовых беспорядков в столице и брожения в деревне; об негативности отвлечения крестьян от начавшегося весеннего сева; об резком ухудшении здоровья В.И. Ленина³.В новейших трудах, наряду со всем выше перечисленным, причину освобождения Патриарха из-под ареста видят и в развернувшейся внутрипартийной борьбе в связи с отходом Ленина от реальных рычагов управления страной. Согласно этой точке зрения, перегруппировка сил в Политбюро ЦК РКП(б), начавшаяся во второй половине 1922 г., привела к тому, что взамен больного Ленина и Троцкого, определявшего церковную политику, доминирующую роль стал играть Сталин и примкнувшие к нему сторонники компромиссных отношений с Церковью Зиновьев и Каменев. Весной 1923 г. Троцкого на посту негласного руководителя по выработке церковной политики сменил Каменев. В подобного рода рассуждениях историками среди руководства страной выделяются две группы лиц, в одну из которых входят сторонники жесткой линии в отношении Церкви, а в другую - линии мягкой. Причем зачастую одни и те же руководители причисляются как к первой, так и ко второй группе⁴.Таким образом, исследователи, отвечая на вопрос об освобождении Патриарха из-под ареста, отмечают действие следующих факторов: международное давление, нестабильное внутреннее положение и внутригрупповую борьбу среди первых лиц партии и страны.В отношении второго вопроса (почему Патриарх согласился на "раскаяние"?) в современной историографии также существует несколько версий, высказываемых исследователями. В работах можно встретить рассуждения об усталости Патриарха от нажима и давления чекистов, о страхе перед предстоящим процессом и по поводу приговора, об осознании бедственного положения Церкви, о желании нормализовать отношения Церкви с властью, и т.д. В целом, мнения у тех, кто писал до рубежного 1991 г. и после, практически сходятся. Наиболее удачно и ранее других ответ на вопрос о согласии Патриарха на "раскаяние" дали, на наш взгляд, Левитин-Краснов и Шавров: не ради самого себя и сохранения своей жизни, а ради сохранения Русской Церкви верной Православию. Правда, при этом указанные исследователи добавляют следующее: ради сохранения верной Православию и независимой от государства, на базе принципа мирного сосуществования, невмешательства в дела Церкви государства⁵. На сегодня ясно, что данное добавление было лишь желанием, но не реальностью. Документы, открытые с 1991 г., это подтверждают, как и говорят о посильном сопротивлении Патриарха навязываемой ему модели взаимоотношений с властью при полностью зависимой от нее Церкви, управляемой и контролируемой государством⁶.Вместе с тем, документы зачастую не дают напрямую тех ответов, которые были сформулированы историками выше. На наш взгляд, объяснить, какими причинами были вызваны столь стремительные изменения в позиции власти в отношении Патриарха, исходя только из документов, довольно трудно, даже сейчас, когда в оборот введен колоссальный по своему объему и значению для церковной истории этого периода массив источников. Большая часть приведенных построений историков - это, скорее, гипотезы, предположения, и даже прозрения, умение видеть в известных исторических концепциях и схемах (в частности, в концепции внутрипартийной борьбы) события церковной жизни.Источниковедческий анализ известных на сегодня документов дает несколько иную картину. Ни в одном, например, из рассматриваемых ниже документов нет никаких упоминаний о ноте Керзона, имевшей согласно мнению историков наибольшей вес в освобождении Патриарха.. Проблема исторической интерпретации состоит в том, что может себе позволить историк своей профессиональной подготовкой, навыками, в частности, умением работать с источником, извлекать из него достоверную информацию, не пытаясь увидеть то, чего в нем нет.

*   *   *

Проблему освобождения Патриарха Тихона из-под ареста, по-видимому, необходимо рассматривать с апреля 1923 г., беря за ориентир последний официально назначенный день открытия  судебного процесса - 24 апреля 1923 г.

Накануне, 12 апреля 1923 г., Политбюро ЦК РКП(б) пыталось поставить последнюю точку в подготовке к процессу. Оно отклонило просьбу наркома иностранных дел Г.В. Чичерина вынести заранее постановление о неприменении к Патриарху высшей меры наказания⁷. Более того, внепротокольным сверхсекретным решением Политбюро поручило Секретариату дать директиву Верховному суду "вести дело со всей строгостью, соответствующей объему колоссальной вины, совершенной Тихоном"⁸. Чтобы подготовить общественное мнение в стране и за рубежом к расстрельному приговору, высший партийный орган распорядился развернуть соответствующую пропагандистскую кампанию. Помимо этого, Политбюро дало согласие на предложение специальной Комиссии по делу Патриарха об изменении ему меры пресечения⁹. Исполняя данное решение Политбюро от 12 апреля 1923 г., через неделю, 19 апреля, Патриарха поместили во внутреннюю тюрьму ГПУ на Лубянке¹⁰.

Однако, 21 апреля 1923 г. Ф.Э. Дзержинский предложил не начинать процесс 24 апреля, а отложить его проведение в связи с развернувшейся агитацией за границей по делу расстрелянного католического прелата Буткевича и необходимостью подготовить судебное разбирательство более тщательно, т.е. бросить все силы на разворачивающуюся пропагандистскую кампанию¹¹. Политбюро оперативно откликнулось на предложения Дзержинского и прямо на проходящем партийном съезде проголосовало опросом, согласившись с председателем ГПУ¹². 24 апреля 1923 г., в день намеченного и несостоявшегося открытия процесса, Ярославский, обсудив проблему с Антирелигиозной комиссией при ЦК РКП(б) (АРК), довел до сведения Политбюро, что комиссия также согласна на отсрочку и просит назначить открытие процесса на середину или на вторую половину мая 1923 г. При этом оставшееся до суда время АРК считала необходимым потратить на интенсивную пропаганду за границей, не занимаясь активной агитацией в деревне. АРК призывала не затягивать время, чтобы не дать "врагам советской власти" развернуть "бешенную ответную кампанию". Впрочем, эти предложения АРК Политбюро оставило без официального ответа¹³.

4 мая 1923 г. АРК на основе ходатайств обновленческого Поместного собора в Президиум ВЦИК разрешила допустить делегацию обновленцев к подследственному Василию Беллавину для объявления ему решения о лишении его сана, священства и монашества¹⁴. Ярославский, в свою очередь, от имени АРК обратился в Секретариат ЦК РКП(б) с просьбой подтвердить вынесенное комиссией постановление¹⁵. 7 мая 1923 г. Оргбюро ЦК РКП(б) на своем заседании рассмотрело вопрос "О Тихоне" и пришло к выводу: "Не возражать против предложений тов. Ярославского", что означало удовлетворение ходатайств обновленческого Поместного собора в отношении Патриарха¹⁶. 8 мая 1923 г., чтобы, очевидно, развести дела церковные (собор) и дела светские (уголовный процесс), Патриарха перевезли из внутренней тюрьмы ГПУ в Донской монастырь под домашний арест, где делегация собора объявила Патриарху о его низвержении обновленцами в мирское состояние¹⁷.

Таким образом, согласно замыслов власти, перед Верховным судом на намеченном АРК к открытию в середине или во второй половине мая 1923 г. судебном процессе должен был предстать не глава Русской Церкви, а простой советский гражданин Василий Иванович Беллавин, бывший Патриарх.

8 мая 1923 г., в день объявления Патриарху решения обновленческого собора, как хорошо известно, НКИД вручается "ультиматум Керзона" с негативными оценками религиозной ситуации в советской России. 10 мая 1923 г. Ярославский пытается повторно поставить перед Политбюро проблему сроков открытия суда над Патриархом. Данное решение приходит к Ярославскому, по всей видимости, спонтанно, прямо на заседании Политбюро. Об этом говорит оформление и сам текст его небольшой записки. Для быстроты Ярославский пишет записку от руки на имеющемся маленьком простом листке бумаги, не указывая ни адреса, ни даты. Начинает он ее словами: "Надо сегодня решить о сроке открытия суда над Тихоном". Далее в кавычках Ярославский от имени АРК формулирует текст проекта постановления Политбюро, содержание которого уже известно высшему партийному руководству: "Процесс б[ывшего] патриарха Тихона назначить в начале второй половины мая. Точный срок определить т. Галкину совместно с т. Крыленко и Ярославским"¹⁸. Однако Политбюро и на этот раз не дает Ярославскому четкого, конкретного ответа на его предложения.. 10 мая 1923 г. на своем заседании Политбюро выносит решение не рассматривать "заявление т. Ярославского", а "отложить" на неопределенный срок¹⁹. Более того, к проблемам, связанным с процессом над Патриархом, высший партийный орган не обращается до середины июня 1923 г.

15 мая 1923 г. заместитель председателя Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР Н.М. Немцов пишет Троцкому записку, которая красноречиво свидетельствует о ситуации, сложившейся вокруг процесса. Судебный чиновник сообщает Льву Давидовичу, что наступило время отпусков, а коллегия находится в отношении суда над Патриархом "в неизвестности". Поэтому Немцов, "изви­няясь за назойливость по справочному вопросу", хотел бы узнать у Троцкого, "предполагается ли в ближайшие два месяца поставить это дело?"²⁰.. По всей видимости, Троцкому было крайне затруднительно дать четкий ответ на полученный запрос и он отправил эту за­писку Сталину в ЦК РКП(б) с пояснением: "Т. Немцову дан ответ в том смысле, что наводится в ЦК справка, по получении которой сообщим ее ему"²¹. Несомненно, эти документы свидетельствуют об отсутствии у высшего руководства какого-либо решения о процессе над Патриархом, о том, что оно выжидает дальнейшего развития событий.

Воспользовавшись тем, что Патриарх находится уже не в тюрьме на Лубянке, а в Донском монастыре, АРК того же 15 мая 1923 г. на своем заседании рассмотрела вопрос "О воззвании Тихона" и постановила: "В виду того, что Тихон лишен сана и подпись его под воззванием в качестве патриарха будет политически вредна, предложение о воззваниии отвергнуть"²². Как видим, текст этого постановления довольно трудно дешифровать и понять, воззвание какого содержания и кому адресованное хотели получить от Патриарха Тихона члены АРК. Возможно, имелось в виду составление воззвания от имени Патриарха по поводу ноты Керзона, адресованное Архиепископу Кентерберийскому. Именно такое обращение, датированное 12 мая 1923 г., было составлено от имени обновленческого Высшего церковного совета в адрес первоиерарха Англиканской церкви²³. Данное обращение как бы говорило мировому общественному мнению, что советская власть не преследует Церковь, тому подтверждение - только что закончившийся обновленческий Поместный собор, а преследует контрреволюционные преступления не имеющего никакого отношения к Церкви мирянина Беллавина, бывшего Патриарха.

Для успокоения общественного мнения за границей и в России, вместо воззвания, 22 мая 1923 г. решено было предложить членам АРК обсудить вопрос о "скинематографировании Тихона" в Донском монастыре. Однако в результате обсуждения на заседании АРК было принято постановление об отклонении подобного предложения²⁴. 23 мая 1923 г. Патриарха забрали из Донского монастыря и вновь поместили во внутреннюю тюрьму на Лубянке²⁵.

В результате этого перемещения, по всей видимости, стало возможным принятие членами АРК нового постановления в отношении Патриарха. 5 июня 1923 г. АРК рассмотрела вопрос "О Тихоне" и решила: "Не возражать против написания Тихоном ряда статей, относительно его отношения к Соввласти в настоящее время и об условиях в которых он содержится под стражей"²⁶. Текст данного постановления позволяет сделать вывод, что Патриарх, по сведениям членов АРК, уже к 5 июня 1923 г. вполне подготовлен ГПУ для того, чтобы написать "ряд статей" по поводу "его отношения к Соввласти в настоящее время". Пожалуй, данное постановление АРК на сегодня самое первое по времени документальное свидетельство движения Патриарха в сторону согласия на "раскаяние". Хотя, если исходить из постановления АРК о воззвании Патриарха Тихона от 15 мая 1923 г., то можно предположить, что члены АРК были уверены в возможности получить от главы Русской Церкви необходимый власти текст или подпись под ним намного раньше, еще до его повторного помещения во внутреннюю тюрьму на Лубянке.

При всем этом заметим, что и в первом и во втором случаях постановления АРК были обусловлены, скорее, необходимостью пропагандистского воздействия на Запад и на Россию, носили односторонний характер, не предусматривая ничего взамен для самого Патриарха. Идея освободить Патриарха из-под ареста и разрешить ему церковную деятельность, потребовав взамен "раскаяния" перед советской властью, впервые была высказана Ярославским 11 июня 1923 г. Эта дата стоит на его письме, адресованном в "Политбюро ЦК тов. Сталину". Текст данного письма Ярославского повторен слово в сло­во и в протоколе заседания АРК как постановление Комиссии, но только с датой 12 июня 1923 г.²⁷ По всей видимости, этот текст был задним числом утвержден членами АРК. Произошло подобное, очевидно, вновь из-за необходимости срочно представить эти предложения в Политбюро. Ярославский в начале письма так и указал: "Необходимо срочно провести следующее постановление по делу Тихона". Далее в двух пунктах председатель АРК изложил лаконичными формулами суть разработанных мер в отношении предстоятеля Русской Церкви, которые Политбюро должно было признать своим решением. В первом пункте Ярославский предлагал, не отвергая саму идею проведения суда, "следствие по делу Тихона вести без ограничения срока", т.е. до того времени, когда возникнут благоприятные условия для открытия "патриаршего" процесса. Самого же Патриарха вполне можно было, изменив ему меру пресечения, освободить из-под ареста. При этом глава Русской Церкви должен был сделать публичные заявления, содержанию которых Ярославский и посвятил второй пункт своего проекта. В этих заявлениях Патриарх Тихон, согласно председателю АРК, должен был отразить, как минимум, шесть положений: во-первых, раскаяться в совершенных им антисоветских преступлениях; во-вторых, "выразить свое теперешнее лояйяльное (! - С.П.) отношение к Советской Власти"; в-третьих, признать "справедливым состоявшееся привлечение его к суду"; в-четвертых, отмежеваться "открыто и в резкой форме от всех контр-революционных организаций", включая участников эмигрантского Карловацкого (в документе: "карловицкого") церковного собора; в-пятых, отвергнуть "происки" ряда глав зарубежных церквей: Папы Римского, Архиепископа Кентерберийского и Патриарха Константинопольского; в-шестых, объявить о проведении церковных реформ (нового стиля). В конце документа отдельным абзацем Ярославский сообщал, что "в случае согласия" Патриарха с этими положениями его вполне можно было "перевести в Валаамское подворье", разрешив "церковную деятельность"²⁸.

Таким образом, Ярославский в своих предложениях сформулировал оптимальный для власти в сложившейся ситуации вариант: следствия по делу Патриарха не прекращать, меру пресечения изменить и выпустить предстоятеля Русской Церкви на свободу, а как только появятся благоприятные условия вновь арестовать и начать процесс. Этот вариант вступал в силу при выполнении Патриархом всех предъявленных ему властью "покаянных" пунктов.

Помимо выше приведенного письма, Ярославский прислал в Политбюро еще один документ, озаглавленный им "Краткая мотивировка предложения о Тихоне". В первом пункте этого документа председатель АРК предлагал сделать хоть "какой-нибудь шаг, который оправдывал бы наше откладывание дела Тихона, иначе получается, что мы испугались угроз белогвардейщины". Из второго пункта следовало, что Патриарх подвергался всего лишь зондированию на предмет подготовки заявлений соответствующего содержания, причем своего однозначного согласия написать такие заявления он не дал и возможно вряд ли вообще собирался дать. Поэтому, с точки зрения Ярославского, достичь требуемого можно было лишь при "некотором нажиме и некоторых обещаниях". (Какие формы "нажима" и что за "обещания" имел в виду Ярославский из записки не совсем понятно, хотя из текста его же письма "обещания" прорисовываются более четко: изменение меры пресечения и разрешение "церковной деятельности".) Третий пункт своей записки партийный функционер посвятил перечис­лению политических "выгод", получаемых от согласия Патриарха написать заявления. Приобретаемые за рубежом преимущества виделись Ярославскому в ощутимом ударе по организациям "эмигрантщины", "которые ориентировались на Тихона". А "выступление Тихона" против первосвященников Римско-католической, Англиканской, Константинопольской церквей, а также против главы "карловчан" - Митрополита Антония (Храповицкого), было бы "пощечиной прежде всего английскому правительству", лишив "защиту Тихона" Великобританией "в глазах европейских кругов всякого значения". (Подобный акцент Ярославского на "английском правительстве" и в целом Англии, несомненно, еше раз подтверждает правильность выводов, сделанных исследователями о ключевой роли "ультиматума Керзона" в отсрочке проведения "патриаршего" процесса.) Не меньшую "пользу" заявления Патриарха Тихона, согласно председателю АРК, могли принести и внутри страны. Скомпрометировав себя "связью с ГПУ" и своими "признаниями", Патриарх Тихон, тем не менее, по Ярославскому, был объективно способен ослабить обновленческое ВЦУ, которое, несмотря на "уменьшение влияния", "сохранит прежнее положение". Став "гарантом против усиления влияния" обновленцев, предстоятель Русской Церкви непременно должен был превратиться в “"еретика"-новатора” для своих сторонников ("истинно-православных"), т.к., по сведениям председателя АРК, Патриарх Тихон уже дал свое согласие на реформу стиля и введение в церкви "нов[ого] григор[ианского] календаря"²⁹.

Согласно просьбе Ярославского о срочности рассмотрения присланных им документов, высшим партийным руководителям предложили высказать свои мнения об условиях освобождения из-под ареста главы Русской Церкви и его дальнейшей "церковной деятельности" опросом. При опросе Каменев сразу же согласился с Ярославским, а Зиновьев, Молотов, Сталин, Троцкий и Рудзутак, в свою очередь, настояли на обсуждении этого вопроса на ближайшем заседании Политбюро³⁰. 14 июня 1923 г. Зиновьев, Каменев, Сталин, Томский, Троцкий, Бухарин, Молотов, Рудзутак, прибывшие на заседание Политбюро, рассмотрели вопрос "О Тихоне" и утвердили все предложенное Ярославским в качестве официального постановления высшего партийного органа³¹.

16 июня 1923 г. Патриарх Тихон написал первый из намеченных Ярославским и одобренных АРК и Политбюро документов - заявление в Верховный суд РСФСР. Из содержания заявления, сохранившегося в виде патриаршего автографа, следует, что в него были включены, по крайней мере, три из шести положений, предложенных 11 июня 1923 г. Ярославским на рассмотрение Политбюро и утвержденных этим высшим органом 14 июня 1923 г.

Как видим, сравнивая тексты этих двух документов, Патриарх Тихон "раскаялся" в совершенных им "проступках против государственного строя". (В качестве конкретных примеров антисоветских действий в заявлении были приведены три разновременных патриарших послания, в том числе и "воззвание против декрета об изъятии церковных ценностей в 1922 г."). Помимо раскаяния, как от него и требовалось, глава Русской Церкви выразил "лояльное отношение" к правящему режиму (фразой, ставшей впоследствии знаменитой: "Я отныне Советской власти не враг"). Согласился Патриарх и с "правильностью решения суда о привлечении" его к ответственности за "антисоветскую деятельность". В конце заявления в сходных формулировках с письмом Ярославского от 11 июня 1923 г. глава Русской Церкви "отмежевался как от зарубежной, так и внутренней монархической белогвардейской контр-революции". Составив документ с таким содержанием, Патриарх попросил, в соответствии с решением Политбюро, Верховный суд изменить ему меру пресечения и выпустить на свободу³²..

19 июня 1923 г. АРК на своем заседании постановила: "Заявление Тихона, адресованное в Верх[овный] Суд размножить и срочно разослать всем членам П[олитбю]ро для ознакомления". Это решение было зафиксировано в первом пункте под названием "Разсмотрение 2-х заявлений Тихона" протокола заседания АРК. Из текста этого пункта следует, что наряду с заявлением в Верховный суд от 16 июня 1923 г. Патриарх подготовил еще и антиобновленческое "воззвание к верующим", в которое заседавшие члены АРК постановили "внести некоторые поправки". Очевидно, этот второй патриарший документ и включал в себя оставшиеся положения из предложенного 11 июня 1923 г. Ярославским Политбюро письма, утвержденного 14 июня высшим партийным органом. Но помимо "этих 2-х обращений" члены АРК обязывали Патриарха написать еще и "3-е обращение к верующим", в котором он должен был "не касаться обновленцев". Предстоятелю Русской Церкви нужно было в этом третьем обращении учесть четыре новых положения, перекликающихся с теми, которые уже были приняты 14 июня 1923 г. Политбюро: еще раз признать свои антисоветские преступления, на которые его толкнули "русские и иностранные белогвардейцы"; осудить Митрополита Антония (Храповицкого) и польское правительство; назвать константинопольского Патриарха Мелетия "ставленником Англии"; заявить "о введении в церковном мире новой орфографии". Исполнить все намеченное в отношении Патриарха поручалось "в пятидневный срок" Тучкову с обязательным докладом о проделанной работе на следующем заседании АРК. Здесь же, исходя из полученных патриарших заявления и воззвания, АРК посчитала возможным измененить "меру пресечения Тихону"³³.

Тучков с этим заданием АРК справился практически полностью. 19 июня 1923 г. с заявления Патриарха в Верховный суд РСФСР были изготовлены заверенные Тучковым копии, которые получили члены и кандидаты в члены Политбюро³⁴. В антиобновленческом "воззвании к верующим" (обращении к "Архипастырям, Пастырям и Пасомым Православной Церкви Российской") от 28 июня 1923 г. Патриарх Тихон вновь признал свою вину за "совершенные преступления" и заявил о своем лояльном отношении к Советской власти, повторив знаменитую формулу: "Я Советской Власти не враг". Он также "выразил резко отрицательное отношение" к участникам Карловацкого собора, согласился с возможностью "введения нового стиля календарного и в практику церковную", осудил поляков за гонения на православных³⁵.

В "3-ем обращении к верующим" (воззвание к "Архипастырям, Пастырям и Пасомым Православной Церкви Российской") от 1 июля 1923 г. Патриарх Тихон, как от него и требовала АРК, в очередной раз раскаялся по поводу своих "пассивных и активных антисоветских действий", включая "сопротивление декрету об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих". Он признал влияние на себя "монархистов и белогвардейцев" и свое участие в их преступлениях. Патриарх "резко высказался" против польских властей и Папы Римского за притеснения православных, против "разных сектантов - баптистов, евангелистов и других" - за прозелитизм, а также осудил Митрополита Антония (Храповицкого) и в целом участников Карловацкого собора. Согласился Патриарх Тихон еще раз и на реформу церковного календаря, попутно одобрив орфографическую реформу для церковных книг³⁶.

Таким образом, предстоятель Русской Церкви в трех "покаянных" документах выполнил все разработанные Ярославским и утвержденные Политбюро шесть пунктов условий освобождения из-под ареста. При этом однако, несмотря на неоднократные требования АРК, Патриарх Тихон не высказал своего "отрицательного отношения к проискам" первосвященников двух церквей (православной и протестантской) - Патриарха Константинопольского Мелетия и Архиепископа Кентерберийского Томаса.

19 июня 1923 г. Ярославский прислал в Политбюро новые документы с предложениями о Патриархе Тихоне. В первом документе он просил поставить в повестку ближайшего заседания Политбюро вопрос о директиве Верховному суду РСФСР по поводу "покаянного" заявления Патриарха от 16 июня 1923 г.³⁷ Вместе с этим документом, в качестве приложения к нему, Ярославский прислал и само заявление - заверенную 19 июня 1923 г. Тучковым копию³⁸. В другом документе председатель АРК зафиксировал сформулированный им для Политбюро текст проекта директивы Верховному суду. Закавыченный Ярославским текст проекта гласил: "Ввиду выраженного в заявлении Тихона раскаяния в совершенных им преступлениях и (далее зачеркнуто: заявления о. - С.П.) отмежевания от белогвардейщины, признать возможным, не прекращая ведения следствия, освободить Тихона из[-]под стражи, опубликовав настоящее постановление с обращением Тихона к Суду"³⁹. 21 июня 1923 г. Политбюро внепротокольным сверхсекретным постановлением, рассмотрев присланные Ярославским документы, решило, что Патриарха можно освободить из-под ареста и разрешить ему "церковную деятельность". Помимо этого Политбюро дало ответ и на вопрос об открытии процесса над главой Русской Церкви: "Процесса пока не ставить". Ярославскому же высший орган власти страны поручил через три недели доложить "дополнительные предложения" по делу Патриарха⁴⁰.

26 июня 1923 г. АРК, во исполнение постановления Политбюро от 21 июня 1923 г., решило на своем заседании "Тихона из-под стражи освободить 27 июня". По всей видимости, Патриарх к этому времени выполнил требования о составлении трех "покаянных" документов с учетом поправок, внесенных АРК. Помимо заявления от 16 июня 1923 г. АРК считала вполне приемлемыми для "распубликования" и тексты двух других документов: обращения, датированного 28 июня 1923 г., и воззвания, имеющего соответственно дату 1 июля 1923 г. Эту задачу должны были выполнить зампред АРК Н.Н. Попов и ее секретарь Е.А. Тучков, причем "распубликовывать" патриаршие послания они обязывались в начале на особых листках, а затем уже в газетах. Наряду с посланиями АРК распорядилась обнародовать и некое "опровержение Тихона"⁴¹. Возможно, под "опровержением" имелось в виду интервью Патриарха об условиях содержания его во внутренней тюрьме ГПУ, в частности опровержение якобы имевших место пыток. Данное интервью было напечатано в газете "Известия ВЦИК СССР" от 29 июня 1923 г. Все утвержденное АРК 26 июня 1923 г. было выполнено: 27 июня 1923 г. Патриарх был освобожден из внутренней тюрьмы ГПУ на Лубянке⁴². Его послания были изданы в виде специальных листовок в типографии "Прогресс" на Сретенском бульваре тиражом пять тысяч каждая, после чего опубликованы в выдержках и на страницах партийных и советских газет⁴³..

Дополнительные предложения по делу Патриарха АРК, как ее и просили в Политбюро 21 июня 1923 г., вынесла спустя три недели, 10 июля 1923 г. АРК постановила: "Процесс отложить на неопределенное время", изменив меру пресечения в слчае покаяния и другим подельникам Патриарха⁴⁴. 11 июля 1923 г. Попов в записке, адресованной Сталину, попросил поставить на ближайшее заседание Политбюро вопрос "О дальнейшем ходе процесса б[ывшего] патриарха Тихона". Формулировку указанного выше постановления АРК ее зампред несколько переиначил, более лаконично написав: "продлить следствие" и "не возражать против изменения меры пресечения и тем из сопроцессников Тихона, которые публично покаятся в своих преступлениях"⁴⁵. 12 июля 1923 г. Политбюро на своем заседании согласилась с "дополнительными предложениями" АРК по делу Патриарха, представленными Поповым⁴⁶.

Таким образом, принятое 12 июля 1923 г. Политбюро постановление однозначно говорит о том, что "дополнительные предложения" АРК никаких кардинальных изменений в положение Патриарха Тихона после освобождения из-под ареста не привнесли. Скорее, данным постановлением еще раз было подтверждено, что, несмотря на изменение меры пресечения, проведение самого процесса не отменяется, а лишь откладывается на некоторое время. Сам же освобожденный глава Русской Церкви продолжает находится под следствием и постоянной угрозой начала судебного разбирательства. В сходном состоянии должны были находиться и трое подельников ("сопроцессников") Патриарха после соответствующих публичных "покаяний": Митрополит Арсений (А.Г. Стадницкий), Архиепископ Никандр (Н.Г. Феноменов) и П.В. Гурьев.

На протяжении июля 1923 г. АРК приходилось неоднократно принимать постановления, связанные с освобождением Патриарха и его "покаянными" документами. 17 июля 1923 г. АРК поручила Тучкову "тактично воздействовать" на Патриарха, чтобы "Тихон дал разъяснение через газету и интервью с иностранными корреспондентами о том, что он действительно сам лично написал воззвания и заявления о своем раскаянии". Помимо этого решения комиссия посчитала желательным для себя, "чтобы остальные сидящие под стражей по делу Тихона также как и он раскаялись"⁴⁷. Публичных пояснений Патриарха об авторстве "покаянных" документов АРК показалось мало и она дополнительно решила обязать главу Русской Церкви сообщить "о своем раскаянии в воззваниях" в личном письме, адресованном Архиепископу Кентерберийскому⁴⁸. 19 июля 1923 г. АРК на своем заседании рассмотрела вопрос “О кинематографической картине "Тихон после раскаяния"” и постановила: "Картину немедленно изъять и произвести разследование, кто именно разрешил к демонстрации эту картину"⁴⁹.

В целом же, АРК считала крайне удачным произведенный с Патриархом маневр. 5 августа 1923 г. члены АРК признали, что положение Патриарха (освобожденный, но находящейся под следствием) является наиболее оптимальным для власти, т.к. позволило внести "полнейшую сумятицу в монархические и белогвардейские ряды"; выявило в церковной среде "наиболее видных черносотенцев"; "усилило антогонизм (так в документе! - С.П.) Тихоновцев с обновленцами"; обострило борьбу между ними; привело к "скандалам" и "форменному распаду" внутри Церкви. Значит, считала АРК, судить Патриарха не нужно, а нужно сделать так, чтобы над ним довлела постоянная "угроза суда", делавшая Патриарха, с точки зрения заседавших 5 августа 1923 г. Ярославского, Менжинского и Тучкова, более управляемым и восприимчивым⁵⁰.

Поэтому, очевидно, столь негативно АРК и ОГПУ встретили решение Политбюро ЦК РКП(б) от 13 марта 1924 г., а затем и Президиума ЦИК СССР от 21 марта 1924 г. о прекращении следствия и закрытии дела Патриарха⁵¹. Ведь еще за месяц до решения Политбюро, 13 февраля 1924 г., АРК на своем заседании рассмотрела вопрос "О деле Тихона и о дальнейших директивах по вопросу о новом стиле и поминании его за богослужением" и постановила одним из подпунктов: "Поручить т. Тучкову затребовать из суда дело Тихона и продолжать по нему следствие"⁵². Спустя почти месяц после постановления Политбюро о прекращении патриаршего дела, 5 апреля 1924 г., исполнитель решения АРК Тучков в своем "кратком докладе" на имя начальника СО ОГПУ Т.Д. Дерибаса сетовал: "Неожидан[ное] прекращение дела Тихона внесло в нашу работу по церковникам некоторые затруднения, так как Тихон[,] состоя (первоначально было: находясь до сих пор. - С.П.) под судом[,] всецело находился под нашим влиянием, а также и обновленческое течение имело главным аргументом своей агитации, что Тихон не свободный[,] а подсудимый человек. Амнистированный Тихон стал значительно смелее и наши советы для него стали не обязательны, а также и обновленческое течение значительно упало духом[,] имея в лице Тихона весьма сильного и освобожденного от суда противника"⁵³.

Недовольство Тучкова было вызвано еще и тем, что освобождение Патриарха из-под ареста и его "раскаяние" перед советской властью потребовали значительной затраты сил. В своих отчетных докладах о проделанной за 1923 г. работе Тучков писал об этом следующим образом. В отчетном докладе начальнику СО ОГПУ Дерибасу от 12 декабря 1923 г. он охарактеризовал работу, проведенную с Патриархом, так: "Эта задача была проделана Отделением весьма не легко, но результат получился желательный". Однако, это предложение из доклада было им (?) затем вычеркнуто⁵⁴. Но уже в отчетном докладе Тучкова зампреду ОГПУ В.Р. Менжинскому от 27 февраля 1924 г. было изложено следующее (без всяких вычеркиваний): "Правда, надо сказать, что здесь с Тихоном работы было чрезвычайно много, он прекрасно понимал, что одним раскаянием дело не ограничиться, а что и после придеться слушаться и действовать по указке ГПУ (в другом экземпляре эта аббревиатура заменена на слово: что. - С.П.), его более всего тяготило, но благодаря созданной для Тихона обстановки и условий, где он содержался под стражей, а также и правильно сделанного к нему подхода, Тихона удалось убедить (в другом экземпляре: обломать. - С.П.) и он собственноручно написал раскаяние, которое[,] конечно, не могло не поразить его друзей[,] считавших его (в другом экземпляре: Тихона. - С.П.) три дня тому назад стойким и неустрашимым человеком"⁵⁵.

*   *   *

Рассмотренный массив материалов однозначно говорит, что появление "покаянных" документов (именно документов - как минимум, комплекса из трех составляющих: заявления от 16 июня 1923 г., обращения от 28 июня 1923 г., воззвания от 1 июля 1923 г.), конечно же, не чудо и не сенсация, как считалось в литературе еще не так давно, а прагматически и жестко выверенный высшими органами власти в стране компромисс с главой Русской Церкви. А сами документы - продиктованное стечением обстоятельств соглашение с Патриархом об его освобождении и возможности для последнего заниматься цер­ковной деятельностью. Это особенно видно текстуально, при сравнительном анализе "покаянных" документов и секретных материалов АРК, ГПУ-ОГПУ, Ярославского, Тучкова, а также, в первую очередь, документов делопроизводства высших партийных органов. Как показано выше, все три "покаянных" послания Патриарха напрямую связаны с постановлениями ЦК РКП(б), его Политбюро, Оргбюро и АРК, хотя сам Святитель об этом, думается, даже не догадывался. Освобождение Патриарха произошло, конечно же, благодаря колоссальному международному давлению - об этом косвенно свидетельствуют тексты рассмотренных документов. Этим давлением была создана новая ситуации и власти пришлось отказаться от разработанных планов поэтапного уничтожения Русской Церкви: вначале самого Патриарха и идущего за ним духовенства и мирян, а затем и созданного режимом обновленчества. Теперь органы, ответственные за церковную политику, были вынуждены находить иные решения, соответствующие сложившейся реальности. Патриарх, не зная всех изощренных раскладов АРК И ГПУ, преследующих свои антицерковные цели, дал согласие на свое освобождение, условиями которого были непрекращающееся над ним следствие и постоянная угроза суда, его собственная подконтрольность властям, т.к. не видел иного выхода для блага Церкви.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Мы не имеем в виду здесь советскую историческую литературу, созданную в атестическом ключе, которая все сводила к великодушию и гуманности советской власти в отношении Патриарха, осознавшего свою вину и признавшего свои преступления.

2. См., например: Левитин А.[Э.], Шавров В.[М.] Очерки по истории русской церковной смуты. М./Kusnacht, 1996. С. 300, 331 - 332; Покровский Н.Н. Предисловие // Архивы Кремля. Политбюро и Церковь. 1922 - 1925 гг. М./Новосибирск, 1997. Кн. 1. С. 90 - 91; Протоиерей В.А. Цыпин. История Русской Церкви. 1917 - 1997 / История Русской Церкви. Кн. 9. М., 1997. С. 99 - 101; Крапивин М.Ю. Непридуманная церковная история: Власть и Церковь в советской России (октябрь 1917-го - конец 1930-х гг.). Волгоград, 1997. С. 106; Кривова Н.А. Власть и Церковь в 1922-1925 гг. Политбюро и ГПУ в борьбе за церковные ценности и политическое подчинение духовенства. М., 1997. С. 181 - 182, 185 - 186; Она же, протоиерей В.Н. Воробьев, С.Н. Романова, А.В. Щелкачев. Предисловие // Следственное дело Патриарха Тихона. М., 2000. С. 34; Одинцов М.И. Русские патриархи ХХ в.: Судьбы Отечества и Церкви на страницах архивных документов. М., 1999. С. 48 - 49; и др.

3. См., например: Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. М., 1991. С.. 244 - 245; Протоиерей В.А. Цыпин. История Русской Церкви... С. 101; Крапивин М.Ю. Непридуманная церковная история... С. 105 - 107; Кривова Н.А. Власть и Церковь в 1922-1925 гг.... С. 182; Она же, протоиерей В.Н. Воробьев, С.Н. Романова, А.В. Щелкачев. Предисловие... С. 34; Одинцов М.И. Русские патриархи ХХ в.... С. 47; и др.

4. См., например: Кривова Н.А. Власть и Церковь в 1922-1925 гг.... С. 182 - 183; Она же, протоиерей В.Н. Воробьев, С.Н. Романова, А.В. Щелкачев. Предисловие.... С. 35; Одинцов М.И. Русские патриархи ХХ в.... С. 46 - 48; и др.

5. Левитин А.[Э.], Шавров В.[М.] Очерки по истории... С. 332 - 333.

6. Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917 - 1943 гг. / Сост. М.Е. Губонин. М., 1994; Русская Православная Церковь в советское время. Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью (1917 - 1991) / Сост. Г. Штриккер. М., 1995. Кн. 1; Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917 - 1941. Документы и фотоматериалы. / Отв. ред. Я.Н. Щапов, отв. сост. О.Ю. Васильева. М., 1996; Архивы Кремля: Политбюро и Церковь. 1922 - 1925 гг. / Издание подготовили Н.Н. Покровский, С.Г. Петров. М./Новосибирск, 1997. Кн. 1, 1998. Кн. 2; Следственное дело Патриарха Тихона. Сборник документов по материалам Центрального архива ФСБ РФ / Гл. ред. протоиерей В.Н. Воробьев, отв. сост. Н.А. Кривова. М., 2000; и др.

7. Архив Президента Российской Федерации (АПРФ). Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 21 - 24; Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф. 5446. Оп. 55. Д. 409. Л. 100 - 99; Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 163. Д. 330. Л. 4 - 5 об.; "Применить к попам высшую меру наказания" // Источник. (Вестник Архива Президента РФ). 1995. N3. С.121 - 122; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 263 - 267.

8. АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 25; "Применить к попам... С. 123; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 267.

9. АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 17, 19, 20; ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 55. Д. 409. Л. 93 - 94, 101 - 102; "Применить к попам... С.. 120 - 121; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 261 - 262, 265.

10. Следственное дело Патриарха... С. 334 - 337.

11. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 331. Л. 14-14 об.; АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 33; "Применить к попам... С. 126; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 273.

12. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 331. Л. 13; АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 32; "Применить к попам... С. 125; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 274.

13. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 118. Л. 1 - 3; АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 35 - 36; Дело патриарха Тихона / Публикацию подготовил М.И. Одинцов // Отечественные архивы. 1993. N 6. С. 64; "Применить к попам... С. 126; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 275 - 276.

14. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 14, 53; Ф. 17. Оп. 112. Д. 565 а. Л. 1, 2; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 525; Следственное дело Патриарха... С. 348 - 352.

15. АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 39; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 280.

16. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 447. Л. 3, 50.

17. Дело патриарха Тихона... С. 64 - 66; Вострышев М.И. Патриарх Тихон. М., 1995. С. 250 - 252; Следственное дело Патриарха... С. 352 - 355.

18. АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 38; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 280 - 281.

19. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 334. Л. 50; АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 37; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 281.

20. АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 43 - 43 об.; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 281 - 282.

21. АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 42; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 303.

22. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 16, 55; Ф. 17. Оп. 112. Д. 565 а. Л. 4; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 525.

23. Известия ВЦИК. 1923. 15 мая; Левитин А.[Э.], Шавров В.[М.] Очерки по истории... С. 297 - 298.

24. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 18, 57; Ф. 17. Оп. 112. Д. 565 а. Л. 6; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 525 - 526.

25. Левитин А.[Э.], Шавров В.[М.] Очерки по истории... С. 302; Следственное дело Патриарха... С. 880.

26. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 20, 22; Ф. 17. Оп. 112. Д. 565 а. Л. 8; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 526.

27. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 24, 59; Ф. 17. Оп. 112. Д. 565 а. Л. 10; Дело патриарха Тихона... С. 66-67; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 526 - 527.

28. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 343. Л. 18; АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 49; "Применить к попам... С. 127 - 128; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 282 - 283.

29. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 343. Л. 19 - 20; АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 50; "Применить к попам... С. 128; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 283 - 284.

30. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 343. Л. 18 - 20; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 282 - 284.

31. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 343. Л. 17; Оп. 3. Д. 360. Л. 1; АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 48; "Применить к попам... С. 127; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 284 - 285.

32. Центральный архив Федеральной службы безопасности (ЦА ФСБ). Особый архив. Д. Н-1780. Т. 3. Л. 63; Т. 27. Л. 15; Дело патриарха Тихона... С. 67; Следственное дело Патриарха... С. 357. Факсимильно этот документ (автограф) был воспроизведен в "Известиях ВЦИК" от 1 июля 1923 г. (N 145). См. также: Известия ВЦИК. 1923. 27 июня. (N 141); Акты Святейшего Тихона... С. 280 - 281; Русская Православная Церковь в советское время... Кн. 1. С. 223 - 224; и др.

33. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 26, 61; Ф. 17. Оп. 112. Д. 565 а. Л. 12; Дело патриарха Тихона... С. 68; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 527.

34. АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 12. Л. 84; Д. 25. Л. 52; РГАСПИ. Ф. 78. Оп. 7. Д. 172. Л. 48; "Применить к попам... С.. 129; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 285 - 286.

35. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 118. Л. 19; Архивы Кремля... Кн. 2. С. 349 - 352; Одинцов М.И. Русские патриархи ХХ в.... С. 110 - 112. См. также: Известия ВЦИК. 1923. 4 июля. (N 147); Акты Святейшего Тихона... С. 283 - 285; Русская Православная Церковь в советское время... Кн. 1. С. 225 - 227; Следственное дело Патриарха... С. 857 - 859; и др.

36. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 118. Л. 20; Архивы Кремля... Кн. 2. С. 353 - 355; Одинцов М.И. Русские патриархи ХХ в.... С. 113 - 114. См. также: Известия ВЦИК. 1923. 6 июля. (N 149); Вестник русского христианского движения. 1975. N 115. С. 75 - 77; Акты Святейшего Тихона... С. 286 - 287; Регельсон Л.[Л.] Трагедия Русской церкви. 1917 - 1945. М.., 1996. С. 337 - 338; Русская Православная Церковь в советское время... Кн. 1. С. 228 - 230; и др.

37. АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 12. Л. 82; Д. 25. Л. 53; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 375 - 376.

38. АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 12. Л. 84; Д. 25. Л. 52; "Применить к попам... С. 129; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 285 - 286.

39. АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 12. Л. 83; Д. 25. Л. 53; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 376.

40. АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 24. Л. 53; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 244 - 245.

41. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 28; Ф. 17. Оп. 112. Д. 565 а. Л. 14; Дело патриарха Тихона... С. 68; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 527 - 528.

42. Акты Святейшего Тихона... С. 282 - 283; Следственное дело Патриарха... С. 358, 880; Известия ВЦИК. 1923. 27 июня. (N 141).

43. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 118. Л. 19 - 20; Известия ВЦИК. 1923. 4 июля. (N 147); 6 июля. (N 149).

44. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 31, 59; Ф. 17. Оп. 112. Д. 565 а. Л. 17; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 528.

45. АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 56 - 57; "Применить к попам... С. 130; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 288.

46. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 347. Л. 55; АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 55; Д. 12. Л. 97; "Применить к попам... С.. 129 - 130; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 289.

47. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 33; Ф. 17. Оп. 112. Д. 565 а. Л. 19; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 528 - 529.

48. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 34; Ф. 17. Оп. 112. Д. 565 а. Л. 20; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 528 - 529.

49. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 35; Ф. 17. Оп. 112. Д. 565 а. Л. 21; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 529 - 530.

50. РГАСПИ. Ф. 89. Оп. 4. Д. 115. Л. 39, 65; Ф. 17. Оп. 112. Д. 565 а. Л. 24; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 530; Дело патриарха Тихона... С. 69.

51.РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 408. Л. 17; АПРФ. Ф. 3. Оп. 60. Д. 25. Л. 58; ГАРФ. Ф. 3316. Оп. 13. Д. 2. Л. 96, 101, 111;"Применить к попам... С. 130; Архивы Кремля... Кн. 1. С. 290; Кн. 2. С. 414 - 415. См. также: ЦА ФСБ. Особый архив. Д. Н-1780. Т. 27. Л. 17; Известия ЦИК. 1924. 22 марта. (N 67); Регельсон Л. Трагедия русской церкви... С. 353.

52. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 565 а. Л. 53; Архивы Кремля... С. 533 -534.

53. ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 4. Д. 372. Л. 126; Архивы Кремля... Кн. 2. С. 420.

54. ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 4. Д. 372. Л. 116; Архивы Кремля... Кн. 2. С. 361.

55. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 87. Д. 176. Л. 141; ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 4. Д. 372. Л. 109; Архивы Кремля... Кн. 2. С.. 401 - 402.